Страница:
Однако этот срок выдержан не был. Уже 1 апреля командование ГА "Центр" передало в штаб 9-й армии новое распоряжение генштаба ОКХ: "Операция на "О"" отменялась. В документе, посланном в армию Моделя, цитировался следующий приказ генерала Гальдера: "На основании донесений командующего 9-й армией и командующего ГА "Центр" о том, что наступление на "О" [Осташков] до начала распутицы уже невозможно, для группы армий устанавливаются следующие задачи:
1. Подготовить проведение наступления после окончания распутицы. Пока не ясно позволит ли развитие обстановки [на фронте] противника, особенно перед фронтом 3 ТА, и положение немецких сил осуществить наступление после периода распутицы... б) При любых обстоятельствах сохранить отсечение сил противника, находящихся в районе юго-восточнее и северо-восточнее Белый. По линии Белый, Духовщина и под Нелидово перерезать вражеские коммуникации, идущие на Торопец..."{464} Таким образом, первоочередной задачей 9-й полевой и 3-й танковой армий становилось нанести максимально возможный ущерб снабжению советских войск, действующих на левом фланге ГА "Центр".
Анализ ситуации на советско-германском фронте в марте 1942 г. позволяет сделать вывод, что немецкое командование не смогло тогда провести крупной операции по окружению советских сил, продвинувшихся далеко вперед на смежных флангах групп армий "Центр" и "Север". Надежда осуществить удар на север (на Осташков) еще некоторое время существовала в штабе 9-й армии. Но 15 апреля 1942 г. она была окончательно похоронена приказом фон Клюге № 2840, в котором, в частности, говорилось, что наступление на противника, действующего южнее Волги "предпринять лишь в том случае, если он будет вынужден отойти за Волгу...". Основные усилия в полосе 9-й армии должны были быть сконцентрированы на уничтожении 39-й советской армии{465}. Замысел огромной ловушки для ударных соединений Калининского фронта так и остался на бумаге. Немаловажную роль в этом сыграли меры советского военного руководства по взятию в кольцо демянской группировки ГА "Север" откуда первоначально намечался удар навстречу армии Моделя, а также переброска дополнительных сил Красной Армии под Осташков и Селижарово.
Нельзя не отметить и действий 39-й советской армии генерала Масленникова, являвшейся постоянным источником угрозы для германских тылов. В дальнейшем против ее сил продолжались частные операции немецких соединений с целью улучшения их положения.
* * *
На других участках фронта ГА "Центр" в конце февраля - в марте 1942 г. бои также не затихали. В оперативном донесении штаба ГА "Центр" от 26 февраля 1942 г. говорилось о продолжении атак 263-й пехотной дивизии (4-й армии) в районе Юхнова с целью ликвидации прорыва на ее фронте, а также о возобновлении атак советских частей на участке 267-й пехотной дивизии (4-й танковой армии) северо-западнее Шанского завода, отражение которых стоило больших потерь боевому охранению дивизии из-за "сильного артиллерийского огня противника".
С целью устранения угрозы прорыва соединений Красной Армии навстречу окруженным войскам 33-й армии в районе рек Угра и Воря, командованием ГА "Центр" была образована боевая группа "Тома", состоящая из 17-й, 255-й пехотных и 20-й танковой дивизий. Она должна была действовать на флангах 4-й полевой и 4-й танковой армий. С 27 февраля 1942 г. нажим советских частей на немецкую оборону севернее Юхнова (конкретно, на участок д. Мамуши д.Березки) усилился. Возросли и потери сторон. Только за эти два дня, согласно оперсводкам генштаба ОКХ, советские войска потеряли здесь 12 танков, "среди них два 52-х тонных" (танк КВ - М. М.).
Перед фронтом 2-й танковой армии, 28 февраля 1942 г., отмечалась значительная активизация частей РККА. Немецкое командование ожидало в скором времени продолжение атак в районе Сухиничей{466}.
2 марта 1942 г., после совещания представителей германского военного руководства в ставке фюрера, командованием ГА "Центр" были сделаны дополнения к ранее отданной директиве от 21 февраля 1942 г. Существенным моментом очередного приказа по ведению боевых действий после завершения зимнего периода стало твердое указание на отвод сил 4-й армии на позиции по р. Угра, начиная с 3 марта. Это разрешение означало сдачу немцами г. Юхнов, который до этого успешно ими оборонялся, несмотря на ожесточенные атаки советских 43-й и 49-й армий. Войскам германской 4-й танковой армии было приказано добиться полного уничтожения противника южнее и юго-западнее Вязьмы. Особо указывалось на то, чтобы все штабы изучили вопрос о возможных районах наступления советских войск и в период распутицы. В этих районах были предусмотрены срочные меры по укреплению немецких позиций{467}.
Пока не наступила распутица, соединения Западного и Калининского фронтов, получавшие новое пополнение, продолжали атаки против оборонительных порядков ГА "Центр", правда без особого успеха. В донесении оперативного отдела штаба группы фон Клюге от 11 марта 1942 г. отмечались ожесточенные столкновения с частями РККА в районе Кирова и Сухиничей (2-я танковая армия); в районе деревень Русиново, Косая Гора, р. Угра (4-я армия); в районе Вязьмы и Дорогобужа (4-я танковая армия); в долине р. Береза (9-я армия){468}.
