Страница:
васне будет с ними никаких хлопот. Дети всегда знают, над кем можно подшутить, а над кем нет; вы так не думаете? Эта бедная старая мисс Праути с нашей улицы — я оставила ее однажды с ними, но мои дорогие просто не могли ее выносить. Ну и конечно, они ее в тот день изрядно подразнили — вы ведь знаете, каковы дети. В отместку она разнесла нелепейшие истории о них по всему городку. Но вас они непременно полюбят, и я знаю, они будут сущими ангелами. Конечно, они бойкие, но дети и должны быть бойкими, не правда ли? Так грустно смотреть на детей, у которых запуганный вид, правда? Я люблю, чтобы дети вели себя естественно, а вы? Когда дети
слишкомхорошие, это кажется неестественным, ведь так? Только не позволяйте им пускать кораблики в ванне и бродить по пруду, хорошо? Я так боюсь, что они простудятся. Их отец умер от воспаления легких.
Казалось, большие голубые глаза миссис Раймонд вот-вот переполнятся влагой, но она мужественно сморгнула слезы.
— И не тревожьтесь, если они немного повздорят — дети всегдассорятся, не правда ли? Но если кто-нибудь чужой вздумает им угрожать — мой Бог! Они просто обожают друг друга. Я, конечно, могла бы взять одногоиз них на похороны, но они и слышать об этом не пожелали. Они никогда в жизни не разлучались ни на один день. А приглядывать на похоронах сразу за двумя я не смогла бы, ведь правда?
— Не волнуйтесь, миссис Раймонд, — ласково сказала Аня. — Я уверена, что мы с Джеральдом и Джеральдиной прекрасно проведем время. Я люблю детей.
— Я это знаю. С той минуты, как я увидела вас, у меня не было никаких сомнений в том, что вы любите детей. Это всегда сразу видно, не правда ли? Есть что-то такоев человеке, который любит детей. Бедная старая мисс Праути их терпеть не может. Она ищет в детях самое плохое и поэтому, конечно, находит. Вы не можете себе представить, какое это для меня облегчение — знать, что мои дорогие под опекой человека, который любит и понимает детей. Я уверена, что проведу день спокойно и приятно.
— Могла бы взять насна похороны! — пронзительно крикнул Джеральд, неожиданно высунувшись из окна второго этажа. — Мы еще никогда не видели ничего такого занятного.
— Ох, они в ванной комнате! — с трагическим видом воскликнула миссис Раймонд. — Дорогая мисс Ширли, пожалуйста, пойдите и заберите их оттуда. Джеральд, дорогой, ты же знаешь, что мама не может взять вас обоих на похороны. Ох, мисс Ширли, он опять взял шкуру койота с пола в парадной гостиной и связал лапы узлом у себя на шее. Он разорвет шкуру! Пожалуйста, заставьте его немедленно снять ее. А я должна спешить, иначе опоздаю на поезд.
Миссис Раймонд плавно и грациозно удалилась; Аня же бросилась наверх, где обнаружила, что ангелоподобная Джеральдина схватила брата за ноги и явно пытается вышвырнуть его в окно.
— Мисс Ширли, скажите Джеральду, чтобы он не показывал мне язык, — гневно потребовала она.
— Тебе от этого больно? — с улыбкой спросила Аня.
— Мнеон пусть не смеет показывать язык, — твердо заявила Джеральдина, метнув злобный взгляд на брата, который в ответ взглянул на нее еще более злобно.
— Это мой язык, и тыне можешь заставить меня его не высовывать. Ведь она не может, правда, мисс Ширли?
Аня оставила этот вопрос без внимания.
— Дорогие, до обеда еще целый час. Давайте пойдем в сад — посидим, поиграем, расскажем друг другу интересные истории. И пожалуйста, Джеральд, положи эту шкуру обратно на пол.
— Но я хочу играть в волка, — возразил Джеральд.
— Он хочет играть в волка! — воскликнула Джеральдина, неожиданно встав на сторону брата.
— Мы хотим играть в волка! — закричали оба в один голос.
Трезвон дверного колокольчика разрубил гордиев узел [67]дилеммы, вставшей перед Аней.
— Побежим и посмотрим, кто это! — крикнул Джеральд.
Близнецы бросились к лестнице и, съехав вниз по перилам, оказались у парадной двери раньше Ани — шкура койота при этом развязалась и соскользнула на пол.
— Мы ничего не покупаем у разносчиков, — заявил Джеральд даме, стоящей на пороге.
— Могу я видеть вашу мать? — спросила посетительница.
— Нет. Мама уехала на похороны тети Эллы. За нами сегодня присматривает мисс Ширли. Вон она спускается по лестнице. Уж она-то вас сейчас отсюда выставит!
Когда Аня увидела, кто стоит в дверях, у нее, пожалуй, и в самом деле возникло желание выставить посетительницу. Мисс Памела Дрейк не считалась в Саммерсайде приятной гостьей. Она вечно распространяла что-нибудь по подписке, и, как правило, было совершенно невозможно отделаться от нее, пока не купишь предлагаемый товар, поскольку она была совершенно нечувствительна к любого рода намекам и оскорблениям и явно располагала уймой свободного времени.
На этот раз она «принимала заказы» на энциклопедию — то, без чего не может обойтись ни один школьный учитель. Напрасно Аня уверяла, что ей не нужна энциклопедия; в школе уже есть одна, очень хорошая.
— Десять лет, как устарела, — твердо заявила мисс Памела. — Только присядем на эту садовую скамью, мисс Ширли, и я покажу вам рекламные проспекты.
— Боюсь, у меня нет времени, мисс Дрейк. Мне надо присматривать за детьми.
— Это займет всего лишь несколько минут. Я собиралась зайти к вам, мисс Ширли, и считаю настоящей удачей то, что застала вас здесь. Бегите, дети, поиграйте, а мы с мисс Ширли пока просмотрим эти красивые проспекты.
— Мама наняла мисс Ширли присматривать за нами, — сказала, тряхнув своими воздушными кудрями, Джеральдина, но Джеральд потянул ее обратно в дом, и они захлопнули за собой дверь.
— Вот видите, мисс Ширли, что представляет собой эта энциклопедия. Взгляните на эту прекрасную бумагу… Пощупайтеее… Великолепные гравюры… Ни в одной другой из имеющихся в продаже энциклопедий нет и половины такого количества гравюр. Чудесный шрифт — тут и слепой прочитает, — и всего за восемьдесят долларов: восемь долларов — задаток, и затем восемь долларов в месяц, пока все не будет выплачено. Вам никогда больше не представится такая возможность.
