Страница:
И едут девочки в Латинскую Америку, и становятся самыми настоящими наркокурьерами. И не подозревают даже, как сильно они рискуют жизнью, здоровьем, свободой.
Вознаграждение за такие поездки не слишком большое: от 500 до 2000 долларов - гроши по сравнению с теми доходами, которые имеют наркодельцы, использующие девчонок как самых настоящих мулов - без кавычек.
... Наша страна пересечена железнодорожными магистралями. Огромное количество вагонов ежеминутно прибывает в города России из разных уголков света.
Неужели мы дойдем до такой жизни, когда нам придется с подозрением вглядываться в наших попутчиков: не везет ли он, часом, наркотики?
А тем временем отрава продолжает поступать в Россию. Еще немного, и мы захлебнемся в ней.
Еще немного, и наступит день, когда их станет больше, чем нас.
И это станет началом конца...
ЦЫГАНСКАЯ МАФИЯ
Времена, когда цыгане занимались, скажем, конокрадством, миновали безвозвратно. У кого сейчас можно лошадей воровать? И кому продавать? Бесперспективное дело, а уж кто-кто, а цыгане конъюнктуру рынка чувствуют довольно четко. Если конокрадство и было их традиционным занятием, то только потому, что традиции животноводства в нашей стране были всегда на болееменее приличном уровне, даже в пору расцвета колхозов. Можно, конечно, изловчиться и попробовать украсть какого-нибудь ахалтекинца, подаренного Ельцину президентом Туркмении, но опять же - кто купит такую лошадь? Замучаешься, пока найдешь покупателя. Приходится идти в ногу со временем. До нигерийской мафии им далеко, но они, что называется, не лыком шиты: спрос и предложение на наркорынке они изучили хорошо.
ТАБОР ПРИХОДИТ В ГОРОД
Для создания преступной группировки у цыган имеется все необходимое, чтобы такая криминальная "ячейка" функционировала успешно в течение длительного времени. Рано или поздно конец будет, сколько веревочке ни виться, но, пока это произойдет, они, конечно, могут успеть многое. Под всем необходимым прежде всего имеется в виду стопроцентная круговая порука. Не секрет, что родственные, клановые связи у цыган развиты до такой степени, что невозможно даже и представить себе, чтобы один из них мог помочь следствию в отношении другого.
Еще совсем недавно, в самом начале девяностых, цыганский табор у окрестностей Москвы представлял собой обычное зрелище, мало изменившееся в течение последних сотен лет: шалаши, палатки, костер, на котором обычно готовится пища, которую и пищей-то трудно назвать, и, разумеется, мусор, грязь, вонь и прочие сопутствующие прелести убогого цыганского быта. Очевидно, понадобился целый развал такой мощной империи, как Советский Союз, чтобы хоть что-то переменилось в этом цыганском "имидже".
Все больше и больше берет верх понимание того, что "зацепиться", осесть на каком-нибудь одном месте в общем-то не слишком и позорное дело. Вольные дороги и романтические ветры уже не с такой всесокрушающей силой манят современных цыган. И вот уже многие из них начинают вести оседлый образ жизни, как бы наступая на горло собственной песне.
Считалось, что деньги нужны цыганам только для того, чтобы прокормиться, поддержать жизнь в таборе, женщины обычно гадали, используя извечную слабость людей: побольше узнать о будущем. Это всегда было важно, и именно поэтому цыганки так активно специализировались в искусстве гадания. Если завтра случится невероятное и никто вдруг не захочет узнавать, что ждет его в будущем, цыганки переквалифицируются быстро, найдут, чем еще заморочить голову гражданам. Тем более, много для этого не нужно. Нужно только четко знать, что волнует этих граждан, остальное - дело техники.
Но мы отвлеклись. Итак, считалось, что воруют цыгане не от хорошей жизни. Действительно, в истории масса случаев, когда цыгане воруют все, что плохо лежит, но чтобы они же, скажем, грабили, разбойничали - об этом человеческая молва мало что знает. Практически ничего.
Кто-то думает, что они живут, чтобы воровать. Кто-то считает, что они воруют, чтобы жить, суметь прокормиться. И те и другие сходятся во мнении, что цыгане никогда не станут работать. В смысле, на одном месте. В советские времена бывали случаи, когда бригада цыган подряжалась на заработки, на строительство, но это редчайшие случаи. Как говорят математики, это та величина, которой позволительно пренебречь.
В последнее время, и об этом можно говорить с максимальной долей уверенности, деньги становятся для цыган определяющим моментом их существования. Теперь можно уверенно говорить о том, что они живут, чтобы воровать. Чтобы зарабатывать, нужно трудиться. Но цыгане работать не могут и не будут - в основной своей массе. Трудно говорить такое о целом народе. Но мы тешим себя мыслями о том, что имеем в виду ту цыганскую массу, которая живет на территории нынешней России. К несчастью, она, эта масса, имеет весьма непривлекательный вид - и в прямом и в переносном смысле.
Понятно, что, ведя кочевой образ жизни, много денег не украдешь, не заработаешь, не найдешь, одним словом. И потому не стоит удивляться, что они все больше и больше обзаводятся жильем.
Кстати, для этого цыгане используют не только легальные, законные способы. Покупка квартиры - дело, как правило, дорогое. И если есть возможность приобрести ту же квартиру пусть более хлопотным, но зато прибыльным способом, то они ничем не брезгуют. Нет, до убийств и вымогательств в массовом порядке цыгане пока не дошли (хотя можно предположить, что, если их страсть к деньгам будет прогрессировать с такой стремительной скоростью, подобное тоже вполне может произойти, то есть вымогательства и убийства, - деньги портят).
Чтобы приобрести жилье, они способны на многое. Особенно показателен в этом смысле случай с Розой Дубровиной из Малаховки.
МАТЬ-ГЕРОИНЯ
Прежде чем начать рассказывать о том, как попала "достойная" гражданка в Малаховку, заметим, что через совсем небольшой отрезок времени она станет самой настоящей наркобандершей и окрестные наркоманы будут звать ее не иначе, как "мама Роза". К сему добавим, что "мамой" ее будут звать не только потому, что у наркоманов принято так называть человека, снабжающего наркотой. Дубровина - не падайте от потрясения - была натуральной матерью-героиней.
У нее было двенадцать собственных детей...
