- Привет, майор! Что-то не вижу за плечами рюкзака с оперативной информацией! - слегка подковырнул я, открывая дверцу камин-бара.
- Как умный человек, информацию я предпочитаю хранить в голове, благодушно отозвался Инин, с удовольствием разглядывая батарею разнокалиберных бутылок и даже, казалось, лаская их взглядом беззаветно искреннего поклонника зеленого Змия.
Весьма неравнодушен опер к алкоголю, и поэтому, как человек гуманный, я не стал томить его вечно жаждущее нутро и тут же набулькал в две стопки марочной сорокатрехградусной амброзии импортного производства и качества.
- Прими бальзамчика для просветления мозгов и рассказывай о результатах экспертиз.
Инин, видать, нынче был с похмелья, так как не стал привычно смаковать напиток, а сразу махнул все сто граммов и многозначительно поглядел на пузатую бутылку счастливо-слезящимися глазами.
Я моментально просек, что к чему, и плеснул в опорожненную хрустальную емкость новую дозу. С "приговором" второго стопарика опер не спешил, любовно грея его в своих лопатообразных ладонях, - это обнадеживало. Конечно, я не возражаю против того, чтобы он надрался до поросячьего визга, но лучше пусть это произойдет не у меня на фатере. Ведь в дупель пьяные менты так же опасны и непредсказуемы, как и нажравшиеся уголовники. Такой вот банально-странный парадокс.
- Ладушки, майор! - сказал я, закусывая сочной мякотью мандарина. - Дело превыше всего. Рассказывай!
- Начну по порядку, - пророкотал Инин, удовлетворенно облизывая свои змеевидные губешки. - Где-то с недельку назад ты давал мне номера с моторов четырех легковушек. Я пробил на их счет - все эти машины числятся в угоне.
- Я так и думал! - отмахнулся я. - Давай, короче, результаты вскрытия Романова.
Майор недовольно поморщился на мои подстегивания, но благоразумно подчинился:
- Ну, так вот. Убит господин Романов примерно в шесть утра выстрелом в упор через боковое окошко его авто. Стреляли из немецкого "парабеллума". Ствол люгера, по-видимому, не изношенный - пуля не только башку потерпевшему навылет пробила, но и дверцу "жигуленка".
- Кстати, майор, ты в курсе, как переводятся слова "пара беллум"? - не удержался я от приятной возможности блеснуть глубокими познаниями. - Это латынь. В переводе: "готовься к войне". Очень символично, не находишь? Ладно. Что еще?
- Немного, Евгений. Судя по положению трупа в машине, частный сыщик в момент выстрела разговаривал со своим убийцей. Полагаю, что хотя бы шапочно был с ним знаком. Это тебе что-нибудь дает?
- Пока не знаю, - честно признался я, закуривая "Стюардессу". - Какие-то записи покойного в "жигуле" найдены?
- Естественно, Евгений. - Опер как-то усмешливо-изучающе поглядел мне в глаза и добавил, словно извиняясь: - Я при всем желании скрыть блокнот потерпевшего не смог бы. Ей-богу!
- Кончай кота за хвост тянуть и ходить вокруг да около! В чем конкретно суть?
- А в том, Евгений, что все записи в блокноте покойника касались исключительно одного лишь тебя. Все твои передвижения по городу с обязательным указанием точного времени. Две недели он тебя пас. Кстати, мои братья-коллеги еще не наведывались? Надеюсь, ты уже подсуетился и обеспечил себе железное алиби?
- Железное и даже пуленепробиваемое алиби мне сварганишь именно ты, дорогой! - жестко заявил я, любуясь на забавно широко распахнувшиеся гяаза-"омуты" собеседника, явно сбитого с толку. - Хватит таращиться, как карась на удочке рыболова! Все предельно просто: при необходимости, майор, ты подтвердишь, что с пяти утра до половины седьмого находился у меня для получения оперативной информации и инструктажа. Зря, что ли, я числюсь в вашем ведомстве осведомителем?
- Зачем же так пошло-грубо? - неискренне поморщился Инин. - Ты у нас проходишь внештатным сотрудником. Почувствуй разницу!
- Уже почувствовал! - пресек я глупые филологические изыски мента. - Ну так что? Дашь такие показания при острой надобности? Учти - ты получаешь от нашей фирмы в четыре раза больше положенного. Отрабатывай свой хлеб с маслом и икрой, майор!
- В четыре раза? - радостно изумился опер, алчно заблестев голубенькими глазками. - Не шутишь?
- Не раскатывай губешки раньше времени, дорогуша! - сразу содрал я с размечтавшегося опера "розовые очки". - Ты не в ту сторону подумал! И не в том ракурсе! После прошлогоднего летнего кризиса доллар аж вчетверо подскочил. Я имел все моральные права перевести тебя на рублевое довольствие, верно? Но я не кусочник и благородно сохранил за тобой месячные пять "штук" баксов. Сечешь поляну?
- Да, понял, - заметно поскучнев лицом и голосом, вяло кивнул крупный чин местных органов правопорядка. - Хорошо, Евгений. Коли сильно припрет - смело ссылайся на меня. Я подтвержу факт нашей конспиративной встречи.
- Вот и ладушки! Значит, все путем! - Я словно бы даже ощутил, как с моих плеч свалился тяжелый и опасный груз. - Ты не обманул моих ожиданий, майор. С меня причитается!
Когда с бутылкой марочного коньяка было благополучно покончено, опер патриотично-поспешно засобирался на службу отечеству. В родное управление внутренних дел то бишь. Впрочем, думаю, Инин так рвался в контору не на борьбу с преступностью, а в свой рабочий кабинет, где у него, как мне было доподлинно известно, всегда имелась алкогольная заначка в виде штофа смирновской водки.
Удерживать продажного мента я и не думал - и так уж надоел он мне хуже пареной репы. Хуже лагерной баланды то бишь.
Буквально через минуту после ухода Инина у меня появился Цыпа.
- Какие новости, Евген? - с порога поинтересовался преданный соратник. Ситуация прояснилась хоть децал?
- Наин, нихт, ноу, братишка, - ответил я, пытаясь за красивыми импортными отрицаниями спрятать свое невеселое настроение.
Цыпа разочарованно вздохнул и уселся в кресло, терпеливо дожидаясь, пока я оденусь.
Сменив стеганый шелковый халат на свой обычный повседневный прикид черные рубашку, джинсы и кожанку, - я почувствовал себя более оптимистично и уверенно. В особенности когда ощутил в кобуре под мышкой приятную тяжесть безотказно-верного "маргоши" с навинченным на ствол цилиндриком глушителя. Сунув в задний брючный карман запасную десятизарядную обойму, стал полностью готов к труду и обороне, так сказать.
Не прошло и четверти часа, как мы с Цыпой уже входили в малый банкетный зал гостиницы "Кент". Там уже находились Том и Петрович, резавшиеся со скуки в карты. При моем появлении соратники сразу прекратили данное постыдное развлечение, тем паче что играли они в плебейского "дурака", а не в приличную "буру".
