Страница:
Кстати, такого рода «проколы» Ельцин позже упоминал в числе причин, почему он отстранил Сосковца от руководства избирательной кампанией.
Но, разумеется, администрирование продолжалось и позже, когда кампанию формально возглавил сам Ельцин. Например, в начале апреля стало известно, что группа высокопоставленных офицеров Московского гарнизона решила обратиться в Конституционный Суд и Генпрокуратуру с требованием дать правовую оценку действиям бывшего главы Администрации президента Сергея Филатова, министра обороны Павла Грачева, а также ряда чиновников Минобороны, которые в ходе встреч в военных округах, частях и гарнизонах открыто призывали военнослужащих на предстоящих выборах голосовать за Ельцина. Как известно, агитация в армии – а как еще расценить такие призывы? – категорически запрещена законом. Но и это еще не все. В ряде гарнизонов командование просто приказывало офицерам собирать подписи солдат в пользу одного из кандидатов (понятно, какого).
В общем, безобразие. Хотя, если посмотреть на дело несколько шире… Попробовали бы эти жалобщики при Путине пикнуть о чем-нибудь подобном… «Голосование строем» – это обычная для нас особенность армейского «волеизъявления».
Кстати, вот забавный фрагмент из уже цитировавшегося разговора Коржакова с Черномырдиным в Президентском клубе. Этот разговор, как уже говорилось, состоялся 16 апреля и был записан президентским охранником на пленку. Коржаков приводит его в своих воспоминаниях. Фрагмент не относится к армейской тематике, но имеет прямое отношение к использованию административного ресурса вообще. Начальник СБП упрекает премьера за то, что тот недостаточно «агитирует» за президента. Премьер оправдывается, прямо-таки как нашкодивший школьник:
«Коржаков. Если вы вызовете какого-нибудь губернатора и ему скажете: «Ну-ка давай, чтобы у Ельцина все было хорошо». Но вы же их не вызываете. Вы со всеми хороший, со всеми мирный…
Черномырдин. А кто тебе сказал, что я не вызываю и не говорю? Тебе кто-нибудь говорил, что я так не говорю?
Коржаков. Нет. Но вы практически никогда не говорили, официально не заявляли: «Давайте голосовать за Ельцина».
Черномырдин. Да ты что?
Коржаков. Да ничего. Практически всегда такая немножко сторонняя позиция.
Черномырдин. У меня?
Коржаков. Если вы считаете, что я на вас напраслину возвожу, можете поинтересоваться у Бориса Николаевича…
Черномырдин…Кто тебе говорит, что я не говорю как надо с губернаторами на правительстве и на совещаниях?
Коржаков. Может, я не так выразился. Просто губернаторы вас слушаются, они знают, что по вашему представлению назначают, по вашему представлению снимают, и они вас боятся. Причем не нужно говорить: «Давайте агитируйте». Вы можете просто сказать: «Чтобы 60 процентов голосов было за Ельцина». И выполнят… Я по их пассивной позиции делаю нормальный вывод, что работа не ведется.
Черномырдин. Нет, неправда».
В пример Черномырдину Коржаков ставит того же Егорова, который, в соответствии с вверенным ему «участком» избирательной кампании, уже не однажды «вызывал губернаторов, драл на месте», «вызывал к себе министров…».
Вот так надо работать. Вызывать и «драть», вызывать и «драть»…
Ельцин – кандидат
3 апреля Ельцин был официально зарегистрирован кандидатом на пост президента, вторым после Зюганова. После церемонии регистрации кто-то из журналистов его спросил, не боится ли он проиграть выборы. «Конечно, я волнуюсь… – признался Ельцин. – Борьба будет непростая, поскольку соперник достался сильный. Но я не боюсь».
Трудно сказать, что в действительности испытывал Борис Николаевич в тот момент. Сомнения и даже состояние, близкое к депрессии, конечно, у него бывали, если судить по свидетельствам близко знавших его людей. Но он их никогда не выказывал, никогда в них не признавался. Напротив, всегда демонстрировал уверенность в себе, убежденность в успехе того, что делает. Так и теперь – постоянно твердил, что выиграет выборы, даже в первом туре (тут уж он повергал в изумление даже самых близких своих соратников).
Кстати, Ельцин похвастался журналистам, что свое первое «кандидатское» обещание он уже выполнил – «все долги федерального бюджета по зарплате погашены; полностью на сто процентов все регионы получили что полагается».
«Не торопитесь менять портреты!»
Спустя три дня, 6 апреля, Ельцин выступил на съезде Общероссийского движения общественной поддержки президента (ОДОПП) – детища Сергея Филатова. На этот раз тон его выступления был скорее покаянный и озабоченный. Президент откровенно заявил, что не удовлетворен тем, что сделал за время руководства страной: «Почти половина населения живет плохо, а десять процентов – очень хорошо. Начал образовываться паразитический капитал и раздел национального богатства вместо его преумножения». Впрочем, за этим признанием последовала обычная обтекаемая формула, к которой Ельцин постоянно прибегал с самого начала реформ, с 1992 года, – необходимо «несколько скорректировать» курс, не менять его, а внести лишь некоторые поправки.
Увы, обещанное тогда Ельциным до сих пор не реализовано. Вопиющий разрыв между бедным большинством и богатым меньшинством не только не сократился, но продолжает разрастаться. Национальное богатство по-прежнему не растет, а только разбазаривается.
Остановился Ельцин и на Чечне – одной из главных болевых тем, волновавших тогда россиян. Сказал, что видит свой долг в том, чтобы сдвинуть этот кризис с мертвой точки. Напомнил: он предложил Дудаеву начать переговоры через посредников. Посредники – Минтимер Шаймиев и Нурсултан Назарбаев – «уже начали свою деятельность»…
В целом, завершая выступление, Ельцин выделил десять главных направлений предстоящей работы: борьба с бедностью на основе экономического роста; защита семьи, материнства и детства; развитие культуры, образования и науки; борьба с преступностью и коррупцией; правовая реформа; мир в Чечне; военная реформа; отстаивание российских интересов за рубежом; интеграция с соседями по СНГ; установление гражданского мира в России.
Под самый конец вновь перешел на уверенный наступательный тон:
– Слабонервных прошу не суетиться, не торопиться со сменой портретов в кабинетах. В этот переломный для страны момент я не имею права отпускать штурвал управления российским государством. Этому не бывать!
