Монинг Карен Мари. Тайна рукописи

   – Значит, тебя удочерили, – спокойно ответила старушка.
   Я задохнулась.
   – Меня не удочеряли!
   – Глупости! – Старушка была непреклонна. – Я не знаю, кто и почему это сделал, но ты несомненно О'Коннор.
   – Ну и наглость! – воскликнула я. – Да как вы смеете бросаться на меня и заявлять такое, когда вы знать не знаете, кто я такая? Я МакКайла Лейн, родилась в больнице Христа, так же, как и моя сестра, и отец был рядом, когда мама меня рожала! Меня не удочеряли, и вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моей семье!
   – Похоже, – ответила старая леди, – это ты ничего о себе не знаешь.
   Я уже открыла рот, но, подумав, молча закрыла, отвернулась от нее и зашагала прочь. Если я попробую дать ей отпор, старушка тут же получит лишнее доказательство своей правоты. Меня не удочеряли, этот факт не вызывал никаких сомнений, равно как и то, что старая леди была чокнутой.
   – Куда ты идешь? – настаивала она. – Мне нужно многое о тебе узнать. Кто ты, можно ли тебе доверять, и как, во имя всего святого, в твои руки попал один из эльфийских артефактов? Когда я впервые увидела тебя там, в баре, я подумала, что ты при-йа, – в это непонятное слово она явно вкладывала множество значений, – из-за того, что ты смотрела на него не отрываясь, как помешанная. Ты должна пойти со мной. Остановись немедленно, О'Коннор.
   Старуха произнесла последнюю фразу тоном, который еще совсем недавно наверняка заставил бы меня застыть на месте, если бы я осталась той девочкой, для которой уважение к старшим было естественным, как воздух. Но я больше не была той девочкой. Честно говоря, я больше не была уверена, что эта девочка – Мак ДРЗ (до рокового звонка) – реально существовала, для меня она стала пустой милой смесью модной одежды, беззаботной музыки и детских мечтаний.
   – Прекратите меня так называть, – бросила я через плечо. – И держитесь от меня подальше, бабуся.
   Я еще больше ускорила шаг, но не смогла обогнать ее последних слов, и, как только она произнесла их, я знала, что эта фраза долго будет мешать мне двигаться дальше, словно щебень, попавший в ботинок.
   – Тогда спроси у нее, – прозвенел мне вслед голос старой дамы. – Если ты так уверена, что тебя не удочерили, МакКайла Лейн, поговори со своей матерью и спроси ее об этом.
 
   Какие планы на вечер? – спросила я у Бэрронса, как только он появился в магазине. Я прохаживалась вдоль окон фасада (все лампы, внутренние и внешние, были включены) и смотрела, как сгущается тьма за освещенным кругом.
   Думаю, мой тон был немного натянутым, поскольку Иерихон вздернул бровь и внимательно посмотрел на меня.
   – Что-то случилось, мисс Лейн?
   – Нет. Ничего не случилось. Я просто хотела узнать, чего мне ожидать от этой ночи, – ответила я. – Будем грабить человека, который после этого выживет, или будем грабить того, кто после ограбления умрет?
   Мой голос казался дрожащим даже мне самой, но я действительно хотела узнать, что еще к завтрашнему утру ляжет грузом на моей совести. С каждым днем мне все сложнее было смотреть в зеркало, поскольку я почти не узнавала женщину, глядевшую на меня оттуда.
   Бэрронс медленно обошел вокруг меня.
   – Вы уверены, что все в порядке, мисс Лейн? Вы выглядите немного напряженной.
   Я крутилась вокруг своей оси, не упуская его из виду.
   – Я просто не справилась сегодня с заданием, – ответила я.
   Он нахмурился.
   – Вы нашли что-нибудь в музее?
   – Нет.
   – Вы осмотрели всю экспозицию?
   – Нет.
   – Почему же?
   – Мне не хотелось, – ответила я.