- Фунт, тряхни стариной и организуй-ка свежего холодного пивка на нашу честную компанию, - обратился я к Петровичу, усаживаясь на свое законное место во главе длинного, на весь зал, стола.
- Дружественная нам строительная фирма "Феникс" закончила ремонт собачьего кладбища. Сейчас памятники смотрятся даже лучше, чем раньше. Я сам вчера ездил в "Приют для друга" принимать ихнюю работу, - доложил Том.
- Замечательно, - без всякого энтузиазма отозвался я. - Но у нас более важные вопросы в наличии. Кто-то очень старательно мутит воду в нашем тихом пруду. Интригует по-крупному, короче. Сильно подозреваю, что убийство господина Романова и налет на кладбище как-то взаимосвязаны между собой и являются делом одних и тех же лап. Весьма вероятно, что за всеми этими событиями стоит не кто иной, как тюменский Нахрап. Наверняка покойный Романов следил за мною по его заказу. Как мыслите, мальчики?
Фунт приволок на деревянном подносе полдюжины кружек ледяного пива, и обсуждение наших животрепещущих проблем сразу активизировалось. Хотя в настоящем случае определение проблем как "мертвотрепещущих" было бы явно более в тему.
- Надо замочить Нахрапа - и вся недолга! - решительно высказался Цыпа. Даже если он не при делах, все одно, пора козлу на покой.
- Я тоже так думаю, - поддержал рацпредложение Цыпы Том. - Лучше перестраховаться от греха. Тем более что никаких других контрмер мы предпринять не можем. На безрыбье и жопа соловей, как говорится.
- Ну, кое-какие шаги мы сделать все же в состоянии. К примеру, грамотно пустить информацию, что некто левый продает патроны к "парабеллуму". Товар весьма дефицитный, и если стрелок трется где-то поблизости, то вполне может клюнуть на приманку и засветиться.
- Козырная идея, Евген! - восхитился Цыпленок, возбужденно блестя глазами. - Махом выцепим мутнорылого ухаря, который спецом кокнул частника сыскаря напротив твоего подъезда!
- Сомневаюсь, что такое мероприятие станет успешным, - пессимистично заметил Том. - Ежели у неизвестного нам кадра есть уголовный опыт, он и за ящик патронов навряд ли храповик из норы высунет. Не законченный идиот, поди.
- Я никак не вкурю, Михалыч, - проскрипел со своего кресла Фунт, глядя на меня своими выцветшими буркалами. - Ты хочешь найти какой-то особенный "парабел"?
- Самый что ни на есть обыкновенный. Не лезь, Петрович, в серьезный базар. Лучше принеси-ка еще пивка.
- Но ведь этих германских шпалеров пруд пруди, - упрямо не сдавался наш старикан, явно не спеша заменить на столе порожние кружки на полные.
- Да неужели? - мягко улыбнулся я, не желая излишней резкостью обидеть ветерана уголовного "труда". - Я, к примеру, за всю свою жизнь лишь пару раз лицезрел "парабеллум". Даже в нашем, далеко не бедном арсенале ни одной такой "волыны" нет. Кончай мудрствовать, старик, - ступай за пивом!
- Погоди чуток, Михалыч! Я всего несколько дней назад видел "люгер" у Сержа за поясом. Случайно это вышло - тот как раз пиджак снял, чтоб фрак надеть. На работу он заступал. "Парабел" я ни с чем не спутаю - в штрафбате почти всю Отечественную протрубил.
- Какой Серж? Здешний вышибала? - уточнил Цыпа, весь подавшись вперед, словно хищник, готовящийся к смертельному для кого-то прыжку.
- Ну да. Он самый. А что случилось? - Петрович, явно забеспокоившись, стал нервно потирать свои руки. - Я его сюда не принимал! Это Том взять его порекомендовал - сидели они когда-то вместе! Гадом буду!
- Не хипишуй, Фунтик. К тебе претензий не имеется, - поспешил успокоить я разволновавшегося старикана. Не хватало еще, чтоб Петровича "кондратий" прямо тут прихлопнул, в натуре. Нет уж, пусть и дальше продолжает потихоньку коптить небо, не вешая на меня заботу о своих похоронах.
- Серж на пикнике присутствовал? - обратился я к Цыпе и Тому одновременно.
- Нет, Евген. В тот день Серж на работе был - наблюдал за обстановкой в баре, - мрачно ответил Том, скорбно поджав губы. - Я его почти не знаю. Просто в одном отряде на зоне чалились. На воле случайно пересеклись. Не веришь?
- Верю, брат. Не бери в голову. Ладушки! Фунт, ступай за пивом. А так как ты сильно обветшал на восьмом десятке, то вполне логично, коль попросишь Сержа помочь донести сюда кружки. Сечешь поляну?
- Секу, Михалыч! - Фунт бодренько поднялся с кресла и, прихватив поднос с пустыми кружками, засеменил к дверям.
- Я подстрахую на всякий пожарный. Он наверняка вооружен. - Цыпа пружинисто поднялся и тоже направился к дверям, но не вышел из зала, как Петрович, а встал сбоку за косяком. Бдительный у меня телохранитель, просто спасу нет. За что и дорог, впрочем.
Щелкнув зажигалкой, я запалил "Стюардессу", с удовольствием вдыхая душистый болгарский дым и размышляя о превратностях госпожи Судьбы и выкрутасах господина Случая. Но решить, кто из них главнее, так и не смог. Ладно, как-нибудь на досуге поразмышляю над данной философской дилеммой в дружеском обществе "Наполеона". Древние мудрецы говорили: "Истина в вине". От себя могу ответственно добавить - в коньяке тоже.
Дверь отворилась, и в банкетный зал вошли двое. Прокладывая курс, впереди шаркал по паркету Фунт, а за ним уверенно шагал тридцатилетний черноволосый детина с короткой стрижкой, держа в вытянутых лапах поднос, плотно заставленный запотевшими кружками. Незамеченный пивоносом, замыкал шествие мой рыжий костолом.
- Отлично, братец! - сказал я, когда поднос с пенным напитком благополучно оказался на столе. - Я тебя задержу чуток. Небольшое дельце есть. Кстати, ты при "козырях"?
Правая рука Сержа дернулась под фрак к поясному ремню, но цели не достигла - сцепленные в "замок" кулаки Цыпы обрушились на затылок вышибалы, и он моментально потерял "систему координат", свалившись бесчувственной тушей на паркетный пол.
- Надеюсь, ты не слишком перестарался, - вздохнул я, разглядывая неподвижное тело. - Сколько уж раз говорено: бей по сонной артерии! Зачем нежный мозжечок так грубо трогать?! Если Серж сейчас "крякнет", мы уже ничего не узнаем! Соображать надо!
- Все путем, Евген! - ухмыльнулся Цыпа и выплеснул кружку "Жигулевского" на голову вышибалы. - Вскорости очухается, гарантия!
