«Вчера только нас…ли, а сегодня уже наср…ли. Свиньи какие-то, а не народ! Ср..т, где живут. Ведь как в туалете еду», — думает слесарь Н., закатывая глаза от смрада и видя на стенах лифта прожженные дыры и «художества» опять-таки с преобладанием слов «х…» и «Fuck you».
Отдернув локоть, прилипший к жевательной резинке, приклеенной к стенке лифта, слесарь Н. наконец выходит из лифта. Смачно выругавшись и с удовольствием вздохнув полной грудью, слесарь Н-больно спотыкается о ящик, оставленный кем-то.
— Ну что за народ, а, твари какие-то, е….. мать, — проговаривает слесарь Н. и, пнув ногой разломанную дверь подъезда, выходит на улицу. Оглянувшись на широко рассыпанную нижнюю помойку, он ступает на тротуар.
Слесарь Н. обходит несколько луж, образовавшихся на месте вечных ям на асфальте, и оглядывается на красивую девушку в резиновых галошах, стоящую рядом с грязью на том месте, где должна быть лужайка, и выгуливающую омерзительного вида пса размером с теленка. Пес принюхивается к слесарю Н. и громко лает. — Джесси, фу! — кричит девушка в галошах. «Запах лифта, наверное, чует, сука, — думает слесарь Н. — Ну и собак развели, динозавры какие-то. На улицу выходить опасно, эти твари не только ногу, но и я…а оттяпают».
На пути к трамвайной остановке встречается канава с перекинутой через нее доской. Переходя по доске канаву, слесарь Н. думает:
«Хоть бы поручень к доске приделали, упасть ведь можно. Сколько пьяных, наверное, сюда попадало. Ведь год, как зарыть не могут. Ну что за государство такое, а! Жалобу, что ли, написать».
Перейдя через канаву, слесарь Н. приподнимает брючины, которые только вчера чистил, и идет неестественной походкой, стараясь не забрызгать брюки жидкой грязью, размазанной по асфальту на полкилометра в округе. Дойдя наконец до чистого асфальта, он шаркает ногами, счищая с ботинок грязь. Оглядев свои брюки, слесарь Н. с удовлетворением думает:
«Всего до пояса забрызгался. А Васька-то, токарь, вчера пришел, аж на ушах грязь была. Ну что за народ, а! Ведь, как свиньи, в грязи живем. Что, канаву закопать трудно? Ну что за правительство, а!»
Ожидая трамвая, слесарь Н. оглядывает стоящих на остановке людей. Комок злости подступает к его горлу.
«Это вот они, наверное, ее….т в лифте и канавы роют. Твари какие-то стоят, а не люди», — думает слесарь Н.
Побольнее толкнув кого-то, слесарь Н. залезает в трамвай. Увидев свободное место, он быстренько садится туда. Рядом с ним встает старушка с авоськой. Слесарь Н. отворачивает голову и смотрит в окно, будто бы с интересом оглядывая проплывающие пейзажи.
«А эта развалина куда еще едет поутру, — думает слесарь Н. — Сидела бы лучше дома. Нарожала, наверное, алкашей-засранцев, которые путают лифт с туалетом. А еще уважения требует!»
Пройдя через ободранную вертушку проходной завода, слесарь Н. приступает к работе. Зажав в тиски заготовку, слесарь Н. начинает угрюмо ее точить напильником.
«Ради чего точу, а? Ради этой зарплаты, что ли? Точу, точу, а жизнь-то собачья», — думает слесарь Н.
Он берет свою пол-литровую банку, идет в курилку, наливает в банку воды и втыкает туда кипятильник. Выкурив сигарету, слесарь Н. пьет чай из банки.
«Как последняя сволочь чай-то пью, — думает он. — Сижу в курилке рядом с туалетом и пью. Никакой заботы о рабочем человеке! Хоть бы стаканы граненые купили».
Явно превозмогая себя, слесарь Н. идет на свое рабочее место и точит деталь. Наступает время обеда.
«В столовую, что ли, пойти, — думает он. — А-а, пока в очереди стоишь, кишки все переваришь. И повара все — ворье. Котлеты делают из сала с хлебом, хоть бы немножко мяса клали. Салаты вчерашние… Алюминиевые вилки как спираль перегнуты. Такие же твари работают, как и в нашем подъезде. А-а, ладно, пойду в курилку, бутерброды пожру с чаем. Сходить только надо в столовую, ложку спереть. Мою-то какая-то сволочь сперла».
Продолжая угрюмо работать после обеда, слесарь Н. прерывается и идет в туалет.
«Вонь-то какая, хуже, чем в лифте, — думает слесарь Н., залезая на унитаз и доставая из кармана газету. — Края унитаза все загажены, разве сядешь! Вот и сидишь как курица на насесте, ясно дело — мимо получается. Хоть бы туалетная бумага была, а то вот — газетой; говорят, в ней канцерогены есть. Хорошо, что хоть бесплатный! А то вон на вокзале туалеты все платные. А если денег нет, то, обоср…..ся, что ли. Ну и суки там работают, а! Хоть при них обоср…сь, без денег не пустят! Э-эх!»
Забыв дернуть ручку сливного бачка, слесарь Н. выходит из туалета и продолжает точить деталь. Настроение плохое, работа не клеится. Замерив штангенциркулем сделанную деталь и сопоставив с чертежом, слесарь Н. выясняет, что сделал натуральный брак. Сплюнув на пол, слесарь Н. вспоминает свой грязный подъезд, вонючий лифт, канаву с перекинутой доской, пол-литровую банку для чая, изогнутую алюминиевую вилку в столовой, платный туалет и думает:
«Ну и хрен с ней, с этой деталью. Пойдет этим тварям. Пусть их машина с этой деталью будет барахлить; пусть лучше ремонтирует какая-нибудь сволочь, чем будет сс…ть в лифте!»
После окончания рабочего дня слесарь Н. выходит из проходной и, стараясь улучшить свое настроение, покупает в магазине бутылку водки. Вместе с токарем Васькой и разнорабочим Колькой они стараются найти место, где можно распить бутылку.
«Говорят, за границей рабочий люд ходит в рестораны, чтобы выпить. А у нас — э-эх, рестораны почти золотые, да и амбалы у входа стоят, не впустят».
Негативная аура над Россией (рисунок автора).
