Страница:
Вот почему Гудериан сожалел, когда такие короткоствольные пушки на танках пришлось заменить на мощные, – по пехоте стало нечем стрелять.
Кроме того, из пушек современных танков долго и стрелять нельзя.
Если у основных танков воюющих сторон в ту войну был в танке запас не менее 80 выстрелов к пушке, а то и более 100, то у современного танка Т-80У боезапас к пушке составляет 45 снарядов. Четверть из них считается НЗ (неприкосновенным запасом) и расходуется только по разрешению командования. С тремя десятками выстрелов не сильно настреляешься.
Чем танки бьют
Развитие танков
Пушка + броня
Где выход?
Вывод
Оптимизация сухопутных войск
Кроме того, из пушек современных танков долго и стрелять нельзя.
Если у основных танков воюющих сторон в ту войну был в танке запас не менее 80 выстрелов к пушке, а то и более 100, то у современного танка Т-80У боезапас к пушке составляет 45 снарядов. Четверть из них считается НЗ (неприкосновенным запасом) и расходуется только по разрешению командования. С тремя десятками выстрелов не сильно настреляешься.
Чем танки бьют
С танковым оружием разобрались, теперь давайте разберемся с противотанковым. Для того, чтобы вывести из строя танк и его экипаж, нужно пробить его броню. Для этого существует два вида снарядов.
Первый вид – собственно бронебойные снаряды, которые, ударяясь снаружи о броню, раздвигают ее, проталкивают внутрь часть брони перед собой и сами влетают в заброневое пространство танка, ломая оборудование и убивая экипаж. (Внутри танка бронебойные снаряды могут еще и разорваться, если в них помещен заряд взрывчатого вещества.)
Проломить таким образом броню – это очень большая работа, поэтому бронебойный снаряд, подлетая к танку, должен иметь очень большую кинетическую энергию. Эта энергия, как должно быть известно из школы, пропорциональна массе снаряда и квадрату его скорости. Отсюда, чем толще броня, которую надо пробить, тем тяжелее должен быть снаряд, или, что более эффективно, выше его скорость. На практике и снаряд берут тяжелый, и скорость стараются ему придать как можно более высокую.
Вот, скажем, немецкая винтовка калибра 7,92 мм бронебойной пулей весом около 8 г со стальным сердечником, вылетавшей из ствола со скоростью 895 м/сек, пробивала 10 мм брони на расстоянии 100 м. На этом же расстоянии, но пулей с вольфрамовым сердечником, вылетающей из ствола со скоростью 930 м/сек, пробивала лист брони толщиной 13 мм. Противотанковое ружье такого же калибра 7,92 мм, но стрелявшее пулей весом 14,5 г, с начальной скоростью 1210 м/сек, пробивало на расстоянии 100 м броню толщиной в 30 мм. С расстоянием скорость пули падает, поэтому на расстоянии 300 мм противотанковое ружье пробивало броню 20—25 мм.
То же и у пушек. Наша 76-мм пушка, стоявшая на танках Т-34 и КВ-1, бронебойным снарядом весом 6,3 кг, вылетавшим из ствола со скоростью 662 м/сек, на расстоянии 500 м пробивала 69 мм брони, а специальным бронебойным снарядом (подкалиберным) весом 3 кг, но имевшим начальную скорость 965 м/сек, на этом расстоянии пробивала броню 92 мм. А 152-мм пушка-гаубица, стоявшая на самоходных установках, своим 49 кг снарядом, вылетавшим со скоростью 600 м/сек, пробивала 100 мм брони даже на дальности в 2 км.
Короче, чтобы пробить толстую броню бронебойным снарядом нужна мощная пушка с длинным стволом, сообщающим снаряду как можно большую скорость – это во-первых. Во-вторых, чем толще броня, тем более крупного калибра должна быть пушка. Ну и чем дальше пушка от танка, тем меньше вероятности, что она пробьет его броню из-за падения скорости полета снаряда.
Немецкий динамо-реактивный гранатомет (фаустпатрон) «Панцерфауст-1»:
1 – корпус гранаты; 2 – разрывной заряд; 3 – куммулятивная воронка; 4 – детонирующее устройство; 5 – взрыватель; 6 – деревянный стержень мины; 7 – ствол; 8 – вышибной заряд; 9 – ударный механизм.
Принцип действия куммулятивного снаряда:
1 – баллистический наконечник, фиксирующий место максимального давления при взрыве; 2 – куммулятивная воронка, формирующая взрывную струю; 3 – корпус; 4 – взрывчатое вещество; 5 – точка максимального давления. Стрелками показано формирование и направление ударной волны взрыва.
Но есть и другой вид снарядов – кумулятивные. Главное в них – это взрывчатое вещество, как правило, цилиндрической или конической формы, у которого в торце, обращенном к броне, выполнена кумулятивная (собирающая, накапливающая) сферическая или коническая по форме выемка. При взрыве ударная волна движется перпендикулярно поверхности взрывчатки. В кумулятивной выемке волны с поверхности сферы или конуса сходятся в одной точке, образуя струю с очень высоким давлением. Если точку образования этой струи поместить на броню, то давление продавливает ее, вбрасывая внутрь танка ударную волну, газы и осколки самой брони. Само отверстие, пробитое в броне, порой невелико по диаметру, но осколков и ударной волны хватает, чтобы вывести экипаж и механизмы танка из строя. (При разрушении сталь брони так разогревается, что частично плавится. Поэтому раньше кумулятивные снаряды называли бронепрожигающими).
Для кумулятивного снаряда не имеет значения ни его скорость, ни расстояние, с которого он прилетел. Им можно выстрелить из пушки, а можно его бросить рукой – эффект будет одинаков. Главное – для пробивания танковой брони самой взрывчатки требуется относительно немного.
