Муратов Павел. Образы Италии

   Еще более необычайны другие пещеры в той же латомии, обращенные теперь в мастерские, где полуголые мрачные люди вьют канаты. Здесь игра природы так переплелась с делом человека, что не поймешь, где кончается одно и начинается другое. Сами пещерные канатчики настолько проникнуты этим, что убежденно показывают фантастические картины, нарисованные на стенах их гротов сыростью. Фигуры этих людей в такой обстановке кажутся также не то вымыслом собственной нашей фантазии, не то капризом ????????.?.????????????

900????????

   природы в странную минуту ее творчества. "Я часто сидел у входа в темную галерею, - пишет Грегоровиус, - наблюдая за их работой. Видя, как монотонно вращаются колеса и как беспрестанно снуют взад и вперед эти люди, я думал, что нахожусь у входа в Аид; мне казалось, что эти бледные истощенные женщины были Парками, ткущими пряжу моей одинокой жизни".
   В нескольких шагах от латомии "дель Парадизо" находится греческий театр - один из самых больших и сохранившихся театров греческого мира. Его шестьдесят рядов, вмещавшие некогда двадцать четыре тысячи зрителей, вырублены в скале. Сиракузский театр связан с памятью многих великих людей Греции. Здесь после поражения карфагенян при Гимере была поставлена трагедия Эсхила "Персы" и сам автор присутствовал на представлении. Пиндар читал здесь свои оды, и Эпихарм ставил Сицилийские комедии. Здесь на одной из скамей нижнего ряда сидел Платон, гостивший при дворе Дионисия Младшего. Гиерон II проводил тут счастливейшие часы пышного заката Сиракуз; имя его жены, царицы Филисты, до сих пор остается начертанным на этих стенах. Окрестности Сиракуз доставляют множество других прогулок. Одна из самых интересных - ????????.?.????????????

901????????

   это поездка на Эвриал. Так называется форт, замыкавший городскую стену на крайнем северо-восточном конце. Там сохранились укрепления, свидетельствующие о высоком развитии военного искусства. В чистоте начертания и точности выполнения всех этих стен, башен, подземных ходов и разных устройств есть прямое указание на большие средства богатой культуры. Осмотр Эвриала интересен и не для археолога, в особенности благодаря прогулке, которую можно сделать к большой дороге, идущей в Катанию, все время следуя краем плоскогорья, вдоль развалин древней стены Эпиполи. Открывающийся отсюда вид вечных снегов Этны еще более усиливает чувство первобытности, которое внушает Эпиполи. Ничего не может быть величавее и пустыннее этих каменистых полей. Ничто здесь не говорит об исчезнувшем городе, и ничто даже не напоминает о присутствии человека. Лошади, пасущиеся тут, кажутся дикими, ржание их доносится ветром, как голос каких-то седых времен. Часто здесь можно следить за полетом орла, плывущего над местом древних Сиракуз, над Эвриалом, над равниной внизу и пропадающего в стороне Этны. Когда опускается солнце и порывы ветра становятся крепче, когда ????????.?.????????????

902????????

   Этна освещена последними красными лучами, тогда этот пейзаж приобретает непередаваемую торжественность. Карабкаясь по обломкам Дионисиевой стены и по камням, белеющим словно черепа на поле сражения, здесь можно встретить лишь печальный цветок, асфодель, выращенный этими героическими полями из могильного праха греческого народа.
   Другая прогулка из Сиракуз ведет к мирным берегам Анапо и Кианы. Ее совершают обыкновенно ради папируса, растущего по берегам Кианы. Туда ездят на лодке из большого порта, но тому, кто боится соскучиться, глядя на усилия гребцов, с трудом проталкивающих лодку по узкой речке, лучше идти пешком. От шоссейного моста через Анапо начинается тропинка, которая идет к впадению в эту речку Кианы и дальше вверх по течению Кианы сквозь заросли тростника и папируса. Это единственное место в Европе, где растет папирус. Старые стволы его достигают здесь нескольких аршин высоты. Папирус напоминает рисунком своих стеблей и султанов египетские рельефы, но в самом пейзаже на Киане звучит чисто греческая нота. Эта речка с говорливым, кивающим тростником и окружающими полями, где видны мирно работающие земледельцы и одиноко ????????.?.????????????