   – Вам не хотелось? – На несколько секунд он, казалось, был совершенно сбит с толку, словно Бэрронсу и в голову не могло прийти, что кто-то осмелится ослушаться его приказа лишь потому, что ему не хотелось чего-то делать. Судя по всему, это было для Иерихона столь же невероятным, как и возможность жизни на Марсе.
   – Я не ломовая лошадь, – сказала я ему. – И у меня тоже есть своя жизнь. Раньше, по крайней мере, была. Раньше я прекрасно проводила время, занимаясь совершенно нормальными вещами. Я назначала свидания, ходила в кафе, в кино, на прогулки с друзьями и даже не думала ни о каких вампирах, гангстерах и монстрах. Так что нечего устраивать мне нагоняи за то, что я не отвечаю твоим высоким стандартам. Я же не даю тебе заданий? Даже ОС-детектор должен иногда отдыхать. – Я смерила Иерихона уничижительным взглядом. – Тебе вообще повезло, что я согласилась помогать тебе, Бэрронс.
   Он зашагал ко мне и не остановился до тех пор, пока меня не обдало жаром его большого, крепкого тела. До тех пор пока мне не пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в лицо, а когда я это сделала, я буквально растворилась в его бездонных темных глазах, меня зачаровала его бархатная золотистая кожа, сексуальный изгиб его губ – нижняя была пухлой, выдавая чувственность, верхняя была четко очерченной, говоря о самоконтроле и даже жестокости. Я подумала о том, каково это – прикоснуться к этим...
   Фу-у-у! Я замотала головой, сбрасывая наваждение. После двух встреч с В'лейном я прекрасно сознавала, что чары эльфов, чья сила – убивать с помощью секса, порождают в женщине гормональный взрыв и она не успокоится, пока каким-нибудь образом не реализует свое желание. То, что В'лейн сотворил со мной сегодня, оставило меня настолько отвратительно, невероятно возбужденной, что лишь казавшееся раньше невозможным количество оргазмов и продолжительный ледяной душ успокоили меня. Однако выяснилось, что я недостаточно поработала над решением этой проблемы, поскольку стояла и размышляла, каково это – целоваться с Иерихоном Бэрронсом.
   К счастью, он открыл рот, показавшийся мне невероятно сексуальным, и заговорил. Даже первых слов хватило, чтобы подобные мысли напрочь вылетели из моей головы.
   – Вы все еще думаете, что сможете отстраниться от этого, мисс Лейн? – холодно поинтересовался Бэрронс. – Думаете, что дело лишь в том, чтобы найти книгу, а вместе с ней – и убийцу вашей сестры? На самом же деле ваш мир на всех парах несется в ад и вы являетесь одной из тех немногих, кто может этому помешать. Если «Синсар Дабх» попадет не в те руки, это не только уничтожит ваш радужный мир аккуратного маникюра, вы станете свидетелем того, как человеческая цивилизация будет разрушена до основания. Как вы думаете, сколько вы проживете, если Темная Книга попадет в руки Мэллиса или одного из тех Невидимых, что рассылают повсюду своих сторожевых Носорогов? И сколько вы захотите прожить? Это не шутка и не игра, мисс Лейн. Речь идет даже не о жизни и смерти. Речь идет о вещах, которые гораздо хуже смерти.
   – Ты думаешь, что я этого не знаю? – резко вскинулась я.
   Может, я и не говорила вслух о том, что он только что рассказал, но я не раз думала об этом. И знала, что случившееся со мной и моим маленьким миром на самом деле – часть куда большей и куда более страшной картины. Я ела картошку фри с кетчупом, глядя, как Серый Человек убивает беззащитную женщину, и с того дня я каждый вечер думала о том, кто стал его следующей жертвой. Я близко столкнулась с Многоротой Тварью и знала, что она все еще бродит где-то, пожирая людей. Я думала о том, что бы я увидела, если бы перепрыгнула во времени на два года назад, каким я увидела бы Дублин. Я знала, еще до разговора с Бэрронсом, что произошло в ныне заброшенном квартале. Знала, что где-то там затрещал один из фонарей, доживая последние секунды, и это стало финальным аккордом нормальной жизни. В тот же миг Тени вырвались на свободу, а на следующий день, по словам Бэрронса, весь город даже не вспомнил, что когда-то этот район был его частью.
