Мутовин Борис. Через все испытания

   Я рассказал о своих наблюдениях, доложил, что все работники политотдела находятся в частях и вместе с заместителями командиров разъясняют воинам сложность предстоящих задач. Генерал молча слушал, иногда одобрительно кивал.
   - Важно побывать в каждом батальоне, в каждой роте, дойти до каждой штурмовой группы, до каждого бойца, - говорил он, подчеркивая интонацией слово "каждый", когда я закончил доклад. - Важно, чтобы все осознали сердцем: победа легко не дастся, что враг теперь, когда мы начали гнать его с нашей земли, будет драться еще ожесточенней. Надо разъяснять бойцам и командирам, что нас ждут тысячи советских людей, томящихся в неволе, что дорог каждый час...
   - Планируем провести короткие митинги, партийные и комсомольские собрания, организовать выпуск боевых листков. Пусть люди выскажут свои сокровенные мысли, призовут товарищей драться, не жалея сил.
   - Я тоже побываю на партийном собрании в одном из полков. Послушаю, что говорят коммунисты да и сам скажу пару слов, - ответил генерал. - Как думаете, где лучше побывать?
   Я посоветовал комдиву съездить в полк майора Д. С. Хороленко.
   - Что ж, к Хороленко, так к Хороленко. Заодно и с ним поговорю, согласился генерал.
   На другой день Скворцов зашел в политотдел. В хорошем настроении, оживленный, весело сказал:
   - С такими ребятами будем бить немца до самого Берлина. Послушали бы, с какой уверенностью, с какой готовностью драться до победы выступали коммунисты! А капитан Осис... Не думал, что в нем такие ораторские способности. Говорил с таким жаром, что меня просто проняло. Мы, говорил он, обязаны перехитрить врага, с наименьшими жертвами ворваться в его оборону там, где он не ожидает. В общем, коммунисты настроены по-боевому. Важно передать этот настрой всем воинам. Тем более что полк находится на главном направлении и от его успеха во многом зависит успех действий всей дивизии. А как в других полках?
   Я доложил, что митинги и собрания прошли по-боевому, люди высказали много вдохновляющих, патриотических слов. Сообщил также, что некоторые выступления будут опубликованы в дивизионной газете.
   - Вот это правильно, - согласился комдив. - Пусть дойдет до каждого бойца.
   На рассвете 21 августа начался штурм поселка Зайкинский. Артиллерия, танки, САУ, минометы и дивизион "катюш" открыли ураганный огонь. Под его прикрытием штурмовые группы пересекли низменность, залитую водой, и преодолели проволочное заграждение.
   Артиллерия сразу же перенесла огонь в глубь немецкой обороны. Первые отряды штурмовых групп ворвались в фашистские траншеи и завязали рукопашный бой.
   В это время три вражеских "пантеры" выскочили из-за дома, открыли огонь, пытаясь остановить продвижение наших воинов. Кроме того, еще два танка устремились на орудие сержанта П. Егорова, который, будучи в составе штурмовой группы, прямой наводкой подавлял огневые точки противника. Смяв проволочное заграждение, они оказались рядом с орудием. Но командир не растерялся и в упор ударил по "пантерам". Один за другим загорелись два танка. Остальные повернули наезд и скрылись в поселке.
   Отвагу и храбрость проявил в боях за поселок Зайкинский командир отделения шестой стрелковой роты 228-го гвардейского полка сержант П. С. Шаров. Он первым ворвался в траншеи противника, увлекая за собой остальных бойцов. В рукопашном бою воин, к сожалению, погиб.
   К этому времени батальон, капитана В. Осиса обошел поселок с правого фланга и внезапно ударил по фашистам. Противник не выдержал штурма гвардейцев и отошел, оставив убитых и раненых солдат и офицеров, вкопанные в землю и сгоревшие танки, пулеметы и орудия. 125 фашистов сдались в плен.
   В обороне противника была пробита брешь, и 78-я дивизия вплотную подошла к цехам тракторного завода. В течение всего дня 22 августа она вела здесь бои.
   Вечером вместе с командиром дивизии мы пригласили на командный пункт командиров полков и их заместителей по политчасти. Генерал А. В. Скворцов тепло поздоровался с прибывшими, пристально всматриваясь в лицо каждому, словно видел этих людей впервые, хотя с большинством из них был хорошо знаком, знал характер, привычки, способности каждого. Но, как мне показалось, по лицам командиров и политработников генерал хотел определить их настроение. И это ему удалось - он сразу как-то повеселел, стал больше шутить, улыбаться.
