Мур Кристофер. Практическое демоноводство

   Через тридцать секунд неистового мельтешения по клавиатуре Паук остановился.
   – Ладно, теперь читай имена, адреса и даты – именно в таком порядке.
   – Ты хочешь, чтобы я все рассортировал?
   – Нет, это сделает машина.
   Ривера начал читать каждый клочок бумаги, делая намеренные паузы, чтобы Паук не отставал.
   – Быстрее, Ривера. Меня ты все равно не обгонишь.
   Ривера стал читать быстрее, отшвыривая каждый клочок на пол.
   – Быстрее, – потребовал Паук.
   – Не могу быстрее. Если я буду читать имена с такой скоростью, то запросто потеряю голову и сломаю себе язык.
   Впервые за все время их знакомства Паук отчетливо захихикал.
   – Передохни, Ривера. Я так привык работать с машинами, что забываю об ограниченных способностях людей.
   – Что тут творится? – изумился Ривера. – Гвоздодер потерял весь свой яд?
   Паук, казалось, смутился:
   – Нет. Просто хочу кое о чем тебя спросить.
   Ривера обалдел. Паук был практически всезнающ – или же делал вид. Ну и день – сегодня все у нас впервые.
   – Что именно?
   Паук покраснел. Ни разу в жизни Ривера не видел, чтобы столько дряблой плоти одновременно меняло цвет. Должно быть, невероятная нагрузка на паучье сердце.
   – Ты ведь в Хвойной Бухте работал, верно?
   – Да.
   – Ты когда-нибудь сталкивался с девчонкой по имени Роксанна?
   Ривера на минуту задумался, потом покачал головой.
   – Ты уверен? – В голосе Паука зазвучало отчаяние. – Возможно, это кличка. Она работает в мотеле “Нам-в-Номера”. Я проверил имя в списках социального страхования, кредитных записях, везде. И все равно не могу ее найти. В Калифорнии больше десяти тысяч Роксанн, но ни одна не подходит.
   – А если просто съездить в Хвойную Бухту и встретиться с ней?
   Румянец Паука побагровел.
   – Этого я не могу.
   – Почему? И вообще, что с ней? Она как-то относится к делу?
   – Нет, тут... личный вопрос. У нас с ней любовь.
   – Но ты ни разу в жизни ее не видел?
   – Ну, как бы – да. Каждую ночь мы с ней болтаем по модему. И вчера ночью она не вышла на связь. Я беспокоюсь.
   – Гвоздворт, ты утверждаешь, что у тебя роман с женщиной в компьютере?
   – Это больше, чем просто роман.
   – И чего ты хочешь от меня?
   – Чтобы ты ее проверил. Посмотрел, все ли у нее в порядке. Но она может узнать, что тебя подослал я. Этого ты ей говорить не должен.
   – Гвоздворт, я всегда работаю под прикрытием. Я шпионю и этим зарабатываю на жизнь.
   – Так ты выполнишь мою просьбу?
   – Если ты найдешь в этих бумажках что-нибудь ценное – выполню.
   – Спасибо, Ривера.
   – Давай закончим с этим, а? – Ривера взял спичечный коробок и прочел имя и адрес. Паук впечатал их, но как только Ривера начал читать следующее имя, Паук опять замер.
   – Что-то не так?
   – И вот еще что...
   – Что?
   – Ты не мог бы выяснить, не связывается ли она по модему с кем-нибудь еще?
   – Санта-Мария, Гвоздворт! Ты настоящий мачо.

* * *

   Через три часа Ривера сидел у себя за столом, ожидая звонка Паука. Пока он был внизу, кто-то оставил на его столе потрепанную книжку. Она называлась “Вы можете начать карьеру частного детектива”. Ривера подозревал Переца. Книгу он швырнул в мусорку.
   Теперь, когда его единственный подозреваемый гуляет по улицам, а от Паука до сих пор ничего нет, Ривера размышлял, не выудить ли книжку из корзины.
   Зазвонил телефон, и Ривера сорвал трубку.
   – Ривера.
   – Ривера, это Гвоздодер.