Роза Николаевна Дубровина приехала в Малаховку в 1990 году вместе с мужем. Антон Дубровин, ее супруг, пробовал заниматься коммерцией, и одно время у него даже был магазин. Но, судя по всему, Роза Дубровина вынашивала более грандиозные планы, чем обычный магазин.
Там же, в Малаховке, проживал некий гражданин Курочкин. И вот будущая "мама Роза" решила зарегистрировать с означенным гражданином Курочкиным законный брак. Для цыган очень важно то, что мы называем чувством целесообразности. Если задуманная акция может принести семье пользу, выгоду, "добро" на такое действо дается моментально и без проблем. Какую же выгоду видел Антон Дубровин, многодетный отец, в том, что его жена изменяет ему с каким-то пьяницей Курочкиным? О! Как раз в том обстоятельстве, что этот Курочкин - пьяница. Были и другие "достоинства" у нового жениха мамы Розы. Например, дом.
Все, что происходит в дальнейшем, предугадать несложно. Не нужно быть пророком, чтобы с большой долей вероятности предположить прямо во время их регистрации, что через непродолжительный период времени бедняга Курочкин или утонет, или ему на голову кирпич упадет, или упьется вусмерть. Произошло последнее. Гражданин Курочкин умер от чрезмерной доли алкоголя. Обычно жены как-то уберегают своих мужей от подобной участи. Мама Роза, видать, не смогла этого сделать.
Не уберегла, так сказать. И это - единственное, что мы можем сказать по поводу безвременной кончины гражданина Курочкина. Ну разве еще то, что, мол, пить надо меньше.
К моменту смерти мужа (фиктивного, разумеется) Роза Николаевна уже была прописана на его жилплощади. После того как тело Курочкина было предано земле, в его доме поселились и Антон Дубровин, и все двенадцать детей. Как говорится, дело сделано.
Можно было начинать новую уголовно-трудовую жизнь. Но получилось так, что настоящему мужу Дубровиной, Антону, тоже не повезло. В 1992 году его застрелили, причем сделал это его собственный племянник (вот и верь после этого незыблемости клановых связей! Вот что деньги делают). За что именно застрелили Дубровина, выяснить не удалось. Так или иначе, дважды вдова Роза Николаевна Дубровина приступила к реализации нового дела в своей жизни.
Нужно сказать, что ее новое дело изменило не только ее судьбу, но в весьма значительной степени и жизнь той части населения Малаховки, которая настолько запуталась в смутном времени, что не нашла ничего лучшего, как искать забвения в наркотических средствах. Никто не знает, сколько наркоманов родилось благодаря деятельности цыганки Розы Николаевны Дубровиной.
ВЕЧЕРА НА ХУТОРЕ БЛИЗ ПЕХОРКИ
Начинала она потихоньку. Из деревни Пехорки, где в итоге осела Роза Николаевна, медленно, постепенно стала распространяться спасительная для идиотов "дурь". Но до того дня, когда ее схватят за руку, было еще далеко.
Специалисты вспоминают сейчас, что началось это движение в 1992 году. Какая-то информация стала проникать и в прессу.
А с 1994 года пошел уже вал, самый настоящий. Жалобы шли потоком - росло количество наркоманов, кололись прямо в подъездах, а опыта работы с распространением и сбытом наркотиков было не много.
В 1996 году в Малаховке был образован отдел по незаконному обороту наркотических веществ при городском отделе милиции. Вот что, понимаешь, сумела сделать Роза Дубровина: для борьбы с ней был создан целый отдел. Возглавил его капитан милиции Владимир Сорокин.
К весне 1996 года оперативники в конце концов вышли на маму Розу. К этому времени она уже превратила домик-барак покойного гражданина Курочкина в добротный двухэтажный дом, в котором и проживала вместе со своими детьми. Рядом с основным, так сказать, домом было еще одно неказистое строение, из окошка которого, как оказалось, и выдавались дозы всем страждущим.
А таковых оказалось много и с каждым днем становилось все больше и больше. В небольшом населенном пункте, по данным оперативников, их было около трехсот - по самым скромным подсчетам.
За домом цыган была речушка и огороды других граждан. Огороды нещадно и бездумно вытаптывались наркоманами - это еще одна проблема местного населения, которая заслуживает отдельного разговора. Но сейчас мы говорим о маме Розе.
Когда факт распространения был установлен достаточно достоверно, было принято решение брать этот источник. Но сначала предстояло совершить проверочную закупку.
Чтобы купить дозу, оперативнику не требовалось предъявлять какие-либо "рекомендательные письма" или еще что-то в этом роде. Достаточно было отстоять небольшую очередь, в которой, кроме оперативника, находилось еще восемь человек. Когда наконец очередь до него дошла, он спокойно купил шприц и ушел. О расценках на эту гадость мы еще поговорим, а пока о другом.
На основании проверочной закупки было выписано постановление на обыск. Операцию намечалось провести при участии областного ОМОНа.
Когда омоновцы вместе с оперативниками ворвались в притон, находившиеся там граждане попытались было ликвидировать то, что они продавали, вылить, но все следы замести, конечно, они не смогли. Там даже обнаружились деньги, на которые проводилась проверочная закупка.
Сам механизм сбыта наркотических веществ был до удивления прост. Ничего сногсшибательного и экстраконспиративного. Окошко, решетчатый проем, в нем небольшое отверстие, в которое суются деньги. А там, внутри, - банка с нужной жидкостью, которая набирается в шприц и выдается. И все. Можешь расслабиться и получить удовольствие.
Итог операции не мог удовлетворить ее участников - результат был, но невелик. Привлечь смогли только двух женщин: дочь мамы Розы Маргариту Антоновну Дубровину и некую гражданку Шакалову (наградил же Господь фамилией!) Анжелу Витальевну, подругу Розы Николаевны. Между прочим, было этой дамочке тогда семьдесят три годка. Несмотря но то, что при обыске у Маргариты Антоновны был обнаружен гашиш, до суда ее довести не удалось. С задержанием цыган вообще постоянно возникают трудности, и оперативники не берутся судить, с чем это связано. Вроде все документы собраны как надо, а их отпускают или под подписку о невыезде, или по состоянию здоровья. Хотя что может быть смешнее подписки о невыезде, когда речь идет о таких вольнолюбиво-кочевых людях, как цыгане.