   Когда все собрались, комдив обратился к собравшимся со словами благодарности за мужество, героизм, который они и их подчиненные проявили в боях, потом сказал:
   - Перед нами Харьков. Фашисты поняли, что город им не удержать, и постараются разрушить все, что смогут. Этого допустить нельзя. Командующий фронтом приказал овладеть Харьковом этой ночью - к утру 23 августа. Такая задача поставлена им перед всеми армиями и дивизиями, которые будут сражаться за город. Так что, как говорится, общими усилиями...
   Я попросил командиров и политработников собрать коммунистов, разъяснить им обстановку, поставить перед ними задачу, порекомендовал оперативно провести в ротах, батареях партийные и комсомольские собрания, на которых нацелить членов партии и комсомольский актив на обеспечение примерности в бою.
   Расходились в приподнятом настроении - понимали, что фашистам теперь уже не оправиться от поражений, что будем все быстрее гнать их с родной земли.
   В тот же вечер был собран весь состав политотдела. Я порекомендовал всем офицерам отправиться в штурмовые батальоны, помочь политработникам на местах организовать подготовку людей к тяжелым боям. Через час в политотделе осталось лишь несколько человек - остальные убыли в подразделения.
   Ночью под прикрытием противотанковой артиллерии, танков и САУ бойцы пошли на штурм города. Небо над Харьковом в зареве - город горел. С наблюдательного пункта мы увидели, как взлетели вверх тысячи сигнальных ракет. Вспыхнули прожектора. Стало светло, как днем. Лязгая гусеницами, устремились вперед наши танки и самоходки. Заработала реактивная артиллерия.
   Штурмовые группы атаковали цеха тракторного завода. Возглавлял первую из них от 225-го гвардейского полка капитан А. С. Беловицкий, вторую капитан М. М. Кравцов. Во главе штурмовых групп 228-го гвардейского шли коммунисты капитан В. Т. Осис и капитан И. Д. Щадрин. Они первыми ворвались в цеха завода и завязали там бой.
   На левом фланге 225-го гвардейского полка штурмовая группа проникла в тыл вражеской обороны и в упор расстреливала отступающих фашистов. Затем находившийся в головной штурмовой группе заместитель командира 225-го полка по политической части майор А. А. Аксенов поднял бойцов в атаку. Большая часть фашистов была уничтожена, несколько человек взяты в плен, а остальные поспешно отошли в рабочий поселок.
   Красноармеец 225-го полка Александр Галимзянов, на боевом счету которого в Сталинграде уже было около сотни уничтоженных фашистов, проявил исключительную храбрость, находчивость и в этом бою. Перебегая от окна к окну, он забрасывал немцев гранатами и дымовыми шашками. Это помогало штурмовым группам успешно решать поставленные перед ними задачи.
   На рассвете 23 августа 1943 года дивизия овладела всеми цехами тракторного завода и рабочим поселком. Ночной штурм увенчался успехом. Сотни фашистов были взяты в плен. Среди них находилось немало головорезов, прошедших специальную подготовку по "технике" уничтожения наших городов и сел. Это им поручалось прикрывать отход своих войск, а затем уничтожать все, что только можно было взорвать, сжечь, разрушить.
   Части 78-й гвардейской дивизии, преследуя отходящие гитлеровские части, устремились к железнодорожной станции Основа. После короткого боя 228-й гвардейский полк штурмом овладел ею. К полудню силами других частей и соединений Харьков был полностью освобожден.
   В тот же день к f6 часам полки дивизии вышли на рубеж поселков Шихари, Карачёвка, Бабаи.
   Когда бои переместились к реке Уда, я приехал в 225-й полк. Майор Д. С. Хороленко и "его" заместитель по политчасти майор А. А. Аксенов еще находились под впечатлением недавно закончившихся боев. Лица у них были потемневшие, говорили они преувеличенно громко, так, как объясняются обычно при артиллерийской канонаде, чтобы можно было друг друга расслышать. И Хороленко, и Аксенова я хорошо знал еще со Сталинграда, мы часто встречались, о многом говорили. Трудно сказать, кто из них мне больше нравился - наверное, одинаково. По характеру они резко отличались друг от друга. Хороленко горяч, вспыльчив, резок в суждениях. Он мог из-за пустяка вспыхнуть, сказать кому-то что-то резкое, даже обидное, но уже через минуту, бывало, отходил, смущался от собственной несдержанности, начинал всячески сглаживать свою вину перед человеком. И тогда становилось смешно смотреть на него - таким неловким, по-детски наивным выглядел он в те минуты. При всем том Хороленко отличался исключительной храбростью, острым умом, грамотностью в организации боя. Командир дивизии при обсуждении плана той или иной операции внимательно выслушивал и высоко ценил его мнение.