Передо мной на стол легли пистолет "Макаров" с двумя запасными обоймами, пачка презервативов "Фаворит", носовой платок и связка ключей.
- Больше ничего нет, - разочарованно сообщил Цыпа.
- Нормалек! - по-умному не стал я ввергать соратника во вредный пессимизм. - Серж не кретин и от "парабеллума", ясно, уже избавился.
Конечно, для обоснованного обвинения Сержа в предательстве фактов явно не хватало, но я почти оптимист по натуре и вследствие этого отступать не собирался.
Цыпа оказался прав - не прошло и пяти минут, как Серж начал подавать признаки жизни. Сначала дернулась его правая нога, затем руки сошлись на животе, а уж потом открылись глаза.
- Посади его в кресло, - сказал я Цыпе, сидевшему на корточках над "клиентом".
Когда Серж с чужой помощью занял указанное место, я встретил его малоосмысленный взгляд доброжелательной улыбкой:
- Очухался, земляк? Вот и ладушки! Ответь на несколько вопросов, и закончим это неприятное дело. Принципиальных возражений, надеюсь, не имеется?
- Какое дело? И как ты его закончишь? - хрипловатым после нокаута голосом поинтересовался Серж, уже заметно оклемавшись и поблескивая на меня своими агатовыми глазами, в которых почему-то не проглядывало даже тени страха.
- Дело, уверен, сам знаешь. А оконцовка его будет очень простой и логичной, как полагается. Человек ты не глупый и уже, по ходу, догадался, что срок годности твоего личного организма сегодня истекает, - без лишних обиняков и церемоний сообщил я Сержу, чтоб сразу поставить все точки над "i" и сбить с него нахальную спесь.
Но желаемого результата слова мои не дали - гостиничный вышибала в ответ на них лишь криво улыбнулся, как на неумную шутку.
Слегка задетый за живое, я вынул из-под куртки вороненого "братишку" и демонстративно передернул затвор, ставя пружину на боевой взвод:
- Советую облегчить душу покаянием. Чтоб на тот свет с чистой совестью отправиться. И, что тоже немаловажно, без сломанных ребер.
- Не понимаю, Монах, о чем речь? Кроссворд какой-то! - спокойно заявил кандидат в покойники, совершенно не прореагировав на мрачно уставившийся ему в лоб хищный пистолетный зрачок.
- Позволь, Евген, я с ним по душам чуток побеседую, - угрожающе проворковал Цыпа, почти ласково положив свои чугунные ладони на литые плечи Сержа. Тот, продолжая глупо форсить, даже не оглянулся на моего костолома.
- Видимо, без этого нам никак уже не обойтись, - вполне искренне вздохнул я, так как вид грубого насилия не доставляет мне ни капли удовольствия. И нередко к тому же Цыпины "разговоры по душам" весьма вредно сказываются на моем оптимистическом восприятии окружающего мира. Бывает, почти целый день потом приходится испытывать приступы меланхолии. Такая вот нежно-чувствительная у меня душа, в натуре. Ей-богу то бишь.
- Михалыч, можно я при этом не буду присутствовать? - попросил Фунт, подкрепляя слова умоляюще-жалким взглядом.
- Ладно, Петрович, встань на стреме с той стороны двери и никого сюда не пускай, - пошел я навстречу желанию нашего ветерана, понимая, что нервишки у него давно уже не те - успели изрядно поизноситься то есть.
Дав знак Цыпе, чтобы он погодил с применением своих зубодробильных методов убеждения, пока Фунт не выйдет из зала, я откинулся на спинку кресла и закурил,' стараясь таким нехитрым способом дистанцироваться от происходящего, загородившись дымовой завесой. В такие моменты лучше всего отвлекать себя разными глобальными мыслями - размышлять о бренности и никчемности человеческой жизни, к примеру. Либо думать о морях-океанах, бескрайних пустынях и загадочных пирамидах Хеопса. Очень помогает, не акцентироваться вниманием на всякого рода посторонних звуках. Вопли, ругательства и стоны "клиента" имею в виду.
Когда я благополучно переместился сознанием к основанию какой-то грандиозной по размерам египетской пирамиды и даже ощутил под ногами приятное похрустывание песка, меня вернул обратно голос Тома:
- У Сержа, мне известно, младший брат имеется... В политехническом на пятом курсе учится.
- Вот как? Любопытно! - понимающей улыбкой одобрил я очень вовремя включившуюся смекалистую память соратника и повернулся к вышибале: - Значит, смерти ты не боишься, да?
- Верно, Монах. Душа бессмертна, и, потеряв скучную телесную оболочку, она станет лишь чище и свободней, - хмуро отозвался Серж, с неприкрытой ненавистью косясь на Тома.
- Вот и ладушки! Весьма рад, что ты так спокойно относишься к своей смерти, - сказал я и, децал помолчав, жестко спросил: - А к безвременной смерти родного брательника как? На дыбе, к примеру?
- Или на сосновом колу! - добавил клиенту психического напряга Цыпа, оскалив для большей убедительности зубы в крокодильской улыбке.
Конфигурация настроения Сержа моментально и кардинально изменилась, и он, перестав наконец выкобениваться, устало выдохнул давно ожидаемые от него слова:
- Хорошо, Монах! Готов ответить на любые вопросы при условии твоей гарантии безопасности для всех моих родственников. Лично для себя ничего не прошу.
- Как вижу, ты еще не до донышка проржавел. Все же осталось в тебе нечто человеческое! - искренне похвалил я Сержа, благоразумно смирившегося с неизбежным. - Даю твердое обязательство родичей твоих и пальцем не трогать. Доволен, надеюсь?
- Спрашивай, Монах! Ежели честно, мне уже обрыдло глядеть на твою елейную рожу.
Ну вот: ярко-наглядный пример обычной черной неблагодарности. К нему вежливо-культурно пытаешься с открытой душой подойти, а он так и норовит в нее высморкаться, козел.
- Ладушки! - скинув с лица явно поизносившуюся доброжелательную гримасу, сухо сказал я, поглаживая "братишку", нетерпеливо шевельнувшегося у меня в руке. - Давно работаешь на Нахрапа? Как он на тебя вышел? Или вы еще с лагеря кентуетесь?
- Не знаю такого. Даже не слыхал эту кликуху никогда. - Серж скривил губы в насмешливой ухмылке. - Не в ту сторону гребешь, Монах! Рубль за сто!
- Может, и господина Романова не знаешь? Убитого тобой директора частного сыскного агентства "Орбита"?
- Почему же. Знал фраера. - Вышибала уже не ухмылялся, став скучно постным, как попадья в первую брачную ночь. - С месяц назад дорожки наши пересеклись. Случайно.
- Ладушки, рассказывай. Подробненько, землячок! Если будет хоть одно расхождение с моими сведениями - я обещание о твоих родичах с себя снимаю. Поимей это в виду, прежде чем лапшу нам на уши вешать.
