Страница:
144. Оставим Великобритании Голландию и Бельгию и рассмотрим попавшую в протокол Литву. Литве, конечно, как я уже писал, любить Германию было не за что, но поляков Литва просто ненавидела. Напомню, что поляки в 1920 г. нагло, вопреки требованию Антанты, отобрали у Литвы ее столицу — Вильнюс (тогда Вильно).
Такой вот маленький штрих к польско-литовским отношениям. Маршал Пилсудский любил свою мать и перед своей смертью завещал перенести ее тело с литовской территории в тогда польский Вильно (сердце Пилсудского похоронено в могиле матери, а тело — в Кракове). Поскольку дипломатических отношений не было, то поляки запросили Литву через своего посла в Риге. Литве в таком вопросе отказать было невозможно, но поехать за телом должны были племянник Пилсудского и адъютант Пилсудского в чине капитана. Поляки догадались спросить, можно ли этому капитану появиться в Литве в польском мундире, и Каунас запретил, поскольку возможна «порча этого мундира людьми, недоброжелательно относящимися к Польше» [77]. Шляхтичи в этом смысле были уники — не было ни одного соседа, относящегося к ним хотя бы равнодушно.
145. И вот теперь Польша согласно статье 2 соглашения с Великобританией тайно взялась защищать независимость Литвы без ее согласия на это, да еще и не ту независимости, которую хочет Литва, а ту, которую хочет Польша. Еще раз сравните эту наглость с протоколом о разделе сферы интересов между Германией и СССР, который и близко не посягал на независимость ни одной страны.
Ведь по пакту «Галифакс-Рачинский» Польша могла спокойно наблюдать, как Германия захватывает Литву, чтобы выйти к границам СССР, поскольку могла считать, что это не угрожает ее, Польши, безопасности. Но затем, когда Германия обессилит в войне с СССР, потребовать у Германии Литву себе, угрожая войной с собой и Англией. Потребовать, и этим «восстановить независимость» Литвы таким образом, чтобы это не угрожало Польше. Как иначе истолкуешь §2 статьи 2 пакта «Галифакс-Рачинский»?
146. Что касается желания Великобритании якобы вскоре заключить военный союз с Латвией и Эстонией, отмеченное в секретном протоколе к пакту «Галифакс-Рачинский», то это неприкрытая провокация с целью дать Германии повод оккупировать или подчинить себе эти государства. Ведь за четыре месяца до этого, 17 апреля 1939 г., СССР официально предложил Великобритании создать военный союз, по которому:
"I. Англия, Франция, СССР заключают между собой соглашение сроком на 5-10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств" [78].
И именно Великобритания отказалась от этого союза. По предложению СССР Латвии и Эстонии действительно можно было помочь, поскольку в союзе с Англией и Францией это делал бы СССР. Но как без Советского Союза Галифакс собирался оказывать военную помощь прибалтам?
147. И уж крайнюю подлость поляки совершили по отношению к румынам. Они ведь были военными союзниками Польши, пусть и против СССР, но союзниками. Но дело в том, что границы с Румынией немцы не имели и им, чтобы захватить или подчинить себе Румынию как плацдарм для нападения на СССР, нужно было действовать совместно со своей союзницей по Антикоминтерновскому пакту (с которой немцы уже поделили Чехословакию) Венгрией. И заявляя, что «взаимные обязательства по румыно-польскому союзу» Польша похерит во имя «традиционной дружбы с Венгрией», Польша согласовала с Великобританией, что она и пальцем не пошевелит, когда немцы будут насиловать Румынию.
148. Итак. Первоначально Германия планировала атаковать Польшу 26 августа 1939 г. На ее территорию немецкая разведка забросила диверсионные группы для захвата мостов, туннелей, перевалов. Приказ о переносе сроков не до всех дошел, группа обер-лейтенанта Герцнера утром 26 августа захватила перевал Яблунковский и несколько часов с боями удерживала его [79]. Война Германии с Польшей уже шла. В такой ответственный момент Польше и Англии надо было бы обговаривать, сколько Польше нужно держаться без помощи, когда Англия начнет бомбить Германию, когда мобилизуется и т.д. и т.п.
А эти графские польско-британские придурки (виконт — младший сын графа, которому титул не передается), подписывая пакт «Галифакс-Рачинский», размечтались о том, как они стравят Германию с СССР и на этом поживятся.
Из склепа маршала Пилсудского в Кракове несся истошный вопль: «Идиоты!!!»
Глава 4 Война по-польски: защита Польши
149. Прежде чем рассмотреть особенности германо-польской войны начала сентября 1939 г., войны, которую в Европе считают началом Второй мировой войны, оценим мощь вооруженных сил Польши. Как вы уже увидели по пакту «Галифакс-Рачинский» и увидите ниже, Польша сама воевать не собиралась. Но в своем раже ухватить куски от умирающих соседних стран, тем не менее, мобилизацию армии начала еще весной, как сообщил Литвинову посол Польши в Москве Гжибовский 4 апреля 1939 г.
Разгромленные политики и генералы тщательно преуменьшают свои силы и возможности, что понятно. плюс к этому Польша долго была союзником СССР, поэтому все советские историки со слов поляков утверждают, что Польша не успела отмобилизовать свою армию к 1 сентября 1939 г.
150. В этом плане меня удивляет даже рекомендованный читателю труд Михаила Мельтюхова. Чтобы написать 450 страниц, Мельтюхов почти 900 раз опирался на архивные и документальные источники. Это очень хорошо! Но плохо то, что Мельтюхов им полностью доверяет и не сравнивает между собой. В одном месте он пишет, что в 1932 г. Польша готова была выставить против СССР 60 дивизий [1], это при том, что в 1932 г. у нее были еще очень плохие отношения с Германией, а у СССР хорошие, т.е. Польше надо было бы к этим 60 иметь еще дивизий 30 на западных границах. А затем Мельтюхов из польских источников сообщает, что на 1 сентября 1939 г. у Польши было всего 29 дивизий [2]. А почему так мало, куда они с 1932 г. подевались?