В 1943 г. советские солдаты получили кумулятивную ручную противотанковую гранату РПГ-6, весившую 1,1 кг. Вес тротила в ней был 620 г, и она пробивала броню в 120 мм. Немецкий фаустпатрон весом около 5 кг стрелял на дальность до 70 метров гранатой весом около 3 кг. Вес кумулятивного заряда был 1,7 кг, что обеспечивало пробивание брони 200 мм. А такая броня и сегодня танку не под силу, ее можно поставить только спереди, но на борта и корму даже у тяжелых танков идут бронелисты в 60—80 мм.
Кумулятивные гранаты (гранатометы и их разновидности) решили вопрос борьбы пехоты с танками – пехота перестала их бояться.
Но у кумулятивного снаряда есть одна особенность – он должен разорваться строго ориентированно и строго на броне. Если он упадет плашмя на броню, то кумулятивная струя пройдет мимо брони или скользнет по ней и пробить ее не сможет. Если кумулятивный снаряд разорвется, не долетев до брони, то кумулятивная струя рассеется и броню не проломит.
Первый вид – собственно бронебойные снаряды, которые, ударяясь снаружи о броню, раздвигают ее, проталкивают внутрь часть брони перед собой и сами влетают в заброневое пространство танка, ломая оборудование и убивая экипаж. (Внутри танка бронебойные снаряды могут еще и разорваться, если в них помещен заряд взрывчатого вещества.)
Проломить таким образом броню – это очень большая работа, поэтому бронебойный снаряд, подлетая к танку, должен иметь очень большую кинетическую энергию. Эта энергия, как должно быть известно из школы, пропорциональна массе снаряда и квадрату его скорости. Отсюда, чем толще броня, которую надо пробить, тем тяжелее должен быть снаряд, или, что более эффективно, выше его скорость. На практике и снаряд берут тяжелый, и скорость стараются ему придать как можно более высокую.
Вот, скажем, немецкая винтовка калибра 7,92 мм бронебойной пулей весом около 8 г со стальным сердечником, вылетавшей из ствола со скоростью 895 м/сек, пробивала 10 мм брони на расстоянии 100 м. На этом же расстоянии, но пулей с вольфрамовым сердечником, вылетающей из ствола со скоростью 930 м/сек, пробивала лист брони толщиной 13 мм. Противотанковое ружье такого же калибра 7,92 мм, но стрелявшее пулей весом 14,5 г, с начальной скоростью 1210 м/сек, пробивало на расстоянии 100 м броню толщиной в 30 мм. С расстоянием скорость пули падает, поэтому на расстоянии 300 мм противотанковое ружье пробивало броню 20—25 мм.
То же и у пушек. Наша 76-мм пушка, стоявшая на танках Т-34 и КВ-1, бронебойным снарядом весом 6,3 кг, вылетавшим из ствола со скоростью 662 м/сек, на расстоянии 500 м пробивала 69 мм брони, а специальным бронебойным снарядом (подкалиберным) весом 3 кг, но имевшим начальную скорость 965 м/сек, на этом расстоянии пробивала броню 92 мм. А 152-мм пушка-гаубица, стоявшая на самоходных установках, своим 49 кг снарядом, вылетавшим со скоростью 600 м/сек, пробивала 100 мм брони даже на дальности в 2 км.
Короче, чтобы пробить толстую броню бронебойным снарядом нужна мощная пушка с длинным стволом, сообщающим снаряду как можно большую скорость – это во-первых. Во-вторых, чем толще броня, тем более крупного калибра должна быть пушка. Ну и чем дальше пушка от танка, тем меньше вероятности, что она пробьет его броню из-за падения скорости полета снаряда.
1 – корпус гранаты; 2 – разрывной заряд; 3 – куммулятивная воронка; 4 – детонирующее устройство; 5 – взрыватель; 6 – деревянный стержень мины; 7 – ствол; 8 – вышибной заряд; 9 – ударный механизм.
1 – баллистический наконечник, фиксирующий место максимального давления при взрыве; 2 – куммулятивная воронка, формирующая взрывную струю; 3 – корпус; 4 – взрывчатое вещество; 5 – точка максимального давления. Стрелками показано формирование и направление ударной волны взрыва.
Но есть и другой вид снарядов – кумулятивные. Главное в них – это взрывчатое вещество, как правило, цилиндрической или конической формы, у которого в торце, обращенном к броне, выполнена кумулятивная (собирающая, накапливающая) сферическая или коническая по форме выемка. При взрыве ударная волна движется перпендикулярно поверхности взрывчатки. В кумулятивной выемке волны с поверхности сферы или конуса сходятся в одной точке, образуя струю с очень высоким давлением. Если точку образования этой струи поместить на броню, то давление продавливает ее, вбрасывая внутрь танка ударную волну, газы и осколки самой брони. Само отверстие, пробитое в броне, порой невелико по диаметру, но осколков и ударной волны хватает, чтобы вывести экипаж и механизмы танка из строя. (При разрушении сталь брони так разогревается, что частично плавится. Поэтому раньше кумулятивные снаряды называли бронепрожигающими).
Для кумулятивного снаряда не имеет значения ни его скорость, ни расстояние, с которого он прилетел. Им можно выстрелить из пушки, а можно его бросить рукой – эффект будет одинаков. Главное – для пробивания танковой брони самой взрывчатки требуется относительно немного.
В 1943 г. советские солдаты получили кумулятивную ручную противотанковую гранату РПГ-6, весившую 1,1 кг. Вес тротила в ней был 620 г, и она пробивала броню в 120 мм. Немецкий фаустпатрон весом около 5 кг стрелял на дальность до 70 метров гранатой весом около 3 кг. Вес кумулятивного заряда был 1,7 кг, что обеспечивало пробивание брони 200 мм. А такая броня и сегодня танку не под силу, ее можно поставить только спереди, но на борта и корму даже у тяжелых танков идут бронелисты в 60—80 мм.
