Страница:
220. Меня могут упрекнуть, что я незаслуженно оскорбляю достойных людей и истинных демократов, называя их гитлеровскими последышами. Мне скажут, что академик А. Н. Яковлев пролез на высшие посты КПСС, чтобы разрушить изнутри ее и СССР и тем самым спасти мировую цивилизацию от смертельной опасности коммунистической империи и расчистить дорогу к подлинному расцвету во всем мире.
И я про это говорю. Когда Гитлер нападал на СССР с целью его разрушения, то он в ноте о начале войны сказал не только о том, почему он это делает, но и закончил ноту словами о том, зачем он это делает: ((Немецкий народ осознает, что в предстоящей борьбе он призван не только защитить Родину, но спасти мировую цивилизацию от смертельной опасности большевизма и расчистить дорогу к подлинному расцвету в Европе.
Берлин, 21 июня 1941 года" [101].
На протяжении всей истории любая сволочь, которая разрушала или пыталась разрушить Россию, делала это исключительно с целью спасения мировой цивилизации. Пора бы уже к этому и привыкнуть.
Глава 5 Война по-польски: освобождение Польши
И я про это говорю. Когда Гитлер нападал на СССР с целью его разрушения, то он в ноте о начале войны сказал не только о том, почему он это делает, но и закончил ноту словами о том, зачем он это делает: ((Немецкий народ осознает, что в предстоящей борьбе он призван не только защитить Родину, но спасти мировую цивилизацию от смертельной опасности большевизма и расчистить дорогу к подлинному расцвету в Европе.
Берлин, 21 июня 1941 года" [101].
На протяжении всей истории любая сволочь, которая разрушала или пыталась разрушить Россию, делала это исключительно с целью спасения мировой цивилизации. Пора бы уже к этому и привыкнуть.
Глава 5 Война по-польски: освобождение Польши
221. Бригада Геббельса, обвиняя СССР в преступлениях, предусмотренных Уставом Нюрнбергского военного трибунала, доказательства агрессии Советского Союза ограничивает соответствующей трактовкой событий по октябрь 1939 г. Мне для доказательства вины Польши в пособничестве Гитлеру этого недостаточно. Поэтому я вынужден рассмотреть и дальнейшую историю Второй мировой войны, оставив пока для специального расследования вопрос, кто именно расстрелял часть пленных польских офицеров в Катынском лесу.
Снова о «гнуснейших из гнусных»
222. Итак, 16 сентября 1939 года правительство Польши и главнокомандующий польской армии, бросив на произвол судьбы народ и сражающуюся армию, удрали в Румынию.
17 сентября Советский Союз начал занимать Красной Армией ту часть своей территории, которая была отнята у него Польшей в 1920 году. На этой территории находились разрозненные войска бывшего польского государства, их разоружали и задерживали, они оказались интернированными на территории СССР. Это будет правильный для данного времени термин. Интернирование — это разоружение и задержание до конца войны военнослужащих воюющих стран. Воевали Германия и Польша, СССР — нет. Он наводил порядок на возвращенной своей территории.
223. Сколько польских военнослужащих были задержаны и разоружены частями Киевского и Белорусского военных округов, никто толком не знает. Типпельскирх считает, что 217 тысяч, другие 250 и 300 тысяч. Украинский и Белорусский фронты Красной Армии отчитались о пленении 454 700 человек [1]. Эта путаница происходит оттого, что сама Красная Армия стала отпускать польских солдат по домам и в срочно организуемые НКВД лагеря для военнопленных и интернированных передала всего 130 242 человека. В том, что армия сдавала интернированных наркомату внутренних дел, странного ничего нет. Содержание пленных и интернированных — не ее дело. Во многих странах, скажем, в Англии или Италии, именно министерство внутренних дел решало подобные задачи [2].
224. Но считать польских военнослужащих интернированными приходится с оговорками. Они, безусловно, были бы интернированными, если бы правительство Польши не сбежало и само не было бы интернированным. Трусость польской шляхты создало дикий юридический казус. Польши уже нет, а ни мира, ни капитуляции не подписано, т.е. война вроде бы идет, а это значит, что Литва, СССР, Румыния и Венгрия должны содержать поляков под стражей, кормить, одевать, обувать. И до каких пор? Если бы правительство Польши осталось в Польше, то тогда с ним можно было бы заключить соглашение о возмещении убытков и любое следующее правительство Польши автоматически приняло бы на себя обязательства предыдущего. Президент и министры, сбежав из Польши, стали никем, «бывшими». Шляхта, которая сбежала во Францию, организовала «правительство», которое, по крайней мере, представляло готовых подчиняться ему поляков. Сколько таких поляков было — неизвестно, но это правительство хотя бы кого-то представляло. А кого, кроме себя, представляли сидящие под арестом в Румынии Мосцицкий, Рыдз-Смиглы, Бек?
225. Предположим, что Англия и Франция заключают с Германией мир, тем более что с Англией Гитлер его добивался даже после разгрома Франции. С кого СССР, Румынии, Венгрии, Литве и Латвии требовать возмещения убытков от содержания интернированных поляков? С Гитлера? А на хрена они ему нужны? Ему нужна была польская территория, а не поляки. И потом, допустим, Англия и Франция мир заключают, но Польша-то останется в состоянии войны с Германией.
Понимаете, многие варианты были бы лучше бегства из Польши польских подонков. Лучше бы они все попали в плен к немцам, поскольку в этом случае они оставались бы правительством. Отошли бы со сражающейся армией, как бельгийское правительство в Первую мировую войну: уплыли бы в Англию на подводной лодке, тогда ее экипаж можно было бы считать частью сражающихся войск Польши. Но удрать в нейтральную страну, чтобы тебя интернировали — такое может только шляхта.
226. Причем, СССР еще как-то можно попрекать — сам вошел на территорию бывшей Польши. Но на шеи румын, венгров, литовцев и латышей поляки сели сами и без приглашения — мы уже тут, а теперь любите нас вечно! Венгрии надо было любить 12 польских генералов и 5400 офицеров не считая денщиков. Румынии надо было любить бывшее польское правительство, 5000 офицеров и еще даже и через год — 11 генералов [3]. И, повторяю, любить вечно.