Мы продаем ее сейчас на льготных условиях только для того, чтобы познакомить с ней читателей. В следующем году она будет стоить сто двадцать.
— Но, мисс Дрейк, мне не нужна энциклопедия, — в отчаянии возразила Аня.
— Вам, безусловно, нужнаэнциклопедия. Каждомунужна энциклопедия — Национальнаяэнциклопедия. Не знаю, как я жила, пока не познакомилась с Национальнойэнциклопедией. Жила! Я не жила; я лишь существовала. Взгляните, мисс Ширли, на эту гравюру, изображающую казуара [68]. Вы когда-нибудь прежде по-настоящему виделиказуара?
— Но, мисс Дрейк, я…
— Если вы находите, что условия несколько обременительны, то, я уверена, мне удастся устроить для вас подписку по особому соглашению, поскольку вы учительница: шесть долларов в месяц вместо восьми. Вы просто не можете отказаться от такого предложения, мисс Ширли.
Аня начинала чувствовать, что не может. Не стоит ли шести долларов в месяц возможность избавиться от этой ужасной женщины, которая явно решила не уходить, пока не получит заказ? Кроме того, чемзаняты близнецы? Они как-то подозрительно тихи. Что, если они пускают кораблики в ванне? Или выскользнули из дома через заднюю дверь и бродят но пруду?
Она предприняла еще одну робкую попытку отделаться от мисс Дрейк.
— Я обдумаю ваше предложение и дам вам знать…
— Сейчас самое подходящее время, — сказала мисс Дрейк, проворно вынимая свою авторучку. — Вы знаете,что возьмете Национальную,так что вполне можете подписаться на нее прямо сейчас. Отсрочка никогда не приносит никакой выгоды. Цена может подняться в любую минуту, и тогда вам придется платить сто двадцать. Подпишитесь здесь, мисс Ширли.
Аня почувствовала, что в руку ей всунута авторучка. Еще момент… и тут мисс Дрейк издала такой жуткий, пронзительный крик, что Аня уронила авторучку под кусты «золотой осени», которых стояла скамья, и уставилась в изумлении и ужасе на свою собеседницу.
Неужели этобыла мисс Дрейк — это неописуемо нелепое существо, без шляпы, без очков, почти без волос? Шляпа, очки, накладная челка болтались в воздухе на полпути от ее головы к окну ванной комнаты, откуда свешивались две золотистые головки. Джеральд держал в руке удочку с привязанными к ней двумя бечевками на конце каждой из которых висел рыболовный крючок. Каким чудом ему удалось подцепить сразу три предмета, мог сказать только он сам. Скорее всего, это была чистая случайность.
Аня бросилась в дом и взбежала наверх. К тому времени, когда она добралась до ванной комнаты, близнецы успели бросить удочку и убежать. Украдкой выглянув из окна, Аня увидела взбешенную мисс Дрейк, возвратившую себе свое имущество, включая авторучку, и шагающую к воротам. Единственный раз в жизни мисс Памела Дрейк не сумела получить заказ на свой товар.
Аня обнаружила близнецов на заднем крыльце, где они с ангельским видом ели яблоки. Трудно было решить, как поступить в данном случае. Конечно, было никак нельзя не сделать выговор за такое поведение, но Джеральд, несомненно, помог ей выйти из затруднительного положения, а мисс Дрейк действительно была отвратительным существом, которое стоило проучить. И все же…
— Ты проглотила большущего червяка! — взвизгнул Джеральд. — Я видел, как он исчез у тебя в горле!
Джеральдина отложила яблоко, и у нее тут же началась рвота — сильная рвота. В следующие полчаса у Ани хлопот был полон рот. А когда Джеральдине стало лучше, подошло время обеда, и Аня неожиданно решила ограничиться очень мягким упреком в адрес Джеральда. В конце концов, никакого существенного ущерба мисс Дрейк не понесла и, понимая, что сохранение тайны в ее же интересах, будет, вероятно, надежнейше держать язык за зубами.
— Как ты считаешь, Джеральд, — мягко спросила Аня, — то, что ты сделал, было поступком джентльмена?
— Не-а, — сказал Джеральд — но это была отличная шутка. Вот так! Я удильщик что надо, а?
Обед был великолепный. Его приготовила перед отъездом миссис Раймонд, а каким бы несовершенным проводником идеи дисциплины она ни являлась, кухарка из нее была замечательная. Джеральд и Джеральдина, с аппетитом принявшиеся за еду, были заняты и не ссорились, а их манеры за столом были не хуже, чем у большинства детей. После еды Аня вымыла посуду, поручив Джеральдине вытирать тарелки и чашки, а Джеральду аккуратно ставить их в буфет. Оба выполняли эту работу довольно ловко и Аня не без самодовольства подумала, что все, в чем они нуждаются — это разумный подход и немного твердости со стороны воспитателя.
3
4
Казалось, большие голубые глаза миссис Раймонд вот-вот переполнятся влагой, но она мужественно сморгнула слезы.
— И не тревожьтесь, если они немного повздорят — дети всегдассорятся, не правда ли? Но если кто-нибудь чужой вздумает им угрожать — мой Бог! Они просто обожают друг друга. Я, конечно, могла бы взять одногоиз них на похороны, но они и слышать об этом не пожелали. Они никогда в жизни не разлучались ни на один день. А приглядывать на похоронах сразу за двумя я не смогла бы, ведь правда?
— Не волнуйтесь, миссис Раймонд, — ласково сказала Аня. — Я уверена, что мы с Джеральдом и Джеральдиной прекрасно проведем время. Я люблю детей.
— Я это знаю. С той минуты, как я увидела вас, у меня не было никаких сомнений в том, что вы любите детей. Это всегда сразу видно, не правда ли? Есть что-то такоев человеке, который любит детей. Бедная старая мисс Праути их терпеть не может. Она ищет в детях самое плохое и поэтому, конечно, находит. Вы не можете себе представить, какое это для меня облегчение — знать, что мои дорогие под опекой человека, который любит и понимает детей. Я уверена, что проведу день спокойно и приятно.
— Могла бы взять насна похороны! — пронзительно крикнул Джеральд, неожиданно высунувшись из окна второго этажа. — Мы еще никогда не видели ничего такого занятного.
— Ох, они в ванной комнате! — с трагическим видом воскликнула миссис Раймонд. — Дорогая мисс Ширли, пожалуйста, пойдите и заберите их оттуда. Джеральд, дорогой, ты же знаешь, что мама не может взять вас обоих на похороны. Ох, мисс Ширли, он опять взял шкуру койота с пола в парадной гостиной и связал лапы узлом у себя на шее. Он разорвет шкуру! Пожалуйста, заставьте его немедленно снять ее. А я должна спешить, иначе опоздаю на поезд.