Кумулятивные гранаты (гранатометы и их разновидности) решили вопрос борьбы пехоты с танками – пехота перестала их бояться.
Но у кумулятивного снаряда есть одна особенность – он должен разорваться строго ориентированно и строго на броне. Если он упадет плашмя на броню, то кумулятивная струя пройдет мимо брони или скользнет по ней и пробить ее не сможет. Если кумулятивный снаряд разорвется, не долетев до брони, то кумулятивная струя рассеется и броню не проломит.
Развитие танков
Теперь давайте рассмотрим, с чего танкисты начали и как дошли до сегодняшнего состояния дел.
Трудно сказать – понимали ли генералы Красной Армии перед войной философию будущих боев (их принцип). Скажем, в своем известном докладе «Характер современной наступательной операции» на Совещании в декабре 1940 г. Г. К. Жуков учил, что оборону противника должны прорывать стрелковые корпуса, а танковые располагал в тылу для будущего броска в пробитую стрелками брешь. Видимо, смотрел на танки только как на самодвижущуюся тележку.
Строго говоря, танки, которые соответствовали философии будущих боев, – это Т-35 (пятибашенные) и Т-28 (трехбашенные). Эти танки имели маломощную пушку, а их огневые точки позволяли вести огонь не только в двух, но и в трех, и в пяти направлениях. Но у них была очень тонкая броня, они были маломощные и, главное, немцам и не пришлось их подбивать – подавляющее их число сломалось, так и не доехав до поля боя. Получив эти трофеи, немцы не стали их использовать в боях (Т-34 и КВ-1 они использовали), правда, один трофейный Т-28 был на вооружении финской армии.
Легкие танки Красной Армии (Т-26 и БТ) философии боя не соответствовали ни по какому параметру – их броня пробивалась из винтовки, огневая точка была только одна, а 45-мм пушка была относительно мощной с настильной траекторией стрельбы.
Лучшими танками были Т-34 и КВ – их мощную броню с трудом пробивали даже пушки, а немецкая пехота против нее была бессильна. Огневых точек было две – достаточно. Но пушка на них была мощной, противотанковой. Тем не менее, Т-34 вызывал зависть даже у Гудериана, а КВ немцы использовали в своих батальонах тяжелых танков, когда наши артиллеристы и танкисты выбивали у них «Тигры».
Немцы свою технику подготовили к боям абсолютно точно – их основные танки Т-III и Т-IV и даже легкий 38 (t) имели бронирование, против которого наши стрелки не имели никакого оружия, кроме связок противопехотных гранат и бутылок с бензином. Все вышеуказанные немецкие танки могли вести огонь одновременно в двух направлениях, основные танки имели короткоствольные маломощные противопехотные пушки, и только на 38 (t) стояла длинноствольная 37-мм пушка, но просто потому, что на этот легкий танк никакую другую поставить было нельзя.
Напомню то, о чем уже писал, – немцы не предполагали использовать свои танки для борьбы с нашими. Наши танки должна была уничтожить их артиллерия и авиация, в чем они, к сожалению, преуспели.
Ударив по нашим войскам своими танковыми дивизиями 22 июня 1941 г., немцы начали быстрое продвижение, в ходе которого основной целью становилась наша артиллерия. У нас историки пишут о потерях авиации и танков, а о потерях материальной части артполков как-то молчат. А ведь тут положение было не менее катастрофическим. Вот, скажем, передо мною данные о наличии артиллерии в нашей 43-й армии в начале 1942 г. перед тем, как эта армия попыталась пойти в наступление и прорваться на выручку окруженным под Вязьмой соединениям 33-й армии.
В нашей дивизии в двух артполках и в батареях стрелковых полков должно было быть по штату 90 стволов артиллерии калибра 76-мм и выше. В 7 дивизиях и одной стрелковой бригаде 43-й армии в среднем на соединение приходилось не 90, а 23 ствола – четверть от штатного количества.
К началу войны в артполках по штату было 36 орудий. В 6 гаубичных и пушечных артиллерийских полках 43-й армии (корпусных и РГК) в среднем было по 15 стволов – чуть больше 40 %.
Даже по довоенным штатам в каждой дивизии должно было быть по 54-е 45-мм противотанковых пушек. В соединениях 43-й армии в среднем было по 11 стволов, причем это с трофейными 20 и 37-мм пушками, т. е. едва пятая часть даже не потребной, а штатной численности.
Но это состояние артиллерии армии, наступавшей с декабря 1941 году, а каково оно было в ходе нескончаемых отступлений лета и осени?
Немцы нашими грабинскими 76-мм пушками Ф-22 вооружали свои противотанковые САУ «Мардер» и всего произвели 555 этих самоходно-артиллерийских установок. Но ведь даже этим количеством пушек раньше было вооружено более 15 наших дивизий, а сколько же этих пушек было уничтожено или выведено из строя оставшимися в живых номерами расчетов перед тем, как их бросить? (Сами немцы считают, что в наступлении 1941 г. они взяли половину нашей артиллерии).
Нашим войскам, оставшимся без артиллерии, нечем было уничтожать немецкие танки, и командование вынуждено было использовать против них советские танки, т. е. использовать эти танки не для уменьшения потерь советской пехоты в атаках, а как противотанковые пушки на гусеницах. Благо, все наши танки были вооружены мощными пушками, даже сорокопятки легких танков БТ и Т-26 с близкого расстояния способны были уничтожить любой немецкий танк той поры. Мы начали навязывать немцам танковые бои и с успехом.