   Аксенов же, наоборот, был медлителен и в движениях, и в разговоре, и в принятии решений. К товарищам, к подчиненным, независимо от их возраста, он обращался только на "вы", был предупредителен, внимателен. Любое, даже неожиданное событие воспринимал спокойно, будто давно знал о нем.
   Политработника любили. И выражали эту любовь бойцы и командиры по-разному: делились с ним самым сокровенным, обращались за советом, старались сделать для него что-либо приятное.
   - Не хотите ли пройтись по поселку? - спросил я у Хороленко и Аксенова. Оба охотно согласились.
   Мы шли по изрытой бомбами и снарядами улице мимо разрушенных домов, иногда останавливались возле чудом уцелевших. Казалось бы, за годы войны видели всякое и уже можно было привыкнуть к подобным картинам, но сердце все равно обливалось кровью: сколько горя, сколько утрат!
   Не заметили, как к нам подошла группа людей: старики, старухи, девушки. Пока мы разговаривали с ними, подходили все новые и новые группы. Народу собралось много. Состоялся незапланированный митинг, на котором мы от имени воинов дивизии поклялись бить фашистов, пока руки могут держать оружие, отомстить фашистам за горе и беды, которые они принесли на нашу землю.
   Вернулись в штаб. Долго беседовали. Хороленко и Аксенов никак не хотели меня отпускать, все уговаривали попить чаю, но я отказался: надо было возвращаться в штаб дивизии, а по пути побывать и в других полках. Не знал я в те минуты, что вижу Аксенова в последний раз. Вечером того же дня при форсировании реки. Уда погиб этот замечательный человек, опытный политработник. Погиб и пропагандист полка лейтенант Андрей Березовский. Их вместе похоронили с воинскими почестями в сквере рабочего городка Харьковского тракторного (ныне там установлен памятник).
   В этом бою тяжелое ранение получил и Денис Семенович Хороленко. Перед отправкой его в госпиталь я приехал в медсанбат. Несколько минут сидел возле его койки. Вспомнил путь, пройденный с этим человеком, которого любил искренне и глубоко. Много самых различных боевых эпизодов было связано с его именем. Один из них произошел в боях под Харьковом.
   Когда с наблюдательного пункта командира дивизии уже видны были окраины города, разрушенные корпуса тракторного завода, вдруг произошла заминка: батальоны 225-го гвардейского полка, контратакованные при поддержке авиации пехотой и танками противника, залегли, продвижение их остановилось. Тут же последовал телефонный звонок командующего 7-й гвардейской армией генерала М. С. Шумилова командиру дивизии генералу А. В. Скворцову.
   - Что там произошло? - строго спросил Шумилов. - Немедленно поднять в атаку полк, разгромить контратакующего противника и ворваться на территорию завода. Через тридцать минут будет дан залп реактивных снарядов по врагу перед боевыми порядками полка. Еще раз напомните бойцам, офицерам и лично майору Хороленко, что они находятся на одном из главных участков наступления и от их успеха зависит выполнение приказа.
   Посмотрев на Скворцова, я сел в свою зелененькую эмку, поехал в 225-й полк. Меня встретил начальник штаба полка гвардии майор П. А. Плашков.
   - Где майор Хороленко? - опрашиваю у него.
   - В боевых порядках батальонов, - ответил майор. - Вон там, в кустарнике. Приказ командующего и командира дивизии я ему передал. Политработники полка и офицеры штаба все в подразделениях, доводят до бойцов и офицеров требования приказа.
   Мы въехали в заросли кустарника, скрытые от противника небольшой высоткой, и я пошел на наблюдательный пункт командира полка. Видно все, как на ладони. Местность ровная. До противника не более 300 метров. На ничейной полосе - подбитые немецкие танки. В одном из них устроились наши разведчики и артиллерийский наблюдатель - корректировщик огня.