Старушку Шакалову осудили к шести годам лишения свободы, но ее судьбу решил облегчить некий адвокат, родом из Молдавии. Состоялся еще один суд, и срок бабушке скостили, но не намного: оставили пять с половиной лет лишения свободы. К тому времени адвокат получил гонорар в размере сорока миллионов рублей, но воспользоваться этими деньгами в полном размере он не успел. Оскорбленные в лучших своих чувствах цыгане приставили ему нож к горлу и потребовали вернуть деньги: они считали, что он их обманул. По большому счету, все так и было.
НЕ УВЕРЕН - НЕ ОБГОНЯЙ
Разумеется, схватить маму Розу за руку было трудно. Она не хранила в своем доме ничего, что могло бы ее скомпрометировать. В итоге ей удалось спасти и свою дочь Маргариту от правосудия.
Но, отделавшись легким испугом, Роза Николаевна и не думала свертывать свою деятельность на ниве распространения наркотиков. А жалобы граждан шли и шли сплошным потоком. И к февралю девяносто седьмого года, подготовившись получше, малаховский отдел по незаконному обороту наркотических веществ проводит еще одну операцию по выявлению и обезвреживанию притона мамы Розы.
На этот раз гашиш был куплен у самой Розы Николаевны. К тому же часть наркотиков была найдена у другой ее дочери, Людмилы Антоновны Дубровиной. На помощь оперативникам пришла даже программа "Времечко", которая брала у оперативников интервью. Все честь по чести. И количества обнаруженной наркоты тоже было вполне достаточно, чтобы арестовать торгующих. Что, собственно, и было сделано. Но, честно говоря, оперативники были разочарованы. Количество обнаруженного товара явно не соответствовало размаху торговли, можно найти гораздо больше. Судя по всему, дом мамы Розы был только перевалочным пунктом, а база, где хранилось остальное, находилась в другом месте.
На нет, говорят, и суда нет. Но и тех граммов, которые были обнаружены при обыске, хватило для возбуждения уголовного дела. Что и было сделано.
Дальше все происходило по знакомой схеме. Пришли адвокаты, внесли залог, и арестованных отпустили. Сумма залога - пять миллионов рублей. Для Розы деньги смешные.
А дальше началось: то они в суд не могут прийти, то они болеют, то еще что-нибудь невообразимое в смысле отправления правосудия. В конце концов судья не выдержал и изменил меру пресечения Людмиле Дубровиной, взял ее под стражу. Сделать то же самое в отношении Розы Николаевны Дубровиной не удалось: она лежит в больнице, у нее законная справка, врачи уверяют, что у нее открытая форма туберкулеза. Вот, оказывается, какая опасная работа-торговля наркотиками.
Дети Розы Николаевны под стать собственной матери. Задерживали ее дочерей Маргариту и Хризантему (это не шутка - у них действительно такие цветочные имена). В 1995 году была задержана Нелля Антоновна Дубровина. Против нее было возбуждено уголовное дело, которое закончилось условным сроком. В общей сложности больше половины родных детей мамы Розы были в разное время привлечены к уголовной ответственности по тем или иным причинам. Остальные же детки не привлекались по весьма прозаичной причине: они еще слишком малы для этого. Но, например, двенадцатилетний Антон и тринадцатилетняя Лиля тоже начинают входить в бизнес матери, начинают понемногу торговать. Их оперативники не трогают.
Пока.
РОЗА - ДОЗА
Начинала Роза Николаевна с "травки". Все наркоманы, наверное, начинают с "травки", но мама Роза - не наркоманка, отнюдь. С "травки" она начинала свой путь распространителя наркотических средств. Привозила марихуану, которая раскупалась у нее довольно бойко. Затем пришло время - неизбежно пришло! расширять свой смертельный бизнес.
Мама Роза переходит на наркотический раствор - маляс. Другими словами опий, который из маковой соломки делается. Разведя один куб такого маляса, можно получить десять кубов наркотического раствора. Один такой кубик стоит около семидесяти тысяч рублей старыми деньгами.
В среднем наркоману в день нужно пять кубов, один полноценный шприц. Нетрудно подсчитать, что на круг, более чем приблизительно, на это дело требуется триста пятьдесят тысяч. В день, напомним. Где взять такие деньги? Клиенты мамы Розы - совсем даже не "новые русские" и даже не представители так называемого среднего класса, которого, впрочем, в нашей стране пока нет. Так где же можно взять такие деньги? У мамы с папой? У дедушки с бабушкой?
На улице.
Специалисты подмечают закономерную тенденцию: в районе, где распространяются наркотики, неизбежно намного возрастает уровень преступности. Тогда, в 1994-1995 гг., отмечают оперативники, там, на Пехорке, творилось невероятное, что-то страшное. Наркоманы в прямом смысле слова бросались под колеса проезжающих мимо машин!
В те годы на Пехорке процветали многие виды тяжких преступлений: грабежи, убийства, кражи, разбой. Чуть ли не каждый день. Сводка, можно сказать, стонала от количества и разнообразия преступлений. Жить в этом месте добропорядочным гражданам стало невыносимо. Ты идешь с работы, с сумками, и тебя останавливают молодчики совершенно определенного, характерного типа и избивают, отнимают сумки, да ладно там сумки! - здоровье отбивают напрочь и только для того, чтобы добыть деньги на дозу.
После того как "лавочку" мамы Розы прикрыли, на Пехорке стало тихо. Ведь речь идет не только о здоровье несознательных граждан, губящих себя отравой, но и о вполне сознательных членах общества, которые страдают из-за того, что кто-то испытывает ломку и считает, что ему деньги сейчас нужнее, чем тому, кто их честно зарабатывает и кормит семью.
Так что мама Роза - безусловный враг общества.
Повторимся: там, где сконцентрирована продажа наркотиков, процветают тяжкие преступления, что логично. А где их, наркопритонов, нет, или там, где они в процессе работы правоохранительных органов ликвидируются, грабежи практически прекращаются.
Самое страшное, что количество наркоманов, несмотря на все усилия милиции, не уменьшается. Более того - оно стремительно растет.
Наркоторговля привлекает цыган все больше. Появляются целые зажиточные цыганские семьи, которые промышляют этим. Быстро расширяют сферу своей деятельности цыганские наркодельцы в Раменском, Люберецком районах.
Что еще интересно: практически всегда мужчины таких цыганских кланов-семей выходят сухими из воды. Непосредственно самим этим грязным делом занимаются в основном женщины, и, если они попадают в руки милиции, мужчины их как бы тут ни при чем. "Мол, ты виновата, ты сама и вылезай из этой грязи. Делай, что хочешь, а деньги ты мне принести должна". Короче, я, мол, ничего не знаю, моя хата, мол, с краю. Очень удобно, наверное. Но женщины это терпят, подобное у цыган было всегда, на протяжении веков.