903????????

   стоящие развесистые деревья, не чистая ли это идиллия в духе Феокрита, так же как Эпиполи - чистая трагедия, достойная Эсхила? Подымаясь кверху по течению струистой Кианы и слушая, как тростник шумит о царе Мидасе и разных других старинных делах, можно незаметно дойти до ее источника. Это - маленькое и, говорят, глубокое, как колодец, озерцо, заросшее по берегам ирисами, нарциссами. Оно также соединено с мифом о похищении Персефоны. Кианой звали одну из нимф, которая настигла бога, увозившего Кору, и умоляла его вернуть Персефону матери. Она была обращена за это в источник и разлилась светлой речкой. Ее память жители Сиракуз чтили, собираясь здесь раз в год, принося жертвы богам и бросая часть приношений в источник.
   Недалеко от Анапо на невысоком холме стоят две дорические колонны. Это все, что осталось от древнейшего и почитаемого храма Зевса Олимпийского. У развалин есть своя судьба - Олимпейон исчез, но время пощадило эти колонны, точно сам художественный гений природы позаботился об их сохранении. Вместе с растущим около них одиноким деревцем они дают пейзажу Сиракуз классическую красоту и завершенность. Немало энтузиастов греческого ????????.?.????????????

904????????

   мира отдыхало у этих колонн, в легкой узорной тени этого деревца. Отсюда можно окинуть взором все, что уносит память при прощании с Сиракузами, - город на острове, театр, Эпиполи, Эвриал и течение Кианы. Далекая Этна также видна отсюда, и поднимающееся вдруг желание увидеть ее ближе уже предсказывает завтрашнее путешествие. ????????.?.???????????? 905 O?????i?
 

ТАОРМИНА

 
   Той весной, через два месяца после землетрясения, уничтожившего Мессину и Реджио, Таормина была безлюдна. Страх перед гибельными силами сицилийской земли помешал собраться здесь обычному обществу, ищущему у южной весны отдыха от утомительной жизни европейских столиц. Одни отели были совсем закрыты, другие совершенно пусты; их гонги возвещали час обеда как будто лишь по привычке; в их окнах видна была только не знающая, что делать в эти неожиданные свободные дни, прислуга. На единственной улице Таормины хозяева лавочек, торгующих сувенирами, мирно дремали на своих соломенных стульях. Странный это город, - он насчитывает больше десятка гостиниц, предлагающих приезжему все удобства жизни. Но, собираясь ехать отсюда в Неаполь через местности, опустошенные землетрясением, мы не нашли, где купить самый скромный запас провизии.
   Безлюдье как-то открыло истинный характер Таормины. Казалось, ветер свободнее гудел в опустевших садах и облака опускались смелее на крыши покинутых отелей. Стало понятно, как ????????.?.????????????

906????????

   может быть беспокойно это место, расположенное высоко в горах над стремительно падающим берегом моря. Сизые тучи увили Этну и скрыли из глаз ее вершину. Ночью спустилась гроза; беспризорные ставни хлопали во всех гостиницах. Молния сверкала ежеминутно, и гремел театральный южный гром. Жители Таормины едва ли спали спокойно: грозы часто предшествуют извержениям Этны, а воспоминание о мессинском землетрясении было еще слишком свежо.
   Наутро все успокоилось. Воздух был тих, влажен, наполнен запахом цветущих деревьев. Показалось солнце, камни быстро высохли, и большие ящерицы во множестве забегали по ним. Из греческого театра открылся прославленный классический вид на синее море, на скалистые берега, на Этну. Но Этна была еще в облаках. По мере того как они таяли и снимались с нее, все росло и росло нетерпение увидеть ее вершину. Казалось, вот-вот она сейчас откроется, уже стали резко белеть ее вечные снега. Но нет, пришлось ждать еще долго, и ничто не внушало так верно понятия о высоте Этны, как это постепенное исчезновение скрывавшей ее облачной завесы.
   Для Таормины Этна - все, она занимает половину здешнего неба. Отчетливость, с которой ????????.?.????????????

907????????

