Мутовин Борис. Через все испытания

   Дивизия, успешно продвигаясь, значительно оторвалась от других соединений корпуса. Когда она подошла к Днестру, командующий армией приказал с ходу форсировать реку и круто повернуть на юг, чтобы отрезать пути отхода немцам, не дать им переправиться через Днестр. Гвардейцы успешно выполнили эту задачу. Они, не задерживаясь, на рыбацких лодках, плотах, бревнах и досках начали переправу на правый берег Днестра, захватили небольшой плацдарм и к 12 часам 5 апреля вступили в бой за крупный населенный пункт Суслены.
   Как и на Днепре, при форсировании Днестра на самых трудных и опасных участках находились коммунисты. Они личным примером увлекали за собой бойцов, показывали образец мужества, стойкости, инициативы и находчивости.
   На участке первого батальона 228-го гвардейского полка группу бойцов, которым предстояло первыми переправиться через Днестр, захватить небольшой плацдарм и удерживать его, чтобы дать возможность форсировать реку всему батальону, возглавил парторг лейтенант К. И. Ступак. Готовя плоты под артиллерийским огнем противника, он ходил от одного солдата к другому, шутил, подбадривая их, помогал скреплять бревна.
   - Просил у командования разрешения перейти Днестр вброд, уговаривал... Не разрешили - простудитесь говорят, - улыбался лейтенант. - И верно: нельзя нам болеть - обидятся фашисты, что бить их будет некому. Ладно, на бревнышках переплывем.
   Солдаты улыбались: "заливает" лейтенант, Днестр вброд не перейдешь. Кое-кто поддерживал шутливый тон командира, нарочито серьезно сокрушался:
   - Надо же, не разрешили. Возись тут с бревнами. Куда лучше - засучили штаны и потопали.
   С шутками и дело спорилось. Настал час переправы. Я посоветовал Ступаку быть осторожным, зря не рисковать, но напомнил, что плацдарм на том берегу нужен позарез. Он кивнул - понимаю, мол.
   Лейтенант Ступак и бойцы его взвода блестяще выполнили задачу. Плацдарм они захватили и удержали его до подхода основных сил.
   Первым в село Суслены ворвался стрелковый батальон, которым командовал гвардии капитан А. Беловицкий. К исходу дня 7 апреля части дивизии очистили село от гитлеровцев, вышли на юго-западную его окраину и отрезали противнику пути отступления в этом районе.
   В тот день погиб парторг 225-го полка гвардии капитан Т. А. Корниенко. Я хорошо знал этого вдумчивого, любимого всеми коммуниста, так много сделавшего для воспитания бойцов. Глубоко сожалел, что не стало умелого организатора партийной работы, чудесного человека.
   ...Наступление наших войск продолжалось. Мы вошли в пределы Молдавии. К 2 часам 12 апреля 1944 года части 78-й гвардейской, ведя бои с непрерывно контратакующим противником, форсировали реку Буг и вышли на северную окраину рощи южнее города Оргеева и заняли оборону. Все попытки прорваться к городу Кишиневу и захватить его были сорваны мощными контратаками вражеской пехоты, поддерживаемой танками и авиацией противника.
   Утром 12 апреля я приехал в Пятры, где расположился второй артдивизион. Бойцы отдыхали после изнурительных боев. Кое-где они собрались группами, вели неторопливый разговор.
   С реки потягивало сыростью. Вдоль берега полосами стелился сырой туман.
   - Всю ночь на вражеской стороне, за высотой и рощей, слышался шум моторов. Гитлеровцы что-то затевают! - доложил начальник разведки дивизиона гвардии старший лейтенант А. Возносименко.
   - Передайте на батареи: боевая готовность! - приказал командир дивизиона гвардии капитан Б. А. Лубов.
   Не прошло и десяти минут, как из-за рощи, облепленные автоматчиками, выскочили до десятка фашистских танков. Стреляя на ходу, они устремились на боевые порядки пехоты и огневые позиции артиллерийского дивизиона. Первой открыла огонь четвертая пушечная батарея. Головной "тигр", хотя в него и попало несколько снарядов, продолжал двигаться. Но вот у основания башни блеснул желтоватый огонек, из корпуса машины потянулся черный дым, и затем раздался взрыв.