А когда танкам навязывается такой бой, то уклониться им очень трудно. Это в обороне танк мог спрятаться за противотанковыми и зенитными пушками, но в наступлении он идет впереди всех родов войск – как тут уклонишься, да еще и от наших быстрых БТ и Т-34? Гудериан писал:
Немцам некуда было деваться, и они пошли на ухудшение своих танков – они стали устанавливать на них мощные длинноствольные пушки для единоборства с нашими танками. Почему это ухудшило танки?
Потому что для борьбы с танками нужна только пушка. Если танк предназначать для борьбы с танками, то тогда он бессмысленно возит еще два пулемета, стрелка, боезапас – ведь ничего из этого для боя с танками не требуется.
Оптимальна для борьбы с танками самоходно-артиллерийская установка (САУ). У нее из оружия – только мощная пушка. Установка легче танка, так как ей не нужна башня, поэтому, кстати, можно поставить и более толстую лобовую броню.
Немецкий танк Т-IV на сентябрь 1939 г.
Немецкий танк Т-IV на лето 1943 г.
Противотанковая САУ «Хетцер»
Вот смотрите. Мощную 75-мм пушку немцы ставили на танк Т-IV и САУ «Хетцер». У Т-IV почти вертикальные лобовые листы имели толщину 50 мм, а у «Хетцера» лобовой лист был наклонен к горизонтали под углом 30 град., но толщину имел 60 мм. Тем не менее Т-IV весил 24 т, а «Хетцер» – 16 т.
Надо сказать, что у немцев шла борьба: часть танкистов настаивала, чтобы на новые танки «Тигр» и «Пантера» ставилась маломощная пушка либо гаубица. Но страх столкнуться с советскими танками был столь велик, что и Гитлер, и Гудериан отстояли все же мощные орудия.
Правда, они все время искали компромиссные варианты. Так, в тяжелые танковые батальоны «Тигров», состоящие обычно из 43 машин, добавлялась рота (14 машин) старых танков Т-III с короткоствольной пушкой, но в целом уже нельзя было остановить наметившуюся тенденцию к установке на танк мощной пушки.
Трудно сказать – понимали ли генералы Красной Армии перед войной философию будущих боев (их принцип). Скажем, в своем известном докладе «Характер современной наступательной операции» на Совещании в декабре 1940 г. Г. К. Жуков учил, что оборону противника должны прорывать стрелковые корпуса, а танковые располагал в тылу для будущего броска в пробитую стрелками брешь. Видимо, смотрел на танки только как на самодвижущуюся тележку.
Строго говоря, танки, которые соответствовали философии будущих боев, – это Т-35 (пятибашенные) и Т-28 (трехбашенные). Эти танки имели маломощную пушку, а их огневые точки позволяли вести огонь не только в двух, но и в трех, и в пяти направлениях. Но у них была очень тонкая броня, они были маломощные и, главное, немцам и не пришлось их подбивать – подавляющее их число сломалось, так и не доехав до поля боя. Получив эти трофеи, немцы не стали их использовать в боях (Т-34 и КВ-1 они использовали), правда, один трофейный Т-28 был на вооружении финской армии.
Легкие танки Красной Армии (Т-26 и БТ) философии боя не соответствовали ни по какому параметру – их броня пробивалась из винтовки, огневая точка была только одна, а 45-мм пушка была относительно мощной с настильной траекторией стрельбы.
Лучшими танками были Т-34 и КВ – их мощную броню с трудом пробивали даже пушки, а немецкая пехота против нее была бессильна. Огневых точек было две – достаточно. Но пушка на них была мощной, противотанковой. Тем не менее, Т-34 вызывал зависть даже у Гудериана, а КВ немцы использовали в своих батальонах тяжелых танков, когда наши артиллеристы и танкисты выбивали у них «Тигры».
Немцы свою технику подготовили к боям абсолютно точно – их основные танки Т-III и Т-IV и даже легкий 38 (t) имели бронирование, против которого наши стрелки не имели никакого оружия, кроме связок противопехотных гранат и бутылок с бензином. Все вышеуказанные немецкие танки могли вести огонь одновременно в двух направлениях, основные танки имели короткоствольные маломощные противопехотные пушки, и только на 38 (t) стояла длинноствольная 37-мм пушка, но просто потому, что на этот легкий танк никакую другую поставить было нельзя.
Напомню то, о чем уже писал, – немцы не предполагали использовать свои танки для борьбы с нашими. Наши танки должна была уничтожить их артиллерия и авиация, в чем они, к сожалению, преуспели.
Ударив по нашим войскам своими танковыми дивизиями 22 июня 1941 г., немцы начали быстрое продвижение, в ходе которого основной целью становилась наша артиллерия. У нас историки пишут о потерях авиации и танков, а о потерях материальной части артполков как-то молчат. А ведь тут положение было не менее катастрофическим. Вот, скажем, передо мною данные о наличии артиллерии в нашей 43-й армии в начале 1942 г. перед тем, как эта армия попыталась пойти в наступление и прорваться на выручку окруженным под Вязьмой соединениям 33-й армии.
В нашей дивизии в двух артполках и в батареях стрелковых полков должно было быть по штату 90 стволов артиллерии калибра 76-мм и выше. В 7 дивизиях и одной стрелковой бригаде 43-й армии в среднем на соединение приходилось не 90, а 23 ствола – четверть от штатного количества.
К началу войны в артполках по штату было 36 орудий. В 6 гаубичных и пушечных артиллерийских полках 43-й армии (корпусных и РГК) в среднем было по 15 стволов – чуть больше 40 %.
Даже по довоенным штатам в каждой дивизии должно было быть по 54-е 45-мм противотанковых пушек. В соединениях 43-й армии в среднем было по 11 стволов, причем это с трофейными 20 и 37-мм пушками, т. е. едва пятая часть даже не потребной, а штатной численности.