   видны скалистые грани ее кратера, и движение дыма, поднимающегося из ее недр, вносит дикую и грозную ноту в здешний пейзаж. Этна кажется отсюда подавляюще-величественной и страшной. Везувий - детская игрушка в сравнении с этой исполинской горой. Все человеческое точно гаснет и умаляется от соседства с воплощенными в ней первобытными и стихийными силами. Мысли путешественника как-то невольно обращены здесь к ней. Прогулки, которые он затевает, бессознательно приближают его к Этне. По тропинкам, вьющимся по крутым косогорам, поднимается он в Молу. В этой жалкой и грязной горной деревушке он чувствует себя занесенным на край человеческого мира, подошедшим к пределам обитаемости. Целый бок Этны открыт здесь перед ним, - застывшие моря черной лавы, так странно отражающие блеск солнца рядом с сверкающими снежными полями. Ледяное дыхание их здесь веет ему прямо в лицо.
   На этих высотах, у этого предела жизни уже нет Италии, нет греческой Сицилии. Таормина была вначале поселением первобытных сикулов. Греческий Наксос был основан ионийцами внизу, близко от берега моря. Спускаясь от Таормины к этому ионическому берегу, точно возвращаешься в число граждан греческого мира. Глядя с берега ????????.?.????????????

908????????

   на Ионическое море, усеянное бегущими кораблями, сицилийский грек чувствовал себя принадлежащим к великой эллинской семье. Но горе островитянину, взирающему на море без всякой надежды провести на нем свою борозду вольного путешественника! Сицилия рождает какое-то драматическое взаимодействие между морем и берегом. Жалоба Полифема вечно слышится на ее берегах: "Приди ко мне, Галатея, ты разделишь здесь все со мной. Оставь сердитое море разбиваться о берег. Ты счастливее проведешь ночь со мной в моей пещере. Здесь есть лавры, тонкие кипарисы, темный плющ и виноградные лозы со сладкими плодами, здесь есть студеная вода - амброзия, которую дарит мне Этна от своих белых снегов. Можешь ли ты предпочесть всему этому свое море и свои волны…"
   Вдоль этого моря Галатеи, вдоль этих циклопических берегов лежит наш путь к Италии. Уже видны горы Калабрии за невидимым еще Мессинским проливом. Зрелище разрушенных землетрясением городов ожидает нас, зрелище Италии в горе. Горе Италии - горе всего человечества, потому что Италия - это то счастье, ради которого людям еще стоит жить. ????????.?.????????????

909????????????

ТОМ III

 

ОТ ТИБРА К АРНО

 

ДОЛИНАУМБРИИ

 
   Вижу вас, божественные дали, Умбрских гор синеющий кристалл. Вяч. Иванов
 

1

 
   Умбрия! Это имя называет как будто страну легких теней, населяющих долины, роящихся в старинных городах на вершинах холмов, наполняющих воздух в глубокие, безмолвные ночи. Созвучие слов кажется здесь мудростью случая, - даже в самые светлые дни Умбрия остается страной теней. Так мягко, сквозь невидимую вуаль светит здесь солнце, так покойны и зеркальны текущие воды. Умбрия выражает особенную наклонность человеческой ????????.?.????????????
 

910????????????

 
   души. Путешественники, стекающиеся каждую весну в Ассизи, ищут давно утраченной чистоты, по которой не перестает тосковать дух человека. Пока белые волы будут пить из Клитумна все так же, как в дни Виргилия, и пока в теплом воздухе над полями Беваньи будут виться жаворонки все так же, как во времена Франциска Ассизского, до тех пор мир будет искать здесь сокровище безгрешности и счастья, искупающее многие его горести и падения. И до тех пор благим убежищем для всех смятенных и смутившихся, островом спасения для всякого, кто поднял на своем жизненном корабле сигнал бедствия, будет казаться Умбрия Праведная.
   В Умбрийском пейзаже есть особенности, не встречающиеся в других частях Италии. Сочетание широких, открытых долин со снежными горными цепями, блистающие серебром извивы тихих рек, поля, усаженные старыми ивами, по которым вьются столетние лозы, одинокие тополя, поседелые оливковые рощи на склонах, ряды древних городов, рисующихся строгим силуэтом на каменных ребрах гор, - вот главные черты этого пейзажа. Это один из старейших виноградников Италии, и вино здешних лоз обладает, как кажется, особенно старой и крепкой мудростью. Земля ????????.?.????????????

911????????????