Милиции с цыганами бороться трудно. Особенно это касается института, например, понятых. Те, кто живет по соседству с торговцами наркотиками, могут подвергнуться жесточайшему прессу, и люди, знающие цыган, знающие, на что они способны - вплоть до самой крайней жестокости, - в страхе не соглашаются сотрудничать с правоохранительными органами. И по-человечески их можно понять.
Так что ничего удивительного в том, что, например, в Раменском появилась очередная наркомама, наподобие мамы Розы, в отношении которой разработка идет в то самое время, когда пишется настоящая книга. Читатель, интересующийся проблемами наркомании, безусловно, услышит еще об этом деле.
Правда, в последнее время цыгане становятся умнее. Они уже не хотят продавать наркотик сами. Зачем, если всегда можно найти людей, которые за минимальную оплату готовы взять на себя это бремя? Причем такой оплатой не обязательно могут быть деньги. Это может быть обычная доза.
Как известно, за дозу опустившийся наркоман способен на все.
- Этих дураков, - говорят оперативники, - мы вылавливаем, а вот цыган достать не можем.
Тем временем цыган все больше и больше привлекает героин. Разумеется, не на предмет потребления - на предмет распространения. Героин приносит гораздо больше прибыли и, соответственно, больше горя. Но представителям когда-то вольного и гордого племени это безразлично. Времена романтики закончились.
Наступило время "золотого тельца". И здесь цыгане стараются не отставать.
АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ МАФИЯ
Для начала - один день из будней омоновского отряда. Если быть точнее одна из операций, пожалуй вполне заурядных, каких на счету у этих ребят десятки, если не сотни. Но, как вы понимаете, автору этих строк не часто удается принимать участие в подобных мероприятиях, и потому для меня все, что в тот день происходило, было чемто из ряда вон выходящим.
Бронежилеты, кобуры омоновцы надевают в автобусе. Делают они это как-то обыденно, вроде как не на возможную стычку с преступниками выезжают, а на самую обыкновенную работу.
ПРИХОДИ, НАРОД, В НАШ ОГОРОД!
Едем мы на лесополосу, где, как сообщил бойцам ОМОНа начальник отделения милиции, начался "торг".
- Пора прикрывать эту точку, - незамысловато добавил он и повернулся ко мне: - Ну что, журналист, будет тебе зарисовка с натуры, обещаю.
Чуть ли не "я сказал! ". Я ему верю, кстати. Раз сказал - значит, что-то такое меня ждет. Нельзя сказать, что я так уж люблю приключения, но в последнее время, надо признаться, я, кажется, намеренно на них напрашиваюсь. В конце концов начальник снизошел до моей просьбы и разрешил участвовать в операции.
Итак, все, кажется, готовы. Оружие приготовлено: и у бойцов, и у меня. Правда, у меня оно в виде ручки и репортерского диктофона. Но это мелочи, с такими ребятами мне ничего не страшно. Как бы там ни было, отделение по незаконному обороту наркотических средств УВД Северо-Восточного округа Москвы к делу приступило. И я вместе с ними, извините за назойливость.
Московские пробки на дорогах-это отдельная песня. Когда времени в обрез, хочется взлететь над всеми этими автомобилями, но... Не дано.
Вижу, что ребята нервничают. Велик соблазн написать что-нибудь о каменно-серьезных лицах бесстрашных бойцов. Мол, "наша служба и опасна и трудна", но мы, мол, знаем себе цену. Но нервы есть нервы. К такой работе невозможно привыкнуть. Время идет, стремительно летят минуты, есть опасность не успеть, попасть к шапочному разбору, и тогда может пойти насмарку долгая работа отделения. К тому же расклад может быть самый разнообразный, самый, так сказать, крутой. Проходила информация, что женщина, которая торгует на этой точке наркотой, может выставиться с вооруженной охраной. Ко всему прочему, там наверняка тусуются наркоманы, а это такая публика, от которой можно ждать все, что угодно.
Все, добрались. Недалеко отсюда - поляна лесополосы, где и должен происходить тот самый торг, где в одни руки идут бабки, а в другие - дозы.
Здесь мы делимся на две группы. Одна гонит, другая - хватает и раскладывает.
Ну, с Богом!
- Стоять, милиция! - выскакиваем на поляну, где торг в самом разгаре.
Народ-врассыпную. В центре поляны остается стоять тетка лет сорока с пакетом: в нем совсем скоро обнаружится расфасованный и готовый к продаже опий. Стоит, растерянно хлопает глазами и не шевелится, только смотрит вокруг себя широко раскрытыми глазами.
А посмотреть есть на что. С поляны кто куда убегают мужчины - русские, кавказцы, черные, белые - разные, но всех объединяют болезненная худоба и п-очти зеленый цвет лица. Волосы разного цвета, а лица - одного. "Черняшка" еще никого до добра не доводила.
Я вздрагиваю от предупредительного выстрела в воздух.
- Стоять!!!
"Козлы", - добавляю я про себя почему-то.
Довольно быстро всех присутствующих удается положить на землю. Продавщица тоже особых хлопот не доставила. Теперь - всех "упаковать" в машины и - в отделение.
Самое интересное начинается потом. Спрашиваем мы эту тетку:
- Чем торгуешь?
- Как, этими... - удивляется она. - Наркотиками же!
- Как здесь оказалась?
- Из Молдавии приехала. Яблоками торговала. Кончились. Мужчина подошел, интересный такой, спрашивает, хочешь наркотиками торговать? А я что? Мне все равно, чем торговать. Могу и наркотиками, делов-то.
Я смотрю на нее и вижу: тетка совершенно не отдает себе отчет в том, чем занимается, какой отравой снабжает население Москвы. Тупое недоумение чего, мол, это вы ко мне привязались?! Зарабатывала хорошо: по три-четыре сотни в день.
И я вспомнил: когда на костре сжигали Яна Гуса, старушка, желавшая Гусу добра, подбросила в костер вязанку сухих дров.
- О санта симплицитас! - воскликнул умирающий на костре Ян Гус. - О святая простота!
Эта тоже не ведает, что творит. Святая простота? Но простота, пусть даже и святая, говорят, хуже воровства. В этом случае - особенно.
Гражданку эту спокойно можно назвать наркодилером азербайджанских наркоторговцев. Они всего лишь использовали глупую гражданку из Молдавии, как используют многих. Разумеется, сливки они оставляют себе.