Но это состояние артиллерии армии, наступавшей с декабря 1941 году, а каково оно было в ходе нескончаемых отступлений лета и осени?
Немцы нашими грабинскими 76-мм пушками Ф-22 вооружали свои противотанковые САУ «Мардер» и всего произвели 555 этих самоходно-артиллерийских установок. Но ведь даже этим количеством пушек раньше было вооружено более 15 наших дивизий, а сколько же этих пушек было уничтожено или выведено из строя оставшимися в живых номерами расчетов перед тем, как их бросить? (Сами немцы считают, что в наступлении 1941 г. они взяли половину нашей артиллерии).
Нашим войскам, оставшимся без артиллерии, нечем было уничтожать немецкие танки, и командование вынуждено было использовать против них советские танки, т. е. использовать эти танки не для уменьшения потерь советской пехоты в атаках, а как противотанковые пушки на гусеницах. Благо, все наши танки были вооружены мощными пушками, даже сорокопятки легких танков БТ и Т-26 с близкого расстояния способны были уничтожить любой немецкий танк той поры. Мы начали навязывать немцам танковые бои и с успехом.
А когда танкам навязывается такой бой, то уклониться им очень трудно. Это в обороне танк мог спрятаться за противотанковыми и зенитными пушками, но в наступлении он идет впереди всех родов войск – как тут уклонишься, да еще и от наших быстрых БТ и Т-34? Гудериан писал:
«…наш танк Т-IV со своей короткоствольной 75-мм пушкой имел возможность уничтожить танк Т-34 только с тыловой стороны, поражая его мотор через жалюзи. Для этого требовалось большое искусство. Русская пехота наступала с фронта, а танки наносили массированные удары по нашим флангам. Они кое-чему уже научились. Тяжесть боев постепенно оказывала свое влияние на наших офицеров и солдат… Поэтому я решил немедленно отправиться в 4-ю танковую дивизию и лично ознакомиться с положением дел. На поле боя командир дивизии показал мне результаты боев 6 и 7 октября, в которых его боевая группа выполняла ответственные задачи. Подбитые с обеих сторон танки еще оставались на своих местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь… Приводил в смущение тот факт, что последние бои подействовали на наших лучших офицеров».К этому времени стало ясно, что блицкриг накрылся, а Урал будет строить танки во все возрастающих количествах. Следовательно, немцам стало понятно, что наше командование и в дальнейшем будет рассматривать танк основным средством борьбы с немецкими танками.
Немцам некуда было деваться, и они пошли на ухудшение своих танков – они стали устанавливать на них мощные длинноствольные пушки для единоборства с нашими танками. Почему это ухудшило танки?
Потому что для борьбы с танками нужна только пушка. Если танк предназначать для борьбы с танками, то тогда он бессмысленно возит еще два пулемета, стрелка, боезапас – ведь ничего из этого для боя с танками не требуется.
Оптимальна для борьбы с танками самоходно-артиллерийская установка (САУ). У нее из оружия – только мощная пушка. Установка легче танка, так как ей не нужна башня, поэтому, кстати, можно поставить и более толстую лобовую броню.
Вот смотрите. Мощную 75-мм пушку немцы ставили на танк Т-IV и САУ «Хетцер». У Т-IV почти вертикальные лобовые листы имели толщину 50 мм, а у «Хетцера» лобовой лист был наклонен к горизонтали под углом 30 град., но толщину имел 60 мм. Тем не менее Т-IV весил 24 т, а «Хетцер» – 16 т.
Надо сказать, что у немцев шла борьба: часть танкистов настаивала, чтобы на новые танки «Тигр» и «Пантера» ставилась маломощная пушка либо гаубица. Но страх столкнуться с советскими танками был столь велик, что и Гитлер, и Гудериан отстояли все же мощные орудия.
Правда, они все время искали компромиссные варианты. Так, в тяжелые танковые батальоны «Тигров», состоящие обычно из 43 машин, добавлялась рота (14 машин) старых танков Т-III с короткоствольной пушкой, но в целом уже нельзя было остановить наметившуюся тенденцию к установке на танк мощной пушки.
Пушка + броня
В ответ на Т-34 немцы установили на свои танки длинноствольную пушку калибра 75 мм и увеличили лобовую броню до 80. Зато мы увеличили на Т-34 броню до 90 мм и поставили мощную пушку калибра 85 мм. Немцы на «Тигр» установили броню 100 мм и мощную пушку калибра 88 мм. Мы на тяжелом танке ИС-2 увеличили броню до 120 мм, а пушку поставили калибром 122 мм.
И эта гонка в танкостроении продолжается до сих пор. В 60-е годы мы имели средний танк Т-55 с мощной пушкой 100 мм. Западные немцы поставили на свой «Леопард» гладкоствольную 105-мм пушку. Мы в ответ на Т-62 поставили гладкоствольную 115-мм. Не помню, кто нацелил нас на следующий подвиг, может, английский «Чифтен» с его 120-мм пушкой, но на Т-64 мы уже поставили гладкоствольную дуру калибра 125-мм.
Вес танка непрерывно растет. В угоду пушке и броне мы уже в 1944 г. сняли с тяжелых танков курсового стрелка, танки потеряли возможность вести огонь в двух направлениях и полностью превратились в противотанковую пушку на тележке. Немцы устояли в этом вопросе только до конца войны.
Броня также непрерывно росла, поднимая общий вес танка, – в последних моделях многослойная броня превышает полметра. Если в 1941 г. средний танк весил 20—25 т, то сегодня его вес приближается к 50-тонному «Тигру».
Советский танк Т-80У
Американский танк М1А1 «Абрамс»
Когда я уже написал эту статью, купил журнал «Техника и вооружение», № 7/98 с проблемной статьей М. Растопшина «Каковы наши танки сегодня?»