151. Пользуясь польскими данными, историки дружно утверждают, что Польша вообще начала мобилизацию только за два дня до начала войны — 30 августа. Но за мобилизацией во всех странах пристально следил немецкий генштаб, тем более что это такое мероприятие, которое не сильно и укроешь. А начальник генштаба сухопутных войск Германии Гальдер 15 августа сделал в своем дневнике запись: «Последние данные о Польше: Мобилизация в Польше будет закончена 27.08. Следовательно, мы отстанем от поляков с окончанием мобилизации. Чтобы закончить мобилизацию к тому же сроку, мы должны начать ее 21.08. Тогда 27.08 наши дивизии 3-й и 4-й линий также будут готовы» [3].
Поскольку немцы начали мобилизацию только 26 августа и закончили ее уже с началом войны, то, как видите, поляки в осуществлении мобилизационных мероприятий и в развертывании армии сильно опередили немцев.
152. Что касается численности польской армии, которую нам желательно определить хотя бы ориентировочно, то она по указанным выше причинам также занижается до 1 или 1,2 млн. человек. Если взять за основу эти числа, то тогда будет непонятно, откуда взялся тот миллион польских пленных, который работал только в сельском хозяйстве Германии? [4] А откуда взялось 450 тыс. польских пленных у Красной армии? [5] А откуда взялись те, кто драпанул во все сопредельные с Польшей страны, кто, сняв форму, разбежался по домам?
153. С другой стороны, в число, более-менее похожее на реальное, тоже не верится. Любое государство без проблем может направить в армию 10% от численности своего населения. Для Польши это была бы армия в 3,5 млн. Но ведь проблема не в том, чтобы призвать в армию 10% населения, их ведь надо вооружить, одеть, кормить, обучать, снабжать боеприпасами, оружием и техникой. Богатый СССР со своими высокоразвитыми промышленностью и сельским хозяйством мог себе позволить при довоенной численности населения в 190 млн. человек надеть шинели на 34 млн. граждан [6]. Да и это не рекорд. В Первую мировую войну богатые Франция и Германия мобилизовали более 20 % своего населения. Но как голозадая Польша могла иметь такую армию? Тем не менее, посол СССР в Варшаве Н. Шаронов в день начала войны 1 сентября 1939 г. сообщила Москву: «Немецкие войска, там, где они вошли на несколько километров, остановлены, сообщил Арцишевский, и имеется равновесие сил. Говорит, что польская армия уже имеет 3,5 миллиона, что нападения они не ожидали, но в Берлин делегатов посылать не собираются. Намекал, что это похоже на крупную демонстрацию, а не настоящую войну. Сказал, что армии у них достаточно, но что сырье и вооружение они от нас хотели бы иметь, но потом, кто знает, может быть, и Красную армию (в ответ на мое замечание, что для них плохо, что Англия и Франция не заключили договора с нами)» [7].
Кстати, Советский Союз немедленно (3 сентября) продал Польше хлопок [8] — сырье для производства пороха и взрывчатки. Но дело не в этом. Арцишевский — это заместитель министра иностранных дел Польши и будущий премьер правительства Польши в эмиграции. Так что численность польской армии к началу войны в 3,5 млн. человек получается официальной. Как хотите, но я в нее поверить не могу, и дальше буду считать, что польская армия состояла примерно из 2 млн. человек. Ну и, прочтя эту телеграмму Шаронова, взгляните еще раз на этих жалких шляхетных кретинов: немцы уже выбили польские войска из предполья и загнали на заранее подготовленные поляками позиции вдоль границы, а в Варшаве войну все еще считали «демонстрацией».
154. Немцам предстояла война на два фронта: на востоке с Польшей и на западе с Францией и Англией. Хотя
они начали 26 августа мобилизацию, но из-за этой раздвоенности не могли выделить для Польши более 1,5 млн. войск [9]. И, как я уже писал выше, немцы войны боялись. Гитлер все надежды на победу связывал с немецким солдатом и с искусством немецких генералов и офицеров. 22 августа он внушал немецкому военному руководству:
«Проведение операции — твердое и решительное! Не поддаваться никакому чувству жалости! Быстрота. Вера в немецкого солдата, который преодолеет любые трудности. Главная задача — глубокий прорыв на юго-востоке до Вислы и на севере до Нарева и Вислы. Быстро использовать вновь складывающуюся обстановку» [10].
Вот эти два удара, которые должны были сойтись у Варшавы, привели бы к окружению и разгрому тех соединений польской армии, которые были расположены к западу от Вислы, а это была основная часть польской армии. После таких потерь польское правительство должно было запросить мира и война в Польше была бы окончена.
За две недели до начала боев Гальдер записал в дневник оптимистическую оценку Гитлером времени, необходимого для победы над Польшей: «Необходимо, чтобы мы в Польше достигли успехов в ближайшее время. Через 8-14 дней всему миру должно быть ясно, что Польша находится под угрозой катастрофы. Сами операции естественно, могут продлиться дольше» (6-8 недель)" [11]. Никаких «6-8 недель» ждать не пришлось, уже 10 сентября Гальдер ломал голову над дневником в поисках эпитета, который бы точно охарактеризовал масштабы немецких побед. И, наконец, записал, выделив шрифтом: «Успехи войск баснословны» [11]. Немцы не разгромили польскую армию, они польскую армию просто разогнали. Не полотенцами, правда, но разогнали.
Нельзя поляков судить по себе
155. В связи с этим нелишне будет понять, почему Сталин и Гитлер так капитально ошиблись в своей оценке «гнуснейших из гнусных». Ведь из текста протокола к договору между СССР и Германией о ненападении и из последующих действий сторон видно, что и Гитлер, и Сталин до последних минут полагали, что им закреплять итоги войны придется с правительством Польши, которому будут подчиняться остатки польской армии, т. е. с маршалом Рыдз-Смиглы, с министром иностранных дел Польши Беком. Я уже писал, что когда 7 сентября поляки предложили немцам начать переговоры, то немцы в качестве условий мира выдвинули требование создать самостоятельную Западную Украину. И 9 сентября Гальдер у главнокомандующего снова этот вопрос поднимает [13], и 10 сентября вопрос о «независимом украинском государстве» [14] в повестке дня. Но ведь не со Сталиным же немцы собирались решать вопрос о независимой Западной Украине, территориально располагавшейся в сфере интересов СССР! А для того, чтобы заставить правительство Польши предоставить независимость украинцам на захваченных поляками украинских землях, немцам, как минимум, нужно было само это правительство Польши.