Вознаграждение за такие поездки не слишком большое: от 500 до 2000 долларов - гроши по сравнению с теми доходами, которые имеют наркодельцы, использующие девчонок как самых настоящих мулов - без кавычек.
... Наша страна пересечена железнодорожными магистралями. Огромное количество вагонов ежеминутно прибывает в города России из разных уголков света.
Неужели мы дойдем до такой жизни, когда нам придется с подозрением вглядываться в наших попутчиков: не везет ли он, часом, наркотики?
А тем временем отрава продолжает поступать в Россию. Еще немного, и мы захлебнемся в ней.
Еще немного, и наступит день, когда их станет больше, чем нас.
И это станет началом конца...
ЦЫГАНСКАЯ МАФИЯ
Времена, когда цыгане занимались, скажем, конокрадством, миновали безвозвратно. У кого сейчас можно лошадей воровать? И кому продавать? Бесперспективное дело, а уж кто-кто, а цыгане конъюнктуру рынка чувствуют довольно четко. Если конокрадство и было их традиционным занятием, то только потому, что традиции животноводства в нашей стране были всегда на болееменее приличном уровне, даже в пору расцвета колхозов. Можно, конечно, изловчиться и попробовать украсть какого-нибудь ахалтекинца, подаренного Ельцину президентом Туркмении, но опять же - кто купит такую лошадь? Замучаешься, пока найдешь покупателя. Приходится идти в ногу со временем. До нигерийской мафии им далеко, но они, что называется, не лыком шиты: спрос и предложение на наркорынке они изучили хорошо.
ТАБОР ПРИХОДИТ В ГОРОД
Для создания преступной группировки у цыган имеется все необходимое, чтобы такая криминальная "ячейка" функционировала успешно в течение длительного времени. Рано или поздно конец будет, сколько веревочке ни виться, но, пока это произойдет, они, конечно, могут успеть многое. Под всем необходимым прежде всего имеется в виду стопроцентная круговая порука. Не секрет, что родственные, клановые связи у цыган развиты до такой степени, что невозможно даже и представить себе, чтобы один из них мог помочь следствию в отношении другого.
Еще совсем недавно, в самом начале девяностых, цыганский табор у окрестностей Москвы представлял собой обычное зрелище, мало изменившееся в течение последних сотен лет: шалаши, палатки, костер, на котором обычно готовится пища, которую и пищей-то трудно назвать, и, разумеется, мусор, грязь, вонь и прочие сопутствующие прелести убогого цыганского быта. Очевидно, понадобился целый развал такой мощной империи, как Советский Союз, чтобы хоть что-то переменилось в этом цыганском "имидже".
Все больше и больше берет верх понимание того, что "зацепиться", осесть на каком-нибудь одном месте в общем-то не слишком и позорное дело. Вольные дороги и романтические ветры уже не с такой всесокрушающей силой манят современных цыган. И вот уже многие из них начинают вести оседлый образ жизни, как бы наступая на горло собственной песне.
Считалось, что деньги нужны цыганам только для того, чтобы прокормиться, поддержать жизнь в таборе, женщины обычно гадали, используя извечную слабость людей: побольше узнать о будущем. Это всегда было важно, и именно поэтому цыганки так активно специализировались в искусстве гадания. Если завтра случится невероятное и никто вдруг не захочет узнавать, что ждет его в будущем, цыганки переквалифицируются быстро, найдут, чем еще заморочить голову гражданам. Тем более, много для этого не нужно. Нужно только четко знать, что волнует этих граждан, остальное - дело техники.
Но мы отвлеклись. Итак, считалось, что воруют цыгане не от хорошей жизни. Действительно, в истории масса случаев, когда цыгане воруют все, что плохо лежит, но чтобы они же, скажем, грабили, разбойничали - об этом человеческая молва мало что знает. Практически ничего.
Кто-то думает, что они живут, чтобы воровать. Кто-то считает, что они воруют, чтобы жить, суметь прокормиться. И те и другие сходятся во мнении, что цыгане никогда не станут работать. В смысле, на одном месте. В советские времена бывали случаи, когда бригада цыган подряжалась на заработки, на строительство, но это редчайшие случаи. Как говорят математики, это та величина, которой позволительно пренебречь.
В последнее время, и об этом можно говорить с максимальной долей уверенности, деньги становятся для цыган определяющим моментом их существования. Теперь можно уверенно говорить о том, что они живут, чтобы воровать. Чтобы зарабатывать, нужно трудиться. Но цыгане работать не могут и не будут - в основной своей массе. Трудно говорить такое о целом народе. Но мы тешим себя мыслями о том, что имеем в виду ту цыганскую массу, которая живет на территории нынешней России. К несчастью, она, эта масса, имеет весьма непривлекательный вид - и в прямом и в переносном смысле.
Понятно, что, ведя кочевой образ жизни, много денег не украдешь, не заработаешь, не найдешь, одним словом. И потому не стоит удивляться, что они все больше и больше обзаводятся жильем.
Кстати, для этого цыгане используют не только легальные, законные способы. Покупка квартиры - дело, как правило, дорогое. И если есть возможность приобрести ту же квартиру пусть более хлопотным, но зато прибыльным способом, то они ничем не брезгуют. Нет, до убийств и вымогательств в массовом порядке цыгане пока не дошли (хотя можно предположить, что, если их страсть к деньгам будет прогрессировать с такой стремительной скоростью, подобное тоже вполне может произойти, то есть вымогательства и убийства, - деньги портят).
Чтобы приобрести жилье, они способны на многое. Особенно показателен в этом смысле случай с Розой Дубровиной из Малаховки.
МАТЬ-ГЕРОИНЯ
Прежде чем начать рассказывать о том, как попала "достойная" гражданка в Малаховку, заметим, что через совсем небольшой отрезок времени она станет самой настоящей наркобандершей и окрестные наркоманы будут звать ее не иначе, как "мама Роза". К сему добавим, что "мамой" ее будут звать не только потому, что у наркоманов принято так называть человека, снабжающего наркотой. Дубровина - не падайте от потрясения - была натуральной матерью-героиней.
У нее было двенадцать собственных детей...
Роза Николаевна Дубровина приехала в Малаховку в 1990 году вместе с мужем. Антон Дубровин, ее супруг, пробовал заниматься коммерцией, и одно время у него даже был магазин. Но, судя по всему, Роза Дубровина вынашивала более грандиозные планы, чем обычный магазин.