«Россия сыта революциями»
В тот же день несколько позже, беседуя с журналистами, Ельцин объявил, что именно сегодня «дан старт предвыборной кампании и с настоящего момента начинается вся пропагандистская работа». Через своих собеседников президент призвал россиян голосовать на выборах за него, – «чтобы не было смены курса, не было революций». «Россия сыта революциями», – сказал он. При этом напомнил, что «ни в одном веке ни одни реформы» в России не были доведены до конца. «Поэтому дайте довести реформу до конца тому, кто ее начал! И тогда будет все в порядке – и экономика, и уровень жизни, как в цивилизованных странах. Возможность для этого есть, так как самый тяжелый период в реформировании мы прошли».
Увы, «довести реформу до конца» и на этот раз не удалось. По крайней мере, самому Ельцину. Сил не хватило. Так и смотрим, облизываясь, оставаясь далеко позади, на уровень жизни «как в цивилизованных странах». Всерьез наша правящая бюрократия озабочена только собственным уровнем жизни. Там дела обстоят по-другому. Там большого разрыва с цивилизованными странами давно уже нет. Напротив, по сравнению с их средней отметкой уже вырвались далеко вперед…
Естественно, голосовать за Ельцина призвал и сам съезд – как за «единственную фигуру общероссийского масштаба, которая может сегодня гарантировать гражданский мир, обеспечить преемственность во внутренней и внешней политике». «Никто из нынешних претендентов на пост главы государства, – говорилось в обращении, принятом на съезде, – не может сравниться с Борисом Ельциным по опыту, по проводимому им взвешенному курсу…»
«Только глядя людям в глаза…»
Ясно было, что самый эффективный способ «пропагандистской работы», о которой говорил Ельцин, – это его собственные поездки по стране, живое общение с людьми. Слова самого президента: «Только глядя людям в глаза, можно повлиять на них, ответить на волнующие их вопросы, рассказать о будущем устройстве России».
Но как на это решиться? Такие поездки – тяжелая нагрузка даже для здорового человека, а в том состоянии, в котором пребывал Ельцин, совершавший в ту пору другой, скорбный, путь – от инфаркта к инфаркту, – то была прямая дорога к могиле.
Против таких поездок категорически возражал Коржаков: «…Интенсивные предвыборные мероприятия могли уложить шефа в могилу и привести к политическому кризису… Риск казался неоправданным и кощунственным по отношению к гражданам России».
И все же Ельцин решился, как он говорил, в рамках предвыборной кампании объехать «почти всю Россию».
На юг, к казакам
Об этом своем намерении президент объявил в поездке пока что недальней – на московское НПО «Энергомаш». Здесь он продолжал предаваться бодряческой, наступательной риторике: «Я не сдамся. Я в хорошей физической форме и отлично себя чувствую».
Твердя раз за разом о своей «хорошей физической форме», Ельцин, возможно, старался убедить не столько своих слушателей, сколько самого себя.
Одной из первых поездок на этом начальном – по определению самого Ельцина – этапе была поездка на юг – в Краснодарский и Ставропольский края. Регион этот традиционно консервативный, слабо поддерживающий Ельцина: на президентских выборах 1991 года в обоих краях за него проголосовало всего лишь по 46 процентов избирателей (это при том, что на родине президента, в Свердловской области, – 85, в Самарской – 68, в Москве – 72…).
Предстояло эти края завоевать. Характерный для Ельцина прием: 16 апреля в Краснодаре, поинтересовавшись для проформы (будто прежде не знал), что волнует местных казаков – весьма влиятельную, как известно, часть тамошнего населения, – президент лихо, прямо на площади, перед строем казаков подписал три жизненно важных для них указа – о вопросах Главного управления казачьих войск при Президенте РФ, о предоставлении земель казачьим обществам, включенным в государственный реестр, о льготах казачьим обществам, взявшим на себя обязательство по несению государственной службы…
Зная особое, более жесткое, чем в других местах, отношение тамошних жителей к чеченской проблеме, Ельцин заверил их, что «никогда не сядет за стол переговоров с Дудаевым», поскольку лидер чеченских сепаратистов – «бандит» (это при том, что совсем еще недавно, в Москве, напирал на другое – мол, переговоры с чеченским генералом уже ведутся, правда, через посредников).
В Краснодаре же Ельцин разоткровенничался (неизвестно, правда, насколько откровенно – извините за тавтологию) о главном, что будто бы побудило его баллотироваться на второй срок. «Если начистоту, – сказал он, – нет достойного преемника».
Как известно, «достойный преемник» появился лишь спустя три с половиной года.
Кстати, как после оказалось, эта поездка Ельцина на юг по своему предвыборному эффекту оказалась не слишком удачной. По данным социологов, лишь 15 процентов опрошенных жителей Краснодарского края ответили, что их отношение к президенту после его пребывания здесь улучшилось, а 13 заявили, что ухудшилось. На Ставрополье результат был еще хуже – соответственно 9 и 19 процентов. В чем дело?
На ближайшем заседании Совета избирательной кампании Чубайс положил перед Ельциным две фотографии: на одной – Борис Николаевич во время президентской кампании 1991 года, стремительно идет куда-то, окруженный тесным кольцом преданных сторонников, смотрящих на него с восторгом; на другой – тот же Ельцин во время последней поездки на Ставрополье: вокруг него плотная стена охранников и лишь где-то вдали – отсеченная от кандидата хмурая толпа рядовых избирателей.
Ельцин все понял. Дал нагоняй Коржакову за то, что подчиненное ему «население в штатском» препятствует его, Ельцина, контактам с обычным населением. С той поры «общение президента с народом» стало больше походить на то, каким оно было в прежние времена.
Всего во время своей предвыборной кампании Ельцин, преодолевая нездоровье, совершил более тридцати поездок по стране. На востоке добрался до Хабаровского края, на севере – до Архангельска и Сыктывкара… Последний его маршрут перед выборами был тот же, что и первый, – на родину, в Екатеринбург.
А ведь кроме этого были еще и зарубежные поездки – в Египет (в марте), Китай и Казахстан (в конце апреля).
Данные социологов
(14 апреля 1996 года)
Очередной опрос, проведенный ВЦИОМом по заказу «Итогов» с 4 по 10 апреля, дал такие результаты. На выборы собираются пойти 68 процентов опрошенных. 26 процентов из их числа готовы проголосовать за Зюганова, 18 – за Ельцина, по 10 – за Явлинского и Лебедя, по 8 – за Жириновского и Святослава Федорова, 4 – за Черномырдина, 3 – за Гайдара, 1 – за Горбачева.
