— Ничего себе, дополнительный вопрос! — заметила Патрисия. — Да их тут целая дюжина!
Брайан встал рядом с ней под импровизированный душ. Он распустил ее волосы, промыл их под струей холодной воды.
— Не хочешь отвечать?
Он сказал, что она может спрашивать у него о чем угодно. Просить о чем угодно. Выложил ей свою самую сокровенную тайну, мучившую его на протяжении стольких лет.
Разве может она поступить иначе? Обмануть его доверие?
— Его звали Джейсон. — Она призадумалась.
Вернее, не звали, а зовут. Вряд ли с ним что-нибудь случилось.
— Точно? Не Джон и не Джим?
Патрисия вспомнила их давешний разговор в машине. Тогда она просто издевалась над Брайаном. А он запомнил!
— Джейсон. Никогда не забуду его имени.
— Не сомневаюсь!
— Красивее его мужчины я не видела, — сказала она. — Правда, тогда я вообще еще мало повидала мужчин. Черные вьющиеся волосы, спортивная фигура, мускулы и все прочее, что полагается пловцу-профессионалу. Он пловец.
Тренировал мою мать в нашем бассейне. Она тогда как раз развелась со своим сто двадцатым мужем и ей нечем было заняться, кроме плавания. — Патрисия отвернулась и подставила лицо под струи воды. — Это, наверное, так банально: лишиться невинности в постели у тренера?
— Не знаю… По-моему, говорить о невинности вообще банально.
— Мне было немногим больше восемнадцати. Я была наивной дурочкой, которая до этого и целоваться-то толком не умела. А он в этом деле был большой мастак!
— И ты набросилась на него?
— Да. Это ужасно?
— Почему же? Против гормонов не попрешь.
Наступает пора совершеннолетия, пора производить потомство, вот гормоны и разыгрываются.
— Наверное, ты прав. — Патрисия закрыла глаза, подставила лицо солнцу, почувствовала, как его тепло растекается по телу.
— Итак, поцелуями дело не закончилось?
— Естественно. Тогда я как раз увлеклась дизайном, начала делать сережки. Для друзей, для самой себя, разумеется. Превзошла саму себя, лишь бы он обратил внимание.
— Вряд ли его долго пришлось упрашивать.
— Ну что ты! Вначале он должен был меня немного помучить. Потом начал флиртовать. Но мне хотелось большего. Намного большего. — Она повернулась лицом к Брайану. — Сережки из перьев сыграли свою роль: ими он щекотал мне шею. Неплохо получилось и с серьгами из елочных игрушек.
— Елочных игрушек? — недоверчиво переспросил Брайан.
— Да, представь себе! Такие маленькие шарики! Они-то и навели меня на мысль. Я нацепила на себя серьги из двух вишенок, предварительно, конечно, украсила их соответствующим образом. Серьги получились броские, большие, а самое главное, съедобные.
Брайан застонал.
— Да-да! Даже святой не устоял бы перед таким искушением.
— Думаю, он был далеко не святой. Одного не понимаю: где же была твоя мать? Она не ревновала?
— Как ни странно, нет. Тогда она была слишком занята собственной персоной. Надо было слегка подремонтировать внешность, прежде чем искать сто двадцать первого мужа. А я была настолько глупа, что так и не догадалась: Джейсон увивается за ней. На меня ему было наплевать. Но я была такой наивной!
— Это, видно, его и привлекало.
— Скорее всего. Запретный плод сладок. А я постаралась на славу, чтобы сделать себя ужасно заманчивой.
— Он, разумеется, не сопротивлялся.
— Зачем? — спросила Патрисия и пожала плечами. — Очень удобно — иметь в распоряжении сразу и мать и дочурку. Одна надоела, зато другая рядом.
— Какой-то извращенец! — процедил Брайан.
— Перестань, не завидуй. Завидовать тут особенно нечему.
— Как же твоя мать обо всем узнала?
— А кто сказал, что она обо всем узнала?
Узнать горькую правду предстояло мне. Как-то раз мать поехала с ним на недельку в Европу. А по возвращении оказалось, что они уже муж и жена.
— Так это за него она вышла замуж? — озадаченно спросил Брайан. — А я думал, она недавно с тем парнем…
— Это уже другой! Странный ты! — рассмеялась Патрисия. — Она замужем больше полугода не бывает. Теперь у нее новый красавчик.
— Вы говорили с Джейсоном? Как он перед тобой оправдывался?
— Да никак! Ему все невдомек было, с чего это я так рассвирепела! А я думал, ты все знаешь, сказал он. Просто тебе хотелось показать, какая ты взрослая и самостоятельная, вот ты и решила отбить жениха у своей матери. А я тебе подыграл. Если хочешь, продолжим. Вот так вот.
— А матери ты рассказала?
— Ей? Зачем? Нет, конечно. Я же сама виновата. Сама сглупила и должна была расплачиваться за собственную наивность. К тому же злилась я не столько на него, сколько на себя саму. Джейсон мужчина. Чего еще от него ждать?
— Уж по крайней мере не такого.
— Не знаю. Отец мой, как тебе, судя по всему известно, тоже не ангел. И любовниц у него пруд пруди. Он особенно и не скрывался.
Брайан молчал.
Патрисия вздохнула.
— Не к чему было ее расстраивать. В конце концов, она в нем сама разочаровалась, без моей помощи. А я поехала развеяться во Францию, на родину импрессионизма. И немало преуспела в живописи. А когда вернулась, Джейсона уже и след простыл.
— Значит, ты никому о нем не рассказывала?
— Об этом знаешь только ты.
Он наклонился к ней и нежно дотронулся пальцами до ее лица. Ей показалось, что он поцелует ее, но сама мысль о том, что Брайан ее жалеет, была невыносима.
— Проголодался? — спросила она. Не дожидаясь ответа, повернулась и пошла к машине, стараясь не хромать, хотя колено болело.
— Кажется, ты выздоровела? — сказал он, нагоняя ее.
— Из водопада льет целебная вода. А может, холод снимает боль. — Она поежилась.
Вытерев руки и лицо о рубашку, она было собралась надеть ее, но заметила, что она разорвана: именно в этом месте Брайан дернул ее за футболку, чтобы остановить ее безумное бегство.
— На, надень. — Он протянул ей свою рубашку.
— Намокнет.
— Ну и что? Иначе обгоришь.
Патрисия заколебалась.
Брайан решительно взял рубашку и помог ей всунуть руки в длинные рукава, после чего наклонился и принялся застегивать пуговицы.
Он был так близко, его волосы ниспадали на подбородок, терлись о ее щеку.
— Спасибо, — сказала она.
Он выпрямился. Но отпускать ее вовсе не собирался. Наоборот, крепко прижал к себе.
— Надо было с кем-то поделиться, — мягко произнес он. — Рассказала бы обо всем Джессике. Или пошла бы к психологу. Он бы помог.
Ты же не сделала ничего плохого.
— Я не могла об этом говорить.
И все же сказала. Ему, Брайану. Потому что он доверился ей, и она поняла, что может доверять ему.
— Никогда ничего от меня не скрывай, ладно? Мы же партнеры. — Он поцеловал ее в лоб. — Обещай: никаких тайн! — Он поцеловал ее в губы. — И еще; избавься от своих заколок.
— Обещаю, — шепнула она.
Пальцы Брайана, сжимавшие рубашку, напряглись. Мгновение казалось, что он отважится сделать следующий шаг. Искушение было очень велико.
Ему так хотелось показать ей: он считает ее самой красивой женщиной на свете. Ей нет равных. Но поверит ли она его словам? Поверит ли, что он достоин ее доверия?
