Мы сели наконец в комнате, находившейся над той стеной, которую ласкала смуглая ручка Эллен. Комната все еще была увешана старыми коврами, не имевшими первоначально большой художественной ценности, но теперь выцветшими так, что приятные серые тона прекрасно гармонировали с покоем и тишиной этого места. Очень неудачной была бы мысль заменить эти драпировки более яркими и нарядными украшениями. Я задал Эллен два-три случайных вопроса, но едва слушал ее ответы. Вскоре я замолчал совсем и сознавал только, что нахожусь в этой старой комнате и что с крыши и голубятни доносится воркование голубей.
Не прошло и двух минут, как я вновь овладел своими мыслями, но мне казалось, что это смутное состояние длилось долгое время. Я увидел Эллен, еще более полную жизни и радости от контраста с серым поблекшим ковром, рисунок которого выцвел и который не оскорблял глаз лишь потому, что сделался таким слабым и тусклым. Она смотрела на меня ласково, но так, словно видела малейшие движения моей души.
- Вы опять начали свое бесконечное сравнение настоящего с прошлым,молвила она.
- Это правда, - ответил я. - Я задумался о том, кем бы вы были в прошлое время, вы - с вашими способностями и умом, сочетающимися с любовью к удовольствиям и непризнанием всяких бессмысленных ограничений. И даже теперь, когда все уже давно достигнуто, мое сердце страдает при мысли о той бесплодной трате жизненных сил, которая длилась столько лет.
- Столько столетий, - сказала она, - столько веков!
- Правда, - сказал я, - великая правда!
И я снова замолчал.
Она встала.
- Пойдем, я не хочу, чтобы вы так глубоко задумывались. Если мы должны потерять вас, я хотела бы, чтобы вы увидели все, что возможно, прежде чем вернуться.
- Потерять меня? - повторил я за ней. - Вернуться? Разве я не еду с вами на Север? Что вы хотите этим сказать?
Она улыбнулась как-то грустно и отвечала:
- Не теперь! Не будем говорить об этом теперь! Но только о чем вы сейчас думали?
Я пробормотал, запинаясь:
- Я говорил себе: прошлое - настоящее?.. - Не следовало ли ей сказать о контрасте настоящего и будущего, глухого отчаяния и надежды?
- Я так и знала! - сказала Эллен. Потом, схватив меня за руку, она взволнованно продолжала: - Пойдем, пока еще есть время, пойдем!
Она вывела меня из комнаты, и мы спустились по лестнице. В небольшом вестибюле была боковая дверь в сад.
Спокойным голосом, как бы желая загладить свою внезапную нервность, Эллен сказала:
- Пойдем, мы должны присоединиться к другим, прежде чем они придут сюда нас разыскивать. И позвольте мне сказать вам, мой друг: я вижу, что вы очень склонны погружаться в бесплодные мечтательные раздумья. Это, без сомнения, оттого, что вы еще не привыкли к нашей спокойной жизни среди бодрой деятельности, к труду, который стал удовольствием, и к удовольствию, которое мы черпаем в труде.
Она немного помолчала и, когда мы снова вышли в прелестный сад, промолвила:
- Мой друг, вы думали о том, кем бы я была, если бы жила в прошедшие времена неурядиц и угнетения. Что ж, я достаточно знаю историю, чтобы ответить на этот вопрос: я принадлежала бы к беднякам, так как мой отец, когда работал, был простым земледельцем. Я не могла бы этого перенести, и, значит, моя красота, мой ум и веселость (она говорила без всякого жеманства или ложной скромности) продавались бы богатым людям, и моя жизнь пошла бы прахом. У меня не было бы выбора, не было бы власти над своей жизнью, и я, в свою очередь, никогда не могла бы купить у богачей удовольствие или хотя бы возможность распоряжаться собой. Так или иначе, но я погибла бы - либо от нищеты, либо от роскоши.
- Это правда, - согласился я.
Она собиралась еще что-то сказать, но тут открылась маленькая калитка, которая вела в окруженное вязами поле, и по садовой дорожке к нам быстрым и бодрым шагом подошел Дик. Он стал между нами и положил каждому из нас руку на плечо.
- Я так и думал, - сказал он, - что вы пожелаете осмотреть старый дом спокойно, когда в нем не толпится народ. Правда, это настоящая жемчужина... А теперь пойдем, приближается время обеда. Может быть, гость, вы хотели бы выкупаться, прежде чем мы сядем за стол? Я думаю, пир продолжится долго.
- Да, - сказал я, - я был бы не прочь искупаться.
- В таком случае, до свиданья, соседка Эллен, - сказал Дик, - вот идет Клара, она позаботится о вас. Наверно, она здесь больше у себя дома, чем вы, среди наших друзей.
В это время подошла с поля Клара. Бросив последний взгляд на Эллен и, по правде сказать, сомневаясь, увижу ли ее вновь, я повернулся и пошел за Диком.
Глава XXXII
НАЧАЛО ПРАЗДНЕСТВА. КОНЕЦ РАССКАЗА
Дик повел меня прямо на небольшой луг, который - как видно было из сада пестрел разноцветными палатками, расставленными правильными рядами. У этих палаток сидели и лежали на траве с полсотни взрослых и детей, все веселые, радостные, как говорится - в самом праздничном настроении.
- Вы думаете, что нас не так уж много? - сказал Дик. - Но вы должны помнить, что завтра к нам придет подкрепление. На сенокосе хватает места для многих людей, не слишком искусных в сельскохозяйственных работах. Есть немало таких, которые ведут сидячий образ жизни, и было бы жестоко лишать их удовольствия поработать в поле: в большинстве, это люди науки и студенты. Опытные работники, кроме тех, которые нужны для руководства работой, часто остаются при этом в резерве и пользуются отдыхом, который, как вы знаете, необходим, независимо от того, стремятся они к нему или нет. Иногда же они едут в другие местности, как, например, поступил я, явившись сюда. Видите ли, ученый люд пригодится здесь тогда, когда уборка будет в самом разгаре и мы начнем ворошить сено. Это значит - не ранее чем послезавтра.
Говоря это, он вывел меня с поля на мощеную дорогу, идущую через прибрежный луг. Свернув затем влево, на тропинку, среди колышущейся травы, которая была очень густа и высока, мы вышли к реке, повыше запруды и мельницы. Там мы великолепно выкупались в заводи над плотиной, где река благодаря запруде была гораздо шире, чем в других местах.