20 марта 1942 г. штаб ГА "Центр" сообщил в генштаб ОКХ, что советские войска продолжают предпринимать сильные наступательные операции. На некоторых участках соединения Красной Армии усилились в артиллерии и личном составе (в частности перед 9-м армейским корпусом). В целях уничтожения советских сил в районе Ельни и Дорогобужа (группа Белова, партизаны и десантники - М. М.) была сформирована "группа Шенкендорф" во главе с генералом пехоты фон Шенкендорфом, подчиненная непосредственно штабу ГА "Центр". Ближайшей задачей группы являлось: "захват Дорогобужа, очищение местности в районе Ельни и установление надежной связи между Дорогобужем и Ельней..."; другими словами - ликвидация частей Красной Армии, действующих в немецком тылу{469}.
Несмотря на все старания командования Красной Армии продолжить наступление своих сил на западном направлении весной 1942 г., столкнуть войска ГА "Центр" с их позиций было уже не так-то просто. Оборонительные позиции частей вермахта укреплялись с каждым днем. Фронты Жукова и Конева не располагали уже той ударной силой, которая была у них в начале общего наступления. Пополнение советских соединений (маршевые роты и батальоны) нередко бросалось сходу в бой и несло большие потери. За освобождение каждого населенного пункта приходилось платить дорогой ценой. Напротив германские войска, опираясь на свою оборону, могли теперь не просто отбивать советские атаки, но и сами проводить контрудары. Естественно, эти удары были не достаточно мощными и не могли привести к крупному успеху, но, тем не менее, они изматывали соединения Красной Армии, создавали предпосылки для уничтожения отдельных вклинившихся в немецкую оборону частей РККА. Отметим, что в тех условиях подобная тактика была наиболее эффективной; позднее немцы еще не раз применяли ее для противодействия советскому наступлению после крупного отхода своих войск. Немаловажным обстоятельством было и то, что немецкое командование добивалось этими ограниченными по масштабам ударами (или "частными наступательными операциями") захвата определенной территории, которую, как сейчас представляется, германские генералы планировали использовать двояко, - в зависимости от обстоятельств: либо для организации более выгодной обороны, либо для создания плацдарма будущего наступления.
После ликвидации советских прорывов под Ржевом и Вязьмой, отдельные соединения ГА "Центр" стали производить выдвижение своих сил вперед, как правило, на несколько десятков километров. Оно сопровождалось боевыми столкновениями с занявшими оборону частями Красной Армии. Большое количество населенных пунктов было вновь оккупировано немцами. Успех сопутствовал им, в основном, на тех участках, где передовые советские подразделения еще не успели должным образом оборудовать надежные позиции.
Заслуживает внимания отчет, представленный штабом 6-й танковой дивизии командованию 9-й армии, от 3 марта 1942 г., озаглавленный как "Опыт постепенного выдвижения фронта охранения ("черепашье наступление")". Документ интересен как с точки зрения характера боевых действий на фронте ГА "Центр" в феврале-марте 1942 г., так и тактики германских частей в то время.
По немецким данным в конце февраля 1942 г., 6-я танковая дивизия вермахта вела бои северо-западнее Вязьмы с уже ослабленными частями двух советских кавалерийских дивизий (входящих в состав 11-го кавкорпуса Калининского фронта - М. М.), с подразделениями лыжного батальона и отдельными группами парашютистов-десантников. В течение трех недель, с первой половины февраля до начала марта, германская дивизия медленно продвигалась вперед. Для захвата какого-нибудь населенного пункта, который, по мнению командования 6-й танковой дивизии, можно было атаковать с минимальными потерями, предварительно производилась артиллерийская подготовка. Затем следовала атака пехотных подразделений. Как правило, атака превосходящими силами приводила к захвату населенного пункта. В отчете указывалось, что после взятия деревни "во фронте противника образовывалась брешь, через которую таким же образом занимались соседние пункты... Островки сопротивления оставались пока не уничтожались полностью, или перед противником не возникала угроза, что пути его отхода будут перерезаны..." Так образом, в частности, была занята деревня Ляда на участке 3-го батальона 314-го пехотного полка вермахта.
Германские части не стремились развивать наступление на большую глубину. Они пробивали брешь в советской обороне, но не продвигались слишком далеко. Оставлять за спиной неуничтоженные гарнизоны РККА теперь никто не решался. Логично будет предположить, что немцы опасались тогда возможности самим оказаться в окружении. Их противник на деле доказал, что способен на смелые действия в отрыве от основных сил фронта. Страх перед его непредсказуемостью среди генералов ГА "Центр" многократно усилился со времени начального этапа операции "Барбаросса".
В отчете 6-й танковой дивизии, в частности, указывалось на необходимость впредь иметь достаточные резервы перед атакой на любой населенный пункт. Даже при вступлении в кажущуюся незанятой деревню, нужно было вести огонь до тех пор, пока противник сам не откроет ответный и тем самым не обнаружит себя. Кроме того, подчеркивалось важность соблюдения крайней осторожности даже после того, как атака закончилась успехом, поскольку "противник может быстро контратаковать. Советские солдаты, притворяющиеся убитыми, могут начать стрельбу из укрытий... Противник часто отходит в поросшую лесом и кустарником местность между населенными пунктами и неожиданно контратакует оттуда. Он быстро обнаруживает брешь в нашей обороне и умело использует ее для атаки лыжными частями... Только из-за собственной неосмотрительности и невнимательности в захваченных уже деревнях погибло около 30 немецких солдат..."
За три недели боев 6-я танковая дивизия продвинулась вперед на 15 км, и заняла около 100 населенных пунктов{470}.
* * *
Необходимо отметить, что на завершающем этапе Московской битвы значительно активизировались действия советских партизан. В настоящем исследовании нет возможности подробно останавливаться на этом важном вопросе, однако, стоит привести ряд примеров влияния партизан на положение ГА "Центр".