Там же, в Малаховке, проживал некий гражданин Курочкин. И вот будущая "мама Роза" решила зарегистрировать с означенным гражданином Курочкиным законный брак. Для цыган очень важно то, что мы называем чувством целесообразности. Если задуманная акция может принести семье пользу, выгоду, "добро" на такое действо дается моментально и без проблем. Какую же выгоду видел Антон Дубровин, многодетный отец, в том, что его жена изменяет ему с каким-то пьяницей Курочкиным? О! Как раз в том обстоятельстве, что этот Курочкин - пьяница. Были и другие "достоинства" у нового жениха мамы Розы. Например, дом.
Все, что происходит в дальнейшем, предугадать несложно. Не нужно быть пророком, чтобы с большой долей вероятности предположить прямо во время их регистрации, что через непродолжительный период времени бедняга Курочкин или утонет, или ему на голову кирпич упадет, или упьется вусмерть. Произошло последнее. Гражданин Курочкин умер от чрезмерной доли алкоголя. Обычно жены как-то уберегают своих мужей от подобной участи. Мама Роза, видать, не смогла этого сделать.
Не уберегла, так сказать. И это - единственное, что мы можем сказать по поводу безвременной кончины гражданина Курочкина. Ну разве еще то, что, мол, пить надо меньше.
К моменту смерти мужа (фиктивного, разумеется) Роза Николаевна уже была прописана на его жилплощади. После того как тело Курочкина было предано земле, в его доме поселились и Антон Дубровин, и все двенадцать детей. Как говорится, дело сделано.
Можно было начинать новую уголовно-трудовую жизнь. Но получилось так, что настоящему мужу Дубровиной, Антону, тоже не повезло. В 1992 году его застрелили, причем сделал это его собственный племянник (вот и верь после этого незыблемости клановых связей! Вот что деньги делают). За что именно застрелили Дубровина, выяснить не удалось. Так или иначе, дважды вдова Роза Николаевна Дубровина приступила к реализации нового дела в своей жизни.
Нужно сказать, что ее новое дело изменило не только ее судьбу, но в весьма значительной степени и жизнь той части населения Малаховки, которая настолько запуталась в смутном времени, что не нашла ничего лучшего, как искать забвения в наркотических средствах. Никто не знает, сколько наркоманов родилось благодаря деятельности цыганки Розы Николаевны Дубровиной.
ВЕЧЕРА НА ХУТОРЕ БЛИЗ ПЕХОРКИ
Начинала она потихоньку. Из деревни Пехорки, где в итоге осела Роза Николаевна, медленно, постепенно стала распространяться спасительная для идиотов "дурь". Но до того дня, когда ее схватят за руку, было еще далеко.
Специалисты вспоминают сейчас, что началось это движение в 1992 году. Какая-то информация стала проникать и в прессу.
А с 1994 года пошел уже вал, самый настоящий. Жалобы шли потоком - росло количество наркоманов, кололись прямо в подъездах, а опыта работы с распространением и сбытом наркотиков было не много.
В 1996 году в Малаховке был образован отдел по незаконному обороту наркотических веществ при городском отделе милиции. Вот что, понимаешь, сумела сделать Роза Дубровина: для борьбы с ней был создан целый отдел. Возглавил его капитан милиции Владимир Сорокин.
К весне 1996 года оперативники в конце концов вышли на маму Розу. К этому времени она уже превратила домик-барак покойного гражданина Курочкина в добротный двухэтажный дом, в котором и проживала вместе со своими детьми. Рядом с основным, так сказать, домом было еще одно неказистое строение, из окошка которого, как оказалось, и выдавались дозы всем страждущим.
А таковых оказалось много и с каждым днем становилось все больше и больше. В небольшом населенном пункте, по данным оперативников, их было около трехсот - по самым скромным подсчетам.
За домом цыган была речушка и огороды других граждан. Огороды нещадно и бездумно вытаптывались наркоманами - это еще одна проблема местного населения, которая заслуживает отдельного разговора. Но сейчас мы говорим о маме Розе.
Когда факт распространения был установлен достаточно достоверно, было принято решение брать этот источник. Но сначала предстояло совершить проверочную закупку.
Чтобы купить дозу, оперативнику не требовалось предъявлять какие-либо "рекомендательные письма" или еще что-то в этом роде. Достаточно было отстоять небольшую очередь, в которой, кроме оперативника, находилось еще восемь человек. Когда наконец очередь до него дошла, он спокойно купил шприц и ушел. О расценках на эту гадость мы еще поговорим, а пока о другом.
На основании проверочной закупки было выписано постановление на обыск. Операцию намечалось провести при участии областного ОМОНа.
Когда омоновцы вместе с оперативниками ворвались в притон, находившиеся там граждане попытались было ликвидировать то, что они продавали, вылить, но все следы замести, конечно, они не смогли. Там даже обнаружились деньги, на которые проводилась проверочная закупка.
Сам механизм сбыта наркотических веществ был до удивления прост. Ничего сногсшибательного и экстраконспиративного. Окошко, решетчатый проем, в нем небольшое отверстие, в которое суются деньги. А там, внутри, - банка с нужной жидкостью, которая набирается в шприц и выдается. И все. Можешь расслабиться и получить удовольствие.
Итог операции не мог удовлетворить ее участников - результат был, но невелик. Привлечь смогли только двух женщин: дочь мамы Розы Маргариту Антоновну Дубровину и некую гражданку Шакалову (наградил же Господь фамилией!) Анжелу Витальевну, подругу Розы Николаевны. Между прочим, было этой дамочке тогда семьдесят три годка. Несмотря но то, что при обыске у Маргариты Антоновны был обнаружен гашиш, до суда ее довести не удалось. С задержанием цыган вообще постоянно возникают трудности, и оперативники не берутся судить, с чем это связано. Вроде все документы собраны как надо, а их отпускают или под подписку о невыезде, или по состоянию здоровья. Хотя что может быть смешнее подписки о невыезде, когда речь идет о таких вольнолюбиво-кочевых людях, как цыгане.
Старушку Шакалову осудили к шести годам лишения свободы, но ее судьбу решил облегчить некий адвокат, родом из Молдавии. Состоялся еще один суд, и срок бабушке скостили, но не намного: оставили пять с половиной лет лишения свободы. К тому времени адвокат получил гонорар в размере сорока миллионов рублей, но воспользоваться этими деньгами в полном размере он не успел. Оскорбленные в лучших своих чувствах цыгане приставили ему нож к горлу и потребовали вернуть деньги: они считали, что он их обманул. По большому счету, все так и было.