   – Нашел что-нибудь? – Ривера нашарил сигарету в пачке. Он не мог разговаривать по телефону без сигареты во рту.
   – Мне кажется, какая-то связь есть, но в ней нет смысла.
   – Хватит говорить загадками, Гвоздворт. Мне нужно хоть что-нибудь.
   – Сначала я сверил списки с социальным страхованием. Большинство этих людей – на том свете. А потом я заметил, что все они – ветераны.
   – Вьетнам?
   – Первая Мировая.
   – Ты шутишь.
   – Нет. Все они – ветераны Первой Мировой войны, и у всех – имена, начинающиеся на Э. Я должен был обратить на это внимание еще когда вбивал их в базу данных. Я попробовал обработать корреляцию, но ничего не вышло. Потом прогнал все адреса – проверить, нет ли географической связи.
   – Что-нибудь получилось?
   – Нет. Сначала мне даже показалось, что ты напал на какой-то исследовательский проект по Первой Мировой войне. Но чтобы вышло наверняка, я пропустил файл через новый банк данных Министерства юстиции в Вашингтоне. Им пользуются, чтобы вычислить модели преступлений, если не могут обнаружить их сразу. По сути дела, он выявляет логику в случайном наборе. С его помощью отслеживают серийных убийц и психопатов.
   – И ты ничего не нашел?
   – Не вполне. Файлы Министерства юстиции охватывают последние тридцать лет, поэтому почти половина твоего списка туда не попала. Но с другой половиной прозвенел звоночек.
   – Гвоздворт, попробуй перейти, пожалуйста, к делу.
   – В каждом городе из твоего списка примерно в то время, которое там обозначено, произошло по крайней мере одно необъяснимое исчезновение. Исчезали не сами ветераны – другие люди. Большие города можно исключить – велика вероятность совпадения, но исчезновения имели место и в крошечных городишках.
   – И в крошечных городишках исчезают люди. Они сбегают в большие города. Тонут. Это нельзя считать связью.
   – Я так и думал, что ты это скажешь. Поэтому пропустил файл через программу вероятности, чтобы исключить возможность совпадений.
   – И? – Ривера уже устал от спектакля Гвоздворта.
   – И вероятность того, что файл с указанием дат и мест необъяснимых исчезновений людей за последние тридцать лет случаен, равняется десяти в пятидесятой степени.
   – Что означает – что?
   – Что означает примерно такую же вероятность, как вытащить удочкой из ручья с форелью обломки “Титаника”. А это означает, Ривера, что у тебя – очень серьезная проблема.
   – Ты хочешь сказать, что чемоданчик принадлежит серийному убийце?
   – Причем – очень старому. Большинство серийных убийц не выходит на охоту до тридцати лет. Если допустить, что этот был достаточно покладист и начал убивать именно тогда, когда Министерство юстиции завело свой банк данных, то есть ровно тридцать лет назад, то сейчас ему за шестьдесят.
   – А ты считаешь, что все это длится значительно больше?
   – Я выбрал в произвольном порядке несколько старых дат и мест – вплоть до 1925 года. Обзвонил библиотеки в этих городках и попросил проверить в газетных подшивках сообщения об исчезновениях. Все совпадает. Твоему убийце уже лет девяносто. Или его дело продолжает сын.
   – Это невозможно. Должно существовать какое-то другое объяснение. Гвоздворт, выручи меня, а? Я не могу искать серийного убийцу-гериатрика.
   – Ну, это может быть, конечно, какое-то хитрое исследование исчезновений людей, но в таком случае оно не объясняет связь с ветеранами Первой Мировой войны, а также не объясняет, почему исследователь заносил свои данные на обрывки сигаретных пачек, спичечные коробки и визитные карточки давно исчезнувших компаний.
   – Я не понимаю. – Ривера чувствовал себя так, точно застрял в паутине, и сейчас его слопают.
   – Некоторые записи, кажется, действительно сделаны более пятидесяти лет назад. Могу отправить их в лабораторию, если хочешь.