- Луну крутить не собираюсь! - окрысился Серж, сверкнув своими черными "агатами". - Смысла нет. Все одно, живым мне отсюда не уйти. В цвет, Монах?
- Я сразу говорил, что ты человек очень неглупый, - слегка подсластил я фатально-горькую пилюлю. - Не менжуйся и рассказывай. Только от тебя зависит отправишься "в Сочи" в благородно-гордом одиночестве или в паре со студентом брательником.
Конечно, я брал подозреваемого на чисто голый понт и никакими уликами против него не обладал - кроме слабенько-косвенной в виде "парабеллума", - но так как ставки в этой игре для Сержа были слишком высоки, я твердо рассчитывал на полный успех. И как в родниковую воду глядел.
- Я плотно на игле сижу, - сразу начал с признаний вышибала. - В день мне уже три дозы требуется. Частный детектив случайно засек, как я порошок у банчилы в туалете покупал. Ну и махом подкатил ко мне с деловым предложением. Понимал, сука, что наш брат-наркоман папашу родного за грамм "герика" продаст, а не то что какого-то...
Серж замялся, явно подыскивая слово поприличнее, но я великодушно пришел ему на помощь:
- Ладно, ясно. Давай дальше.
- Детектив предложил три куска в долларах за информацию, когда и где соберется основной костяк твоей группы за городом. Он был в курсе, что ты обожаешь пикники на природе устраивать. Я не смог отказаться.
- Падла дешевая! - не сдержал праведных эмоций Том. - Скажешь, что не просек, зачем такие сведения обычно покупают?! Евген, дай я его одними руками прям тут кончу!
- Не лезь поперед батьки в пекло, брат! - окоротил я разбушевавшегося соратника. - Три тысячи баксов нехило - лакомый навар за простую наколку. Мало кто устоит перед искушением. Романов хоть слово сдержал, заплатил без обмана?
- Да. Сразу, как я сообщил ему о намеченном в "Приюте для друга" пикнике.
- Ясно. А шлепнул ты его, чтоб на меня ментов навести?
- Не только для этого, - цинично заявил Серж, хитро прищурившись. - Так как акция на кладбище сорвалась и тебе посчастливилось выйти сухим из воды, то мне нужно было обезопаситься. Убрав детектива, я оборвал единственную ниточку, ведущую ко мне. За двумя зайцами погнался, короче. И где-то сильно просчитался, ежели вы все-таки на меня вышли. Судьба - индейка!
- А жизнь твоя сейчас - копейка, - согласился я. - Но не скромничай, Серж. Ты погнался не за двумя, а за тремя зайцами. Верно, приятель? Фамилия Цыпы в книге посетителей агентства твоих рук дело? Как сумел такую запись сварганить?
- Все предельно просто, Монах, - уже заметно устав исповедоваться, безжизненно-пустым голосом сказал Серж. - Подослал к детективу левого кадра, назвавшегося господином Цепелевым. Я его использовал чисто втемную. Он не при делах, короче. Но ежели настаиваешь, могу назвать человечка.
- Не требуется. Пусть живет, - уже вторично за последние четверть часа проявил я великодушие. - Под каким предлогом твой "левак" в сыскное агентство обратился?
- Якобы у него пропала породистая колли. Медалистка. - Серж нашел в себе силы улыбнуться.
Железобетонные у нашего бывшего боевика нервы, ничего не скажешь. Я даже где-то в глубине души зауважал его за силу духа. Очень жаль, что такая неординарная личность, кроме беспримерной выдержки и лихости, имеет еще на балансе склонность к измене и наркопристрастие. Отрицательные качества явно перевешивают положительные то бишь. Единственное, что я мог для него сделать, это не тянуть резину. Поэтому я подвел итог:
- Ну что ж, приятель, ты сам выбрал свою судьбу, а от нее, как известно, не уйдешь... Гибель наших восьмерых мальчиков требует отмщения - сам должен понимать.
- Давай хоть сейчас, Монах, обойдемся без твоих вечных нравоучений, нетактично прервал меня Серж, сверкнув цыганскими глазами. - Скоро у меня ломка начнется. Ежели сильно приспичило побазарить - дай укольчик. Шприц и порошок в личном шкафчике раздевалки.
Правая клешня Цыпы скользнула в боковой карман джинсовой куртки и появилась оттуда уже отягченная увесистым медным кастетом:
- Евген, клиент сам торопится "в Сочи". Я махом сварганю ему туда бесплатную путевку, гарантия!
- Нет, браток! Это негуманно, - категорически отклонил я предложенный бандитский метод. - Серж как-никак полгода вполне нормальным боевиком у нас был и заслужил по крайней мере приличную солдатскую смерть.
Я поднял пистолет и в последний раз посмотрел в немигающие агатовые глаза приговоренного. Но тот опускать взгляд даже сейчас явно не собирался.
- Неужели не страшно расставаться с жизнью? - все еще не до конца веря, поинтересовался я, не сдержавшись.
- Ты ведь мнишь себя крупным философом, Монах, а не знаешь, что жизнь это тяжкая дурная болезнь, передающаяся половым путем и всегда заканчивающаяся летальным исходом.
Мысль показалась мне довольно убедительной, хотя голос, ее высказавший, звучал глухо, словно уже из-под земли. Следуя привычке, я попытался слегка поднять образовательный уровень собеседника. Пусть и напоследок. Может, и на том свете человеческие знания имеют свою рыночную стоимость:
- Безбожно многословен ты, Серж! Еще Чехов грамотно указывал: "Краткость сестра таланта". Всю твою длинную аксиому запросто можно всего в четыре слова уложить - чтоб умереть, достаточно родиться!
"Братишка" в моей руке дважды негромко "кашлянул", тупыми толчками отдавая в плечо, и Серж наконец отвел от меня свой взгляд - с откинутой на спинку кресла головой бессмысленно уставился в потолок. Уже пустыми глазницами, правда.
- Цыпа, замени Петровича в коридоре, а его сюда зашли.
Когда телохранитель двинулся выполнять поручение, я обернулся к Тому:
- Чего хмурый такой? Не выспался с проказницей Ксюшей, по ходу?
- По закону следовало мне Сержа пришить. Это же я его в нашу группу ввел. - Том покосился на кресло с бывшим "гомо сапиенсом". - Вот ведь козлина мутнорылая! А еще червонец за разбой тянул, как нормальный пацан!
- Ну прости, брат, что слегка нарушил воровские обычаи-традиции, усмехнулся я, ободряюще хлопнув соратника-формалиста по плечу. - Тебе не менее ответственное поручение есть. Поедешь завтра в Тюмень и передашь Нахрапу от моего имени пару-тройку горячих приветов.
- Девятого калибра? - оживился Том, понимающе прищурив свои серо-стальные глаза.
- В цвет, братишка! Тупорылый Нахрап достоин лишь грубого калибра. Кесарю кесарево, как говорится.