Слесарь Н. распивает бутылку вместе с Васькой и Колькой за углом. Изрядно захмелев, он по пути домой доходит до канавы с перекинутой доской. Поскользнувшись на доске, слесарь Н. падает у края канавы и окончательно вымазывает в грязи свои и так запачканные брюки. Выматерившись и проклиная всех и вся, слесарь Н. входит в свой подъезд. В подъезде темно, лампочки кто-то выкрутил. Лифт долго не вызывается.
«Какая сука катается в этом „ездящем туалете“, — думает он. — Сс…ть ведь охота, как до квартиры дотерпеть, а!»
Наконец открывается дверца лифта. Слесарь Н. с удовлетворением отмечает, что моча в лифте уже высохла, а на то, что посерьезнее, кто-то наступил.
«А что терпеть-то, — думает слесарь Н., расстегивает ширинку и мочится в лифте. — Завтра хоть в своей моче поеду».
Вполне понятно, что слесарь Н. в течение дня, начиная со своего грязного подъезда, получает кучу отрицательных эмоций от в общем-то простых бытовых вещей. Над ним повисает негативная психическая аура, которая отражается на результатах работы слесаря Н. А в масштабах всей страны это приводит к снижению качества российской продукции. Как результат воздействия негативной ауры слесарь Н. начинает находить удовлетворение в выпивке и в том, чтобы самому гадить. Он, слесарь Н., уповает на правительство и народ, которые должны создать ему достойные условия жизни и работы за то, что он лениво точит деталь, но сам он палец о палец не ударит для исправления создавшегося положения.
По большому счету перестройку надо было начинать не только с экономических проектов, но и с того, чтобы заставить людей самих создавать себе достойные условия жизни и работы и уважать самих себя. Да, надо людей заставить уважать самих себя. Надо брать пример хотя бы с японцев.
Японский рабочий, будь то слесарь, токарь или мусорщик, идет на работу в костюме, белой сорочке и галстуке. Он горд тем, что он работает. Сменив на работе костюм на спецодежду, японский рабочий делает любую работу с удовольствием только потому, что он уважает самого себя и людей, для которых делается эта работа. После работы японские рабочие переодеваются и, как правило, идут в ресторанчики (сравнительно дешевые), выпивают пиво или сакэ и веселенькие приходят домой. Канавы в Японии закапывают в тот же день. Никто даже и не думает использовать лифты в качестве туалетов. Над японцем в Японии висит позитивная психическая аура.
Почему же президент России и правительство не примут мер для того, чтобы россияне выбрались из негативной психической ауры? Главная причина, мне кажется, состоит в том, что они не только не понимают роли негативной ауры, но и не замечают причин, ее вызывающих. Например, в Кремле во всех туалетах висят общественные полотенца, которые давным-давно запрещены санэпидемстанциями как разносчики инфекции. Депутаты и правительство вытирают об них руки, а на унитазы залезают так же, как и слесарь Н. Туалетная бумага встречается не везде, нередко вместо нее используются различные проекты постановлений и т. п.
Один высочайший чин по архитектуре города сидел в шикарном офисе, входная дверь в который безобразно хлопала, сотрясая офис, но он этого не замечал. Зато вахтерша страдала тугоухостью.
Министр культуры никогда не убеждал российских кинорежиссеров в том, что нельзя бесконечно смаковать отрицательные моменты жизни, даже если они правдивы, что нельзя все время показывать реалистическую грязь, что нужно выбирать высоких красивых актеров, а не кургузых мужичков, одетых в серые неприглядные свитера. Слесарь Н., посмотрев такой фильм, конечно же, узнает в нем свою действительность, посмеется над ней, но это только добавит ему негативизма и безысходности. Нужно, я думаю, брать, в определенной степени, пример с голливудских фильмов ~с их некоторой вычурностью и счастливым концом.
В одной из популярнейших газет России было написано, что в связи с приездом в Москву мага Копперфильда, способного сносить здания с лица земли, москвичи больше всего желают снести здание Госдумы со всеми депутатами. Слесарь Н., прочитав эти газетные строчки, наверное, подумает, что смести с лица земли избранников народа опосредованно означает смести этот народ вообще. Они, кого избирали, такая же дрянь, как и я, наверное, думает слесарь Н. Все же не стоит бесконечно поносить депутатов и показывать их в идиотски комичном плане.
Негативная аура России достигла своего апогея при выборах губернатора в Иркутске в 1997 году. На пост губернатора претендовали вор, насильник и «голубой». О «достоинствах» каждого из претендентов известили газеты. Народ выбрал вора; видимо, воровство показалось иркутянам более «привлекательной» чертой, чем насилие и «голубизна».
— Ну что мы за народ, а! — говорили иркутяне. — Выбираем губернатора из вора, насильника и «голубого». Э-эх!
Но ведь в нашей жизни есть не только негативное. Есть и хорошее Но в период царства негативной ауры хорошее забывается.
В период пребывания ее в клинике наших докторов очень потешала необычность речи Ирины. Ее донская речь была не только наполнена большим количеством пословиц и поговорок, но и отличалась особой мягкостью и ласковостью. Например, женщину-врача в средней полосе России могут грубо назвать «врачиха». Про своего лечащего врача Ирина говорила:
— Лилия Фуатовна — очень хорошая врачица. Однажды она сказала, сняв повязку с глаза:
— Вон, воронок сидит.
Я ничего не понял, потому что знаю, что «воронок» — это машина, куда сажают преступников. Оказывается, словом «воронок» Ирина ласково называла ворону. Сороку она называла «сорочка», вводя в недоумение людей, одетых в сорочки. Звезды на ее языке звучали только как «звездявочки». Блюдце она называла «блюдица». Вместо того чтобы сказать «поздно уже», она говорила «позднячки уже». Слово «утром» в ее лексиконе звучало только как «с утреца». Карманы она называла «втулки», а маленькие карманы — «втулявочки».
— Ля (глянь. — Э. М.), а небо звездявое-звездявое, а ночь такая лунявая-лунявая, — говорила она.
Я прочитал Ирине часть главы про слесаря Н. и спросил ее мнение.
— Не все подъезды такие, — сказала Ирина. — Когда я захожу в свой уфимский подъезд, то от грязи меня псих накрывает (действует на нервы. — Э. М.), огурцы валяются и еще какая-то хрюканина (дрянь. — Э. М.). Темно, свет забрали (свет отключили. — Э. М.) что ли, думаю, всю меня трусит (дрожу от страха. — Э. М.), замыкаюсь (запираюсь. — Э. М.) сразу. Удивляюсь, Буратино, что ли, богатыми стали, свое гадить. А у нас в Волгодонске, где я выросла, был подъезд разрисованный.
