– Есть.
   – И начинай подбирать лучших воинов из соседних деревень. Только осторожно, смотри, не проболтайся: я тут неофициально.
   – Мы перебьем всех Патет-Лао, – торжественно объявил Пей Дань.
   – Только с моего разрешения, – оборвал его Арклин. – Но помни: это секрет, что я здесь. Большая тайна. Ты меня понял?
   – Тайна, однако, – согласился Пей Дань и покивал.
   Арклин забрался на борт У-10. Пилот подвел машину под самые деревья, мотор взвыл, и, пробежав сорок футов, самолет взмыл в воздух. На базе, сверив планы с Фрэнком Мэтьюэном, Арклин вручил ему целый список необходимых вещей.
   – Многовато набирается для самолета, – заметил Фрэнк.
   – А мы что, вертолет не можем использовать?
   – Иногда можем. Просто сейчас у агентства нет собственных вертолетов здесь. У-10 лучше подходит для подпольной операции. Вертолеты жрут слишком много бензина, и слишком многие знают расписание их рейсов. Запомни, Берни, – сурово заметил Мэтьюэн. – Наша операция совершается под грифом "совершенно секретно". Никоим образом не дай захватить себя в плен. Сам понимаешь, нас за это по головке не погладят. Они там играют в честность, не дай Бог, их кто-нибудь подловит на нарушении Женевской конвенции. Для всяких комми даже переворот сойдет с рук, а вот нам приходится играть в открытую.
   – Не учи ученого, Фрэнк. Не вчера родился. Эту зеленую кепочку я ношу довольно долго. По-моему, даже чересчур долго.
   – Надоело?
   – У меня жена – прелесть, и трое детей, двое из которых пацаны. И ты знаешь, сколько раз я видел их за последние четыре года?
   – Мало, наверное.
   – Мало? Это точно. Мне очень нравится работа, – поспешно вставил Арклин. – Но когда тебе уже сорок, а ты проводишь с семьей время куда меньше, чем хотел бы... впрочем, неважно. – Он пожал плечами. – Во всяком случае, не тебе объяснять, что происходит, когда слишком долго работаешь в спецподразделении. Мне бы очень хотелось повесить берет на гвоздик, вернуться к обычной жизни и быть рядом с семьей. Не за горами новое звание.
   Арклин смущенно улыбнулся своему связнику:
   – Знаешь, меня только одно не устраивает в этой работе, что невозможно получать почту. Месяцами никаких известий от семьи.
   – Будь спокоен. Если что и произойдет в резиденции Арклинов, я тебе тут же сообщу по радио. И уж поверь мне, позабочусь, чтоб жене было приятно читать твои письма.
   Наконец, после целого месяца подготовки, Арклин отправился в свой последний вояж в горную деревушку. Пилот умело посадил перегруженный самолет в двадцати футах от большой группы кустов. И тут же как по команде, словно чертики из бутылки, по всему периметру летного поля возникли бойцы сторожевого отделения в новеньких с иголочки формах. Больше половины уже были вооружены автоматами. И все это представляло собой резкий контраст с той полудикой, оборванной толпой, которую Арклин встретил здесь месяц назад. Боевой дух виделся во всем: в горящих черных глазах, в белозубых улыбках, в том, как быстро и организованно они выскочили навстречу самолету. Те, у кого не было оружия, за пять минут разгрузили самолет, и вскоре У-10 взмыл в воздух.
   Занятый переброской оборудования в джунгли, Арклин даже не обратил внимания на взлет самолета. Впервые за восемь месяцев ему придется провести ночь здесь, на вершине горы. Теперь ему одному предстоит выполнить работу целого спецподразделения.
   Пей Дань, как и все остальные жители племени, восторженно воспринял возвращение Арклина, и на обратном пути в деревню дал понять, что каждый мяо считает американского майора своим неоспоримым вождем. В былые дни Пей Дань ревностно берег свой авторитет командира. Арклин со своей командой были всего лишь советниками, снабженцами и учителями.