Миссис Раймонд плавно и грациозно удалилась; Аня же бросилась наверх, где обнаружила, что ангелоподобная Джеральдина схватила брата за ноги и явно пытается вышвырнуть его в окно.
— Мисс Ширли, скажите Джеральду, чтобы он не показывал мне язык, — гневно потребовала она.
— Тебе от этого больно? — с улыбкой спросила Аня.
— Мнеон пусть не смеет показывать язык, — твердо заявила Джеральдина, метнув злобный взгляд на брата, который в ответ взглянул на нее еще более злобно.
— Это мой язык, и тыне можешь заставить меня его не высовывать. Ведь она не может, правда, мисс Ширли?
Аня оставила этот вопрос без внимания.
— Дорогие, до обеда еще целый час. Давайте пойдем в сад — посидим, поиграем, расскажем друг другу интересные истории. И пожалуйста, Джеральд, положи эту шкуру обратно на пол.
— Но я хочу играть в волка, — возразил Джеральд.
— Он хочет играть в волка! — воскликнула Джеральдина, неожиданно встав на сторону брата.
— Мы хотим играть в волка! — закричали оба в один голос.
Трезвон дверного колокольчика разрубил гордиев узел [67]дилеммы, вставшей перед Аней.
— Побежим и посмотрим, кто это! — крикнул Джеральд.
Близнецы бросились к лестнице и, съехав вниз по перилам, оказались у парадной двери раньше Ани — шкура койота при этом развязалась и соскользнула на пол.
— Мы ничего не покупаем у разносчиков, — заявил Джеральд даме, стоящей на пороге.
— Могу я видеть вашу мать? — спросила посетительница.
— Нет. Мама уехала на похороны тети Эллы. За нами сегодня присматривает мисс Ширли. Вон она спускается по лестнице. Уж она-то вас сейчас отсюда выставит!
Когда Аня увидела, кто стоит в дверях, у нее, пожалуй, и в самом деле возникло желание выставить посетительницу. Мисс Памела Дрейк не считалась в Саммерсайде приятной гостьей. Она вечно распространяла что-нибудь по подписке, и, как правило, было совершенно невозможно отделаться от нее, пока не купишь предлагаемый товар, поскольку она была совершенно нечувствительна к любого рода намекам и оскорблениям и явно располагала уймой свободного времени.
На этот раз она «принимала заказы» на энциклопедию — то, без чего не может обойтись ни один школьный учитель. Напрасно Аня уверяла, что ей не нужна энциклопедия; в школе уже есть одна, очень хорошая.
— Десять лет, как устарела, — твердо заявила мисс Памела. — Только присядем на эту садовую скамью, мисс Ширли, и я покажу вам рекламные проспекты.
— Боюсь, у меня нет времени, мисс Дрейк. Мне надо присматривать за детьми.
— Это займет всего лишь несколько минут. Я собиралась зайти к вам, мисс Ширли, и считаю настоящей удачей то, что застала вас здесь. Бегите, дети, поиграйте, а мы с мисс Ширли пока просмотрим эти красивые проспекты.
— Мама наняла мисс Ширли присматривать за нами, — сказала, тряхнув своими воздушными кудрями, Джеральдина, но Джеральд потянул ее обратно в дом, и они захлопнули за собой дверь.
— Вот видите, мисс Ширли, что представляет собой эта энциклопедия. Взгляните на эту прекрасную бумагу… Пощупайтеее… Великолепные гравюры… Ни в одной другой из имеющихся в продаже энциклопедий нет и половины такого количества гравюр. Чудесный шрифт — тут и слепой прочитает, — и всего за восемьдесят долларов: восемь долларов — задаток, и затем восемь долларов в месяц, пока все не будет выплачено. Вам никогда больше не представится такая возможность.
Мы продаем ее сейчас на льготных условиях только для того, чтобы познакомить с ней читателей. В следующем году она будет стоить сто двадцать.
— Но, мисс Дрейк, мне не нужна энциклопедия, — в отчаянии возразила Аня.
— Вам, безусловно, нужнаэнциклопедия. Каждомунужна энциклопедия — Национальнаяэнциклопедия. Не знаю, как я жила, пока не познакомилась с Национальнойэнциклопедией. Жила! Я не жила; я лишь существовала. Взгляните, мисс Ширли, на эту гравюру, изображающую казуара [68]. Вы когда-нибудь прежде по-настоящему виделиказуара?
— Но, мисс Дрейк, я…
— Если вы находите, что условия несколько обременительны, то, я уверена, мне удастся устроить для вас подписку по особому соглашению, поскольку вы учительница: шесть долларов в месяц вместо восьми. Вы просто не можете отказаться от такого предложения, мисс Ширли.
Аня начинала чувствовать, что не может. Не стоит ли шести долларов в месяц возможность избавиться от этой ужасной женщины, которая явно решила не уходить, пока не получит заказ? Кроме того, чемзаняты близнецы? Они как-то подозрительно тихи. Что, если они пускают кораблики в ванне? Или выскользнули из дома через заднюю дверь и бродят но пруду?
Она предприняла еще одну робкую попытку отделаться от мисс Дрейк.
— Я обдумаю ваше предложение и дам вам знать…
— Сейчас самое подходящее время, — сказала мисс Дрейк, проворно вынимая свою авторучку. — Вы знаете,что возьмете Национальную,так что вполне можете подписаться на нее прямо сейчас. Отсрочка никогда не приносит никакой выгоды. Цена может подняться в любую минуту, и тогда вам придется платить сто двадцать. Подпишитесь здесь, мисс Ширли.
Аня почувствовала, что в руку ей всунута авторучка. Еще момент… и тут мисс Дрейк издала такой жуткий, пронзительный крик, что Аня уронила авторучку под кусты «золотой осени», которых стояла скамья, и уставилась в изумлении и ужасе на свою собеседницу.
Неужели этобыла мисс Дрейк — это неописуемо нелепое существо, без шляпы, без очков, почти без волос? Шляпа, очки, накладная челка болтались в воздухе на полпути от ее головы к окну ванной комнаты, откуда свешивались две золотистые головки. Джеральд держал в руке удочку с привязанными к ней двумя бечевками на конце каждой из которых висел рыболовный крючок. Каким чудом ему удалось подцепить сразу три предмета, мог сказать только он сам. Скорее всего, это была чистая случайность.