Согласно опросу РОМИРа (6 – 7 апреля), у Зюганова 27 процентов потенциальных голосов, у Ельцина – 22, у Лебедя – 8, у Явлинского – 7, у Жириновского и Святослава Федорова – по 6, у Руцкого – 2, у Черномырдина, Гайдара и Горбачева – по одному.
Во втором туре выборов, если бы он состоялся в начале апреля, согласно опросу РОМИРа, Зюганов победил бы Ельцина с соотношением голосов 40: 34 (две недели назад это соотношение составляло 40: 30).
Разрыв сокращается
Как видим, от опроса к опросу Ельцин сокращал отставание от Зюганова. Хотя догнать своего главного соперника он в первой декаде апреля еще не сумел, многие сходились во мнении, что задачу выхода во второй тур он скорее всего уже решил.
Анатолий Чубайс:
– Ельцину пришлось совершить длинный рывок. Еще пару месяцев назад многие потенциальные избиратели просто не верили в его перспективы и потому выбирали себе других фаворитов. Ельцин, вырвавшись на твердое второе место, заставил поверить в реальность своего переизбрания и воспринимать себя как наиболее сильного, проходного соперника коммунистов… Да, негативный рейтинг Ельцина выше, чем у Зюганова, однако не следует забывать, что во втором туре, в ситуации жесткого выбора, к относительно небольшому числу людей, не приемлющих лично коммунистического вождя, прибавится значительно большее число избирателей, не желающих возвращения власти коммунистической партии в целом.
Кому – ресторан, кому – столовая…
Пока Ельцин разъезжал по стране, его московский штаб (назовем его все-таки этим словом), естественно, продолжал работать. Любопытную зарисовку об этой работе сделала в двадцатых числах апреля корреспондентка «Коммерсанта»:
«Через проходную «Президент-отеля» вереницей идут знаменитости: Александр Абдулов, Александр Малинин, Элина Быстрицкая – доверенные лица президента Ельцина. В гостинице расположен его избирательный штаб, занимая там три этажа: восьмой, девятый и десятый…
На восьмом этаже располагается служба Георгия Рогозина, замначальника президентской службы безопасности. Его задача, понятное дело, – обеспечивать безопасность штабистов, среди которых есть весьма высокопоставленные. Но в свободное от прямых обязанностей время он принимает активное участие в работе над имиджем кандидата. В частности, как утверждают, дает весьма дельные советы по поводу цвета костюмов.
На девятом этаже разместился исполком штаба во главе с Юрием Яровым, а также первый помощник Ельцина Виктор Илюшин… Здесь же – кабинет дочери президента Татьяны Дьяченко, которая, как известно, вошла в совет по переизбранию. Неформальной, но, по сути, основной целью ее присутствия здесь является осуществление прямой связи между избирательным штабом и кандидатом.
Десятый этаж занял аппарат Общероссийского движения общественной поддержки президента (ОДОПП) во главе с Сергеем Филатовым. Этот плацдарм ему удалось отстоять в конкуренции с руководством НДР, претендовавшим на особую роль в кампании. Положение дел таково: силами НДР в ельцинском штабе обеспечивается только функционирование пресс-центра. Вся остальная практическая работа возложена на людей из филатовского движения, основная задача которых – привлечение демократической общественности к поддержке на предстоящих выборах кандидатуры Ельцина.
Аппарат ОДОПП не сплошь состоит из чиновников: там есть люди, обладающие опытом ведения избирательных кампаний – кадры в нынешних условиях наиболее ценные. Однако быт их устроен хуже, чем быт соседей: у них более тесно и меньше комфорта. Кормят их в столовой для обслуживающего персонала гостиницы, где за более или менее приемлемую цену можно получить комплексный обед. А их коллеги с восьмого и девятого этажей обедают в гостиничном ресторане.
Конечно, эти подробности принципиального значения не имеют, но в них все же дает о себе знать номенклатурный подход к делу…
Служба Вячеслава Никонова – это первая инстанция, через которую идут платежки на финансирование предвыборных мероприятий.
Обычно платежные документы проходят по такой цепочке: Никонов – Филатов – Яров – Чубайс. Но не всякий документ, попавший к Чубайсу, обязательно будет оплачен. У него есть группа аналитиков, которые дают рекомендации относительно судьбы той или иной платежки. Кто эти люди – неизвестно. Высказываются предположения, что это могут быть представители структур, финансирующих избирательную кампанию Ельцина.
В принципе «звено Чубайса», по многим оценкам, в предвыборной команде – одно из самых эффективных (тогда еще не все знали, что функция команды Чубайса отнюдь не сводится к финансированию избирательной кампании Ельцина, что это не просто «одно из самых эффективных» звеньев, а что это и есть настоящий штаб избирательной кампании, ее мозговой центр. – О.М.).
На посту главного имиджмейкера, видимо, окончательно закрепился сегодня Игорь Минтусов, исполнительный директор «Никколо М»…
В прошлую пятницу на пост первого заместителя Филатова была назначена Виктория Митина, о которой рядовым работникам было известно лишь, что она дружна с дочерью Ельцина. Однако за прошедшую неделю штабисты убедились, что дружба с Татьяной Дьяченко – не единственное достоинство г-жи Митиной: она оказалась толковым и расторопным организатором, хорошо знакомым с избирательными технологиями. Из личной беседы с г-жой Митиной я выяснила, что она работает с Ельциным в качестве доверенного лица уже в третий раз с 1989 года. Она для Ельцина – почти уже талисман».
Диагноз: чубайсофобия
Внутри Совета постоянно шли распри. Основной их фронт пролегал между группой Коржакова и все той же компанией либеральных интеллигентов – все той же командой Чубайса.
Конечно, главным поводом было стремление главного телохранителя во что бы то ни стало, несмотря на мартовское поражение, удержаться вблизи главного государственного «тела» и удержать в соответствующей позиции свою креатуру – Сосковца, – протолкнуть его в премьерское кресло. Но была тут и просто ненависть, лютая ненависть крестьянина, мещанина (по генотипу, по психологии, отчасти по жизненному опыту) к интеллигентам. Желая польстить Черномырдину, Коржаков говорит: «…Кем бы был Чубайс, если бы не Ельцин?.. Они все (Чубайс, Гайдар и др. – О.М.) вышли откуда? Из лаборатории. Черномырдин прошел все ступенечки – от и до, Ельцин прошел. А эти – студенты, аспиранты».
