Морган Кэтлин. Колдовская любовь

   — Какая красота, — бормотал он, накручивая на палец длинный локон. — Какая же красота!
   Затем он привлек ее к себе и поцеловал долгим, глубоким, крепким поцелуем. Его мощные мускулистые ноги тесно прижались к ее ногам. Его грудь почти расплющила нежно-упругие холмы ее грудей.
   Но что бы ни делал Эйдан, Брианна пылко отзывалась на каждое его движение.
   Кровь жарко забурлила в его жилах при мысли о том, что сейчас она, обнаженная, будет лежать под ним и ее стройное тело, ее бедра будут вздыматься навстречу. Эта воображаемая картина взбудоражила его еще больше. Ладонь накрыла высокую пышную грудь. Пальцы нашли сквозь тонкое полотно сорочки ее сосок и легкими движениями довели до твердости камешка. Она задохнулась от внезапного наслаждения.
   При этом нежном женственном стоне Эйдан обезумел. Одним рывком он разорвал на ней рубашку и обнажил груди, затем, мгновенно склонив голову, поймал губами сосок и сильно втянул в себя.
   Брианне почудилось, что она сейчас сойдет с ума от необычайного изысканного наслаждения, которое пронзило ее насквозь, от груди до самого средоточия ее женственности. Ее тело ожило и затрепетало в его объятиях. Плотный туман страсти поглотил ее. Она вдруг ощутила неодолимую потребность почувствовать его всей кожей, всей плотью своей прижаться к его телу.
   Руки ее сами собой ухватились за тунику и стали нетерпеливо дергать, пытаясь стащить ее.
   Эйдан засмеялся хриплым задыхающимся смехом:
   — Поосторожней, девочка, или ты порвешь на мне одежду.
   — Так помоги же мне! — воскликнула она. — Я хочу тебя видеть и чувствовать.
   Он бережно отвел ее руки и через голову стащил с себя тунику. Брианна восторженно выдохнула. Ее лечение действительно сотворило чудо. На теле у него больше не было видно ни раны, ни царапины, не осталось никакой красноты, никакого намека на воспаление.
   Эйдан был просто великолепен: начиная с широких прямых плеч до мощного литого торса, плотных тугих мышц живота и поджарых узких бедер. Перед ней стоял невероятно мужественный , дьявольски привлекательный мужчина. Сердце Брианны переполнилось гордостью.
   Он принадлежал ей. Ее муж. Спутник жизни. Сейчас они разделят с ним ложе. Наконец-то она завоевала его доверие и, по крайней мере, капельку привязанности. На большее она и не надеялась. Пока.
   Качнув плечами, Брианна мгновенно сбросила с себя сорочку. Та легко соскользнула на пол, и теперь девушка стояла перед ним совсем нагая. Пальцы ее потянулись к застежке его бриджей.
   — Если позволите, милорд, я постараюсь не разорвать их.
   — Будь они прокляты! — прорычал Эйдан, чуть ли не сдирая их с себя.
   Взгляд ее опустился на перекатывающиеся мышцы живота и ниже, где из темных курчавых волос вздымался мощный жезл. Она с трудом глотнула и поспешно подняла глаза.
   — Ну что, я, наконец, напугал тебя? — тихо поинтересовался Эйдан.
   Мягкая интонация его вопроса вернула Брианну к реальности. Она любила Эйдана, верила ему безгранично. Ничто в нем не пугало ее, даже мощное свидетельство его возбуждения. Даже оно принадлежало ей, только ей и предназначалось, и она отчаянно затрясла головой:
   — Нет, Эйдан, меня в тебе ничто не путает! -
   Протянув к нему руки, она позвала: — Иди ко мне, возьми меня, прижми крепче. Только так я обрету уверенность в тебе… во всем.
   Эйдан привлек ее к себе. Упругие волоски на его груди, руках, ногах вжались в ее кожу, шершавые и восхитительно возбуждающие. Его мужская плоть упиралась ей в живот, пульсируя, толкаясь своей бархатной твердой гладкостью. Брианна прильнула щекой к его бурно бьющемуся сердцу и удовлетворенно вздохнула.