Аня бросилась в дом и взбежала наверх. К тому времени, когда она добралась до ванной комнаты, близнецы успели бросить удочку и убежать. Украдкой выглянув из окна, Аня увидела взбешенную мисс Дрейк, возвратившую себе свое имущество, включая авторучку, и шагающую к воротам. Единственный раз в жизни мисс Памела Дрейк не сумела получить заказ на свой товар.
Аня обнаружила близнецов на заднем крыльце, где они с ангельским видом ели яблоки. Трудно было решить, как поступить в данном случае. Конечно, было никак нельзя не сделать выговор за такое поведение, но Джеральд, несомненно, помог ей выйти из затруднительного положения, а мисс Дрейк действительно была отвратительным существом, которое стоило проучить. И все же…
— Ты проглотила большущего червяка! — взвизгнул Джеральд. — Я видел, как он исчез у тебя в горле!
Джеральдина отложила яблоко, и у нее тут же началась рвота — сильная рвота. В следующие полчаса у Ани хлопот был полон рот. А когда Джеральдине стало лучше, подошло время обеда, и Аня неожиданно решила ограничиться очень мягким упреком в адрес Джеральда. В конце концов, никакого существенного ущерба мисс Дрейк не понесла и, понимая, что сохранение тайны в ее же интересах, будет, вероятно, надежнейше держать язык за зубами.
— Как ты считаешь, Джеральд, — мягко спросила Аня, — то, что ты сделал, было поступком джентльмена?
— Не-а, — сказал Джеральд — но это была отличная шутка. Вот так! Я удильщик что надо, а?
Обед был великолепный. Его приготовила перед отъездом миссис Раймонд, а каким бы несовершенным проводником идеи дисциплины она ни являлась, кухарка из нее была замечательная. Джеральд и Джеральдина, с аппетитом принявшиеся за еду, были заняты и не ссорились, а их манеры за столом были не хуже, чем у большинства детей. После еды Аня вымыла посуду, поручив Джеральдине вытирать тарелки и чашки, а Джеральду аккуратно ставить их в буфет. Оба выполняли эту работу довольно ловко и Аня не без самодовольства подумала, что все, в чем они нуждаются — это разумный подход и немного твердости со стороны воспитателя.
3
В два часа зашел мистер Джеймс Гранд. Мистер Гранд был председателем попечительского совета школы и хотел подробно обсудить некоторые важные вопросы, перед тем как отправиться в понедельник в Кингспорт на конференцию по проблемам образования. Аня спросила, не может ли он прийти вечером в Шумящие Тополя. К сожалению, он не мог.
Мистер Гранд был по-своему хорошим человеком, но Аня давно убедилась в том, что обращаться с ним надо деликатно. Более того, ей очень хотелось, чтобы в предстоящей битве за новое школьное оборудование он был на ее стороне. Она вышла к близнецам.
— Дорогие, вы поиграете спокойно во дворе, пока я немного поговорю с мистером Грандом, хорошо? Это совсем ненадолго. А потом мы устроим пикник на берегу пруда, и я научу вас пускать мыльные пузыри, подкрашенные красной краской, — чудеснейшие пузыри.
— Дадите нам по двадцать пять центов, если мы будем хорошо себя вести? — спросил Джеральд.
— Нет, Джеральд, дорогой, — сказала Аня твердо. — Я не собираюсь подкупать вас. Я знаю, ты, как следует джентльмену, будешь хорошим просто потому, что я прошу тебя об этом.
— Мы будем хорошими, мисс Ширли, — торжественно пообещал Джеральд.
— Ужасно хорошими, — с равной торжественностью подтвердила Джеральдина.
Вполне возможно, что они сдержали бы слово, если бы почти сразу после того, как Аня удалилась в гостиную на совещание с мистером Грандом, во двор не явилась Айви Трент. А близнецы терпеть не могли непогрешимую Айви Трент, которая никогда не делала ничего дурного и всегда была донельзя чистенькой и опрятной.
Не могло быть никаких сомнений, что в этот день Айви Трент пришла для того, чтобы похвастаться своими красивыми новыми коричневыми ботинками, алым поясом и алыми бантами на плечах и в волосах. Миссис Раймонд, каковы бы ни были ее недостатки, придерживалась вполне здравых идей в том, что касалось детской одежды, — впрочем, по утверждению ее добросердечных соседей, она так много тратила на себя, что на близнецов ничего не оставалось, — так что Джеральдина никогда не имела возможности пройтись по улице такой же щеголихой, как Айви Трент, у которой было по нарядному платью на каждый день недели. Миссис Трент всегда одевала свою дочь в «безукоризненно белое». Во всяком случае, Айви всегда была чистенькой, когда выходила из дома. Если она не была такой же чистенькой, когда возвращалась с прогулки, то в этом, конечно же, были виноваты «завистливые» дети, в большом количестве жившие по соседству.
Джеральдина действительно завидовала. Ей очень хотелось иметь алый пояс, банты на плечах и белые вышитые платья. Чего бы не отдала она за такие коричневые ботиночки на пуговках!
— Как вам нравится мой новый пояс и банты на плечах? — с гордостью спросила Айви.
— Как вам нравится мой новый пояс и банты на плечах? — ядовито передразнила ее Джеральдина.
— Но у тебя нет бантов на плечах, — высокомерно возразила Айви.
— Но у тебя нет бантов на плечах, — пропищала Джеральдина.
Айви, казалось, была в недоумении.
— У меня есть банты. Разве ты не видишь?
— У меня есть банты. Разве ты не видишь? — снова передразнила Джеральдина, очень довольная этой блестящей выдумкой — повторять все, что говорит презрительным тоном Айви.
— За них не заплачено, — вмешался Джеральд.
Айви Трент явно была вспыльчива: ее лицо стало таким же красным, как банты на плечах.
— Заплачено. Моямама всегда платит по счетам.
— Моямама всегда платит по счетам, — нараспев повторила Джеральдина.
Айви чувствовала себя неуверенно. Было не совсем ясно, как справиться с такой противницей. Она снова обратилась к Джеральду, который, несомненно, был самым красивым мальчиком на их улице. Айви уже приняла окончательное решение насчет его.
— Я пришла сказать тебе, что ты будешь моим кавалером, — сказала она, выразительно глядя на него большими карими глазами, которые, как Айви уже успела узнать к семи годам, оказывали сокрушительное действие на большинство знакомых ей маленьких мальчиков.
Джеральд побагровел:
— Я не буду твоим кавалером.
— Тебе придется, — невозмутимо заявила Айви.
— Тебе придется, — подхватила Джеральдина, кивая головой.
— Не буду! — в ярости закричал Джеральд. — И не смей больше дерзить мне, Айви Трент!
— Тебе придется, — упрямо повторила Айви.