   Подобные мысли не просто занимали мое сознание, они приходили ко мне в кошмарах. Прошлой ночью мне приснилось, что я лечу над Дублином и вижу, что в нем погасли все огни, за исключением тех, что горели по периметру одного-единственного здания в центре города. Как часто бывает в сюрреалистических снах, я одновременно смотрела на город сверху и выглядывала наружу из дверей магазина. Я знала, что поскольку весь Дублин захвачен тьмой, то даже если я выйду из здания с первыми лучами солнца, я не доберусь к другому источнику света до наступления темноты. Я знала, что до конца своей жизни застряла в «Книгах и сувенирах Бэрронса».
   И я проснулась, думая о пророческих снах и апокалипсисе, вместо того чтобы, как раньше, радоваться новому дню и размышлять, что я сегодня съем и какую прелестную штучку надену.
   О да, я знала, что есть вещи, которые гораздо хуже смерти. Например – продолжать жить после того, как была убита любимая сестра. И каждый день наблюдать, как все, что ты знала о себе и о мире, превращается в одну большую кучу лжи. Однако вся эта картина в общем не была моей проблемой. Я приехала в Дублин, чтобы найти убийцу Алины, воздать ему по заслугам, насколько это будет возможно, и отправиться домой. Именно этим я до сих пор и планировала наняться. О'Баннион больше не представлял угрозы, и у меня был шанс ускользнуть от Мэллиса. Возможно, Бэрронс сможет защитить город от эльфов. Возможно, Королева – если хоть что-то из сказанного В'лейном правда, – без моей помощи найдет Темную Книгу и загонит Невидимых обратно в их тюрьму, а наш мир снова придет в норму. Было множество вариантов развития событий, которые не требовали моего присутствия. Возможно, после моего отъезда злые силы, которые охотятся за «Ши-саду», сами уничтожат друг друга. В общем, было много возможностей решить эту проблему, и ни одна из них не требовала моего участия. Меня тошнило от этого места. Я хотела выбраться отсюда прежде, чем очередное искажение реальности схватит меня за уши, чтобы больше не отпустить.
   – Тогда что же случилось с вашим отношением к делу, – поинтересовался Бэрронс, – и почему вы не закончили задание с музеем?
   – У меня сегодня плохой день, ясно? – холодно сказала я, хотя внутри у меня бушевал вулкан, готовый в любой момент начать извержение. – С каждым может случиться, не так ли?
   Бэрронс долго смотрел на меня, изучая выражение моего лица, потом пожал плечами.
   – Хорошо. Закончите работу завтра.
   Я закатила глаза.
   – Так чем мне предстоит заниматься сегодня?
   Он наградил меня тусклой улыбкой.
   – Сегодня ночью, мисс Лейн, вы будете учиться убивать.
 
   Я знаю, что вам интересно, мне и самой было интересно – решусь ли я позвонить маме?
   Но я не была настолько глупой и эгоистичной. Мама не оправилась от потрясения после смерти Алины, и я не собиралась расстраивать ее еще больше.
   Однако у меня до сих пор не было доказательств, что старая ведьма ошибается. Так что после того как я покинула музей и сходила в магазин за фонариками, я, никуда не сворачивая, вернулась в «Книги и сувениры Бэрронса» и позвонила в больницу, в которой появилась на свет, чтобы с чистой совестью отгородиться от дальнейших глупых нападок старой карги.