   Вот уже четыре вражеских танка застыли на месте. Два из них горели. Среди разрывов наших снарядов и мин, между танками, прячась за их броню, метались фашистские автоматчики. По ним открыли огонь пятая батарея и минометчики. Расчеты гвардии сержантов И. Залуцкого, Я. Корнауха и А. Крутя били без промаха.
   К десяти часам утра бой закончился. Враг потерял 14 подбитых и сожженных танков и бронетранспортеров. Но было ясно, что фашисты не смирятся с поражением. И действительно, вскоре они пошли в контратаку, но, попав под губительный огонь, вновь откатились назад. Немецкие самолеты стали бомбами перепахивать землю. Наблюдательный пункт командира дивизии, находившийся в семистах метрах от переднего края, оказался под постоянным огнем.
   Оставив огневые позиции артполка, я пробрался на НП. Увидев меня, генерал А. Г. Мотов воскликнул:
   - Жив? Творится черт-те что. Посмотри, пехота не может подняться - вся низина простреливается. Несем потери. Вон, видишь лес? Надо под его прикрытием зайти в тыл противнику и ударить. Немедленно!
   Посоветовавшись, решили поручить выполнение этой задачи батальону гвардии капитана Н. Т. Панкова. Я сразу же пошел в это подразделение. Вместе с замполитом полка гвардии майором А. С. Клименко мы объяснили воинам боевую задачу, призвали их действовать смело, решительно, внезапно, чтобы не дать гитлеровцам опомниться, сбросить их с высоты, захватить их и тем самым сохранить жизнь сотням наших воинов.
   К 16 часам батальон по лесу вышел в тыл противнику и нанес по нему внезапный удар. Фашисты были вынуждены оставить очень важную для обороны высоту и отойти. Батальон гвардии капитана Н. Т. Панкова закрепился на ней.
   В 18 часов 19 апреля 1944 года мы сдали свой участок 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, вышли во второй эшелон корпуса и сосредоточились в районе села Бологавь. К этому времени резко осложнилась обстановка в районе села Ташлык на днестровском плацдарме, захваченном 5-й гвардейской армией генерала А. С. Жадова. Ее части на плацдарме вели тяжелые бои со значительно превосходящими силами противника.
   В полночь того же дня наша дивизия была поднята по боевой тревоге и к утру 20 апреля, совершив ночной марш, вышла в район села Суслены. Переправившись через Днестр, мы прошли еще 98 километров на северо-запад через Гаяны и к 5 часам 23 апреля сосредоточились в районе села Ташлык, где и вошли в состав 33-го гвардейского корпуса 5-й гвардейской армии.
   К 11 часам 23 апреля дивизия переправилась через "Днестр на захваченный еще 13 апреля плацдарм и с ходу вступили в бой на высотах юго-западнее села Пугачень. Противник, сосредоточив здесь три пехотные и две танковые дивизии, непрерывно атаковал, наносил артиллерийские и авиационные удары, стремясь ликвидировать плацдарм.
   В воздухе стоял густой, едкий дым. Под его прикрытием на позиции гвардейцев двигались танки пехоты врага. Но бойцы 78-й гвардейской вместе с частями 5-й гвардейской армии не только удержали плацдарм, но и значительно расширили его по фронту и в глубину... Задача и на этот раз была выполнена.
   С 1 января по 3 мая 1944 года дивизия, ведя наступательные и оборонительные бои, уничтожила 149 пулеметов, 37 минометов, 15 пушек, 34 танка, 24 бронетранспортера, 70 автомашин, много другой боевой техники и вооружения противника. Взято в плен 119 солдат и офицеров, захвачено 41 пулемет, 19 пушек, 11 мотоциклов, 6 бронемашин.
   За героизм, проявленный в боях, 1393 бойца и командира были награждены орденами и медалями Советского Союза{6}.
   Используя данные, подготовленные штабом дивизии, политотдел и политработники частей развернули широкую пропагандистскую и воспитательную работу. Они готовили личный состав к новым боям, но уже за пределами нашей Родины.