— Всякими матерными словами?
— Нет же, мы, донские — догадульки (догадливые. — Э. М.). Мы поняли, что если подъезд и общаковый (общественный. — Э. М.), то он же и твой. Родители наши скинулись и купили цемента и краски. Мы, дети, заделали цементом все дырдочки (дырки. — Э. М.), отцы сами покрасили стены. Только один гребунец (жадный человек. — Э. М.) не дал денег.
А потом мы сказали: «А ну, мальчики и девочки, подорвались по-пыренькому (взялись за дело. — Э. М.)» и начали разрисовывать стены. Один мальчишка у нас был — сочиняхолка (сочинитель. — Э. М), он макеты картин на стенах делал, а мы их разукрашивали. Я зебру рисовала и пингвина, другие еще что-нибудь. Каждый старался свою картину лучше обэтовать (сделать. — Э. М.).
— Ну, и какое впечатление производил такой разрисованный подъезд?
— О! — говорила Ирина, —как с куста скажу (убедительно скажу. — Э. М.), каждый, кто чужой заходил, восклицал: "Ля, кино и немцы (признак удивления. — Э. М.), так это же картинная галерея. А все дети из нашего подъезда хорошими вышли, образование получили, грамотюги (грамотные. — Э. М.). Ни одного нарика (наркомана. — Э. М.). Ведь красоту своими руками наводили. Самая старшая из детей нашего подъезда, Наташка, замужем уже, покабанела (поправилась. — Э. М), до сих пор на своей стене новые рисунки обэтовывает. Все, кто войдет в наш подъезд, не марчит (молчит. — Э. М.), хвалит нас, никому не параллельно (не безразлично. — Э. М.). Детей с других подъездов, глядя на наши рисунки, тоже на умняк пробило (за ум взялись. — Э. М.), тоже начали свои подъезды хорошими картинками обэтовывать. Подъезды никто не замыкал.
— А было так, чтобы в вашем подъезде гадили?
— А то! Было два раза. Первый из них — алкоголик местный, Петрович, каких на базаре пучками продают за три копейки. Но наши ребята быстро его выщемили (Обнаружили. — Э. М.), махачи ему устроили (побили. — Э. М), сказали, что таких, как он, из подъезда будут вышвыривать пучками. Ходит сейчас, какой-то потянутый (сам не в себе. — Э. М.), марчит, а иногда лапшает на уши (обманывает. — Э. М.), что жена у него плохая, глистой в скафандре называет. Не понимает, что женщина хорошей быть не может, когда с ней хронь (хронический алкоголик. — Э. М.) живет.
— А второй случай?
— Да приехал тут один примороженный (человек с Севера. — Э. М.) к соседу-есаулу, выпил и начал гадить. Я тогда мелкая (маленькая. — Э. М.) была, но, увидев это, начала на него пургу гнать (ругаться. — Э. М.), говорю, что без руки одной, второй и головы останется, а таких, как он, у нас в подъезде гноят. А он еще с приглу-хью (глуховатый. — Э. М.) оказался, у него планка упала (разнервничался. — Э. М.), начал на ребенка тоже ураган гнать. На шум отец мой вышел, сказал, что кто ребенка обидит, тот вчера умрет, а таких, как он, закрывать (сажать. — Э. М.) надо.
— Как по-твоему, Ирина, на юге России люди культурнее, чем северяне?
— Да я б не сказала. Холодно только здесь. Когда я приехала сюда в декабре, такой мороз был, что градусники чуть не обломались все, зуб на зуб не попадал, чуть зубы не переломала. А у нас там тепло, виноград растет. Но здесь мне работа моя нравится, люблю я больных своих.
И в самом деле, вокруг этой девушки существует теплая положительная аура. Будучи постоянно окруженной больными, приезжающими со всей России и из других стран, она никогда не ведет себя как традиционная официально-холодная секретарша; у нее всегда найдется теплое слово, она напоит чаем, объяснит ожидающим людям, что после операций я устал и должен немного отдохнуть.
Ирина прекрасно понимает, что люди к нам приезжают за последней надеждой и старается сделать все, чтобы эта надежда не угасла. Больные тоже любят ее. Положительная аура усиливается, являясь одним из важных моментов лечения. Одна больная с Украины, например, мне сказала, что моя секретарша так хорошо поговорила с ней по телефону, что она приехала сюда с полной уверенностью, что снова начнет видеть. Она на самом деле прозрела. А больные из Ростовской области перешли в категорию особо уважаемых.
Какую роль оказал разрисованный подъезд на формирование души Ирины, мне трудно сказать. Но очевидно то, что родители и дети смогли переломить ситуацию в положительную сторону, превратив общественное место загаживания чуть ли не в произведение детского искусства. Главное, что они смогли сделать это сами, а не уповали на народ и правительство, как слесарь Н. Естественно, что у жителей этого разрисованного подъезда сформировалась положительная психическая аура, потому что добро победило зло.
А казачке Ирине остается пожелать, чтобы она оставалась такой же, да и не забывала свой ласковый донской русский язык.
Что делать с российскими подъездами? Мне кажется, что за грязь и беспредел в подъездах надо штрафовать жителей этого подъезда. На первый взгляд лучше бы прижучить жэки, которые должны делать ремонт и наводить порядок. Но это лишь фантазии. У работников жэка, ремонтирующих подъезды, давно сформировалась негативная аура и даже ненависть к скотообразным жителям подъезда; ведь их «труд» по покраске грязно-зеленой краской «оценивается» плевками и матерными словами. Деньги тут, не помогут — они их, рискуя, своруют, но хороший ремонт для плюющих и сморкающихся людей делать не будут. Негативная аура сильнее.
Если принять систему штрафования грязных подъездов, то жители подъезда быстро вычислят наиболее гадящих людей и заставят именно их платить штраф, посадят вахтера из числа уставших от безделья пенсионеров и, боясь очередного штрафа, соберут деньги и сами сделают ремонт, который уже обгаживать не будут. Вскоре возникнет соревновательный инстинкт — чей подъезд лучше.
Я, например, в своем подъезде быстро вычислил человека, мочившегося в лифте. Я подошел к мальчишкам и строго спросил:
— Это вы мочитесь в лифте?
— Да нет, это не мы, это Дима со второго этажа, — понурив головы, ответили пацаны.