— Тебе придется, — передразнила Джеральдина.
Айви свирепо уставилась на нее:
— Заткнись, Джеральдина Раймонд!
— Я думаю, что имею право говорить в моем собственном дворе, — возразила та.
— Конечно, она имеет право, — поддержал сестру Джеральд. — А вот если ты,Айви Трент, не заткнешься, я пойду к тебе во двор и выковыряю глаза твоей кукле!
— Моя мама отшлепала бы тебя, если бы ты это сделал! — крикнула Айви.
— Отшлепала бы, вот как? Ну а знаешь, что моямама сделала бы с ней за это? Она просто дала бы ей в нос!
— Все равно тебе придется быть моим кавалером, — сказала Айви, спокойно возвращаясь к наиболее существенному вопросу.
— Я… я суну тебя головой в бочку с водой! — завопил разъяренный Джеральд. — Я разотру твоей рожей муравейник! Я… я сорву с тебя эти банты и пояс! — Последнюю угрозу он выкрикнул с торжеством, так как она, по крайней мере, была осуществима.
— Давай сорвем! — крикнула Джеральдина.
Как фурии они налетели на несчастную Айви, которая брыкалась, визжала, пыталась кусаться, но не могла справиться с ними двумя. Объединенными усилиями они проволокли Айви через двор и втащили в дровяной сарай, откуда никто не мог слышать ее воплей.
— Живей! — задыхаясь, воскликнула Джеральдина. — Пока мисс Ширли не вышла!
Нельзя было терять ни минуты. Джеральд держал Айви за ноги, а Джеральдина, сжимая ее запястья одной рукой, другой сорвала с нее все банты и пояс.
— Давай покрасим ей ноги! — крикнул Джеральд, взгляд которого упал на пару банок с краской, оставленных малярами, работавшими в доме на прошлой неделе. — Я буду держать се, а ты крась!
Напрасно Айви отчаянно визжала. С нее стянули чулки, и в несколько мгновений ее ноги были украшены широкими красными и зелеными полосами. Изрядное количество краски попало при этом на вышитое платье и новые ботинки. В довершение всего близнецы натолкали ей в волосы репейника.
Когда они наконец отпустили ее, она являла собой жалкое зрелище. Глядя на нее, оба завопили от радости. Они наконец были отмщены за те долгие недели, когда им приходилось терпеть важничанье и высокомерие Айви.
— Теперь иди домой, — сказал Джеральд. — Будешь знать, как ходить и говорить людям, что им придется быть твоими кавалерами!
— Я все скажу маме, — плакала Айви. — Я пойду прямо домой и нажалуюсь на тебя, противный, противный, гадкий мальчишка! Урод!
—Не смей называть моего брата уродом! — крикнула Джеральдина. — Подумаешь, банты! Вот, забери их с собой! Мыне хотим, чтобы ты замусоривала ими нашсарай.
Айви, вслед которой полетели ее банты, выскочила за ворота и, рыдая, побежала по улице.
— Скорее! Проберемся по задней лестнице в ванну и отмоемся, прежде чем мисс Ширли нас увидит! — торопливо выкрикнула запыхавшаяся Джеральдина.
Мистер Гранд был по-своему хорошим человеком, но Аня давно убедилась в том, что обращаться с ним надо деликатно. Более того, ей очень хотелось, чтобы в предстоящей битве за новое школьное оборудование он был на ее стороне. Она вышла к близнецам.
— Дорогие, вы поиграете спокойно во дворе, пока я немного поговорю с мистером Грандом, хорошо? Это совсем ненадолго. А потом мы устроим пикник на берегу пруда, и я научу вас пускать мыльные пузыри, подкрашенные красной краской, — чудеснейшие пузыри.
— Дадите нам по двадцать пять центов, если мы будем хорошо себя вести? — спросил Джеральд.
— Нет, Джеральд, дорогой, — сказала Аня твердо. — Я не собираюсь подкупать вас. Я знаю, ты, как следует джентльмену, будешь хорошим просто потому, что я прошу тебя об этом.
— Мы будем хорошими, мисс Ширли, — торжественно пообещал Джеральд.
— Ужасно хорошими, — с равной торжественностью подтвердила Джеральдина.
Вполне возможно, что они сдержали бы слово, если бы почти сразу после того, как Аня удалилась в гостиную на совещание с мистером Грандом, во двор не явилась Айви Трент. А близнецы терпеть не могли непогрешимую Айви Трент, которая никогда не делала ничего дурного и всегда была донельзя чистенькой и опрятной.
Не могло быть никаких сомнений, что в этот день Айви Трент пришла для того, чтобы похвастаться своими красивыми новыми коричневыми ботинками, алым поясом и алыми бантами на плечах и в волосах. Миссис Раймонд, каковы бы ни были ее недостатки, придерживалась вполне здравых идей в том, что касалось детской одежды, — впрочем, по утверждению ее добросердечных соседей, она так много тратила на себя, что на близнецов ничего не оставалось, — так что Джеральдина никогда не имела возможности пройтись по улице такой же щеголихой, как Айви Трент, у которой было по нарядному платью на каждый день недели. Миссис Трент всегда одевала свою дочь в «безукоризненно белое». Во всяком случае, Айви всегда была чистенькой, когда выходила из дома. Если она не была такой же чистенькой, когда возвращалась с прогулки, то в этом, конечно же, были виноваты «завистливые» дети, в большом количестве жившие по соседству.
Джеральдина действительно завидовала. Ей очень хотелось иметь алый пояс, банты на плечах и белые вышитые платья. Чего бы не отдала она за такие коричневые ботиночки на пуговках!
— Как вам нравится мой новый пояс и банты на плечах? — с гордостью спросила Айви.
— Как вам нравится мой новый пояс и банты на плечах? — ядовито передразнила ее Джеральдина.
— Но у тебя нет бантов на плечах, — высокомерно возразила Айви.
— Но у тебя нет бантов на плечах, — пропищала Джеральдина.
Айви, казалось, была в недоумении.
— У меня есть банты. Разве ты не видишь?
— У меня есть банты. Разве ты не видишь? — снова передразнила Джеральдина, очень довольная этой блестящей выдумкой — повторять все, что говорит презрительным тоном Айви.
— За них не заплачено, — вмешался Джеральд.
Айви Трент явно была вспыльчива: ее лицо стало таким же красным, как банты на плечах.
— Заплачено. Моямама всегда платит по счетам.
— Моямама всегда платит по счетам, — нараспев повторила Джеральдина.
Айви чувствовала себя неуверенно. Было не совсем ясно, как справиться с такой противницей. Она снова обратилась к Джеральду, который, несомненно, был самым красивым мальчиком на их улице. Айви уже приняла окончательное решение насчет его.