Румынам и остальным нейтралам в этой войне передать интернированных поляков немцам было нельзя — это было бы нарушением статуса своей нейтральности и недружественным актом по отношению к воюющим союзникам бывшей Польши -Англии и Франции. Отпустить интернированных тоже было нельзя — это опять же нарушение статуса нейтральности страны и недружественный акт теперь уже по отношению к воюющей Германии. Это же какое счастье быть у Польши соседом!
227. Исключая Латвию, которая в то время норовила лизнуть Гитлера в зад как можно глубже, и Литву, которая наверняка приняла поляков злорадно ухмыляясь, остальные соседи Польши, вероятнее всего, закрыли бы глаза и дали бы основной массе поляков разбежаться по всему миру, чтобы хотя бы не кормить их. Видных министров и генералов, о которых было известно Германии, что они сбежали в данную страну, пришлось бы оставить под арестом, чтобы не раздражать Гитлера. А остальные — пусть бегут нахлебники. Благо, когда они появлялись во Франции и Англии, то можно было сваливать их побег друг на друга — эти интернированные, дескать, из другой страны сбежали. (Таким образом, к маю 1940 г. на шее Франции оказалось более 9000 польских офицеров, а после ее разгрома перебрались на острова и сели на шею англичанам 6 тыс. офицеров и 37 генералов [4]).
228. И точно так же поступил бы и Советский Союз, т.е. он точно так же дал бы интернированным на его территории полякам сбежать во Францию и Англию. В этом нет ни малейшего сомнения. Подтверждается это следующим. Как вы уже знаете, в 1938 г. Польша вместе с Гитлером отхватила часть Чехословакии. Перед войной чехи этой области были мобилизованы в польскую армию, в чешский легион. Из него попали к нам 800 военнослужащих. Уже 3 октября 1939 г. Берия предложил Политбюро ЦК КПСС содержать этих чехов отдельно от поляков в Старобельском лагере. Сталин на этом предложении НКВД лично зачеркнул соответствующий пункт и написал над ним: «отпустить, взяв с каждого подписку, что не будут воевать против СССР». И тех чехов, кто хотел уехать и имел, куда уехать, действительно отпустили [5]. И нет никаких сомнений, что со временем, потихоньку, чтобы не раздражать Германию, отпустили бы и поляков. Но, к несчастью той части польских офицеров, которые оказались в сентябре 1939 г. в СССР, в мире появилась новая когорта польских «гнуснейших из гнусных».
229. К уже имеющемуся законному польскому правительству, сидящему под арестом в Румынии*, добавилось еще одно польское правительство, хотя и незаконное, но зато сидящее у союзников. 30 сентября 1939 г. в городе Анжере на северо-западе Франции союзники собрали ошметки тех польских «гнуснейших из гнусных», кто к этому времени успел к ним добежать, и назвали эту компанию правительством Польши в эмиграции. Возглавил второе правительство польский генерал В. Сикорский. Упрекать союзников не в чем — они воевали, и им каждое лыко было в строку. Было бы преступлением против своих народов с их стороны, если бы они не попытались использовать в войне с немцами хотя бы каких-то поляков.
230. Однако несмотря на то, что у несчастной Польши было теперь уже два правительства, польскому народу от этого стало только хуже. Поскольку второе правительство Польши практически тут же показало союзникам и Польше, как говорил М. Горбачев, «кто есть ху». Поляки в эмиграции, рассмотрев на карте, что Анжер очень далеко от СССР и из него есть, куда удирать дальше, взяли и объявили в ноябре 1939 г. войну Советскому Союзу. Знай наших! Не помогли уговоры Англии и Франции не делать этого, ведь Великобритания сначала 17-го, а затем 27 октября 1939 г. довела до сведения; СССР, что Лондон хочет видеть Польшу скромных размеров и не может быть никакого вопроса о возврате ей 'Западной Украины и Западной Белоруссии [6], а Советский Союз был признан союзниками невоюющей стороной. Но и сами поляки объявили войну, по всей видимости, не из-за ввода советских войск в Польшу, иначе бы они это сделали сразу же, как только провозгласили себя правительством. А они объявили войну только в ноябре, и это дает основание полагать, что причиной был очень дружественный акт СССР по отношению к буржуазной тогда Литве. СССР передал Литве ее столицу Вильнюс и вильнюсскую область, которые поляки уже привыкли считать собственными. По-видимому, эту обиду «гнуснейшие из гнусных» пережить не смогли.
231. То, что польское правительство в эмиграции объявило войну СССР, бригадой Геббельса тщательно скрывается, поскольку дает естественное для состояния войны объяснение многим фактам, которые бригада Геббельса пытается использовать для «доказательства» своей версии. Когда я был на приеме в посольстве Польши, то это был, по сути, главный вопрос, который явственно вызывал панику у поляков. И консул И. Ольшевский, и присутствовавший тут же М. Журавский с пеной у рта доказывали, что никакой войны поляки в эмиграции СССР не объявляли и не вели. Меня удивила эта наглость, и я спустя некоторое время передал в посольство «редкий» документ — ксерокопию статьи в «Советской исторической энциклопедии». Вот эта статья дословно, соответствующая строка выделена мною: «ПОЛЬСКОЕ ЭМИГРАНТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО — было создано 30 сент. 1939 в Анжере (Франция) из представителей польского монополистич. капитала, пилсудчиков и нек-рых оппозиционных „санационному“ режиму бурж. и мелкобурж. партий. Признавало в качестве легальной основы своей деятельности реакц. конституцию 1935 и проводило антинац. и антисов. политику. П. э. п. создало на терр. Польши свои подпольные воен. орг-ции (Союз вооруж. борьбы, а затем Армию Крайову и др.), рассчитывая, однако, в основном на помощь зап. держав в освобождении Польши от нем.-фаш. оккупантов. В нояб. 1939 П. э. п. объявило состояние войны с Сов. Союзом. В июне 1940 П. э. п. переехало в Лондон. 30 июля 1941, вскоре после нападения гитлеровской Германии на Сов. Союз, пр-во СССР и П. э. п. заключили договор о взаимопомощи, по к-рому на терр. СССР были созданы польские воинские части. Весной и летом 1942 П. э. п. вывело эти части с терр. СССР на Бл. Восток. Вскоре П. э. п. открыто возобновило свои притязания на земли Сов. Украины и Сов. Белоруссии и совершило ряд др. враждебных СССР действий, что вынудило Сов. пр-во 25 апр. 1943 порвать с ним отношения. До июля 1943 пр-во возглавлял В. Сикорский, с июля 1943 по нояб. 1944 — С. Миколайчик, а с нояб. 1944 по июнь 1945 — Т. Арцишевский. После создания в Варшаве в июне 1945 Врем. пр-ва нац. единства пр-ва зап. держав, связанные решениями Крымской конференции 1945, перестали признавать П. э. п. Название П. э. п. впоследствии незаконно использовали мелкие группы реакционных деятелей польск. эмиграции в Лондоне»[7].