Но, раз уж об этом речь, что он о ней знает? Они поделились своими тайнами. Он рассказал ей такое, о чем не говорил никому. Она раскрыла перед ним душу. Все произошло быстро, слишком быстро. Он вот-вот потеряет голову, и тогда…
Нет, вчера ночью она чуть ли не бросилась в его объятия, сейчас смотрит на него так, что внутри у него все закипает от желания… А ведь еще три дня назад он ее почти не знал. И сейчас она для него по-прежнему загадка.
Брайан испугался. Он побоялся, что Патрисия причинит ему боль. История с сыном и так заставила его страдать. Ему не хотелось повторять старые ошибки.
Он высвободился из ее объятий и произнес:
— Так… Ну, раз мы все выяснили, давай перекусим.
У Патрисии был такой вид, будто он дал ей пощечину. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
— Если ты не против, вернемся в номер. Надо вымыть волосы хорошим шампунем, иначе я их больше не расчешу.
Оба они понимали: это всего лишь предлог.
Тем не менее Брайан забрался в машину. Патрисия села на свое место, и он включил мотор.
Обратный путь они проделали почти в полном молчании.
Зато в холле шуму было хоть отбавляй. Здесь явно что-то праздновали: расфуфыренные гости, нарядные официанты, шампанское.
В центре холла красовался толстяк Инди Топану, лицо которого расплылось в широченной улыбке. С ним рядом стояли та самая брюнетка из ресторана и импозантный мужчина лет сорока.
Заметив Патрисию и Брайана, Топану извинился перед собеседниками и подошел к ним.
— Мисс Кромптон! Мистер Лавджой! — В его голосе слышалась искренняя радость. — Вижу, вы приятно проводите время? Были у нас на пляже?
— Да, и на пляже тоже, — уклончиво ответил Брайан. — Что празднуем?
Топану подбоченился.
— Думаю, теперь вам можно сказать. Вы знаете, как бывает с такими странами, как наша.
Мы лишь недавно обрели независимость, у режима много врагов, всегда находятся люди, недовольные существующим положением дел.
— Да, конечно, — кивнул Брайан. — И что с того?
— Объявились повстанцы, которые намерены свергнуть правительство. Они заявляют, что мы предали нашу свободу… Какая чушь! Знаете, чем они мотивируют свои притязания? Тем, что мы пригласили для восстановления гробницы Нусанти-Хо инженеров из Англии — из нашей бывшей метрополии. Они устроили налет на англичан и захватили несколько человек в заложники. Среди них главу бригады.
— Что? И вам еще взбрело в голову пригласить телеграммой мисс Кромптон сюда? — возмутился Брайан.
— Все произошло так быстро! — посетовал Топану. — Заговорщики действовали чрезвычайно ловко, я даже не успел сообщить вам о чем-либо. Когда узнал о похищении, было слишком поздно.
— Что сейчас с заложниками? — вмешалась Патрисия. — Они живы? Что вы предпринимаете?
— К счастью, кризис разрешился. Сегодня утром наши войска получили приказ штурмовать убежище повстанцев. Всех заложников удалось спасти. Теперь они в полной безопасности. Он указал на брюнетку. — Это жена бригадира.
Все это время она держалась необычайно мужественно, что только можно…
— Мистер Топану! — вклинился в разговор кто-то еще. — Все разрешилось, как это здорово!
Топану извинился и повернулся к своему знакомому.
— Бедняжка, — сказала Патрисия, глядя на брюнетку. — Мне хотелось заговорить с ней, но я так и не собралась. — Она взглянула на Брайана и тут же поняла, почему он ее избегал. — Она напомнила тебе… Ох, прости!
Брайан взял ее за руку.
— Да, но это не значит, что она хотела позабавиться со мной. Нельзя предвзято относиться к людям. Надо быть внимательнее.
— Пока что мне не на что пожаловаться.
— Нет, ты слишком добра! — улыбнулся Брайан.
Топану поговорил со своим приятелем и вернулся к ним.
— Извините еще раз, старый знакомый, давно с ним не виделись. Так о чем мы говорили?
— О жене бригадира.
— Да, великолепная женщина! Я рад, что с ее мужем все в порядке. К счастью, и вы теперь, не опасаясь за свою безопасность, сможете посетить гробницу. Когда? Может, завтра утром? Вы увидите скульптуру, которая, уверен, вас поразит!
— Честно говоря, мистер Топану, — начала Патрисия, — мы уже…
— Мы уже посмотрели фотографии вещей, найденных при раскопках, — вмешался Брайан, — и остались в восхищении. Думаю, Патрисия предпочтет увидеть интерьер гробницы на фото. Не стоит зря рисковать. Зато первым же делом завтра мы отправимся в музей. Во сколько? В девять?
Топану поклонился.
— Отлично. Буду рад лично все вам показать.
Распрощавшись с Топану, Брайан подхватил Патрисию за руку и отвел ее в сторону.
— Не стоит рассказывать ему, как мы провели утро.
— Все равно я проболтаюсь!
Брайан покачал головой.
— Ту историю с пловцом ты держала при себе.
— Потому что это совсем другое. Но я не умею хранить тайны.
Он подошел к конторке портье. Патрисия была рядом.
— Значит, тебя не слишком сильно придется пытать, чтобы выведать, что задумала твоя сестрица?
— Как это — пытать?
— Прижигать пятки раскаленным утюгом.
Действует безотказно. — Казалось, Брайан говорит совершенно серьезно. — Да ты все равно ничего не знаешь, иначе давно проболталась бы.
Лицо Патрисии тут же приняло ярко-розовый цвет.
— Мисс Кромптон! — подошел к ним радушный портье. — Я уж начал беспокоиться. К вам гости?
— Гости? — машинально переспросила она, не сводя взгляда с лица Брайана.
Портье указал на мужчину и женщину, сидевших на диване.
— Вы просили их зайти, так они сказали. И решили подождать, хотя я не мог сообщить им, когда вы вернетесь.
— В любом случае, — Брайан повернулся и взглянул на посетителей, — я не хочу ничего знать.
— Но…
— Хватит. — Он прижал палец к ее губам. — Пойдем, побеседуем про сережки. Это гораздо интереснее.
Глава 10
Глава 11
Брайан встал рядом с ней под импровизированный душ. Он распустил ее волосы, промыл их под струей холодной воды.
— Не хочешь отвечать?
Он сказал, что она может спрашивать у него о чем угодно. Просить о чем угодно. Выложил ей свою самую сокровенную тайну, мучившую его на протяжении стольких лет.
Разве может она поступить иначе? Обмануть его доверие?
— Его звали Джейсон. — Она призадумалась.
Вернее, не звали, а зовут. Вряд ли с ним что-нибудь случилось.
— Точно? Не Джон и не Джим?
Патрисия вспомнила их давешний разговор в машине. Тогда она просто издевалась над Брайаном. А он запомнил!
— Джейсон. Никогда не забуду его имени.
— Не сомневаюсь!
— Красивее его мужчины я не видела, — сказала она. — Правда, тогда я вообще еще мало повидала мужчин. Черные вьющиеся волосы, спортивная фигура, мускулы и все прочее, что полагается пловцу-профессионалу. Он пловец.
Тренировал мою мать в нашем бассейне. Она тогда как раз развелась со своим сто двадцатым мужем и ей нечем было заняться, кроме плавания. — Патрисия отвернулась и подставила лицо под струи воды. — Это, наверное, так банально: лишиться невинности в постели у тренера?
— Не знаю… По-моему, говорить о невинности вообще банально.