Мальчишки по моей просьбе побили Диму со второго этажа, и туалетные безобразия в лифте прекратились. Но через полгода опять кто-то начал мочиться в лифте. Те же мальчишки сообщили мне, что это делает алкоголик с седьмого этажа. По моей просьбе участковый милиционер поговорил с сс…м, но тот, уповая на отсутствие закона по этому поводу, продолжал мочиться в лифте. Тогда я взял фломастер и написал в лифте:
«Писать в лифте кто горазд, сто процентов пэдэраст».
Как сообщили мне мальчишки, алкоголик стер эту надпись и снова помочился в лифте. Я надпись восстановил. За алкоголиком прочно закрепилось прозвище — «пэдэраст», которым мальчишки сопровождали его при выходе из подъезда. От позора алкоголик перестал мочиться в лифте и вскоре даже уехал из этого подъезда. У него, видимо, все же сохранилась гордость.
Я не призываю к тому, чтобы вышеуказанной надписью сопровождались все лифты. Но человек должен бояться гадить. В этом отношении весьма примечателен один из рассказов М. Зощенко:
"Русский писатель шел по улице — и негодовал от пейзажа с грязью, лужами и дохлыми кошками. Вдруг ему представилась возможность поездки в Германию. Он шел по германским улицам, любовался чистотой и на чем свет .стоит костерил свой народ. Тут ему захотелось в туалет. Найдя туалет, он вошел в него и стал любоваться его чистотой и фиалками, поставленными на подоконник. «Сделав дело», он одел штаны и дернул дверь. Дверь не открывалась. Писатель стал кричать. Собрались немцы и что-то ему говорили на своем непонятном языке. Вскоре немцы нашли русскоговорящего, который сказал:
— А ты воду спусти, смой то, что нагадил, тогда дверь сама автоматически откроется.
Русский писатель тогда подумал, что даже культурные немцы придумывают всякие ухищрения, чтобы сохранять чистоту и порядок".
Я думаю, не надо бояться заставлять людей быть культурными. Культура сама не привьется. За культуру надо бороться.
Если бы в обязанности ГАИ были вменены не только отлов долгожданного водителя, не пристегнувшегося ремнем безопасности или превысившего скорость, но и наказание нерадивых копателей канав или дорожных «мастеров», кладущих асфальт поверх лужи, то наши улицы стали бы вскоре такими же, как и в Европе. Если бы ГАИ штрафовало водителей, устроивших стоянку на месте газона и размазывающих только что завезенный туда чернозем по всему городу, то наши автомобили во время дождя были бы чистыми, а брюки не забрызганы грязью.
Если бы жители деревень, превратившие свои улицы в грязные колеи, проходимые только для тракторов, или утино-свиные притоны, наказывались, то они бы быстро организовали привоз гравия и строительство нормальной дороги.
Если бы дачников обязывали вкладывать деньги не только в свой садовый участок, но и в строительство дороги к нему, то до него осенью можно было бы добраться не только на вездеходе.
К сожалению мы все уподобились слесарю Н., привыкли причитать и кивать на дядю, ругая власти или народ и усиливая свою негативную ауру.
Мы так и пропричитаем всю жизнь. Нас надо заставлять самих менять свою жизнь и создавать вокруг себя ауру положительных эмоций. Сменить негативную ауру на позитивную можно только самим, причем сознательно.
Давайте вспомним времена, когда власть в стране начинала шататься. Например, последние месяцы правления М. С. Горбачева, когда его речи ничего не могли уже изменить, а вызывали только смех. Почему же кумир, каждое слово которого мы ловили с вожделением, стал для нас малозначащим и смехотворным?
Складывается впечатление, что какие-то сверхъестественные силы в какой-то промежуток времени поддерживают президента и стимулируют силу его власти над массами людей, а в другой промежуток отворачиваются от него, превращая его в жалкую куклу на президентском посту.
На мой взгляд, огромная власть президента страны объясняется тем, что психическая энергия масс людей (жителей страны) концентрируется на своем избраннике-президенте, как бы делегируя ему полномочия не только в лидерстве и руководстве, но и в судьбе каждой отдельной личности. Надежды и желания каждого человека в виде огромных потоков психической энергии передаются на откуп одному человеку — президенту, ожидая от него прогрессивного лидерства. Если же надежды и ожидания масс людей долгое время не оправдываются, то поток психической энергии, исходящий от людей, начинает ослабевать и, как следствие, власть президента начинает шататься.
Говоря иными словами, президент страны не должен забывать о том, что он является не только личностью со своими земными заботами, но концентратом психической энергии жителей страны, ждущих от него оправдания своих надежд. Причем чем больше страна, тем большим концентратом психической энергии является президент. Человек, который становится президентом, должен помнить, что вместе с президентством он переходит в новое качественное психическое состояние, попадая в эпицентр психической энергии страны.
В подтверждение сказанного, сравним речи М. С. Горбачева нынешние и 10-летней давности; по сути дела, он говорит одно и то же. Но тогда, когда он был в эпицентре психической энергии страны, его речи вызывали бурю эмоций, а сейчас, — когда он далек от этого эпицентра, его слова просто не воспринимаются.
Для президента очень страшно выйти из эпицентра психической энергии страны. Именно этот эпицентр дает ему неограниченную власть, именно этот эпицентр дает ему удовлетворение от своей собственной значимости. Быть в эпицентре очень сладко, но потеря его вызовет сильные страдания, такие, что лучше бы не быть в этом эпицентре вообще.
Эпицентр надежд (рисунок автора).
Как не потерять, свое эпицентральное положение? Исходя из того, что изложено в этой книге, можно рекомендовать президенту никогда не использовать свое положение для укрепления культа власти, а необходимо, пользуясь силой психической энергии миллионов людей, устанавливать культ знаний, культ добра и культ любви. Нужно помнить, что все цивилизации на земле погибали из-за культа власти. Нужно помнить, что культ власти — это проявление негативной психической энергии, а культ знаний, культ добра и культ любви несут за собой положительные психоэнергетические явления. Нужно помнить, что культ власти, действующий по принципу «добейся власти любыми средствами», вытягивает из людей плохое и способствует формированию негативной ауры над страной, а культ знаний, добра и любви приводит к формированию положительной ауры, способствующей прогрессу.
Отдернув локоть, прилипший к жевательной резинке, приклеенной к стенке лифта, слесарь Н. наконец выходит из лифта. Смачно выругавшись и с удовольствием вздохнув полной грудью, слесарь Н-больно спотыкается о ящик, оставленный кем-то.