Российский историк В. А. Пережогин опубликовал недавно в своей книге "Партизаны в Московской битве" (М., 1996) некоторые документы германского командования, относящиеся к состоянию тыла ГА "Центр". Вот лишь некоторые выдержки из них: "1 февраля 1942 г. Сообщение 2-й танковой армии: Партизанами поврежден мост на дороге Брянск-Рославль в 30 км к северо-западу от Рославля...
7 февраля 1942 г. Штаб ГА "Центр" сообщает: ...Следует отметить, что в районе Трубчевска партизанами проводятся учения с применением артиллерии и тяжелого пехотного оружия...
4 марта 1942 г. Командование 4-й армии сообщает: Положение вокруг Ельни обостряется. Крупные части противника, оснащенные тяжелыми пехотными пушками, со всех сторон наступали на Ельню. Опасность захвата русскими Ельни вполне очевидна.
16 марта 1942 г. Командование 4-й армии сообщает: Партизанское движение в районе Дорогобуж - Днепр - Язвено - южнее Ельни - северо-западнее Спас-Деменска привело к положению, аналогичному в тыловом районе 2-й танковой армии. Можно считать, что весь район, за исключением участка шоссе Балтутино - Ельня - Спас-Деменск, контролируется партизанами.
4 апреля 1942 г. Начальник тылового района ГА "Центр" сообщает:
221 пд: заняты Плотки и еще два населенных пункта севернее Балтутино. Захвачены трофеи тяжелого оружия.
10 тд: занят населенный пункт Шилово. В 1 км восточнее Ратчина (13 км юго-восточнее Кардымова) был отражен налет крупного подразделения партизан.
11 тд: занят населенный пункт 5 км восточнее Прость (17 км юго-восточнее Ярцево)... Всего за 3 и 4 апреля дивизия заняла 7 населенных пунктов и оттеснила партизан из района на 15-20 км юго-восточнее Ярцево...
Отмечен крупный партизанский отряд, оснащенный тяжелым оружием и 4 орудиями, в населенном пункте 37 км северо-западнее Бобруйска. Партизанами занят населенный пункт Бацевичи (26 км севернее Бобруйска)..."{471}
Приведенные документы свидетельствуют о том, что немцам приходилось выделять значительное количество пехотных и танковых соединений для боевых действий в своем тылу. Советские партизаны, которые часто действовали совместно с десантниками и регулярными частями РККА, отрезанными от основного фронта, не только наносили гитлеровцам большие потери в личном составе и технике, но и ставили под вопрос нормальное снабжение ГА "Центр". Нестабильность в тылу значительно ослабляла потенциальные возможности группы фон Клюге, деморализующее влияла на личный состав германских соединений.
Всего, за шесть с половиной месяцев напряженных боев под Москвой партизаны Калининской, Смоленской, Московской, Тульской, Орловской и Курской (частично) областей истребили более 30 тыс. вражеских солдат и офицеров, подорвали 170 складов с вооружением, боеприпасами и продовольствием, более 400 складов на путях сообщения противника, пустили под откос 40 вражеских эшелонов с живой силой и техникой{472}.
* * *
В феврале-марте 1942 г. ситуация на фронте какого-либо соединения (будь то германского, или советского) могла быстро измениться. Бои носили хотя и локальный, но ожесточенный характер. Атаки частей Красной Армии сменялись контратаками частей вермахта, и наоборот. Немцам пришлось осваивать новые методы ведения боевых действий как на фронте, так и в своем тылу. Главное, что необходимо отметить - ни одна из сторон не могла уже добиться решительного перевеса над противником. Наступление РККА выдохлось, а сил германских соединений хватало лишь на то, чтобы удерживать или улучшать свои позиции.
Во второй половине марта 1942 г. на отдельных участках фронта ГА "Центр" немецкие соединения все еще продолжали отходить. 22 марта командование группы доложило в генштаб ОКХ о плане отхода своих войск из болховского выступа и района юго-западнее Сухиничей. Начало отвода сил от Болхова планировалось на 23 марта, а от Сухиничей на 28 марта. Одновременно с этими мероприятиями планировалось проведение частной наступательной операции 4-й полевой и 2-й танковой армии в районе Кирова. Ее целью было окружить и уничтожить советские войска у этого города{473}. Эта операция была в последствии отменена в следствии начавшейся распутицы.
К началу апреля активность боевых действий на фронте группы фон Клюге значительно снизилась (в меньшей степени это относилось к борьбе против партизан в тылу ГА "Центр"). Сказывался недостаток боевой мощи и отсутствие резервов как у немецких, так и у советских войск. Сильные атаки на германскую оборону продолжались лишь в нескольких местах, в частности, у слияния рек Угра и Воря (43-я советская армия). Но и здесь все попытки Красной Армии пробиться на запад были пресечены. Начавшаяся в начале апреля распутица чрезвычайно затрудняла все передвижения войск и боевой техники. Уровень воды даже в небольших речушках поднялся очень сильно. Ширина разлива более крупных рек, таких как Угра, достигала нескольких километров.
В этих условиях противоборствующие стороны начали постепенно выводить свои соединения из боя, пополнять их личным составом. Германское верховное командование, исходя из создавшейся на Восточном фронте новой ситуации, издало 5 апреля 1942 г. очередную директиву № 41. В ней, в частности, указывалось: "...Зимняя операция в России приближается к концу. Благодаря выдающемуся мужеству и готовности идти на жертвы солдат Восточного фронта удалось достигнуть крупнейшего оборонительного успеха немецкого оружия...". В документе говорилось, что противник понес тяжелейшие потери и использовал в эту зиму все свои главные резервы "предназначавшиеся для других операций". Немецким войскам надлежало после окончания распутицы вновь захватить инициативу на фронте.