156. И Сталин, огораживая границей сферы интересов СССР треугольник Нарев-Висла-Сан, тоже ведь полагал, что в этом треугольнике укроется польское правительство с остатками польской армии и отсюда будет вести переговоры. Для других целей этот участок сферы интересов Советскому Союзу был не нужен, и Сталин немедленно от него отказался, как только стало ясно, что у Польши, по старинной польской традиции, нет ни армии, ни правительства.
157. Надо думать, что Гитлера и Сталина ввели в заблуждение польское государство и польская армия при Пилсудском. Успехи поляков в войне 1920 г. внесли капитальную ошибку в оценку шляхты. Слова же маршала Пилсудского о том, что он заставил поляков победить («Я победил вопреки полякам… Победы одерживались с помощью моего кнута»), и его характеристику полякам как идиотам Сталин и Гитлер, видимо, считали простым хвастовством и последствиями старческого маразма.
Между тем, свою книгу «1920 год» Пилсудский написал еще в 1924 г., когда не был ни стариком, ни диктатором Польши, и события войны 1920 г. еще у всех были свежи в памяти. А ведь в ней он характеризовал польскую элиту как ((мудрствующее бессилие и умничающую трусость" [15]. Когда он метался со своего Южного фронта, где пытался остановить Буденного, на Северный фронт, где пытался остановить удирающие толпы польской армии, эта элита за его спиной послала к советскому правительству делегацию, как он пишет, «с мольбой о мире» [16]. Он и тех, кто был правителями Польши в 1939 и в последующих годах, уже в 1924 г. описывает как откровенных трусов. Пилсудский пишет, что затратил огромные силы, планируя операцию в расчете на заверения генерала Сикорского, что тот удержит Брест 10 дней, но Сикорский удрал из Бреста уже на следующий день после того, как дал обещание [17]. Маршалу в 1939 г., а тогда еще генералу Рыдз-Смиглы Пилсудский дал приказ нанести «удар по главным силам Буденного около Житомира». Однако трусливый Рыдз-Смиглы «отвел свои войска в северо-западном направлении… как бы старательно избегая возможности столкновения с конницей Буденного» [18].
158. Сталину и Гитлеру для оценки предстоящего поведения Польши надо было брать иные исторические аналогии. Сталину надо было вспомнить Польшу Станислава Лещинского, когда основной боевой тактикой польской армии было бряцание оружием и обещание разорвать противника в клочья с последующим драпом с поля боя после первого же выстрела этого противника. А Гитлеру надо было вспомнить, что эту излюбленную тактику поляки применяли и против Фридриха Вильгельма — отца любимого Гитлером короля Фридриха II. Герцог бранденбургский Фридрих Вильгельм, совместно со шведским королем Карлом X, пришел под Варшаву в июле 1656 г., чтобы отстоять свое суверенное право на Восточную Пруссию. Их встретила вчетверо превосходящая по силам польско-литовская армия Яна Казимира. Шведы и бранденбургцы разогнали поляков, лишив их артиллерии. По этому поводу польский писатель Генрик Сенкевич в романе «Потоп» пишет: «На Варшавском мосту, который рухнул, были утрачены только пушки, но дух армии был переправлен через Вислу». Само собой. Как же это можно — польская армия, да без духа? Наверное, когда 30 июля бранденбургцы со шведами входили в Варшаву [19], они от этого духа сильно морщились.
При этом Лещинский, заваривший всю эту кашу в XVIII веке, когда дошло дело до личного участия в бою, бросил Польшу, бросил свою шляхту, бросил 2000 присланного Францией войска и удрал за границу. Ян Казимир, который вызвал войну со Швецией и Бранденбургом в XVII веке тем, что потребовал себе шведскую корону, когда дошло дело до личного участия в отстаивании этих претензий, бросил Польшу на разграбление шведам и удрал за границу [20]. Какие были основания считать, что польская элита образца 1939 г. поступит как-то по иному?
159. Сталин и Гитлер ошиблись, равняя поляков по себе. Каким бы ни был Гитлер, но у него и мысли не было бросить немцев и удрать из Берлина в апреле 1945 г. А когда немцы в октябре 1941 г. вплотную подошли к Москве, то в запасную столицу Куйбышев были эвакуированы посольства, министерства, институты, но Сталин и не подумал уезжать из Москвы. Командование оборонявшего Москву Западного фронта тогда запросило у Сталина разрешение отвести штаб фронта на восток за Москву, в Арзамас, а командный пункт фронта отвести в саму Москву — в здание Белорусского вокзала. По свидетельству маршала Голованова, Сталин предупредил командование Западного фронта, что если оно вздумает еще отступать, то Сталин его расстреляет и в командование фронтом вступит сам. Немцы уже бомбили Кремль, в охранявшем его полку были убитые и раненные, но Сталин Кремль не покидал. Поэт Феликс Чуев оставил стихи на эту тему.
И есть ли в поведении Сталина что-то удивительное для русских или для немцев? Перед Полтавской битвой Петр I все еще опасался шведов Карла XII и стянул к Полтаве столько войск, что в конце концов выиграл битву только третью их. Тем не менее за русской пехотой он поставил кавалерию и приказал ей рубить всех, кто под натиском шведов побежит с поля боя, а если он сам окажется столь малодушным, что побежит, то рубить и его. «Жизнь Петру не дорога — сказал тогда русский царь, — была бы жива Россия!» В Полтавской битве шведы прострелили Петру I шляпу на голове. А несколько десятилетий спустя точно такое же мужество демонстрировал в бесчисленных сражениях и прусский король Фридрих II.