   – Нет. Не надо. – Ривера не хотел подтверждений. Он хотел, чтобы все это исчезло как можно скорее. – Гвоздворт, а может быть так, что твой компьютер выискивает какие-то невозможные логические связи? В том смысле, что он запрограммирован на поиск каких-то моделей? Может быть, он свихнулся и все это придумал сам?
   – Ты же знаешь вероятность, сержант. Компьютер ничего не может придумать сам – он умеет интерпретировать лишь то, что в него вводят. На твоем месте я бы вытащил твоего подозреваемого из камеры и выяснил, где он взял этот чемоданчик.
   – Не получится. Я его выпустил. Окружной прокурор сказал, что у меня недостаточно улик для задержания.
   – Так найди же его, – сказал Паук.
   Ривере очень не понравился этот командирский тон, но он не стал возмущаться.
   – Я пошел.
   – И вот еще что...
   – Да?
   – Один из твоих адресов – в Хвойной Бухте. Хочешь?
   – Конечно.
   Гвоздворт прочел имя и адрес, и Ривера записал их в блокнот.
   – На этом кусочке дата не значится, сержант. Твой убийца, должно быть, еще где-то здесь. Если ты его найдешь, то выкарабкаешься.
   – Это слишком невероятно.
   – И не забудь проверить для меня Роксанну, ладно?
   И Паук повесил трубку.

30
Дженни

   Дженни опоздала на работу на полчаса. Она приготовилась встретить за стойкой Говарда, который отчитает ее в крайне изысканных выражениях. Странно, но ей было наплевать. Еще страннее оказалось то, что Говард в то утро в кафе не появился вообще.
   Учитывая, что она выпила две бутылки вина, съела тяжелый итальянский ужин, а вдогонку – содержимое холодильника, и всю ночь занималась любовью, ей следовало чувствовать себя усталой, но усталости не было и в помине. Напротив, ее переполняли веселье и энергия, а настроение лишь весьма приблизительно можно было назвать приподнятым. Стоило Дженни вспомнить прошедшую ночь, и по лицу ее расплывалась довольная ухмылка, а по спине бежали мурашки. Меня должна грызть совесть, одергивала она себя. Строго говоря, я по-прежнему замужняя женщина. Строго говоря, я закрутила романчик на стороне. Но мышление Дженни никогда не отличалось чрезмерной строгостью. Она не ощущала себя виноватой – она была счастлива, и ей хотелось повторить все снова.
   Едва появившись на работе, она начала считать часы до окончания обеденной смены. Через час, за который она вся извелась, повар сообщил, что ее зовут к телефону.
   Дженни быстро плеснула посетителю добавку кофе и поспешила в кабинет. Если это Роберт, она сделает вид, что ничего не случилось. Она вовсе ни в кого не влюблена, как он подозревает. Она... неважно. Она не обязана ни перед кем отчитываться. А если это Трэвис – Дженни отчаянно надеялась, что это именно Трэвис.
   Но голос в трубке был женским.
   – Дженни? Это Рэчел. Послушай, у меня сегодня днем особый ритуал в пещерах. Мне нужно, чтобы ты тоже пришла.
   Но Дженнифер не хотелось идти ни на какой ритуал.
   – Я даже не знаю, Рэчел. У меня другие планы после работы.
   – Дженнифер, это самый важный ритуал, и мне позарез необходимо твое участие. Когда ты освободишься?
   – В два, но сначала мне нужно заехать домой и переодеться.
   – Не стоит. Приходи как есть – это очень, очень важно.
   – Но я...
   – Прошу тебя, Дженни. Это займет всего пять минут.
   Дженнифер никогда не слышала в голосе Рэчел такой алмазной твердости. Может, действительно что-то важное?
   – Ладно. Наверное, сумею вырваться. Кому-нибудь еще нужно позвонить?
   – Нет, я сама. Приезжай к пещерам, как только освободишься.
   – Хорошо.
   – И вот еще что, Дженни... – Голос Рэчел понизился на целую октаву. – Никому не говори, куда едешь. – Она повесила трубку.