   У маленьких городов есть одна великолепная особенность – люди в них гораздо охотнее протягивают руку помощи, чем это случается в больших городах. Возможно, так происходит потому, что человек на другом конце телефонной линии мог играть с их детьми в софтбол по вторникам, или ходил с ними по средам в боулинг, или встречался им на одном из множества церковных пикников и фестивалей.
   Пару дюжин раз меня переключали с линии на линию и просили подождать несколько минут, но я все же добилась связи с дежурной Регистрационного бюро Евгенией Пэнси Бэлл, и она оказалась настолько милой, насколько это вообще возможно. Мы поболтали с ней несколько минут, и я выяснила, что ходила в школу вместе с ее племянницей, Чандрой Бэлл.
   Я объяснила, что мне нужно, и она ответила, что да, они сохраняют все бумаги и электронные документы обо всех детях, родившихся в больнице. Я спросила, может ли она найти данные обо мне и зачитать их по телефону. Она ответила, что очень сожалеет, но это запрещено правилами, однако, если я сообщу информацию, подтверждающую мою личность, Евгения сможет внести ее в компьютер, распечатать документы и прислать мне вечерней почтой.
   Я продиктовала ей адрес Бэрронса и собралась повесить трубку, однако внезапно Евгения попросила меня подождать минутку. Я сидела, сжимая телефонную трубку и слушая быстрый стук пальцев по клавиатуре. Евгения попросила меня повторить нужную информацию, я сделала это. С каждым мгновением во мне рос страх. Потом она попросила меня подождать еще немного, поскольку она собирается проверить оригиналы документов. Ждать пришлось долго, и я тихо порадовалась тому факту, что счет за разговор придет не мне.
   Когда Евгения вернулась, она сообщила, что – чего я, собственно, и боялась – она не может этого объяснить, ведь она всегда считала, что их архивы содержат полный отчет о работе родильного отделения, но нужной мне информации у них нет. База данных с начала девяностых велась только Евгенией, и женщина была уверена, что никто, кроме нее, не мог получить доступ к документам.
   И ей жаль, что она ничем не может мне помочь, но в базе нет никаких записей, ни бумажных, ни электронных, о том, что МакКайла Лейн родилась в больнице Христа двадцать два года назад. И нет, ответила Евгения после того, как я на нее надавила, записи об Алине Лейн, появившейся на свет двадцать четыре года назад, тоже отсутствуют. За последние пятьдесят лет в этой больнице не рождался никто по фамилии Лейн.

 

   Мы не могли найти ни одного Невидимого.
   Мы бродили по улицам, посещали паб за пабом, но никто из них нам так и не встретился.
   Я шагала, вооружившись копьем, способным убить любого эльфа, пребывая в самом отвратном расположении духа и думая о том, что как только я прибью одного из тех монстров, что испортили мне жизнь, мое настроение сразу улучшится.
   Не то чтобы я была совершенно уверена, что смогу убить одного из них. О, я знала, что моя голова выдержит это испытание. Но вот как поведет себя тело, оставалось пока загадкой. Я была уверена, что чувствую то же самое, что чувствует парень перед первой серьезной дракой – размышляет, способен ли он сбить с ног противника, или же опозорится, размахивая руками, как девчонка, или же, что хуже всего, вообще промахнется.
   – Именно поэтому я сегодня пошел с вами, – сказал Бэрронс, когда я сообщила ему о своих сомнениях. – Если вы промахнетесь или что-то пойдет не так, я помогу вам справиться с ситуацией. Это куда лучше, чем просто отправить вас на первое убийство и позволить погибнуть самой.
   Я и не знала, насколько пророческими окажутся его слова.
   – Стараешься изо всех сил, защищая свои инвестиции, а? – сухо поинтересовалась я, когда мы выходили из очередного паба, заполненного людьми, а не монстрами. Сарказм сарказмом, однако я была рада, что он готов защищать меня, когда мне понадобится защита. Я могла не доверять Бэрронсу, но я уважала и доверяла его способности «справляться с ситуацией».