- Теперь нам в самую пору пообедать, - сказал Дик, когда мы, одевшись, шли опять среди трав, - и, конечно, обед в честь сенокоса самый веселый из всех веселых обедов в году, не исключая праздника жатвы: тогда дни идут уже на убыль, и за всем весельем чувствуешь приближение сумрачных дней. На полях одно жниво, сады опустели, а весна еще так далека, что не приходится и мечтать о ней. Тогда, осенью, человек начинает верить, что существует смерть.
- Как странно вы говорите, - сказал я, - о таком постоянном и закономерном явлении, как чередование времен года!
Действительно, эти люди были в таких вопросах словно дети и испытывали, казалось мне, преувеличенный интерес к погоде, к ясному дню, к темной, сверкающей звездами ночи.
- Странно? - переспросил он. - Странно сочувствовать природе, ее радостям и печалям?
- Во всяком случае, - сказал я, - если вы смотрите на смену времен года, как на прекрасную и интересную драму, то, я думаю, вы должны были бы любить и зиму с ее заботами и горестями, наряду с чудным летним великолепием.
- А разве нет? - горячо ответил Дик - Только я не могу относиться к ней так, как если бы я сидел в театре и смотрел пьесу, не принимая в ней никакого личного участия. - Он добродушно улыбнулся и продолжал: - Трудно такому неначитанному человеку, как я, толково объяснить свои мысли, как сделала бы это замечательная девушка Эллен. Но я считаю себя частицей мира и ощущаю общее страдание, как и общую радость. Мир существует не только для того, чтобы я мог есть, пить и спать: я сам вношу свою долю в его жизнь.
Как и Эллен, Дик по-своему ощущал ту же странную любовь к земле, что была свойственна лишь немногим людям в дни, которые я помнил. В те дни среди мыслящих людей преобладало раздраженное и неприязненное отношение к драматическому круговороту времен, к жизни земли и к зависимости от нее человека. В то время считалось поэтичным и утонченным смотреть на жизнь, как на нечто такое, что нужно терпеть, а не как на источник наслаждения.
Так я раздумывал, как вдруг смех Дика вернул меня в луга Оксфордшира.
- Одно мне кажется странным, - сказал он. - Почему я должен беспокоиться о зиме и ее скудости среди изобилия лета? Если бы это не случалось со мной раньше, я подумал
бы, что это дело ваших рук, гость, что вы опутали меня злыми чарами. Но это только шутка, - поспешил он добавить,- не принимай те моих слов близко к сердцу.
-- Хорошо, не буду, - сказал я, но почувствовал себя от его слов как-то неловко.
Мы вышли на мощеную дорогу, но не пошли по ней к дому, а направились по тропинке вдоль пшеничного поля, уже начинавшего цвести.
- Разве мы обедаем не в доме или в саду? - спросил я - Где же мы в таком случае соберемся? Я вижу кругом лишь маленькие домики.
- Да, - сказал Дик, - в этих краях дома очень малы. Здесь сохранилось так много небольших старинных домов, что люди охотно селятся в них, особенно если эти дома стоят не скученно. Что же касается нашего обеда, то мы будем пировать в церкви. Вы наш гость, и я жалею, что она не так обширна и красива, как в старом римском городе к западу или в лесном городе к северу1. Все же она вместит нас всех. Это здание не велико, но по своему красиво.
Обед в церкви! Это было что-то новое для меня, и я подумал о средневековых церковных трапезах, но ничего не сказал. Тем временем мы вышли на дорогу, проходившую по селению. Дик огляделся и, увидев две-три группы отставших, сказал мне:
- Кажется, мы немного запоздали. Почти все уже пришли и, наверно, ожидают вас, как самого почетного гостя, прибывшего из такой дали.
Он пошел быстрее, и я едва поспевал за ним. Мы свернули в короткую липовую аллею, которая привела нас прямо к церковному порталу. Из открытых дверей доносились смех и гул веселых голосов.
- Да, - сказал Дик, - во всяком случае, тут самое прохладное место в этот жаркий вечер. Войдем! Вам будут рады.
Действительно, несмотря на купанье, вечер казался мне знойным и более душным, чем обычно.
Мы вошли в церковь, небольшое простое здание с алтарем, одним приделом, отделенным от главного нефа тремя круглыми арками и довольно большим для такого маленького здания поперечным нефом. Старинные окна четырнадцатого века были большей частью изящного оксфордского образца.
В церкви не было никаких более поздних архитектурных украшений: по-видимому, никто и не пытался украшать ее с того времени, когда пуритане покрыли слоем штукатурки изображения средневековых святых и священных сцен на ее стенах.
Однако она была принаряжена к сегодняшнему празднеству цветочными гирляндами, протянутыми от арки к арке, и огромными кувшинами с цветами, расставленными на полу. Под западным окном были прикреплены две скрещенные косы, и отточенные блестящие лезвия сверкали среди обвитых вокруг них цветов. Но лучшим украшением здания были красивые, счастливые мужчины и женщины, сидевшие за столом. Их лица сияли, густые кудри падали им на плечи. В ярких праздничных одеждах они походили на "тюльпаны под солнцем", как говорит персидский поэт.
Хотя церковь была мала, места хватало с избытком, так
как самая маленькая церковь может заменить большой дом. Поэтому не пришлось расставлять столы в поперечном нефе. Вот на следующий день это, наверно, потребуется, когда ученые, о которых говорил Дик, явятся принять скромное участие в сенокосе.
Я стал на пороге с улыбкой ожидания на лице, как человек, который пришел на праздник и действительно намерен им насладиться. Дик, стоя рядом со мной, осматривал всю компанию, как мне показалось, с видом хозяина. Напротив меня сидели Клара и Эллен. Между ними было свободное место для Дика. Они улыбались, обернувшись к своим соседям, с которыми оживленно беседовали, и как будто не замечали меня. Я взглянул на Дика, ожидая, что он поведет меня вперед. Он смотрел в мою сторону, улыбался и был весел, как всегда. Но он не ответил на мой взгляд, - нет, он совершенно не обращал на меня внимания, словно меня тут и не было, и тогда я заметил, что никто из присутствующих не смотрит на меня. Сердце мое пронзила острая боль, как при страшном несчастье, давно ожидаемом и вдруг разразившемся.
Дик подвинулся немного вперед, не сказав мне ни слова. Я находился в каких-нибудь трех шагах от обеих женщин, которые, хотя и были моими спутницами очень короткое время, но, думалось мне, стали моими друзьями. Клара теперь повернулась в мою сторону, но и она, казалось, не видела меня, хотя я и старался поймать ее взгляд, умоляюще смотря на нее. Я обратился к Эллен. Она как будто на мгновенье узнала меня, но ее светлое лицо омрачилось печалью, она с грустным видом покачала головой, и какие-либо признаки того, что она видит меня, исчезли с ее лица.