   Глава восьмая
   Покой нам и не снился
   Как-то в политотделе зашел разговор об особенностях партполитработы в боевых условиях, о том, какими качествами должен обладать фронтовой политработник. Суждения высказывались разные, но суть их все-таки была единой: ему не обойтись без глубоких знаний марксизма-ленинизма, военного дела, без широкой общей культуры, умения оценить обстановку и с учетом этого организовать свою работу, без подлинной инициативы, сметки, без хорошего знания людей, их характеров, без кристальной чистоты. Вспоминали выступление М. И. Калинина на собрании слушателей и профессорско-преподавательского состава Военно-политической академии имени В. И. Ленина. Ставя задачи перед политработниками, он отмечал, что политработа - очень сложная и трудная сфера деятельности, что быть политработником - значит беспредельно любить свое дело, тех, кого воспитываешь, постоянно совершенствовать свои знания. Думается, в этом выступлении всесторонне раскрыты сами основы партполитработы, главные ее направления, объемно сказано о качествах, которыми должен обладать политработник.
   При обсуждении практической деятельности политработника в боевых условиях мы конечно же ссылались на эту речь, были едины в оценке ее основополагающих положений, но пытались и развить их с учетом конкретных условий, изменений, которые вносила напряженная боевая обстановка в работу каждого из нас.
   Помню, с какой страстностью капитан М. Г. Зотов - агитатор политотдела - доказывал, как важно фронтовому политработнику уметь безошибочно улавливать момент, изменения, происходящие в жизни, боевой деятельности подразделения, части, дивизии в целом, оперативно реагировать на эти изменения, учитывать их.
   - Одно дело действовать в обороне, - говорил он. - Другое - в наступлении, третье - на марше. При действиях личного состава на открытой местности необходимы одни формы работы, при форсировании водной преграды другие. В подразделении, где личный состав опытный, обстрелянный, не будешь говорить о том, что предельно необходимо сказать в подразделении, укомплектованном новичками, которые еще не знают как следует, что такое бой...
   Собственно, с Зотовым никто и не спорил - мысль его
   была предельно ясной, а оказанное - предельно верным. Мне казалось, что он просто проверяет себя, свои суждения, хочет узнать, что об этом думают товарищи...
   Мне нравился капитан Михаил Григорьевич Зотов, обладавший выдержанностью, культурой общения, широкой эрудицией. Но вот "военной косточки" в нем не ощущалось. Больше всего тревожило то, что он стыдился потребовать выполнения своего указания, проявлял иногда мягкотелость. Пришлось поговорить с ним отдельно, напомнить, что он, как представитель политотдела, должен проявлять твердость и настойчивость в проведении нашей линии, не идти на различные компромиссы, действовать не от себя лично, а от имени политотдела.
   Михаил Григорьевич слушал меня, виновато поглядывал на свои большие руки и то и дело произносил:
   - Я постараюсь... Я постараюсь...
   Политработникам частей, согласно указанию политотдела, предстояло сделать немало. Им было рекомендовано организовать и провести семинары парторгов батальонов по практике работы парторганизации в наступательном бою, семинары парторгов рот на эту же тему, семинары комсоргов первичных и ротных комсомольских организаций на тему "Комсорг в бою", беседы с личным составом "Заветы В. И. Ленина советским воинам", инструктажи ротных и взводных агитаторов.
   Предусматривались также встречи бывалых воинов с бойцами, не участвовавшими в боях, собрания орденоносцев для обсуждения их задач в бою, совещания старшин подразделений, командиров взводов и рот, митинги и многое другое. Планировалось привлечь к организации и проведению мероприятий офицеров штаба и служб.
   Командир дивизии генерал-майор А. Г. Мотов, ознакомившись с планом работы политотдела, поинтересовался, на какое время рассчитана вся эта работа. Я назвал сроки. Он недоверчиво покачал головой:
   - Справитесь? Напланировали-то вон сколько. А ведь жизни спокойной фашист не даст.
   - Будем напрягать все силы. Должны справиться. План обсужден с политработниками частей, они все обдумали и взвесили, настроены по-боевому.
   - Тогда, как говорится, в добрый путь, - улыбнулся генерал и утвердил план.
   В те дни в политотделе можно было встретить лишь секретчицу, партучетчицу и еще несколько товарищей. Остальные - в полках, батальонах, ротах. Семинары, собрания, встречи и занятия... Хотелось побывать всюду. Ездил, ходил и выступал много, так же много запоминал, записывал.