— Мне было немногим больше восемнадцати. Я была наивной дурочкой, которая до этого и целоваться-то толком не умела. А он в этом деле был большой мастак!
— И ты набросилась на него?
— Да. Это ужасно?
— Почему же? Против гормонов не попрешь.
Наступает пора совершеннолетия, пора производить потомство, вот гормоны и разыгрываются.
— Наверное, ты прав. — Патрисия закрыла глаза, подставила лицо солнцу, почувствовала, как его тепло растекается по телу.
— Итак, поцелуями дело не закончилось?
— Естественно. Тогда я как раз увлеклась дизайном, начала делать сережки. Для друзей, для самой себя, разумеется. Превзошла саму себя, лишь бы он обратил внимание.
— Вряд ли его долго пришлось упрашивать.
— Ну что ты! Вначале он должен был меня немного помучить. Потом начал флиртовать. Но мне хотелось большего. Намного большего. — Она повернулась лицом к Брайану. — Сережки из перьев сыграли свою роль: ими он щекотал мне шею. Неплохо получилось и с серьгами из елочных игрушек.
— Елочных игрушек? — недоверчиво переспросил Брайан.
— Да, представь себе! Такие маленькие шарики! Они-то и навели меня на мысль. Я нацепила на себя серьги из двух вишенок, предварительно, конечно, украсила их соответствующим образом. Серьги получились броские, большие, а самое главное, съедобные.
Брайан застонал.
— Да-да! Даже святой не устоял бы перед таким искушением.
— Думаю, он был далеко не святой. Одного не понимаю: где же была твоя мать? Она не ревновала?
— Как ни странно, нет. Тогда она была слишком занята собственной персоной. Надо было слегка подремонтировать внешность, прежде чем искать сто двадцать первого мужа. А я была настолько глупа, что так и не догадалась: Джейсон увивается за ней. На меня ему было наплевать. Но я была такой наивной!
— Это, видно, его и привлекало.
— Скорее всего. Запретный плод сладок. А я постаралась на славу, чтобы сделать себя ужасно заманчивой.
— Он, разумеется, не сопротивлялся.
— Зачем? — спросила Патрисия и пожала плечами. — Очень удобно — иметь в распоряжении сразу и мать и дочурку. Одна надоела, зато другая рядом.
— Какой-то извращенец! — процедил Брайан.
— Перестань, не завидуй. Завидовать тут особенно нечему.
— Как же твоя мать обо всем узнала?
— А кто сказал, что она обо всем узнала?
Узнать горькую правду предстояло мне. Как-то раз мать поехала с ним на недельку в Европу. А по возвращении оказалось, что они уже муж и жена.
— Так это за него она вышла замуж? — озадаченно спросил Брайан. — А я думал, она недавно с тем парнем…
— Это уже другой! Странный ты! — рассмеялась Патрисия. — Она замужем больше полугода не бывает. Теперь у нее новый красавчик.
— Вы говорили с Джейсоном? Как он перед тобой оправдывался?
— Да никак! Ему все невдомек было, с чего это я так рассвирепела! А я думал, ты все знаешь, сказал он. Просто тебе хотелось показать, какая ты взрослая и самостоятельная, вот ты и решила отбить жениха у своей матери. А я тебе подыграл. Если хочешь, продолжим. Вот так вот.
— А матери ты рассказала?
— Ей? Зачем? Нет, конечно. Я же сама виновата. Сама сглупила и должна была расплачиваться за собственную наивность. К тому же злилась я не столько на него, сколько на себя саму. Джейсон мужчина. Чего еще от него ждать?
— Уж по крайней мере не такого.
— Не знаю. Отец мой, как тебе, судя по всему известно, тоже не ангел. И любовниц у него пруд пруди. Он особенно и не скрывался.
Брайан молчал.
Патрисия вздохнула.
— Не к чему было ее расстраивать. В конце концов, она в нем сама разочаровалась, без моей помощи. А я поехала развеяться во Францию, на родину импрессионизма. И немало преуспела в живописи. А когда вернулась, Джейсона уже и след простыл.
— Значит, ты никому о нем не рассказывала?
— Об этом знаешь только ты.
Он наклонился к ней и нежно дотронулся пальцами до ее лица. Ей показалось, что он поцелует ее, но сама мысль о том, что Брайан ее жалеет, была невыносима.
— Проголодался? — спросила она. Не дожидаясь ответа, повернулась и пошла к машине, стараясь не хромать, хотя колено болело.
— Кажется, ты выздоровела? — сказал он, нагоняя ее.
— Из водопада льет целебная вода. А может, холод снимает боль. — Она поежилась.
Вытерев руки и лицо о рубашку, она было собралась надеть ее, но заметила, что она разорвана: именно в этом месте Брайан дернул ее за футболку, чтобы остановить ее безумное бегство.
— На, надень. — Он протянул ей свою рубашку.
— Намокнет.
— Ну и что? Иначе обгоришь.
Патрисия заколебалась.
Брайан решительно взял рубашку и помог ей всунуть руки в длинные рукава, после чего наклонился и принялся застегивать пуговицы.
Он был так близко, его волосы ниспадали на подбородок, терлись о ее щеку.
— Спасибо, — сказала она.
Он выпрямился. Но отпускать ее вовсе не собирался. Наоборот, крепко прижал к себе.
— Надо было с кем-то поделиться, — мягко произнес он. — Рассказала бы обо всем Джессике. Или пошла бы к психологу. Он бы помог.
Ты же не сделала ничего плохого.
— Я не могла об этом говорить.
И все же сказала. Ему, Брайану. Потому что он доверился ей, и она поняла, что может доверять ему.
— Никогда ничего от меня не скрывай, ладно? Мы же партнеры. — Он поцеловал ее в лоб. — Обещай: никаких тайн! — Он поцеловал ее в губы. — И еще; избавься от своих заколок.
— Обещаю, — шепнула она.
Пальцы Брайана, сжимавшие рубашку, напряглись. Мгновение казалось, что он отважится сделать следующий шаг. Искушение было очень велико.
Ему так хотелось показать ей: он считает ее самой красивой женщиной на свете. Ей нет равных. Но поверит ли она его словам? Поверит ли, что он достоин ее доверия?
Но, раз уж об этом речь, что он о ней знает? Они поделились своими тайнами. Он рассказал ей такое, о чем не говорил никому. Она раскрыла перед ним душу. Все произошло быстро, слишком быстро. Он вот-вот потеряет голову, и тогда…
Нет, вчера ночью она чуть ли не бросилась в его объятия, сейчас смотрит на него так, что внутри у него все закипает от желания… А ведь еще три дня назад он ее почти не знал. И сейчас она для него по-прежнему загадка.
Брайан испугался. Он побоялся, что Патрисия причинит ему боль. История с сыном и так заставила его страдать. Ему не хотелось повторять старые ошибки.
Он высвободился из ее объятий и произнес:
— Так… Ну, раз мы все выяснили, давай перекусим.
У Патрисии был такой вид, будто он дал ей пощечину. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
— Если ты не против, вернемся в номер. Надо вымыть волосы хорошим шампунем, иначе я их больше не расчешу.
Оба они понимали: это всего лишь предлог.
Тем не менее Брайан забрался в машину. Патрисия села на свое место, и он включил мотор.
Обратный путь они проделали почти в полном молчании.
Зато в холле шуму было хоть отбавляй. Здесь явно что-то праздновали: расфуфыренные гости, нарядные официанты, шампанское.
В центре холла красовался толстяк Инди Топану, лицо которого расплылось в широченной улыбке. С ним рядом стояли та самая брюнетка из ресторана и импозантный мужчина лет сорока.