   - А танк-то целехонький, - улыбнулся Хороленко, - и снаряды есть. Но хлопцы не знают, как его завести. А жаль. Можно было бы использовать по назначению.
   Водитель моей машины Максим Скоров и адъютант Вадим Дзеульский услышали этот разговор и сразу же попросили разрешения пробраться к танку.
   - Я же механик-водитель, - напомнил Скоров. - А Вадим артиллерист.
   Получив согласие, они ползком добрались до танка. И вот машина ожила, пошла на боевые порядки фашистов. Те не открывали по ней огонь, приняв за свою. Но когда танк начал давить пехоту, пулеметные точки и бить прямой наводкой по пушкам и танкам, фашисты всполошились, поняли, в чем дело, подбили машину.
   В это время прогремел залп "катюш", и бойцы 225-го и правофлангового 228-го полков пошли на штурм вражеских позиций. Завязался бой. Противник непрерывно контратаковал пехотой и танками, вел артиллерийско-минометный огонь. Его самолеты бомбили наши боевые порядки.
   Наблюдательный пункт, на котором находились мы с майором Хороленко, оказался под огнем. Оставаться на нем было опасно. Мы выскочили из щели и, отбежав 15-20 метров влево, залегли. В эту минуту в наш окоп влетел вражеский снаряд. Грохот разрыва - и на том месте, где мы только что находились, появилась огромная воронка.
   - Хм... Вот ведь как бывает, - спокойно произнес майор.
   В этом бою был тяжело ранен майор Хороленко, погиб мой адъютант севастополец мичман Вадим Дзеульский, контужен водитель машины Максим Скоров...
   С тяжелым чувством расстался я с Хороленко. Договорились поддерживать связь. И не теряли ее не только в годы войны, но и после нее. Гвардии полковник Хороленко жил в Симферополе, вел большую военно-патриотическую работу среди молодежи. Мы часто встречались, вспоминали о незабываемых днях Сталинградской битвы, бои на Курской дуге, под Белгородом за Харьков. В 1980 году Дениса Семеновича не стало.
   Бои за Карачёвку и Бабаи, на реке Удд продолжались трое суток. Село Бабаи несколько раз переходило из рук в руки. Только 28 августа 1943 года 228-й полк окончательно выбил противника из главного пункта обороны винзавода, занял его и затем вышел вместе с другими частями дивизии на юго-западную окраину села.
   Освободив Бабаи и выбив противника с окрестных высот, дивизия, несмотря на упорное сопротивление противника, вышла к городу Мерефа и после четырехдневных боев 4 сентября овладела его южной частью. Враг оказался зажатым войсками 7-й гвардейской армии с юга и севера и отступил. Город Мерефа был полностью освобожден.
   В те дни я близко познакомился с командиром взвода разведки 228-го гвардейского полка гвардии старшим сержантом А. К. Патакой. Командир полка отрекомендовал его как храброго, лихого разведчика, не раз бывавшего в тылу врага. На этот раз Патане предстояло незаметно проникнуть в Мерефу и добыть "языка". Я объяснил ему задачу, значение "языка", поинтересовался, как думает разведчик поступить. Патака ушел, а мы с тревогой и нетерпением ждали его. Вернулся он через несколько часов, доставив в штаб полка двух гитлеровцев. Я от души поблагодарил разведчика.
   На войне так бывает: разговариваешь с человеком, радуешься знакомству с ним, а через несколько часов узнаешь, что его уже нет в живых. Так произошло и на этот раз. Когда ночью противник крупными силами атаковал полк, Патака вместе со взводом разведчиков вступил в бой, прикрывая правый фланг первого батальона. Случилось так, что старший сержант, увлекшись рукопашной схваткой, не заметил, как фашисты окружили его. А когда понял это, решил как можно дороже отдать жизнь. Он дрался, пока были патроны и гранаты. Но вот они кончились. Фашисты шли на него, не стреляя: они понимали, что теперь боец не опасен. Патака поднялся во весь рост и пошел навстречу врагу. Штыком и прикладом он уничтожил еще несколько гитлеровцев, но погиб и сам.
   5 сентября дивизия форсировала реку Мжа и продолжала наступать в юго-западном направлении. 7 сентября мы подошли к селу Первомайское, но с ходу взять его не смогли. До 14 сентября шли бои на этом рубеже. Храбро сражались воины всех частей и подразделений, особенно - артиллеристы 158-го гвардейского артиллерийского полка. Они отбили несколько танковых атак.