232. Между тем, не требуется и этого, чтобы видеть, что поляки вели войну с СССР с ноября 1939 г. силами своего «Союза вооруженной борьбы». Бригада Геббельса дает стенограмму разговора Сталина и Молотова с генералами Сикорским и Андерсом 3 декабря 1941 г. На утверждение последних о том, что еще многие поляки находятся в тюрьмах, Сталин ответил: «Мы освободили всех, даже тех, которые прибыли в СССР с вредительскими заданиями генерала Соснковского» [8]. Генерал К. Соснковский был министром обороны в польском эмигрантском правительстве Сикорского, сидевшего в тот момент перед Сталиным. Сикорский в ответ ничего не возразил и не возмутился и этим подтвердил, что его военный министр действительно организовывал диверсии и теракты против СССР. Причем, в данном случае Сталин из деликатности к собеседнику организатором войны назвал не главное лицо — самого Сикорского, — а второстепенное — Соснковского. А вот в беседе с польским послом Котом 14 ноября 1941 г. он, по записям самого посла, не стал деликатничать, поэтому посол сам его «поправил». Кот так записал слова Сталина: «Мы освободили всех, даже тех людей, которые были засланы к нам генералом Сикорским взрывать мосты и убивать советских людей. (На самом деле это не генерал Сикорский, который послал их, а его начальник штаба Соснковский)» [9]. Как видите, и посол эмигрантского правительства Польши в Москве тоже ничего Сталину не возразил на обвинение в убийстве советских людей, а лишь постарался «отмазать» от этого дела Сикорского.
233. Да и что можно было возразить, если после объявления польским эмигрантским правительством войны СССР с мест в Москву пошли сообщения типа: "5 декабря 1939 г. Доношу: 3 декабря в 23 часа совершен террористический акт над председателем местного комитета д. Черлены Грудекского уезда Львовской области Трушем Михаилом. В окно дома Труша были брошены две ручные гранаты. Тяжело ранены Труш и его жена. Террористов на месте задержать не удалось. Выброшенной опергруп-пой арестованы Фалькевич Иосиф, агент полиции, его сыновья Фалъкевич Казимир, член фашистской организации, доброволец польской армии, и Фалькевич Войтек, руководитель фашистской организации «Стрельцы».
Пострадавший Труш опознает террористов Фальке-вичей. Следствие по делу продолжаем, результат сообщим дополнительно. Начальник УНКВД по Львовской области Краснов" [10].
234. А эта война резко изменила положение шляхты в СССР, как той, что находилась в лагерях военнопленных, так и той, что проживала на западе Украины и Белоруссии. Поляки-труженики, как я писал выше, приняли и советскую власть, и присоединение к СССР в основной своей массе. Так, например, в Народном собрании западных областей Белоруссии, принявшем решение о вступлении в СССР, каждый седьмой был поляком. Поэтому рядовые поляки базой повстанческого и партизанского движения против СССР служить не могли. Правительству Польши в эмиграции в войне с СССР приходилось опираться на шляхту, но и тут Советский Союз быстро принял меры — выслал наиболее одиозную шляхту и их семьи в свои восточные районы. В результате посланный Сикорским и Соснковским организовать войну с СССР командующий польским подпольным «Союзом вооруженной борьбы» полковник Грот (С. Ровецкий) докладывал: «Советы имеют большую помощь местного элемента (украинцев, белорусов, еврейской бедноты), много сторонников среди молодежи, которая получила работу»; «большевики не так склонны к расстрелам людей по любому поводу и без повода, как немцы»; «не отделяются они от поляков, а перенеся борьбу на социальную почву, они смогли завоевать некоторую часть польского общества, в основном среди пролетарской молодежи и некоторой части сломленной морально интеллигенции». Ровецкий признавал «полное безразличие» белорусов и украинцев к польской государственности. Он пришел к выводу, что «широкая работа против большевиков невозможна», тем более что в целях «подрыва базы» СВБ органами НКВД были выселены члены семей «офицеров, фабрикантов, помещиков, крупных чиновников бывшего польского государственного аппарата» [11].
235. Сегодня бригада Геббельса пытается представить дело так, что 17 сентября 1939 на территорию бывшего польского государства ворвались, щелкая зубами, большевики и стали убивать поляков только потому, что они поляки. Сами поляки в это, скорее всего, верят — ведь они же убивали белорусских подростков под Гродно только потому, что те белорусы, убивали жителей Бромберга и Шулитце только потому, что они немцы, убивали советских людей в Едвабне только потому, что они евреи. Рабская психология не позволяет понять, что СССР при Сталине был государством народа — народ был главным в стране. И никакие репрессии против народа были немыслимы, если на то не было достаточных оснований. А польское правительство в эмиграции таких оснований дало предостаточно. И репрессии против шляхты самими поляками наверняка воспринимались если не с одобрением, то, как минимум, с пониманием. Если всю эту шляхту сегодняшней Польши какая-нибудь сила возьмет и выселит (только, ради Бога, не в Россию!), то сколько простых поляков-тружеников будут о ней горевать?