160. Конечно, стратегическое значение Москвы для СССР было выше, чем Варшавы для Польши, но ведь есть вещи, равноценные стратегии. Столица — это символ государства, это центр управления, из которого государство управляется, что обеспечивает его единство: столетиями к столице подводятся все виды дорог, она наиболее полно обеспечена всеми видами связи. Но при всем при этом столица остается столицей только до тех пор, пока в ней находится правительство. К описываемому моменту ни Москва, ни Берлин уже несколько столетий не были крепостями. А Варшава была укреплена к Первой мировой войне 1914-1918 г.г. и была русской крепостью, построенной против немцев. Ко Второй мировой значение крепостей было в принципе сведено на нет, но как вы выше видели, даже Манштейн считал их опорными пунктами, которые не просто взять и которые нельзя недооценивать. Поэтому в Польше для польского правительства не было более удобного места на время войны, чем Варшава. Если бы у Польши было правительство, а не подонки у власти.
161. А польские подонки у власти как только поняли, что немцы ничего им не демонстрируют, а по-настоящему наступают, немедленно бросили свой народ, бросили свои обязанности и удрали из Варшавы. Причем, они просто удрали, а не переехали в более удобное место. В СССР во время войны правительство тоже переезжало в Куйбышев частью своего состава, однако там заранее была оборудована запасная столица, т.е. подведена связь не только со Сталиным, остающимся в Кремле, но и со всей страной. Но, повторю, в случае с «гнуснейшими из гнусных» ни о каком переезде в более удобное место речи не шло. Они, напакостив своему народу и всему миру, просто удирали за границу, в этом конкретном случае — в Румынию.
Но ведь государство — это народ и органы власти, возглавляемые правительством. Задача государства, она же задача правительства — организовать население с помощью органов власти на защиту своего народа. Без правительства некому организовывать население, и оно остается беззащитным. Скажем, в районе появилась банда сильнее, чем местная полиция или силы самообороны. Если есть государство, то проблем нет — правительство немедленно даст команды, стянет в район войска или полицию из других районов и уничтожит банду, восстановив защиту своего народа. А если правительства нет или оно неизвестно где и команд дать не может, то как справится с такой бандой? Без правительства народ остается без своего государства — без своей защиты. И польское государство окончилось не тогда, когда «гнуснейшие из гнусных» перебежали мост на румынской границе в Залещиках, а тогда, когда они бросили Варшаву.
Предательство «гнуснейшими из гнусных» армии и народа
162. «Эксперты» бригады Геббельса мудро изрекли: «С юридической точки зрения даже полная оккупация страны не перечеркивает существование государства как субъекта международного права». Я не знаю, сколько «эксперты» ковырялись в носу, прежде чем написать эту глупость, но, видимо, долго, поскольку в обоснование своей мысли они не сослались ни на один юридический документ. Да и не мудрено — где и в каком документе сказано, что правительство страны имеет право бросить свой народ во время войны и удрать за границу? Думаю, что только в одном документе — в секретном протоколе к Конституции Польской Республики.
С юридической точки зрения субъектом права является тот, кто имеет права и несет ответственность. Какие права имел польский народ под оккупацией немцев и с правительством, арестованным в Румынии? Во время оккупации немцами Судет в Чехословакии ее президент Бенеш покинул страну и переехал в Лондон. Впоследствии он (законно избранный чехами и словаками) возглавил правительство Чехословакии в изгнании. А золотой запас Чехословакии в 6 млн. фунтов стерлингов для надежности как раз и хранился в Лондоне. Тем не менее, когда Гитлер оккупировал всю Чехию и потребовал это золото, то Чемберлен в начале апреля 1939 г. отдал его Гитлеру [21], а не Бенешу, и был прав: защиту чехов теперь организовывал Гитлер, следовательно, он имел право и на золото чехов.
На территории Польши по сионистским легендам было уничтожено 6 млн. евреев, но дань за этих якобы убитых евреев Израиль собирает с Германии. Но если оккупированная Польша оставалась «субъектом международного права», т.е. несла перед другими народами ответственность за то, что творилось на ее территории, то тогда поляки обязаны отвечать за убийство евреев и платить за это Израилю. Бригада Геббельса в попытках обгадить СССР пишет слова, не соображая, к чему они ведут. Но одновременно помалкивает об очевидном — о том, к чему привело то, что правительство Польши сбежало из Польши.
163. Во-первых. Сбежав из Польши, оно бросило народ Польши без защиты и, следовательно, кто-то должен был эту защиту организовать. Правительство Франции, к примеру, имея возможность сбежать в собственные колонии и имея мощный неповрежденный военный флот для этого, тем не менее, из потерпевшей поражение Франции не сбежало: оно подписало капитуляцию, оговорив защищенность французов и в зоне, оккупированной немцами.
164. Во-вторых. А что должна была делать обезглавленная польская армия? Сдаваться? Сражаться? Разбегаться? Польские правительственные негодяи свою шкуру спасли, а польских солдат они на кого бросили? Если бы у Польши было правительство, то оно, даже в случае военного поражения, оговорило бы с победителем обмен пленными и сроки содержания в плену своих пленных. Тех же военнослужащих, которые оказались арестованными (интернированными) в нейтральных странах, оно бы вернуло на родину. А после того, как эти польские мерзавцы сбежали из Польши, что должны были делать Германия с пленными поляками, а Литва, СССР, Венгрия и Румыния — с интернированными? До каких пор содержать их в лагерях военнопленных и интернированных — пожизненно?
Последнее предательство шляхтой Франции и Англии
165. В-третьих. Англия и Франция (особенно Франция) терпели как могли все выбрыки польской шляхты — и отказ заключить союз с Чехословакией, и нападение на нее, и отказ от союза с Румынией против Германии, и отказ от союза с СССР. Кто бы осудил Францию, если бы она за все эти предательства послала поляков подальше и не стала объявлять войну Германии? Но Франция 3 сентября войну немцам объявила. А польские негодяи, втянув Францию в войну, сами тут же сбежали!!!