— Ну что за народ, а, твари какие-то, е….. мать, — проговаривает слесарь Н. и, пнув ногой разломанную дверь подъезда, выходит на улицу. Оглянувшись на широко рассыпанную нижнюю помойку, он ступает на тротуар.
Слесарь Н. обходит несколько луж, образовавшихся на месте вечных ям на асфальте, и оглядывается на красивую девушку в резиновых галошах, стоящую рядом с грязью на том месте, где должна быть лужайка, и выгуливающую омерзительного вида пса размером с теленка. Пес принюхивается к слесарю Н. и громко лает. — Джесси, фу! — кричит девушка в галошах. «Запах лифта, наверное, чует, сука, — думает слесарь Н. — Ну и собак развели, динозавры какие-то. На улицу выходить опасно, эти твари не только ногу, но и я…а оттяпают».
На пути к трамвайной остановке встречается канава с перекинутой через нее доской. Переходя по доске канаву, слесарь Н. думает:
«Хоть бы поручень к доске приделали, упасть ведь можно. Сколько пьяных, наверное, сюда попадало. Ведь год, как зарыть не могут. Ну что за государство такое, а! Жалобу, что ли, написать».
Перейдя через канаву, слесарь Н. приподнимает брючины, которые только вчера чистил, и идет неестественной походкой, стараясь не забрызгать брюки жидкой грязью, размазанной по асфальту на полкилометра в округе. Дойдя наконец до чистого асфальта, он шаркает ногами, счищая с ботинок грязь. Оглядев свои брюки, слесарь Н. с удовлетворением думает:
«Всего до пояса забрызгался. А Васька-то, токарь, вчера пришел, аж на ушах грязь была. Ну что за народ, а! Ведь, как свиньи, в грязи живем. Что, канаву закопать трудно? Ну что за правительство, а!»
Ожидая трамвая, слесарь Н. оглядывает стоящих на остановке людей. Комок злости подступает к его горлу.
«Это вот они, наверное, ее….т в лифте и канавы роют. Твари какие-то стоят, а не люди», — думает слесарь Н.
Побольнее толкнув кого-то, слесарь Н. залезает в трамвай. Увидев свободное место, он быстренько садится туда. Рядом с ним встает старушка с авоськой. Слесарь Н. отворачивает голову и смотрит в окно, будто бы с интересом оглядывая проплывающие пейзажи.
«А эта развалина куда еще едет поутру, — думает слесарь Н. — Сидела бы лучше дома. Нарожала, наверное, алкашей-засранцев, которые путают лифт с туалетом. А еще уважения требует!»
Пройдя через ободранную вертушку проходной завода, слесарь Н. приступает к работе. Зажав в тиски заготовку, слесарь Н. начинает угрюмо ее точить напильником.
«Ради чего точу, а? Ради этой зарплаты, что ли? Точу, точу, а жизнь-то собачья», — думает слесарь Н.
Он берет свою пол-литровую банку, идет в курилку, наливает в банку воды и втыкает туда кипятильник. Выкурив сигарету, слесарь Н. пьет чай из банки.
«Как последняя сволочь чай-то пью, — думает он. — Сижу в курилке рядом с туалетом и пью. Никакой заботы о рабочем человеке! Хоть бы стаканы граненые купили».
Явно превозмогая себя, слесарь Н. идет на свое рабочее место и точит деталь. Наступает время обеда.
«В столовую, что ли, пойти, — думает он. — А-а, пока в очереди стоишь, кишки все переваришь. И повара все — ворье. Котлеты делают из сала с хлебом, хоть бы немножко мяса клали. Салаты вчерашние… Алюминиевые вилки как спираль перегнуты. Такие же твари работают, как и в нашем подъезде. А-а, ладно, пойду в курилку, бутерброды пожру с чаем. Сходить только надо в столовую, ложку спереть. Мою-то какая-то сволочь сперла».
Продолжая угрюмо работать после обеда, слесарь Н. прерывается и идет в туалет.
«Вонь-то какая, хуже, чем в лифте, — думает слесарь Н., залезая на унитаз и доставая из кармана газету. — Края унитаза все загажены, разве сядешь! Вот и сидишь как курица на насесте, ясно дело — мимо получается. Хоть бы туалетная бумага была, а то вот — газетой; говорят, в ней канцерогены есть. Хорошо, что хоть бесплатный! А то вон на вокзале туалеты все платные. А если денег нет, то, обоср…..ся, что ли. Ну и суки там работают, а! Хоть при них обоср…сь, без денег не пустят! Э-эх!»
Забыв дернуть ручку сливного бачка, слесарь Н. выходит из туалета и продолжает точить деталь. Настроение плохое, работа не клеится. Замерив штангенциркулем сделанную деталь и сопоставив с чертежом, слесарь Н. выясняет, что сделал натуральный брак. Сплюнув на пол, слесарь Н. вспоминает свой грязный подъезд, вонючий лифт, канаву с перекинутой доской, пол-литровую банку для чая, изогнутую алюминиевую вилку в столовой, платный туалет и думает:
«Ну и хрен с ней, с этой деталью. Пойдет этим тварям. Пусть их машина с этой деталью будет барахлить; пусть лучше ремонтирует какая-нибудь сволочь, чем будет сс…ть в лифте!»
После окончания рабочего дня слесарь Н. выходит из проходной и, стараясь улучшить свое настроение, покупает в магазине бутылку водки. Вместе с токарем Васькой и разнорабочим Колькой они стараются найти место, где можно распить бутылку.
«Говорят, за границей рабочий люд ходит в рестораны, чтобы выпить. А у нас — э-эх, рестораны почти золотые, да и амбалы у входа стоят, не впустят».
Слесарь Н. распивает бутылку вместе с Васькой и Колькой за углом. Изрядно захмелев, он по пути домой доходит до канавы с перекинутой доской. Поскользнувшись на доске, слесарь Н. падает у края канавы и окончательно вымазывает в грязи свои и так запачканные брюки. Выматерившись и проклиная всех и вся, слесарь Н. входит в свой подъезд. В подъезде темно, лампочки кто-то выкрутил. Лифт долго не вызывается.
«Какая сука катается в этом „ездящем туалете“, — думает он. — Сс…ть ведь охота, как до квартиры дотерпеть, а!»