Я почувствовал себя одиноким, у меня стало невыразимо тяжело на душе. Я подождал еще немного, потом повернулся и вышел из портала. Липовая аллея снова вывела меня на дорогу. Дрозды распевали во весь голос, и меня обдало зноем этого июньского вечера.
Еще раз, без всякого сознательного усилия воли, я посмотрел на старый дом у брода. Повернув за угол дома и идя по тропинке, которая вела к остаткам старинного креста, я наткнулся на фигуру, резко отличавшуюся от тех прекрасных, радостных людей, которых я оставил в церкви. Это был человек, казавшийся стариком, но ему - я это знал - в действительности было немногим больше пятидесяти лет. Его морщинистое лицо было испачкано сажей, тусклые глаза слезились, он весь согнулся и брел, пошатываясь на тонких паучьих ногах. Его одежда - так хорошо мне знакомая! - состояла из грязных лохмотьев. Когда я поравнялся с ним, он дотронулся до своей шляпы с доброжелательством и вежливостью, но, как мне показалось, с немалой долей подобострастья.
Потрясенный, я поспешил пройти мимо него и быстро пошел по дороге к реке и краю селения. Но вдруг черная туча покатилась мне навстречу, как в кошмарах моих детских лет. Некоторое время я ничего не сознавал, кроме того, что нахожусь во мраке. Но двигался ли я, сидел или лежал, я не мог бы сказать.
* * *
Я лежал в своей постели, в своем доме в грязном и унылом Хэммерсмите и размышлял о случившемся. Пришел ли я в отчаяние, поняв, что мне приснился сон? Как это ни странно, но надо сказать, что я не слишком опечалился.
Но было ли это действительно сном? Если да, то почему я все время сознавал, что наблюдаю новую жизнь со стороны и что я все так же окутан предрассудками, заботами и недоверчивостью своего времени, времени сомнений и борьбы?
Хотя мои новые друзья и были для меня вполне живыми, тем не менее я все время чувствовал, что я им чужд и что наступит час, когда они отвергнут меня и скажут, как, казалось, говорил мне последний грустный взгляд Эллен:
"Нет, так нельзя, ты не можешь быть с нами. Ты настолько принадлежишь несчастному прошлому, что даже наше счастье было бы тебе в тягость. Возвращайся теперь к своим. Ты видел нас, и ты постиг, что, вопреки непогрешимым догматам твоих дней, человечество ждет эпоха спокойствия. Она наступит, когда господство превратится в содружество, но не раньше. Возвращайся же и, пока ты будешь жить, ты будешь видеть вокруг себя людей, заставляющих других жить чуждой им жизнью, так как никто из них не дорожит по-настоящему своей собственной. Они ненавидят жизнь, хотя и боятся смерти. Ступай обратно и будь счастлив тем, что, увидев нас, ты можешь внести немного надежды в свою борьбу. Живи, пока хватает сил, преодолевая неизбежные беды и трудности и строя мало-помалу новую жизнь дружбы, мира и счастья.
Да, это так, и если другим удастся увидеть грядущее, каким видел его я, мой сон можно будет назвать предвидением.
КОММЕНТАРИИ
Глава I
Стр. 33 ...в Лиге... - Имеется в виду Социалистическая лига (см. предисловие).
Стр. 34 ...пользуясь способом передвижения, навязанным нам цивилизацией и уже вошедшим в привычку... - Первые линии Лондонской подземной железной дороги были построены в 1860 - 1863 гг.
...чуть выше безобразного висячего моста. - Хэммерсмитский мост через Темзу.
Стр. 35. Чизикский островок - остров на Темзе в пригородном районе Чизик, расположенном западнее Хэммерсмита.
Глава II
Стр.39 Пэтни - район (при Моррисе пригород) Лондона на правом, южном берегу Темзы.
Барн Элмс - парк на правом берегу Темзы.
Стр. 40. Сэррейский берег - южный, правый берег Темзы. Центр и большая часть Лондона расположены на левой, северной стороне.
Teй - река в Шотландии; славится лососями, которые водятся только в чистой, прозрачной воде. В загрязненной промышленными отходами Темзе лососи исчезли.
Понте-Веккьо ("Старый мост") - мост через реку Арно, известный архитектурный памятник XIV в.
Глава III
Стр. 48 Кросби Холл - здание готической архитектуры (1466-1475 гг.), известный исторический памятник. В XIX в.- концертный зал, затем ресторан.
Стр. 49 Хэммерсмит - один из округов Лондона, в XIX в - предместье.
Стр. 50 ...на месте этого дома когда-то находилась читальня хэммерсмитских социалистов. - В Хэммерсмите с 1878 г. жил Уильям Моррис. В доме Морриса собирались члены хэммерсмитского отделения Социалистической лиги.
Стр. 51 Эппингский лес - в течение нескольких веков был королевским охотничьим заповедником. В настоящее время сохранилась узкая полоса этого леса возле Лондона.
Уолтемстоу. - В городе Уолтемстоу родился У. Моррис (1834).
Стр. 58 Блумсбери - один из центральных кварталов Лондона. В Блумсбери расположен Британский музей.
Боффин, "золотой мусорщик" - персонаж романа Диккенса "Наш общий друг".
Глава IV
Стр. 61. Флорентийский баптистерий - Баптистерий - помещение для обряда крещения. Баптистерий Сан-Джованни во Флоренции (XI-XIII вв.) - одно из наиболее известных архитектурных сооружений этого рода.
Глава V
Стр. 65. Кенсингтон, Пэддингтон, Ноттинг-хилл, Примроз-хилл, Кингсленд, Сток-Ньюингтон, Клэптон - районы и пригороды Лондона.
Стр. 72. ...выбросили уродливые памятники дураков и мошенников... - В Вестминстерском аббатстве находятся гробницы и памятники английских королей и государственных деятелей.
Стр. 73. Собор святого Павла - наиболее значительное произведение английского классицизма. Построен в 1675-1710 гг.
Глава VII
Стр. 83. Трафальгар-сквер - одна из центральных площадей Лондона В XIX в архитектурный ансамбль площади с памятником Нельсону - победителю в битве при мысе Трафальгар - в центре считался одним из красивейших в Европе.