Заметив Патрисию и Брайана, Топану извинился перед собеседниками и подошел к ним.
— Мисс Кромптон! Мистер Лавджой! — В его голосе слышалась искренняя радость. — Вижу, вы приятно проводите время? Были у нас на пляже?
— Да, и на пляже тоже, — уклончиво ответил Брайан. — Что празднуем?
Топану подбоченился.
— Думаю, теперь вам можно сказать. Вы знаете, как бывает с такими странами, как наша.
Мы лишь недавно обрели независимость, у режима много врагов, всегда находятся люди, недовольные существующим положением дел.
— Да, конечно, — кивнул Брайан. — И что с того?
— Объявились повстанцы, которые намерены свергнуть правительство. Они заявляют, что мы предали нашу свободу… Какая чушь! Знаете, чем они мотивируют свои притязания? Тем, что мы пригласили для восстановления гробницы Нусанти-Хо инженеров из Англии — из нашей бывшей метрополии. Они устроили налет на англичан и захватили несколько человек в заложники. Среди них главу бригады.
— Что? И вам еще взбрело в голову пригласить телеграммой мисс Кромптон сюда? — возмутился Брайан.
— Все произошло так быстро! — посетовал Топану. — Заговорщики действовали чрезвычайно ловко, я даже не успел сообщить вам о чем-либо. Когда узнал о похищении, было слишком поздно.
— Что сейчас с заложниками? — вмешалась Патрисия. — Они живы? Что вы предпринимаете?
— К счастью, кризис разрешился. Сегодня утром наши войска получили приказ штурмовать убежище повстанцев. Всех заложников удалось спасти. Теперь они в полной безопасности. Он указал на брюнетку. — Это жена бригадира.
Все это время она держалась необычайно мужественно, что только можно…
— Мистер Топану! — вклинился в разговор кто-то еще. — Все разрешилось, как это здорово!
Топану извинился и повернулся к своему знакомому.
— Бедняжка, — сказала Патрисия, глядя на брюнетку. — Мне хотелось заговорить с ней, но я так и не собралась. — Она взглянула на Брайана и тут же поняла, почему он ее избегал. — Она напомнила тебе… Ох, прости!
Брайан взял ее за руку.
— Да, но это не значит, что она хотела позабавиться со мной. Нельзя предвзято относиться к людям. Надо быть внимательнее.
— Пока что мне не на что пожаловаться.
— Нет, ты слишком добра! — улыбнулся Брайан.
Топану поговорил со своим приятелем и вернулся к ним.
— Извините еще раз, старый знакомый, давно с ним не виделись. Так о чем мы говорили?
— О жене бригадира.
— Да, великолепная женщина! Я рад, что с ее мужем все в порядке. К счастью, и вы теперь, не опасаясь за свою безопасность, сможете посетить гробницу. Когда? Может, завтра утром? Вы увидите скульптуру, которая, уверен, вас поразит!
— Честно говоря, мистер Топану, — начала Патрисия, — мы уже…
— Мы уже посмотрели фотографии вещей, найденных при раскопках, — вмешался Брайан, — и остались в восхищении. Думаю, Патрисия предпочтет увидеть интерьер гробницы на фото. Не стоит зря рисковать. Зато первым же делом завтра мы отправимся в музей. Во сколько? В девять?
Топану поклонился.
— Отлично. Буду рад лично все вам показать.
Распрощавшись с Топану, Брайан подхватил Патрисию за руку и отвел ее в сторону.
— Не стоит рассказывать ему, как мы провели утро.
— Все равно я проболтаюсь!
Брайан покачал головой.
— Ту историю с пловцом ты держала при себе.
— Потому что это совсем другое. Но я не умею хранить тайны.
Он подошел к конторке портье. Патрисия была рядом.
— Значит, тебя не слишком сильно придется пытать, чтобы выведать, что задумала твоя сестрица?
— Как это — пытать?
— Прижигать пятки раскаленным утюгом.
Действует безотказно. — Казалось, Брайан говорит совершенно серьезно. — Да ты все равно ничего не знаешь, иначе давно проболталась бы.
Лицо Патрисии тут же приняло ярко-розовый цвет.
— Мисс Кромптон! — подошел к ним радушный портье. — Я уж начал беспокоиться. К вам гости?
— Гости? — машинально переспросила она, не сводя взгляда с лица Брайана.
Портье указал на мужчину и женщину, сидевших на диване.
— Вы просили их зайти, так они сказали. И решили подождать, хотя я не мог сообщить им, когда вы вернетесь.
— В любом случае, — Брайан повернулся и взглянул на посетителей, — я не хочу ничего знать.
— Но…
— Хватит. — Он прижал палец к ее губам. — Пойдем, побеседуем про сережки. Это гораздо интереснее.
Глава 10
— Довольна? — Брайан усмехнулся и взглянул на Патрисию. Совершила свой суточный минимум добрых дел? — Ювелир и его молодая жена только что ушли. Брайан запер за ними дверь и повернулся к Патрисии. Все-таки я выиграл. Это он делает серьги, а не она!
— Зато она знает английский и может переводить, — заметила Патрисия.
— Ладно, ладно, все равно я выиграл! Ты должна мне сто долларов!
— Не волнуйся, заплачу.
— Переведи их в какой-нибудь благотворительный фонд, которому доверяешь.
— Как благородно с твоей стороны!
— Или накорми меня на них обедом.
— Но мы же еще не завтракали, — напомнила ему Патрисия. Они посмотрели в сторону холла. Судя по доносившимся оттуда возгласам, праздник был в разгаре. — Я не расположена обедать в обществе посторонних. Закажем еду в номер?
— Идет.
— А я поеду к ткачам.
— У тебя коленка разбита и растяжение. Ты не сможешь вести машину.
— Зато ты сможешь. Ты же должен повсюду меня сопровождать, сам сказал. — Патрисия саркастически взглянула на него. — Или ты предпочел бы устроить себе послеобеденную сиесту?
— Неплохая мысль. В обществе девушки с разбитым коленом. — Патрисия покраснела как рак, и Брайан рассмеялся. — Надо же, я-то думал с тобой такая скукотища! Приведи себя в порядок, а я пока закажу нам что-нибудь поесть. На голодный желудок ходить по ботаническому саду мало радости.
— Нам еще надо забрать костюм у портного.
— Да, я и забыл. Отлично. Самое главное — пойти туда, где полно народу.
— Хочешь покрасоваться в толпе? — нахмурилась Патрисия.
— Просто нам нужно узнать друг друга получше, прежде чем… Пока мы не узнали друг друга совсем хорошо.
Патрисия побежала в душ. Однако закалывать волосы не стала и оделась весьма тщательно.
Настолько тщательно, что Брайан едва сдержался, чтобы не заключить ее в объятия, когда она появилась на веранде. Ее волосы были распущены, они почти касались талии, воротник белой рубашки подчеркивал белизну ее кожи, к тому же ногти на руках она покрыла лаком.
Еда тут же вылетела у него из головы, однако он еще был в состоянии сопротивляться искушению. Поэтому как настоящий джентльмен пригласил ее сесть за столик. Патрисия разложила на коленях салфетку, а Брайан попросил:
— Для начала расскажи мне о своем первом детском воспоминании.
Она подцепила вилкой салат из экзотических фруктов, попробовала и зажмурилась от удовольствия:
— Вот это деликатес! — Она нахмурилась и взглянула на него. — Похоже, ты и впрямь решил узнать меня получше.