   Однако взаимная жажда, потребность друг в друге, томительное притяжение нарастало в них, и сдерживать его было уже невозможно. Быстрым движением Эйдан сбросил с постели покрывало и опустил на нее Брианну. Он опустился над ней на колени и склонился к ее груди, покусывая и трогая языком сочные гроздья, пока она не стала, мучительно стеная, извиваться в самозабвенном неистовстве. Он погрузил пальцы в темные завитки, охранявшие средоточие ее женственности, и нашел среди влажных мягких складочек потаенную суть. Твердыми, уверенными касаниями он начал ласкать ее. Брианна считала, что не может быть ничего более волнующего, чем вид Эйдана, прикосновение его тела или сладостное блаженство его рта на губах и груди. Но это совершенно новое ощущение…
   Она почувствовала влагу под его пальцами и вцепилась в него, внезапно охваченная беспредельной жаждой прижаться к нему всей поверхностью тела, ощутить его в себе. Дразнящей игры его пальцев вдруг оказалось недостаточно. Совсем недостаточно.
   — Эйдан! — захлебываясь от восторга, всхлипнула Брианна. — Ты мне н-нужен. Я не могу без тебя. Пожалуйста! Приди ко мне! Скорее!
   Тогда он двинулся, раздвинул коленом ее ноги и скользнул между них.
   На один невыразимо томительный миг коленопреклоненный Эйдан замер, нависая над ней, его огромное, мощное древко напряглось, нацеливаясь. Затем с горловым выкриком, таким же первобытным, как выражаемая им потребность, он приподнял бедра Брианны, и резким выпадом направил свой жезл в нее.
   Она выгнулась ему навстречу и тихо ойкнула от боли, когда он пронзил ее девственную преграду. Эйдан застыл. Огромное тело его словно окаменело…
   — Тебе больно, малышка? Может, мне перестать? Глубоко погруженная в клубящийся туман страсти, Брианна тем не менее расслышала в его голосе дрожь сомнения. Хотя этой ночью он отбросил привычную сдержанность, но в их слиянии он вновь раскрылся, стал уязвимым.
   Брианна знала, что, если отвернется от него сейчас, эта трагедия может стать непоправимой.
   — Нет, — пробормотала она, заставляя себя снова откинуться на постель и расслабить напрягшееся от боли тело. — Пожалуйста, не останавливайся. Ведь этого надо было ожидать. Не так ли? Моя непорочность принадлежала тебе. Тебе ее и брать. — Руки ее взметнулись, обвились вокруг его шеи. — А теперь твой черед, дражайшая моя любовь. Что дашь ты мне в ответ?
   Губы Эйдана расплылись в самой торжествующей, лучезарной улыбке на свете.
   — Всего меня и более того, миледи. С этой пылкой угрозой он стал постепенно входить в нее, а затем снова и снова вонзался в нее, и возбуждение их взлетало на головокружительную сотрясающую сердце и душу высоту. Брианна утратила всякую способность соображать, в ней нарастали восхитительные ощущения, они раскручивались по спирали и с каждым толчком тела Эйдана несли ее по просторам блаженства. Два неровных дыхания сливались, тела, сверкая любовным потом, смыкались и размыкались, а он продолжал и продолжал свои неукротимые движения.
   Вскрикнув, Брианна переступила черту и полетела в пропасть оглушительного, бездумного экстаза. Тело ее трепетало в восторге облегчения, руки вцепились в мужчину, который раскачивал себя и ее бесконечными, безостановочными, неумолимыми выпадами.
   Затем с хриплым вздохом, содрогаясь, Эйдан достиг собственного освобождения. Крепко зажмурив глаза, с лицом, окаменевшим от раскаленного величия своего оргазма, он запрокинул голову и мощными взрывчатыми толчками изверг свое семя, со стоном повторяя ее имя:
   — Брианна… Брианна… О Брианна!