   Дженнифер быстро набрала свой домашний номер и напоролась на автоответчик.
   – Трэвис, если ты там, сними трубку. – Она подождала. Наверное, еще спит. – Я немного задержусь. Вернусь чуть позже. – Она чуть не ляпнула “Я люблю тебя”, но решила, что лучше не стоит. Эту мысль она вообще постаралась выкинуть из головы. – Пока, – сказала Дженни и повесила трубку.
   Теперь главное – держаться подальше от Роберта, пока она не придумает способ, как понадежнее расправиться с его мечтами о воссоединении. Вернувшись в зал, Дженни вдруг поняла, что вся ее радость бесследно испарилась. И теперь она чувствовала одну лишь усталость.

31
Хорошие парни

   Август Рассол, Трэвис и Джан Ген Джан втроем втиснулись на переднее сиденье пикапа. Подъезжая к дому Эффрома и Аманды, они заметили на дорожке бежевый “додж”.
   – Вы не знаете, на какой машине они ездят? – спросил Трэвис.
   Рассол сбросил скорость.
   – Кажется, на старом “форде”.
   – Не тормозите. Поехали дальше, – сказал Трэвис.
   – Чего ради?
   – Готов спорить на что угодно, “додж” – полицейский. Видите, сзади торчит антенна?
   – И что? Ты же не совершил ничего противозаконного. – Рассолу хотелось поскорее покончить со всем этим и хорошенько выспаться.
   – Едем дальше. Мне не хочется отвечать на бесконечные вопросы. Мы не знаем, чем тут занимался Цап. Вернемся позже, когда полиция уедет.
   – Он дело говорит, Август Рассол, – подал голос джинн.
   – Ладно. – Рассол нажал на газ, и грузовичок промчался мимо дома.
   Через несколько минут они сидели у Дженни на кухне и слушали записи на автоответчике. В дом они вошли через заднюю дверь, чтобы не вляпаться в горелую муку во дворе.
   – Так, – сказал Трэвис, перематывая кассету. – По крайней мере, у нас есть немного времени перед тем, как объяснить все это Дженни.
   – Ты думаешь, Цап вернется сюда? – спросил Рассол.
   – Надеюсь.
   – А ты можешь напрячь всю свою силу воли и вернуть его сюда – пока мы не выясним, действительно ли подсвечники до сих пор у Аманды.
   – Я пробовал. Но я не больше вашего понимаю, как это действует.
   – Ладно, мне нужно выпить, – сказал Рассол. – В доме что-нибудь найдется?
   – Сомневаюсь. Дженни говорила, что не держит ничего из-за мужа. А все вино она выпила вчера вечером.
   – Даже кулинарный шерри сгодится. – Рассол чувствовал себя опустившимся пьянчугой.
   Трэвис полез в буфет.
   – Если изыщешь небольшое количество соли, буду тебе очень признателен, – сказал джинн.
   Трэвис отыскал пакет с солью среди специй и протянул джинну. И тут зазвонил телефон.
   Все замерли, прислушиваясь к записанному приветствию Дженни. После гудка наступила пауза, потом женский голос произнес:
   – Трэвис, сними трубку. – Это была не Дженни.
   Трэвис посмотрел на Рассола:
   – Никто не знает, что я здесь.
   – Теперь знают. Ответь.
   Трэвис снял трубку, и автоответчик щелкнул.
   – Трэвис слушает.
   Рассол заметил, как от лица демоновода отливает краска.
   – С ней все в порядке? – спросил Трэвис. – Дайте мне с ней поговорить. Кто вы? Вы вообще знаете, во что ввязались?
   Рассол даже представить себе не мог, о чем идет речь.
   Неожиданно Трэвис завопил в трубку:
   – Он не Дух Земли – это демон! Господи, ну почему вы такая дура?
   Потом послушал еще минуту, взглянул на Августа Рассола и прикрыл трубку рукой:
   – Вы знаете какие-нибудь пещеры к северу от города?
   – Да. Старая грибная ферма.
   Трэвис сказал в трубку:
   – Да, я смогу их найти. Буду там в четыре. – Потом тяжело опустился на табурет и уронил трубку на аппарат.