Студенты, аспиранты… «Ученые мальчики в розовых штанишках»… А туда же, лезут на высокие государственные посты. Вы одолейте всю лестницу, какую положено, – от рядового рабочего, мастера до начальника цеха, директора завода – а тогда уж претендуйте на правительственные кабинеты и машины с мигалками!
Удивительно, что с обратной стороны – со стороны Чубайса – аналогичной ненависти к президентскому охраннику не было. Во всяком случае сам Чубайс именно так излагает дело. Я уже приводил характеристику, которую он дал Коржакову: «Нормальный мужик. Совершенно нормальный. Я не то что отторжения к нему не испытывал, но по-человечески позитивно к нему относился». Спрашиваю Анатолия Борисовича, неужто он не чувствовал той лютой, той животной ненависти, какую этот «нормальный мужик», «хороший мужик» к нему, Чубайсу, испытывал, неужто при личном общении Коржаков так хорошо это скрывал.
– Да, конечно, чувствовал, – отвечает Чубайс. – Просто я всегда стараюсь отделять отношение человека ко мне от оценки его личностных качеств.
Ненависть Коржакова к Чубайсу возникла задолго до избирательной кампании, проявившись, в частности, в «телегах», которые обер-охранник регулярно писал на «выскочку-приватизатора». Так, еще в начале 1995-го он положил на стол Ельцину бумагу под вроде бы невинным названием «О некоторых аспектах функционирования российских средств массовой информации». «Некоторые аспекты» сводились главным образом к тому, что российские СМИ – и государственные, и негосударственные – «успешно задействует в собственных интересах» первый вице-премьер Чубайс. По утверждению автора, он, Чубайс, не только «эффективно работает в отношении региональных СМИ», распространяет на них свое влияние, но и «разворачивает борьбу за центральные средства массовой информации». Пресс-секретарь Чубайса Аркадий Евстафьев «с прямой подачи своего шефа» назначен заместителем гендиректора ОРТ, «опекаемое Чубайсом» Госкомимущество стало стопроцентным держателем акций компании «РТВ-пресс», его руководителю Егору Яковлеву предоставлены «значительные материальные средства», на базе которых он выпускает, в частности, «Общую газету», «отличающуюся антипрезидентской направленностью». Кроме того, Чубайс «вынашивает» различные злокозненные планы – в частности, планы «полного подчинения Госкомимуществу, а следовательно, собственным интересам», трех информационно-издательских концернов, которые еще только создаются. Ну, и т.д. и т.п.
Из всего этого автор депеши делает «однозначный вывод»: государственные рычаги влияния на СМИ «концентрируются в одних руках и используются не во благо государству, но во благо одной персоне и группе стоящих за ней лиц». В результате этого, как полагает автор, «существует опасность того, что в ходе предвыборной кампании Президент может оказаться заложником этих людей и их амбициозных корыстных интересов».
Вот ведь что забавно: Коржаков не допускает даже мысли, что Чубайсом могут двигать не «амбициозные корыстные интересы», а элементарное стремление усилить демократическую струю в хаотичном броуновском движении российских СМИ.
Как видим, вон еще когда, за год с лишним до того, как они вместе начали работать в ельцинском избирательном Совете, Коржаков узрел в лице Чубайса опасного конкурента и принялся отодвигать его от возможного участия в избирательной кампании. Уже тогда были созданы предпосылки к тому, что ельцинский предвыборный штаб в какой-то степени будет действовать по принципу «лебедь, рак и щука».
Во время самой кампании нападки на Чубайса, естественно, продолжились с новой силой. Чубайс, будучи прагматиком, старался не допустить, чтобы распри внутри ельцинского штаба снижали эффективность его работы. «Сейчас все известные и неизвестные противоречия нужно завернуть в тряпочку и забыть про них, если нас интересуют не взаимоотношения, а победа Ельцина на выборах, – заявил он 15 апреля в интервью «Эху Москвы». – Именно такое требование выдвигает и сам Борис Ельцин». Увы, эти призывы к миру остались без ответа.
Коржаковская сторона обвиняла своих конкурентов не только в неправильной тактике – заставляют кандидата, полуживого старика, таскаться по городам и весям, толкать длинные речевки, плясать твист и шейк вместе с девицами в мини-юбках (упрек, отчасти, наверное, справедливый), – но и в ошибочной «идеологической» линии.
Грехи НТВ
Помимо Чубайса, особенно доставалось здесь Игорю Малашенко и руководимому им каналу НТВ. От этого канала требовали, чтобы он прекратил «травлю» Ельцина. В качестве примеров «травли» приводились репортажи о кроваво-бездарных побоищах в Чечне. Это, мол, «глумление над Россией, властью, нашими солдатами». Таким же «глумлением» считались и сюжеты о казнокрадстве в правительстве Завгаева. Дескать, в предвыборную пору об этом лучше бы помолчать. Каналу НТВ ставилось также в вину, что он «в упор расстреливает» белорусского батьку Лукашенко, тем самым бросая тень и на российского президента, подписавшего с ним договор о Сообществе двух государств. Неважно, что все нормальные люди смотрели и смотрят на этого батьку как на некое историческое недоразумение, как на «последнего диктатора Европы», ожидая лишь момента, когда ветер-сквозняк проснувшейся народной воли сдунет его в политическое небытие.
Обвинялся телеканал и в том, что он выпячивает антикоммунизм Ельцина – а ведь у коммунистов «30 – 40 миллионов сочувствующих».
Короче говоря, от НТВ требовали отказаться от объективности, независимости, критичности, сделаться пропагандистским рупором «ястребиной» части президентского окружения. Уступи он этим требованиям, это бы фактически означало конец его существования как независимого телеканала. Что, собственно, и произошло позднее, уже при Путине.
Наконец, еще один «грех» НТВ – чересчур лояльное отношение к премьеру. Так, в одном из интервью Черномырдин, дескать, был представлен как «гарант президента» на случай, если «не дай Бог, с ним что-то произойдет». Неспроста это! Здесь явно какой-то умысел, какой-то подвох. Хотя, казалось бы, функция премьера как президентского дублера и преемника достаточно четко прописана в Конституции. Коржаков и Ко постоянно и с недоверием следили за председателем правительства, подозревая, что тот готовится самостоятельно включиться в избирательную кампанию.