236. Итак, с ноября 1939 г. по начало войны Германии с СССР Польша вела войну с Советским Союзом, но после того как Великобритания заключила союзный договор с СССР, Польша тоже смилостивилась и польское правительство в эмиграции 30 июля 1941 г. заключило с правительством СССР соглашение «оказывать друг другу всякого рода помощь и поддержку в настоящей войне против гитлеровской Германии». По этому соглашению на территории СССР создавалась польская армия, которая должна была «под командованием, назначенным Польским Правительством», «действовать в оперативном отношении под руководством Верховного Командования СССР, в составе которого будет состоять представитель польской армии».[12] Таким образом, включенный в состав Ставки Верховного Главнокомандования, польский генерал получал возможность влиять на положение на всем советско-германском фронте. Оцените степень доверия к Польше!
237. Но и это не все. Соглашение начиналось словами: «Правительство СССР признает советско-германские договоры 1939 года касательно территориальных перемен в Польше утратившими силу». Правда, здесь прямо не сказано, что СССР соглашается на границы 1920 г., но они и не отрицаются. Таким образом, дело осталось за Польшей — за тем, какое влияние окажет создаваемая в СССР польская армия на ход войны.
238. После подписания Соглашения Советский Союз немедленно амнистировал всех поляков на своей территории и из всех имевшихся в СССР польских граждан начал создавать польскую армию, командование над которой принял польский генерал В. Андерс. Шляхта ринулась в армию Андерса, на армейские пайки, стала записывать в качестве солдат свои семьи и захлестнула правительство СССР, схватившегося с немцами под Москвой в смертельной схватке, потоками жалоб: живем в палатках, еда плохая и т.д. В то же время, донесения НКВД о разговорах польской шляхты между собой обнадежить не могли. К примеру, остались в архивах такие высказывания.
Хельман, бывший полицейский: «Вначале мы, поляки, будем воевать против немцев, а затем, когда будем хорошо вооружены, мы повернем против СССР и предъявим требования вплоть до передачи Киева и других территорий. Таковы указания нашего национального руководителя — ксендза Сигмунда. Англия, заключив договор с Россией, пустила пыль в глаза советскому правительству, фактически она за спиной Германии тоже воюет против СССР».
Ковцун, полковник польской армии: «Скоро придет Гитлер, тогда я вам покажу, что из себя представляет польский полковник!»
Ткач, полицейский: «Теперь нас, поляков, хотят освободить и сформировать войска, но мы покажем, как только получим оружие — повернем его против русских».
Майор Гудановский: «Мы, поляки, направим оружие на Советы, отомстим за свои страдания в лагерях. Если только нас возьмут на фронт, свое оружие направим против Красной Армии».
Поручик Корабельский: «Мы вместе с Америкой используем слабость Красной армии и будем господствовать на советской территории».
Капитан Рудковский: «Большевики на краю гибели, мы, поляки, только и ждем, когда нам дадут оружие, тогда мы их прикончим»…
Поручик Лавитский: «Вы, солдаты, не сердитесь пока на Советы. Когда немца разобьем, тогда мы повернем винтовки на СССР и сделаем Польшу, как раньше была».
Поручик Вершковский: «С Советским Союзом против Германии мы воевать не будем. Они нам вместе всадили нож в спину и посадили в концлагеря. За это мы, придет время, отомстим. В этой войне поляки выполнят роль чешской армии в годы гражданской войны»[13].
Полька Пеляцкая, прибывшая в Тоцкие лагеря для поступления в польскую армию, в своем заявлении в НКВД пишет: «В Тонком лагере нет никакого стремления к борьбе. Они довольны, что получили свободу, и при первом случае перейдут на ту сторону против советской власти. Их разговор полон цинизма и злобы к Советскому Союзу» [14].
«Среди польских солдат и офицеров имеют место также и резкие проявления антисемитизма. Генерал Андерс, хотя и принимает евреев — польских граждан — в польскую армию, тем не менее открыто проявляет антисемитские настроения. Командир 6-й п.д. Токажевский затребовал из запасного полка на пополнение дивизии 1000 солдат „римско-католического вероисповедания“. Имел место случай, когда в запасном полку всем солдатам-евреям было предложено выйти из строя для прохождения медосмотра, после которого значительное количество евреев было уволено из армии. Евреи систематически подвергаются оскорблениям со стороны солдат и офицеров польской армии» [15] — докладывал Берия Государственному Комитету Обороны.
239. Справедливости ради следует сказать, что не все поляки, даже офицеры, были одинаковы. Незадолго до бегства армии Андерса из СССР в Иран Берия сообщал ГКО в июле 1942г.:
"По сообщению уполномоченного СНК СССР при штабе польской армии тов. Жукова, поляки приступили к подготовке эвакуации польских частей из СССР.
13/VII т. г. Андерс по этому вопросу провел совещание командиров польских дивизий и отдельных частей.
Решение об эвакуации широко известно в польских частях. В связи с этим снизилась боевая учеба. Командование некоторых частей дало указание солдатам, чтобы они сдавали советскую валюту, передали польскому гражданскому населению вещи советского происхождения и на складах частей обменяли бы предметы советского обмундирования на английское.
Оперативный отдел штаба польской армии развернул работу по изучению ливийского и египетского театров военных действий. Командование 5-й дивизии приступило к перестройке по штатам английской дивизии семнадцатитысячного состава. В целом, штаб польской армии занят разработкой плана эвакуации.
За обедом у Андерса командиров дивизий на замечание генерала Токажевского, что полякам надо усилить работу против немцев в Варшаве, Андерс резко ответил:
«Нет, задача поляков разбить Роммеля».
Наблюдается стягивание семей военнослужащих и интересующих поляков гражданских лиц в места дислокации польских частей.
С 20 мая на довольствие польских частей дополнительно зачислено 1149 человек, при этом пригодных к военной службе из этого количества только 28 человек, а остальные женщины, старики и дети.
Жуков информировал об этом Андерса и потребовал, чтобы он прекратил самочинные действия командования польских частей, предупредив, что все самовольно двигающиеся в места дислокации польских частей польские граждане будут арестовываться.
Часть польского командования крещению об эвакуации на Ближний Восток относится отрицательно. В беседе с Жуковым командир 5-й дивизии полковник Окулицкий (бывший начальник штаба польской армии) сообщил, что лично он боится, как бы польские части не превратились в колониальные войска Англии.
Выступая на вечере в честь годовщины Грюнвальдской битвы, Окулицкий, в присутствии Андерса, задал вопрос:
«От имени всех солдат я позволю задать вопрос господину генералу — почему мы до сих пор не на фронте?» Андерс возмутился, но ответа на вопрос Окулицкого не дал.