Такой вот маленький штрих к польско-литовским отношениям. Маршал Пилсудский любил свою мать и перед своей смертью завещал перенести ее тело с литовской территории в тогда польский Вильно (сердце Пилсудского похоронено в могиле матери, а тело — в Кракове). Поскольку дипломатических отношений не было, то поляки запросили Литву через своего посла в Риге. Литве в таком вопросе отказать было невозможно, но поехать за телом должны были племянник Пилсудского и адъютант Пилсудского в чине капитана. Поляки догадались спросить, можно ли этому капитану появиться в Литве в польском мундире, и Каунас запретил, поскольку возможна «порча этого мундира людьми, недоброжелательно относящимися к Польше» [77]. Шляхтичи в этом смысле были уники — не было ни одного соседа, относящегося к ним хотя бы равнодушно.
145. И вот теперь Польша согласно статье 2 соглашения с Великобританией тайно взялась защищать независимость Литвы без ее согласия на это, да еще и не ту независимости, которую хочет Литва, а ту, которую хочет Польша. Еще раз сравните эту наглость с протоколом о разделе сферы интересов между Германией и СССР, который и близко не посягал на независимость ни одной страны.
Ведь по пакту «Галифакс-Рачинский» Польша могла спокойно наблюдать, как Германия захватывает Литву, чтобы выйти к границам СССР, поскольку могла считать, что это не угрожает ее, Польши, безопасности. Но затем, когда Германия обессилит в войне с СССР, потребовать у Германии Литву себе, угрожая войной с собой и Англией. Потребовать, и этим «восстановить независимость» Литвы таким образом, чтобы это не угрожало Польше. Как иначе истолкуешь §2 статьи 2 пакта «Галифакс-Рачинский»?
146. Что касается желания Великобритании якобы вскоре заключить военный союз с Латвией и Эстонией, отмеченное в секретном протоколе к пакту «Галифакс-Рачинский», то это неприкрытая провокация с целью дать Германии повод оккупировать или подчинить себе эти государства. Ведь за четыре месяца до этого, 17 апреля 1939 г., СССР официально предложил Великобритании создать военный союз, по которому:
"I. Англия, Франция, СССР заключают между собой соглашение сроком на 5-10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств" [78].
И именно Великобритания отказалась от этого союза. По предложению СССР Латвии и Эстонии действительно можно было помочь, поскольку в союзе с Англией и Францией это делал бы СССР. Но как без Советского Союза Галифакс собирался оказывать военную помощь прибалтам?
147. И уж крайнюю подлость поляки совершили по отношению к румынам. Они ведь были военными союзниками Польши, пусть и против СССР, но союзниками. Но дело в том, что границы с Румынией немцы не имели и им, чтобы захватить или подчинить себе Румынию как плацдарм для нападения на СССР, нужно было действовать совместно со своей союзницей по Антикоминтерновскому пакту (с которой немцы уже поделили Чехословакию) Венгрией. И заявляя, что «взаимные обязательства по румыно-польскому союзу» Польша похерит во имя «традиционной дружбы с Венгрией», Польша согласовала с Великобританией, что она и пальцем не пошевелит, когда немцы будут насиловать Румынию.
148. Итак. Первоначально Германия планировала атаковать Польшу 26 августа 1939 г. На ее территорию немецкая разведка забросила диверсионные группы для захвата мостов, туннелей, перевалов. Приказ о переносе сроков не до всех дошел, группа обер-лейтенанта Герцнера утром 26 августа захватила перевал Яблунковский и несколько часов с боями удерживала его [79]. Война Германии с Польшей уже шла. В такой ответственный момент Польше и Англии надо было бы обговаривать, сколько Польше нужно держаться без помощи, когда Англия начнет бомбить Германию, когда мобилизуется и т.д. и т.п.
А эти графские польско-британские придурки (виконт — младший сын графа, которому титул не передается), подписывая пакт «Галифакс-Рачинский», размечтались о том, как они стравят Германию с СССР и на этом поживятся.
Из склепа маршала Пилсудского в Кракове несся истошный вопль: «Идиоты!!!»
Глава 4 Война по-польски: защита Польши
Численность польской армии
149. Прежде чем рассмотреть особенности германо-польской войны начала сентября 1939 г., войны, которую в Европе считают началом Второй мировой войны, оценим мощь вооруженных сил Польши. Как вы уже увидели по пакту «Галифакс-Рачинский» и увидите ниже, Польша сама воевать не собиралась. Но в своем раже ухватить куски от умирающих соседних стран, тем не менее, мобилизацию армии начала еще весной, как сообщил Литвинову посол Польши в Москве Гжибовский 4 апреля 1939 г.
Разгромленные политики и генералы тщательно преуменьшают свои силы и возможности, что понятно. плюс к этому Польша долго была союзником СССР, поэтому все советские историки со слов поляков утверждают, что Польша не успела отмобилизовать свою армию к 1 сентября 1939 г.
150. В этом плане меня удивляет даже рекомендованный читателю труд Михаила Мельтюхова. Чтобы написать 450 страниц, Мельтюхов почти 900 раз опирался на архивные и документальные источники. Это очень хорошо! Но плохо то, что Мельтюхов им полностью доверяет и не сравнивает между собой. В одном месте он пишет, что в 1932 г. Польша готова была выставить против СССР 60 дивизий [1], это при том, что в 1932 г. у нее были еще очень плохие отношения с Германией, а у СССР хорошие, т.е. Польше надо было бы к этим 60 иметь еще дивизий 30 на западных границах. А затем Мельтюхов из польских источников сообщает, что на 1 сентября 1939 г. у Польши было всего 29 дивизий [2]. А почему так мало, куда они с 1932 г. подевались?
151. Пользуясь польскими данными, историки дружно утверждают, что Польша вообще начала мобилизацию только за два дня до начала войны — 30 августа. Но за мобилизацией во всех странах пристально следил немецкий генштаб, тем более что это такое мероприятие, которое не сильно и укроешь. А начальник генштаба сухопутных войск Германии Гальдер 15 августа сделал в своем дневнике запись: «Последние данные о Польше: Мобилизация в Польше будет закончена 27.08. Следовательно, мы отстанем от поляков с окончанием мобилизации. Чтобы закончить мобилизацию к тому же сроку, мы должны начать ее 21.08. Тогда 27.08 наши дивизии 3-й и 4-й линий также будут готовы» [3].