   Когда Арклин со своим сопровождением подошел к мосту, его ждало все население: модно разодетые женщины в белых и синих тюрбанах и тяжелых серебряных ожерельях, старики в набедренных повязках или сине-белых панталонах и блузах, любопытная босоногая детвора. Арклин с тревогой следил, как мяо, неловко согнувшись, по одному перебегают по ветхому раскачивающемуся мосту.
   – Первое, что нам надо сделать, так это починить мост. У вас сохранилась веревка, которую я послал?
   – Все находится там, майор.
   Последний боец перебежал мост, и Пей Дань жестом пригласил Арклина пройти впереди. Невольно опасаясь, как бы мост не рухнул под его тяжестью, Арклин осторожно пересек расселину по прогнившим доскам древнего сооружения, держась за веревочные поручни с двух сторон. Когда же наконец Арклин добрался до противоположной стороны, из толпы послышались одобрительные крики.
   – Сначала взгляни на свой дом, майор, – придержал его предводитель мяо и повел к небольшому бамбуковому домику на сваях, крыша которого была выложена соломой. Было видно, что незадолго до приезда Арклина дом как следует подремонтировали. А рядом на сваях высилось другое сооружение – миниатюрная копия жилого дома. Как правило, их использовали вместо кладовых, а эта была до верха забита припасами, овощами, рисом и фруктами, которые заготовили местные жители для Арклина.
   К дверному проему вело довольно толстое бревно с зарубками вместо ступенек, и Пей Дань жестом пригласил Арклина подняться и заглянуть внутрь. Арклин забросил свой вещмешок в дом, а потом, не снимая автомата, вбежал вверх по зарубкам. В доме было чисто и прибрано. Арклина тронуло то, что лаосцы не забыли об удобствах, к которым привыкли их американские друзья. Тут стояли грубо сколоченные стол и стул, в углу притаилась квадратная рама, набитая свежей травой и листьями – кровать. Сами аборигены спали на циновках, не утруждая себя излишествами. Арклин заметил одну такую циновку рядом с кроватью.
   – Благодарю тебя, старина, – сказал он Пей Даню. – Это отличный дом и кабинет. С этого момента здесь будет штаб. Скажи, чтобы радиопередатчик принесли сюда и поставили возле стола. – Арклин обошел свой новый дом футов двадцать в длину и десять в ширину – в этих горах настоящий дворец для одного человека.
   – Ошибаешься, это еще не дом, – весело улыбнулся Пей Дань.
   Он подошел к порогу, что-то крикнул, и от группы женщин отделились три девушки. Их груди едва не вываливались из узких лифов, все как на подбор были стройны и миловидны. Их голубые юбочки в оборках едва доходили до колен.
   Одна из девушек была посветлее своих товарок, с более скромным бюстом и сложена куда как деликатней. Пей Дань рассмеялся, заметив, что Арклин не спускает с нее глаз.
   – Она наполовину француженка, – объяснил он. – Давным-давно – еще во время войны с Вьетконгом – ее отец прибыл в наши горы с тем же заданием, что и у тебя.
   – Что-то я ее не помню, – удивился Арклин. – Я наверняка ее раньше не видел. Забыть такую красотку трудно.
   – Она из другой деревни. К тому же она была слишком молода, а теперь ей уже пятнадцать, – с гордостью заявил Пей Дань. – Она приглядит за твоим домом и будет тебе готовить.
   По-видимому, сомнения были написаны на лице Арклина.
   – Нам показалось, что она тебе понравится.
   Арклин покачал головой, еще раз бросив взгляд на стоявших девушек.
   – Пей Дань, ты не забыл мой предыдущий визит? Американцы не живут с девушками из деревни.