НЕ УВЕРЕН - НЕ ОБГОНЯЙ
Разумеется, схватить маму Розу за руку было трудно. Она не хранила в своем доме ничего, что могло бы ее скомпрометировать. В итоге ей удалось спасти и свою дочь Маргариту от правосудия.
Но, отделавшись легким испугом, Роза Николаевна и не думала свертывать свою деятельность на ниве распространения наркотиков. А жалобы граждан шли и шли сплошным потоком. И к февралю девяносто седьмого года, подготовившись получше, малаховский отдел по незаконному обороту наркотических веществ проводит еще одну операцию по выявлению и обезвреживанию притона мамы Розы.
На этот раз гашиш был куплен у самой Розы Николаевны. К тому же часть наркотиков была найдена у другой ее дочери, Людмилы Антоновны Дубровиной. На помощь оперативникам пришла даже программа "Времечко", которая брала у оперативников интервью. Все честь по чести. И количества обнаруженной наркоты тоже было вполне достаточно, чтобы арестовать торгующих. Что, собственно, и было сделано. Но, честно говоря, оперативники были разочарованы. Количество обнаруженного товара явно не соответствовало размаху торговли, можно найти гораздо больше. Судя по всему, дом мамы Розы был только перевалочным пунктом, а база, где хранилось остальное, находилась в другом месте.
На нет, говорят, и суда нет. Но и тех граммов, которые были обнаружены при обыске, хватило для возбуждения уголовного дела. Что и было сделано.
Дальше все происходило по знакомой схеме. Пришли адвокаты, внесли залог, и арестованных отпустили. Сумма залога - пять миллионов рублей. Для Розы деньги смешные.
А дальше началось: то они в суд не могут прийти, то они болеют, то еще что-нибудь невообразимое в смысле отправления правосудия. В конце концов судья не выдержал и изменил меру пресечения Людмиле Дубровиной, взял ее под стражу. Сделать то же самое в отношении Розы Николаевны Дубровиной не удалось: она лежит в больнице, у нее законная справка, врачи уверяют, что у нее открытая форма туберкулеза. Вот, оказывается, какая опасная работа-торговля наркотиками.
Дети Розы Николаевны под стать собственной матери. Задерживали ее дочерей Маргариту и Хризантему (это не шутка - у них действительно такие цветочные имена). В 1995 году была задержана Нелля Антоновна Дубровина. Против нее было возбуждено уголовное дело, которое закончилось условным сроком. В общей сложности больше половины родных детей мамы Розы были в разное время привлечены к уголовной ответственности по тем или иным причинам. Остальные же детки не привлекались по весьма прозаичной причине: они еще слишком малы для этого. Но, например, двенадцатилетний Антон и тринадцатилетняя Лиля тоже начинают входить в бизнес матери, начинают понемногу торговать. Их оперативники не трогают.
Пока.
РОЗА - ДОЗА
Начинала Роза Николаевна с "травки". Все наркоманы, наверное, начинают с "травки", но мама Роза - не наркоманка, отнюдь. С "травки" она начинала свой путь распространителя наркотических средств. Привозила марихуану, которая раскупалась у нее довольно бойко. Затем пришло время - неизбежно пришло! расширять свой смертельный бизнес.
Мама Роза переходит на наркотический раствор - маляс. Другими словами опий, который из маковой соломки делается. Разведя один куб такого маляса, можно получить десять кубов наркотического раствора. Один такой кубик стоит около семидесяти тысяч рублей старыми деньгами.
В среднем наркоману в день нужно пять кубов, один полноценный шприц. Нетрудно подсчитать, что на круг, более чем приблизительно, на это дело требуется триста пятьдесят тысяч. В день, напомним. Где взять такие деньги? Клиенты мамы Розы - совсем даже не "новые русские" и даже не представители так называемого среднего класса, которого, впрочем, в нашей стране пока нет. Так где же можно взять такие деньги? У мамы с папой? У дедушки с бабушкой?
На улице.
Специалисты подмечают закономерную тенденцию: в районе, где распространяются наркотики, неизбежно намного возрастает уровень преступности. Тогда, в 1994-1995 гг., отмечают оперативники, там, на Пехорке, творилось невероятное, что-то страшное. Наркоманы в прямом смысле слова бросались под колеса проезжающих мимо машин!
В те годы на Пехорке процветали многие виды тяжких преступлений: грабежи, убийства, кражи, разбой. Чуть ли не каждый день. Сводка, можно сказать, стонала от количества и разнообразия преступлений. Жить в этом месте добропорядочным гражданам стало невыносимо. Ты идешь с работы, с сумками, и тебя останавливают молодчики совершенно определенного, характерного типа и избивают, отнимают сумки, да ладно там сумки! - здоровье отбивают напрочь и только для того, чтобы добыть деньги на дозу.
После того как "лавочку" мамы Розы прикрыли, на Пехорке стало тихо. Ведь речь идет не только о здоровье несознательных граждан, губящих себя отравой, но и о вполне сознательных членах общества, которые страдают из-за того, что кто-то испытывает ломку и считает, что ему деньги сейчас нужнее, чем тому, кто их честно зарабатывает и кормит семью.
Так что мама Роза - безусловный враг общества.
Повторимся: там, где сконцентрирована продажа наркотиков, процветают тяжкие преступления, что логично. А где их, наркопритонов, нет, или там, где они в процессе работы правоохранительных органов ликвидируются, грабежи практически прекращаются.
Самое страшное, что количество наркоманов, несмотря на все усилия милиции, не уменьшается. Более того - оно стремительно растет.
Наркоторговля привлекает цыган все больше. Появляются целые зажиточные цыганские семьи, которые промышляют этим. Быстро расширяют сферу своей деятельности цыганские наркодельцы в Раменском, Люберецком районах.
Что еще интересно: практически всегда мужчины таких цыганских кланов-семей выходят сухими из воды. Непосредственно самим этим грязным делом занимаются в основном женщины, и, если они попадают в руки милиции, мужчины их как бы тут ни при чем. "Мол, ты виновата, ты сама и вылезай из этой грязи. Делай, что хочешь, а деньги ты мне принести должна". Короче, я, мол, ничего не знаю, моя хата, мол, с краю. Очень удобно, наверное. Но женщины это терпят, подобное у цыган было всегда, на протяжении веков.