Стр. 84. На углу уродливая церковь; за мной неописуемо безобразное здание с куполом.- Имеются в виду церковь св. Мартина и здание Национальной галереи
Одну из них взгромоздили на верхушку высокой колонны - Подразумевается памятник Нельсону
Стр. 85. ...путаное описание сражения, которое произошло здесь приблизительно в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году - Избиение демонстрации безработных на Трафальгар-сквер 13 ноября 1887 г , "кровавое воскресенье".
Глава VIII
Стр. 93. Лонг Акр - одна из центральных улиц Лондона.
Стр. 95. Холборн - некогда ручей, затем улица, на которой сохранилось много старинных домов, так как она уцелела при пожаре 1666 г. То же название носит лондонский округ, в пределы которого входит эта улица.
Оксфорд-роуд - одна из главных магистралей Лондона
Британский музей - основан в 1753 г. Главное здание Британского музея (1823-1855) - построено в классицистическом стиле.
Глава Х
Стр. 116. Фаланстеры Фурье - По учению французского социалиста-утописта Шарля Фурье (1772-1837), социалистическое общество будет состоять из отдельных общин - фаланг. Фаланстер - здание, в котором размещена фаланга.
Стр. 118. Песня Гуда о рубашке - "Песня о рубашке" - стихотворение английского поэта-демократа Томаса Гуда (1799-1845), посвященное тяжкой доле работницы-швеи.
Стр. 119. Ли - левый приток Темзы.
Стр. 119. Исаак Уолтон (1593-1683) - английский писатель, автор книги "Размышления рыболова" (1653).
Стрэтфорд - промышленный пригород Лондона на левом. восточном берегу реки Ли. Название восходит к броду, где Римская дорога пересекала реку Ли.
Олдфорд - восточная окраина Лондона на правом берегу Ли. Местность по берегам реки Ли была застроена в XIX в.
Стр. 120. Шутерс-хилл - высокий меловой холм на берегу Темзы в г. Пэнгборн.
Кэннингтаун - густонаселенный пригород севернее Лондонских доков.
Сильвертаун - квартал между доками и Темзой, где живут портовые рабочие.
Глава XIII
Стр. 142. поместите это отдельной главой, взяв за образец книгу старого Хорребоу "Змеи в Исландии". - В книге датского ученого XVIII в Хорребоу "Естественно-историческое, гражданское и политическое описание Исландии" содержалась особая глава о змеях в Исландии, состоявшая всего из одной строки "Змеи в Исландии не встречаются". Писатель Сэмюель Джонсон (1709-1784) и его биограф Бозвел ввели крылатое выражение "Змеи в Исландии" в английскую литературу. В дальнейшем книга Хорребоу, за исключением этой курьезной главы, была забыта, поэтому Моррис перенес название главы на книгу в целом.
Глава XV
Стр. 154. Стзнли Генри Мортон (1841-1904) - путешественник по Африке. Возглавлял ряд экспедиций, содействовавших захвату европейскими империалистическими государствами африканских территорий.
Глава XVI
Стр. 163. Якоб Гримм (1785-1863)-немецкий филолог. Братья Гримм (Якоб и Вильгельм) впервые собрали и издали немецкие на родные сказки.
Глава XVII
Стр. 176. Гладстон Уильям Эварт (1809-1898) - лидер либеральной партии. В 1868-1874, 1880-1885, 1886, 1892-1894 гг.- премьер-министр английского правительства
Стр. 190. ярая реакционная газета "Дейли телеграф" - "Дейли телеграф" (осн. в 1855 г.) - газета, поддерживавшая партию консерваторов. В 1937 г. объединена с газетой "Морнинг пост".
Глава XXII
Стр. 220. Хемптон-Корт - дворец на берегу Темзы близ Лондона.
Стр. 223. Раннимед - старинный город на Темзе
Глава XXIV
Стр. 241. ...мои старые враги, "готические" чугунные мосты, были заменены красивыми мостами из камня и дуба - ВХ1Хв. на месте многих старинных каменных и деревянных мостов через Темзу были построены мосты псевдоготического стиля.
Виндзор - Виндзорский замок - летняя резиденция английских королей.
.....их построил для большого учебного заведения один из средневековых королей, - кажется, Эдуард Шестой... - В действительности, Итонский колледж основан королем Генрихом VI в 1440 г.
Стр. 244. Бишем, Медменхем, Харли, Хенли, Уоргрейв, Ши-лейк, Рединг, Кэвершем - города и поселки, расположенные вдоль Темзы
Глава XXV
Стр. 254. Горинг и Стритлей - города, расположенные на разных берегах, один против другого.
Глава XXVII
Стр. 263. ...древней истории этой местности, со времен Альфреда до эпохи Парламентских войн. Многие эпизоды этих войн... разыгрались вокруг Уоллингфорда.
Альфред Великий - король Уэссекса (871-900).
Парламентские войны - принятое в английской историографии название событий английской буржуазной революции XVII в. В крепости Уоллингфорд королевские войска оказали упорное сопротивление парламентским войскам. После победы Кромвеля крепость была уничтожена.
Стр. 267. Я поеду с вами до Оксфорда: мне надо взять книги в Бодлеянской библиотеке. - Знаменитая Бодлеянская библиотека в Оксфорде, по мнению Морриса, будет существовать и при коммунизме.
Стр. 270. Теннисон Альфред (1809-1892) - известный английский поэт. "Лотофаги" - поэма Теннисона, в которой развит один из эпизодов "Одиссеи".
Стр. 271. ...каждая пядь земли вдоль Темзы от Хэммерсмита до Криклейда Криклейд - городок в верховьях Темзы, последний пункт, куда можно подняться на лодке.
Стр. 273. Холм Сайнодана-один из самых высоких холмов на берегах Темзы. На вершине холма - остатки древних военных укреплений.
Абингдон - древний город на правом берегу Темзы, легендарная столица королей Уэссекса.
Глава XXVIII
Стр. 279. Я помню этот мост, только мы никогда не называла его "старым" мостом... - Имеется в виду "Новый мост", древнейший мост на Темзе (XIII в.)
Римский вал в Кэмберленде - часть Римского вала, или Вала Адриана (11 в.), проходившего от устья реки Тайн до Карлайла.
Глава XXXI
Стр. 293. "Старый дом" - дом Морриса в Кельмскотте, небольшом селении в верховьях Темзы, вблизи города Лечлейд.
М. Гордышевская
1 Ничего лишнего! (лат.)
1 "Крик" (creek) - речонка, ручей (англ. )
1 Education (англ.)
1 Приведение к нелепости (лат).
1 При прежнем положении (лат.).
1 Переворот (франц.)
