Муркок Майкл. Вечный воитель (Хроники Эрекозе - 1)

   Они встали рядом со мной на балконе.
   - Ты отдохнул, Эрекозе? - спросил король Ригенос нервно, как будто ожидал, что я испарюсь без следа за время его отсутствия.
   - Благодарю тебя, король.
   - Хорошо, - он замялся.
   - Время уходит, - проворчал Каторн.
   - Верно, Каторн, верно, - король Ригенос поглядел на меня так, словно надеялся, что я знаю, о чем пойдет речь. Но я не знал и потому ответил ему вопросительным взглядом.
   - Прости нас, Эрекозе, - произнес Каторн, - но время на самом деле не ждет. Король расскажет тебе, что тут у нас творится и чего мы от тебя ждем.
   - Слушаю, - ответил я. - Мне не терпится это узнать.
   - У нас есть карты, - проговорил король. - Где карты, Каторн?
   - Остались внутри.
   - Не согласишься ли ты...
   Я кивнул, и мы вернулись в мои покои. Миновав по дороге две комнаты, мы прошли в большую парадную залу, посреди которой стоял массивный дубовый стол. Подле него нас ожидали рабы короля Ригеноса с пергаментными свитками в руках. Каторн выбрал несколько свитков и расстелил их на столе, один поверх другого. С одной стороны он придавил их своим тяжелым кинжалом, ас другой - поставил металлическую, отделанную рубинами и изумрудами вазу.
   Я с любопытством посмотрел на карты. Очертания земель были мне знакомы. Я помнил их по сновидениям той поры, когда меня только начали настигать призывы короля Ригеноса.
   Король наклонился над столом и заводил по картам длинным и бледным костлявым пальцем.
   - Как я уже сказал тебе, Эрекозе, в твоей.., э-э.., в твоей гробнице, элдрены владычествуют надо всем Южным континентом. Они называют его Мернадин. Вот он, - палец Ригеноса скользнул по побережью земли элдренов, - Пять лет назад они захватили нашу единственную крепость в Мернадине - свой древний морской порт Пафанааль. Битва была недолгой.
   - Твои армии бежали? - спросил я. Снова вмешался Каторн:
   - Мы просто отвыкли воевать. Мы не готовы были к тому, что их орды отважатся покинуть свои берлоги в Печальных горах. Они, должно быть, годами готовились к нападению. Откуда нам было знать их планы - ведь им помогало колдовство!
   - Насколько я понимаю, вам удалось эвакуировать людей? - перебил я. Каторн пожал плечами.
   - В крепости находился только гарнизон. Простые люди отказывались селиться в Мернадине, считая, что его земля опоганена Псами Зла. Те края прокляты, и обитают там лишь демоны из преисподней!
   Я потер подбородок и с невинным видом спросил:
   - Если вам не нужны их земли, почему вы так рветесь загнать элдренов обратно в горы?
   - Потому что, владея континентом, они непрерывно угрожают человечеству!
   - Понятно, - я сделал правой рукой неопределенный жест. - Прости, что перебил тебя. Продолжай, я слушаю.
   - Постоянная угроза... - начал было Каторн, но тут вмешался король. Глаза его были полны страха и ненависти. Тонким, дрожащим голоском он воскликнул:
   - Они вот-вот высадятся на берегах Завара! или Некралалы!
   - Вам доподлинно об этом известно? - спросил я. - И сколько нам потребуется времени, чтобы собрать войско?
   - Они обязательно нападут! - холодные глаза Каторна метали молнии. Редкая бороденка, обрамлявшая его бледное лицо, угрожающе встопорщилась.
   - - Они нападут, - согласился Ригенос. - Мы ведем с ними непрерывный бой, а иначе они давно бы нас одолели.
   - Нужно покончить с ними! - прибавил Каторн. - И если мы промедлим, нам несдобровать. Король вздохнул.
   - Люди устали от войны. Чтобы справиться с элдренами, нам необходимы либо свежие силы, либо полководец, который сумеет вдохнуть надежду в сердца утомленных воинов, а лучше - и то и другое.
   - Разве некого призвать под королевские знамена? - спросил я.