Начальник штаба польской армии генерал Шишко-Бо-гуш в частной беседе с Жуковым заявил, что "в Египет желают ехать люди, верящие в разгром Красной Армии и
разрыв коммуникаций между Советским Союзом и его союзниками на севере и на юге, а так как я верю в силу СССР и его Красной Армии, может быть больше, чем многие из ваших граждан, я не хотел бы уезжать из СССР".
19 июля с Жуковым связался адъютант Андерса ротмистр Климковский и, попросив оставить содержание разговора в тайне от поляков, заявил следующее:
«Польская армия в СССР представляет из себя балаган, а не войско. Андерс мало сделал для того, чтобы подготовить боеспособные части. Это обстоятельство вызвало резкое недовольство со стороны молодых офицеров, которые считают единственной задачей польских войск драться как можно скорее на фронте и притом только на Восточном. Будучи в Англии, Андерс находился под большим воздействием как Сикорского, так и англичан, которые требовали от поляков согласия на эвакуацию войск на ближневосточный театр».
Снова о «гнуснейших из гнусных»
222. Итак, 16 сентября 1939 года правительство Польши и главнокомандующий польской армии, бросив на произвол судьбы народ и сражающуюся армию, удрали в Румынию.
17 сентября Советский Союз начал занимать Красной Армией ту часть своей территории, которая была отнята у него Польшей в 1920 году. На этой территории находились разрозненные войска бывшего польского государства, их разоружали и задерживали, они оказались интернированными на территории СССР. Это будет правильный для данного времени термин. Интернирование — это разоружение и задержание до конца войны военнослужащих воюющих стран. Воевали Германия и Польша, СССР — нет. Он наводил порядок на возвращенной своей территории.
223. Сколько польских военнослужащих были задержаны и разоружены частями Киевского и Белорусского военных округов, никто толком не знает. Типпельскирх считает, что 217 тысяч, другие 250 и 300 тысяч. Украинский и Белорусский фронты Красной Армии отчитались о пленении 454 700 человек [1]. Эта путаница происходит оттого, что сама Красная Армия стала отпускать польских солдат по домам и в срочно организуемые НКВД лагеря для военнопленных и интернированных передала всего 130 242 человека. В том, что армия сдавала интернированных наркомату внутренних дел, странного ничего нет. Содержание пленных и интернированных — не ее дело. Во многих странах, скажем, в Англии или Италии, именно министерство внутренних дел решало подобные задачи [2].
224. Но считать польских военнослужащих интернированными приходится с оговорками. Они, безусловно, были бы интернированными, если бы правительство Польши не сбежало и само не было бы интернированным. Трусость польской шляхты создало дикий юридический казус. Польши уже нет, а ни мира, ни капитуляции не подписано, т.е. война вроде бы идет, а это значит, что Литва, СССР, Румыния и Венгрия должны содержать поляков под стражей, кормить, одевать, обувать. И до каких пор? Если бы правительство Польши осталось в Польше, то тогда с ним можно было бы заключить соглашение о возмещении убытков и любое следующее правительство Польши автоматически приняло бы на себя обязательства предыдущего. Президент и министры, сбежав из Польши, стали никем, «бывшими». Шляхта, которая сбежала во Францию, организовала «правительство», которое, по крайней мере, представляло готовых подчиняться ему поляков. Сколько таких поляков было — неизвестно, но это правительство хотя бы кого-то представляло. А кого, кроме себя, представляли сидящие под арестом в Румынии Мосцицкий, Рыдз-Смиглы, Бек?
225. Предположим, что Англия и Франция заключают с Германией мир, тем более что с Англией Гитлер его добивался даже после разгрома Франции. С кого СССР, Румынии, Венгрии, Литве и Латвии требовать возмещения убытков от содержания интернированных поляков? С Гитлера? А на хрена они ему нужны? Ему нужна была польская территория, а не поляки. И потом, допустим, Англия и Франция мир заключают, но Польша-то останется в состоянии войны с Германией.
Понимаете, многие варианты были бы лучше бегства из Польши польских подонков. Лучше бы они все попали в плен к немцам, поскольку в этом случае они оставались бы правительством. Отошли бы со сражающейся армией, как бельгийское правительство в Первую мировую войну: уплыли бы в Англию на подводной лодке, тогда ее экипаж можно было бы считать частью сражающихся войск Польши. Но удрать в нейтральную страну, чтобы тебя интернировали — такое может только шляхта.
226. Причем, СССР еще как-то можно попрекать — сам вошел на территорию бывшей Польши. Но на шеи румын, венгров, литовцев и латышей поляки сели сами и без приглашения — мы уже тут, а теперь любите нас вечно! Венгрии надо было любить 12 польских генералов и 5400 офицеров не считая денщиков. Румынии надо было любить бывшее польское правительство, 5000 офицеров и еще даже и через год — 11 генералов [3]. И, повторяю, любить вечно.
Румынам и остальным нейтралам в этой войне передать интернированных поляков немцам было нельзя — это было бы нарушением статуса своей нейтральности и недружественным актом по отношению к воюющим союзникам бывшей Польши -Англии и Франции. Отпустить интернированных тоже было нельзя — это опять же нарушение статуса нейтральности страны и недружественный акт теперь уже по отношению к воюющей Германии. Это же какое счастье быть у Польши соседом!
227. Исключая Латвию, которая в то время норовила лизнуть Гитлера в зад как можно глубже, и Литву, которая наверняка приняла поляков злорадно ухмыляясь, остальные соседи Польши, вероятнее всего, закрыли бы глаза и дали бы основной массе поляков разбежаться по всему миру, чтобы хотя бы не кормить их. Видных министров и генералов, о которых было известно Германии, что они сбежали в данную страну, пришлось бы оставить под арестом, чтобы не раздражать Гитлера. А остальные — пусть бегут нахлебники. Благо, когда они появлялись во Франции и Англии, то можно было сваливать их побег друг на друга — эти интернированные, дескать, из другой страны сбежали. (Таким образом, к маю 1940 г. на шее Франции оказалось более 9000 польских офицеров, а после ее разгрома перебрались на острова и сели на шею англичанам 6 тыс. офицеров и 37 генералов [4]).