   плодородна, водяные мельницы на Клитумне не оскудевают полным и веским зерном. Просторные чердаки ферм едва вмещают весенние сборы овощей и осенние сборы плодов. Широко открытые в летние дни подвалы далеко распространяют веселящий запах деревенского вина. Умбрийская деревня живет полно; по белым дорогам все время медленно скрипят телеги, запряженные шелковисто-белыми волами, пыльные ослы везут в город вино, масло или последний сбор плодов, и около них тяжело ступают важные крестьяне, несущие достоинство тысячелетнего труда.
   Но лучше всего Умбрия ранней весной. Страна теней просыпается от зимней дремы со смутной улыбкой. Воздух, истинная стихия Умбрии, ее легкое божество, и никогда веяния его не сладостны так, как в первые весенние дни. Все тихие воды долины, все источники, где стоят или стояли храмы, все медленные реки и ниспадающие с гор ручьи курятся тонкими парами. Утром светлые сияющие туманы плывут над долиной, орошая незримыми каплями верхушки тополей, свежеющих крепким молодым соком. К полудню солнце рассеивает влагу, но над синими и лиловыми гранями гор растут облака. Под сверкающими снегами в глубоких ущельях ????????.?.????????????

912????????????

   Норчии клубятся пифические тучи, падают грозы, и эхо доносит отдаленные громы. Все крестьяне, подрезающие побеги на увитых лозами деревьях, поворачивают голову в ту сторону. В эту минуту над долиной Умбрии проносится бессознательная молитва силам природы и управляющей ими деснице.
 

2

 
   Гроза застала нас в старинном римском и лонгобардском городе Сполето. Мы укрылись от дождя в маленькой романской церкви святого Петра, стоящей за городскими воротами. На фасаде ее неизвестный скульптор XII века вырезал рельефы на сюжет басен Эзопа. Их трудно было рассмотреть под проливным дождем, под непрерывными ударами грома. Название этой церкви, "Fuori le mura"156, напоминало Рим, о Риме же говорила плотная, блестящая после дождя листва окружающих город вечнозеленых дубов. Мы были в старинной римской колонии и муниципии, расположенной на Фламиниевой дороге среди священных рощ. В городе сохранились какие-то древности, здесь был открыт дом матери Веспасиана. Но римские древности мало что говорят после Рима и вне ????????.?.????????????

913????????????

   Рима. Может быть, Гете не был бы так восхищен храмом Минервы в Ассизи, если бы увидел его на обратном пути. "Маленький Колизей" в Вероне и театр в Губбио не производят никакого впечатления после римского Колизея и театра в Сиракузах. Каждый обломок, каждая полустертая надпись до сих пор живы в Риме, и нет ничего более мертвого, чем классические руины, встречающиеся в северной или средней Италии.
   Италия родилась после падения Рима, и на римском прахе, развеянном по итальянской земле, выросли ее прекрасные города. Рим стремился к сохранению, провинции разрушали и вновь созидали, и оттого, быть может, священные рощи Сполето лишены истинного аромата классичности, каким обвеяно каждое дерево на Авентине и Дникуле. Две другие эпохи, век неистовых лонгобардов и век папы Борджия, оставили здесь более прочный след. От первой осталось множество романских церквей, от второй - замок на скале, крепкая Ла Рокка, в котором жила одно время Лукреция Борджия. Романских церквей так много в Италии, что, казалось бы, они должны были в конце концов примелькаться и наскучить. Этого не бывает, потому что романской церковной архитектуре присуща бесконечная прямота, какая-то ????????.?.????????????

914????????????

   незыблемая честность и серьезность. Можно сказать, что это полная противоположность барокко. Там все направлено, чтобы скрыть конструкцию, чтобы показаться и показать больше, чем есть на деле. Здесь, напротив, конструкция всегда открыта и идея храма становится ясной с первого взгляда, брошенного на его фасад. Молящийся, переступая порог, не встречает никаких неожиданностей, он не поражен и не разочарован: наружные линии церкви строго и ясно подготовили его к пониманию ее внутреннего плана. Такая архитектура не обращалась, как барокко, к уже утомленному воображению; она имела дело с непреклонными и простыми сердцами рыцарей и монахов. Романским церквам часто бывает свойственна особенная деловитость и домовитость, которая уже не встречается позже в церквах готических и в церквах Ренессанса. Они созданы в ту эпоху, когда церковь еще не была ни экстазом пылких готических душ, ни академией свободных людей Возрождения. Романская церковь была просто важнейшим делом жизни, была бережным и строгим хозяином главных путей человека. Нельзя лучше себе представить церковный город времен глубокого средневековья, как кучу маленьких серых домов, ????????.?.????????????