   В одном из полков довелось вместе с заместителем командира полка готовить и проводить слет бывалых воинов. Мы придавали ему большое значение. Важно было обобщить боевой опыт, сосредоточить усилия актива на обучении нового пополнения. Поговорили с некоторыми бойцами, младшими командирами, посоветовали, на чем сконцентрировать внимание при выступлении.
   Открывая совещание, я отметил, что все собравшиеся прошли славный боевой путь, участвовали во многих боях, приобрели большой опыт, умение побеждать сильного и коварного противника, что опыт бывалых воинов во многом поучителен и ценен, важно вооружить им весь личный состав. Большинство из присутствующих умело и настойчиво передают свой опыт молодым, и это приносит большую пользу. Но, к сожалению, есть и такие бойцы, которые лишь подшучивают над менее опытными, занимаются подковырочками, а чтобы чему-то научить, что-то посоветовать, подсказать, так для этого, по их мнению, есть командиры. Вот и давайте обсудим, как нам лучше поставить дело обучения и воспитания бойцов. Без вашей помощи командирам, политработникам будет труднее вводить в строй молодежь.
   Выступил ефрейтор Федор Серый. Личность известная: в полку больше года, прослыл человеком храбрым, смекалистым, добрым и очень спокойным, какими бывают люди, наделенные недюжинной силой.
   - Воевать надо, конечно, уметь, - заговорил он. - А что значит уметь? Ну, оружие свое знать досконально, пользоваться им умело - раз. Правильно ориентироваться в обстановке и выбирать наиболее удобный момент для нанесения удара - два. Не трусить, помнить, что враг ведь тоже из человеческого мяса состоит и тебя боится. Если ты струсишь, он смелее будет, в затылок тебя щелкнет, а если ты смелее, он струсит. И главное - бодрость духа, вера в победу, злость к врагу. Мы деремся за правое дело, а значит, и победим. Вот так я и объясняю молодому солдату.
   Выступили и другие бойцы, поделились опытом обучения и воспитания молодых воинов. Приняли обращение к ветеранам дивизии, в котором призывали их не жалеть сил для подготовки молодежи к боям.
   После совещания, когда мы остались вдвоем с заместителем командира полка по политчасти, к нам подошел небольшого роста русоволосый сержант. Попросив разрешения обратиться к майору, он смущенно доложил, что его заявление о приеме в партию еще не рассматривалось.
   - Разберусь, - пообещал политработник, а когда боец ушел, обратился ко мне: - Кое-где продолжают не придавать должного значения приему передовых бойцов в партию. Вот видели этого солдата? Ефрейтор Сурин Виктор Иванович. Разведчик. Награжден орденом и двумя медалями. Человек заслуженный. Решил вступить в партию. А секретарь волынку тянет. Факт тревожный. Разберусь и доложу вам...
   Факт действительно вызывал тревогу. И я тут же сделал в блокноте пометку: заслушать сообщение парторга и замполита батальона о работе по отбору в ряды партии отличившихся воинов и воспитании молодых коммунистов. Несколько позже обсуждение этого вопроса состоялось, и товарищи были строго предупреждены за допущенные ошибки.
   Я уже говорил о том, что в самые трудные дни боев число заявлении о приеме в партию значительно увеличивалось. Это закономерно: в трудный для Родины час наш народ всегда еще теснее сплачивался вокруг своего авангарда родной ленинской партии, выражал ей безграничное доверие. В своих заявлениях в партийную организацию воины высказывали высокие патриотические чувства, свою любовь к Родине, ленинской партии, давали клятву драться с врагом до последнего дыхания. Став коммунистами, они бились с фашистами еще бесстрашнее, вели за собой товарищей.
   Еще в августе 1941 года ЦК ВКП(б) принял постановление о порядке приема в партию особо отличившихся в боях советских воинов. Вступающий в кандидаты теперь представлял рекомендации трех членов партии с годичным стажем (а не с трехгодичным, как ранее), знающих его по совместной работе не менее одного года. Спустя три месяца, 9 декабря 1941 года, было принято постановление о льготных условиях приема в члены партии кандидатов, отличившихся в боях (после трехмесячного кандидатского стажа). Эти постановления Центрального Комитета партии отвечали духу времени, сокращали путь в ее ряды лучших командиров и красноармейцев.