Наш танк Т-80У при весе в 46 т несет на себе бронезащиту весом 23,5 т и при этом все же уступает американскому танку М1А2, у которого вес бронезащиты 30 т, но сам американец уже весит 59 т.
При этом действительно толстая броня у этих танков только спереди. Если поставить танки в центр круга, то в секторе 30 град. вправо и влево у них спереди бронезащита достигает толщины, эквивалентной 500—700 мм однородной стальной брони. В оставшемся секторе в 300 град. и сверху броня в 40—60 мм.
Американская 120-мм пушка пробивает лобовую броню нашего Т-80У, и поэтому у наших конструкторов задумка создать танк «Черный орел» с еще более толстой броней. Под эту задумку американские конструкторы уже разрабатывают пушку калибра 140 мм. Уныния у конструкторов нет. В ответ на их дуру в 140 мм мы уже прикидываем компоновку нашего танка с пушкой 152 мм.
С такой броней и пушкой нынешние танки можно ставить на баржу и смело посылать в бой с броненосцами, но к пехоте эти танки подпускать опасно – пехота живо превращает их в металлолом.
Ведь с 1943 г. по наше время и фаустпатроны с кумулятивной боевой частью тоже развились в многочисленные легкие, дешевые, мобильные средства, способные пробить любую, даже самую толстую броню. Пехота так сегодня вооружена, что танк становится для нее лакомой добычей.
Вот эпизод конкретного боя. В Чечне наши стрелки подошли к аулу, но наткнулись на плотный огонь чеченцев и залегли. На помощь им выехало два танка Т-80. Не успели танки подойти к аулу на 1,5 км, как чеченский оператор ПТУРС пустил по ним одну за другой две противотанковые управляемые ракеты (с кумулятивной боеголовкой) и сжег их моментально. Это пример использования танков на открытой местности.
Сегодня только танки пробивают броню танков бронебойным снарядом, да и то у них в боекомплекте есть и кумулятивные. Все остальные рода войск, включая артиллерию и авиацию, перешли на борьбу с танками только этим видом снаряда.
Танк начисто потерял свою неуязвимость и в сочетании с потерей остальных боевых свойств в бою перестал что-либо определять – стал дорогостоящей игрушкой генералов.
И эта гонка в танкостроении продолжается до сих пор. В 60-е годы мы имели средний танк Т-55 с мощной пушкой 100 мм. Западные немцы поставили на свой «Леопард» гладкоствольную 105-мм пушку. Мы в ответ на Т-62 поставили гладкоствольную 115-мм. Не помню, кто нацелил нас на следующий подвиг, может, английский «Чифтен» с его 120-мм пушкой, но на Т-64 мы уже поставили гладкоствольную дуру калибра 125-мм.
Вес танка непрерывно растет. В угоду пушке и броне мы уже в 1944 г. сняли с тяжелых танков курсового стрелка, танки потеряли возможность вести огонь в двух направлениях и полностью превратились в противотанковую пушку на тележке. Немцы устояли в этом вопросе только до конца войны.
Броня также непрерывно росла, поднимая общий вес танка, – в последних моделях многослойная броня превышает полметра. Если в 1941 г. средний танк весил 20—25 т, то сегодня его вес приближается к 50-тонному «Тигру».
Когда я уже написал эту статью, купил журнал «Техника и вооружение», № 7/98 с проблемной статьей М. Растопшина «Каковы наши танки сегодня?»
Наш танк Т-80У при весе в 46 т несет на себе бронезащиту весом 23,5 т и при этом все же уступает американскому танку М1А2, у которого вес бронезащиты 30 т, но сам американец уже весит 59 т.
При этом действительно толстая броня у этих танков только спереди. Если поставить танки в центр круга, то в секторе 30 град. вправо и влево у них спереди бронезащита достигает толщины, эквивалентной 500—700 мм однородной стальной брони. В оставшемся секторе в 300 град. и сверху броня в 40—60 мм.
Американская 120-мм пушка пробивает лобовую броню нашего Т-80У, и поэтому у наших конструкторов задумка создать танк «Черный орел» с еще более толстой броней. Под эту задумку американские конструкторы уже разрабатывают пушку калибра 140 мм. Уныния у конструкторов нет. В ответ на их дуру в 140 мм мы уже прикидываем компоновку нашего танка с пушкой 152 мм.
С такой броней и пушкой нынешние танки можно ставить на баржу и смело посылать в бой с броненосцами, но к пехоте эти танки подпускать опасно – пехота живо превращает их в металлолом.
Ведь с 1943 г. по наше время и фаустпатроны с кумулятивной боевой частью тоже развились в многочисленные легкие, дешевые, мобильные средства, способные пробить любую, даже самую толстую броню. Пехота так сегодня вооружена, что танк становится для нее лакомой добычей.
Вот эпизод конкретного боя. В Чечне наши стрелки подошли к аулу, но наткнулись на плотный огонь чеченцев и залегли. На помощь им выехало два танка Т-80. Не успели танки подойти к аулу на 1,5 км, как чеченский оператор ПТУРС пустил по ним одну за другой две противотанковые управляемые ракеты (с кумулятивной боеголовкой) и сжег их моментально. Это пример использования танков на открытой местности.
Сегодня только танки пробивают броню танков бронебойным снарядом, да и то у них в боекомплекте есть и кумулятивные. Все остальные рода войск, включая артиллерию и авиацию, перешли на борьбу с танками только этим видом снаряда.
Танк начисто потерял свою неуязвимость и в сочетании с потерей остальных боевых свойств в бою перестал что-либо определять – стал дорогостоящей игрушкой генералов.
Где выход?
Можно ли защититься от кумулятивного снаряда? Да, можно. Хотя бы тем же экраном. Тогда вопрос – почему до сих пор конструкторы не заэкранировали танк?