— Я пришла сказать тебе, что ты будешь моим кавалером, — сказала она, выразительно глядя на него большими карими глазами, которые, как Айви уже успела узнать к семи годам, оказывали сокрушительное действие на большинство знакомых ей маленьких мальчиков.
Джеральд побагровел:
— Я не буду твоим кавалером.
— Тебе придется, — невозмутимо заявила Айви.
— Тебе придется, — подхватила Джеральдина, кивая головой.
— Не буду! — в ярости закричал Джеральд. — И не смей больше дерзить мне, Айви Трент!
— Тебе придется, — упрямо повторила Айви.
— Тебе придется, — передразнила Джеральдина.
Айви свирепо уставилась на нее:
— Заткнись, Джеральдина Раймонд!
— Я думаю, что имею право говорить в моем собственном дворе, — возразила та.
— Конечно, она имеет право, — поддержал сестру Джеральд. — А вот если ты,Айви Трент, не заткнешься, я пойду к тебе во двор и выковыряю глаза твоей кукле!
— Моя мама отшлепала бы тебя, если бы ты это сделал! — крикнула Айви.
— Отшлепала бы, вот как? Ну а знаешь, что моямама сделала бы с ней за это? Она просто дала бы ей в нос!
— Все равно тебе придется быть моим кавалером, — сказала Айви, спокойно возвращаясь к наиболее существенному вопросу.
— Я… я суну тебя головой в бочку с водой! — завопил разъяренный Джеральд. — Я разотру твоей рожей муравейник! Я… я сорву с тебя эти банты и пояс! — Последнюю угрозу он выкрикнул с торжеством, так как она, по крайней мере, была осуществима.
— Давай сорвем! — крикнула Джеральдина.
Как фурии они налетели на несчастную Айви, которая брыкалась, визжала, пыталась кусаться, но не могла справиться с ними двумя. Объединенными усилиями они проволокли Айви через двор и втащили в дровяной сарай, откуда никто не мог слышать ее воплей.
— Живей! — задыхаясь, воскликнула Джеральдина. — Пока мисс Ширли не вышла!
Нельзя было терять ни минуты. Джеральд держал Айви за ноги, а Джеральдина, сжимая ее запястья одной рукой, другой сорвала с нее все банты и пояс.
— Давай покрасим ей ноги! — крикнул Джеральд, взгляд которого упал на пару банок с краской, оставленных малярами, работавшими в доме на прошлой неделе. — Я буду держать се, а ты крась!
Напрасно Айви отчаянно визжала. С нее стянули чулки, и в несколько мгновений ее ноги были украшены широкими красными и зелеными полосами. Изрядное количество краски попало при этом на вышитое платье и новые ботинки. В довершение всего близнецы натолкали ей в волосы репейника.
Когда они наконец отпустили ее, она являла собой жалкое зрелище. Глядя на нее, оба завопили от радости. Они наконец были отмщены за те долгие недели, когда им приходилось терпеть важничанье и высокомерие Айви.
— Теперь иди домой, — сказал Джеральд. — Будешь знать, как ходить и говорить людям, что им придется быть твоими кавалерами!
— Я все скажу маме, — плакала Айви. — Я пойду прямо домой и нажалуюсь на тебя, противный, противный, гадкий мальчишка! Урод!
—Не смей называть моего брата уродом! — крикнула Джеральдина. — Подумаешь, банты! Вот, забери их с собой! Мыне хотим, чтобы ты замусоривала ими нашсарай.
Айви, вслед которой полетели ее банты, выскочила за ворота и, рыдая, побежала по улице.
— Скорее! Проберемся по задней лестнице в ванну и отмоемся, прежде чем мисс Ширли нас увидит! — торопливо выкрикнула запыхавшаяся Джеральдина.
4
Мистер Гранд исчерпал имевшиеся у него темы разговора и откланялся. С минуту Аня стояла на пороге, с тревогой ища ответа на вопрос, где же могут быть ее подопечные. Но тут с улицы в ворота вошла разгневанная леди, ведя за руку несчастную и все еще рыдающую маленькую девчушку.
— Мисс Ширли, где миссис Раймонд? — сурово потребовала ответа миссис Трент.
— Миссис Раймонд…
— Я настаиваю на том, чтобы ко мне вышла миссис Раймонд. Она должна увидеть собственными глазами, что еедети сделали с бедной, беспомощной и невинной Айви. Посмотрите на нее, мисс Ширли, вы только посмотрите на нее!
— О, миссис Трент, мне так неприятно! Это все моя вина. Миссис Раймонд в отъезде, и я обещала присмотреть за ними. Но пришел мистер Гранд…
— Нет, вы ни в чем не виноваты, мисс Ширли. Вася не виню. Никто не может совладать с этими дьяволятами. Вся улица их знает. Что ж, если миссис Раймонд отсутствует, мне незачем здесь оставаться. Я заберу моего бедного ребенка домой. Но миссис Раймонд еще услышит об этом, да, она еще… Мисс Ширли, вы слышите это? Неужто они рвут друг друга на части?
«Это» было доносившимся сверху хором визгов, воплей и завываний, которому вторило эхо на лестнице. Аня побежала в дом. На лестничной площадке ее глазам предстала извивающаяся, корчащаяся, кусающаяся, брыкающаяся, царапающаяся масса. Аня с трудом разняла разъяренных близнецов и, крепко держа каждого за дергающееся плечо, потребовала объяснить ей, что означает такое поведение.
— Она говорит, что мне придется быть кавалером Айви Трент! — прорычал Джеральд.
— Да, придется! — взвизгнула Джеральдина.
— Я не буду…
— Тебе придется…
— Дети! — сказала Аня.
Что-то, прозвучавшее в ее голосе, заставило близнецов притихнуть. Они взглянули на нее и увидели такую мисс Ширли, какой не видели прежде. Впервые за свою недолгую жизнь они почувствовали силу власти.
— Ты, Джеральдина, — спокойно продолжила Аня, — пойдешь на два часа в постель. Ты, Джеральд, проведешь столько же в этом чулане возле лестницы. Ни слова! Вы вели себя отвратительно и должны понести наказание. Ваша мать оставила вас на мое попечение, и вы будете меня слушаться.
— Тогда накажите нас вместе, —заплакала Джеральдина.
— Да. Вы не имеете права нас разлучать. Нас никогда не разлучали, — пробормотал Джеральд.
— Теперь это произойдет. — Аня по-прежнему была очень спокойна.