   Политотдел, партийные организации подходили, за редким исключением, к приему в партию с особой ответственностью. Строго соблюдалось ленинское требование индивидуального отбора. Основными признаками партийности в то время были моральная стойкость, смелость и мужество, воинское мастерство, самоотверженная защита социалистической Родины.
   При отборе в партию основное внимание уделялось боевому активу. С изъявившими желание вступить в партию занимались политработники, парторги рот, члены бюро и секретари первичных парторганизаций. Заявления рассматривались на открытых партсобраниях. Вновь принятых привлекали к активной работе...
   Хочу подчеркнуть такую, на мой взгляд, важную мысль: искусство политработника состоит и в том, чтобы за каждым, казалось бы, малозначащим фактом увидеть тенденцию, вовремя среагировать на него, чтобы предупредить развитие того или иного недостатка. Речь идет о проницательности, творчестве, партийном чутье, если хотите - о дальновидности. Сколько бывало случаев, когда политработник, обнаружив какой-то факт, не придает ему значения: случайность, мол, мелочь. А эта "мелочь" со временем даст ростки, созревает в проблему. И наоборот, если политработник мыслящий, дальновидный, обладающий обостренным чувством ответственности, он за любой мелочью, за любой шелухой увидит то, что требует немедленных и решительных действий.
   Вот пример. В дивизии значительное место отводилось работе с младшими командирами. Подбирались они из красноармейцев, прошедших школу боев, зарекомендовавших себя смелыми и умелыми бойцами. Работники политотдела и политработники на местах старались дать им политические знания, обогатить методикой воспитательной работы с подчиненными. Казалось бы, тревоги особой эта проблема вызвать не должна.
   Однако побывав на одном из занятий, проводимых сержантом Н. Сколовым, я обнаружил, что действует он не совсем уверенно, часто ошибается.
   Когда сказал об этом заместителю командира полка по политчасти, тот не долго думая отпарировал:
   - Молод сержант, чего с него взять. Поднатореет - все встанет на свое место.
   - А другие сержанты? Ошибок не допускают? Как у них с профессиональной подготовкой?
   - Вроде бы нормально... Командир полка был более объективен:
   - С командирской подготовкой сержантов плоховато.
   Как показало изучение этого вопроса, сержантский состав значительно обновился, а его учеба не претерпела изменений, к ней не проявляли должного внимания. Пришлось принимать срочные и решительные меры, чтобы выправить положение. Тут оперативно сработал штаб, резко повысив требовательность к командирским занятиям. Но и мы, политработники, не остались в стороне.
   Факт слабой подготовки одного сержанта навел нас на мысль о совершенствовании командирской подготовки не только сержантского состава, но и офицеров. Состоялся серьезный и деловой разговор на инструктаже политработников и секретарей парторганизаций. В полках провели заседания партийных бюро, на которые были приглашены парторги рот и батарей, где напомнили коммунистам о необходимости проявлять первейшую заботу о профессиональной подготовке офицеров.
   Разговор был интересный, полезный. Он помог вскрыть существенные недостатки. Все критические замечания мы систематизировали, обобщили и свои выводы доложили командиру дивизии. Он немедленно принял соответствующее решение. Было твердо установлено выделять на учебу не менее четырех часов, если условия благоприятствовали. От всех командиров генерал потребовал личного примера в совершенствовании военных знаний. Они обязывались изучение теоретических положений сочетать с анализом боевого опыта, с разбором действий отделений, взводов, рот, батальонов, полка.
   Важно, что комдив сам показал пример подлинной заботы о высоком уровне проводимых занятий. Сначала с командирами полков, а затем и батальонов он провел занятия по организации управления подразделениями в наступательном бою, изучению тактики обходов и охватов, способов преодоления заграждений и водных преград, маневров на полях боя.
   Следует сказать, что совершенствование боевого мастерства личного состава, повышение тактической, огневой и специальной подготовки командных кадров постоянно было одной из важных задач политорганов и парторганизаций. Чем лучше мы учились, тем лучше воевали. Так что рассказанное мною - лишь эпизод из всей той работы, которую проводил политотдел на различных этапах боевых действий дивизии.