   Каторн издал горлом короткий гортанный звук.
   Я решил, что он рассмеялся.
   - Увы! Мужчины и женщины, старики и дети - все они сражаются против элдренов. Война никого не обошла стороной. Король кивнул:
   - Потому-то мои мысли обратились к тебе, Эрекозе, хотя мне казалось, что я выставляю себя на посмешище, пытаясь оживить горстку праха.
   При этих словах Каторн отвернулся. Наверно, он считал, что король просто-напросто обезумел от отчаяния. Моя материализация была для него как гром с ясного неба. По-моему, он затаил на меня злобу, как будто я пришел в их мир по собственной воле.
   Король расправил плечи.
   - Ты стоишь передо мной во плоти, и я хочу, чтобы ты исполнил свою клятву. Я изумился.
   - Какую клятву?
   Пришла очередь удивляться королю.
   - Как какую? Ты же обещал, что если элдрены снова овладеют Мернадином, ты вернешься и вмешаешься в битву между ними и людьми.
   - Ясно, - я сделал рабу знак принести мне кубок с вином. Получив желаемое, я принялся разглядывать карты. Для Джона Дейкера это была бессмысленная война, бессмысленная и жестокая, которую вели друг против друга ослепленные взаимной ненавистью нации. Однако выбора у меня не было. Я - человек, а потому обязан всеми силами защищать своих сородичей. Род людской должен быть спасен!
   - Элдрены, элдрены, - пробормотал я. - Чем им так досадили люди? Неужели они на самом деле такие злодеи?
   - Что?! - прорычал Каторн. - Ты смеешь подвергать сомнению слова нашего короля?
   - Вовсе нет, - ответил я. - Мне лишь хочется узнать, чем сами элдрены объясняют свою воинственность. Чего они добиваются?
   Каторн пожал плечами.
   - Они стремятся уничтожить нас, - сказал он. - Этого тебе недостаточно?
   - Нет, - отозвался я. - Раз война, должны быть и пленные. Что они говорили на допросах? - я взмахнул руками. - И что говорят вожди элдренов?
   Король Ригенос покровительственно улыбнулся.
   - Ты многое забыл, Эрекозе, если ты не помнишь элдренов. Они - не люди. Они умны и расчетливы. У них языки без костей. Они забалтывают человека до неподвижности, а потом когтями вырывают у него из груди сердце. Хотя, надо признать, в отваге им не откажешь. Под пытками они умирали, так и не открыв нам своих истинных планов. Они хитры. Они хотят, чтобы мы поверили в их болтовню о мире, о взаимном доверии и помощи; они надеются усыпить наше внимание, а потом покончить с нами одним ударом, навести на нас порчу и сглаз. Не будь наивным, Эрекозе! Не пытайся говорить с элдреном так, как говорил бы с человеком, ибо иначе ты обречен. В нашем понимании, у них нет души. Они лишены любви, если не считать их расчетливой верности своему хозяину Азмобаане. Пойми, Эрекозе, элдрены - это демоны. Они - чудовища, которым Азмобаана на потеху аду даровал подобие человеческого облика. Но пусть тебя не обманет их внешность! Внутри элдрены не люди, внутри они - нелюди!
   Лицо Каторна исказила гримаса.
   - Не доверяй элдренским собакам! Они насквозь лживы, лживы и злы! Мы не будем знать покоя, пока не уничтожим их всех до единого. Раз и навсегда - так, чтобы на Земле не осталось ни кусочка их плоти, ни капли их крови, ни косточки и ни волоска! Я не преувеличиваю, Эрекозе. Если в нашем мире останется хоть частичка тела хотя бы одного элдрена, Азмобаана сможет воссоздать своих прислужников и снова натравить их на нас. Потому нужно сжечь это демонское отродье - всех: мужчин, женщин, детей! Сжечь, а пепел развеять по ветру! Вот что нам предстоит, Эрекозе, вот что предстоит человечеству. И добрые силы благословили нас на подвиг!
   Тут раздался еще один голос, мягче и нежнее прежних. Обернувшись к двери, я увидел Иолинду.