Поскольку немцы начали мобилизацию только 26 августа и закончили ее уже с началом войны, то, как видите, поляки в осуществлении мобилизационных мероприятий и в развертывании армии сильно опередили немцев.
152. Что касается численности польской армии, которую нам желательно определить хотя бы ориентировочно, то она по указанным выше причинам также занижается до 1 или 1,2 млн. человек. Если взять за основу эти числа, то тогда будет непонятно, откуда взялся тот миллион польских пленных, который работал только в сельском хозяйстве Германии? [4] А откуда взялось 450 тыс. польских пленных у Красной армии? [5] А откуда взялись те, кто драпанул во все сопредельные с Польшей страны, кто, сняв форму, разбежался по домам?
153. С другой стороны, в число, более-менее похожее на реальное, тоже не верится. Любое государство без проблем может направить в армию 10% от численности своего населения. Для Польши это была бы армия в 3,5 млн. Но ведь проблема не в том, чтобы призвать в армию 10% населения, их ведь надо вооружить, одеть, кормить, обучать, снабжать боеприпасами, оружием и техникой. Богатый СССР со своими высокоразвитыми промышленностью и сельским хозяйством мог себе позволить при довоенной численности населения в 190 млн. человек надеть шинели на 34 млн. граждан [6]. Да и это не рекорд. В Первую мировую войну богатые Франция и Германия мобилизовали более 20 % своего населения. Но как голозадая Польша могла иметь такую армию? Тем не менее, посол СССР в Варшаве Н. Шаронов в день начала войны 1 сентября 1939 г. сообщила Москву: «Немецкие войска, там, где они вошли на несколько километров, остановлены, сообщил Арцишевский, и имеется равновесие сил. Говорит, что польская армия уже имеет 3,5 миллиона, что нападения они не ожидали, но в Берлин делегатов посылать не собираются. Намекал, что это похоже на крупную демонстрацию, а не настоящую войну. Сказал, что армии у них достаточно, но что сырье и вооружение они от нас хотели бы иметь, но потом, кто знает, может быть, и Красную армию (в ответ на мое замечание, что для них плохо, что Англия и Франция не заключили договора с нами)» [7].
Кстати, Советский Союз немедленно (3 сентября) продал Польше хлопок [8] — сырье для производства пороха и взрывчатки. Но дело не в этом. Арцишевский — это заместитель министра иностранных дел Польши и будущий премьер правительства Польши в эмиграции. Так что численность польской армии к началу войны в 3,5 млн. человек получается официальной. Как хотите, но я в нее поверить не могу, и дальше буду считать, что польская армия состояла примерно из 2 млн. человек. Ну и, прочтя эту телеграмму Шаронова, взгляните еще раз на этих жалких шляхетных кретинов: немцы уже выбили польские войска из предполья и загнали на заранее подготовленные поляками позиции вдоль границы, а в Варшаве войну все еще считали «демонстрацией».
154. Немцам предстояла война на два фронта: на востоке с Польшей и на западе с Францией и Англией. Хотя
они начали 26 августа мобилизацию, но из-за этой раздвоенности не могли выделить для Польши более 1,5 млн. войск [9]. И, как я уже писал выше, немцы войны боялись. Гитлер все надежды на победу связывал с немецким солдатом и с искусством немецких генералов и офицеров. 22 августа он внушал немецкому военному руководству:
«Проведение операции — твердое и решительное! Не поддаваться никакому чувству жалости! Быстрота. Вера в немецкого солдата, который преодолеет любые трудности. Главная задача — глубокий прорыв на юго-востоке до Вислы и на севере до Нарева и Вислы. Быстро использовать вновь складывающуюся обстановку» [10].
Вот эти два удара, которые должны были сойтись у Варшавы, привели бы к окружению и разгрому тех соединений польской армии, которые были расположены к западу от Вислы, а это была основная часть польской армии. После таких потерь польское правительство должно было запросить мира и война в Польше была бы окончена.
За две недели до начала боев Гальдер записал в дневник оптимистическую оценку Гитлером времени, необходимого для победы над Польшей: «Необходимо, чтобы мы в Польше достигли успехов в ближайшее время. Через 8-14 дней всему миру должно быть ясно, что Польша находится под угрозой катастрофы. Сами операции естественно, могут продлиться дольше» (6-8 недель)" [11]. Никаких «6-8 недель» ждать не пришлось, уже 10 сентября Гальдер ломал голову над дневником в поисках эпитета, который бы точно охарактеризовал масштабы немецких побед. И, наконец, записал, выделив шрифтом: «Успехи войск баснословны» [11]. Немцы не разгромили польскую армию, они польскую армию просто разогнали. Не полотенцами, правда, но разогнали.
Нельзя поляков судить по себе
155. В связи с этим нелишне будет понять, почему Сталин и Гитлер так капитально ошиблись в своей оценке «гнуснейших из гнусных». Ведь из текста протокола к договору между СССР и Германией о ненападении и из последующих действий сторон видно, что и Гитлер, и Сталин до последних минут полагали, что им закреплять итоги войны придется с правительством Польши, которому будут подчиняться остатки польской армии, т. е. с маршалом Рыдз-Смиглы, с министром иностранных дел Польши Беком. Я уже писал, что когда 7 сентября поляки предложили немцам начать переговоры, то немцы в качестве условий мира выдвинули требование создать самостоятельную Западную Украину. И 9 сентября Гальдер у главнокомандующего снова этот вопрос поднимает [13], и 10 сентября вопрос о «независимом украинском государстве» [14] в повестке дня. Но ведь не со Сталиным же немцы собирались решать вопрос о независимой Западной Украине, территориально располагавшейся в сфере интересов СССР! А для того, чтобы заставить правительство Польши предоставить независимость украинцам на захваченных поляками украинских землях, немцам, как минимум, нужно было само это правительство Польши.
156. И Сталин, огораживая границей сферы интересов СССР треугольник Нарев-Висла-Сан, тоже ведь полагал, что в этом треугольнике укроется польское правительство с остатками польской армии и отсюда будет вести переговоры. Для других целей этот участок сферы интересов Советскому Союзу был не нужен, и Сталин немедленно от него отказался, как только стало ясно, что у Польши, по старинной польской традиции, нет ни армии, ни правительства.