— Я же сказал. У нас полное равноправие: сейчас я задал тебе вопрос, потом ты меня о чем-нибудь спросишь.
— О чем угодно?
— Только не о фирме.
Патрисия пожала плечами.
— Ладно, как скажешь. Первое, что я помню из детства, это как однажды мама пришла ко мне в спальню, чтобы поцеловать меня на ночь. Она склонилась надо мной. Помню, на ней было великолепное ожерелье, наверное из бриллиантов. Видимо, она шла на какую-то вечеринку. Я тут же сгребла ее за шею, ожерелье порвалось, бриллианты посыпались в разные стороны.
— Она, конечно, жутко рассердилась!
— Нет, представь себе. Она просто засмеялась и сказала: ты вся в меня!
— Тут она ошиблась.
— Пожалуй, нет. Нам обоим в жизни нужна любовь. Мы хотим знать, что небезразличны кому-то. Женщина дает секс, чтобы получить любовь.
— Да? А мужчины?
— Дают любовь, чтобы получить секс.
Брайан собрался сказать ей: нет, ты не права, это не так! Но промолчал. Как легко все на словах… А на деле?
Он должен доказать ей, что она не права.
— Твоя очередь.
— Задавать вопрос? Ладно. — Она подумала. — Как звали первую девушку, которую ты поцеловал?
— Линда Лейтон, — ответил Брайан без запинки. — Я тогда только пошел в школу. И захотел в туалет. А она пообещала сказать мне, где он, но с одним условием: если я ее поцелую. Вот так-то!
Патрисия рассмеялась.
— Милашка! Сколько ей было?
— Семь, столько же, сколько и мне. Тогда она преподала мне урок поважнее, чем всякая арифметика. Но я ничему не научился.
— Да ладно! Не все женщины такие, как она.
— Не все мужчины такие, как Джейсон.
Патрисия отвела взгляд.
— Закончил?
— Что: есть или задавать вопросы?
— Есть. На вторую половину дня у нас обширная программа.
— А ты выдержишь? В смысле, твоя нога? Я могу сам взять образцы тканей у ткачей и захватить твой костюм у портного.
Эти слова явно пришлись ей по душе, ибо она взяла его за руку и посмотрела в глаза.
— Хочу, чтобы ты был рядом. — От вожделения ее голос стал хриплым. — Ну а если боль разыграется… — Она опустила ресницы. — Поймаю тебя на слове. Ты ведь обещал носить меня на руках.
— Да? Точно? — Он поднес ее пальцы к своим губам, полюбовался ее ногтями. — Итак, мисс Кромптон, кто же теперь у нас милашка?
— Я так понимаю, что это следующий вопрос?
— Да. Но мой вам совет: воспользуйтесь правом хранить молчание. Иначе к ткачам мы так и не доберемся.
Снова настал момент, когда произойти может все что угодно. В такую минуту они готовы забыть, зачем приехали на Синушари, забыть о споре за право владеть фирмой, обо всем на свете.
Наступила пауза. Патрисия вдруг выпрямилась и произнесла:
— Мне действительно необходимо побывать у ткачей. — И, не давая Брайану вставить и слова, поднялась и пошла к выходу. Медленнее, чем обычно, чтобы он успел за ней угнаться.
Но все равно свобода выбора у него оставалась: он мог за ней и не идти.
— Эй! — Он взял ее под руку, чтобы она опиралась на него и не напрягала больную ногу. Мы же играем в одной команде! Ты руководишь, а я вожу машину. Забыла?
Патрисия взглянула на него.
— А одновременно вести машину и работать языком ты сможешь?
— А что? Мы снова будем играть в вопросы и ответы?
— По-моему, мы и не переставали.
— Тогда сейчас моя очередь.
— Ты ее упустил.
Нет, ничего он не упустил. Дважды — вчера ночью и только что — он сдержался и поступил правильно, хотя пришлось ему нелегко.
Секс дается легко, в отличие от настоящей любви, истинного доверия, готовности пожертвовать всем. Способны ли они на это?
— Так о чем ты хочешь узнать?
Патрисия призадумалась, даже остановилась.
Пришлось и ему встать посреди дороги.
— Обо всем. — И без предупреждения снова пошла. — Например, о том, какую пищу ты предпочитаешь? Или нет… Чего ты терпеть не можешь?
— Яблоки.
— Яблоки? Почему?
— У меня на них аллергия. А ты? Кефир?
— Ужас, — поморщилась Патрисия.
— А я брынзу. И овечье молоко. Правда, я его никогда не пробовал, но…
— Я тоже! У меня просто не хватало духу!..
Смеясь, они сели в машину.
Остаток дня прошел согласно плану: ткачи, предоставившие образцы материалов, которые они изготавливают, ботанический сад с великолепными орхидеями, визит к портному. Но игру в вопросы и ответы они так и не прекращали.
Ведь они обнаружили много общего, не только такого, над чем можно было бы посмеяться.
Пообедав в ресторанчике в центре города, они вернулись в бунгало.
— Брайан, — сказала Патрисия, берясь за ручку двери, — спасибо тебе за чудесный вечер! И чудесный день.
— Не считая летучих мышей.
— Теперь это воспоминание, которое нас объединяет.
— Скоро таких воспоминаний станет еще больше. — Он подарил ей нежнейший поцелуй. Увидимся утром.
Он не стал дожидаться, пока за ней закроется дверь спальни. Прошел к себе и, раздевшись, бросился в постель. И так и не вышел из комнаты, хотя сон не шел. Он проворочался в постели до самого утра.
Солнце пекло вовсю, они с облегчением вздохнули, спустившись в подвал музея. Здесь было темно, зато прохладно.
— Вот это да! — не удержался Брайан, увидев драгоценности, извлеченные археологами из гробницы Нусанти-Хо.
— Великолепно! — согласилась Патрисия.
Инди Топану светился от счастья.
— Мистер Топану, вас к телефону! — провозгласил служащий.
Топану извинился и прошел наверх. Убедившись, что дверь за ним плотно закрыта, Брайан подошел к драгоценностям и дотронулся до них.
— Можно?
Она кивнула. Он медленно поднял корону, осмотрел ее и увенчал ею голову Патрисии.
— Я был прав. Ты вылитая Нусанти-Хо.
— Нет…
— До чего же мне хочется увидеть, как ты будешь смотреться в этих великолепных… Что за черт?
Пол закачался, сверху посыпалась известка.
— Землетря… — Но Патрисия не успела договорить. Она почувствовала, как Брайан схватил ее, увидела, что прямо на них летит потолок.
Она мягко шлепнулась на пол, Брайан опустился сверху.
После этого их накрыла темнота.
— Зато она знает английский и может переводить, — заметила Патрисия.
— Ладно, ладно, все равно я выиграл! Ты должна мне сто долларов!
— Не волнуйся, заплачу.
— Переведи их в какой-нибудь благотворительный фонд, которому доверяешь.
— Как благородно с твоей стороны!
— Или накорми меня на них обедом.
— Но мы же еще не завтракали, — напомнила ему Патрисия. Они посмотрели в сторону холла. Судя по доносившимся оттуда возгласам, праздник был в разгаре. — Я не расположена обедать в обществе посторонних. Закажем еду в номер?
— Идет.
— А я поеду к ткачам.
— У тебя коленка разбита и растяжение. Ты не сможешь вести машину.
— Зато ты сможешь. Ты же должен повсюду меня сопровождать, сам сказал. — Патрисия саркастически взглянула на него. — Или ты предпочел бы устроить себе послеобеденную сиесту?