   – Ну и как мне придется это делать? – спросила я. – Есть какие-то особые приемы?
   – Просто заморозьте его и проткните копьем. Но действуйте быстро, мисс Лейн. Если эльф перенесется с вами в другое место, я не смогу вас спасти.
   – А есть какая-то определенная часть тела, в которую следует вогнать копье? Учитывая, конечно, что анатомия монстра хоть отчасти будет напоминать человеческую.
   Я думала о том, похожи ли они на вампиров. Обязательно ли нужно попасть в сердце?
   – Достаточно будет попасть в живот.
   Я посмотрела на свою лавандовую юбку и короткую, алую с цветочным рисунком, блузку. С темными волосами эти вещи сочетались великолепно.
   – Из них течет кровь?
   – Из некоторых. Кстати говоря, мисс Лейн, – Бэрронс одарил меня быстрой, недоброй улыбкой, которая вовсе не была приятной, и я сразу же поняла, что, какой бы Невидимый нам ни встретился, со своей одеждой я могу попрощаться, – попробуйте в следующий раз одеться в черное. Хотя мы, конечно же, всегда сможем отмыть вас при помощи пожарного шланга за гаражом.
   Я сердито нахмурилась, и мы вошли в четырнадцатый по счету паб.
   – А не могут они просто рассыпаться в прах?
   Разве не это должно произойти с монстром после его смерти? Дезинтеграция, после которой остается лишь кучка праха, которую развеивает ветер?
   – Рассыпаться, мисс Лейн?
   В баре, в который мы только что вошли, играл живой оркестр и народу было просто битком. Я пристроилась за широкой спиной Бэрронса, который без проблем пробивался сквозь толпу.
   – Ну, знаешь, исчезнуть. Не оставив ничего, что потребует уборки и объяснений миру, откуда взялись эти странные останки.
   Бэрронс обернулся, удивленно приподняв бровь.
   – Откуда вы берете эти идеи?
   Я пожала плечами.
   – Книги и фильмы. Протыкаешь вампира колом, он рассыпается в пыль и исчезает.
   – Да неужели? – Иерихон фыркнул. – Жизнь не настолько удобна. В реальном мире остается гораздо больше мусора.
   Когда мы подошли к бару в центре паба, Бэрронс обернулся через плечо и бросил:
   – И не вздумайте опробовать этот метод на настоящем вампире, мисс Лейн. Вы будете крайне разочарованы. В буквальном смысле – до смерти.
   – А как тогда можно убить вампира? – обратилась я к его широкой спине.
   – Хороший вопрос.
   Типичный ответ Бэрронса – вообще не ответ. В ближайшие дни я твердо намеревалась загнать его в угол и не выпускать до тех пор, пока он не ответит на все интересующие меня вопросы. Но для этого нужно выбрать день, когда меня не будут занимать другие вопросы... Я помотала головой и принялась разглядывать людей, окружавших меня. Я всматривалась в лица, внимательно наблюдая, не начнет ли одно из них плавиться, словно горячий воск, открывая истинное обличье монстра.
   В этот раз я не была разочарована. Бэрронс увидел его одновременно со мной и тихо сказал:
   – У камина.
   Я нахмурилась и сжала руки в кулаки. О да, этого я убью с удовольствием. И он перестанет являться мне в кошмарах.
   – Вижу, – сказала я. – И что мне теперь делать?
   – Ждать, пока он не уйдет. Нам не стоит драться на публике. Как только он умрет, его чары развеются. И весь бар сможет увидеть его истинную сущность.
   – А может, всему бару и нужно увидеть его истинную сущность? – спросила я. – Может, им стоит узнать, что происходит на самом деле?
   Бэрронс смерил меня взглядом.