Обращает на себя внимание, выдвинутая германским командованием основная цель будущих операций вермахта на Востоке в новом году: "Необходимо окончательное уничтожение оставшейся еще в распоряжении Советов живой оборонительной силы и захват максимального количества важнейших военных центров..."{474}
Было, однако, ясно, что у командования сухопутных войск Германии, равно как и у командования ГА "Центр" не имелось в то время реального плана по возобновлению наступления на советскую столицу после окончания периода распутицы. Более того, как уже отмечалось выше, приказом по группе армий № 2840 от 15 апреля 1942 г. окончательно отменялась планировавшаяся ранее операция в полосе 9-й армии на Осташков{475}.
Все это свидетельствовало о слабости немецких соединений, только что закончивших тяжелейшие оборонительные бои под Москвой. В этих условиях верховное командование Германии не могло настаивать на продолжении в ближайшее время наступательных операций в направлении столицы. Генеральный штаб сухопутных войск также с осторожностью рассматривал предстоящее развитие событий западнее Москвы. Отметим, что начальник генштаба ОКХ генерал Ф. Гальдер оказался в то время в довольно щекотливой ситуации: всю вину за поражения зимой 1941/42 г. Гитлер возлагал на ОКХ, но предотвращение катастрофы вермахта приписывал исключительно себе. В этом отношении, неудача любой новой инициативы в полосе ГА "Центр" была связана для командования сухопутных войск с риском окончательно потерять доверие фюрера.
Говоря об отношении самого Гитлера к новому удару на Москву, следует отметить, что перед ним тогда в полный рост встали глобальные проблемы войны с коалицией могущественных держав, сокращения у третьего рейха пространства для политического маневра и необходимости овладения новыми ресурсами для продолжения кампании{476}. Можно с уверенностью утверждать, что фюрер не желал без твердой гарантии на успех осуществлять предприятие, которое вновь могло окончиться провалом. Если бы наступление на советскую столицу захлебнулось и в 1942 г., то вермахт, действительно, мог повторить судьбу наполеоновской армии. Очередная неудача ГА "Центр", в лучшем случае, снова отбросила бы ее под Ржев и Вязьму. Но остановить дальнейшее отступление немцев на западном направлении и удержать их позиции на других участках Восточного фронта было бы тогда практически невозможно. Германские вооруженные силы находились в зависимости от столь необходимого им сырья и продовольствия. Винить Гитлеру было бы уже некого - командующим сухопутными войсками был теперь именно он. Выбор в 1942 г. южного крыла фронта для наступления стал единственно возможным вариантом, который мог решить проблему ресурсов для ведения войны и укрепить в войсках пошатнувшуюся надежду на победу. Что касается самой Москвы, то фюрер и его генералы рассчитывали наступлением на Кавказ отрезать ее от основных источников снабжения на юге, - после чего Красная Армия не смогла бы, по их мнению, удержать не только столицу, но и весь свой фронт.
3. Цена поражения под Москвой: потери и перспективы германской армии
Вопросу о потерях сухопутной армии Германии, в том числе группы армий "Центр" в период битвы под Москвой уделялось достаточно много внимания как в зарубежной, так и в отечественной военно-исторической литературе. В книгах К. Рейнгардта, Б. Мюллера-Гиллебрандта, в "Военном дневнике" Ф. Гальдера, в труде "Германский рейх и вторая мировая война" даются общие сведения о численности, потерях и пополнении вермахта в ходе боев на советско-германском фронте, включая период сражений у стен столицы. В настоящем исследовании не ставилась задача подвергать их критике, - это дело отдельной большой работы. Однако не менее важным является анализ (основанный на конкретных примерах) того влияния, которое потери и качество пополнения оказали на боеспособность германских частей, что в свою очередь позволит более обстоятельно рассмотреть вопрос о цене, которую пришлось заплатить немцам за попытку достижения главной цели кампании - Москвы.
Известно, что поражение зимой 1941/42 г. подорвало мощь вермахта, заставило его на длительное время перейти к стратегической обороне. Немецкие документы дают уникальную возможность не просто проиллюстрировать процесс ослабления германской армии, но и выяснить какие конкретные выводы после окончания боев зимой 1941/42 г. сделали для себя представители германского командования, а также насколько правы те исследователи, которые рассматривают битву под Москвой как начало коренного перелома в войне.
В ходе наступления на Москву, с октября до начала декабря 1941 г., войска ГА "Центр" потеряли более 145 тыс. чел.{477} Ее ежемесячные потери за это время не сильно превысили средний показатель предыдущего периода (до 1 октября, по немецким данным, группа потеряла 229 тыс. чел. убитыми, ранеными и пропавшими без вести){478}. "Сражение на уничтожение" под Брянском и Вязьмой обошлось войскам фон Бока в 25 тыс. чел. Самые большие потери понесли здесь пехотные соединения (так 8-й армейский корпус лишился 4.077 солдат и офицеров убитыми и ранеными и пропавшими без вести){479}.
Однако, пополнение группы армий оставалось крайне неудовлетворительным. Это напрямую сказалось на боеспособности германских частей, когда войска Красной Армии перешли в контрнаступление. Потери ГА "Центр" за декабрь составили - 103.600 чел., при поступившем пополнении - 40.800 чел.; соотношение потерь и пополнения в последующие месяцы выглядит следующим образом: январь - 144.900 / 19.100; февраль - 108.700 / 69.700; март 79.700 / 50.800. Соответственно потери группы за четыре месяца составили 436,9 тыс. чел., причем невосполненная убыль солдат и офицеров достигла 256.500 чел{480}.