1 Нужно сказать, что вдоль Темзы стояло множество мельниц, служивших для разных целей. Среди них не было ни одной невзрачной, а многие - поразительно красивы. Сады вокруг них были прелестны. (Прим автора.)
1 Он, очевидно, подразумевал Сайренсестер и Барфорд. (Прим автора)
Не прошло и двух минут, как я вновь овладел своими мыслями, но мне казалось, что это смутное состояние длилось долгое время. Я увидел Эллен, еще более полную жизни и радости от контраста с серым поблекшим ковром, рисунок которого выцвел и который не оскорблял глаз лишь потому, что сделался таким слабым и тусклым. Она смотрела на меня ласково, но так, словно видела малейшие движения моей души.
- Вы опять начали свое бесконечное сравнение настоящего с прошлым,молвила она.
- Это правда, - ответил я. - Я задумался о том, кем бы вы были в прошлое время, вы - с вашими способностями и умом, сочетающимися с любовью к удовольствиям и непризнанием всяких бессмысленных ограничений. И даже теперь, когда все уже давно достигнуто, мое сердце страдает при мысли о той бесплодной трате жизненных сил, которая длилась столько лет.
- Столько столетий, - сказала она, - столько веков!
- Правда, - сказал я, - великая правда!
И я снова замолчал.
Она встала.
- Пойдем, я не хочу, чтобы вы так глубоко задумывались. Если мы должны потерять вас, я хотела бы, чтобы вы увидели все, что возможно, прежде чем вернуться.
- Потерять меня? - повторил я за ней. - Вернуться? Разве я не еду с вами на Север? Что вы хотите этим сказать?
Она улыбнулась как-то грустно и отвечала:
- Не теперь! Не будем говорить об этом теперь! Но только о чем вы сейчас думали?
Я пробормотал, запинаясь:
- Я говорил себе: прошлое - настоящее?.. - Не следовало ли ей сказать о контрасте настоящего и будущего, глухого отчаяния и надежды?
- Я так и знала! - сказала Эллен. Потом, схватив меня за руку, она взволнованно продолжала: - Пойдем, пока еще есть время, пойдем!
Она вывела меня из комнаты, и мы спустились по лестнице. В небольшом вестибюле была боковая дверь в сад.
Спокойным голосом, как бы желая загладить свою внезапную нервность, Эллен сказала:
- Пойдем, мы должны присоединиться к другим, прежде чем они придут сюда нас разыскивать. И позвольте мне сказать вам, мой друг: я вижу, что вы очень склонны погружаться в бесплодные мечтательные раздумья. Это, без сомнения, оттого, что вы еще не привыкли к нашей спокойной жизни среди бодрой деятельности, к труду, который стал удовольствием, и к удовольствию, которое мы черпаем в труде.
Она немного помолчала и, когда мы снова вышли в прелестный сад, промолвила:
- Мой друг, вы думали о том, кем бы я была, если бы жила в прошедшие времена неурядиц и угнетения. Что ж, я достаточно знаю историю, чтобы ответить на этот вопрос: я принадлежала бы к беднякам, так как мой отец, когда работал, был простым земледельцем. Я не могла бы этого перенести, и, значит, моя красота, мой ум и веселость (она говорила без всякого жеманства или ложной скромности) продавались бы богатым людям, и моя жизнь пошла бы прахом. У меня не было бы выбора, не было бы власти над своей жизнью, и я, в свою очередь, никогда не могла бы купить у богачей удовольствие или хотя бы возможность распоряжаться собой. Так или иначе, но я погибла бы - либо от нищеты, либо от роскоши.
- Это правда, - согласился я.
Она собиралась еще что-то сказать, но тут открылась маленькая калитка, которая вела в окруженное вязами поле, и по садовой дорожке к нам быстрым и бодрым шагом подошел Дик. Он стал между нами и положил каждому из нас руку на плечо.
- Я так и думал, - сказал он, - что вы пожелаете осмотреть старый дом спокойно, когда в нем не толпится народ. Правда, это настоящая жемчужина... А теперь пойдем, приближается время обеда. Может быть, гость, вы хотели бы выкупаться, прежде чем мы сядем за стол? Я думаю, пир продолжится долго.
- Да, - сказал я, - я был бы не прочь искупаться.
- В таком случае, до свиданья, соседка Эллен, - сказал Дик, - вот идет Клара, она позаботится о вас. Наверно, она здесь больше у себя дома, чем вы, среди наших друзей.
В это время подошла с поля Клара. Бросив последний взгляд на Эллен и, по правде сказать, сомневаясь, увижу ли ее вновь, я повернулся и пошел за Диком.
Глава XXXII
НАЧАЛО ПРАЗДНЕСТВА. КОНЕЦ РАССКАЗА
Дик повел меня прямо на небольшой луг, который - как видно было из сада пестрел разноцветными палатками, расставленными правильными рядами. У этих палаток сидели и лежали на траве с полсотни взрослых и детей, все веселые, радостные, как говорится - в самом праздничном настроении.
- Вы думаете, что нас не так уж много? - сказал Дик. - Но вы должны помнить, что завтра к нам придет подкрепление. На сенокосе хватает места для многих людей, не слишком искусных в сельскохозяйственных работах. Есть немало таких, которые ведут сидячий образ жизни, и было бы жестоко лишать их удовольствия поработать в поле: в большинстве, это люди науки и студенты. Опытные работники, кроме тех, которые нужны для руководства работой, часто остаются при этом в резерве и пользуются отдыхом, который, как вы знаете, необходим, независимо от того, стремятся они к нему или нет. Иногда же они едут в другие местности, как, например, поступил я, явившись сюда. Видите ли, ученый люд пригодится здесь тогда, когда уборка будет в самом разгаре и мы начнем ворошить сено. Это значит - не ранее чем послезавтра.
Говоря это, он вывел меня с поля на мощеную дорогу, идущую через прибрежный луг. Свернув затем влево, на тропинку, среди колышущейся травы, которая была очень густа и высока, мы вышли к реке, повыше запруды и мельницы. Там мы великолепно выкупались в заводи над плотиной, где река благодаря запруде была гораздо шире, чем в других местах.
- Теперь нам в самую пору пообедать, - сказал Дик, когда мы, одевшись, шли опять среди трав, - и, конечно, обед в честь сенокоса самый веселый из всех веселых обедов в году, не исключая праздника жатвы: тогда дни идут уже на убыль, и за всем весельем чувствуешь приближение сумрачных дней. На полях одно жниво, сады опустели, а весна еще так далека, что не приходится и мечтать о ней. Тогда, осенью, человек начинает верить, что существует смерть.