   Как ни сопротивлялись фашисты, но были вынуждены уйти из Первомайского. Дивизия с ходу форсировала речку Брестова, зашла в тыл врага и 18 сентября совместно с 72-й и 81-й гвардейскими дивизиями ворвалась в город Краоноград. К утру 19 сентября 1943 года он был полностью очищен от фашистов.
   После взятия Краснограда мы в составе 24-го стрелкового корпуса перешли во второй эшелон 7-й гвардейской армии. Очищая от разрозненных групп противника освобожденные передовыми частями села, соединение прошло через Карловку, Павловку, Грабовщину, Нехворощ, Ливенское, на ходу пополняясь личным составом за счет местного населения.
   Получить пополнение и укомплектовать подразделения - это еще полдела. Главное - суметь в короткий срок подготовить бойцов к тяжелым, изнурительным боям. Для этого политотдел и штаб дивизии приняли все необходимые меры. Ночью, урывками в дневное время офицеры штаба, политработники беседовали с новичками, передавали им боевой опыт, учили их уничтожать огневые точки, танки, самолеты и живую силу противника.
   В то же время политотдел позаботился об укреплении ротных и батальонных партийных и комсомольских организаций за счет коммунистов и комсомольцев тыловых подразделений, команд выздоравливающих. Со вновь назначенными парторгами и комсоргами рот и батальонов мы провели занятия, инструктажи. Состоялись партийные и комсомольские собрания, на которых подводились итоги боев, отмечались героические подвиги коммунистов и комсомольцев, а главное обсуждались вопросы, связанные с обеспечением их авангардной роли в предстоящих боях за Днепр в период его форсирования, захвата и удержания плацдарма.
   До Днепра оставалось 80 километров. 22 сентября 1943 года гвардейская дивизия в авангарде 24-го корпуса вновь была введена в бой в междуречье Ворожлы и Орели. Перед ней была поставлена задача к вечеру 23 сентября выйти к Днепру, и с ходу, не дав противнику опомниться, форсировать реку, захватить плацдарм на правобережье и удерживать его до подхода главных сил 24-го корпуса и всей армии.
   Несмотря на проливной дождь и непролазную грязь, к исходу дня 23 сентября все части дивизии достигли левого берега Днепра в районе совхоза имени Тельмана и села Карпенки. К тому времени группа бойцов саперного батальона во главе со старшим лейтенантом Б. Гильдуниным пригнала к месту переправы "флотилию" рыбацких лодок, плотов, бочек, бревен. Это оказалось как нельзя кстати. Вместе с местными жителями бойцы собирали все, что могло пригодиться для переправы.
   Днепр в местах, где планировалось форсирование, широк, быстр, глубок. Его левый берег - пологий, изобилует озерами, лиманами, местами болотистый, редко можно увидеть кустарник. Правый - преимущественно крутой, изрезан оврагами.
   Фашисты возлагали на Днепр большие надежды. Они считали, что он станет преградой перед которой неизбежно должно остановиться стремительное наступление Красной Армии, рассчитывали под защитой реки перегруппировать свои войска, привести их в порядок, принять пополнение, перейти к затяжной позиционной войне. На берегах Днепра были оборудованы доты и дзоты, выкопаны глубокие траншеи, протянута на десятки километров колючая проволока, заминированы поля и дороги.
   К 22 часам 23 сентября 1943 года по приказу генерала А. В. Скворцова командир 225-го гвардейского полка гвардии майор П. А. Плешков, назначенный вместо Хороленко, закончил формировать передовой отряд. В него вошли только коммунисты и комсомольцы, в их числе и разведчики во главе с командиром взвода Иваном Алексеевичем Григоровым, удостоенным позже звания Героя Советского Союза. Входили в отряд также саперы-разведчики - командир взвода разведки 89-го гвардейского отдельного саперного батальона старший лейтенант Р. Г. Иванов, старший сержант М. С. Лысов и ефрейтор М. М. Медведев, связисты лейтенант С. О. Гуревич, рядовые М. Е. Гриненко и И. Ф. Корнев, рота автоматчиков 225-го гвардейского полка, взвод станковых пулеметов. Командиром отряда был назначен старший лейтенант Г. А. Кузнецов, а его заместителем по политчасти - старший лейтенант А. Т. Ануфриев. Бойцы были вооружены автоматами, ручными и противотанковыми гранатами, ручными и тремя станковыми пулеметами, небольшим количеством противотанковых и противопехотных мин, были у них средства проводной и радиосвязи. Командир дивизии побеседовал с личным составом отряда, подчеркнув огромное значение поставленной перед ним задачи. Состоялось открытое партийно-комсомольское собрание с повесткой "Боевую задачу выполним. Днепр форсируем, плацдарм завоюем и удержим".