   - Ты должен повести нас к победе, Эрекозе, - сказала она прямо. - Каторн не лгал тебе; правда, он мог бы выбирать выражения. Дела обстоят именно так. Ты должен повести нас к победе.
   Я посмотрел ей в глаза. И глубоко вздохнул, чувствуя, как застывает и холодеет лицо. - Я поведу вас, - сказал я.
   Глава 4
   ИОЛИНДА
   На следующее утро меня разбудили рабы, которые готовили мне завтрак. Рабы? Или жена, которая расхаживала по комнате, собираясь будить сына?
   Я открыл глаза, ожидая увидеть ее.
   Но не обнаружил ни жены, ни квартиры, в которой я жил в бытность Джоном Дейкером.
   Рабов тоже не было.
   Мне улыбнулась Иолинда. Оказывается, это она, своими собственными руками, готовила мне завтрак.
   На мгновение я ощутил слабую вину, как будто я каким-то образом предал свою жену. Но потом я понял, что мне нечего стыдиться. Я стал жертвой судьбы или сил, сущность которых мне не дано уяснить. Я больше не Джон Дейкер. Я Эрекозе. Я понял, что лучше всего будет поскорее свыкнуться с этой мыслью. Тот, с кем случилось раздвоение личности, - просто-напросто больной человек. Я пообещал себе как можно скорее забыть о Джоне Дейкере. Раз я стал Эрекозе, значит, надо быть им. В определенной степени я был фаталистом.
   Иолинда подошла ко мне с подносом, на котором лежали фрукты.
   - Откушай, господин мой Эрекозе. Я выбрал странный, мягкий на ощупь плод с желтовато-красной шкуркой. Иолинда протянула мне маленький нож. Я было взял его, но плод был мне незнаком, и я не знал, с какого боку к нему подступиться. Иолинда с улыбкой забрала у меня нож и, усевшись на край моей постели, принялась за дело сама. Мне показалось, что она уж очень старается.
   Разрезав плод на четыре части, Иолинда положила его на тарелку и подала мне, все так же избегая глядеть мне в глаза, но при этом загадочно улыбаясь. Я проглотил кусочек плода; он был одновременно острым и сладким на вкус и хорошо освежал.
   - Благодарю, - сказал я. - Никогда раньше такого не пробовал.
   - Разве? - изумилась Иолинда. - Но ведь в Некралале нет фрукта более распространенного, чем экрекс.
   - Ты забываешь, что я чужой в Некралале, - заметил я.
   Она наклонила головку и, слегка нахмурясь, поглядела на меня. Она откинула легкую голубую ткань, которая покрывала ее волосы; она тщательно расправила свое голубое платье. Она выглядела смятенной.
   - Чужой... - пробормотала она.
   - Чужой, - согласился я.
   - Но, - тут она сделала паузу, - но ты же великий герой человечества, господин Эрекозе. Ты знал Некраналь в дни его славы и могущества, ты правил в нем тогда, тебя именовали Победителем. Ты знал древнюю пору Земли, ты освободил ее от цепей элдренов. Тебе известно о нашем мире больше, чем мне, Эрекозе.
   Я пожал плечами.
   - Да, многое тут мне знакомо и становится ближе с каждой минутой. Но до вчерашнего дня меня звали Джоном Дейкером и я жил в городе, вовсе не похожем на Некраналь, и я отнюдь не был воином. Я не отрицаю, что я - Эрекозе; помимо всего прочего, мне нравится это имя. Однако я не знаю, кем был Эрекозе. Во всяком случае, знаю не больше твоего. Он был великим героем древних времен и перед тем, как умереть, поклялся, что если понадобится, он вернется, чтобы вмешаться в распрю между элдренами и людьми. Его положили в довольно, надо сказать, мрачную гробницу на холме вместе с мечом, который мог носить он один.
   - И который звался Канайана, - прошептала Иолинда.
   - Значит, у него есть имя?
   - Да. Канайана - это больше, чем просто имя. Произнося это слово, ты называешь истинную сущность клинка, мистическую природу тех сил, которые в нем заключены.
   - А есть какая-нибудь легенда, которая объясняла бы, почему только я могу носить мой меч? - спросил я.