С покорностью Джеральдина разделась и легла в одну из кроваток в детской. С покорностью Джеральд вошел в чулан. Это был большой, просторный чулан, с окном и стулом, так что никто не мог бы назвать это наказание чрезмерно суровым. Аня закрыла дверь чулана на ключ и села с книгой у окна передней. По меньшей мере, на два часа она обретет спокойствие духа.
Заглянув несколько минут спустя в детскую, и она обнаружила, что Джеральдина сладко спит. Спящая выглядела так прелестно, что Аня почти пожалела о проявленной строгости. Ну, ничего, непродолжительный сон пойдет ей лишь на пользу. Когда она проснется, ей будет позволено встать, даже если два часа еще не истекут.
К концу часа Джеральдина все еще спала. Джеральд сидел в чулане так тихо, что Аня, отметив, как мужественно он переносит наказание, сочла возможным простить его. В конце концов, Айви Трент была противной тщеславной кривлякой и, вероятно, очень раздражала.
Аня повернула ключ в замке и открыла дверь чулана. Джеральда в чулане не оказалось. Окно, выходящее прямо на крышу заднего крыльца, было распахнуто. Аня плотно сжала губы. Спустившись вниз, она вышла во двор. Нигде ни следа Джеральда. Она обследовала дровяной сарай и бросила взгляд в оба конца улицы. По-прежнему ни следа.
Она пробежала через сад и выскочила из калитки на тропинку, ведущую через заросший высокими кустами участок к маленькому пруду на лугу мистера Роберта Кридмора. Джеральд, очень довольный, отталкиваясь от дна шестом, разъезжал по пруду в маленькой плоскодонке, которую держал там мистер Кридмор. Как раз тогда, когда Аня наконец прорвалась через заросли, шест, который Джеральд слишком глубоко воткнул в грязь, подался с неожиданной легкостью при третьем рывке, и Джеральд мгновенно полетел вверх ногами в воду.
У Ани вырвался невольный крик ужаса, хотя настоящей причины для тревоги не было. Даже в самой глубокой части пруда вода не доходила Джеральду до плеч, а в том месте, где он упал, она была ему чуть выше пояса. Он кое-как поднялся на ноги и, имея довольно нелепый вид, с прилипшими к голове, мокрыми золотистыми волосами, стоял посреди пруда, когда Анин крик эхом отозвался позади нее и Джеральдина, в ночной рубашке, стремглав пронеслась через кусты и вдоль деревянных мостков, к которым обычно привязывали плоскодонку. С отчаянным криком «Джеральд!» она с разбега прыгнула с мостков и с ужасающим всплеском опустилась в воду рядом с Джеральдом, чуть не окунув его снова.
— Джеральд, ты утонул? — взвизгнула она. — Ты утонул, дорогой?
— Нет… нет… дорогая, — стуча зубами, заверил ее Джеральд.
Они горячо обнялись и поцеловались.
— Дети, сию же минуту идите сюда! — крикнула Аня.
Они побрели к берегу. Сентябрьский день, такой теплый с утра, стал теперь, ближе к вечеру, холодным и ветреным. Дети ужасно дрожали, их лица посинели. Аня, без единого слова осуждения и упрека, поторапливала их, чтобы скорее добраться до дома. Сняв с них мокрую одежду, она уложила обоих, с грелками у ног, в постель миссис Раймонд. Дети продолжали дрожать. Неужели они простудились? Неужели у них будет воспаление легких?
— Вам следовало получше присматривать за нами, — сказал Джеральд, все еще стуча зубами от холода.
— Конечно, следовало, — поддержала его Джеральдина.
В полном смятении Аня бросилась вниз и вызвала по телефону доктора. К тому времени, когда он пришел, близнецы уже согрелись, и он заверил Аню, что им ничто не угрожает. Если они останутся в постели до утра, все будет в порядке.
На обратном пути доктор встретил идущую пешком со станции миссис Раймонд, и вскоре она, бледная, почти в истерике, ворвалась в дом.
— О, мисс Ширли, как вы моглидопустить, чтобы мои маленькие сокровища оказались в такой опасности!
— Именно это мы ей сказали, мама! — хором отозвались близнецы.
— Я надеялась на вас. Я говорила вам…
— Не думаю, чтобы меня можно было в чем-то винить, миссис Раймонд, — сказала Аня; ее глаза были холодными, как серый туман. — Я думаю, вы поймете это, когда немного успокоитесь. С детьми все в порядке. То, что я вызвала доктора, было всего лишь мерой предосторожности. Если бы Джеральд и Джеральдина слушались меня, этого не произошло бы.
— Я думала, что учительницабудет иметь хоть какую-то власть над детьми, — с горечью проронила миссис Раймонд.
"Над детьми — да, но не над юными демонами, — подумала Аня; вслух она сказала только:
— Так как вы уже здесь, миссис Раймонд, я, пожалуй, пойду домой. Не думаю, что я могу быть еще чем-то полезна здесь. А у меня есть еще работа на сегодняшний вечер.
Как один, близнецы выскочили из постели и обхватили Аню с двух сторон.
— Я хочу, чтобы похороны были каждую неделю, мисс Ширли, — закричал Джеральд, — потому что вы мне понравились! И я хочу, чтобы вы приходили присматривать за нами каждый раз, когда мама уходит.
— И я хочу! — воскликнула Джеральдина.
— Вы понравились нам гораздо больше, чем мисс Праути.
— Гораздо больше! — воскликнула Джеральдина.
— Мисс Ширли, где миссис Раймонд? — сурово потребовала ответа миссис Трент.
— Миссис Раймонд…
— Я настаиваю на том, чтобы ко мне вышла миссис Раймонд. Она должна увидеть собственными глазами, что еедети сделали с бедной, беспомощной и невинной Айви. Посмотрите на нее, мисс Ширли, вы только посмотрите на нее!
— О, миссис Трент, мне так неприятно! Это все моя вина. Миссис Раймонд в отъезде, и я обещала присмотреть за ними. Но пришел мистер Гранд…
— Нет, вы ни в чем не виноваты, мисс Ширли. Вася не виню. Никто не может совладать с этими дьяволятами. Вся улица их знает. Что ж, если миссис Раймонд отсутствует, мне незачем здесь оставаться. Я заберу моего бедного ребенка домой. Но миссис Раймонд еще услышит об этом, да, она еще… Мисс Ширли, вы слышите это? Неужто они рвут друг друга на части?
«Это» было доносившимся сверху хором визгов, воплей и завываний, которому вторило эхо на лестнице. Аня побежала в дом. На лестничной площадке ее глазам предстала извивающаяся, корчащаяся, кусающаяся, брыкающаяся, царапающаяся масса. Аня с трудом разняла разъяренных близнецов и, крепко держа каждого за дергающееся плечо, потребовала объяснить ей, что означает такое поведение.