   – Что случилось? – спросил Рассол.
   Трэвис качал головой.
   – Какая-то женщина взяла в заложники Дженнифер и Аманду с мужем. С ними Цап, подсвечники тоже у них. И вы были правы – там три заклинания.
   – Не понимаю, – ответил Рассол. – Чего она хочет?
   – Она считает, что Цап – некий добрый Дух Земли. И хочет завладеть его силой.
   – Люди так невежественны, – вздохнул джинн.
   – Но чего она хочет от тебя? Ведь и подсвечники, и заклинания уже у нее.
   – Заклинания написаны по-гречески. И они с Цапом хотят, чтобы я перевел их на английский. Иначе они убьют Дженни.
   – Пускай, – сказал джинн. – Быть может, тебе удастся вернуть власть над демоном, как только женщина умрет.
   – Да они уже это предусмотрели, глупый гоблин! – взорвался Трэвис. – Если я не появлюсь там в четыре, они убьют Дженни и уничтожат заклинание. И тогда никто и никогда не сможет отправить Цапа в ад.
   Август Рассол посмотрел на часы:
   – На разработку плана у нас есть ровно полтора часа.
   – Давайте же удалимся в салун и рассмотрим все варианты, – предложил джинн.

32
“Пена дна”

   Август Рассол вошел в “Пену дна” первым, Трэвис – за ним. Сзади шаркал Джан Ген Джан. Салун был почти пуст, только у стойки сидел Роберт, да за столиком в темном дальнем углу кто-то еще. За стойкой царила Мэвис. Они вошли, и Роберт обернулся, увидел Трэвиса, соскочил с табурета и, сжав кулаки ринулся навстречу.
   – Ах ты похотливый урод!
   Роберт успел сделать лишь четыре шага. Август Рассол выбросил вперед огромную ручищу и попал ему точно в лоб. В воздухе мелькнули теннисные тапочки – Роберт на собственной шкуре испытал, что такое третий закон Ньютона. В следующий миг он он бездыханно распростерся на полу.
   – Кто это? – удивился Трэвис.
   – Муж Дженни, – ответил Рассол, склоняясь над Робертом, чтобы проверить, не торчат ли у бедняги из шеи переломанные позвонки. – С ним все нормально.
   – Может, пойдем куда-нибудь в другое место?
   – Нет времени, – отмахнулся Рассол. – Кроме того, он может нам пригодиться.
   Мэвис Сэнд, взгромоздившись на пластиковый ящик из-под молока, перегнулась через стойку.
   – Хороший удар, Асбест, – сказала она. – Ох, и нравятся мне мужчины, умеющие себя вести.
   Рассол проигнорировал комплимент.
   – У тебя соль ароматическая есть?
   Мэвис сползла с ящика, пошарила под стойкой и извлекла галлонный пузырь нашатыря.
   – Хватит? – Она повернулась к Трэвису и джинну: – Вам чего-нибудь налить, мальчики?
   Джинн шагнул к стойке:
   – Не мог бы я обеспокоить вас, испросив небольшое количество...
   – “Соленого пса” и разливного, пожалуйста, – перебил его Трэвис.
   Рассол подхватил Роберта под мышки и подтащил к столику. Усадив тело на стул, он взял со стойки бутыль нашатыря и помахал горлышком у Роберта перед носом. Фотограф пришел в себя, и его чуть не вырвало.
   – Принеси мальчонке пива, Мэвис, – распорядился Рассол.
   – Он у нас сегодня не пьет. Я ему с самого полудня только “кока-колу” наливаю.
   – Тогда “кока-колу”.
   Трэвис с джинном взяли стаканы и подсели к столику. Роберт озирался так, точно столкнулся с реальностью впервые в жизни. На лбу его наливалась огромная шишка. Он потер ее и поморщился.
   – Чем это в меня попало?
   – Мной, – ответил Рассол. – Роберт, я знаю, что ты сердишься на Трэвиса, но злость сейчас надо придержать. У Дженни неприятности.