   Артиллерия, минометы и станковые пулеметы стрелковых полков и 158-го гвардейского артиллерийского полка заняли огневые позиции и были готовы поддерживать переправу передового отряда и захват плацдарма на острове Глинск-Бородаевский.
   23 часа 23 сентября. Тишина. Лишь слышен плеск воды у берега. Вместе с бойцами передового отряда мы притаились в кустах. И вот - время! Соблюдая максимальную осторожность, бойцы подходят к берегу, где их ждут заранее подготовленные плоты, рыбацкие лодки, грузятся и тихо отходят от берега... В первых двух лодках находились проводники - местные жители из села Карпенки Т. А. Билык и И. К. Онуприенко. Много лет они рыбачили в этих местах, отлично знали нрав Днепра и остров Глинск-Бородаевский.
   Тихон Аринахович Билык направил лодки не прямо на крутой берег острова, где, как было известно, находились огневые точки противника, а на его юго-восточную часть, на отмель. Лодки шли быстро, плавно, без шума и скрипа (весла были обмотаны тряпками) и вскоре причалили к берегу. Фашисты вели беспорядочную стрельбу, освещали ракетами часть острова и плеса Днепра, но было ясно, что десант они не обнаружили.
   Через час лодки возвратились. Началась переправа всего отряда. Вместе с местными жителями теперь в ней участвовали саперы 89-го гвардейского саперного батальона.
   Разведчики тем временем зашли в тыл противника, находившегося на острове, перерезали провода телефонной связи, идущие к основным силам обороны, расположенным на правом берегу Днепра в Домоткани и Бородаевке. Внезапное нападение вызвало среди фашистов панику. Началась беспорядочная стрельба, в воздух полетели ракеты, освещая Днепр и остров. Переправившись, передовой отряд был обнаружен, но сумбурный неприцельный огонь пулеметов и автоматов противника большого вреда ей не принес.
   К 2 часам 24 сентября передовой отряд полностью переправился на остров Глинск-Бородаевский и сразу же вступил в бой с противником. Фашисты были выбиты из траншей и окопов в районе переправы и оттеснены в глубь острова, к протоке, отделявшей остров от правобережья Днепра.
   Вслед за передовым отрядом начали переправляться батальоны и спецподразделения 225-го гвардейского полка. Первой форсировала реку оперативная группа штаба полка во главе с майором П. А. Плешковым. Но переправа полка затянулась: слишком мало было плавсредств. Полковые пушки переправляли на плотах, которые буксировали лодками.
   И вот уже начался рассвет. Сразу же в небе появилась "рама" самолет-разведчик и корректировщик артогня противника. Переправа подверглась непрерывному артиллерийскому и минометному обстрелу. Но и в этой обстановке бойцы продолжали делать свое дело. К 16 часам 24 сентября полк в полном составе уже был на острове.
   Несмотря на ожесточенное сопротивление фашистов, к вечеру того же дня батальоны вышли к протоке, нашли броды и стали готовиться к ее преодолению. Но основные силы дивизии еще оставались на левом берегу Днепра. Политработники проинформировали личный состав об успешном форсировании основного рукава Днепра, о высадке на остров Глинск-Бородаевский воинов 225-го гвардейского полка. В беседах приводились примеры героизма и отваги саперов, разведчиков и связистов, проложивших по дну реки проводную связь. Но мы подчеркивали, что самое трудное впереди: необходимо всем полкам и спецподразделениям форсировать Днепр, расширить захваченный плацдарм и удержать его.
   24 сентября командующий армией генерал М. С. Шумилов вызвал на свой наблюдательный пункт всех командиров дивизий, корпусов, начальников политотделов соединений и приказал в ночь на 25 октября Форсировать Днепр, нанося главный удар левым флангом на участке Новый Орлик, устье реки Опедь, то есть в полосе 25-го и 24-го гвардейских корпусов. В соответствии с этим командир 24-го гвардейского корпуса приказал командиру 78-й гвардейской дивизии до рассвета 25 сентября переправиться на остров Глинск-Бородаевский и перебросить разведывательные группы в район Домоткани.