Наконец открывается дверца лифта. Слесарь Н. с удовлетворением отмечает, что моча в лифте уже высохла, а на то, что посерьезнее, кто-то наступил.
«А что терпеть-то, — думает слесарь Н., расстегивает ширинку и мочится в лифте. — Завтра хоть в своей моче поеду».
Вполне понятно, что слесарь Н. в течение дня, начиная со своего грязного подъезда, получает кучу отрицательных эмоций от в общем-то простых бытовых вещей. Над ним повисает негативная психическая аура, которая отражается на результатах работы слесаря Н. А в масштабах всей страны это приводит к снижению качества российской продукции. Как результат воздействия негативной ауры слесарь Н. начинает находить удовлетворение в выпивке и в том, чтобы самому гадить. Он, слесарь Н., уповает на правительство и народ, которые должны создать ему достойные условия жизни и работы за то, что он лениво точит деталь, но сам он палец о палец не ударит для исправления создавшегося положения.
По большому счету перестройку надо было начинать не только с экономических проектов, но и с того, чтобы заставить людей самих создавать себе достойные условия жизни и работы и уважать самих себя. Да, надо людей заставить уважать самих себя. Надо брать пример хотя бы с японцев.
Японский рабочий, будь то слесарь, токарь или мусорщик, идет на работу в костюме, белой сорочке и галстуке. Он горд тем, что он работает. Сменив на работе костюм на спецодежду, японский рабочий делает любую работу с удовольствием только потому, что он уважает самого себя и людей, для которых делается эта работа. После работы японские рабочие переодеваются и, как правило, идут в ресторанчики (сравнительно дешевые), выпивают пиво или сакэ и веселенькие приходят домой. Канавы в Японии закапывают в тот же день. Никто даже и не думает использовать лифты в качестве туалетов. Над японцем в Японии висит позитивная психическая аура.
Почему же президент России и правительство не примут мер для того, чтобы россияне выбрались из негативной психической ауры? Главная причина, мне кажется, состоит в том, что они не только не понимают роли негативной ауры, но и не замечают причин, ее вызывающих. Например, в Кремле во всех туалетах висят общественные полотенца, которые давным-давно запрещены санэпидемстанциями как разносчики инфекции. Депутаты и правительство вытирают об них руки, а на унитазы залезают так же, как и слесарь Н. Туалетная бумага встречается не везде, нередко вместо нее используются различные проекты постановлений и т. п.
Один высочайший чин по архитектуре города сидел в шикарном офисе, входная дверь в который безобразно хлопала, сотрясая офис, но он этого не замечал. Зато вахтерша страдала тугоухостью.
Министр культуры никогда не убеждал российских кинорежиссеров в том, что нельзя бесконечно смаковать отрицательные моменты жизни, даже если они правдивы, что нельзя все время показывать реалистическую грязь, что нужно выбирать высоких красивых актеров, а не кургузых мужичков, одетых в серые неприглядные свитера. Слесарь Н., посмотрев такой фильм, конечно же, узнает в нем свою действительность, посмеется над ней, но это только добавит ему негативизма и безысходности. Нужно, я думаю, брать, в определенной степени, пример с голливудских фильмов ~с их некоторой вычурностью и счастливым концом.
В одной из популярнейших газет России было написано, что в связи с приездом в Москву мага Копперфильда, способного сносить здания с лица земли, москвичи больше всего желают снести здание Госдумы со всеми депутатами. Слесарь Н., прочитав эти газетные строчки, наверное, подумает, что смести с лица земли избранников народа опосредованно означает смести этот народ вообще. Они, кого избирали, такая же дрянь, как и я, наверное, думает слесарь Н. Все же не стоит бесконечно поносить депутатов и показывать их в идиотски комичном плане.
Негативная аура России достигла своего апогея при выборах губернатора в Иркутске в 1997 году. На пост губернатора претендовали вор, насильник и «голубой». О «достоинствах» каждого из претендентов известили газеты. Народ выбрал вора; видимо, воровство показалось иркутянам более «привлекательной» чертой, чем насилие и «голубизна».
— Ну что мы за народ, а! — говорили иркутяне. — Выбираем губернатора из вора, насильника и «голубого». Э-эх!
Но ведь в нашей жизни есть не только негативное. Есть и хорошее Но в период царства негативной ауры хорошее забывается.
Художества 13 подъезде
Моим секретарем работает 19-летняя донская казачка Ирина, приехавшая из города Волгодонска (Ростовская область). В свое время наркоман выстрелил в группу девушек из дробового пистолета; дробинка попала ей в глаз. Мы ей сделали три сложнейших операции, сохранили глаз и зрение.В период пребывания ее в клинике наших докторов очень потешала необычность речи Ирины. Ее донская речь была не только наполнена большим количеством пословиц и поговорок, но и отличалась особой мягкостью и ласковостью. Например, женщину-врача в средней полосе России могут грубо назвать «врачиха». Про своего лечащего врача Ирина говорила:
— Лилия Фуатовна — очень хорошая врачица. Однажды она сказала, сняв повязку с глаза:
— Вон, воронок сидит.
Я ничего не понял, потому что знаю, что «воронок» — это машина, куда сажают преступников. Оказывается, словом «воронок» Ирина ласково называла ворону. Сороку она называла «сорочка», вводя в недоумение людей, одетых в сорочки. Звезды на ее языке звучали только как «звездявочки». Блюдце она называла «блюдица». Вместо того чтобы сказать «поздно уже», она говорила «позднячки уже». Слово «утром» в ее лексиконе звучало только как «с утреца». Карманы она называла «втулки», а маленькие карманы — «втулявочки».
— Ля (глянь. — Э. М.), а небо звездявое-звездявое, а ночь такая лунявая-лунявая, — говорила она.
Я прочитал Ирине часть главы про слесаря Н. и спросил ее мнение.
— Не все подъезды такие, — сказала Ирина. — Когда я захожу в свой уфимский подъезд, то от грязи меня псих накрывает (действует на нервы. — Э. М.), огурцы валяются и еще какая-то хрюканина (дрянь. — Э. М.). Темно, свет забрали (свет отключили. — Э. М.) что ли, думаю, всю меня трусит (дрожу от страха. — Э. М.), замыкаюсь (запираюсь. — Э. М.) сразу. Удивляюсь, Буратино, что ли, богатыми стали, свое гадить. А у нас в Волгодонске, где я выросла, был подъезд разрисованный.
— Всякими матерными словами?