   Он наблюдал за ними, лежавшими по завершении их любовной схватки, в сплетении рук и ног, влажных от испарины тел. Женщина, как собственница, не отпускала Его сына. Сон их был так же невинен, как нагота сытого отдыха двух молодых страстных животных.
   «Так было однажды у меня. С Той», — горько подумал Он. Но теперь все, что осталось от краткого мига любви, — это воспоминания… и Его сын. Сын, который отдалялся от Него все дальше и дальше. Из-за этой проклятой женщины!
   Но хватит! Он разорвет их связь. Его сын был нужен Ему больше, чем ей. Он нуждался в его способностях, его Силе. Сын был Его последней надеждой. Только так Он сможет отомстить Той. И теперь никакие преграды не остановят Его. Он не потерпит, чтобы какая-то женщина не дала исполниться Его заветному желанию!
   Ярость исказила его черты.
   Резким свирепым взмахом руки Он сбросил со стола заколдованное зеркало. Сотни мелких осколков разлеч телись по комнате, и в каждом были те двое.
   Он встал, повернулся к Камню силы и позвал сына всей мощью, таившейся в нем… Он воззвал к сыну словами, которыми не может пренебречь ни одно дитя.

Глава 16

   Эйдан проснулся среди ночи. Он задыхался, пот катился градом. Какое-то время он никак не мог понять, где находится. Затем увидел камин, стол, синие портьеры и облегченно вздохнул. Он лежал в спальне замка Хэверсин. Комната все еще была слабо освещена красным светом догорающих углей.
   Рядом с ним кто-то шевельнулся. Эйдан замер. Кто здесь? Он потянулся за мечом. Потянулся медленно, осторожно. И в тот же момент вспомнил: Брианна!
   С тихим стоном он повернулся и притянул к себе ее послушное спящее тело. Он прижимал ее к себе, пока утешение нежного женского тепла не согрело постепенно ему душу, отгоняя прочь ночные кошмары.
   Странные сны явились снова, и на этот раз они были еще ужаснее. Слова, невнятные и тихие прежде, теперь звучали отчетливо и призывно. Они звали его к Поганым горам, умоляли поспешить, предупреждали, что может быть поздно. Там его отец. И он умирает.
   Эйдан верил и не верил своим снам. Неужели между ним и отцом есть какая-то связь? И он действительно чувствует, что отец умирает? Тогда нужно радоваться: не придется вступать в неравный бой. Но почему сердце сжимается от тоски? Почему его так тянет в заколдованную крепость? Почему ему кажется, что надо спешить, торопиться?
   Хочется хоть раз увидеть своего настоящего отца, даже если эта встреча завершится смертельной схваткой. Хочется взглянуть в глаза этому человеку, еще более ненавистному и презираемому всеми, чем он. Хочется самому увидеть, так ли они похожи, как говорят.
   Голова Эйдана склонилась к очаровательной выемке между шеей Брианны и ее плечом. Он глубоко вдохнул ее женственный запах, чуть мускусный после их первой ночи любви. Несмотря на тревожный сон, он чувствовал себя необъяснимо счастливым.
   Внезапно его поразила одна мысль. Может быть, если отец умирает на самом деле, их поход окажется не таким опасным, как он думал. Возможно, Брианне ничто не грозит, и все его тревоги были напрасны?
   Это было единственной утешительной мыслью за всю беспокойную ночь. Так не хотелось оставлять Брианну у Дэйна или отправлять домой. И теперь он знал, что ни за что не расстанется с ней.
   Эйдан накинул на кольчугу черную куртку с широким воротником, застегнул широкий пояс. Натянув высокие черные сапоги, он подошел к огромному зеркалу в вычурной медной раме. Окинув себя критическим взглядом, он насупился, глядя на свои волосы. Продолжая хмуриться, он схватил со столика расческу и начал собирать волосы на макушке в привычный воинский узел.
   — Нет, Эйдан, не надо, — запротестовала Брианна, подбегая к нему и хватаясь за руку с расческой. — Оставь их так, прошу тебя. Когда ты собираешь их в узел, у тебя становится такой свирепый, неприступный вид. — Губы его скривились в усмешке.