— Она говорит, что мне придется быть кавалером Айви Трент! — прорычал Джеральд.
— Да, придется! — взвизгнула Джеральдина.
— Я не буду…
— Тебе придется…
— Дети! — сказала Аня.
Что-то, прозвучавшее в ее голосе, заставило близнецов притихнуть. Они взглянули на нее и увидели такую мисс Ширли, какой не видели прежде. Впервые за свою недолгую жизнь они почувствовали силу власти.
— Ты, Джеральдина, — спокойно продолжила Аня, — пойдешь на два часа в постель. Ты, Джеральд, проведешь столько же в этом чулане возле лестницы. Ни слова! Вы вели себя отвратительно и должны понести наказание. Ваша мать оставила вас на мое попечение, и вы будете меня слушаться.
— Тогда накажите нас вместе, —заплакала Джеральдина.
— Да. Вы не имеете права нас разлучать. Нас никогда не разлучали, — пробормотал Джеральд.
— Теперь это произойдет. — Аня по-прежнему была очень спокойна.
С покорностью Джеральдина разделась и легла в одну из кроваток в детской. С покорностью Джеральд вошел в чулан. Это был большой, просторный чулан, с окном и стулом, так что никто не мог бы назвать это наказание чрезмерно суровым. Аня закрыла дверь чулана на ключ и села с книгой у окна передней. По меньшей мере, на два часа она обретет спокойствие духа.
Заглянув несколько минут спустя в детскую, и она обнаружила, что Джеральдина сладко спит. Спящая выглядела так прелестно, что Аня почти пожалела о проявленной строгости. Ну, ничего, непродолжительный сон пойдет ей лишь на пользу. Когда она проснется, ей будет позволено встать, даже если два часа еще не истекут.
К концу часа Джеральдина все еще спала. Джеральд сидел в чулане так тихо, что Аня, отметив, как мужественно он переносит наказание, сочла возможным простить его. В конце концов, Айви Трент была противной тщеславной кривлякой и, вероятно, очень раздражала.
Аня повернула ключ в замке и открыла дверь чулана. Джеральда в чулане не оказалось. Окно, выходящее прямо на крышу заднего крыльца, было распахнуто. Аня плотно сжала губы. Спустившись вниз, она вышла во двор. Нигде ни следа Джеральда. Она обследовала дровяной сарай и бросила взгляд в оба конца улицы. По-прежнему ни следа.
Она пробежала через сад и выскочила из калитки на тропинку, ведущую через заросший высокими кустами участок к маленькому пруду на лугу мистера Роберта Кридмора. Джеральд, очень довольный, отталкиваясь от дна шестом, разъезжал по пруду в маленькой плоскодонке, которую держал там мистер Кридмор. Как раз тогда, когда Аня наконец прорвалась через заросли, шест, который Джеральд слишком глубоко воткнул в грязь, подался с неожиданной легкостью при третьем рывке, и Джеральд мгновенно полетел вверх ногами в воду.
У Ани вырвался невольный крик ужаса, хотя настоящей причины для тревоги не было. Даже в самой глубокой части пруда вода не доходила Джеральду до плеч, а в том месте, где он упал, она была ему чуть выше пояса. Он кое-как поднялся на ноги и, имея довольно нелепый вид, с прилипшими к голове, мокрыми золотистыми волосами, стоял посреди пруда, когда Анин крик эхом отозвался позади нее и Джеральдина, в ночной рубашке, стремглав пронеслась через кусты и вдоль деревянных мостков, к которым обычно привязывали плоскодонку. С отчаянным криком «Джеральд!» она с разбега прыгнула с мостков и с ужасающим всплеском опустилась в воду рядом с Джеральдом, чуть не окунув его снова.
— Джеральд, ты утонул? — взвизгнула она. — Ты утонул, дорогой?
— Нет… нет… дорогая, — стуча зубами, заверил ее Джеральд.
Они горячо обнялись и поцеловались.
— Дети, сию же минуту идите сюда! — крикнула Аня.
Они побрели к берегу. Сентябрьский день, такой теплый с утра, стал теперь, ближе к вечеру, холодным и ветреным. Дети ужасно дрожали, их лица посинели. Аня, без единого слова осуждения и упрека, поторапливала их, чтобы скорее добраться до дома. Сняв с них мокрую одежду, она уложила обоих, с грелками у ног, в постель миссис Раймонд. Дети продолжали дрожать. Неужели они простудились? Неужели у них будет воспаление легких?
— Вам следовало получше присматривать за нами, — сказал Джеральд, все еще стуча зубами от холода.
— Конечно, следовало, — поддержала его Джеральдина.
В полном смятении Аня бросилась вниз и вызвала по телефону доктора. К тому времени, когда он пришел, близнецы уже согрелись, и он заверил Аню, что им ничто не угрожает. Если они останутся в постели до утра, все будет в порядке.
На обратном пути доктор встретил идущую пешком со станции миссис Раймонд, и вскоре она, бледная, почти в истерике, ворвалась в дом.
— О, мисс Ширли, как вы моглидопустить, чтобы мои маленькие сокровища оказались в такой опасности!
— Именно это мы ей сказали, мама! — хором отозвались близнецы.
— Я надеялась на вас. Я говорила вам…
— Не думаю, чтобы меня можно было в чем-то винить, миссис Раймонд, — сказала Аня; ее глаза были холодными, как серый туман. — Я думаю, вы поймете это, когда немного успокоитесь. С детьми все в порядке. То, что я вызвала доктора, было всего лишь мерой предосторожности. Если бы Джеральд и Джеральдина слушались меня, этого не произошло бы.
— Я думала, что учительницабудет иметь хоть какую-то власть над детьми, — с горечью проронила миссис Раймонд.
"Над детьми — да, но не над юными демонами, — подумала Аня; вслух она сказала только:
— Так как вы уже здесь, миссис Раймонд, я, пожалуй, пойду домой. Не думаю, что я могу быть еще чем-то полезна здесь. А у меня есть еще работа на сегодняшний вечер.
Как один, близнецы выскочили из постели и обхватили Аню с двух сторон.
— Я хочу, чтобы похороны были каждую неделю, мисс Ширли, — закричал Джеральд, — потому что вы мне понравились! И я хочу, чтобы вы приходили присматривать за нами каждый раз, когда мама уходит.
— И я хочу! — воскликнула Джеральдина.
— Вы понравились нам гораздо больше, чем мисс Праути.
— Гораздо больше! — воскликнула Джеральдина.