   Роберт хотел было возмутиться, но Рассол поднял руку, и он умолк.
   – Раз в жизни, Роберт, сделай хоть что-нибудь правильное. Выслушай.
   Краткое изложение истории Цапа заняло у Рассола пятнадцать минут. Рассказ прерывал только визг слухового аппарата Мэвис, который она выкрутила на максимальную громкость, чтобы комфортнее было подслушивать. Замолчав, Рассол выпил пиво и заказал кувшин.
   – Ну? – спросил он.
   – Гас, ты самый здравый человек, которого я знаю, – ответил Роберт. – И я верю, что Дженни в беде, но я не верю, что этот человек – джинн. В демонов я тоже не верю.
   – Я видел демона, – раздался голос из темного угла. Фигура, сидевшая там, поднялась и направилась к ним.
   Все повернули головы: из тьмы приближался изрядно помятый Говард Филлипс. Он был пьян.
   – Я видел демона вчера ночью у собственного дома. Мне показалось, что это одно из тех существ, что прислуживают Древним.
   – Говард, что, к чертовой матери, вы мелете? – спросил Роберт.
   – Не важно. Важно то, что эти люди говорят правду.
   – И что теперь? – спросил Роберт. – Что нам теперь делать?
   Говард вытащил из жилетного кармана часы на цепочке.
   – У вас ровно час на то, чтобы выработать план действий. Если я могу быть вам полезным...
   – Сядь, Говард, пока не упал, – посоветовал Рассол. – Давайте разберемся. Мне кажется, всем уже ясно, что демон неуязвим.
   – Верно, – согласился Трэвис.
   – Следовательно, – продолжал Рассол, – единственный способ остановить демона и его новую хозяйку – изъять заклинание из второго подсвечника. Письмена либо отправят Цапа обратно в преисподнюю, либо дадут больше силы Джан Ген Джану.
   – А почему не напасть на них и не забрать заклинание, а Трэвис их тем временем отвлечет? – спросил Роберт.
   Трэвис покачал головой:
   – Цап расправится с Дженни и Эллиотами, не успеем мы и близко подойти. Даже если мы получим заклинание, его нужно будет перевести. На это уйдет время. Я уже много лет ничего не читал по-гречески. Цап прикончит вас всех, а потом просто найдет себе другого переводчика.
   – Вот еще что, Роберт, – добавил Рассол. – Мы не сказали тебе, что в нормальном состоянии Цап невидим для всех, кроме Трэвиса.
   – Я бегло читаю по-древнегречески, – вдруг произнес Говард. Все посмотрели на него.
   – Нет, – ответил Рассол. – Они ждут, что Трэвис будет один. От входа в пещеру до ближайшего укрытия – по меньшей мере пятьдесят ярдов. Как только Говард выйдет наружу, все будет кончено.
   – А может, и следует со всем этим покончить? – задумчиво спросил Трэвис.
   – Нет. Секундочку, – произнес Роберт. Из кармана Говарда он вытащил ручку и принялся писать на салфетке какие-то цифры. – Вы говорите, что ближайшее прикрытие – в пятидесяти ярдах от пещеры, так? – Рассол кивнул. Роберт что-то царапал на салфетке. – Хорошо. Трэвис, насколько крупный шрифт в этих заклинаниях?
   – Какая разница?
   – Разница есть, – настаивал Роберт. – Так насколько?
   – Откуда я знаю? Все это было так давно. Написано там все от руки, а свиток довольно длинный. Буквы, наверное, – полдюйма высотой.
   Роберт яростно царапал салфетку, потом бросил ручку.
   – Если ты вытащишь свитки из пещеры и повернешь их заклинанием к нам – ну, например, скажешь, что тебе требуется больше света, – я пристрою на штативе телеобъектив, и Говард по-быстрому переведет.
   – Думаю, они не дадут мне свиток надолго. Говард просто не успеет все перевести. Они что-нибудь заподозрят.
   – Нет, ты не понимаешь. – Роберт подтолкнул салфетку к Трэвису. Вся она была исчеркана какими-то дробями и пропорциями.