   — А я и хочу так выглядеть. Ты можешь представить себе солдата-наемника с добрым, дружелюбным лицом? Сколько живу — никогда таких не видел.
   — Но ты же больше не наемник и теперь уже никогда им не будешь. Когда это все кончится…
   — Я не могу тебе этого обещать, девочка. Ты должна принять это, если собираешься остаться со мной.
   Брианна улыбнулась и, отняв у него расческу, положила ее на столик.
   — О, я примирилась со всем, милорд. Не сомневайся. Но сделай мне эту маленькую уступку. В конце концов, больше всего времени смотреть на тебя приходится мне, если не считать Люцифера. Мне приятнее видеть тебя таким.
   Эйдан фыркнул.
   — Неужели у меня такой страшный вид?.. Ладно, ладно, будь по-твоему.
   — Спасибо, милорд. — Она чмокнула его в щеку и отступила, торопясь заплести свою косу.
   — Маленькая уступка, миледи, — пророкотал у нее за спиной голос Эйдана.
   Она улыбнулась, продолжая заплетать волосы.
   — Да, милорд?
   — Я понимаю, что днем, в дороге, убирать косу необходимо. Но по ночам, когда мы будем оставаться одни, обещай распускать волосы и расчесывать у меня на глазах. — Он подошел поближе и погладил длинную толстую косу, которую она только что перекинула через плечо. — Какие изумительные волосы. Как тончайший шелк или золотая паутинка.
   Голос его рокотал низко, звучно, чувственно.
   — Прошлой ночью, когда мы были вместе, твои волосы окутывали тебя облаком. Мне казалось, что я лежу на чистом золоте и распростерлась на нем самая прекрасная и желанная женщина на свете. Это было как сон, как мечта.
   Брианна обратила к нему сияющий сапфировый взор.
   — Этот сон мы с тобой будем смотреть вместе снова и снова, до конца нашей жизни.
   Он пронзил ее огненным янтарным взглядом.
   — Берегись леди. Я могу потребовать, чтобы ты сдержала слово.
   Она ответила лучезарной улыбкой.
   — Надеюсь на это, милорд. В этом ваш долг мужа. Она мгновение смотрела ему в глаза, затем схватила за руку.
   Эйдан вопросительно выгнул бровь.
   — Идем, милорд. — Она потянула его к двери. — Если мы еще минуту будем глядеть в глаза друг другу таким взглядом, мы сегодня рано не уедем.
   Он рассмеялся и позволил подвести себя к стене, на которой висел меч. Она отпустила его и, сняв меч в ножнах, прикрепила его за спиной у мужа. Эйдан молча наблюдал, как она проверила пряжку и приладила меч поудобнее.
   — Ну вот, милорд, — Брианна удовлетворенно подняла на него глаза. — Теперь меч Балдора и Камень души в полной сохранности у тебя за спиной.
   — Он тут не в большей сохранности, чем в твоих руках, — протянул он. — Знаешь, ты ведь так и не рассказала, как прогнала разбойников.
   — Ах, ты об этом. В общем-то рассказывать особенно не о чем. Я ведь уже говорила раньше, магические силы Кэрлина помогли мне отпугнуть их.
   — Так что, твои собственные силы продолжают расти?
   Она вздохнула и покачала головой:
   — Недостаточно быстро. Я все еще не могу освободить мага из камня. А до крепости Морлоха скакать всего три дня.
   — Времени достаточно. Подумай, как развились твои способности за последнюю неделю.
   — Да, это верно. — Брианна замолчала, пристально вглядываясь в него. — У тебя есть какой-нибудь план? Что будем делать, когда явимся туда?
   — .В крепость Морлоха? — Эйдан пожал плечами. — Сейчас трудно что-либо придумать. Ведь мы не знаем, как нас примут. Если сказка насчет того, что я сын чародея, верна, это может дать нам особое преимущество.
   — Какое?