Дверь в банкетный зал на секунду открылась, впустив Петровича, забавно засеменившего к нам по паркетному полу.
- Как умный человек, информацию я предпочитаю хранить в голове, благодушно отозвался Инин, с удовольствием разглядывая батарею разнокалиберных бутылок и даже, казалось, лаская их взглядом беззаветно искреннего поклонника зеленого Змия.
Весьма неравнодушен опер к алкоголю, и поэтому, как человек гуманный, я не стал томить его вечно жаждущее нутро и тут же набулькал в две стопки марочной сорокатрехградусной амброзии импортного производства и качества.
- Прими бальзамчика для просветления мозгов и рассказывай о результатах экспертиз.
Инин, видать, нынче был с похмелья, так как не стал привычно смаковать напиток, а сразу махнул все сто граммов и многозначительно поглядел на пузатую бутылку счастливо-слезящимися глазами.
Я моментально просек, что к чему, и плеснул в опорожненную хрустальную емкость новую дозу. С "приговором" второго стопарика опер не спешил, любовно грея его в своих лопатообразных ладонях, - это обнадеживало. Конечно, я не возражаю против того, чтобы он надрался до поросячьего визга, но лучше пусть это произойдет не у меня на фатере. Ведь в дупель пьяные менты так же опасны и непредсказуемы, как и нажравшиеся уголовники. Такой вот банально-странный парадокс.
- Ладушки, майор! - сказал я, закусывая сочной мякотью мандарина. - Дело превыше всего. Рассказывай!
- Начну по порядку, - пророкотал Инин, удовлетворенно облизывая свои змеевидные губешки. - Где-то с недельку назад ты давал мне номера с моторов четырех легковушек. Я пробил на их счет - все эти машины числятся в угоне.
- Я так и думал! - отмахнулся я. - Давай, короче, результаты вскрытия Романова.
Майор недовольно поморщился на мои подстегивания, но благоразумно подчинился:
- Ну, так вот. Убит господин Романов примерно в шесть утра выстрелом в упор через боковое окошко его авто. Стреляли из немецкого "парабеллума". Ствол люгера, по-видимому, не изношенный - пуля не только башку потерпевшему навылет пробила, но и дверцу "жигуленка".
- Кстати, майор, ты в курсе, как переводятся слова "пара беллум"? - не удержался я от приятной возможности блеснуть глубокими познаниями. - Это латынь. В переводе: "готовься к войне". Очень символично, не находишь? Ладно. Что еще?
- Немного, Евгений. Судя по положению трупа в машине, частный сыщик в момент выстрела разговаривал со своим убийцей. Полагаю, что хотя бы шапочно был с ним знаком. Это тебе что-нибудь дает?
- Пока не знаю, - честно признался я, закуривая "Стюардессу". - Какие-то записи покойного в "жигуле" найдены?
- Естественно, Евгений. - Опер как-то усмешливо-изучающе поглядел мне в глаза и добавил, словно извиняясь: - Я при всем желании скрыть блокнот потерпевшего не смог бы. Ей-богу!
- Кончай кота за хвост тянуть и ходить вокруг да около! В чем конкретно суть?
- А в том, Евгений, что все записи в блокноте покойника касались исключительно одного лишь тебя. Все твои передвижения по городу с обязательным указанием точного времени. Две недели он тебя пас. Кстати, мои братья-коллеги еще не наведывались? Надеюсь, ты уже подсуетился и обеспечил себе железное алиби?
- Железное и даже пуленепробиваемое алиби мне сварганишь именно ты, дорогой! - жестко заявил я, любуясь на забавно широко распахнувшиеся гяаза-"омуты" собеседника, явно сбитого с толку. - Хватит таращиться, как карась на удочке рыболова! Все предельно просто: при необходимости, майор, ты подтвердишь, что с пяти утра до половины седьмого находился у меня для получения оперативной информации и инструктажа. Зря, что ли, я числюсь в вашем ведомстве осведомителем?
- Зачем же так пошло-грубо? - неискренне поморщился Инин. - Ты у нас проходишь внештатным сотрудником. Почувствуй разницу!
- Уже почувствовал! - пресек я глупые филологические изыски мента. - Ну так что? Дашь такие показания при острой надобности? Учти - ты получаешь от нашей фирмы в четыре раза больше положенного. Отрабатывай свой хлеб с маслом и икрой, майор!
- В четыре раза? - радостно изумился опер, алчно заблестев голубенькими глазками. - Не шутишь?
- Не раскатывай губешки раньше времени, дорогуша! - сразу содрал я с размечтавшегося опера "розовые очки". - Ты не в ту сторону подумал! И не в том ракурсе! После прошлогоднего летнего кризиса доллар аж вчетверо подскочил. Я имел все моральные права перевести тебя на рублевое довольствие, верно? Но я не кусочник и благородно сохранил за тобой месячные пять "штук" баксов. Сечешь поляну?
- Да, понял, - заметно поскучнев лицом и голосом, вяло кивнул крупный чин местных органов правопорядка. - Хорошо, Евгений. Коли сильно припрет - смело ссылайся на меня. Я подтвержу факт нашей конспиративной встречи.
- Вот и ладушки! Значит, все путем! - Я словно бы даже ощутил, как с моих плеч свалился тяжелый и опасный груз. - Ты не обманул моих ожиданий, майор. С меня причитается!
Когда с бутылкой марочного коньяка было благополучно покончено, опер патриотично-поспешно засобирался на службу отечеству. В родное управление внутренних дел то бишь. Впрочем, думаю, Инин так рвался в контору не на борьбу с преступностью, а в свой рабочий кабинет, где у него, как мне было доподлинно известно, всегда имелась алкогольная заначка в виде штофа смирновской водки.
Удерживать продажного мента я и не думал - и так уж надоел он мне хуже пареной репы. Хуже лагерной баланды то бишь.
Буквально через минуту после ухода Инина у меня появился Цыпа.
- Какие новости, Евген? - с порога поинтересовался преданный соратник. Ситуация прояснилась хоть децал?
- Наин, нихт, ноу, братишка, - ответил я, пытаясь за красивыми импортными отрицаниями спрятать свое невеселое настроение.
Цыпа разочарованно вздохнул и уселся в кресло, терпеливо дожидаясь, пока я оденусь.
Сменив стеганый шелковый халат на свой обычный повседневный прикид черные рубашку, джинсы и кожанку, - я почувствовал себя более оптимистично и уверенно. В особенности когда ощутил в кобуре под мышкой приятную тяжесть безотказно-верного "маргоши" с навинченным на ствол цилиндриком глушителя. Сунув в задний брючный карман запасную десятизарядную обойму, стал полностью готов к труду и обороне, так сказать.
Не прошло и четверти часа, как мы с Цыпой уже входили в малый банкетный зал гостиницы "Кент". Там уже находились Том и Петрович, резавшиеся со скуки в карты. При моем появлении соратники сразу прекратили данное постыдное развлечение, тем паче что играли они в плебейского "дурака", а не в приличную "буру".