- Как странно вы говорите, - сказал я, - о таком постоянном и закономерном явлении, как чередование времен года!
Действительно, эти люди были в таких вопросах словно дети и испытывали, казалось мне, преувеличенный интерес к погоде, к ясному дню, к темной, сверкающей звездами ночи.
- Странно? - переспросил он. - Странно сочувствовать природе, ее радостям и печалям?
- Во всяком случае, - сказал я, - если вы смотрите на смену времен года, как на прекрасную и интересную драму, то, я думаю, вы должны были бы любить и зиму с ее заботами и горестями, наряду с чудным летним великолепием.
- А разве нет? - горячо ответил Дик - Только я не могу относиться к ней так, как если бы я сидел в театре и смотрел пьесу, не принимая в ней никакого личного участия. - Он добродушно улыбнулся и продолжал: - Трудно такому неначитанному человеку, как я, толково объяснить свои мысли, как сделала бы это замечательная девушка Эллен. Но я считаю себя частицей мира и ощущаю общее страдание, как и общую радость. Мир существует не только для того, чтобы я мог есть, пить и спать: я сам вношу свою долю в его жизнь.
Как и Эллен, Дик по-своему ощущал ту же странную любовь к земле, что была свойственна лишь немногим людям в дни, которые я помнил. В те дни среди мыслящих людей преобладало раздраженное и неприязненное отношение к драматическому круговороту времен, к жизни земли и к зависимости от нее человека. В то время считалось поэтичным и утонченным смотреть на жизнь, как на нечто такое, что нужно терпеть, а не как на источник наслаждения.
Так я раздумывал, как вдруг смех Дика вернул меня в луга Оксфордшира.
- Одно мне кажется странным, - сказал он. - Почему я должен беспокоиться о зиме и ее скудости среди изобилия лета? Если бы это не случалось со мной раньше, я подумал
бы, что это дело ваших рук, гость, что вы опутали меня злыми чарами. Но это только шутка, - поспешил он добавить,- не принимай те моих слов близко к сердцу.
-- Хорошо, не буду, - сказал я, но почувствовал себя от его слов как-то неловко.
Мы вышли на мощеную дорогу, но не пошли по ней к дому, а направились по тропинке вдоль пшеничного поля, уже начинавшего цвести.
- Разве мы обедаем не в доме или в саду? - спросил я - Где же мы в таком случае соберемся? Я вижу кругом лишь маленькие домики.
- Да, - сказал Дик, - в этих краях дома очень малы. Здесь сохранилось так много небольших старинных домов, что люди охотно селятся в них, особенно если эти дома стоят не скученно. Что же касается нашего обеда, то мы будем пировать в церкви. Вы наш гость, и я жалею, что она не так обширна и красива, как в старом римском городе к западу или в лесном городе к северу1. Все же она вместит нас всех. Это здание не велико, но по своему красиво.
Обед в церкви! Это было что-то новое для меня, и я подумал о средневековых церковных трапезах, но ничего не сказал. Тем временем мы вышли на дорогу, проходившую по селению. Дик огляделся и, увидев две-три группы отставших, сказал мне:
- Кажется, мы немного запоздали. Почти все уже пришли и, наверно, ожидают вас, как самого почетного гостя, прибывшего из такой дали.
Он пошел быстрее, и я едва поспевал за ним. Мы свернули в короткую липовую аллею, которая привела нас прямо к церковному порталу. Из открытых дверей доносились смех и гул веселых голосов.
- Да, - сказал Дик, - во всяком случае, тут самое прохладное место в этот жаркий вечер. Войдем! Вам будут рады.
Действительно, несмотря на купанье, вечер казался мне знойным и более душным, чем обычно.
Мы вошли в церковь, небольшое простое здание с алтарем, одним приделом, отделенным от главного нефа тремя круглыми арками и довольно большим для такого маленького здания поперечным нефом. Старинные окна четырнадцатого века были большей частью изящного оксфордского образца.
В церкви не было никаких более поздних архитектурных украшений: по-видимому, никто и не пытался украшать ее с того времени, когда пуритане покрыли слоем штукатурки изображения средневековых святых и священных сцен на ее стенах.
Однако она была принаряжена к сегодняшнему празднеству цветочными гирляндами, протянутыми от арки к арке, и огромными кувшинами с цветами, расставленными на полу. Под западным окном были прикреплены две скрещенные косы, и отточенные блестящие лезвия сверкали среди обвитых вокруг них цветов. Но лучшим украшением здания были красивые, счастливые мужчины и женщины, сидевшие за столом. Их лица сияли, густые кудри падали им на плечи. В ярких праздничных одеждах они походили на "тюльпаны под солнцем", как говорит персидский поэт.
Хотя церковь была мала, места хватало с избытком, так
как самая маленькая церковь может заменить большой дом. Поэтому не пришлось расставлять столы в поперечном нефе. Вот на следующий день это, наверно, потребуется, когда ученые, о которых говорил Дик, явятся принять скромное участие в сенокосе.
Я стал на пороге с улыбкой ожидания на лице, как человек, который пришел на праздник и действительно намерен им насладиться. Дик, стоя рядом со мной, осматривал всю компанию, как мне показалось, с видом хозяина. Напротив меня сидели Клара и Эллен. Между ними было свободное место для Дика. Они улыбались, обернувшись к своим соседям, с которыми оживленно беседовали, и как будто не замечали меня. Я взглянул на Дика, ожидая, что он поведет меня вперед. Он смотрел в мою сторону, улыбался и был весел, как всегда. Но он не ответил на мой взгляд, - нет, он совершенно не обращал на меня внимания, словно меня тут и не было, и тогда я заметил, что никто из присутствующих не смотрит на меня. Сердце мое пронзила острая боль, как при страшном несчастье, давно ожидаемом и вдруг разразившемся.
Дик подвинулся немного вперед, не сказав мне ни слова. Я находился в каких-нибудь трех шагах от обеих женщин, которые, хотя и были моими спутницами очень короткое время, но, думалось мне, стали моими друзьями. Клара теперь повернулась в мою сторону, но и она, казалось, не видела меня, хотя я и старался поймать ее взгляд, умоляюще смотря на нее. Я обратился к Эллен. Она как будто на мгновенье узнала меня, но ее светлое лицо омрачилось печалью, она с грустным видом покачала головой, и какие-либо признаки того, что она видит меня, исчезли с ее лица.