Потому что кумулятивный снаряд – это взрывчатка немалого веса. Он не только создает пробивающую броню кумулятивную струю, но и ударной волной разносит все вокруг. Отсюда следует, что для того, чтобы выдержать вероятные в бою несколько десятков попаданий по экрану, экран должен быть очень прочный и, следовательно, тяжелый. А утяжелять танк уже некуда, он уже и так не по каждому мосту пройдет. Весь запас веса танка конструкторы употребили на создание толстой брони – защиты от бронебойного снаряда. На защиту от кумулятивных снарядов запаса веса не осталось.
Что могли, конструкторы сделали – повесили экраны на ходовую часть, на броне закрепили контейнеры со взрывчаткой (динамической защитой). При попадании в этот контейнер кумулятивная струя подрывает взрывчатку в контейнере, и ее взрыв разбрасывает эту струю, не давая ей пробить броню. Но к весу взрывчатки в снаряде добавляется ее вес в контейнере – такой удар по себе может выдержать только толстая броня. Поэтому такими контейнерами танки защищаются в тех местах, где броня и так толстая. Борта, крыша и корма остаются без защиты, а это именно те направления, по которым пехота к танку и подбирается. В лоб его бить из гранатомета никто не будет – все же спереди в башне расположены пулемет и смотровые приборы. А с боков и сзади танк и слеп, и беззащитен.
Можно ли надежно защитить танк от кумулятивных снарядов, имеющихся в распоряжении пехоты? Безусловно. Но нужно освободить конструкторов от нелепого требования ставить на танк броню, выдерживающую удар бронебойного снаряда. Снять требование иметь на танке нелепую корабельную пушку. Танк сразу вернется к своему первоначальному весу в 15—20 т и на него можно будет надеть прочный, противокумулятивный экран, дать ему возможность стрелять в двух направлениях и загрузить сотней снарядов для этого.
У меня как у инженера чесались руки обсудить пару возникших предложений по конструкции этого танка, но я удержался – статья и так длинная, а танкисты-конструкторы и без меня с этой работой справятся, и гораздо лучше меня. Главное – правильно поставить им задачу.
А она должна звучать так: создать НЕЧТО, что, попав в опорный пункт противника, не даст его пехоте вести огонь по своим, занимающим этот опорный пункт, стрелкам. И все, этого достаточно. Не надо даже требовать, чтобы конструкторы создали «танк». Может быть они тому, что сконструируют, дадут другое название, более точное.
Поясню мысль об этом «нечто». Вот что пишет ветеран войны в Афганистане А. Чикишев в журнале «Солдат удачи», № 6/99:
То есть функции, которые у немцев в начале Второй Мировой выполнял танк, в Афганистане выполнял вертолет, но это, конечно, только потому, что у пехоты противника еще не было мобильных средств борьбы с воздушными целями. Этим примером я хотел показать, что это «нечто» не обязательно должно иметь вид танка, но в данном случае мы говорим о наземной машине.
Я считаю, что наши конструкторы с этой работой, безусловно, справятся, но, для чистоты выводов, предположим, что нет. И даже в таком случае с тем, что мы называем танковыми войсками, надо прощаться – это бесполезная для Победы трата сил и денег.
Потому что кумулятивный снаряд – это взрывчатка немалого веса. Он не только создает пробивающую броню кумулятивную струю, но и ударной волной разносит все вокруг. Отсюда следует, что для того, чтобы выдержать вероятные в бою несколько десятков попаданий по экрану, экран должен быть очень прочный и, следовательно, тяжелый. А утяжелять танк уже некуда, он уже и так не по каждому мосту пройдет. Весь запас веса танка конструкторы употребили на создание толстой брони – защиты от бронебойного снаряда. На защиту от кумулятивных снарядов запаса веса не осталось.
Что могли, конструкторы сделали – повесили экраны на ходовую часть, на броне закрепили контейнеры со взрывчаткой (динамической защитой). При попадании в этот контейнер кумулятивная струя подрывает взрывчатку в контейнере, и ее взрыв разбрасывает эту струю, не давая ей пробить броню. Но к весу взрывчатки в снаряде добавляется ее вес в контейнере – такой удар по себе может выдержать только толстая броня. Поэтому такими контейнерами танки защищаются в тех местах, где броня и так толстая. Борта, крыша и корма остаются без защиты, а это именно те направления, по которым пехота к танку и подбирается. В лоб его бить из гранатомета никто не будет – все же спереди в башне расположены пулемет и смотровые приборы. А с боков и сзади танк и слеп, и беззащитен.
Можно ли надежно защитить танк от кумулятивных снарядов, имеющихся в распоряжении пехоты? Безусловно. Но нужно освободить конструкторов от нелепого требования ставить на танк броню, выдерживающую удар бронебойного снаряда. Снять требование иметь на танке нелепую корабельную пушку. Танк сразу вернется к своему первоначальному весу в 15—20 т и на него можно будет надеть прочный, противокумулятивный экран, дать ему возможность стрелять в двух направлениях и загрузить сотней снарядов для этого.
У меня как у инженера чесались руки обсудить пару возникших предложений по конструкции этого танка, но я удержался – статья и так длинная, а танкисты-конструкторы и без меня с этой работой справятся, и гораздо лучше меня. Главное – правильно поставить им задачу.
А она должна звучать так: создать НЕЧТО, что, попав в опорный пункт противника, не даст его пехоте вести огонь по своим, занимающим этот опорный пункт, стрелкам. И все, этого достаточно. Не надо даже требовать, чтобы конструкторы создали «танк». Может быть они тому, что сконструируют, дадут другое название, более точное.