   – Теперь другое дело, однако. Ты – один, и ты – наш вождь, майор. Совсем другое дело, однако, – настаивал Пей Дань. – Мой народ не поймет, если у тебя не будет хотя бы одной женщины в доме. Ведь ты прибыл сюда стать одним из нас, повести нас против Патет-Лао и Вьетконга.
   – Я не могу вести вас, Пей Дань, – мягко, но настойчиво прервал его Арклин. – А по-прежнему буду обучать вас, доставлять припасы, подсказывать, когда и как нападать на коммунистов. Но я по-прежнему всего лишь советник. Америка не участвует в этой войне, она лишь помогает своим друзьям победить. Ты, Пей Дань, предводитель и вождь.
   – Это все политика, – отмахнулся мяо. – Но вот девушка, – в его глазах заиграл хитрый огонек, – это тебе не пустые слова, ее и потрогать можно, однако. Мяо поймут, что ты часть народа, если девушка станет частью тебя. Она будет твоей женой. У нее никогда не было мужа.
   – У меня есть жена, Пей Дань.
   – И у меня целых три.
   – Ну хорошо, – сдался Арклин. – Я, конечно, очень польщен, если в моем доме будет жить дочь человека, который, как и я, прибыл сюда издалека на помощь вам.
   Пей Дань с радостным возгласом хлопнул Арклина по спине. Девушка Ха Бан, или Нанетта, как ее звал отец, станет женой нового американского вождя мяо.
   Нанетта стояла, застенчиво потупившись, а две другие повернули прочь, даже не скрывая своего разочарования. Пей Дань сбежал по бревну, взял ее за руку и ввел в дом Арклина. На полуобнаженной груди поблескивало серебряное ожерелье, а на шее висела зубная щетка.
   – Ха Бан нарекается твоей женой, – объявил Пей Дань. – А теперь займемся жертвоприношением. А завтра ты нам покажешь, как убивать Патет-Лао.
   Арклин сдался перед неизбежным. И все же дисциплина превыше всего.
   – Пей Дань, пока я с вами, часовые должны дежурить круглосуточно. Чтоб ни один часовой не смел напиваться на посту. Ясно? Иначе никаких жертвоприношений.
   Какое-то мгновение Пей Дань был в нерешительности, потом улыбнулся и заразительно расхохотался.
   – Все-таки, ты наш вождь, майор. Ты прав, мы совершим два жертвоприношения в честь тебя и Ха Бан. Одна половина мужчин будет дежурить сегодня, а вторая – завтра.
   По опыту Арклин знал, что все уговоры бесполезны. Их просто хлебом не корми – дай повеселиться.
   – Как скажешь, Пей Дань, – согласился Арклин. – Два жертвоприношения, и половина состава на дежурстве в эти ночи.
   И бросив через плечо, что ему еще предстоит найти вола на пиршество, традиционная прелюдия всех вечеринок, Пей Дань быстро сбежал по бревну.
   – Вы говорите по-французски, Нанетта? – спросил Арклин, когда они остались наедине.
   – Ну конечно, месье. Мне было пять лет, когда вьетнамцы убили моего отца. Моя мать тоже говорит по-французски. Здесь в горах много воинов, которые служили во французской армии.
   – Нанетт, тогда мы с тобой будем разговаривать по-французски. Скажи, мы в этом доме будем жить вместе?
   – О, да, месье, – ответила Нанетта, счастливо улыбаясь.
   – Можешь не волноваться, Нанетта, ты можешь готовить пищу, спать в этом доме, но я не... – Арклин порылся в памяти в поисках слов французского или мяо-яо, пытаясь объяснить ей, что он не будет в претензии, если она предпочтет и дальше вести жизнь счастливой, невинной девочки. Когда же он наконец сказал все это, тень разочарования коснулась ее миловидного личика. Арклин с трудом оторвал взгляд от полуобнаженной груди, едва прикрытой узким лифом.