- Фунт, тряхни стариной и организуй-ка свежего холодного пивка на нашу честную компанию, - обратился я к Петровичу, усаживаясь на свое законное место во главе длинного, на весь зал, стола.
- Дружественная нам строительная фирма "Феникс" закончила ремонт собачьего кладбища. Сейчас памятники смотрятся даже лучше, чем раньше. Я сам вчера ездил в "Приют для друга" принимать ихнюю работу, - доложил Том.
- Замечательно, - без всякого энтузиазма отозвался я. - Но у нас более важные вопросы в наличии. Кто-то очень старательно мутит воду в нашем тихом пруду. Интригует по-крупному, короче. Сильно подозреваю, что убийство господина Романова и налет на кладбище как-то взаимосвязаны между собой и являются делом одних и тех же лап. Весьма вероятно, что за всеми этими событиями стоит не кто иной, как тюменский Нахрап. Наверняка покойный Романов следил за мною по его заказу. Как мыслите, мальчики?
Фунт приволок на деревянном подносе полдюжины кружек ледяного пива, и обсуждение наших животрепещущих проблем сразу активизировалось. Хотя в настоящем случае определение проблем как "мертвотрепещущих" было бы явно более в тему.
- Надо замочить Нахрапа - и вся недолга! - решительно высказался Цыпа. Даже если он не при делах, все одно, пора козлу на покой.
- Я тоже так думаю, - поддержал рацпредложение Цыпы Том. - Лучше перестраховаться от греха. Тем более что никаких других контрмер мы предпринять не можем. На безрыбье и жопа соловей, как говорится.
- Ну, кое-какие шаги мы сделать все же в состоянии. К примеру, грамотно пустить информацию, что некто левый продает патроны к "парабеллуму". Товар весьма дефицитный, и если стрелок трется где-то поблизости, то вполне может клюнуть на приманку и засветиться.
- Козырная идея, Евген! - восхитился Цыпленок, возбужденно блестя глазами. - Махом выцепим мутнорылого ухаря, который спецом кокнул частника сыскаря напротив твоего подъезда!
- Сомневаюсь, что такое мероприятие станет успешным, - пессимистично заметил Том. - Ежели у неизвестного нам кадра есть уголовный опыт, он и за ящик патронов навряд ли храповик из норы высунет. Не законченный идиот, поди.
- Я никак не вкурю, Михалыч, - проскрипел со своего кресла Фунт, глядя на меня своими выцветшими буркалами. - Ты хочешь найти какой-то особенный "парабел"?
- Самый что ни на есть обыкновенный. Не лезь, Петрович, в серьезный базар. Лучше принеси-ка еще пивка.
- Но ведь этих германских шпалеров пруд пруди, - упрямо не сдавался наш старикан, явно не спеша заменить на столе порожние кружки на полные.
- Да неужели? - мягко улыбнулся я, не желая излишней резкостью обидеть ветерана уголовного "труда". - Я, к примеру, за всю свою жизнь лишь пару раз лицезрел "парабеллум". Даже в нашем, далеко не бедном арсенале ни одной такой "волыны" нет. Кончай мудрствовать, старик, - ступай за пивом!
- Погоди чуток, Михалыч! Я всего несколько дней назад видел "люгер" у Сержа за поясом. Случайно это вышло - тот как раз пиджак снял, чтоб фрак надеть. На работу он заступал. "Парабел" я ни с чем не спутаю - в штрафбате почти всю Отечественную протрубил.
- Какой Серж? Здешний вышибала? - уточнил Цыпа, весь подавшись вперед, словно хищник, готовящийся к смертельному для кого-то прыжку.
- Ну да. Он самый. А что случилось? - Петрович, явно забеспокоившись, стал нервно потирать свои руки. - Я его сюда не принимал! Это Том взять его порекомендовал - сидели они когда-то вместе! Гадом буду!
- Не хипишуй, Фунтик. К тебе претензий не имеется, - поспешил успокоить я разволновавшегося старикана. Не хватало еще, чтоб Петровича "кондратий" прямо тут прихлопнул, в натуре. Нет уж, пусть и дальше продолжает потихоньку коптить небо, не вешая на меня заботу о своих похоронах.
- Серж на пикнике присутствовал? - обратился я к Цыпе и Тому одновременно.
- Нет, Евген. В тот день Серж на работе был - наблюдал за обстановкой в баре, - мрачно ответил Том, скорбно поджав губы. - Я его почти не знаю. Просто в одном отряде на зоне чалились. На воле случайно пересеклись. Не веришь?
- Верю, брат. Не бери в голову. Ладушки! Фунт, ступай за пивом. А так как ты сильно обветшал на восьмом десятке, то вполне логично, коль попросишь Сержа помочь донести сюда кружки. Сечешь поляну?
- Секу, Михалыч! - Фунт бодренько поднялся с кресла и, прихватив поднос с пустыми кружками, засеменил к дверям.
- Я подстрахую на всякий пожарный. Он наверняка вооружен. - Цыпа пружинисто поднялся и тоже направился к дверям, но не вышел из зала, как Петрович, а встал сбоку за косяком. Бдительный у меня телохранитель, просто спасу нет. За что и дорог, впрочем.
Щелкнув зажигалкой, я запалил "Стюардессу", с удовольствием вдыхая душистый болгарский дым и размышляя о превратностях госпожи Судьбы и выкрутасах господина Случая. Но решить, кто из них главнее, так и не смог. Ладно, как-нибудь на досуге поразмышляю над данной философской дилеммой в дружеском обществе "Наполеона". Древние мудрецы говорили: "Истина в вине". От себя могу ответственно добавить - в коньяке тоже.
Дверь отворилась, и в банкетный зал вошли двое. Прокладывая курс, впереди шаркал по паркету Фунт, а за ним уверенно шагал тридцатилетний черноволосый детина с короткой стрижкой, держа в вытянутых лапах поднос, плотно заставленный запотевшими кружками. Незамеченный пивоносом, замыкал шествие мой рыжий костолом.
- Отлично, братец! - сказал я, когда поднос с пенным напитком благополучно оказался на столе. - Я тебя задержу чуток. Небольшое дельце есть. Кстати, ты при "козырях"?
Правая рука Сержа дернулась под фрак к поясному ремню, но цели не достигла - сцепленные в "замок" кулаки Цыпы обрушились на затылок вышибалы, и он моментально потерял "систему координат", свалившись бесчувственной тушей на паркетный пол.
- Надеюсь, ты не слишком перестарался, - вздохнул я, разглядывая неподвижное тело. - Сколько уж раз говорено: бей по сонной артерии! Зачем нежный мозжечок так грубо трогать?! Если Серж сейчас "крякнет", мы уже ничего не узнаем! Соображать надо!
- Все путем, Евген! - ухмыльнулся Цыпа и выплеснул кружку "Жигулевского" на голову вышибалы. - Вскорости очухается, гарантия!