915????????????

   беспорядочно толпящихся около огромных треугольных фасадов романских соборов или около длиннейших стен с глухими арочками, какими были обнесены романские монастыри.
   Таким городом, наверно, было когда-то Сполето. Здешний собор принадлежит к числу важнейших романских соборов в Италии. Внутренность его переделывалась много раз. В хоре Фра Филиппо Липпи незадолго до своей смерти написал отличные фрески, которые еще раз показывают, как велико и благодетельно для Флорентийской живописи было влияние Мазаччио. Художник погребен здесь же, его могила, отмеченная Полициановой эпитафией, уже не раз давала повод путешественникам для размышлений о судьбе монаха, умевшего быть героем любовных историй и превосходным живописцем. Авантюра монаха-художника стала прекрасной новеллой, которую рассказала история и которую записал Вазари. От нее до сих пор веет неистощимой любовью к жизни, до сих пор в ней светится улыбка хорошенькой монахини Лукреции Бутти, до сих пор в ней звучит смех мудрого милостивого старого Козимо. Сполето расположено чрезвычайно живописно. За городскими воротами и за Ла ????????.?.????????????

916????????????

   Роккой есть очень узкий мост через глубочайший овраг. На дне его шумит пенящийся ручей. Францисканский монах из соседнего монастыря повстречался нам на этом мосту, выстроенном гордыми лонгобардскими герцогами. Мы долго стояли там и, перевесившись через парапет, смотрели с головокружительной высоты на дно оврага, на дождливые горы, на темную зелень лесов. Мне все казалось, что по этому именно мосту ехал когда-то принц из французской сказки "La belle au bois dormant"157…
 

3

 
   Фолиньо расположено на равнине, в том месте, где железнодорожная линия разделяется на две ветви; одна идет в Перуджию, другая - в Анкону. Из всех маленьких умбрийских городов Фолиньо самый оживленный, торговый и современный. В то время как Ассизи, Треви, Монтефалько погружены в сонные видения прошлого на вершинах холмов, в то время как они только издалека взирают на новую культуру железных дорог и заводов, Фолиньо само деятельно участвует в ней. Цивилизация прошла низом, долиной; она успела захватить этот равнинный город, но почти вовсе не коснулась ????????.?.????????????

917????????????

   предгорий.
   Но Умбрия все же решительно не поддается "европеизации". Фолиньо нимало не похоже на промышленные ломбардские города. В сущности, это только большая, очень зажиточная умбрийская деревня. Здесь есть заводы и торговые склады, но почему-то здесь не помнишь ни о трубах, ни о витринах, а все только о романских кампаниле, старинных церквах и капеллах. Лицо города не искажено, в нем есть тихие, залитые солнцем площадки, покосившиеся порталы церквей XIII века, тесные стены средневековых дворцов. В нем есть много работ старинных художников, которые усердно славили здешних "тиранов" Тринчи и школу Фолиньо.
   В одно из утр 1434 года Фолиньо проснулось, чтобы окаменеть от ужаса. По улицам города медленно двигались тридцать шесть ослов, нагруженных кусками изрубленных человеческих тел. Горожанам был показан пример того, как Корадо Тринчи расправляется со своими врагами. Мстя за убийство двух братьев, он накануне взял Ночеру и перерезал там несколько сот родичей, друзей и приверженцев враждебной фамилии Разилья, не щадя детей и женщин. Это не единственная из тех зверских сцен, которые видело Фолиньо. Даже среди других мелких ????????.?.????????????

918????????????