   – Зачем? Чтобы они боялись того, против чего абсолютно бессильны? Чтобы их мучили кошмары о приближающихся монстрах, которых они даже не способны узнать? Люди в этой борьбе беспомощны.
   Я прижала руку ко рту и попыталась убедить ужин, состоявший из приготовленного в микроволновке попкорна, в том, что он движется в неправильном направлении. Было такое чувство, словно я проглотила попкорн в пакетике, после чего взялась за его приготовление, и он благополучно взорвался.
   – Я не могу стоять здесь и просто смотреть на это, – сказала я. Я не знала, вызван ли приступ моей тошноты реакцией на Невидимого, или же видом его жертвы.
   – Все почти закончилось, мисс Лейн. Если вы сами не заметили, он скоро прекратит.
   О, я заметила. В тот самый момент, когда увидела Серого Человека и его жертву. У женщины, которую пожирал гниющий трехметровый монстр, была великолепная костная структура. Модельная, можно сказать: именно этим отличается просто хорошенькое лицо от той качественной красоты, за которой охотятся агентства. Что касается меня, то у меня просто хорошенькое лицо. А эта женщина когда-то была невероятно красивой.
   А теперь от нее остались только эти великолепной структуры кости, обтянутые тонким слоем мертвенно-бледной, обвисшей кожи. И эти пока что живые мощи продолжали с восторгом смотреть на гниющего Невидимого. Даже отсюда мне было видно, что желтые белки ее глаз покрыты кровавыми точками разорвавшихся капилляров. Я не сомневалась в том, что когда-то ее зубы можно было назвать жемчужными, теперь же они были серыми и выглядели хрупкими, крошащимися. Небольшая, ужасного вида, заполненная гноем ранка расцвела в уголке ее рта, еще одна зарождалась на лбу.
   Когда женщина откинула голову назад, флиртуя и улыбаясь своему убийце – для нее он был прекрасным блондином, – две пряди ее волос упали на пол, прямо на ноги стоявшему за ней мужчине. Тот посмотрел вниз, увидел кусочки скальпа с волосами, попавшие ему на ботинок, и, содрогнувшись, пинком сбросил их на пол. Потом взглянул на жертву Серого Человека, схватил свою подружку за руку и потащил ее прочь сквозь толпу, словно боялся заразиться бубонной чумой. Я отвернулась. Я не могла на это смотреть.
   – Я думала, он просто делает их уродливыми. Думала, он не заедает их до смерти.
   – Обычно так и происходит.
   – Он убивает ее, Бэрронс! Мы должны его остановить! – Даже я слышала, как нарастает истерия в моем голосе.
   Иерихон схватил меня за плечи и встряхнул. От его прикосновения меня словно молнией ударило.
   – Успокойтесь, мисс Лейн! Слишком поздно. Мы уже ничем не можем ей помочь. У этой женщины нет ни малейшего шанса оправиться от того урона, который он ей нанес. Она умрет. Вопрос лишь в том – когда. Сегодня от Серого Человека, завтра от собственных рук или через несколько недель от нескольких смертельных болезней, которые доктора не смогут ни диагностировать, ни излечить известными науке способами.
   Я уставилась на Бэрронса.
   – Ты разыгрываешь меня? Хочешь сказать, что даже если жертва пытается продлить жизнь, несмотря на нанесенный ей вред, она все равно умрет через некоторое время?
   – Если Серый Человек заходит так далеко, то – да. Но обычно он этого не делает. Он оставляет своих жертв в живых, чтобы иметь возможность наблюдать за ними и долгое время наслаждаться их болью. Однако случается и так, что он находит настолько красивую жертву, что не в силах перенести ее существование, и тогда он убивает ее. Что ж, во всяком случае, ей не придется смотреть на себя в зеркало. Ей не придется долго страдать.
   – И это что, должно быть утешением?! – воскликнула я. – То, что ей недолго осталось?