   Почти ежедневно, если позволяла обстановка, я выслушивал доклады работников политотдела, политработников частей о том, как идет реализация плана. Вместе с тем и сам большую часть времени проводил в подразделениях, встречался с людьми, беседовал, отвечал на вопросы, принимал решения, если требовалось.
   Не лишне ли это было для меня, начальника политотдела дивизии? Может, и впрямь следовало, как советовали некоторые товарищи, решать "кардинальные" проблемы, осуществлять общее руководство, "давать направление" и строго контролировать исполнение указаний. Не знаю, но я просто испытывал необходимость быть среди людей, получать информацию из первых уст, говорить с бойцами с глазу на глаз, когда понять человека помогают не только слова, но и выражение лица, тон разговора. Там, на позиции, в окопе, в блиндаже, только там можно по-настоящему узнать, с каким настроением воюют воины, определить основное в своей работе, сердцем почувствовать всю ответственность за судьбу этих людей. Именно там сталкивался с фактами, которые иногда ставили в тупик, а чаще всего давали повод для размышлений и соответствующих выводов.
   Вот мы говорим о всеобщем уважении политработников, о любви воинов к ним. На самом деле так и было: любили их за чуткость, за яркое партийное слово, за готовность помочь в любом деле и за многое другое. Но прежде всего - за величайшую преданность Родине, за готовность отдать жизнь за нее, за смелость и решительность, способность сохранять силу духа в самой критической ситуации. Но ведь были и такие, кто этими качествами не обладал в полной мере.
   В одной из бесед с бойцами я выяснил, что политработник у них грубоват, ведет себя надменно, нуждами людей не интересуется. Естественно, в тот же день поговорил с офицером, высказал ему претензии, потребовал изменить отношение к порученному делу. Тот пообещал и, к чести его, слово сдержал. Но после беседы с ним я задумался: настойчиво занимаемся воспитанием всех категорий людей, а политработники иногда остаются в тени. Да, учим их практике работы с людьми, вооружаем методикой, интересуемся, насколько они подготовлены теоретически. А каковы их нравственные качества? Разве сами политработники, особенно молодые, не нуждаются в воспитании, в формировании у них высоких нравственных качеств? Конечно же нуждаются.
   Высказал свои соображения работникам политотдела. Теперь, бывая в частях, мы считали своей непременной обязанностью интересоваться, как ведет себя политработник по отношению к подчиненным, каков его характер, беседовали с ним, напоминали о необходимости быть кристально чистым человеком. Не знаю случая, чтобы хоть один политработник проявил трусость в бою, но не ждать же такого случая - поэтому вели речь и об отваге политработника, умении вести себя в бою, не теряться в минуты смертельной опасности. Личный пример мужества и отваги - одна из самых действенных форм политработы. Для политработника личная храбрость - качество обязательное. Все другие достоинства принимаются и ценятся только в сочетании с ней.
   На семинарах политработников, на совещаниях мы стали больше внимания уделять обсуждению нравственных качеств политработника, стилю его работы, всячески предостерегали от панибратства в обращении, от скольжения по верхам в изучении людей и их потребностей. На это же нацеливали и секретарей партийных организаций, весь партийный и комсомольский актив. Мне понравилось одно из выступлений инструктора политотдела по оргпартработе майора Л. П. Шрамко. Речь шла о связи с массами воинов, о ведущей роли коммунистов, их бойцовских качествах.
   - Связь с массами особенно ценится в политической работе, - говорил он. - Но эта связь может быть различной. Хлопанье по плечу, ничего не значащее "Как поживаешь?", поддакивание по поводу и без повода - тоже связь. Но какая?! Настоящая связь - глубокое знание жизни, нужд бойцов, проникновение в их сердца и души, неограниченное влияние на людей. Партийный руководитель только тогда оправдает свое предназначение, если будет человеком глубоко идейным, внимательным, заботливым, чутким, умеющим убеждать, влиять, вести за собой...
   Лука Павлович говорил убедительно, вдохновенно, оперировал примерами и фактами. И я от души порадовался за него, подумав, что почаще бы надо организовывать такие выступления не только перед секретарями парторганизаций, но и перед комсомольским активом.