228. И точно так же поступил бы и Советский Союз, т.е. он точно так же дал бы интернированным на его территории полякам сбежать во Францию и Англию. В этом нет ни малейшего сомнения. Подтверждается это следующим. Как вы уже знаете, в 1938 г. Польша вместе с Гитлером отхватила часть Чехословакии. Перед войной чехи этой области были мобилизованы в польскую армию, в чешский легион. Из него попали к нам 800 военнослужащих. Уже 3 октября 1939 г. Берия предложил Политбюро ЦК КПСС содержать этих чехов отдельно от поляков в Старобельском лагере. Сталин на этом предложении НКВД лично зачеркнул соответствующий пункт и написал над ним: «отпустить, взяв с каждого подписку, что не будут воевать против СССР». И тех чехов, кто хотел уехать и имел, куда уехать, действительно отпустили [5]. И нет никаких сомнений, что со временем, потихоньку, чтобы не раздражать Германию, отпустили бы и поляков. Но, к несчастью той части польских офицеров, которые оказались в сентябре 1939 г. в СССР, в мире появилась новая когорта польских «гнуснейших из гнусных».
229. К уже имеющемуся законному польскому правительству, сидящему под арестом в Румынии*, добавилось еще одно польское правительство, хотя и незаконное, но зато сидящее у союзников. 30 сентября 1939 г. в городе Анжере на северо-западе Франции союзники собрали ошметки тех польских «гнуснейших из гнусных», кто к этому времени успел к ним добежать, и назвали эту компанию правительством Польши в эмиграции. Возглавил второе правительство польский генерал В. Сикорский. Упрекать союзников не в чем — они воевали, и им каждое лыко было в строку. Было бы преступлением против своих народов с их стороны, если бы они не попытались использовать в войне с немцами хотя бы каких-то поляков.
230. Однако несмотря на то, что у несчастной Польши было теперь уже два правительства, польскому народу от этого стало только хуже. Поскольку второе правительство Польши практически тут же показало союзникам и Польше, как говорил М. Горбачев, «кто есть ху». Поляки в эмиграции, рассмотрев на карте, что Анжер очень далеко от СССР и из него есть, куда удирать дальше, взяли и объявили в ноябре 1939 г. войну Советскому Союзу. Знай наших! Не помогли уговоры Англии и Франции не делать этого, ведь Великобритания сначала 17-го, а затем 27 октября 1939 г. довела до сведения; СССР, что Лондон хочет видеть Польшу скромных размеров и не может быть никакого вопроса о возврате ей 'Западной Украины и Западной Белоруссии [6], а Советский Союз был признан союзниками невоюющей стороной. Но и сами поляки объявили войну, по всей видимости, не из-за ввода советских войск в Польшу, иначе бы они это сделали сразу же, как только провозгласили себя правительством. А они объявили войну только в ноябре, и это дает основание полагать, что причиной был очень дружественный акт СССР по отношению к буржуазной тогда Литве. СССР передал Литве ее столицу Вильнюс и вильнюсскую область, которые поляки уже привыкли считать собственными. По-видимому, эту обиду «гнуснейшие из гнусных» пережить не смогли.
231. То, что польское правительство в эмиграции объявило войну СССР, бригадой Геббельса тщательно скрывается, поскольку дает естественное для состояния войны объяснение многим фактам, которые бригада Геббельса пытается использовать для «доказательства» своей версии. Когда я был на приеме в посольстве Польши, то это был, по сути, главный вопрос, который явственно вызывал панику у поляков. И консул И. Ольшевский, и присутствовавший тут же М. Журавский с пеной у рта доказывали, что никакой войны поляки в эмиграции СССР не объявляли и не вели. Меня удивила эта наглость, и я спустя некоторое время передал в посольство «редкий» документ — ксерокопию статьи в «Советской исторической энциклопедии». Вот эта статья дословно, соответствующая строка выделена мною: «ПОЛЬСКОЕ ЭМИГРАНТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО — было создано 30 сент. 1939 в Анжере (Франция) из представителей польского монополистич. капитала, пилсудчиков и нек-рых оппозиционных „санационному“ режиму бурж. и мелкобурж. партий. Признавало в качестве легальной основы своей деятельности реакц. конституцию 1935 и проводило антинац. и антисов. политику. П. э. п. создало на терр. Польши свои подпольные воен. орг-ции (Союз вооруж. борьбы, а затем Армию Крайову и др.), рассчитывая, однако, в основном на помощь зап. держав в освобождении Польши от нем.-фаш. оккупантов. В нояб. 1939 П. э. п. объявило состояние войны с Сов. Союзом. В июне 1940 П. э. п. переехало в Лондон. 30 июля 1941, вскоре после нападения гитлеровской Германии на Сов. Союз, пр-во СССР и П. э. п. заключили договор о взаимопомощи, по к-рому на терр. СССР были созданы польские воинские части. Весной и летом 1942 П. э. п. вывело эти части с терр. СССР на Бл. Восток. Вскоре П. э. п. открыто возобновило свои притязания на земли Сов. Украины и Сов. Белоруссии и совершило ряд др. враждебных СССР действий, что вынудило Сов. пр-во 25 апр. 1943 порвать с ним отношения. До июля 1943 пр-во возглавлял В. Сикорский, с июля 1943 по нояб. 1944 — С. Миколайчик, а с нояб. 1944 по июнь 1945 — Т. Арцишевский. После создания в Варшаве в июне 1945 Врем. пр-ва нац. единства пр-ва зап. держав, связанные решениями Крымской конференции 1945, перестали признавать П. э. п. Название П. э. п. впоследствии незаконно использовали мелкие группы реакционных деятелей польск. эмиграции в Лондоне»[7].