   – Моя собственная дочь всего на два года младше тебя, Нанетта, – закончил он неуклюже. Он вдруг понял, что Нанетта по своим мировоззрениям была куда больше мяо, нежели европейкой. По ее меркам такая совместная жизнь без совместной близости представлялась ей настоящим оскорблением. Он дружески широко улыбнулся ей:
   – Нанетта, ну, может, за стаканчиком вина мы еще поговорим об этом.
   Девушка тут же просияла и подошла к нему. Она подняла голову, и они потерлись носами. Она счастливо засмеялась.
   – Ну ладно, Нанетт, пора мне заняться дисциплиной в этой деревушке.
   Он взглянул в проем двери на полуденное солнце.
   – До темноты осталось не так уж много времени, – сказал он больше для себя, чем для нее. – Мне нужно будет помещение для арсенала и нужно начать копать бункеры для боеприпасов.
   Арклин стал спускаться по бревну, прикидывая в уме меры, которые надо было принять на случай неизбежных нападений коммунистов. Пекин, Ханой и Патет-Лао теперь в любой момент могли решиться нарушить Женевскую конвенцию.
* * *
   Все попытки Арклина свести их отношения до чисто платонических рухнули под натиском Нанетт, которая все-таки заставила его относиться к себе, как к любящей жене. Правда, ему удалось с успехом выстоять двухдневную свадебную церемонию, не уступив ее желаниям, и все это время она то впадала в меланхолию, то становилась угрюмой.
   Причина ее плохого настроения была очевидна для всех жителей деревни, и Арклин начал чувствовать то недоброжелательное отношение к себе, которое зрело в их сердцах. Дела не клеились, работа шла из рук вон плохо, и даже арсенал, начатый шестью днями раньше, стоял все еще незаконченный.
   Лишь после разговора с Пей Данем, который без обиняков поинтересовался, не считает ли Арклин себя слишком хорошим для мяо, он понял, что понятие долга намного шире, чем простое обучение боевым дисциплинам.
   По правде говоря, Арклину очень нравилась девушка, которую мяо выбрали ему в качестве жены. Ее заботливость, ее стремление выполнить каждое его желание, то, что она никому не позволяла стирать его вещи в ручье, и многое другое заставило признать наконец в ней прекрасную жену по всем статьям. И хотя Арклин старательно подавлял свои естественные желания, но уж очень трудно было делать вид по ночам, что он спит.
   На шестую ночь после второго дня свадьбы была устроена пирушка в честь одного мяо, вернувшегося в деревню после нескольких лет отсутствия. Зажатый в тиски моральных устоев и профессионального долга, Арклин с отчаяния напился. Алкоголь помог, ион наконец пригласил в свою постель Нанетту. Когда же барьер был преодолен, и он доставил такое удовольствие Нанетте, что на следующий день все мяо поняли – он с ними породнился.
   Работа теперь пошла более споро. Помещение арсенала наконец закончили, и Арклин торжественно нацепил себе на шею ключ от него. Были открыты бункеры под боеприпасы, и на стрельбище мяо проявляли завидное рвение в стрельбе по мишеням. Арклину даже удалось вновь ввести обычай очищать воду марганцовкой, сведя дизентерию на нет. Даже мост успели починить.
   Миновало месяца три со времени его прилета, когда наконец Арклину удалось увидеться со своим связным. Связь с Бангкоком поддерживалась только по радио, тщательно кодировалась и содержала лишь сведения о перемещениях войск Патет-Лао. Чтобы поддержать секретность, самолет прилетал крайне редко. Если только принц Суванна Фума, коммунистический лидер трехпартийного правительства Лаоса, узнает, что где-то в горах засел хотя бы один американец, это могло бы положить конец американскому влиянию в этом регионе.
   Боеприпасы уже были на исходе, когда в октябре 1963 года Арклин получил сообщение о прибытии двух самолетов с грузом вечером двадцатого. В сообщении говорилось, что Арклин обязательно должен встретить связника на одном из самолетов.