— Нет же, мы, донские — догадульки (догадливые. — Э. М.). Мы поняли, что если подъезд и общаковый (общественный. — Э. М.), то он же и твой. Родители наши скинулись и купили цемента и краски. Мы, дети, заделали цементом все дырдочки (дырки. — Э. М.), отцы сами покрасили стены. Только один гребунец (жадный человек. — Э. М.) не дал денег.
А потом мы сказали: «А ну, мальчики и девочки, подорвались по-пыренькому (взялись за дело. — Э. М.)» и начали разрисовывать стены. Один мальчишка у нас был — сочиняхолка (сочинитель. — Э. М), он макеты картин на стенах делал, а мы их разукрашивали. Я зебру рисовала и пингвина, другие еще что-нибудь. Каждый старался свою картину лучше обэтовать (сделать. — Э. М.).
— Ну, и какое впечатление производил такой разрисованный подъезд?
— О! — говорила Ирина, —как с куста скажу (убедительно скажу. — Э. М.), каждый, кто чужой заходил, восклицал: "Ля, кино и немцы (признак удивления. — Э. М.), так это же картинная галерея. А все дети из нашего подъезда хорошими вышли, образование получили, грамотюги (грамотные. — Э. М.). Ни одного нарика (наркомана. — Э. М.). Ведь красоту своими руками наводили. Самая старшая из детей нашего подъезда, Наташка, замужем уже, покабанела (поправилась. — Э. М), до сих пор на своей стене новые рисунки обэтовывает. Все, кто войдет в наш подъезд, не марчит (молчит. — Э. М.), хвалит нас, никому не параллельно (не безразлично. — Э. М.). Детей с других подъездов, глядя на наши рисунки, тоже на умняк пробило (за ум взялись. — Э. М.), тоже начали свои подъезды хорошими картинками обэтовывать. Подъезды никто не замыкал.
— А было так, чтобы в вашем подъезде гадили?
— А то! Было два раза. Первый из них — алкоголик местный, Петрович, каких на базаре пучками продают за три копейки. Но наши ребята быстро его выщемили (Обнаружили. — Э. М.), махачи ему устроили (побили. — Э. М), сказали, что таких, как он, из подъезда будут вышвыривать пучками. Ходит сейчас, какой-то потянутый (сам не в себе. — Э. М.), марчит, а иногда лапшает на уши (обманывает. — Э. М.), что жена у него плохая, глистой в скафандре называет. Не понимает, что женщина хорошей быть не может, когда с ней хронь (хронический алкоголик. — Э. М.) живет.
— А второй случай?
— Да приехал тут один примороженный (человек с Севера. — Э. М.) к соседу-есаулу, выпил и начал гадить. Я тогда мелкая (маленькая. — Э. М.) была, но, увидев это, начала на него пургу гнать (ругаться. — Э. М.), говорю, что без руки одной, второй и головы останется, а таких, как он, у нас в подъезде гноят. А он еще с приглу-хью (глуховатый. — Э. М.) оказался, у него планка упала (разнервничался. — Э. М.), начал на ребенка тоже ураган гнать. На шум отец мой вышел, сказал, что кто ребенка обидит, тот вчера умрет, а таких, как он, закрывать (сажать. — Э. М.) надо.
— Как по-твоему, Ирина, на юге России люди культурнее, чем северяне?
— Да я б не сказала. Холодно только здесь. Когда я приехала сюда в декабре, такой мороз был, что градусники чуть не обломались все, зуб на зуб не попадал, чуть зубы не переломала. А у нас там тепло, виноград растет. Но здесь мне работа моя нравится, люблю я больных своих.
И в самом деле, вокруг этой девушки существует теплая положительная аура. Будучи постоянно окруженной больными, приезжающими со всей России и из других стран, она никогда не ведет себя как традиционная официально-холодная секретарша; у нее всегда найдется теплое слово, она напоит чаем, объяснит ожидающим людям, что после операций я устал и должен немного отдохнуть.
Ирина прекрасно понимает, что люди к нам приезжают за последней надеждой и старается сделать все, чтобы эта надежда не угасла. Больные тоже любят ее. Положительная аура усиливается, являясь одним из важных моментов лечения. Одна больная с Украины, например, мне сказала, что моя секретарша так хорошо поговорила с ней по телефону, что она приехала сюда с полной уверенностью, что снова начнет видеть. Она на самом деле прозрела. А больные из Ростовской области перешли в категорию особо уважаемых.
Какую роль оказал разрисованный подъезд на формирование души Ирины, мне трудно сказать. Но очевидно то, что родители и дети смогли переломить ситуацию в положительную сторону, превратив общественное место загаживания чуть ли не в произведение детского искусства. Главное, что они смогли сделать это сами, а не уповали на народ и правительство, как слесарь Н. Естественно, что у жителей этого разрисованного подъезда сформировалась положительная психическая аура, потому что добро победило зло.
А казачке Ирине остается пожелать, чтобы она оставалась такой же, да и не забывала свой ласковый донской русский язык.
Что делать с российскими подъездами? Мне кажется, что за грязь и беспредел в подъездах надо штрафовать жителей этого подъезда. На первый взгляд лучше бы прижучить жэки, которые должны делать ремонт и наводить порядок. Но это лишь фантазии. У работников жэка, ремонтирующих подъезды, давно сформировалась негативная аура и даже ненависть к скотообразным жителям подъезда; ведь их «труд» по покраске грязно-зеленой краской «оценивается» плевками и матерными словами. Деньги тут, не помогут — они их, рискуя, своруют, но хороший ремонт для плюющих и сморкающихся людей делать не будут. Негативная аура сильнее.
Если принять систему штрафования грязных подъездов, то жители подъезда быстро вычислят наиболее гадящих людей и заставят именно их платить штраф, посадят вахтера из числа уставших от безделья пенсионеров и, боясь очередного штрафа, соберут деньги и сами сделают ремонт, который уже обгаживать не будут. Вскоре возникнет соревновательный инстинкт — чей подъезд лучше.
Я, например, в своем подъезде быстро вычислил человека, мочившегося в лифте. Я подошел к мальчишкам и строго спросил:
— Это вы мочитесь в лифте?
— Да нет, это не мы, это Дима со второго этажа, — понурив головы, ответили пацаны.