Германское командование теперь, как никогда прежде, вынуждено было заботиться об экономии своих резервов, думать - какими силами придется воевать позднее. Так 27 января 1942 г. начальник генштаба ОКХ Ф. Гальдер сообщил командованию ГА "Центр", что для восполнения некомплекта восточной армии в ближайшее время будет передано - 500 тыс. чел., но лица 1922 года рождения, находившиеся тогда на обучении, должны были быть направлены в качестве пополнения в действующую армию для операций, которые намечалось провести уже летом 1942 г. Главное командование сухопутных войск также констатировало факт, что многие немцы, имевшие "бронь" обучались только в запасных частях. В течение нескольких последних лет они не проходили никакой подготовки{481}.
Но пополнение для ГА "Центр" требовалось немедленно. Только санитарные потери группы с 1 декабря 1941 г. по 19 января 1942 г. составили - 175.000 чел, тогда как прибыло в войска всего - 51.000 чел.{482}
В приложении к директиве генштаба ОКХ от 12 февраля 1942 г. непосредственно в ГА "Центр" уже до 15 февраля 1942 г. должно было быть направлено - 45.000 чел.; предусматривалось пополнение всех соединений восточной армии Германии до апреля 1942 г. в количестве - 260 тыс. чел.{483}
Действительно, с некоторым запозданием, группа армий получила свой минимум пополнения. За один месяц с 22 января по 22 февраля 1942 г. в ее войска прибыли по железной дороге и на автомашинах - 46.000 чел.; при этом во 2-ю армию было отправлено - 3.800 чел., во 2-ю танковую армию - 8.700 чел., в 4-ю армию - 7.850 чел., в 4-ю танковую армию - 13.150 чел., в 9-ю армию - 10.600 чел. и в резерв командования - 2.000 чел. Как мы видим, в первую очередь нуждались в пополнении 4-я танковая и 9-я полевая армии - как наиболее пострадавшие в предыдущих боях{484}.
Отметим, что хотя этот минимум пополнения поступил в ГА "Центр" уже после того, как ее войска начали выходить из кризиса, он пришелся как нельзя к месту. Немцам уже удалось сбить наступательный порыв частей РККА, и теперь требовалось закрепить достигнутый успех жесткой обороной и решительными контратаками. Естественно, германское командование прекрасно понимало, что с таким сравнительно небольшим количеством необстрелянных солдат оно не имеет шансов решительным образом исправить ситуацию западнее Москвы и вновь перейти в наступление. Полевым командирам вермахта приходилось прежде всего затыкать дырки в обороне своих соединений. Однако войска ГА "Центр" могли бы добиться гораздо больших успехов на некоторых участках, имей молодые военнослужащие надлежащую выучку, здоровье и боевой дух.
1. Подготовить проведение наступления после окончания распутицы. Пока не ясно позволит ли развитие обстановки [на фронте] противника, особенно перед фронтом 3 ТА, и положение немецких сил осуществить наступление после периода распутицы... б) При любых обстоятельствах сохранить отсечение сил противника, находящихся в районе юго-восточнее и северо-восточнее Белый. По линии Белый, Духовщина и под Нелидово перерезать вражеские коммуникации, идущие на Торопец..."{464} Таким образом, первоочередной задачей 9-й полевой и 3-й танковой армий становилось нанести максимально возможный ущерб снабжению советских войск, действующих на левом фланге ГА "Центр".
Анализ ситуации на советско-германском фронте в марте 1942 г. позволяет сделать вывод, что немецкое командование не смогло тогда провести крупной операции по окружению советских сил, продвинувшихся далеко вперед на смежных флангах групп армий "Центр" и "Север". Надежда осуществить удар на север (на Осташков) еще некоторое время существовала в штабе 9-й армии. Но 15 апреля 1942 г. она была окончательно похоронена приказом фон Клюге № 2840, в котором, в частности, говорилось, что наступление на противника, действующего южнее Волги "предпринять лишь в том случае, если он будет вынужден отойти за Волгу...". Основные усилия в полосе 9-й армии должны были быть сконцентрированы на уничтожении 39-й советской армии{465}. Замысел огромной ловушки для ударных соединений Калининского фронта так и остался на бумаге. Немаловажную роль в этом сыграли меры советского военного руководства по взятию в кольцо демянской группировки ГА "Север" откуда первоначально намечался удар навстречу армии Моделя, а также переброска дополнительных сил Красной Армии под Осташков и Селижарово.
Нельзя не отметить и действий 39-й советской армии генерала Масленникова, являвшейся постоянным источником угрозы для германских тылов. В дальнейшем против ее сил продолжались частные операции немецких соединений с целью улучшения их положения.
* * *
На других участках фронта ГА "Центр" в конце февраля - в марте 1942 г. бои также не затихали. В оперативном донесении штаба ГА "Центр" от 26 февраля 1942 г. говорилось о продолжении атак 263-й пехотной дивизии (4-й армии) в районе Юхнова с целью ликвидации прорыва на ее фронте, а также о возобновлении атак советских частей на участке 267-й пехотной дивизии (4-й танковой армии) северо-западнее Шанского завода, отражение которых стоило больших потерь боевому охранению дивизии из-за "сильного артиллерийского огня противника".