— Неплохая мысль. В обществе девушки с разбитым коленом. — Патрисия покраснела как рак, и Брайан рассмеялся. — Надо же, я-то думал с тобой такая скукотища! Приведи себя в порядок, а я пока закажу нам что-нибудь поесть. На голодный желудок ходить по ботаническому саду мало радости.
— Нам еще надо забрать костюм у портного.
— Да, я и забыл. Отлично. Самое главное — пойти туда, где полно народу.
— Хочешь покрасоваться в толпе? — нахмурилась Патрисия.
— Просто нам нужно узнать друг друга получше, прежде чем… Пока мы не узнали друг друга совсем хорошо.
Патрисия побежала в душ. Однако закалывать волосы не стала и оделась весьма тщательно.
Настолько тщательно, что Брайан едва сдержался, чтобы не заключить ее в объятия, когда она появилась на веранде. Ее волосы были распущены, они почти касались талии, воротник белой рубашки подчеркивал белизну ее кожи, к тому же ногти на руках она покрыла лаком.
Еда тут же вылетела у него из головы, однако он еще был в состоянии сопротивляться искушению. Поэтому как настоящий джентльмен пригласил ее сесть за столик. Патрисия разложила на коленях салфетку, а Брайан попросил:
— Для начала расскажи мне о своем первом детском воспоминании.
Она подцепила вилкой салат из экзотических фруктов, попробовала и зажмурилась от удовольствия:
— Вот это деликатес! — Она нахмурилась и взглянула на него. — Похоже, ты и впрямь решил узнать меня получше.
— Я же сказал. У нас полное равноправие: сейчас я задал тебе вопрос, потом ты меня о чем-нибудь спросишь.
— О чем угодно?
— Только не о фирме.
Патрисия пожала плечами.
— Ладно, как скажешь. Первое, что я помню из детства, это как однажды мама пришла ко мне в спальню, чтобы поцеловать меня на ночь. Она склонилась надо мной. Помню, на ней было великолепное ожерелье, наверное из бриллиантов. Видимо, она шла на какую-то вечеринку. Я тут же сгребла ее за шею, ожерелье порвалось, бриллианты посыпались в разные стороны.
— Она, конечно, жутко рассердилась!
— Нет, представь себе. Она просто засмеялась и сказала: ты вся в меня!
— Тут она ошиблась.
— Пожалуй, нет. Нам обоим в жизни нужна любовь. Мы хотим знать, что небезразличны кому-то. Женщина дает секс, чтобы получить любовь.
— Да? А мужчины?
— Дают любовь, чтобы получить секс.
Брайан собрался сказать ей: нет, ты не права, это не так! Но промолчал. Как легко все на словах… А на деле?
Он должен доказать ей, что она не права.
— Твоя очередь.
— Задавать вопрос? Ладно. — Она подумала. — Как звали первую девушку, которую ты поцеловал?
— Линда Лейтон, — ответил Брайан без запинки. — Я тогда только пошел в школу. И захотел в туалет. А она пообещала сказать мне, где он, но с одним условием: если я ее поцелую. Вот так-то!
Патрисия рассмеялась.
— Милашка! Сколько ей было?
— Семь, столько же, сколько и мне. Тогда она преподала мне урок поважнее, чем всякая арифметика. Но я ничему не научился.
— Да ладно! Не все женщины такие, как она.
— Не все мужчины такие, как Джейсон.
Патрисия отвела взгляд.
— Закончил?
— Что: есть или задавать вопросы?
— Есть. На вторую половину дня у нас обширная программа.
— А ты выдержишь? В смысле, твоя нога? Я могу сам взять образцы тканей у ткачей и захватить твой костюм у портного.
Эти слова явно пришлись ей по душе, ибо она взяла его за руку и посмотрела в глаза.
— Хочу, чтобы ты был рядом. — От вожделения ее голос стал хриплым. — Ну а если боль разыграется… — Она опустила ресницы. — Поймаю тебя на слове. Ты ведь обещал носить меня на руках.
— Да? Точно? — Он поднес ее пальцы к своим губам, полюбовался ее ногтями. — Итак, мисс Кромптон, кто же теперь у нас милашка?
— Я так понимаю, что это следующий вопрос?
— Да. Но мой вам совет: воспользуйтесь правом хранить молчание. Иначе к ткачам мы так и не доберемся.
Снова настал момент, когда произойти может все что угодно. В такую минуту они готовы забыть, зачем приехали на Синушари, забыть о споре за право владеть фирмой, обо всем на свете.
Наступила пауза. Патрисия вдруг выпрямилась и произнесла:
— Мне действительно необходимо побывать у ткачей. — И, не давая Брайану вставить и слова, поднялась и пошла к выходу. Медленнее, чем обычно, чтобы он успел за ней угнаться.
Но все равно свобода выбора у него оставалась: он мог за ней и не идти.
— Эй! — Он взял ее под руку, чтобы она опиралась на него и не напрягала больную ногу. Мы же играем в одной команде! Ты руководишь, а я вожу машину. Забыла?
Патрисия взглянула на него.
— А одновременно вести машину и работать языком ты сможешь?
— А что? Мы снова будем играть в вопросы и ответы?
— По-моему, мы и не переставали.
— Тогда сейчас моя очередь.
— Ты ее упустил.
Нет, ничего он не упустил. Дважды — вчера ночью и только что — он сдержался и поступил правильно, хотя пришлось ему нелегко.
Секс дается легко, в отличие от настоящей любви, истинного доверия, готовности пожертвовать всем. Способны ли они на это?
— Так о чем ты хочешь узнать?
Патрисия призадумалась, даже остановилась.
Пришлось и ему встать посреди дороги.
— Обо всем. — И без предупреждения снова пошла. — Например, о том, какую пищу ты предпочитаешь? Или нет… Чего ты терпеть не можешь?
— Яблоки.
— Яблоки? Почему?
— У меня на них аллергия. А ты? Кефир?
— Ужас, — поморщилась Патрисия.
— А я брынзу. И овечье молоко. Правда, я его никогда не пробовал, но…
— Я тоже! У меня просто не хватало духу!..
Смеясь, они сели в машину.
Остаток дня прошел согласно плану: ткачи, предоставившие образцы материалов, которые они изготавливают, ботанический сад с великолепными орхидеями, визит к портному. Но игру в вопросы и ответы они так и не прекращали.
Ведь они обнаружили много общего, не только такого, над чем можно было бы посмеяться.
Пообедав в ресторанчике в центре города, они вернулись в бунгало.
— Брайан, — сказала Патрисия, берясь за ручку двери, — спасибо тебе за чудесный вечер! И чудесный день.
— Не считая летучих мышей.
— Теперь это воспоминание, которое нас объединяет.
— Скоро таких воспоминаний станет еще больше. — Он подарил ей нежнейший поцелуй. Увидимся утром.
Он не стал дожидаться, пока за ней закроется дверь спальни. Прошел к себе и, раздевшись, бросился в постель. И так и не вышел из комнаты, хотя сон не шел. Он проворочался в постели до самого утра.
Солнце пекло вовсю, они с облегчением вздохнули, спустившись в подвал музея. Здесь было темно, зато прохладно.
— Вот это да! — не удержался Брайан, увидев драгоценности, извлеченные археологами из гробницы Нусанти-Хо.
— Великолепно! — согласилась Патрисия.
Инди Топану светился от счастья.
— Мистер Топану, вас к телефону! — провозгласил служащий.
Топану извинился и прошел наверх. Убедившись, что дверь за ним плотно закрыта, Брайан подошел к драгоценностям и дотронулся до них.
— Можно?
Она кивнула. Он медленно поднял корону, осмотрел ее и увенчал ею голову Патрисии.