   — Мы можем потребовать, чтобы нас впустили в крепость, потому что мы родственники колдуна. Морлоху наверняка будет так же интересно встретиться с нами, как и мне с ним.
   — Возможно, — неохотно согласилась Брианна. — Но что-то не вызывает у меня доверия его отеческая привязанность. Если это он наслал на нас тех жутких тварей…
   — Верно, — согласился Эйдан, — но, если помнишь, они пытались взять нас в плен, а не убить. Может быть, Морлох послал их за нами, чтобы доставить нас к нему. — Принц заткнул за пояс кожаные перчатки, вскинул на плечо плащ и направился к вьюкам. Взяв их, он оглянулся на Брианну: — Итак, леди, ты готова? Нам надо еще попрощаться с Дэйном. — В глазах его засверкали лукавые искорки.
   — Ну и что в этом смешного? — подозрительно поинтересовалась Брианна.
   — Да так, ничего. Просто представил себе, как сильно разочарован будет хозяин замка Хэверсин, что я все-таки решил взять тебя с собой. Мне кажется, он быстро к тебе привязался.
   Брианна покраснела.
   — Перестань, Эйдан! Мы только друзья и не больше.
   — Так я и хочу это сохранить. — С дьявольской ухмылкой Эйдан подошел к двери и, широким жестом распахнув ее, пригласил Брианну к выходу.
   Дэйн вывел коней. Эйдан с Брианной пересекли внешний двор, направляясь к конюшням. Когда они остановились перед ним, хозяин Хэверсина улыбнулся.
   — Итак, любовники помирились. Эйдан пожал плечами.
   — Это бросается в глаза? Его друг рассмеялся.
   — Когда имеешь дело с тобой, ничего нельзя знать наверняка! — Он протянул на прощание руку. — Значит, до свидания?
   — Да, Морлох зовет. — Эйдан крепко пожал руку друга. Вздохнул.
   Дэйн похлопал Эйдана по плечу.
   — Надеюсь, ты не полезешь в самое пекло?
   — Так и сделаю. Дэйн покачал головой.
   — В горах есть мост над пропастью, — сказал он. — Это единственный путь к крепости Морлоха. Охраняют его братья-близнецы. Карлики. — Он улыбнулся, вспоминая что-то забавное. — Они постоянно выкидывают разные шуточки. Я так до сих пор и не понял, как они определяют, кого перевести через мост, а кого нет. А уж когда начинают требовать плату, придумать могут все, что угодно.
   — Они позволят мне пройти по мосту, никуда не денутся, -проворчал Эйдан. Дэйн хмыкнул:
   — Ты мог бы так говорить, если б дорогу можно было прокладывать мечом. Я, однако, советую поговорить с ними дружелюбно, побольше выдумки в торговле с ними.
   — Я отправляюсь туда, чтобы покончить с властью Морлоха, — взорвался Эйдан, — и должен умолять эти создания, чтобы мне позволили перейти их драгоценный мост? Думаю, Дэйн, что обойдусь без твоих советов.
   — Возможно, будет разумнее, чтобы я поговорила с ними первой? — поспешила предложить Брианна. Эйдан, насупившись, посмотрел на нее.
   — Ты намекаешь на то, что я не умею…
   — Да, милорд, — улыбнулась она, — временами тебе не хватает вежливости, но ты быстро учишься.
   Он презрительно фыркнул и повернулся к лошадям. Не проронив больше ни слова, Эйдан подошел к Люциферу и вскочил в седло, затем поглядел на Брианну:
   — Так ты едешь, леди, или нет? А то братья-карлики горько пожалеют, если не увидят тебя.
   Брианна фыркнула и снова повернулась к Дэйну:
   — Благодарю… за все. Ты настоящий друг. Дэйн печально улыбнулся:
   — А ты хорошая, преданная жена Эйдану. Я рад за него и, должен признаться, несколько завидую.
   — Ты еще найдешь свою любовь, Дэйн. Такой замечательный человек не останется одиноким надолго. Женщины хорошо разбираются в мужчинах и понимают, когда перед ними хорошая добыча.