157. Надо думать, что Гитлера и Сталина ввели в заблуждение польское государство и польская армия при Пилсудском. Успехи поляков в войне 1920 г. внесли капитальную ошибку в оценку шляхты. Слова же маршала Пилсудского о том, что он заставил поляков победить («Я победил вопреки полякам… Победы одерживались с помощью моего кнута»), и его характеристику полякам как идиотам Сталин и Гитлер, видимо, считали простым хвастовством и последствиями старческого маразма.
Между тем, свою книгу «1920 год» Пилсудский написал еще в 1924 г., когда не был ни стариком, ни диктатором Польши, и события войны 1920 г. еще у всех были свежи в памяти. А ведь в ней он характеризовал польскую элиту как ((мудрствующее бессилие и умничающую трусость" [15]. Когда он метался со своего Южного фронта, где пытался остановить Буденного, на Северный фронт, где пытался остановить удирающие толпы польской армии, эта элита за его спиной послала к советскому правительству делегацию, как он пишет, «с мольбой о мире» [16]. Он и тех, кто был правителями Польши в 1939 и в последующих годах, уже в 1924 г. описывает как откровенных трусов. Пилсудский пишет, что затратил огромные силы, планируя операцию в расчете на заверения генерала Сикорского, что тот удержит Брест 10 дней, но Сикорский удрал из Бреста уже на следующий день после того, как дал обещание [17]. Маршалу в 1939 г., а тогда еще генералу Рыдз-Смиглы Пилсудский дал приказ нанести «удар по главным силам Буденного около Житомира». Однако трусливый Рыдз-Смиглы «отвел свои войска в северо-западном направлении… как бы старательно избегая возможности столкновения с конницей Буденного» [18].
158. Сталину и Гитлеру для оценки предстоящего поведения Польши надо было брать иные исторические аналогии. Сталину надо было вспомнить Польшу Станислава Лещинского, когда основной боевой тактикой польской армии было бряцание оружием и обещание разорвать противника в клочья с последующим драпом с поля боя после первого же выстрела этого противника. А Гитлеру надо было вспомнить, что эту излюбленную тактику поляки применяли и против Фридриха Вильгельма — отца любимого Гитлером короля Фридриха II. Герцог бранденбургский Фридрих Вильгельм, совместно со шведским королем Карлом X, пришел под Варшаву в июле 1656 г., чтобы отстоять свое суверенное право на Восточную Пруссию. Их встретила вчетверо превосходящая по силам польско-литовская армия Яна Казимира. Шведы и бранденбургцы разогнали поляков, лишив их артиллерии. По этому поводу польский писатель Генрик Сенкевич в романе «Потоп» пишет: «На Варшавском мосту, который рухнул, были утрачены только пушки, но дух армии был переправлен через Вислу». Само собой. Как же это можно — польская армия, да без духа? Наверное, когда 30 июля бранденбургцы со шведами входили в Варшаву [19], они от этого духа сильно морщились.
При этом Лещинский, заваривший всю эту кашу в XVIII веке, когда дошло дело до личного участия в бою, бросил Польшу, бросил свою шляхту, бросил 2000 присланного Францией войска и удрал за границу. Ян Казимир, который вызвал войну со Швецией и Бранденбургом в XVII веке тем, что потребовал себе шведскую корону, когда дошло дело до личного участия в отстаивании этих претензий, бросил Польшу на разграбление шведам и удрал за границу [20]. Какие были основания считать, что польская элита образца 1939 г. поступит как-то по иному?
159. Сталин и Гитлер ошиблись, равняя поляков по себе. Каким бы ни был Гитлер, но у него и мысли не было бросить немцев и удрать из Берлина в апреле 1945 г. А когда немцы в октябре 1941 г. вплотную подошли к Москве, то в запасную столицу Куйбышев были эвакуированы посольства, министерства, институты, но Сталин и не подумал уезжать из Москвы. Командование оборонявшего Москву Западного фронта тогда запросило у Сталина разрешение отвести штаб фронта на восток за Москву, в Арзамас, а командный пункт фронта отвести в саму Москву — в здание Белорусского вокзала. По свидетельству маршала Голованова, Сталин предупредил командование Западного фронта, что если оно вздумает еще отступать, то Сталин его расстреляет и в командование фронтом вступит сам. Немцы уже бомбили Кремль, в охранявшем его полку были убитые и раненные, но Сталин Кремль не покидал. Поэт Феликс Чуев оставил стихи на эту тему.
Конечно, здесь возможны поэтические гиперболы, но суть сохранена — то, что немцы Москву взять не сумели, во многом определялось тем, что Сталин готов был умереть, но Москву не сдать.
Уже послы живут в тылу глубоком,
Уже в Москве наркомов не видать,
И панцирные армии фон Бока
На Химки продолжают наступать.
Решают в штабе Западного фронта -
Поставить штаб восточное Москвы,
И солнце раной русского народа
Горит среди осенней синевы…
Уже в Москве ответственные лица
Не понимают только одного:
Когда же Сам уедет из столицы -
Но как спросить об этом Самого?
Да, как спросить? Вопрос предельно важен,
Такой, что не отложишь на потом:
— Когда отправить полк охраны Вашей
На Куйбышев? Состав уже готов.
Дрожали стекла в грохоте воздушном,
Сверкало в Александровском саду…
Сказал спокойно: — Если будет нужно,
Я этот полк в атаку поведу.
И есть ли в поведении Сталина что-то удивительное для русских или для немцев? Перед Полтавской битвой Петр I все еще опасался шведов Карла XII и стянул к Полтаве столько войск, что в конце концов выиграл битву только третью их. Тем не менее за русской пехотой он поставил кавалерию и приказал ей рубить всех, кто под натиском шведов побежит с поля боя, а если он сам окажется столь малодушным, что побежит, то рубить и его. «Жизнь Петру не дорога — сказал тогда русский царь, — была бы жива Россия!» В Полтавской битве шведы прострелили Петру I шляпу на голове. А несколько десятилетий спустя точно такое же мужество демонстрировал в бесчисленных сражениях и прусский король Фридрих II.