Я почувствовал себя одиноким, у меня стало невыразимо тяжело на душе. Я подождал еще немного, потом повернулся и вышел из портала. Липовая аллея снова вывела меня на дорогу. Дрозды распевали во весь голос, и меня обдало зноем этого июньского вечера.
Еще раз, без всякого сознательного усилия воли, я посмотрел на старый дом у брода. Повернув за угол дома и идя по тропинке, которая вела к остаткам старинного креста, я наткнулся на фигуру, резко отличавшуюся от тех прекрасных, радостных людей, которых я оставил в церкви. Это был человек, казавшийся стариком, но ему - я это знал - в действительности было немногим больше пятидесяти лет. Его морщинистое лицо было испачкано сажей, тусклые глаза слезились, он весь согнулся и брел, пошатываясь на тонких паучьих ногах. Его одежда - так хорошо мне знакомая! - состояла из грязных лохмотьев. Когда я поравнялся с ним, он дотронулся до своей шляпы с доброжелательством и вежливостью, но, как мне показалось, с немалой долей подобострастья.
Потрясенный, я поспешил пройти мимо него и быстро пошел по дороге к реке и краю селения. Но вдруг черная туча покатилась мне навстречу, как в кошмарах моих детских лет. Некоторое время я ничего не сознавал, кроме того, что нахожусь во мраке. Но двигался ли я, сидел или лежал, я не мог бы сказать.
* * *
Я лежал в своей постели, в своем доме в грязном и унылом Хэммерсмите и размышлял о случившемся. Пришел ли я в отчаяние, поняв, что мне приснился сон? Как это ни странно, но надо сказать, что я не слишком опечалился.
Но было ли это действительно сном? Если да, то почему я все время сознавал, что наблюдаю новую жизнь со стороны и что я все так же окутан предрассудками, заботами и недоверчивостью своего времени, времени сомнений и борьбы?
Хотя мои новые друзья и были для меня вполне живыми, тем не менее я все время чувствовал, что я им чужд и что наступит час, когда они отвергнут меня и скажут, как, казалось, говорил мне последний грустный взгляд Эллен:
"Нет, так нельзя, ты не можешь быть с нами. Ты настолько принадлежишь несчастному прошлому, что даже наше счастье было бы тебе в тягость. Возвращайся теперь к своим. Ты видел нас, и ты постиг, что, вопреки непогрешимым догматам твоих дней, человечество ждет эпоха спокойствия. Она наступит, когда господство превратится в содружество, но не раньше. Возвращайся же и, пока ты будешь жить, ты будешь видеть вокруг себя людей, заставляющих других жить чуждой им жизнью, так как никто из них не дорожит по-настоящему своей собственной. Они ненавидят жизнь, хотя и боятся смерти. Ступай обратно и будь счастлив тем, что, увидев нас, ты можешь внести немного надежды в свою борьбу. Живи, пока хватает сил, преодолевая неизбежные беды и трудности и строя мало-помалу новую жизнь дружбы, мира и счастья.
Да, это так, и если другим удастся увидеть грядущее, каким видел его я, мой сон можно будет назвать предвидением.
КОММЕНТАРИИ
Глава I
Стр. 33 ...в Лиге... - Имеется в виду Социалистическая лига (см. предисловие).
Стр. 34 ...пользуясь способом передвижения, навязанным нам цивилизацией и уже вошедшим в привычку... - Первые линии Лондонской подземной железной дороги были построены в 1860 - 1863 гг.
...чуть выше безобразного висячего моста. - Хэммерсмитский мост через Темзу.
Стр. 35. Чизикский островок - остров на Темзе в пригородном районе Чизик, расположенном западнее Хэммерсмита.
Глава II
Стр.39 Пэтни - район (при Моррисе пригород) Лондона на правом, южном берегу Темзы.
Барн Элмс - парк на правом берегу Темзы.
Стр. 40. Сэррейский берег - южный, правый берег Темзы. Центр и большая часть Лондона расположены на левой, северной стороне.
Teй - река в Шотландии; славится лососями, которые водятся только в чистой, прозрачной воде. В загрязненной промышленными отходами Темзе лососи исчезли.
Понте-Веккьо ("Старый мост") - мост через реку Арно, известный архитектурный памятник XIV в.
Глава III
Стр. 48 Кросби Холл - здание готической архитектуры (1466-1475 гг.), известный исторический памятник. В XIX в.- концертный зал, затем ресторан.
Стр. 49 Хэммерсмит - один из округов Лондона, в XIX в - предместье.
Стр. 50 ...на месте этого дома когда-то находилась читальня хэммерсмитских социалистов. - В Хэммерсмите с 1878 г. жил Уильям Моррис. В доме Морриса собирались члены хэммерсмитского отделения Социалистической лиги.
Стр. 51 Эппингский лес - в течение нескольких веков был королевским охотничьим заповедником. В настоящее время сохранилась узкая полоса этого леса возле Лондона.
Уолтемстоу. - В городе Уолтемстоу родился У. Моррис (1834).
Стр. 58 Блумсбери - один из центральных кварталов Лондона. В Блумсбери расположен Британский музей.
Боффин, "золотой мусорщик" - персонаж романа Диккенса "Наш общий друг".
Глава IV
Стр. 61. Флорентийский баптистерий - Баптистерий - помещение для обряда крещения. Баптистерий Сан-Джованни во Флоренции (XI-XIII вв.) - одно из наиболее известных архитектурных сооружений этого рода.
Глава V
Стр. 65. Кенсингтон, Пэддингтон, Ноттинг-хилл, Примроз-хилл, Кингсленд, Сток-Ньюингтон, Клэптон - районы и пригороды Лондона.
Стр. 72. ...выбросили уродливые памятники дураков и мошенников... - В Вестминстерском аббатстве находятся гробницы и памятники английских королей и государственных деятелей.
Стр. 73. Собор святого Павла - наиболее значительное произведение английского классицизма. Построен в 1675-1710 гг.
Глава VII
Стр. 83. Трафальгар-сквер - одна из центральных площадей Лондона В XIX в архитектурный ансамбль площади с памятником Нельсону - победителю в битве при мысе Трафальгар - в центре считался одним из красивейших в Европе.
Стр. 84. На углу уродливая церковь; за мной неописуемо безобразное здание с куполом.- Имеются в виду церковь св. Мартина и здание Национальной галереи
Одну из них взгромоздили на верхушку высокой колонны - Подразумевается памятник Нельсону
Стр. 85. ...путаное описание сражения, которое произошло здесь приблизительно в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году - Избиение демонстрации безработных на Трафальгар-сквер 13 ноября 1887 г , "кровавое воскресенье".