   — Неужели? Но в моем горном царстве гости бывают редко.
   — Тогда, как только вернусь в Анакреон, — лукаво улыбнулась Брианна, — я выберу десяток самых прекрасных девушек и пошлю навестить вас.
   Он оживился:
   — Всех сразу? Или по очереди? Лучше по очереди, а то за всеми сразу неудобно ухаживать. Она рассмеялась:
   — Мы позже подробно обговорим все детали. — Она помедлила, затем встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. — До свидания, Дэйн.
   — До свидания, — отозвался Дэйн и нежно коснулся ее щеки в прощальном жесте.
   Брианна отвернулась и поспешила к своей лошади. Вскочив в седло, она поглядела на Эйдана и вскинула голову.
   — Ну так мы едем или нет?
   — Да, едем, — саркастически сказал он, — а то вы с Дэйном начнете обниматься прямо здесь, у конюшни.
   — Надо же, Эйдан, — расхохоталась Брианна, когда они направились к воротам замка, — по-моему, ты ревнуешь.
   — Я не ревную, — заорал он.
   Он пришпорил Люцифера и быстро поскакал вперед, словно хотел поскорее оставить позади замок Хэверсин.
   К полудню путешественники уже были у Поганых гор и начали подъем. Страшные, мрачные скалы высились вокруг. Ни единой живой души, даже ни травинки — все пустынно и дико, словно коснулось этих гор смертоносное дыхание злого волшебника. Изредка попадались сосны, но и те были кривыми, уродливыми, будто скрючила их неизвестная болезнь, да кое-где из расщелины торчал кустик — маленький, жалкий, но не сдавшийся и продолжающий битву со скалами за свою жизнь. И только ветер носился по этому мертвому царству, вольный, дикий, а в бескрайнем небе парили орлы, такие же вечные, как и горы.
   С каждым днем зов, манивший Эйдана в крепость чародея, усиливался. Принц все больше уходил в себя, все свои силы тратил на иссушающую душу и тело отчаянную борьбу с этим наваждением. Он снова почти не мог спать, когда они разбивали лагерь на ночь. Не помогали даже утешающие объятия Брианны. Его любовные ласки приобрели какой-то яростный накал, словно ими он стремился избежать чего-то, хоть на краткий миг забыться в бездумной, почти безрассудной страсти.
   Брианна отдавалась со всей глубиной и силой, на какую была способна, ничего не ожидая и не требуя от Эйдана. А тот, казалось, вообще перестал думать о чем бы то ни было, кроме своего неукротимого желания поскорее добраться до Морлоха. Ей было достаточно того, что они вместе, и она рядом в минуты, когда он нуждался в ней больше всего. Каждую ночь ее нежные ласки хоть на какое-то время смягчали его дикий взгляд, умеряли нарастающее безумие, овладевавшее его рассудком. Она содрогалась при одной мысли о том, что стало бы с ним без нее.
   На закате третьего дня они увидели крепость Морлоха. Замок стоял, окутанный клубящимися серыми облаками, окруженный неприступными отвесными скалами. Здесь не было даже той жухлой растительности, которую путники замечали в начале пути. Теперь они оказались во владениях тишины и смерти.
   Брианна равнодушно смотрела на эту картину, потом устало вздохнула и послала своего коня вслед за Люцифером.
   Часом позже перед ними внезапно возникла пропасть с перекинутым через нее узеньким мостом, последняя преграда на пути к горной гряде, отделявшей их от Морлоха. Как и говорил Дэйн, мост охраняли два карлика.
   Эйдан подъехал к пещере, где кто-то шевелился.
   — Выходите, — позвал он. — Здесь нас двое, и мы хотим перейти ваш мост.
   — Да неужели? — вызывающе проскрежетал дерзкий голос из черной-пречерной тьмы каменного убежища. — Что ж, вам придется подождать до сумерек. Мы солнца не любим.
   — Сейчас уже не разгар дня, — проворчал Эйдан. Раздражение его быстро нарастало. — Солнце уже садится. Думаю, ничего с вами не станется, если вы поторопитесь. Вам за это и платят.