Милиции с цыганами бороться трудно. Особенно это касается института, например, понятых. Те, кто живет по соседству с торговцами наркотиками, могут подвергнуться жесточайшему прессу, и люди, знающие цыган, знающие, на что они способны - вплоть до самой крайней жестокости, - в страхе не соглашаются сотрудничать с правоохранительными органами. И по-человечески их можно понять.
Так что ничего удивительного в том, что, например, в Раменском появилась очередная наркомама, наподобие мамы Розы, в отношении которой разработка идет в то самое время, когда пишется настоящая книга. Читатель, интересующийся проблемами наркомании, безусловно, услышит еще об этом деле.
Правда, в последнее время цыгане становятся умнее. Они уже не хотят продавать наркотик сами. Зачем, если всегда можно найти людей, которые за минимальную оплату готовы взять на себя это бремя? Причем такой оплатой не обязательно могут быть деньги. Это может быть обычная доза.
Как известно, за дозу опустившийся наркоман способен на все.
- Этих дураков, - говорят оперативники, - мы вылавливаем, а вот цыган достать не можем.
Тем временем цыган все больше и больше привлекает героин. Разумеется, не на предмет потребления - на предмет распространения. Героин приносит гораздо больше прибыли и, соответственно, больше горя. Но представителям когда-то вольного и гордого племени это безразлично. Времена романтики закончились.
Наступило время "золотого тельца". И здесь цыгане стараются не отставать.
АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ МАФИЯ
Для начала - один день из будней омоновского отряда. Если быть точнее одна из операций, пожалуй вполне заурядных, каких на счету у этих ребят десятки, если не сотни. Но, как вы понимаете, автору этих строк не часто удается принимать участие в подобных мероприятиях, и потому для меня все, что в тот день происходило, было чемто из ряда вон выходящим.
Бронежилеты, кобуры омоновцы надевают в автобусе. Делают они это как-то обыденно, вроде как не на возможную стычку с преступниками выезжают, а на самую обыкновенную работу.
ПРИХОДИ, НАРОД, В НАШ ОГОРОД!
Едем мы на лесополосу, где, как сообщил бойцам ОМОНа начальник отделения милиции, начался "торг".
- Пора прикрывать эту точку, - незамысловато добавил он и повернулся ко мне: - Ну что, журналист, будет тебе зарисовка с натуры, обещаю.
Чуть ли не "я сказал! ". Я ему верю, кстати. Раз сказал - значит, что-то такое меня ждет. Нельзя сказать, что я так уж люблю приключения, но в последнее время, надо признаться, я, кажется, намеренно на них напрашиваюсь. В конце концов начальник снизошел до моей просьбы и разрешил участвовать в операции.
Итак, все, кажется, готовы. Оружие приготовлено: и у бойцов, и у меня. Правда, у меня оно в виде ручки и репортерского диктофона. Но это мелочи, с такими ребятами мне ничего не страшно. Как бы там ни было, отделение по незаконному обороту наркотических средств УВД Северо-Восточного округа Москвы к делу приступило. И я вместе с ними, извините за назойливость.
Московские пробки на дорогах-это отдельная песня. Когда времени в обрез, хочется взлететь над всеми этими автомобилями, но... Не дано.
Вижу, что ребята нервничают. Велик соблазн написать что-нибудь о каменно-серьезных лицах бесстрашных бойцов. Мол, "наша служба и опасна и трудна", но мы, мол, знаем себе цену. Но нервы есть нервы. К такой работе невозможно привыкнуть. Время идет, стремительно летят минуты, есть опасность не успеть, попасть к шапочному разбору, и тогда может пойти насмарку долгая работа отделения. К тому же расклад может быть самый разнообразный, самый, так сказать, крутой. Проходила информация, что женщина, которая торгует на этой точке наркотой, может выставиться с вооруженной охраной. Ко всему прочему, там наверняка тусуются наркоманы, а это такая публика, от которой можно ждать все, что угодно.
Все, добрались. Недалеко отсюда - поляна лесополосы, где и должен происходить тот самый торг, где в одни руки идут бабки, а в другие - дозы.
Здесь мы делимся на две группы. Одна гонит, другая - хватает и раскладывает.
Ну, с Богом!
- Стоять, милиция! - выскакиваем на поляну, где торг в самом разгаре.
Народ-врассыпную. В центре поляны остается стоять тетка лет сорока с пакетом: в нем совсем скоро обнаружится расфасованный и готовый к продаже опий. Стоит, растерянно хлопает глазами и не шевелится, только смотрит вокруг себя широко раскрытыми глазами.
А посмотреть есть на что. С поляны кто куда убегают мужчины - русские, кавказцы, черные, белые - разные, но всех объединяют болезненная худоба и п-очти зеленый цвет лица. Волосы разного цвета, а лица - одного. "Черняшка" еще никого до добра не доводила.
Я вздрагиваю от предупредительного выстрела в воздух.
- Стоять!!!
"Козлы", - добавляю я про себя почему-то.
Довольно быстро всех присутствующих удается положить на землю. Продавщица тоже особых хлопот не доставила. Теперь - всех "упаковать" в машины и - в отделение.
Самое интересное начинается потом. Спрашиваем мы эту тетку:
- Чем торгуешь?
- Как, этими... - удивляется она. - Наркотиками же!
- Как здесь оказалась?
- Из Молдавии приехала. Яблоками торговала. Кончились. Мужчина подошел, интересный такой, спрашивает, хочешь наркотиками торговать? А я что? Мне все равно, чем торговать. Могу и наркотиками, делов-то.
Я смотрю на нее и вижу: тетка совершенно не отдает себе отчет в том, чем занимается, какой отравой снабжает население Москвы. Тупое недоумение чего, мол, это вы ко мне привязались?! Зарабатывала хорошо: по три-четыре сотни в день.
И я вспомнил: когда на костре сжигали Яна Гуса, старушка, желавшая Гусу добра, подбросила в костер вязанку сухих дров.
- О санта симплицитас! - воскликнул умирающий на костре Ян Гус. - О святая простота!
Эта тоже не ведает, что творит. Святая простота? Но простота, пусть даже и святая, говорят, хуже воровства. В этом случае - особенно.
Гражданку эту спокойно можно назвать наркодилером азербайджанских наркоторговцев. Они всего лишь использовали глупую гражданку из Молдавии, как используют многих. Разумеется, сливки они оставляют себе.