   - Их несколько, - ответила девушка.
   - Расскажи мне ту, которая тебе нравится больше всего, - попросил я.
   Иолинда в первый раз за все утро взглянула мне прямо в глаза и, понизив голос, проговорила:
   - Мне нравится та из легенд, в которой говорится, будто ты - избранный сын Всеблагого, Всевышнего, будто твой меч - клинок богов, будто он повинуется тебе потому, что ты и сам - бессмертный бог.
   Я расхохотался.
   - Ты веришь в подобную чепуху? Иолинда потупилась.
   - Если ты скажешь мне, что легенда лжет, я поверю тебе, - произнесла она. - Да, так.
   - Разумеется, я здоров и исполнен сил, - сообщил я. - Однако я вовсе не ощущаю себя богом. И потом, будь я им, я бы, наверно, о том знал. Я бы обитал в той плоскости, где обитают боги, я бы знался с другими богами, среди моих друзей были бы богини...
   Бросив взгляд на Иолинду, я умолк. Она казалась обеспокоенной.
   Я легонько дотронулся до ее руки и сказал:
   - Может, ты и права. Может, я и вправду бог, ибо имею счастье разговаривать с богиней. Она оттолкнула мою руку.
   - Ты смеешься надо мной, господин.
   - Нет. Клянусь, что нет. Иолинда поднялась.
   - Такому великому воину, как ты, я, должно быть, кажусь дурочкой. Прости, что донимала тебя своей болтовней.
   - Ты вовсе меня не донимала, - возразил я. - Сказать по правде, ты помогла мне. Она от удивления приоткрыла рот.
   - Помогла?
   - Ну да. Ты рассказала мне обо мне. Я не помню себя как Эрекозе, но теперь, по крайней мере, я знаю о своем прошлом столько же, сколько любой другой. Что отнюдь не плохо!
   - Наверно, твой вековой сон лишил тебя памяти, - произнесла девушка.
   - Может быть, - согласился я. - А может, за время этого сна появилось множество других памятей, памятей о других жизнях.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Мне кажется, что помимо Джона Дейкера и Эрекозе, я был еще многими другими людьми. Мне на память приходят чужие имена, странные имена на незнакомых языках. Мне думается - может быть, совершенно напрасно, - что пока я, будучи Эрекозе, спал, мой бессонный дух, так сказать, гулял по свету.
   Я замолчал. Разговор уводил меня в дебри метафизики, в которой я никогда не был особенно силен. Откровенно говоря, я считал себя прагматиком. Я всегда потешался над предрассудками вроде идеи о перевоплощении; даже сейчас, несмотря на мой недавний опыт, при мысли об этом меня разобрал смех.
   Но Иолинде явно хотелось, чтобы я продолжил свои никчемушные размышления вслух.
   - А дальше? - спросила она. - Продолжай же, господин Эрекозе, прошу тебя.
   Чтобы подольше задержать красавицу возле себя, я согласился на ее просьбу.
   - Ну что ж, - сказал я, - в то время, когда ты и твой отец пытались призвать меня к себе, мне как будто вспомнились иные жизни, отличные от жизней Эрекозе и Джона Дейкера. Перед моим затуманенным мысленным взором проносились картины других цивилизаций, хотя я не могу сказать тебе, каких - прошлых или будущих. Если быть честным, то прошлое и будущее мне теперь безразличны, поскольку я не имею представления, находится ли, скажем, ваш мир в грядущем по отношению к миру Джона Дейкера или в прошедшем. Он тут и я тут. Мне кое-что предстоит сделать. Вот все, что я знаю.
   - А те, другие воплощения? - спросила Иолинда. - Ты помнишь хоть что-нибудь о них? Я пожал плечами.
   - Ничего. Я пытаюсь описать тебе смутное чувство, а не точное впечатление. Имена, которые я уже забыл. Лица, которые исчезли из памяти при пробуждении. Может быть, и не было ничего - одни только сны. Может быть, моя жизнь в бытность Джоном Дейкером, подробности которой, кстати сказать, тоже начинают потихоньку стираться из памяти, - это просто сон. Имена сверхъестественных существ, о которых упоминали Каторн и твой отец, для меня - пустой звук. Я не знаю никакого Азмобааны, никакого Всеблагого или Всевышнего, никаких демонов или, если уж на то пошло, ангелов. Я знаю лишь, что я - человек и что я существую на самом деле. Лицо Иолинды было серьезным.