Передо мной на стол легли пистолет "Макаров" с двумя запасными обоймами, пачка презервативов "Фаворит", носовой платок и связка ключей.
- Больше ничего нет, - разочарованно сообщил Цыпа.
- Нормалек! - по-умному не стал я ввергать соратника во вредный пессимизм. - Серж не кретин и от "парабеллума", ясно, уже избавился.
Конечно, для обоснованного обвинения Сержа в предательстве фактов явно не хватало, но я почти оптимист по натуре и вследствие этого отступать не собирался.
Цыпа оказался прав - не прошло и пяти минут, как Серж начал подавать признаки жизни. Сначала дернулась его правая нога, затем руки сошлись на животе, а уж потом открылись глаза.
- Посади его в кресло, - сказал я Цыпе, сидевшему на корточках над "клиентом".
Когда Серж с чужой помощью занял указанное место, я встретил его малоосмысленный взгляд доброжелательной улыбкой:
- Очухался, земляк? Вот и ладушки! Ответь на несколько вопросов, и закончим это неприятное дело. Принципиальных возражений, надеюсь, не имеется?
- Какое дело? И как ты его закончишь? - хрипловатым после нокаута голосом поинтересовался Серж, уже заметно оклемавшись и поблескивая на меня своими агатовыми глазами, в которых почему-то не проглядывало даже тени страха.
- Дело, уверен, сам знаешь. А оконцовка его будет очень простой и логичной, как полагается. Человек ты не глупый и уже, по ходу, догадался, что срок годности твоего личного организма сегодня истекает, - без лишних обиняков и церемоний сообщил я Сержу, чтоб сразу поставить все точки над "i" и сбить с него нахальную спесь.
Но желаемого результата слова мои не дали - гостиничный вышибала в ответ на них лишь криво улыбнулся, как на неумную шутку.
Слегка задетый за живое, я вынул из-под куртки вороненого "братишку" и демонстративно передернул затвор, ставя пружину на боевой взвод:
- Советую облегчить душу покаянием. Чтоб на тот свет с чистой совестью отправиться. И, что тоже немаловажно, без сломанных ребер.
- Не понимаю, Монах, о чем речь? Кроссворд какой-то! - спокойно заявил кандидат в покойники, совершенно не прореагировав на мрачно уставившийся ему в лоб хищный пистолетный зрачок.
- Позволь, Евген, я с ним по душам чуток побеседую, - угрожающе проворковал Цыпа, почти ласково положив свои чугунные ладони на литые плечи Сержа. Тот, продолжая глупо форсить, даже не оглянулся на моего костолома.
- Видимо, без этого нам никак уже не обойтись, - вполне искренне вздохнул я, так как вид грубого насилия не доставляет мне ни капли удовольствия. И нередко к тому же Цыпины "разговоры по душам" весьма вредно сказываются на моем оптимистическом восприятии окружающего мира. Бывает, почти целый день потом приходится испытывать приступы меланхолии. Такая вот нежно-чувствительная у меня душа, в натуре. Ей-богу то бишь.
- Михалыч, можно я при этом не буду присутствовать? - попросил Фунт, подкрепляя слова умоляюще-жалким взглядом.
- Ладно, Петрович, встань на стреме с той стороны двери и никого сюда не пускай, - пошел я навстречу желанию нашего ветерана, понимая, что нервишки у него давно уже не те - успели изрядно поизноситься то есть.
Дав знак Цыпе, чтобы он погодил с применением своих зубодробильных методов убеждения, пока Фунт не выйдет из зала, я откинулся на спинку кресла и закурил,' стараясь таким нехитрым способом дистанцироваться от происходящего, загородившись дымовой завесой. В такие моменты лучше всего отвлекать себя разными глобальными мыслями - размышлять о бренности и никчемности человеческой жизни, к примеру. Либо думать о морях-океанах, бескрайних пустынях и загадочных пирамидах Хеопса. Очень помогает, не акцентироваться вниманием на всякого рода посторонних звуках. Вопли, ругательства и стоны "клиента" имею в виду.
Когда я благополучно переместился сознанием к основанию какой-то грандиозной по размерам египетской пирамиды и даже ощутил под ногами приятное похрустывание песка, меня вернул обратно голос Тома:
- У Сержа, мне известно, младший брат имеется... В политехническом на пятом курсе учится.
- Вот как? Любопытно! - понимающей улыбкой одобрил я очень вовремя включившуюся смекалистую память соратника и повернулся к вышибале: - Значит, смерти ты не боишься, да?
- Верно, Монах. Душа бессмертна, и, потеряв скучную телесную оболочку, она станет лишь чище и свободней, - хмуро отозвался Серж, с неприкрытой ненавистью косясь на Тома.
- Вот и ладушки! Весьма рад, что ты так спокойно относишься к своей смерти, - сказал я и, децал помолчав, жестко спросил: - А к безвременной смерти родного брательника как? На дыбе, к примеру?
- Или на сосновом колу! - добавил клиенту психического напряга Цыпа, оскалив для большей убедительности зубы в крокодильской улыбке.
Конфигурация настроения Сержа моментально и кардинально изменилась, и он, перестав наконец выкобениваться, устало выдохнул давно ожидаемые от него слова:
- Хорошо, Монах! Готов ответить на любые вопросы при условии твоей гарантии безопасности для всех моих родственников. Лично для себя ничего не прошу.
- Как вижу, ты еще не до донышка проржавел. Все же осталось в тебе нечто человеческое! - искренне похвалил я Сержа, благоразумно смирившегося с неизбежным. - Даю твердое обязательство родичей твоих и пальцем не трогать. Доволен, надеюсь?
- Спрашивай, Монах! Ежели честно, мне уже обрыдло глядеть на твою елейную рожу.
Ну вот: ярко-наглядный пример обычной черной неблагодарности. К нему вежливо-культурно пытаешься с открытой душой подойти, а он так и норовит в нее высморкаться, козел.
- Ладушки! - скинув с лица явно поизносившуюся доброжелательную гримасу, сухо сказал я, поглаживая "братишку", нетерпеливо шевельнувшегося у меня в руке. - Давно работаешь на Нахрапа? Как он на тебя вышел? Или вы еще с лагеря кентуетесь?
- Не знаю такого. Даже не слыхал эту кликуху никогда. - Серж скривил губы в насмешливой ухмылке. - Не в ту сторону гребешь, Монах! Рубль за сто!
- Может, и господина Романова не знаешь? Убитого тобой директора частного сыскного агентства "Орбита"?
- Почему же. Знал фраера. - Вышибала уже не ухмылялся, став скучно постным, как попадья в первую брачную ночь. - С месяц назад дорожки наши пересеклись. Случайно.
- Ладушки, рассказывай. Подробненько, землячок! Если будет хоть одно расхождение с моими сведениями - я обещание о твоих родичах с себя снимаю. Поимей это в виду, прежде чем лапшу нам на уши вешать.