С целью устранения угрозы прорыва соединений Красной Армии навстречу окруженным войскам 33-й армии в районе рек Угра и Воря, командованием ГА "Центр" была образована боевая группа "Тома", состоящая из 17-й, 255-й пехотных и 20-й танковой дивизий. Она должна была действовать на флангах 4-й полевой и 4-й танковой армий. С 27 февраля 1942 г. нажим советских частей на немецкую оборону севернее Юхнова (конкретно, на участок д. Мамуши д.Березки) усилился. Возросли и потери сторон. Только за эти два дня, согласно оперсводкам генштаба ОКХ, советские войска потеряли здесь 12 танков, "среди них два 52-х тонных" (танк КВ - М. М.).
Перед фронтом 2-й танковой армии, 28 февраля 1942 г., отмечалась значительная активизация частей РККА. Немецкое командование ожидало в скором времени продолжение атак в районе Сухиничей{466}.
2 марта 1942 г., после совещания представителей германского военного руководства в ставке фюрера, командованием ГА "Центр" были сделаны дополнения к ранее отданной директиве от 21 февраля 1942 г. Существенным моментом очередного приказа по ведению боевых действий после завершения зимнего периода стало твердое указание на отвод сил 4-й армии на позиции по р. Угра, начиная с 3 марта. Это разрешение означало сдачу немцами г. Юхнов, который до этого успешно ими оборонялся, несмотря на ожесточенные атаки советских 43-й и 49-й армий. Войскам германской 4-й танковой армии было приказано добиться полного уничтожения противника южнее и юго-западнее Вязьмы. Особо указывалось на то, чтобы все штабы изучили вопрос о возможных районах наступления советских войск и в период распутицы. В этих районах были предусмотрены срочные меры по укреплению немецких позиций{467}.
Пока не наступила распутица, соединения Западного и Калининского фронтов, получавшие новое пополнение, продолжали атаки против оборонительных порядков ГА "Центр", правда без особого успеха. В донесении оперативного отдела штаба группы фон Клюге от 11 марта 1942 г. отмечались ожесточенные столкновения с частями РККА в районе Кирова и Сухиничей (2-я танковая армия); в районе деревень Русиново, Косая Гора, р. Угра (4-я армия); в районе Вязьмы и Дорогобужа (4-я танковая армия); в долине р. Береза (9-я армия){468}.
20 марта 1942 г. штаб ГА "Центр" сообщил в генштаб ОКХ, что советские войска продолжают предпринимать сильные наступательные операции. На некоторых участках соединения Красной Армии усилились в артиллерии и личном составе (в частности перед 9-м армейским корпусом). В целях уничтожения советских сил в районе Ельни и Дорогобужа (группа Белова, партизаны и десантники - М. М.) была сформирована "группа Шенкендорф" во главе с генералом пехоты фон Шенкендорфом, подчиненная непосредственно штабу ГА "Центр". Ближайшей задачей группы являлось: "захват Дорогобужа, очищение местности в районе Ельни и установление надежной связи между Дорогобужем и Ельней..."; другими словами - ликвидация частей Красной Армии, действующих в немецком тылу{469}.
Несмотря на все старания командования Красной Армии продолжить наступление своих сил на западном направлении весной 1942 г., столкнуть войска ГА "Центр" с их позиций было уже не так-то просто. Оборонительные позиции частей вермахта укреплялись с каждым днем. Фронты Жукова и Конева не располагали уже той ударной силой, которая была у них в начале общего наступления. Пополнение советских соединений (маршевые роты и батальоны) нередко бросалось сходу в бой и несло большие потери. За освобождение каждого населенного пункта приходилось платить дорогой ценой. Напротив германские войска, опираясь на свою оборону, могли теперь не просто отбивать советские атаки, но и сами проводить контрудары. Естественно, эти удары были не достаточно мощными и не могли привести к крупному успеху, но, тем не менее, они изматывали соединения Красной Армии, создавали предпосылки для уничтожения отдельных вклинившихся в немецкую оборону частей РККА. Отметим, что в тех условиях подобная тактика была наиболее эффективной; позднее немцы еще не раз применяли ее для противодействия советскому наступлению после крупного отхода своих войск. Немаловажным обстоятельством было и то, что немецкое командование добивалось этими ограниченными по масштабам ударами (или "частными наступательными операциями") захвата определенной территории, которую, как сейчас представляется, германские генералы планировали использовать двояко, - в зависимости от обстоятельств: либо для организации более выгодной обороны, либо для создания плацдарма будущего наступления.
После ликвидации советских прорывов под Ржевом и Вязьмой, отдельные соединения ГА "Центр" стали производить выдвижение своих сил вперед, как правило, на несколько десятков километров. Оно сопровождалось боевыми столкновениями с занявшими оборону частями Красной Армии. Большое количество населенных пунктов было вновь оккупировано немцами. Успех сопутствовал им, в основном, на тех участках, где передовые советские подразделения еще не успели должным образом оборудовать надежные позиции.
Заслуживает внимания отчет, представленный штабом 6-й танковой дивизии командованию 9-й армии, от 3 марта 1942 г., озаглавленный как "Опыт постепенного выдвижения фронта охранения ("черепашье наступление")". Документ интересен как с точки зрения характера боевых действий на фронте ГА "Центр" в феврале-марте 1942 г., так и тактики германских частей в то время.