   Арклин с трудом сдерживал радостное возбуждение в ожидании назначенного часа. Может, он наконец получит письма из дома. Его сын, должно быть, уже перешел в восьмой класс, а у дочери наверняка куча проблем. Ему надо было бы находиться там – тринадцатилетней девочке не помешала бы отцовская рука. За всю свою карьеру ему еще ни разу не доводилось быть так сильно отрезанным от своих родных. Однако он, профессиональный солдат, а точнее – офицер спецподразделения, тем не менее, как он говорил Мэтьюэну, после этой операции подыщет себе работу поближе к дому. Он хотел видеть, как растет его семья, и ничто не мешало ему дослужиться до чина генерала и уйти в запас.
   Майор Арклин улыбнулся и оглядел деревню, которая его стараниями постепенно превращалась в военизированный лагерь. Интересно, что подумали бы его боссы, увидь они его в теперешнем состоянии? Машинка для стрижки волос еще не прибыла, и его грива мало чем отличалась от нечесаных и грязных шевелюр его подчиненных. Безопасных лезвий было мало, поэтому брился он крайне редко. Его полевому обмундированию, хоть и чистому, было куда как далеко до тех аккуратных, с иголочки костюмов, которые он привык носить. Ха, хмыкнул он, видели бы они полуобнаженную Нанетту, которая с гордым видом следует за ним всюду, держась на два шага позади!
   Но он тут же вздохнул, вспомнив о своей жене где-то там, в Файетвилле. Поймет ли она когда-нибудь, какой чуждый образ жизни пришлось вести ему здесь, выполняя свою миссию?
   Арклин и Пей Дань взяли взвод из третьей ударной роты мяо для обеспечения безопасности прибывающих самолетов. За это время Арклин сумел сформировать три роты из трехсот пятидесяти человек, и как положено в армии, в них были свои капитаны, взводные и командиры отделений. Он прихватил с собой коробку со знаками отличия, и всякий раз, назначая кого-нибудь на сержантскую или офицерскую должность, с торжественной помпой вручал нашивки новоявленным командирам. Пей Даню он подарил три серебряные пуговицы, означавшие в большинстве армий Юго-Восточной Азии чин полковника. Пей Дань носил их с неописуемой гордостью.
   С помощью Нанетты Арклину удалось приучить местных жителей к определенной гигиене: были выстроены туалеты, свиньи больше уже не разгуливали по улицам, а содержались в общем хлеву, и мусор теперь зарывали на окраине деревни, а не выкидывали прямо у порога домов.
   Арклина волновало одно: за восемь месяцев его отсутствия все цивилизованные привычки, привитые с таким трудом, забылись напрочь. Однако он припомнил рассказ одного американского миссионера о попытках привить горным племенам цивилизованный образ жизни. Миссионер этот был евангелистом и прожил среди племен тридцать пять лет. Благодаря религии ему наконец удалось заставить их отказаться от многих давних обычаев, например, мучить животных до смерти в надежде задобрить злых духов или выбивать верхние зубы у мальчиков и девочек по достижении половой зрелости. Миссионер утверждал, что племена, однажды обратившись в истинную веру, уже никогда не возвращались к старым порядкам. И он приводил множество примеров, когда аборигены служили во французской армии офицерами и вели вполне цивилизованный образ жизни. И все же Арклин знал, что, несмотря на это, после ухода французской армии они с легкостью вернулись к обычаям своих племен.
   Задолго до прилета самолета Арклин и Пей Дань с сорока бойцами отправились на посадочную площадку. Арклин с удовольствием отмечал, что его многомесячные труды не прошли даром. Каждый боец шел с автоматом наизготовку, двигаясь боевым порядком, а дозорные по обеим сторонам тропинки не спускали глаз с джунглей. И в центре этой колонны шел рабочий отряд из двадцати человек, предназначенный для разгрузки самолетов. Он состоял из тех, кто не слишком-то старался себя проявить, и Арклин все время подчеркивал, что у любого из них есть шанс стать настоящим солдатом, стоит только захотеть. В целом же он был доволен своим батальоном.