   Трэвис озадаченно посмотрел на листок.
   – Что это значит?
   – Если я подцеплю к своему “Никону” мыльницу “Поляроид”, а ты поднимешь свитки, то я их щелкну, и через тридцать секунд у Говарда будут моментальные снимки. Расчеты показывают, что на карточках шрифт должен отчетливо читаться. Мне нужно только время, чтобы навести резкость и поставить выдержку – секундное дело. – Роберт оглядел присутствующих.
   Первым заговорил Говард Филлипс:
   – Звучит возможным, хоть и чреватым непредвиденными обстоятельствами.
   Август Рассол улыбнулся.
   – А ты как думаешь, Гас? – спросил Роберт.
   – Знаешь, я всегда считал тебя безнадежным случаем, но похоже, пора изменить мнение. Хотя Говард тоже прав – слишком много всяких “если”. Но может и получиться.
   – Он по-прежнему безнадежный случай, – подал голос джинн. – Заклинание бессильно без серебряной Печати Соломона, а она – в одном из подсвечников.
   – Все это бестолку, – вздохнул Трэвис.
   – Нет, толк есть, – сказал Рассол. – Хотя это и трудно. Мы должны забрать у них подсвечники, пока они не смекнут про печать. Используем отвлекающий маневр.
   – Снова хочешь взрывать муку? – испугался Джан Ген Джан.
   – Нет. Приманкой на сей раз будешь ты. Если Цап ненавидит тебя так, как ты утверждаешь, он тут же кинется на тебя, а Трэвис схватит подсвечники и сбежит.
   – Мне это не нравится, – сказал Трэвис. – Сначала нужно вывести оттуда Дженни и Эллиотов.
   – Согласен, – поддержал его Роберт.
   – У вас есть предложение лучше? – осведомился Рассол.
   – Рэчел, конечно, – редкая сука, – задумчиво произнес Роберт, – но не думаю, что она хладнокровная убийца. Может, Трэвису удастся отослать из пещеры Дженни с подсвечниками – как условие того, что он переведет заклинание?
   – Все равно остаются Эллиоты, – возразил Рассол. – А кроме этого, неизвестно, знает ли демон о печати. Мне кажется, отвлекающий маневр все-таки лучше. Как только Говард переведет заклинание, Джан Ген Джан выйдет из леса – и приступим.
   – Но даже если у вас будет и печать, и заклинание, – сказал Говард, – слова-то все равно нужно прочесть до того, как демон нас всех прикончит.
   – Точно, – согласился Трэвис. – И процесс должен пойти, как только Рэчел начнет читать слова, которые я переведу, иначе Цап поймет – что-то не так. Со своей стороны в переводе я блефовать не могу.
   – А тебе и не придется, – сказал Рассол. – Просто не спеши.
   – Секундочку. – Роберт вскочил с места и метнулся к стойке, за которой стояла Мэвис. – Мэвис, дай мне свой диктофон.
   – Какой еще диктофон? – кокетливо спросила та.
   – Не компостируй мне мозги! У тебя под стойкой диктофон с микрокассетой, чтобы ты могла подслушивать разговоры клиентов.
   Мэвис неохотно извлекла из-под стойки машинку и вручила Роберту.
   – Вот решение задачи, – сказал тот, возвращаясь к столу. – Сначала мы запишем заклинание сюда, а потом джинн выйдет из леса. Когда и если подсвечники окажутся у нас, прокрутим запись. У этой штуки есть двойная скорость – специально для секретарш.
   Рассол посмотрел на Трэвиса:
   – Получится?
   – Здесь не больше риска, чем во всем остальном.
   – Чей голос будем записывать? – спросил Роберт. – На ком ответственность?
   – Это должен быть Август Рассол, – ответил джинн. – Он избран.
   Роберт посмотрел на часы.
   – Нам осталось полчаса, а я еще должен забрать аппаратуру из трейлера Сквозняка. Давайте встретимся у вывески “Сам-Собирай” через пятнадцать минут.
   – Погоди – нужно все повторить еще раз, – подал голос Трэвис.