   - Верно, ты человек. Ты существуешь. Я видела, как ты материализовался.
   - Но откуда я пришел?
   - Из иных краев, - ответила она. - Из места, куда после смерти уходят все великие воины, где они дожидаются своих жен, чтобы наслаждаться вместе с ними счастьем без конца.
   Я улыбнулся, но тут же согнал улыбку с лица, испугавшись оскорбить девушку.
   - Такого места я не помню, - сказал я. - Я помню только битвы. Если я где-то и обитал, то не в краю вечного счастья, а во многих землях, в землях, где ведется бесконечный бой.
   Внезапно я ощутил себя подавленным и утомленным.
   - Бесконечный бой, - повторил я и вздохнул. Иолинда сочувственно поглядела на меня.
   - По-твоему, такова твоя судьба - вечно сражаться с врагами человечества? Я нахмурился.
   - Не совсем так. Я помню времена, когда я не был человеком в том смысле, в каком ты понимаешь это слово. Если, как я сказал, мой дух перебывал во многих оболочках, то надо признать, что порой оболочки были.., гм.., чужими.
   Я решил не додумывать мысль до конца. Она была слишком сложной, чтобы ухватить, слишком страшной, чтобы жить с ней.
   Иолинда встревожилась. Встав с постели, она метнула на меня недоверчивый взгляд.
   - Но не.., не... Я улыбнулся:
   - Элдреном? Не знаю. Вряд ли, ибо это слово ничего мне не говорит.
   Она облегченно вздохнула.
   - Так тяжело верить... - проговорила она.
   - Верить чему? Словам?
   - Чему угодно! Когда-то, видно, по молодости, я считала, что понимаю мир. Теперь же я ничего не понимаю. Я не знаю даже, доживу ли до следующего утра.
   - Твои страхи не новы, они терзают всех смертных, - сказал я тихо, - Мы, к сожалению, не вечны.
   - Мы? - недобро усмехнулась Иолинда. - Ты бессмертен, Эрекозе!
   Мои мысли до сих пор обращены были на другое. А вдруг и в самом деле? В конце концов, почему бы и нет? Я рассмеялся.
   - Скоро мы это узнаем, - сказал я, - в первой же схватке с элдренами.
   С уст девушки сорвался еле слышный стон.
   - О! - вскричала Иолинда. - Не говори так! Она повернулась к двери.
   - Ты бессмертен, Эрекозе! Ты.., ты вечен! Только в тебе могу я быть уверенной, только тебе могу доверять. Не шути так. Я умоляю тебя, не шути так!
   Ее волнение привело меня в замешательство. Не будь я под одеялом абсолютно голым, я бы поднялся с постели, обнял девушку и постарался бы ее утешить. Правда, она уже видела меня нагишом, когда я возник из ничего в гробнице Эрекозе, но я недостаточно разбирался в здешних обычаях и потому не в состоянии был сказать, шокировал ее тогда мой вид или нет.
   - Прости меня, Иолинда, - проговорил я, - я не думал...
   О чем я не подумал? О том, как сильно бедняжка напугана? Или о чем-то более серьезном?
   - Не уходи, - попросил я.
   Она остановилась у двери и обернулась ко мне; в ее огромных прекрасных глазах стояли слезы.
   - Ты вечен, Эрекозе. Ты бессмертен. Ты никогда не умрешь!
   Я промолчал.
   Насколько я мог судить, в первой же стычке с элдренами меня поджидает смерть.
   Внезапно я осознал, какую ношу согласился на себя взвалить. Иолинда вышла из комнаты, и я, обессиленный, рухнул на подушки.
   Я судорожно сглотнул. Сдюжу ли?
   Хочу ли я нести такую ношу?