   Они прибыли на взлетную полосу перед самым наступлением сумерек, и Пей Дань лично занялся выставлением постов. По его приказу рабочий отряд спрятался на окраине посадочной полосы, готовый в любую секунду разгрузить самолеты. Затем Пей Дань расстелил свое пончо и сел рядом с Арклином, попыхивая трубкой. Точно в заданное время два самолета вынырнули из-за гор и приземлились на грунтовой дорожке.
   Едва пропеллеры перестали вращаться, как носильщики бросились на поле. Люки распахнулись, и из первого самолета вылез Фрэнк Мэтьюэн и поздоровался с Арклином.
   – Ты живописен, Берни. Я было принял тебя за мяо-дылду.
   – Признаться, я начинаю думать, что так оно и есть, – ответил Арклин. – Ты привез мне бритву и машинку?
   – Ну естественно, только где ты найдешь парикмахера?
   – Сам управлюсь. Есть почта?
   Мэтьюэн сунул голову в люк самолета и вытащил оранжевую почтальонскую сумку.
   – Думаю, тебе этого хватит на некоторое время. Я ответил на все письма. Только ты забыл предупредить меня, что не играешь в теннис, – добавил он смущенно. – Я тут расписал целое состязание с кучей всяких чинов, а потом Ненси удивилась, когда это ты успел научиться играть в теннис.
   – И что я ответил?
   – Что в одной из командировок в Бангкок ты застрял, и у тебя нашлось время погонять мяч.
   – Гонять мяч, – фыркнул Арклин. – А не желаешь ли сам погонять мяч со мной по корту с недельку-другую? Что там в мире происходит?
   – В Лаосе довольно тихо, если не считать вылазок вьетконговцев. А этот принц, Суванна Фума, прямо-таки настоящий пай-мальчик. Правда, наши агенты во Вьентьяне уверены, что к началу шестьдесят четвертого ситуация обострится. У тебя здесь Патет-Лао не завозился еще?
   – Сидят как мыши. Но я держу батальон в боевой готовности. Вооружения мало. Оружия хватает только на две роты.
   – Я привез тебе четыре базуки и сто зарядов к ним. Да и еще всяких припасов, даже несколько ящиков с полевыми пайками, если ты вдруг соскучился по американской кухне.
   – Фрэнк, сколько вы намереваетесь продержать меня здесь?
   – Я знаю, тебе тяжело, Берн, – отозвался Мэтьюэн с сочувствием. – Если уж станет совсем невмоготу, не беспокойся, мы найдем тебе замену.
   – Я останусь. Среди этих племен меня никто не сможет заменить – слишком долго придется вживаться. Они считают меня мяо. – Арклин оглядел себя и провел рукой по волосам. – Возможно, так оно и есть.
   – Надеюсь, о тебе здесь кто-нибудь заботится.
   Арклин бросил на Фрэнка быстрый взгляд. Мэтьюэн расхохотался.
   – Ты не первый. Это везде так. Если ты хочешь работать с аборигенами, у тебя должна быть местная жена.
   – Верно, – сухо заметил Арклин, он увидел, что самолеты уже разгружены. – Ладно, похоже, тебе пора лететь.
   – О'кей, Берни, кстати, не забудь сжечь письма, как только прочтешь. Сам понимаешь, нам тут явных следов оставлять нельзя. – Мэтьюэн хлопнул его по плечу. – Следи за передвижениями Патет-Лао. Они наверняка нападут в ближайшие дни, и единственное, что способно приостановить их продвижение к Вьентьяну, это войско мяо под руководством таких парней, как ты.
   – Сколько нас здесь?
   – Это секрет. Ты уж постарайся, чтобы коммунисты в твоем районе никуда не продвинулись. Если вам удастся хотя бы на неделю отсрочить падение столицы, то добрый дядюшка Сэм успеет вмешаться.