Но, разумеется, администрирование продолжалось и позже, когда кампанию формально возглавил сам Ельцин. Например, в начале апреля стало известно, что группа высокопоставленных офицеров Московского гарнизона решила обратиться в Конституционный Суд и Генпрокуратуру с требованием дать правовую оценку действиям бывшего главы Администрации президента Сергея Филатова, министра обороны Павла Грачева, а также ряда чиновников Минобороны, которые в ходе встреч в военных округах, частях и гарнизонах открыто призывали военнослужащих на предстоящих выборах голосовать за Ельцина. Как известно, агитация в армии – а как еще расценить такие призывы? – категорически запрещена законом. Но и это еще не все. В ряде гарнизонов командование просто приказывало офицерам собирать подписи солдат в пользу одного из кандидатов (понятно, какого).
В общем, безобразие. Хотя, если посмотреть на дело несколько шире… Попробовали бы эти жалобщики при Путине пикнуть о чем-нибудь подобном… «Голосование строем» – это обычная для нас особенность армейского «волеизъявления».
Кстати, вот забавный фрагмент из уже цитировавшегося разговора Коржакова с Черномырдиным в Президентском клубе. Этот разговор, как уже говорилось, состоялся 16 апреля и был записан президентским охранником на пленку. Коржаков приводит его в своих воспоминаниях. Фрагмент не относится к армейской тематике, но имеет прямое отношение к использованию административного ресурса вообще. Начальник СБП упрекает премьера за то, что тот недостаточно «агитирует» за президента. Премьер оправдывается, прямо-таки как нашкодивший школьник:
«Коржаков. Если вы вызовете какого-нибудь губернатора и ему скажете: «Ну-ка давай, чтобы у Ельцина все было хорошо». Но вы же их не вызываете. Вы со всеми хороший, со всеми мирный…
Черномырдин. А кто тебе сказал, что я не вызываю и не говорю? Тебе кто-нибудь говорил, что я так не говорю?
Коржаков. Нет. Но вы практически никогда не говорили, официально не заявляли: «Давайте голосовать за Ельцина».
Черномырдин. Да ты что?
Коржаков. Да ничего. Практически всегда такая немножко сторонняя позиция.
Черномырдин. У меня?
Коржаков. Если вы считаете, что я на вас напраслину возвожу, можете поинтересоваться у Бориса Николаевича…
Черномырдин…Кто тебе говорит, что я не говорю как надо с губернаторами на правительстве и на совещаниях?
Коржаков. Может, я не так выразился. Просто губернаторы вас слушаются, они знают, что по вашему представлению назначают, по вашему представлению снимают, и они вас боятся. Причем не нужно говорить: «Давайте агитируйте». Вы можете просто сказать: «Чтобы 60 процентов голосов было за Ельцина». И выполнят… Я по их пассивной позиции делаю нормальный вывод, что работа не ведется.
Черномырдин. Нет, неправда».
В пример Черномырдину Коржаков ставит того же Егорова, который, в соответствии с вверенным ему «участком» избирательной кампании, уже не однажды «вызывал губернаторов, драл на месте», «вызывал к себе министров…».
Вот так надо работать. Вызывать и «драть», вызывать и «драть»…
Ельцин – кандидат
3 апреля Ельцин был официально зарегистрирован кандидатом на пост президента, вторым после Зюганова. После церемонии регистрации кто-то из журналистов его спросил, не боится ли он проиграть выборы. «Конечно, я волнуюсь… – признался Ельцин. – Борьба будет непростая, поскольку соперник достался сильный. Но я не боюсь».
Трудно сказать, что в действительности испытывал Борис Николаевич в тот момент. Сомнения и даже состояние, близкое к депрессии, конечно, у него бывали, если судить по свидетельствам близко знавших его людей. Но он их никогда не выказывал, никогда в них не признавался. Напротив, всегда демонстрировал уверенность в себе, убежденность в успехе того, что делает. Так и теперь – постоянно твердил, что выиграет выборы, даже в первом туре (тут уж он повергал в изумление даже самых близких своих соратников).
Кстати, Ельцин похвастался журналистам, что свое первое «кандидатское» обещание он уже выполнил – «все долги федерального бюджета по зарплате погашены; полностью на сто процентов все регионы получили что полагается».
«Не торопитесь менять портреты!»
Спустя три дня, 6 апреля, Ельцин выступил на съезде Общероссийского движения общественной поддержки президента (ОДОПП) – детища Сергея Филатова. На этот раз тон его выступления был скорее покаянный и озабоченный. Президент откровенно заявил, что не удовлетворен тем, что сделал за время руководства страной: «Почти половина населения живет плохо, а десять процентов – очень хорошо. Начал образовываться паразитический капитал и раздел национального богатства вместо его преумножения». Впрочем, за этим признанием последовала обычная обтекаемая формула, к которой Ельцин постоянно прибегал с самого начала реформ, с 1992 года, – необходимо «несколько скорректировать» курс, не менять его, а внести лишь некоторые поправки.
Увы, обещанное тогда Ельциным до сих пор не реализовано. Вопиющий разрыв между бедным большинством и богатым меньшинством не только не сократился, но продолжает разрастаться. Национальное богатство по-прежнему не растет, а только разбазаривается.
Остановился Ельцин и на Чечне – одной из главных болевых тем, волновавших тогда россиян. Сказал, что видит свой долг в том, чтобы сдвинуть этот кризис с мертвой точки. Напомнил: он предложил Дудаеву начать переговоры через посредников. Посредники – Минтимер Шаймиев и Нурсултан Назарбаев – «уже начали свою деятельность»…
В целом, завершая выступление, Ельцин выделил десять главных направлений предстоящей работы: борьба с бедностью на основе экономического роста; защита семьи, материнства и детства; развитие культуры, образования и науки; борьба с преступностью и коррупцией; правовая реформа; мир в Чечне; военная реформа; отстаивание российских интересов за рубежом; интеграция с соседями по СНГ; установление гражданского мира в России.
Под самый конец вновь перешел на уверенный наступательный тон:
– Слабонервных прошу не суетиться, не торопиться со сменой портретов в кабинетах. В этот переломный для страны момент я не имею права отпускать штурвал управления российским государством. Этому не бывать!