160. Конечно, стратегическое значение Москвы для СССР было выше, чем Варшавы для Польши, но ведь есть вещи, равноценные стратегии. Столица — это символ государства, это центр управления, из которого государство управляется, что обеспечивает его единство: столетиями к столице подводятся все виды дорог, она наиболее полно обеспечена всеми видами связи. Но при всем при этом столица остается столицей только до тех пор, пока в ней находится правительство. К описываемому моменту ни Москва, ни Берлин уже несколько столетий не были крепостями. А Варшава была укреплена к Первой мировой войне 1914-1918 г.г. и была русской крепостью, построенной против немцев. Ко Второй мировой значение крепостей было в принципе сведено на нет, но как вы выше видели, даже Манштейн считал их опорными пунктами, которые не просто взять и которые нельзя недооценивать. Поэтому в Польше для польского правительства не было более удобного места на время войны, чем Варшава. Если бы у Польши было правительство, а не подонки у власти.
161. А польские подонки у власти как только поняли, что немцы ничего им не демонстрируют, а по-настоящему наступают, немедленно бросили свой народ, бросили свои обязанности и удрали из Варшавы. Причем, они просто удрали, а не переехали в более удобное место. В СССР во время войны правительство тоже переезжало в Куйбышев частью своего состава, однако там заранее была оборудована запасная столица, т.е. подведена связь не только со Сталиным, остающимся в Кремле, но и со всей страной. Но, повторю, в случае с «гнуснейшими из гнусных» ни о каком переезде в более удобное место речи не шло. Они, напакостив своему народу и всему миру, просто удирали за границу, в этом конкретном случае — в Румынию.
Но ведь государство — это народ и органы власти, возглавляемые правительством. Задача государства, она же задача правительства — организовать население с помощью органов власти на защиту своего народа. Без правительства некому организовывать население, и оно остается беззащитным. Скажем, в районе появилась банда сильнее, чем местная полиция или силы самообороны. Если есть государство, то проблем нет — правительство немедленно даст команды, стянет в район войска или полицию из других районов и уничтожит банду, восстановив защиту своего народа. А если правительства нет или оно неизвестно где и команд дать не может, то как справится с такой бандой? Без правительства народ остается без своего государства — без своей защиты. И польское государство окончилось не тогда, когда «гнуснейшие из гнусных» перебежали мост на румынской границе в Залещиках, а тогда, когда они бросили Варшаву.
Предательство «гнуснейшими из гнусных» армии и народа
162. «Эксперты» бригады Геббельса мудро изрекли: «С юридической точки зрения даже полная оккупация страны не перечеркивает существование государства как субъекта международного права». Я не знаю, сколько «эксперты» ковырялись в носу, прежде чем написать эту глупость, но, видимо, долго, поскольку в обоснование своей мысли они не сослались ни на один юридический документ. Да и не мудрено — где и в каком документе сказано, что правительство страны имеет право бросить свой народ во время войны и удрать за границу? Думаю, что только в одном документе — в секретном протоколе к Конституции Польской Республики.
С юридической точки зрения субъектом права является тот, кто имеет права и несет ответственность. Какие права имел польский народ под оккупацией немцев и с правительством, арестованным в Румынии? Во время оккупации немцами Судет в Чехословакии ее президент Бенеш покинул страну и переехал в Лондон. Впоследствии он (законно избранный чехами и словаками) возглавил правительство Чехословакии в изгнании. А золотой запас Чехословакии в 6 млн. фунтов стерлингов для надежности как раз и хранился в Лондоне. Тем не менее, когда Гитлер оккупировал всю Чехию и потребовал это золото, то Чемберлен в начале апреля 1939 г. отдал его Гитлеру [21], а не Бенешу, и был прав: защиту чехов теперь организовывал Гитлер, следовательно, он имел право и на золото чехов.
На территории Польши по сионистским легендам было уничтожено 6 млн. евреев, но дань за этих якобы убитых евреев Израиль собирает с Германии. Но если оккупированная Польша оставалась «субъектом международного права», т.е. несла перед другими народами ответственность за то, что творилось на ее территории, то тогда поляки обязаны отвечать за убийство евреев и платить за это Израилю. Бригада Геббельса в попытках обгадить СССР пишет слова, не соображая, к чему они ведут. Но одновременно помалкивает об очевидном — о том, к чему привело то, что правительство Польши сбежало из Польши.
163. Во-первых. Сбежав из Польши, оно бросило народ Польши без защиты и, следовательно, кто-то должен был эту защиту организовать. Правительство Франции, к примеру, имея возможность сбежать в собственные колонии и имея мощный неповрежденный военный флот для этого, тем не менее, из потерпевшей поражение Франции не сбежало: оно подписало капитуляцию, оговорив защищенность французов и в зоне, оккупированной немцами.
164. Во-вторых. А что должна была делать обезглавленная польская армия? Сдаваться? Сражаться? Разбегаться? Польские правительственные негодяи свою шкуру спасли, а польских солдат они на кого бросили? Если бы у Польши было правительство, то оно, даже в случае военного поражения, оговорило бы с победителем обмен пленными и сроки содержания в плену своих пленных. Тех же военнослужащих, которые оказались арестованными (интернированными) в нейтральных странах, оно бы вернуло на родину. А после того, как эти польские мерзавцы сбежали из Польши, что должны были делать Германия с пленными поляками, а Литва, СССР, Венгрия и Румыния — с интернированными? До каких пор содержать их в лагерях военнопленных и интернированных — пожизненно?
Последнее предательство шляхтой Франции и Англии
165. В-третьих. Англия и Франция (особенно Франция) терпели как могли все выбрыки польской шляхты — и отказ заключить союз с Чехословакией, и нападение на нее, и отказ от союза с Румынией против Германии, и отказ от союза с СССР. Кто бы осудил Францию, если бы она за все эти предательства послала поляков подальше и не стала объявлять войну Германии? Но Франция 3 сентября войну немцам объявила. А польские негодяи, втянув Францию в войну, сами тут же сбежали!!!