   Нет. Особой уверенности в себе у меня не было, так же как и причин считать себя отменным военачальникам. Взять того же Каторна, так у него куда больше опыта в подобных делах. Он вправе таить на меня злобу. Я перебежал ему дорогу, лишил его того, чего он вполне заслуживал. Неожиданно я понял Каторна и посочувствовал ему.
   Какое у меня право вести человечество в битву, которая решит его судьбу?
   Никакого.
   Потом пришла другая мысль.
   "По какому праву человечество ждет от меня подвига?" - подумал я, охваченный жалостью к самому себе.
   Они пробудили меня ото сна, прервав спокойную, размеренную жизнь Джона Дейкера. А теперь они требуют, чтобы я вернул им надежду и силы, которые они растеряли.
   Я лежал в постели и ненавидел их всех - короля Ригеноса, Каторна и людей вообще, в том числе - прекрасную Иолинду, которые вынудили меня задуматься над этим.
   Эрекозе-Воитель, защитник человечества, Величайший из Героев, а в сущности - несчастный человек, лежал в постели, трясясь от страха и оплакивая свою участь.
   Глава 5
   КАТОРН
   Со смущением и досадой позволил я рабам вымыть меня и побрить. Потом встал и облачился в простую тунику. Пройдя в оружейную палату, я снял со стены ножны, в которые был запрятан мой меч.
   Я обнажил клинок, и прежний восторг пронизал мое тело. Я начисто забыл про недавние страхи и громко рассмеялся, размахивая мечом над головой и ощущая, как наливаются силой мышцы.
   Я сделал выпад, и мне почудилось, будто меч превратился в часть моего тела, будто он стал еще одним членом, о существовании которого я до сих пор не догадывался. Я воздел клинок над собой, затем с силой опустил вниз, закрутил им в воздухе... Мне радостно было держать его в руках.
   Он сотворил из меня того, кем я никогда раньше не был. Он сотворил из меня мужчину. Воина. Победителя.
   В бытность мою Джоном Дейкером мне лишь пару раз случалось сжимать в ладони меч. Если верить тем моим друзьям, которые считали, что они на этом деле собаку съели, то вид у меня тогда был не ахти.
   Увидев боязливо жмущегося к стене раба, я с неохотой убрал клинок обратно в ножны. Я вспомнил, что только Эрекозе может не опасаться меча.
   - Что там? - спросил я.
   - Пришел сенешаль Каторн, господин. Он хочет говорить с тобой.
   Я повесил ножны на стену.
   - Зови, - приказал я рабу.
   В палату быстрым шагом вошел Каторн. Как видно, ему пришлось некоторое время дожидаться у двери, и потому настроение у него было ничуть не лучше, чем в нашу первую встречу. Его сапоги с металлическими набойками звонко процокали по каменному полу оружейной палаты.
   - Доброго утра, господин мой Эрекозе, - сказал он.
   Я поклонился.
   - Приветствую тебя, сенешаль Каторн. Извини, если заставил тебя ждать. Я пробовал меч.
   - По имени Канайана, - проговорил Каторн, задумчиво глядя на оружие.
   - Он самый, - сказал я. - Не хочешь ли подкрепиться, сенешаль Каторн?
   Я изо всех сил старался быть с ним любезным, и не только потому, что глупо в канун грандиозной битвы заводить себе врага в лице столь опытного воина, но из-за того еще, что, как я уже говорил, я ему сочувствовал.
   Однако Каторн, очевидно, не собирался идти на мировую.
   - Я позавтракал на рассвете, - бросил он. - У нас есть более срочные дела, господин Эрекозе.
   - Какие же? - я решил не замечать его дерзости.
   - Дела войны, господин мой. Других нет.
   - Разумеется, разумеется. И о чем же ты хочешь говорить со мной, сенешаль Каторн?
   - Мне кажется, нам нужно упредить элдренов и напасть первыми.
   - Нападение - лучшая форма защиты, так, что ли?
   Он как будто удивился. По всей видимости, ему не доводилось слышать этой фразы.
   - Хорошо сказано. Красиво ты говоришь, не хуже элдренов.
   Он явно пытался вывести меня из равновесия. Но я проглотил намек, не моргнув глазом.
   - Значит, - сказал я, - мы нападаем на них. Где?