«Россия сыта революциями»
В тот же день несколько позже, беседуя с журналистами, Ельцин объявил, что именно сегодня «дан старт предвыборной кампании и с настоящего момента начинается вся пропагандистская работа». Через своих собеседников президент призвал россиян голосовать на выборах за него, – «чтобы не было смены курса, не было революций». «Россия сыта революциями», – сказал он. При этом напомнил, что «ни в одном веке ни одни реформы» в России не были доведены до конца. «Поэтому дайте довести реформу до конца тому, кто ее начал! И тогда будет все в порядке – и экономика, и уровень жизни, как в цивилизованных странах. Возможность для этого есть, так как самый тяжелый период в реформировании мы прошли».
Увы, «довести реформу до конца» и на этот раз не удалось. По крайней мере, самому Ельцину. Сил не хватило. Так и смотрим, облизываясь, оставаясь далеко позади, на уровень жизни «как в цивилизованных странах». Всерьез наша правящая бюрократия озабочена только собственным уровнем жизни. Там дела обстоят по-другому. Там большого разрыва с цивилизованными странами давно уже нет. Напротив, по сравнению с их средней отметкой уже вырвались далеко вперед…
Естественно, голосовать за Ельцина призвал и сам съезд – как за «единственную фигуру общероссийского масштаба, которая может сегодня гарантировать гражданский мир, обеспечить преемственность во внутренней и внешней политике». «Никто из нынешних претендентов на пост главы государства, – говорилось в обращении, принятом на съезде, – не может сравниться с Борисом Ельциным по опыту, по проводимому им взвешенному курсу…»
«Только глядя людям в глаза…»
Ясно было, что самый эффективный способ «пропагандистской работы», о которой говорил Ельцин, – это его собственные поездки по стране, живое общение с людьми. Слова самого президента: «Только глядя людям в глаза, можно повлиять на них, ответить на волнующие их вопросы, рассказать о будущем устройстве России».
Но как на это решиться? Такие поездки – тяжелая нагрузка даже для здорового человека, а в том состоянии, в котором пребывал Ельцин, совершавший в ту пору другой, скорбный, путь – от инфаркта к инфаркту, – то была прямая дорога к могиле.
Против таких поездок категорически возражал Коржаков: «…Интенсивные предвыборные мероприятия могли уложить шефа в могилу и привести к политическому кризису… Риск казался неоправданным и кощунственным по отношению к гражданам России».
И все же Ельцин решился, как он говорил, в рамках предвыборной кампании объехать «почти всю Россию».
На юг, к казакам
Об этом своем намерении президент объявил в поездке пока что недальней – на московское НПО «Энергомаш». Здесь он продолжал предаваться бодряческой, наступательной риторике: «Я не сдамся. Я в хорошей физической форме и отлично себя чувствую».
Твердя раз за разом о своей «хорошей физической форме», Ельцин, возможно, старался убедить не столько своих слушателей, сколько самого себя.
Одной из первых поездок на этом начальном – по определению самого Ельцина – этапе была поездка на юг – в Краснодарский и Ставропольский края. Регион этот традиционно консервативный, слабо поддерживающий Ельцина: на президентских выборах 1991 года в обоих краях за него проголосовало всего лишь по 46 процентов избирателей (это при том, что на родине президента, в Свердловской области, – 85, в Самарской – 68, в Москве – 72…).
Предстояло эти края завоевать. Характерный для Ельцина прием: 16 апреля в Краснодаре, поинтересовавшись для проформы (будто прежде не знал), что волнует местных казаков – весьма влиятельную, как известно, часть тамошнего населения, – президент лихо, прямо на площади, перед строем казаков подписал три жизненно важных для них указа – о вопросах Главного управления казачьих войск при Президенте РФ, о предоставлении земель казачьим обществам, включенным в государственный реестр, о льготах казачьим обществам, взявшим на себя обязательство по несению государственной службы…
Зная особое, более жесткое, чем в других местах, отношение тамошних жителей к чеченской проблеме, Ельцин заверил их, что «никогда не сядет за стол переговоров с Дудаевым», поскольку лидер чеченских сепаратистов – «бандит» (это при том, что совсем еще недавно, в Москве, напирал на другое – мол, переговоры с чеченским генералом уже ведутся, правда, через посредников).
В Краснодаре же Ельцин разоткровенничался (неизвестно, правда, насколько откровенно – извините за тавтологию) о главном, что будто бы побудило его баллотироваться на второй срок. «Если начистоту, – сказал он, – нет достойного преемника».
Как известно, «достойный преемник» появился лишь спустя три с половиной года.
Кстати, как после оказалось, эта поездка Ельцина на юг по своему предвыборному эффекту оказалась не слишком удачной. По данным социологов, лишь 15 процентов опрошенных жителей Краснодарского края ответили, что их отношение к президенту после его пребывания здесь улучшилось, а 13 заявили, что ухудшилось. На Ставрополье результат был еще хуже – соответственно 9 и 19 процентов. В чем дело?
На ближайшем заседании Совета избирательной кампании Чубайс положил перед Ельциным две фотографии: на одной – Борис Николаевич во время президентской кампании 1991 года, стремительно идет куда-то, окруженный тесным кольцом преданных сторонников, смотрящих на него с восторгом; на другой – тот же Ельцин во время последней поездки на Ставрополье: вокруг него плотная стена охранников и лишь где-то вдали – отсеченная от кандидата хмурая толпа рядовых избирателей.
Ельцин все понял. Дал нагоняй Коржакову за то, что подчиненное ему «население в штатском» препятствует его, Ельцина, контактам с обычным населением. С той поры «общение президента с народом» стало больше походить на то, каким оно было в прежние времена.
Всего во время своей предвыборной кампании Ельцин, преодолевая нездоровье, совершил более тридцати поездок по стране. На востоке добрался до Хабаровского края, на севере – до Архангельска и Сыктывкара… Последний его маршрут перед выборами был тот же, что и первый, – на родину, в Екатеринбург.
А ведь кроме этого были еще и зарубежные поездки – в Египет (в марте), Китай и Казахстан (в конце апреля).
Данные социологов
(14 апреля 1996 года)
Очередной опрос, проведенный ВЦИОМом по заказу «Итогов» с 4 по 10 апреля, дал такие результаты. На выборы собираются пойти 68 процентов опрошенных. 26 процентов из их числа готовы проголосовать за Зюганова, 18 – за Ельцина, по 10 – за Явлинского и Лебедя, по 8 – за Жириновского и Святослава Федорова, 4 – за Черномырдина, 3 – за Гайдара, 1 – за Горбачева.