   владетелей XV века Тринчи выделялись своей крайней жестокостью. Но они не были исключением в других отношениях и покровительствовали наукам и искусствам. Домовая капелла в их дворце еще и сейчас сохраняет фрески Оттавиано Нелли, один из самых ранних памятников умбрийской живописи.
   Дворец этот, стоящий на площади перед реставрированным романским собором, производит мрачное впечатление. Фрески капеллы Тринчи были написаны в 1424 году художником Оттавиано Нелли из Губбио. То был один из провинциальных художников, которые так типичны для маленьких городов Умбрии. В своем родном городке он написал несколько незаурядных вещей, но к его фрескам в Фолиньо современная критика относится в высшей степени пренебрежительно. Беренсон называет их "болотной травой" и "старческим бормотанием". Может быть, это и правда, но все-таки фрески Нелли не лишены большой исторической занимательности - на них изображен целый ряд персонажей, одетых в полосатые камзолы с разрезными рукавами, висящие огромные шапки, заставляющие вспомнить фигуры Мазолино, и разноцветные чулки на манер ландскнехтов. Оттавиано Нелли был чужестранцем для ????????.?.????????????

919????????????

   Фолиньо. Но его фрески были полезны для возникавшей местной, своей школы. Умбрия - страна маленьких провинциальных школ. Нет ни одного сколько-нибудь значительного умбрийского города, который не мог бы гордиться своим художником, группировавшим вокруг себя учеников и последователей. Нелли из Губбио, Джентиле из Фабриано, Никколо из Фолиньо, Боккатис из Камерино, Маттео из Гвальдо, Лоренцо из Сан Северино, Меланцио из Монтефалько, Тиберио из Ассизи - этот список можно было бы еще продолжить, и каждый год новые исследования присоединяют к нему новые имена. Конечно, им всем свойственны общие признаки, как всем умбрийским городам, общие черты. Но недаром имя каждого такого художника неразрывно соединено с именем его родного города. Каждый из них был замкнутым провинциальным мечтателем или работником, лишенным традиций такой старинной и крепкой школы, какая была в Сьене, не знающим ничего о свободном и полном открытий воздухе, каким дышала Флоренция.
   В этом провинциальном, часто слабом, но всегда искреннем и свежем искусстве есть своя прелесть. Сплошь и рядом оно создавало произведения душистые, как полевые цветы. ????????.?.????????????

920????????????

   Ничто, кажется, не указывает так верно на необычайный подъем творческих сил, каким было кватроченто, как это возникновение бесчисленных художественных школ в глухих долинах Умбрии и Анконской Марки. Причина, вызвавшая их к жизни, не могла быть идейным, логически распространяющимся движением в тот век, не знавший ни печати, ни быстрых передвижений, ни съездов, ни академий. То было, очевидно, явление высшего порядка, новая стихия, - благодатный дождь, оросивший итальянскую землю, за которым последовало цветение душ.
   Среди местных умбрийских художников встречаются люди чрезвычайно талантливые, которым только их провинциальное уединение помешало развиться должным образом. К этому разряду относятся два мастера из Фолиньо, Пьер Антонио Мезастрис и в особенности Никколо, прозываемый Алунно. Правда, Мезастрис в своих кротких мадоннах здешней городской галереи и в занимательных фресках капеллы Пеллегрини в Ассизи нравится больше своим чистым и совершенно детским воображением. Но Никколо из Фолиньо - художник более серьезный и в некоторых отношениях совсем исключительный. Время, когда работал Алунно, - вторая ????????.?.????????????

921????????????

   половина XV века. Как раз тогда произошло важнейшее событие в истории умбрийского искусства: заезжий флорентийский художник Беноццо Гоццоли написал цикл фресок в соседнем Монтефалько. Беноццо будто освободил творческие силы, которые зрели и накоплялись в городах умбрийской долины. Пример был показан, и вслед за тем стены умбрийских церквей стали покрываться фресками, и капеллы их украсились алтарными образами.
   У Алунно не было ни малейшего душевного сродства с бесконечно веселым, легким и праздничным флорентийским художником. Последние следы влияния Беноццо исчезли, когда Алунно, работая в глухих лесистых ущельях Марки, встретился там с одним из самых странных людей и художников того времени, с тонким и болезненно-острым Кривелли. Сходство между Алунно и Кривелли несомненно: вопрос об их взаимном влиянии заслуживал бы долгого и подробного разбора. Однако даваемое иногда Алунно название "умбрийского Кривелли" должно быть принято с большой осторожностью. Помимо своих психических особенностей, Кривелли был врожденным декоратором, артистом до глубины души. Ничего этого нет у Алунно, он интересен только своими эмоциями, и ????????.?.????????????