Мальчишки по моей просьбе побили Диму со второго этажа, и туалетные безобразия в лифте прекратились. Но через полгода опять кто-то начал мочиться в лифте. Те же мальчишки сообщили мне, что это делает алкоголик с седьмого этажа. По моей просьбе участковый милиционер поговорил с сс…м, но тот, уповая на отсутствие закона по этому поводу, продолжал мочиться в лифте. Тогда я взял фломастер и написал в лифте:
«Писать в лифте кто горазд, сто процентов пэдэраст».
Как сообщили мне мальчишки, алкоголик стер эту надпись и снова помочился в лифте. Я надпись восстановил. За алкоголиком прочно закрепилось прозвище — «пэдэраст», которым мальчишки сопровождали его при выходе из подъезда. От позора алкоголик перестал мочиться в лифте и вскоре даже уехал из этого подъезда. У него, видимо, все же сохранилась гордость.
Я не призываю к тому, чтобы вышеуказанной надписью сопровождались все лифты. Но человек должен бояться гадить. В этом отношении весьма примечателен один из рассказов М. Зощенко:
"Русский писатель шел по улице — и негодовал от пейзажа с грязью, лужами и дохлыми кошками. Вдруг ему представилась возможность поездки в Германию. Он шел по германским улицам, любовался чистотой и на чем свет .стоит костерил свой народ. Тут ему захотелось в туалет. Найдя туалет, он вошел в него и стал любоваться его чистотой и фиалками, поставленными на подоконник. «Сделав дело», он одел штаны и дернул дверь. Дверь не открывалась. Писатель стал кричать. Собрались немцы и что-то ему говорили на своем непонятном языке. Вскоре немцы нашли русскоговорящего, который сказал:
— А ты воду спусти, смой то, что нагадил, тогда дверь сама автоматически откроется.
Русский писатель тогда подумал, что даже культурные немцы придумывают всякие ухищрения, чтобы сохранять чистоту и порядок".
Я думаю, не надо бояться заставлять людей быть культурными. Культура сама не привьется. За культуру надо бороться.
Если бы в обязанности ГАИ были вменены не только отлов долгожданного водителя, не пристегнувшегося ремнем безопасности или превысившего скорость, но и наказание нерадивых копателей канав или дорожных «мастеров», кладущих асфальт поверх лужи, то наши улицы стали бы вскоре такими же, как и в Европе. Если бы ГАИ штрафовало водителей, устроивших стоянку на месте газона и размазывающих только что завезенный туда чернозем по всему городу, то наши автомобили во время дождя были бы чистыми, а брюки не забрызганы грязью.
Если бы жители деревень, превратившие свои улицы в грязные колеи, проходимые только для тракторов, или утино-свиные притоны, наказывались, то они бы быстро организовали привоз гравия и строительство нормальной дороги.
Если бы дачников обязывали вкладывать деньги не только в свой садовый участок, но и в строительство дороги к нему, то до него осенью можно было бы добраться не только на вездеходе.
К сожалению мы все уподобились слесарю Н., привыкли причитать и кивать на дядю, ругая власти или народ и усиливая свою негативную ауру.
Мы так и пропричитаем всю жизнь. Нас надо заставлять самих менять свою жизнь и создавать вокруг себя ауру положительных эмоций. Сменить негативную ауру на позитивную можно только самим, причем сознательно.
Роль президента страны
Давайте задумаемся над вопросом — почему президент страны обладает столь огромной властью? Будь президент умным или глупым, добрым или злым, прогрессивным или регрессивным — он все равно обладает огромной властью. Наверное, в каждой стране есть люди, которые, намного умнее и способнее президента, но они никогда не будут обладать даже мизерной частью власти президента, пусть даже их статьи ежедневно печатаются в газетах, а речи постоянно освещаются телевидением. Почему?Давайте вспомним времена, когда власть в стране начинала шататься. Например, последние месяцы правления М. С. Горбачева, когда его речи ничего не могли уже изменить, а вызывали только смех. Почему же кумир, каждое слово которого мы ловили с вожделением, стал для нас малозначащим и смехотворным?
Складывается впечатление, что какие-то сверхъестественные силы в какой-то промежуток времени поддерживают президента и стимулируют силу его власти над массами людей, а в другой промежуток отворачиваются от него, превращая его в жалкую куклу на президентском посту.
На мой взгляд, огромная власть президента страны объясняется тем, что психическая энергия масс людей (жителей страны) концентрируется на своем избраннике-президенте, как бы делегируя ему полномочия не только в лидерстве и руководстве, но и в судьбе каждой отдельной личности. Надежды и желания каждого человека в виде огромных потоков психической энергии передаются на откуп одному человеку — президенту, ожидая от него прогрессивного лидерства. Если же надежды и ожидания масс людей долгое время не оправдываются, то поток психической энергии, исходящий от людей, начинает ослабевать и, как следствие, власть президента начинает шататься.
Говоря иными словами, президент страны не должен забывать о том, что он является не только личностью со своими земными заботами, но концентратом психической энергии жителей страны, ждущих от него оправдания своих надежд. Причем чем больше страна, тем большим концентратом психической энергии является президент. Человек, который становится президентом, должен помнить, что вместе с президентством он переходит в новое качественное психическое состояние, попадая в эпицентр психической энергии страны.
В подтверждение сказанного, сравним речи М. С. Горбачева нынешние и 10-летней давности; по сути дела, он говорит одно и то же. Но тогда, когда он был в эпицентре психической энергии страны, его речи вызывали бурю эмоций, а сейчас, — когда он далек от этого эпицентра, его слова просто не воспринимаются.
Для президента очень страшно выйти из эпицентра психической энергии страны. Именно этот эпицентр дает ему неограниченную власть, именно этот эпицентр дает ему удовлетворение от своей собственной значимости. Быть в эпицентре очень сладко, но потеря его вызовет сильные страдания, такие, что лучше бы не быть в этом эпицентре вообще.
Как не потерять, свое эпицентральное положение? Исходя из того, что изложено в этой книге, можно рекомендовать президенту никогда не использовать свое положение для укрепления культа власти, а необходимо, пользуясь силой психической энергии миллионов людей, устанавливать культ знаний, культ добра и культ любви. Нужно помнить, что все цивилизации на земле погибали из-за культа власти. Нужно помнить, что культ власти — это проявление негативной психической энергии, а культ знаний, культ добра и культ любви несут за собой положительные психоэнергетические явления. Нужно помнить, что культ власти, действующий по принципу «добейся власти любыми средствами», вытягивает из людей плохое и способствует формированию негативной ауры над страной, а культ знаний, добра и любви приводит к формированию положительной ауры, способствующей прогрессу.