Согласно опросу РОМИРа (6 – 7 апреля), у Зюганова 27 процентов потенциальных голосов, у Ельцина – 22, у Лебедя – 8, у Явлинского – 7, у Жириновского и Святослава Федорова – по 6, у Руцкого – 2, у Черномырдина, Гайдара и Горбачева – по одному.
Во втором туре выборов, если бы он состоялся в начале апреля, согласно опросу РОМИРа, Зюганов победил бы Ельцина с соотношением голосов 40: 34 (две недели назад это соотношение составляло 40: 30).
Разрыв сокращается
Как видим, от опроса к опросу Ельцин сокращал отставание от Зюганова. Хотя догнать своего главного соперника он в первой декаде апреля еще не сумел, многие сходились во мнении, что задачу выхода во второй тур он скорее всего уже решил.
Анатолий Чубайс:
– Ельцину пришлось совершить длинный рывок. Еще пару месяцев назад многие потенциальные избиратели просто не верили в его перспективы и потому выбирали себе других фаворитов. Ельцин, вырвавшись на твердое второе место, заставил поверить в реальность своего переизбрания и воспринимать себя как наиболее сильного, проходного соперника коммунистов… Да, негативный рейтинг Ельцина выше, чем у Зюганова, однако не следует забывать, что во втором туре, в ситуации жесткого выбора, к относительно небольшому числу людей, не приемлющих лично коммунистического вождя, прибавится значительно большее число избирателей, не желающих возвращения власти коммунистической партии в целом.
Кому – ресторан, кому – столовая…
Пока Ельцин разъезжал по стране, его московский штаб (назовем его все-таки этим словом), естественно, продолжал работать. Любопытную зарисовку об этой работе сделала в двадцатых числах апреля корреспондентка «Коммерсанта»:
«Через проходную «Президент-отеля» вереницей идут знаменитости: Александр Абдулов, Александр Малинин, Элина Быстрицкая – доверенные лица президента Ельцина. В гостинице расположен его избирательный штаб, занимая там три этажа: восьмой, девятый и десятый…
На восьмом этаже располагается служба Георгия Рогозина, замначальника президентской службы безопасности. Его задача, понятное дело, – обеспечивать безопасность штабистов, среди которых есть весьма высокопоставленные. Но в свободное от прямых обязанностей время он принимает активное участие в работе над имиджем кандидата. В частности, как утверждают, дает весьма дельные советы по поводу цвета костюмов.
На девятом этаже разместился исполком штаба во главе с Юрием Яровым, а также первый помощник Ельцина Виктор Илюшин… Здесь же – кабинет дочери президента Татьяны Дьяченко, которая, как известно, вошла в совет по переизбранию. Неформальной, но, по сути, основной целью ее присутствия здесь является осуществление прямой связи между избирательным штабом и кандидатом.
Десятый этаж занял аппарат Общероссийского движения общественной поддержки президента (ОДОПП) во главе с Сергеем Филатовым. Этот плацдарм ему удалось отстоять в конкуренции с руководством НДР, претендовавшим на особую роль в кампании. Положение дел таково: силами НДР в ельцинском штабе обеспечивается только функционирование пресс-центра. Вся остальная практическая работа возложена на людей из филатовского движения, основная задача которых – привлечение демократической общественности к поддержке на предстоящих выборах кандидатуры Ельцина.
Аппарат ОДОПП не сплошь состоит из чиновников: там есть люди, обладающие опытом ведения избирательных кампаний – кадры в нынешних условиях наиболее ценные. Однако быт их устроен хуже, чем быт соседей: у них более тесно и меньше комфорта. Кормят их в столовой для обслуживающего персонала гостиницы, где за более или менее приемлемую цену можно получить комплексный обед. А их коллеги с восьмого и девятого этажей обедают в гостиничном ресторане.
Конечно, эти подробности принципиального значения не имеют, но в них все же дает о себе знать номенклатурный подход к делу…
Служба Вячеслава Никонова – это первая инстанция, через которую идут платежки на финансирование предвыборных мероприятий.
Обычно платежные документы проходят по такой цепочке: Никонов – Филатов – Яров – Чубайс. Но не всякий документ, попавший к Чубайсу, обязательно будет оплачен. У него есть группа аналитиков, которые дают рекомендации относительно судьбы той или иной платежки. Кто эти люди – неизвестно. Высказываются предположения, что это могут быть представители структур, финансирующих избирательную кампанию Ельцина.
В принципе «звено Чубайса», по многим оценкам, в предвыборной команде – одно из самых эффективных (тогда еще не все знали, что функция команды Чубайса отнюдь не сводится к финансированию избирательной кампании Ельцина, что это не просто «одно из самых эффективных» звеньев, а что это и есть настоящий штаб избирательной кампании, ее мозговой центр. – О.М.).
На посту главного имиджмейкера, видимо, окончательно закрепился сегодня Игорь Минтусов, исполнительный директор «Никколо М»…
В прошлую пятницу на пост первого заместителя Филатова была назначена Виктория Митина, о которой рядовым работникам было известно лишь, что она дружна с дочерью Ельцина. Однако за прошедшую неделю штабисты убедились, что дружба с Татьяной Дьяченко – не единственное достоинство г-жи Митиной: она оказалась толковым и расторопным организатором, хорошо знакомым с избирательными технологиями. Из личной беседы с г-жой Митиной я выяснила, что она работает с Ельциным в качестве доверенного лица уже в третий раз с 1989 года. Она для Ельцина – почти уже талисман».
Диагноз: чубайсофобия
Внутри Совета постоянно шли распри. Основной их фронт пролегал между группой Коржакова и все той же компанией либеральных интеллигентов – все той же командой Чубайса.
Конечно, главным поводом было стремление главного телохранителя во что бы то ни стало, несмотря на мартовское поражение, удержаться вблизи главного государственного «тела» и удержать в соответствующей позиции свою креатуру – Сосковца, – протолкнуть его в премьерское кресло. Но была тут и просто ненависть, лютая ненависть крестьянина, мещанина (по генотипу, по психологии, отчасти по жизненному опыту) к интеллигентам. Желая польстить Черномырдину, Коржаков говорит: «…Кем бы был Чубайс, если бы не Ельцин?.. Они все (Чубайс, Гайдар и др. – О.М.) вышли откуда? Из лаборатории. Черномырдин прошел все ступенечки – от и до, Ельцин прошел. А эти – студенты, аспиранты».