   — Ты не пройдешь по нашему мосту, пока мы не захотим тебя пропустить, хоть плати, хоть нет, — ответил дерзкий голос. — А теперь оставь нас в покое.
   Скоро стемнеет. — Клянусь Святыми угодниками! — прорычал Эйдан и, круто повернув Люцифера, поскакал к ожидавшей его поодаль Брианне. — Эти наглые сторожевые псы не собираются пропускать нас, пока…
   — Я все слышала, — мягко прервала его Брианна. — До сумерек осталось всего четверть часа. Мы можем подождать.
   — А я говорю, будь они прокляты. Я не стану терпеть их грубость, особенно если не слишком-то нуждаюсь в их помощи…
   — Эйдан, пожалуйста. — Нежная мольба светилась в глазах Брианны. — Они могут пригодиться нам потом, если мы надеемся вернуться после того, как разделаемся с Морлохом. Давай не будем настраивать карликов против себя. Они же нам ничего не сделали.
   Он бросил на нее недовольный взгляд и надолго замолчал. Как только первые тени поползли к краю пропасти, из пещеры вразвалочку выбрались карлики. Оба седобородые, с красными длинными носами. Ворчливо бормоча что-то себе под нос, они зажгли большие факелы и начали втыкать их в землю по обе стороны моста.
   — Хорошенькое дело, — проговорил один из них. — Он так спешит, что ему трудно дождаться захода солнца. Как будто всякий может перейти мост, когда захочет. Он наверняка бы рухнул в пропасть, это уж точно.
   Второй карлик укрепил факел быстрее брата и, подойдя вперевалочку к Брианне и Эйдану, остановился перед ними, поднял голову, прищурил близорукие глаза и стал с интересом их разглядывать. Брианна, в свою очередь, разглядывала его. Одет он был в зеленую рваную рубаху ниже колен, подпоясан широким ремнем. Из-под рубахи виднелись изъеденные молью коричневые чулки и уродливые сапоги странной формы. Он заметил, что Брианна уставилась на них.
   — Разглядываешь мои ноги? — обвиняющим тоном воскликнул карлик. — Разве ты не слышала, что некрасиво так откровенно пялиться на несчастья других? Стыдись! Из-за этого вам придется платить дороже!
   Брианна вспыхнула, вспомнив рассказы о знаменитой обидчивости карликов в том, что касалось их кривых ног.
   — Я… я прошу прощения. Я не хотела вас оскорбить, право, не хотела. Просто я устала и подумала…
   — Не извиняйся, Брианна, — раздраженно оборвал ее Эйдан. — Его переживания насчет ног — это его проблема, а не наша. — Он махнул рукой в сторону моста. — Сколько стоит переезд? Нам надо перебраться на ту сторону, пока еще не совсем стемнело, чтобы успеть разбить лагерь на ночь.
   — Сколько, сколько… — К ним ковылял второй карлик.
   Он отличался от брата только тем, что у него не было двух верхних передних зубов. Это стало видно, когда он алчно ухмыльнулся им. У первого нос был краснее. Брианна тут же мысленно придумала им прозвища: Краснонос и Беззубка. Беззубка задумчиво погладил рукой свою грязную бороду.
   — Начнем сначала. Сколько у вас есть?
   — Д-да, — вторил ему брат. — Расскажите нам все. Мы не всегда берем деньги, хотя вообще-то очень любим золото.
   — Я не собираюсь отдавать вам все, что у нас есть, — фыркнул Эйдан. — Прежде чем мы повернем домой, нам еще предстоит долгое путешествие, и деньги нам понадобятся.
   — Вы дадите нам, что мы хотим, или не пройдете по нашему мосту, — пожал плечами Краснонос.
   — Может быть, вы скажете нам, что вам нравится, кроме золота, — предложила Брианна. Ей нравились карлики: они были такие забавные, — думаю, мы смогли бы с вами договориться.
   Краснонос придвинулся ближе и, щурясь, всматривался в нее.