— Я был прав. Ты вылитая Нусанти-Хо.
— Нет…
— До чего же мне хочется увидеть, как ты будешь смотреться в этих великолепных… Что за черт?
Пол закачался, сверху посыпалась известка.
— Землетря… — Но Патрисия не успела договорить. Она почувствовала, как Брайан схватил ее, увидела, что прямо на них летит потолок.
Она мягко шлепнулась на пол, Брайан опустился сверху.
После этого их накрыла темнота.
Глава 11
— Брайан! Брайан! Где ты! Скажи хоть что-нибудь!
Вокруг по-прежнему было темно. Чихая от пыли и штукатурки, Патрисия на коленях пробиралась сквозь завал, пытаясь обнаружить Брайана. Но его нигде не было.
И тут она наткнулась на него. Он лежал без сознания, неподвижный, словно неживой. Патрисии хотелось рыдать, но она понимала: сейчас для этого самый неподходящий момент.
Она приложила голову к его груди. Бьется сердце? Не слышно. Нащупала в темноте его лицо, стряхнула пыль, дотронулась до волос и вскрикнула: ее пальцы пропитались кровью.
Брайан спас ей жизнь ценой собственной жизни. Ведь это она стояла под упавшей балкой, это ее бездыханное тело должно было сейчас лежать там, где лежит он.
— Помогите! — крикнула она. — На помощь!
Никто не отзывался.
— Есть тут кто-нибудь?!
Молчание.
— Брайан… Брайан, послушай. Не вздумай умирать, слышишь? Не вздумай! — Она попыталась нащупать пульс на шее. Так их учили на уроках первой помощи. Только одно дело урок, другое дело искать пульс в кромешной тьме у человека, которого любишь до безумия…
Надо успокоиться. Паникой делу не поможешь. Но как заставить его очнуться?
Слава Богу! Пульс есть. Значит, он жив.
— Черт возьми, Брайан! Очнись! — Она вцепилась в его рубашку. — Получай все, что хочешь! Слышишь? Получи все! Моя доля в фирме отныне твоя. Джессика поймет. Ни черта она не поймет, ну и плевать! — Она была в отчаянии.
— Ты слышишь? Хотел узнать все наши секреты? Ладно, я тебе все скажу! Она собирается выкинуть вас из названия. Фирма будет называться «Кромптон кутюр». Тебе это не по душе?
Я остановлю ее, только ради Бога не умирай!
Он застонал.
Патрисия положила голову ему на грудь.
— Скажи мне, чего ты хочешь, любимый, и я все сделаю. Все сделаю, чтобы ты жил! Я дам тебе все… Все на свете.
Брайан закашлял.
— Ты жив!..
— Еще бы, — прохрипел он. — Помереть спокойно не дадут!
Патрисия бросилась ему на шею. Брайан испустил стон.
— Тебе больно! Прости, я совсем… Какая дура! Где болит?
— Везде. Что стряслось?
— Землетрясение, похоже. — Патрисия закашлялась. — Ты как настоящий рыцарь прикрыл меня своим телом, вместо того чтобы воспользоваться удобным случаем и устранить конкурента.
— Да, что-то я сплоховал!
— Еще бы, мистер Циник. Лежи спокойно. Я попытаюсь вызвать подмогу.
Он схватил ее за руку.
— Не уходи.
— Что с тобой? Чем помочь?
— Просто…
— Что?
Он дотронулся до короны, которая, как ни странно, не свалилась у Патрисии с головы.
— Принцесса, повтори снова. Скажи, что дашь мне все, что я захочу.
Она сглотнула, отправив в желудок наряду со слюной добрую порцию штукатурки.
— Бери. Ты выиграл.
— Что?
— Решающую схватку. Получай приз за то, что спас мне жизнь. — Она коснулась его лба. — Едва не потеряв свою.
— Пат…
Вдалеке раздались голоса и скрип камня под ногами.
— Скорей! — прокричала Патрисия. — Здесь раненый! — И повернулась к нему:
— Что еще?
— Ты сказала, что дашь мне все на свете. И я подумал, что хочу тебя. Да, я не умираю, но представь, что это так. Неужели ты меня не поцелуешь как следует?
Брайан провел в постели остаток дня. И Патрисия вместе с ним. Так посоветовал врач. Правда, он не предполагал, что она будет находиться не у постели больного, а в самой постели.
— Пат…
Его голос разбудил ее. Она открыла глаза и едва не свалилась на пол. Брайан подпер голову локтем и смотрел на нее.
— Привет! — сказал он.
— Привет! — ответила она.
— Скажи, что это правда: я умер и теперь на небесах?
— Врач приказал присматривать за тобой. На всякий случай. Вот я и присматриваю.
— Какой хороший врач! Сколько мне осталось?
— Думаю, лет до ста протянешь. У тебя пара синяков и здоровенная шишка на затылке. Сотрясения нет. Что сам скажешь, как ощущения?
— Вряд ли тебе понравится то, что я скажу.
— По крайней мере, голова у тебя не болит.
Или болит? — Патрисия выбралась из-под одеяла и опустила ноги на пол.
— Я все равно не заметил бы. Эй, ты это куда? — Мне нужно круглосуточное наблюдение.
— Может, выпьешь чего-нибудь? Или съешь?
— Мне нужно только одно. И прямо здесь и сейчас.
— Однако…
— Ты сказала: проси все, что хочешь. Но я не хочу тебя вынуждать. Ты ничем мне не обязана. Поступай как знаешь.
— Ты спас мне жизнь. Я в долгу перед тобой.
Брайан внимательно посмотрел на нее.
— Нет между нами никаких долгов, пойми!
За эти три дня мы прошли путь больший, чем некоторые за всю жизнь. Мы поделились друг с другом самыми сокровенными тайнами, раскрыли друг другу душу. Что бы ни случилось с фирмой, я хочу, чтобы мы оставались партнерами. Во всех «значениях этого слова.
— Обманщик! Ты притворялся, что без сознания, а сам все слышал!
— На минуту я и правда отключился. Зато, когда пришел в себя, услышал такое…
— Изображал из себя смертельно раненного, лишь бы насладиться моими страданиями!
А я-то думала, что никогда больше не смогу обнять тебя!.. — Она прижалась к нему.
— Ты говорила такое, что мне не хотелось тебя прерывать. О фирме. О нас с тобой. Мне не нужен этот чертов магазин, у меня хватает мозгов понять, что никто не сделает для него столько, сколько можешь сделать ты. Со своей самоотверженностью и энтузиазмом. — Он поцеловал ее в лоб, в щеки, в губы.
— Одно не дает мне покоя… — наконец произнесла Патрисия, неохотно прекращая поцелуй.
— Что именно, любимая?
— Как сообщить обо всем Джессике? Что она подумает?.. Представляю себе ее реакцию!
— Не волнуйся. Пригласим ее сюда, на Синушари. А мой кузен Синклер будет ее сопровождать, как я тебя. И будь я проклят, если здешний климат не подействует на них так же, как на нас с тобой! — Брайан потянулся к телефону.
— Тебе нельзя вставать! — обеспокоенно сказала Патрисия. — Давай я позвоню. Ты хочешь поговорить с Синклером?
— Нет. С Топану. Пока ты беседовала с врачом, Топану заходил в палату проведать меня.
Я договорился, что мы отпразднуем свадьбу в ботаническом саду, среди роскошных орхидей, под пение экзотических птиц.
— Свадьбу? — переспросила Патрисия, не веря своим ушам. — Свадьбу!