Поясню мысль об этом «нечто». Вот что пишет ветеран войны в Афганистане А. Чикишев в журнале «Солдат удачи», № 6/99:
Атака на противника в ее классическом понимании во время войны в Афганистане была явлением необычайным. Если бы советские войска ходили в лобовые атаки на пулеметы противника, как это бывало в годы Великой Отечественной войны, то наши потери в Афганистане составили бы не пятнадцать тысяч убитых, а намного большее число. В атаку, как правило, не ходил никто. Исключение составлял лишь спецназ.Получив в свое распоряжение вертолеты, спецназ теперь проворачивал такие дела, о которых раньше не мог и подумать.
Его взаимодействие с вертолетчиками достигало такой степени, что позволяло даже на открытой местности атаковать позиции моджахедов. Происходило это следующим образом: вертолет заходил на цель и открывал по ней огонь из всех пулеметов, пушек и кассет с НУРСами. Нервы моджахедов, стрелявших до этого из крупнокалиберного пулемета и чувствовавших себя неуязвимыми, не выдерживали.
Моджахеды спешили спрятаться от смерти в укрытиях. В этот момент спецназовцы совершали перебежку, приближаясь к цели. Затем залегли, когда вертолет, выйдя из пикирования, шел на разворот, чтобы снова зайти на пулеметную позицию неприятеля. Сделав несколько перебежек, спецназовцы забрасывали расчет пулемета гранатами, если тот не успевал удрать, бросив оружие, или не был уничтожен огнем вертолетчиков.
То есть функции, которые у немцев в начале Второй Мировой выполнял танк, в Афганистане выполнял вертолет, но это, конечно, только потому, что у пехоты противника еще не было мобильных средств борьбы с воздушными целями. Этим примером я хотел показать, что это «нечто» не обязательно должно иметь вид танка, но в данном случае мы говорим о наземной машине.
Я считаю, что наши конструкторы с этой работой, безусловно, справятся, но, для чистоты выводов, предположим, что нет. И даже в таком случае с тем, что мы называем танковыми войсками, надо прощаться – это бесполезная для Победы трата сил и денег.
Вывод
Имеющиеся танковые дивизии нужно переформировать в стрелковые. А организация стрелковых полков мне видится так.
В состав стрелкового взвода должен быть включен тот танк, который наши конструкторы создадут. Есть у нас в составе этого взвода 3 БМП или 3 БТР, будет еще и 1 танк. А в состав полка включить дивизион САУ с мощной пушкой, в крайнем случае – роту Т-80.
Тогда идея боя формулируется следующим образом.
Артиллерия и авиация перепахивают опорные пункты противника. При переносе ими огня на вторую линию обороны опорные пункты атакуют взводы пехоты, пуская впереди себя свои танки. За пехотой идут батареи САУ, которые, если местность и видимость позволяют, своим огнем уничтожают видимые цели на поле боя и в тылу противника.
Если противник контратакует танками, то свои танки и пехота отходят за линию САУ, а те во взаимодействии с ПТУРС и авиацией расправляются с танками противника.
По сути это требование возврата к специализации родов войск. Нельзя повторять ошибку немцев, которые под нашим давлением из специализированных для борьбы с пехотой машин стали делать универсальные танки якобы для борьбы и с пехотой, и с танками одновременно. Этот универсализм хорош только в теории, а на практике получились машины и не для борьбы с танками, и не для борьбы с пехотой.
Нужна специализация: танки для борьбы с пехотой, САУ – для борьбы с танками.
Ю. И. Мухин
В состав стрелкового взвода должен быть включен тот танк, который наши конструкторы создадут. Есть у нас в составе этого взвода 3 БМП или 3 БТР, будет еще и 1 танк. А в состав полка включить дивизион САУ с мощной пушкой, в крайнем случае – роту Т-80.
Тогда идея боя формулируется следующим образом.
Артиллерия и авиация перепахивают опорные пункты противника. При переносе ими огня на вторую линию обороны опорные пункты атакуют взводы пехоты, пуская впереди себя свои танки. За пехотой идут батареи САУ, которые, если местность и видимость позволяют, своим огнем уничтожают видимые цели на поле боя и в тылу противника.
Если противник контратакует танками, то свои танки и пехота отходят за линию САУ, а те во взаимодействии с ПТУРС и авиацией расправляются с танками противника.
По сути это требование возврата к специализации родов войск. Нельзя повторять ошибку немцев, которые под нашим давлением из специализированных для борьбы с пехотой машин стали делать универсальные танки якобы для борьбы и с пехотой, и с танками одновременно. Этот универсализм хорош только в теории, а на практике получились машины и не для борьбы с танками, и не для борьбы с пехотой.
Нужна специализация: танки для борьбы с пехотой, САУ – для борьбы с танками.
Ю. И. Мухин
Оптимизация сухопутных войск
Над тактикой ПВО в условиях современной локальной войны я задумался после поставки Кипру комплексов С-300 и последовавшей за этим международной полемики, доходившей до откровенных угроз с турецкой стороны. Меня же заинтересовало следующее: данный комплекс предназначен для поражения целей на значительной дальности (уничтожение стратегических бомбардировщиков до момента запуска ими самолёт-снарядов),[30] а каким же образом будет организовано противодействие самолётам фронтовой авиации, действующим большими группами на малых высотах? Ведь время реакции комплекса в таком случае будет значительно меньше, особенно в случае маловысотного полёта в режиме огибания рельефа местности. Выскочит самолёт в таком режиме на установку, особенно в горно-лесистой местности, и что тогда? Неужели такую большую дорогостоящую ракету возможно применять против небольших ударных высокоманевренных машин или самолёт-снарядов? В случае с бомбардировщиком более-менее понятно: вертикально стартующая ракета переходит в полёт по более пологой траектории, наводимая прицельной станцией (и своей вспомогательной системой) на больших дальностях, поражая крупные и маломаневренные цели. Но как это будет работать по небольшим и многочисленным объектам?