По немецким данным в конце февраля 1942 г., 6-я танковая дивизия вермахта вела бои северо-западнее Вязьмы с уже ослабленными частями двух советских кавалерийских дивизий (входящих в состав 11-го кавкорпуса Калининского фронта - М. М.), с подразделениями лыжного батальона и отдельными группами парашютистов-десантников. В течение трех недель, с первой половины февраля до начала марта, германская дивизия медленно продвигалась вперед. Для захвата какого-нибудь населенного пункта, который, по мнению командования 6-й танковой дивизии, можно было атаковать с минимальными потерями, предварительно производилась артиллерийская подготовка. Затем следовала атака пехотных подразделений. Как правило, атака превосходящими силами приводила к захвату населенного пункта. В отчете указывалось, что после взятия деревни "во фронте противника образовывалась брешь, через которую таким же образом занимались соседние пункты... Островки сопротивления оставались пока не уничтожались полностью, или перед противником не возникала угроза, что пути его отхода будут перерезаны..." Так образом, в частности, была занята деревня Ляда на участке 3-го батальона 314-го пехотного полка вермахта.
Германские части не стремились развивать наступление на большую глубину. Они пробивали брешь в советской обороне, но не продвигались слишком далеко. Оставлять за спиной неуничтоженные гарнизоны РККА теперь никто не решался. Логично будет предположить, что немцы опасались тогда возможности самим оказаться в окружении. Их противник на деле доказал, что способен на смелые действия в отрыве от основных сил фронта. Страх перед его непредсказуемостью среди генералов ГА "Центр" многократно усилился со времени начального этапа операции "Барбаросса".
В отчете 6-й танковой дивизии, в частности, указывалось на необходимость впредь иметь достаточные резервы перед атакой на любой населенный пункт. Даже при вступлении в кажущуюся незанятой деревню, нужно было вести огонь до тех пор, пока противник сам не откроет ответный и тем самым не обнаружит себя. Кроме того, подчеркивалось важность соблюдения крайней осторожности даже после того, как атака закончилась успехом, поскольку "противник может быстро контратаковать. Советские солдаты, притворяющиеся убитыми, могут начать стрельбу из укрытий... Противник часто отходит в поросшую лесом и кустарником местность между населенными пунктами и неожиданно контратакует оттуда. Он быстро обнаруживает брешь в нашей обороне и умело использует ее для атаки лыжными частями... Только из-за собственной неосмотрительности и невнимательности в захваченных уже деревнях погибло около 30 немецких солдат..."
За три недели боев 6-я танковая дивизия продвинулась вперед на 15 км, и заняла около 100 населенных пунктов{470}.
* * *
Необходимо отметить, что на завершающем этапе Московской битвы значительно активизировались действия советских партизан. В настоящем исследовании нет возможности подробно останавливаться на этом важном вопросе, однако, стоит привести ряд примеров влияния партизан на положение ГА "Центр".
Российский историк В. А. Пережогин опубликовал недавно в своей книге "Партизаны в Московской битве" (М., 1996) некоторые документы германского командования, относящиеся к состоянию тыла ГА "Центр". Вот лишь некоторые выдержки из них: "1 февраля 1942 г. Сообщение 2-й танковой армии: Партизанами поврежден мост на дороге Брянск-Рославль в 30 км к северо-западу от Рославля...
7 февраля 1942 г. Штаб ГА "Центр" сообщает: ...Следует отметить, что в районе Трубчевска партизанами проводятся учения с применением артиллерии и тяжелого пехотного оружия...
4 марта 1942 г. Командование 4-й армии сообщает: Положение вокруг Ельни обостряется. Крупные части противника, оснащенные тяжелыми пехотными пушками, со всех сторон наступали на Ельню. Опасность захвата русскими Ельни вполне очевидна.
16 марта 1942 г. Командование 4-й армии сообщает: Партизанское движение в районе Дорогобуж - Днепр - Язвено - южнее Ельни - северо-западнее Спас-Деменска привело к положению, аналогичному в тыловом районе 2-й танковой армии. Можно считать, что весь район, за исключением участка шоссе Балтутино - Ельня - Спас-Деменск, контролируется партизанами.
4 апреля 1942 г. Начальник тылового района ГА "Центр" сообщает:
221 пд: заняты Плотки и еще два населенных пункта севернее Балтутино. Захвачены трофеи тяжелого оружия.
10 тд: занят населенный пункт Шилово. В 1 км восточнее Ратчина (13 км юго-восточнее Кардымова) был отражен налет крупного подразделения партизан.
11 тд: занят населенный пункт 5 км восточнее Прость (17 км юго-восточнее Ярцево)... Всего за 3 и 4 апреля дивизия заняла 7 населенных пунктов и оттеснила партизан из района на 15-20 км юго-восточнее Ярцево...
Отмечен крупный партизанский отряд, оснащенный тяжелым оружием и 4 орудиями, в населенном пункте 37 км северо-западнее Бобруйска. Партизанами занят населенный пункт Бацевичи (26 км севернее Бобруйска)..."{471}
Приведенные документы свидетельствуют о том, что немцам приходилось выделять значительное количество пехотных и танковых соединений для боевых действий в своем тылу. Советские партизаны, которые часто действовали совместно с десантниками и регулярными частями РККА, отрезанными от основного фронта, не только наносили гитлеровцам большие потери в личном составе и технике, но и ставили под вопрос нормальное снабжение ГА "Центр". Нестабильность в тылу значительно ослабляла потенциальные возможности группы фон Клюге, деморализующее влияла на личный состав германских соединений.
Всего, за шесть с половиной месяцев напряженных боев под Москвой партизаны Калининской, Смоленской, Московской, Тульской, Орловской и Курской (частично) областей истребили более 30 тыс. вражеских солдат и офицеров, подорвали 170 складов с вооружением, боеприпасами и продовольствием, более 400 складов на путях сообщения противника, пустили под откос 40 вражеских эшелонов с живой силой и техникой{472}.