232. Между тем, не требуется и этого, чтобы видеть, что поляки вели войну с СССР с ноября 1939 г. силами своего «Союза вооруженной борьбы». Бригада Геббельса дает стенограмму разговора Сталина и Молотова с генералами Сикорским и Андерсом 3 декабря 1941 г. На утверждение последних о том, что еще многие поляки находятся в тюрьмах, Сталин ответил: «Мы освободили всех, даже тех, которые прибыли в СССР с вредительскими заданиями генерала Соснковского» [8]. Генерал К. Соснковский был министром обороны в польском эмигрантском правительстве Сикорского, сидевшего в тот момент перед Сталиным. Сикорский в ответ ничего не возразил и не возмутился и этим подтвердил, что его военный министр действительно организовывал диверсии и теракты против СССР. Причем, в данном случае Сталин из деликатности к собеседнику организатором войны назвал не главное лицо — самого Сикорского, — а второстепенное — Соснковского. А вот в беседе с польским послом Котом 14 ноября 1941 г. он, по записям самого посла, не стал деликатничать, поэтому посол сам его «поправил». Кот так записал слова Сталина: «Мы освободили всех, даже тех людей, которые были засланы к нам генералом Сикорским взрывать мосты и убивать советских людей. (На самом деле это не генерал Сикорский, который послал их, а его начальник штаба Соснковский)» [9]. Как видите, и посол эмигрантского правительства Польши в Москве тоже ничего Сталину не возразил на обвинение в убийстве советских людей, а лишь постарался «отмазать» от этого дела Сикорского.
233. Да и что можно было возразить, если после объявления польским эмигрантским правительством войны СССР с мест в Москву пошли сообщения типа: "5 декабря 1939 г. Доношу: 3 декабря в 23 часа совершен террористический акт над председателем местного комитета д. Черлены Грудекского уезда Львовской области Трушем Михаилом. В окно дома Труша были брошены две ручные гранаты. Тяжело ранены Труш и его жена. Террористов на месте задержать не удалось. Выброшенной опергруп-пой арестованы Фалькевич Иосиф, агент полиции, его сыновья Фалъкевич Казимир, член фашистской организации, доброволец польской армии, и Фалькевич Войтек, руководитель фашистской организации «Стрельцы».
Пострадавший Труш опознает террористов Фальке-вичей. Следствие по делу продолжаем, результат сообщим дополнительно. Начальник УНКВД по Львовской области Краснов" [10].
234. А эта война резко изменила положение шляхты в СССР, как той, что находилась в лагерях военнопленных, так и той, что проживала на западе Украины и Белоруссии. Поляки-труженики, как я писал выше, приняли и советскую власть, и присоединение к СССР в основной своей массе. Так, например, в Народном собрании западных областей Белоруссии, принявшем решение о вступлении в СССР, каждый седьмой был поляком. Поэтому рядовые поляки базой повстанческого и партизанского движения против СССР служить не могли. Правительству Польши в эмиграции в войне с СССР приходилось опираться на шляхту, но и тут Советский Союз быстро принял меры — выслал наиболее одиозную шляхту и их семьи в свои восточные районы. В результате посланный Сикорским и Соснковским организовать войну с СССР командующий польским подпольным «Союзом вооруженной борьбы» полковник Грот (С. Ровецкий) докладывал: «Советы имеют большую помощь местного элемента (украинцев, белорусов, еврейской бедноты), много сторонников среди молодежи, которая получила работу»; «большевики не так склонны к расстрелам людей по любому поводу и без повода, как немцы»; «не отделяются они от поляков, а перенеся борьбу на социальную почву, они смогли завоевать некоторую часть польского общества, в основном среди пролетарской молодежи и некоторой части сломленной морально интеллигенции». Ровецкий признавал «полное безразличие» белорусов и украинцев к польской государственности. Он пришел к выводу, что «широкая работа против большевиков невозможна», тем более что в целях «подрыва базы» СВБ органами НКВД были выселены члены семей «офицеров, фабрикантов, помещиков, крупных чиновников бывшего польского государственного аппарата» [11].
235. Сегодня бригада Геббельса пытается представить дело так, что 17 сентября 1939 на территорию бывшего польского государства ворвались, щелкая зубами, большевики и стали убивать поляков только потому, что они поляки. Сами поляки в это, скорее всего, верят — ведь они же убивали белорусских подростков под Гродно только потому, что те белорусы, убивали жителей Бромберга и Шулитце только потому, что они немцы, убивали советских людей в Едвабне только потому, что они евреи. Рабская психология не позволяет понять, что СССР при Сталине был государством народа — народ был главным в стране. И никакие репрессии против народа были немыслимы, если на то не было достаточных оснований. А польское правительство в эмиграции таких оснований дало предостаточно. И репрессии против шляхты самими поляками наверняка воспринимались если не с одобрением, то, как минимум, с пониманием. Если всю эту шляхту сегодняшней Польши какая-нибудь сила возьмет и выселит (только, ради Бога, не в Россию!), то сколько простых поляков-тружеников будут о ней горевать?
Польские войска в рядах союзников
236. Итак, с ноября 1939 г. по начало войны Германии с СССР Польша вела войну с Советским Союзом, но после того как Великобритания заключила союзный договор с СССР, Польша тоже смилостивилась и польское правительство в эмиграции 30 июля 1941 г. заключило с правительством СССР соглашение «оказывать друг другу всякого рода помощь и поддержку в настоящей войне против гитлеровской Германии». По этому соглашению на территории СССР создавалась польская армия, которая должна была «под командованием, назначенным Польским Правительством», «действовать в оперативном отношении под руководством Верховного Командования СССР, в составе которого будет состоять представитель польской армии».[12] Таким образом, включенный в состав Ставки Верховного Главнокомандования, польский генерал получал возможность влиять на положение на всем советско-германском фронте. Оцените степень доверия к Польше!
237. Но и это не все. Соглашение начиналось словами: «Правительство СССР признает советско-германские договоры 1939 года касательно территориальных перемен в Польше утратившими силу». Правда, здесь прямо не сказано, что СССР соглашается на границы 1920 г., но они и не отрицаются. Таким образом, дело осталось за Польшей — за тем, какое влияние окажет создаваемая в СССР польская армия на ход войны.
238. После подписания Соглашения Советский Союз немедленно амнистировал всех поляков на своей территории и из всех имевшихся в СССР польских граждан начал создавать польскую армию, командование над которой принял польский генерал В. Андерс. Шляхта ринулась в армию Андерса, на армейские пайки, стала записывать в качестве солдат свои семьи и захлестнула правительство СССР, схватившегося с немцами под Москвой в смертельной схватке, потоками жалоб: живем в палатках, еда плохая и т.д. В то же время, донесения НКВД о разговорах польской шляхты между собой обнадежить не могли. К примеру, остались в архивах такие высказывания.