— Естественно, — улыбнулся Брайан. — Что может быть прекраснее, чем свадьба здесь? Самая красивая женщина на свете и до неприличия самоотверженный мужчина станут мужем и женой на этом райском острове. Как тебе такая перспектива? Ты согласна?
Вместо ответа Патрисия кинулась в его объятия, и весь мир перестал для них существовать…
Вокруг по-прежнему было темно. Чихая от пыли и штукатурки, Патрисия на коленях пробиралась сквозь завал, пытаясь обнаружить Брайана. Но его нигде не было.
И тут она наткнулась на него. Он лежал без сознания, неподвижный, словно неживой. Патрисии хотелось рыдать, но она понимала: сейчас для этого самый неподходящий момент.
Она приложила голову к его груди. Бьется сердце? Не слышно. Нащупала в темноте его лицо, стряхнула пыль, дотронулась до волос и вскрикнула: ее пальцы пропитались кровью.
Брайан спас ей жизнь ценой собственной жизни. Ведь это она стояла под упавшей балкой, это ее бездыханное тело должно было сейчас лежать там, где лежит он.
— Помогите! — крикнула она. — На помощь!
Никто не отзывался.
— Есть тут кто-нибудь?!
Молчание.
— Брайан… Брайан, послушай. Не вздумай умирать, слышишь? Не вздумай! — Она попыталась нащупать пульс на шее. Так их учили на уроках первой помощи. Только одно дело урок, другое дело искать пульс в кромешной тьме у человека, которого любишь до безумия…
Надо успокоиться. Паникой делу не поможешь. Но как заставить его очнуться?
Слава Богу! Пульс есть. Значит, он жив.
— Черт возьми, Брайан! Очнись! — Она вцепилась в его рубашку. — Получай все, что хочешь! Слышишь? Получи все! Моя доля в фирме отныне твоя. Джессика поймет. Ни черта она не поймет, ну и плевать! — Она была в отчаянии.
— Ты слышишь? Хотел узнать все наши секреты? Ладно, я тебе все скажу! Она собирается выкинуть вас из названия. Фирма будет называться «Кромптон кутюр». Тебе это не по душе?
Я остановлю ее, только ради Бога не умирай!
Он застонал.
Патрисия положила голову ему на грудь.
— Скажи мне, чего ты хочешь, любимый, и я все сделаю. Все сделаю, чтобы ты жил! Я дам тебе все… Все на свете.
Брайан закашлял.
— Ты жив!..
— Еще бы, — прохрипел он. — Помереть спокойно не дадут!
Патрисия бросилась ему на шею. Брайан испустил стон.
— Тебе больно! Прости, я совсем… Какая дура! Где болит?
— Везде. Что стряслось?
— Землетрясение, похоже. — Патрисия закашлялась. — Ты как настоящий рыцарь прикрыл меня своим телом, вместо того чтобы воспользоваться удобным случаем и устранить конкурента.
— Да, что-то я сплоховал!
— Еще бы, мистер Циник. Лежи спокойно. Я попытаюсь вызвать подмогу.
Он схватил ее за руку.
— Не уходи.
— Что с тобой? Чем помочь?
— Просто…
— Что?
Он дотронулся до короны, которая, как ни странно, не свалилась у Патрисии с головы.
— Принцесса, повтори снова. Скажи, что дашь мне все, что я захочу.
Она сглотнула, отправив в желудок наряду со слюной добрую порцию штукатурки.
— Бери. Ты выиграл.
— Что?
— Решающую схватку. Получай приз за то, что спас мне жизнь. — Она коснулась его лба. — Едва не потеряв свою.
— Пат…
Вдалеке раздались голоса и скрип камня под ногами.
— Скорей! — прокричала Патрисия. — Здесь раненый! — И повернулась к нему:
— Что еще?
— Ты сказала, что дашь мне все на свете. И я подумал, что хочу тебя. Да, я не умираю, но представь, что это так. Неужели ты меня не поцелуешь как следует?
Брайан провел в постели остаток дня. И Патрисия вместе с ним. Так посоветовал врач. Правда, он не предполагал, что она будет находиться не у постели больного, а в самой постели.
— Пат…
Его голос разбудил ее. Она открыла глаза и едва не свалилась на пол. Брайан подпер голову локтем и смотрел на нее.
— Привет! — сказал он.
— Привет! — ответила она.
— Скажи, что это правда: я умер и теперь на небесах?
— Врач приказал присматривать за тобой. На всякий случай. Вот я и присматриваю.
— Какой хороший врач! Сколько мне осталось?
— Думаю, лет до ста протянешь. У тебя пара синяков и здоровенная шишка на затылке. Сотрясения нет. Что сам скажешь, как ощущения?
— Вряд ли тебе понравится то, что я скажу.
— По крайней мере, голова у тебя не болит.
Или болит? — Патрисия выбралась из-под одеяла и опустила ноги на пол.
— Я все равно не заметил бы. Эй, ты это куда? — Мне нужно круглосуточное наблюдение.
— Может, выпьешь чего-нибудь? Или съешь?
— Мне нужно только одно. И прямо здесь и сейчас.
— Однако…
— Ты сказала: проси все, что хочешь. Но я не хочу тебя вынуждать. Ты ничем мне не обязана. Поступай как знаешь.
— Ты спас мне жизнь. Я в долгу перед тобой.
Брайан внимательно посмотрел на нее.
— Нет между нами никаких долгов, пойми!
За эти три дня мы прошли путь больший, чем некоторые за всю жизнь. Мы поделились друг с другом самыми сокровенными тайнами, раскрыли друг другу душу. Что бы ни случилось с фирмой, я хочу, чтобы мы оставались партнерами. Во всех «значениях этого слова.
— Обманщик! Ты притворялся, что без сознания, а сам все слышал!
— На минуту я и правда отключился. Зато, когда пришел в себя, услышал такое…
— Изображал из себя смертельно раненного, лишь бы насладиться моими страданиями!
А я-то думала, что никогда больше не смогу обнять тебя!.. — Она прижалась к нему.
— Ты говорила такое, что мне не хотелось тебя прерывать. О фирме. О нас с тобой. Мне не нужен этот чертов магазин, у меня хватает мозгов понять, что никто не сделает для него столько, сколько можешь сделать ты. Со своей самоотверженностью и энтузиазмом. — Он поцеловал ее в лоб, в щеки, в губы.
— Одно не дает мне покоя… — наконец произнесла Патрисия, неохотно прекращая поцелуй.
— Что именно, любимая?
— Как сообщить обо всем Джессике? Что она подумает?.. Представляю себе ее реакцию!
— Не волнуйся. Пригласим ее сюда, на Синушари. А мой кузен Синклер будет ее сопровождать, как я тебя. И будь я проклят, если здешний климат не подействует на них так же, как на нас с тобой! — Брайан потянулся к телефону.
— Тебе нельзя вставать! — обеспокоенно сказала Патрисия. — Давай я позвоню. Ты хочешь поговорить с Синклером?
— Нет. С Топану. Пока ты беседовала с врачом, Топану заходил в палату проведать меня.
Я договорился, что мы отпразднуем свадьбу в ботаническом саду, среди роскошных орхидей, под пение экзотических птиц.
— Свадьбу? — переспросила Патрисия, не веря своим ушам. — Свадьбу!
— Естественно, — улыбнулся Брайан. — Что может быть прекраснее, чем свадьба здесь? Самая красивая женщина на свете и до неприличия самоотверженный мужчина станут мужем и женой на этом райском острове. Как тебе такая перспектива? Ты согласна?
Вместо ответа Патрисия кинулась в его объятия, и весь мир перестал для них существовать…