Студенты, аспиранты… «Ученые мальчики в розовых штанишках»… А туда же, лезут на высокие государственные посты. Вы одолейте всю лестницу, какую положено, – от рядового рабочего, мастера до начальника цеха, директора завода – а тогда уж претендуйте на правительственные кабинеты и машины с мигалками!
Удивительно, что с обратной стороны – со стороны Чубайса – аналогичной ненависти к президентскому охраннику не было. Во всяком случае сам Чубайс именно так излагает дело. Я уже приводил характеристику, которую он дал Коржакову: «Нормальный мужик. Совершенно нормальный. Я не то что отторжения к нему не испытывал, но по-человечески позитивно к нему относился». Спрашиваю Анатолия Борисовича, неужто он не чувствовал той лютой, той животной ненависти, какую этот «нормальный мужик», «хороший мужик» к нему, Чубайсу, испытывал, неужто при личном общении Коржаков так хорошо это скрывал.
– Да, конечно, чувствовал, – отвечает Чубайс. – Просто я всегда стараюсь отделять отношение человека ко мне от оценки его личностных качеств.
Ненависть Коржакова к Чубайсу возникла задолго до избирательной кампании, проявившись, в частности, в «телегах», которые обер-охранник регулярно писал на «выскочку-приватизатора». Так, еще в начале 1995-го он положил на стол Ельцину бумагу под вроде бы невинным названием «О некоторых аспектах функционирования российских средств массовой информации». «Некоторые аспекты» сводились главным образом к тому, что российские СМИ – и государственные, и негосударственные – «успешно задействует в собственных интересах» первый вице-премьер Чубайс. По утверждению автора, он, Чубайс, не только «эффективно работает в отношении региональных СМИ», распространяет на них свое влияние, но и «разворачивает борьбу за центральные средства массовой информации». Пресс-секретарь Чубайса Аркадий Евстафьев «с прямой подачи своего шефа» назначен заместителем гендиректора ОРТ, «опекаемое Чубайсом» Госкомимущество стало стопроцентным держателем акций компании «РТВ-пресс», его руководителю Егору Яковлеву предоставлены «значительные материальные средства», на базе которых он выпускает, в частности, «Общую газету», «отличающуюся антипрезидентской направленностью». Кроме того, Чубайс «вынашивает» различные злокозненные планы – в частности, планы «полного подчинения Госкомимуществу, а следовательно, собственным интересам», трех информационно-издательских концернов, которые еще только создаются. Ну, и т.д. и т.п.
Из всего этого автор депеши делает «однозначный вывод»: государственные рычаги влияния на СМИ «концентрируются в одних руках и используются не во благо государству, но во благо одной персоне и группе стоящих за ней лиц». В результате этого, как полагает автор, «существует опасность того, что в ходе предвыборной кампании Президент может оказаться заложником этих людей и их амбициозных корыстных интересов».
Вот ведь что забавно: Коржаков не допускает даже мысли, что Чубайсом могут двигать не «амбициозные корыстные интересы», а элементарное стремление усилить демократическую струю в хаотичном броуновском движении российских СМИ.
Как видим, вон еще когда, за год с лишним до того, как они вместе начали работать в ельцинском избирательном Совете, Коржаков узрел в лице Чубайса опасного конкурента и принялся отодвигать его от возможного участия в избирательной кампании. Уже тогда были созданы предпосылки к тому, что ельцинский предвыборный штаб в какой-то степени будет действовать по принципу «лебедь, рак и щука».
Во время самой кампании нападки на Чубайса, естественно, продолжились с новой силой. Чубайс, будучи прагматиком, старался не допустить, чтобы распри внутри ельцинского штаба снижали эффективность его работы. «Сейчас все известные и неизвестные противоречия нужно завернуть в тряпочку и забыть про них, если нас интересуют не взаимоотношения, а победа Ельцина на выборах, – заявил он 15 апреля в интервью «Эху Москвы». – Именно такое требование выдвигает и сам Борис Ельцин». Увы, эти призывы к миру остались без ответа.
Коржаковская сторона обвиняла своих конкурентов не только в неправильной тактике – заставляют кандидата, полуживого старика, таскаться по городам и весям, толкать длинные речевки, плясать твист и шейк вместе с девицами в мини-юбках (упрек, отчасти, наверное, справедливый), – но и в ошибочной «идеологической» линии.
Грехи НТВ
Помимо Чубайса, особенно доставалось здесь Игорю Малашенко и руководимому им каналу НТВ. От этого канала требовали, чтобы он прекратил «травлю» Ельцина. В качестве примеров «травли» приводились репортажи о кроваво-бездарных побоищах в Чечне. Это, мол, «глумление над Россией, властью, нашими солдатами». Таким же «глумлением» считались и сюжеты о казнокрадстве в правительстве Завгаева. Дескать, в предвыборную пору об этом лучше бы помолчать. Каналу НТВ ставилось также в вину, что он «в упор расстреливает» белорусского батьку Лукашенко, тем самым бросая тень и на российского президента, подписавшего с ним договор о Сообществе двух государств. Неважно, что все нормальные люди смотрели и смотрят на этого батьку как на некое историческое недоразумение, как на «последнего диктатора Европы», ожидая лишь момента, когда ветер-сквозняк проснувшейся народной воли сдунет его в политическое небытие.
Обвинялся телеканал и в том, что он выпячивает антикоммунизм Ельцина – а ведь у коммунистов «30 – 40 миллионов сочувствующих».
Короче говоря, от НТВ требовали отказаться от объективности, независимости, критичности, сделаться пропагандистским рупором «ястребиной» части президентского окружения. Уступи он этим требованиям, это бы фактически означало конец его существования как независимого телеканала. Что, собственно, и произошло позднее, уже при Путине.
Наконец, еще один «грех» НТВ – чересчур лояльное отношение к премьеру. Так, в одном из интервью Черномырдин, дескать, был представлен как «гарант президента» на случай, если «не дай Бог, с ним что-то произойдет». Неспроста это! Здесь явно какой-то умысел, какой-то подвох. Хотя, казалось бы, функция премьера как президентского дублера и преемника достаточно четко прописана в Конституции. Коржаков и Ко постоянно и с недоверием следили за председателем правительства, подозревая, что тот готовится самостоятельно включиться в избирательную кампанию.