Хельман, бывший полицейский: «Вначале мы, поляки, будем воевать против немцев, а затем, когда будем хорошо вооружены, мы повернем против СССР и предъявим требования вплоть до передачи Киева и других территорий. Таковы указания нашего национального руководителя — ксендза Сигмунда. Англия, заключив договор с Россией, пустила пыль в глаза советскому правительству, фактически она за спиной Германии тоже воюет против СССР».
Ковцун, полковник польской армии: «Скоро придет Гитлер, тогда я вам покажу, что из себя представляет польский полковник!»
Ткач, полицейский: «Теперь нас, поляков, хотят освободить и сформировать войска, но мы покажем, как только получим оружие — повернем его против русских».
Майор Гудановский: «Мы, поляки, направим оружие на Советы, отомстим за свои страдания в лагерях. Если только нас возьмут на фронт, свое оружие направим против Красной Армии».
Поручик Корабельский: «Мы вместе с Америкой используем слабость Красной армии и будем господствовать на советской территории».
Капитан Рудковский: «Большевики на краю гибели, мы, поляки, только и ждем, когда нам дадут оружие, тогда мы их прикончим»…
Поручик Лавитский: «Вы, солдаты, не сердитесь пока на Советы. Когда немца разобьем, тогда мы повернем винтовки на СССР и сделаем Польшу, как раньше была».
Поручик Вершковский: «С Советским Союзом против Германии мы воевать не будем. Они нам вместе всадили нож в спину и посадили в концлагеря. За это мы, придет время, отомстим. В этой войне поляки выполнят роль чешской армии в годы гражданской войны»[13].
Полька Пеляцкая, прибывшая в Тоцкие лагеря для поступления в польскую армию, в своем заявлении в НКВД пишет: «В Тонком лагере нет никакого стремления к борьбе. Они довольны, что получили свободу, и при первом случае перейдут на ту сторону против советской власти. Их разговор полон цинизма и злобы к Советскому Союзу» [14].
«Среди польских солдат и офицеров имеют место также и резкие проявления антисемитизма. Генерал Андерс, хотя и принимает евреев — польских граждан — в польскую армию, тем не менее открыто проявляет антисемитские настроения. Командир 6-й п.д. Токажевский затребовал из запасного полка на пополнение дивизии 1000 солдат „римско-католического вероисповедания“. Имел место случай, когда в запасном полку всем солдатам-евреям было предложено выйти из строя для прохождения медосмотра, после которого значительное количество евреев было уволено из армии. Евреи систематически подвергаются оскорблениям со стороны солдат и офицеров польской армии» [15] — докладывал Берия Государственному Комитету Обороны.
239. Справедливости ради следует сказать, что не все поляки, даже офицеры, были одинаковы. Незадолго до бегства армии Андерса из СССР в Иран Берия сообщал ГКО в июле 1942г.:
"По сообщению уполномоченного СНК СССР при штабе польской армии тов. Жукова, поляки приступили к подготовке эвакуации польских частей из СССР.
13/VII т. г. Андерс по этому вопросу провел совещание командиров польских дивизий и отдельных частей.
Решение об эвакуации широко известно в польских частях. В связи с этим снизилась боевая учеба. Командование некоторых частей дало указание солдатам, чтобы они сдавали советскую валюту, передали польскому гражданскому населению вещи советского происхождения и на складах частей обменяли бы предметы советского обмундирования на английское.
Оперативный отдел штаба польской армии развернул работу по изучению ливийского и египетского театров военных действий. Командование 5-й дивизии приступило к перестройке по штатам английской дивизии семнадцатитысячного состава. В целом, штаб польской армии занят разработкой плана эвакуации.
За обедом у Андерса командиров дивизий на замечание генерала Токажевского, что полякам надо усилить работу против немцев в Варшаве, Андерс резко ответил:
«Нет, задача поляков разбить Роммеля».
Наблюдается стягивание семей военнослужащих и интересующих поляков гражданских лиц в места дислокации польских частей.
С 20 мая на довольствие польских частей дополнительно зачислено 1149 человек, при этом пригодных к военной службе из этого количества только 28 человек, а остальные женщины, старики и дети.
Жуков информировал об этом Андерса и потребовал, чтобы он прекратил самочинные действия командования польских частей, предупредив, что все самовольно двигающиеся в места дислокации польских частей польские граждане будут арестовываться.
Часть польского командования крещению об эвакуации на Ближний Восток относится отрицательно. В беседе с Жуковым командир 5-й дивизии полковник Окулицкий (бывший начальник штаба польской армии) сообщил, что лично он боится, как бы польские части не превратились в колониальные войска Англии.
Выступая на вечере в честь годовщины Грюнвальдской битвы, Окулицкий, в присутствии Андерса, задал вопрос:
«От имени всех солдат я позволю задать вопрос господину генералу — почему мы до сих пор не на фронте?» Андерс возмутился, но ответа на вопрос Окулицкого не дал.
Начальник штаба польской армии генерал Шишко-Бо-гуш в частной беседе с Жуковым заявил, что "в Египет желают ехать люди, верящие в разгром Красной Армии и
разрыв коммуникаций между Советским Союзом и его союзниками на севере и на юге, а так как я верю в силу СССР и его Красной Армии, может быть больше, чем многие из ваших граждан, я не хотел бы уезжать из СССР".
19 июля с Жуковым связался адъютант Андерса ротмистр Климковский и, попросив оставить содержание разговора в тайне от поляков, заявил следующее:
«Польская армия в СССР представляет из себя балаган, а не войско. Андерс мало сделал для того, чтобы подготовить боеспособные части. Это обстоятельство вызвало резкое недовольство со стороны молодых офицеров, которые считают единственной задачей польских войск драться как можно скорее на фронте и притом только на Восточном. Будучи в Англии, Андерс находился под большим воздействием как Сикорского, так и англичан, которые требовали от поляков согласия на эвакуацию войск на ближневосточный театр».