   – Мы свое дело сделаем, – сказал Арклин. – Ну что ж, пока.
   – О'кей, счастливого Рождества.
   – Не забудь поздравить мою жену с Новым годом, – напомнил Арклин. – И не забудь послать подарки детям.
   – Наше агентство организовало специальный отдел по подаркам на Новый год для наших парней в глубинке. И слышь, Берни, ты найдешь пару безделушек для своей семейки здесь в ящике с твоим кодовым назначением.
   Хохотнув, Мэтьюэн запрыгнул в самолет и захлопнул люк. Тут же взревели моторы, Арклин и его подчиненные поспешили с площадки.
* * *
   Взвод прибыл в деревню на следующий день. Арклин позаботился, чтобы доставленное снаряжение и боеприпасы были уложены как полагается и, прихватив сумку с письмами и деревянный ящичек, пошел домой. Едва переступив порог, он тут же вскрыл ящик и рассмеялся, вытянув из него свитер из розовой ангорской шерсти. Он протянул подарок Нанетте. "Парням на базе не откажешь в чувстве юмора", – подумал он.
   – Держи, это поможет тебе согреться холодными утрами.
   – Но у меня же есть ты, – запротестовала Нанетта.
   – Примерь-ка, – настаивал Арклин. – Надеюсь, он тебе подойдет по размеру.
   – Ну, если это доставит тебе удовольствие...
   Нанетта натянула свитер через голову и расправила складки. Арклин хихикнул.
   – Что за прелесть! Если бы тебя только могли видеть в Штатах, ты бы точно сразила всех наповал.
   – Как, хорошо?! – встревоженно спросила Нанетта.
   Он кивнул и заглянул в ящик.
   – Ну-ка, что там еще прислали?
   Он вытащил зеркало с длинной ручкой, гребень и щетку и передал их жене. Она с восторгом принялась изучать себя в зеркало и тут же начала причесываться.
   На дне ящика лежала целая подборка женских и мужских контрацептивов.
   – Сукин сын, – сказал Арклин. – Хороша ложка к обеду, да обед уже прошел.
   Он оглядел Нанетту и произвел быстрый подсчет.
   – А может, и не прошел. – Он решил, что немедленно должен обучить Нанетту кое-каким навыкам в некоторых женских делах.
   – Ты тут сама разбери ящик, Нанетта, а то у меня своей работы еще по горло.
   Подойдя к двери – поближе к свету, – он уселся на пол и вытащил из сумки две перевязанные пачки писем. Конверт за конвертом он рассортировал письма по почтовым штемпелям и принялся читать. Это занятие так его поглотило, что остановился он только в глубоких сумерках, когда уже читать было невозможно. Он рассеянно огляделся, словно пытаясь определить, где находится, и его взгляд упал на Нанетту, которая наблюдала за ним со странным выражением лица. Она посмотрела на груду писем, потом снова на него. Теперь в этом свитере и с тщательно расчесанными черными волосами она очень походила на девочку-подростка.
   – Мне бы тоже хотелось писать тебе письма.
   Если я буду их посылать в твой другой дом, когда ты уедешь от нас, ты станешь их читать?
   – Конечно.
   – Твоя другая жена не станет возражать? Я могла бы научиться писать.
   Арклину понадобилось довольно много времени, чтобы найти подходящий ответ.
   – Твоя другая жена возненавидит меня, – вырвалось у Нанетты.
   – Возможно, ты ошибаешься, – задумчиво произнес Арклин. – Если только она сумеет понять, насколько этот мир отличается от ей привычного.
   – А что она подумает, если узнает обо мне? – не отставала Нанетта.
   – Давай не будем говорить об этом, – сказал Арклин тихо. – Я ведь пока с тобой. Мы живем и работаем вместе – вот что важно.
   – Но ты ведь бросишь меня ради своей американской жены, – воскликнула Нанетта.