   - Вот это нам как раз надо обсудить, да и кое-какие другие вопросы тоже. Вообще-то я уже выбрал место.
   - Какое?
   Все тем же быстрым шагом он сходил в соседнюю комнату, принес карту и расстелил ее на скамье. На карте изображен был третий континент, которым безраздельно владели элдрены, - Мернадин. Острием кинжала Каторн ткнул в точку, на которую мне показывали прошлым вечером.
   - Пафанааль, - проговорил я.
   - Самая подходящая цель для первого удара, тем более что элдрены, как мне кажется, не ждут от нас активных действий, зная, как нас мало и как мы устали.
   - Но если так, - сказал я, - не лучше ли захватить сперва городок поменьше?
   - Ты забываешь, князь, что наших воинов вдохновила весть о твоем появлении, - сухо ответил Каторн.
   Я усмехнулся. Каторн, увидев с моей стороны такую реакцию, нахмурился.
   Я сказал спокойно:
   - Нам придется научиться сотрудничать, Каторн. Я высоко ценю твой опыт военачальника. Я признаю, что ты куда лучше моего знаком с элдренами. Мне нужна твоя помощь не меньше, чем королю Ригеносу, как он полагает, - моя.
   Каторн вроде бы слегка смягчился. Откашлявшись, он продолжил:
   - Захватив Пафанааль и его окрестности, мы получим плацдарм, с которого можем организовывать рейды в глубь материка. Овладев Пафанаалем, мы окажемся в чрезвычайно выгодном положении. Мы сможем действовать по собственному усмотрению, а не плестись в хвосте у элдренов. Нам надо загнать их обратно в горы - вот что самое главное. На выкуривание их оттуда могут уйти годы, но по сравнению с нашей задачей это - сущие пустяки.
   - Пафанааль сильно укреплен? - поинтересовался я. Каторн улыбнулся.
   - Элдрены полагаются в основном на свои корабли. Если мы одолеем их флот, можно считать, что Пафанааль в наших руках.
   Он обнажил зубы - как я понял, в усмешке. Внезапно во взгляде его мелькнуло подозрение; он словно сожалел, что столько мне наговорил.
   Молчать было нельзя.
   - Что у тебя на уме, Каторн? - спросил я. - Или ты не доверяешь мне? Он уже овладел собой.
   - Я вынужден доверять тебе, - произнес он ровным голосом. - Мы все вынуждены доверять тебе, Эрекозе. Разве ты вернулся не за тем, чтобы сдержать давнишнюю клятву?
   Я настороженно поглядел на него.
   - Ты в это веришь?
   - Я вынужден в это верить.
   - Веришь ли ты, что я - на самом деле Эрекозе-Воитель?
   - Опять-таки я вынужден верить.
   - Ты веришь в это, ибо считаешь, что если я не Эрекозе - не тот Эрекозе, о котором говорится в легендах, то человечество обречено?
   Он наклонил голову, соглашаясь.
   - А что, если я не Эрекозе? Каторн посмотрел на меня.
   - Ты должен быть им.., господин мой. Если бы не одна вещь, я сказал бы...
   - Что бы ты сказал?
   - Ничего.
   - Что я - переодетый элдрен? Правильно, Каторн? Хитрый нелюдь, принявший человеческий облик? Верна ли моя догадка?
   - Да, - подтвердил Каторн, сдвинув мохнатые брови и облизывая побелевшие губы. - Ходят слухи, что элдрены могут читать мысли, а вот за людьми такого не водится.
   - Уж не боишься ли ты, сенешаль Каторн?
   - Кого, элдренов? Клянусь Всеблагим, сейчас я тебе...
   Массивная ладонь Каторна легла на рукоять его меча. Я поднял руку, и указал на висевший на стене клинок.
   - Вот деталь, которая опрокидывает все твои построения, не правда ли? Если я не Эрекозе, то как мне удается совладать с его оружием?
   Он не вытащил меч, однако ладонь с рукояти не убрал.
   - Ведь правда, что ни одно живое существо, будь оно человеком или элдреном, не смогло бы коснуться клинка и остаться в живых? - спросил я тихо.
   - Так гласит легенда, - согласился он.