Глава VIII
Стр. 93. Лонг Акр - одна из центральных улиц Лондона.
Стр. 95. Холборн - некогда ручей, затем улица, на которой сохранилось много старинных домов, так как она уцелела при пожаре 1666 г. То же название носит лондонский округ, в пределы которого входит эта улица.
Оксфорд-роуд - одна из главных магистралей Лондона
Британский музей - основан в 1753 г. Главное здание Британского музея (1823-1855) - построено в классицистическом стиле.
Глава Х
Стр. 116. Фаланстеры Фурье - По учению французского социалиста-утописта Шарля Фурье (1772-1837), социалистическое общество будет состоять из отдельных общин - фаланг. Фаланстер - здание, в котором размещена фаланга.
Стр. 118. Песня Гуда о рубашке - "Песня о рубашке" - стихотворение английского поэта-демократа Томаса Гуда (1799-1845), посвященное тяжкой доле работницы-швеи.
Стр. 119. Ли - левый приток Темзы.
Стр. 119. Исаак Уолтон (1593-1683) - английский писатель, автор книги "Размышления рыболова" (1653).
Стрэтфорд - промышленный пригород Лондона на левом. восточном берегу реки Ли. Название восходит к броду, где Римская дорога пересекала реку Ли.
Олдфорд - восточная окраина Лондона на правом берегу Ли. Местность по берегам реки Ли была застроена в XIX в.
Стр. 120. Шутерс-хилл - высокий меловой холм на берегу Темзы в г. Пэнгборн.
Кэннингтаун - густонаселенный пригород севернее Лондонских доков.
Сильвертаун - квартал между доками и Темзой, где живут портовые рабочие.
Глава XIII
Стр. 142. поместите это отдельной главой, взяв за образец книгу старого Хорребоу "Змеи в Исландии". - В книге датского ученого XVIII в Хорребоу "Естественно-историческое, гражданское и политическое описание Исландии" содержалась особая глава о змеях в Исландии, состоявшая всего из одной строки "Змеи в Исландии не встречаются". Писатель Сэмюель Джонсон (1709-1784) и его биограф Бозвел ввели крылатое выражение "Змеи в Исландии" в английскую литературу. В дальнейшем книга Хорребоу, за исключением этой курьезной главы, была забыта, поэтому Моррис перенес название главы на книгу в целом.
Глава XV
Стр. 154. Стзнли Генри Мортон (1841-1904) - путешественник по Африке. Возглавлял ряд экспедиций, содействовавших захвату европейскими империалистическими государствами африканских территорий.
Глава XVI
Стр. 163. Якоб Гримм (1785-1863)-немецкий филолог. Братья Гримм (Якоб и Вильгельм) впервые собрали и издали немецкие на родные сказки.
Глава XVII
Стр. 176. Гладстон Уильям Эварт (1809-1898) - лидер либеральной партии. В 1868-1874, 1880-1885, 1886, 1892-1894 гг.- премьер-министр английского правительства
Стр. 190. ярая реакционная газета "Дейли телеграф" - "Дейли телеграф" (осн. в 1855 г.) - газета, поддерживавшая партию консерваторов. В 1937 г. объединена с газетой "Морнинг пост".
Глава XXII
Стр. 220. Хемптон-Корт - дворец на берегу Темзы близ Лондона.
Стр. 223. Раннимед - старинный город на Темзе
Глава XXIV
Стр. 241. ...мои старые враги, "готические" чугунные мосты, были заменены красивыми мостами из камня и дуба - ВХ1Хв. на месте многих старинных каменных и деревянных мостов через Темзу были построены мосты псевдоготического стиля.
Виндзор - Виндзорский замок - летняя резиденция английских королей.
.....их построил для большого учебного заведения один из средневековых королей, - кажется, Эдуард Шестой... - В действительности, Итонский колледж основан королем Генрихом VI в 1440 г.
Стр. 244. Бишем, Медменхем, Харли, Хенли, Уоргрейв, Ши-лейк, Рединг, Кэвершем - города и поселки, расположенные вдоль Темзы
Глава XXV
Стр. 254. Горинг и Стритлей - города, расположенные на разных берегах, один против другого.
Глава XXVII
Стр. 263. ...древней истории этой местности, со времен Альфреда до эпохи Парламентских войн. Многие эпизоды этих войн... разыгрались вокруг Уоллингфорда.
Альфред Великий - король Уэссекса (871-900).
Парламентские войны - принятое в английской историографии название событий английской буржуазной революции XVII в. В крепости Уоллингфорд королевские войска оказали упорное сопротивление парламентским войскам. После победы Кромвеля крепость была уничтожена.
Стр. 267. Я поеду с вами до Оксфорда: мне надо взять книги в Бодлеянской библиотеке. - Знаменитая Бодлеянская библиотека в Оксфорде, по мнению Морриса, будет существовать и при коммунизме.
Стр. 270. Теннисон Альфред (1809-1892) - известный английский поэт. "Лотофаги" - поэма Теннисона, в которой развит один из эпизодов "Одиссеи".
Стр. 271. ...каждая пядь земли вдоль Темзы от Хэммерсмита до Криклейда Криклейд - городок в верховьях Темзы, последний пункт, куда можно подняться на лодке.
Стр. 273. Холм Сайнодана-один из самых высоких холмов на берегах Темзы. На вершине холма - остатки древних военных укреплений.
Абингдон - древний город на правом берегу Темзы, легендарная столица королей Уэссекса.
Глава XXVIII
Стр. 279. Я помню этот мост, только мы никогда не называла его "старым" мостом... - Имеется в виду "Новый мост", древнейший мост на Темзе (XIII в.)
Римский вал в Кэмберленде - часть Римского вала, или Вала Адриана (11 в.), проходившего от устья реки Тайн до Карлайла.
Глава XXXI
Стр. 293. "Старый дом" - дом Морриса в Кельмскотте, небольшом селении в верховьях Темзы, вблизи города Лечлейд.
М. Гордышевская
1 Ничего лишнего! (лат.)
1 "Крик" (creek) - речонка, ручей (англ. )
1 Education (англ.)
1 Приведение к нелепости (лат).
1 При прежнем положении (лат.).
1 Переворот (франц.)
1 Нужно сказать, что вдоль Темзы стояло множество мельниц, служивших для разных целей. Среди них не было ни одной невзрачной, а многие - поразительно красивы. Сады вокруг них были прелестны. (Прим автора.)
1 Он, очевидно, подразумевал Сайренсестер и Барфорд. (Прим автора)