- Луну крутить не собираюсь! - окрысился Серж, сверкнув своими черными "агатами". - Смысла нет. Все одно, живым мне отсюда не уйти. В цвет, Монах?
- Я сразу говорил, что ты человек очень неглупый, - слегка подсластил я фатально-горькую пилюлю. - Не менжуйся и рассказывай. Только от тебя зависит отправишься "в Сочи" в благородно-гордом одиночестве или в паре со студентом брательником.
Конечно, я брал подозреваемого на чисто голый понт и никакими уликами против него не обладал - кроме слабенько-косвенной в виде "парабеллума", - но так как ставки в этой игре для Сержа были слишком высоки, я твердо рассчитывал на полный успех. И как в родниковую воду глядел.
- Я плотно на игле сижу, - сразу начал с признаний вышибала. - В день мне уже три дозы требуется. Частный детектив случайно засек, как я порошок у банчилы в туалете покупал. Ну и махом подкатил ко мне с деловым предложением. Понимал, сука, что наш брат-наркоман папашу родного за грамм "герика" продаст, а не то что какого-то...
Серж замялся, явно подыскивая слово поприличнее, но я великодушно пришел ему на помощь:
- Ладно, ясно. Давай дальше.
- Детектив предложил три куска в долларах за информацию, когда и где соберется основной костяк твоей группы за городом. Он был в курсе, что ты обожаешь пикники на природе устраивать. Я не смог отказаться.
- Падла дешевая! - не сдержал праведных эмоций Том. - Скажешь, что не просек, зачем такие сведения обычно покупают?! Евген, дай я его одними руками прям тут кончу!
- Не лезь поперед батьки в пекло, брат! - окоротил я разбушевавшегося соратника. - Три тысячи баксов нехило - лакомый навар за простую наколку. Мало кто устоит перед искушением. Романов хоть слово сдержал, заплатил без обмана?
- Да. Сразу, как я сообщил ему о намеченном в "Приюте для друга" пикнике.
- Ясно. А шлепнул ты его, чтоб на меня ментов навести?
- Не только для этого, - цинично заявил Серж, хитро прищурившись. - Так как акция на кладбище сорвалась и тебе посчастливилось выйти сухим из воды, то мне нужно было обезопаситься. Убрав детектива, я оборвал единственную ниточку, ведущую ко мне. За двумя зайцами погнался, короче. И где-то сильно просчитался, ежели вы все-таки на меня вышли. Судьба - индейка!
- А жизнь твоя сейчас - копейка, - согласился я. - Но не скромничай, Серж. Ты погнался не за двумя, а за тремя зайцами. Верно, приятель? Фамилия Цыпы в книге посетителей агентства твоих рук дело? Как сумел такую запись сварганить?
- Все предельно просто, Монах, - уже заметно устав исповедоваться, безжизненно-пустым голосом сказал Серж. - Подослал к детективу левого кадра, назвавшегося господином Цепелевым. Я его использовал чисто втемную. Он не при делах, короче. Но ежели настаиваешь, могу назвать человечка.
- Не требуется. Пусть живет, - уже вторично за последние четверть часа проявил я великодушие. - Под каким предлогом твой "левак" в сыскное агентство обратился?
- Якобы у него пропала породистая колли. Медалистка. - Серж нашел в себе силы улыбнуться.
Железобетонные у нашего бывшего боевика нервы, ничего не скажешь. Я даже где-то в глубине души зауважал его за силу духа. Очень жаль, что такая неординарная личность, кроме беспримерной выдержки и лихости, имеет еще на балансе склонность к измене и наркопристрастие. Отрицательные качества явно перевешивают положительные то бишь. Единственное, что я мог для него сделать, это не тянуть резину. Поэтому я подвел итог:
- Ну что ж, приятель, ты сам выбрал свою судьбу, а от нее, как известно, не уйдешь... Гибель наших восьмерых мальчиков требует отмщения - сам должен понимать.
- Давай хоть сейчас, Монах, обойдемся без твоих вечных нравоучений, нетактично прервал меня Серж, сверкнув цыганскими глазами. - Скоро у меня ломка начнется. Ежели сильно приспичило побазарить - дай укольчик. Шприц и порошок в личном шкафчике раздевалки.
Правая клешня Цыпы скользнула в боковой карман джинсовой куртки и появилась оттуда уже отягченная увесистым медным кастетом:
- Евген, клиент сам торопится "в Сочи". Я махом сварганю ему туда бесплатную путевку, гарантия!
- Нет, браток! Это негуманно, - категорически отклонил я предложенный бандитский метод. - Серж как-никак полгода вполне нормальным боевиком у нас был и заслужил по крайней мере приличную солдатскую смерть.
Я поднял пистолет и в последний раз посмотрел в немигающие агатовые глаза приговоренного. Но тот опускать взгляд даже сейчас явно не собирался.
- Неужели не страшно расставаться с жизнью? - все еще не до конца веря, поинтересовался я, не сдержавшись.
- Ты ведь мнишь себя крупным философом, Монах, а не знаешь, что жизнь это тяжкая дурная болезнь, передающаяся половым путем и всегда заканчивающаяся летальным исходом.
Мысль показалась мне довольно убедительной, хотя голос, ее высказавший, звучал глухо, словно уже из-под земли. Следуя привычке, я попытался слегка поднять образовательный уровень собеседника. Пусть и напоследок. Может, и на том свете человеческие знания имеют свою рыночную стоимость:
- Безбожно многословен ты, Серж! Еще Чехов грамотно указывал: "Краткость сестра таланта". Всю твою длинную аксиому запросто можно всего в четыре слова уложить - чтоб умереть, достаточно родиться!
"Братишка" в моей руке дважды негромко "кашлянул", тупыми толчками отдавая в плечо, и Серж наконец отвел от меня свой взгляд - с откинутой на спинку кресла головой бессмысленно уставился в потолок. Уже пустыми глазницами, правда.
- Цыпа, замени Петровича в коридоре, а его сюда зашли.
Когда телохранитель двинулся выполнять поручение, я обернулся к Тому:
- Чего хмурый такой? Не выспался с проказницей Ксюшей, по ходу?
- По закону следовало мне Сержа пришить. Это же я его в нашу группу ввел. - Том покосился на кресло с бывшим "гомо сапиенсом". - Вот ведь козлина мутнорылая! А еще червонец за разбой тянул, как нормальный пацан!
- Ну прости, брат, что слегка нарушил воровские обычаи-традиции, усмехнулся я, ободряюще хлопнув соратника-формалиста по плечу. - Тебе не менее ответственное поручение есть. Поедешь завтра в Тюмень и передашь Нахрапу от моего имени пару-тройку горячих приветов.
- Девятого калибра? - оживился Том, понимающе прищурив свои серо-стальные глаза.
- В цвет, братишка! Тупорылый Нахрап достоин лишь грубого калибра. Кесарю кесарево, как говорится.
Дверь в банкетный зал на секунду открылась, впустив Петровича, забавно засеменившего к нам по паркетному полу.