   – Вы недооцениваете быстротечность, мисс Лейн. – Его взгляд стал ледяным, улыбка тоже. – Сколько вам лет, двадцать один, двадцать два?
   Сзади раздался звон бьющегося стекла, а после – глухой удар чего-то тяжелого и мягкого об пол и многочисленные вскрики. Бэрронс взглянул в ту сторону, через мое плечо. Его ледяная улыбка померкла.
   – О Боже, она что, мертва?! – закричал женский голос.
   – Похоже, ее лицо разлагается! – с отвращением воскликнул мужской.
   – Сейчас, мисс Лейн, – приказал Бэрронс. – Он уходит. Направляется к дверям. Идите за ним. Я вас прикрою.
   Я попыталась взглянуть через плечо. Я не знала, хочется ли мне убедиться, что страдания женщины окончились, или меня подталкивал общечеловеческий инстинкт смотреть на умерших, который объяснял традиции погребения, не говоря уже обо всех тех зеваках, что останавливаются у каждой автокатастрофы в Атланте. Но Бэрронс схватил меня за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза.
   – Не стоит, – рыкнул он. – Это зрелище затуманит ваш мозг. Просто убейте ублюдка, который это сделал.
   Это действительно был хороший совет. Мы вышли из паба.
   Я следовала за Серым Человеком, Бэрронс шел сзади, шагах в десяти от меня. Когда я в последний раз встречалась с этим Невидимым, у меня были длинные светлые волосы. Я сомневалась, что он узнает меня в моем новом обличье. И он не знал, что я ши-видящая, что я Нуль, что у меня есть копье, так что мои шансы убить его довольно высоки, если мне удастся подобраться поближе.
   Однако подобраться поближе было проблемой. Нечеловечески высокий, монстр был еще и нечеловечески быстрым. Я ускорила шаг, чтобы не потерять его из виду. Мне придется бежать за ним, если я намереваюсь его поймать. А проткнуть врага наконечником копья, при этом следуя за ним галопом, довольно сложная задача. Плюс ко всему я была на каблуках.
   – Он уходит, мисс Лейн, – зарычал позади меня Бэрронс.
   – Думаешь, я этого не знаю? – выдохнула я. Серый Человек был уже в половине квартала от меня и, похоже, задействовал свои отпугивающие чары, поскольку пешеходы теперь обтекали его с двух сторон, оставляя широкий пустой проход там, где пролегал его путь. Внезапно я поняла, что на тротуаре практически пусто и чудовище может легко заметить мои попытки догнать его. Плохо. Вряд ли я смогу остаться незамеченной, следуя за ним по пустынной улице. Я собралась рвануться вперед, чтобы хотя бы не упустить его.
   И тут он остановился. Повернулся. И посмотрел прямо на меня.
   Я застыла. Я не понимала, как он догадался, но не сомневалась, что ему все известно и он знает, что я знаю... В общем, больше не было смысла прятаться.
   – Проклятье! – услышала я тихую ругань Бэрронса, сопровождавшуюся скрипом металла о камень и шелестом ткани. После чего у меня за спиной стало тихо.
   Мы смотрели друг на друга, Серый Человек и я. А потом он улыбнулся своим отвратительным ртом, занимавшим половину длинного лица.
   – Я вижу тебя, ши-видящая, – сказал он. Его смех был похож на шелест стаи тараканов, ползающих в куче сухой листвы. – Я видел тебя в баре. Как ты хочешь умереть? – Он снова рассмеялся. – Медленно или еще медленнее?
   Я жалела, что не выяснила у Бэрронса значения того подозрительного слова, которое произнесла сегодня старая женщина, и решила полагаться на собственную интуицию. Я была почти уверена, что правильно поняла его значение по контексту разговора, но правильность моих догадок можно было проверить только на практике. Я облизнула губы, заморгала и, молясь о том, чтобы не ошибиться, срывающимся голосом сказала:
   – Как пожелаете, Хозяин. Я – при-йа.