* * *
В феврале-марте 1942 г. ситуация на фронте какого-либо соединения (будь то германского, или советского) могла быстро измениться. Бои носили хотя и локальный, но ожесточенный характер. Атаки частей Красной Армии сменялись контратаками частей вермахта, и наоборот. Немцам пришлось осваивать новые методы ведения боевых действий как на фронте, так и в своем тылу. Главное, что необходимо отметить - ни одна из сторон не могла уже добиться решительного перевеса над противником. Наступление РККА выдохлось, а сил германских соединений хватало лишь на то, чтобы удерживать или улучшать свои позиции.
Во второй половине марта 1942 г. на отдельных участках фронта ГА "Центр" немецкие соединения все еще продолжали отходить. 22 марта командование группы доложило в генштаб ОКХ о плане отхода своих войск из болховского выступа и района юго-западнее Сухиничей. Начало отвода сил от Болхова планировалось на 23 марта, а от Сухиничей на 28 марта. Одновременно с этими мероприятиями планировалось проведение частной наступательной операции 4-й полевой и 2-й танковой армии в районе Кирова. Ее целью было окружить и уничтожить советские войска у этого города{473}. Эта операция была в последствии отменена в следствии начавшейся распутицы.
К началу апреля активность боевых действий на фронте группы фон Клюге значительно снизилась (в меньшей степени это относилось к борьбе против партизан в тылу ГА "Центр"). Сказывался недостаток боевой мощи и отсутствие резервов как у немецких, так и у советских войск. Сильные атаки на германскую оборону продолжались лишь в нескольких местах, в частности, у слияния рек Угра и Воря (43-я советская армия). Но и здесь все попытки Красной Армии пробиться на запад были пресечены. Начавшаяся в начале апреля распутица чрезвычайно затрудняла все передвижения войск и боевой техники. Уровень воды даже в небольших речушках поднялся очень сильно. Ширина разлива более крупных рек, таких как Угра, достигала нескольких километров.
В этих условиях противоборствующие стороны начали постепенно выводить свои соединения из боя, пополнять их личным составом. Германское верховное командование, исходя из создавшейся на Восточном фронте новой ситуации, издало 5 апреля 1942 г. очередную директиву № 41. В ней, в частности, указывалось: "...Зимняя операция в России приближается к концу. Благодаря выдающемуся мужеству и готовности идти на жертвы солдат Восточного фронта удалось достигнуть крупнейшего оборонительного успеха немецкого оружия...". В документе говорилось, что противник понес тяжелейшие потери и использовал в эту зиму все свои главные резервы "предназначавшиеся для других операций". Немецким войскам надлежало после окончания распутицы вновь захватить инициативу на фронте.
Обращает на себя внимание, выдвинутая германским командованием основная цель будущих операций вермахта на Востоке в новом году: "Необходимо окончательное уничтожение оставшейся еще в распоряжении Советов живой оборонительной силы и захват максимального количества важнейших военных центров..."{474}
Было, однако, ясно, что у командования сухопутных войск Германии, равно как и у командования ГА "Центр" не имелось в то время реального плана по возобновлению наступления на советскую столицу после окончания периода распутицы. Более того, как уже отмечалось выше, приказом по группе армий № 2840 от 15 апреля 1942 г. окончательно отменялась планировавшаяся ранее операция в полосе 9-й армии на Осташков{475}.
Все это свидетельствовало о слабости немецких соединений, только что закончивших тяжелейшие оборонительные бои под Москвой. В этих условиях верховное командование Германии не могло настаивать на продолжении в ближайшее время наступательных операций в направлении столицы. Генеральный штаб сухопутных войск также с осторожностью рассматривал предстоящее развитие событий западнее Москвы. Отметим, что начальник генштаба ОКХ генерал Ф. Гальдер оказался в то время в довольно щекотливой ситуации: всю вину за поражения зимой 1941/42 г. Гитлер возлагал на ОКХ, но предотвращение катастрофы вермахта приписывал исключительно себе. В этом отношении, неудача любой новой инициативы в полосе ГА "Центр" была связана для командования сухопутных войск с риском окончательно потерять доверие фюрера.
Говоря об отношении самого Гитлера к новому удару на Москву, следует отметить, что перед ним тогда в полный рост встали глобальные проблемы войны с коалицией могущественных держав, сокращения у третьего рейха пространства для политического маневра и необходимости овладения новыми ресурсами для продолжения кампании{476}. Можно с уверенностью утверждать, что фюрер не желал без твердой гарантии на успех осуществлять предприятие, которое вновь могло окончиться провалом. Если бы наступление на советскую столицу захлебнулось и в 1942 г., то вермахт, действительно, мог повторить судьбу наполеоновской армии. Очередная неудача ГА "Центр", в лучшем случае, снова отбросила бы ее под Ржев и Вязьму. Но остановить дальнейшее отступление немцев на западном направлении и удержать их позиции на других участках Восточного фронта было бы тогда практически невозможно. Германские вооруженные силы находились в зависимости от столь необходимого им сырья и продовольствия. Винить Гитлеру было бы уже некого - командующим сухопутными войсками был теперь именно он. Выбор в 1942 г. южного крыла фронта для наступления стал единственно возможным вариантом, который мог решить проблему ресурсов для ведения войны и укрепить в войсках пошатнувшуюся надежду на победу. Что касается самой Москвы, то фюрер и его генералы рассчитывали наступлением на Кавказ отрезать ее от основных источников снабжения на юге, - после чего Красная Армия не смогла бы, по их мнению, удержать не только столицу, но и весь свой фронт.
3. Цена поражения под Москвой: потери и перспективы германской армии
Вопросу о потерях сухопутной армии Германии, в том числе группы армий "Центр" в период битвы под Москвой уделялось достаточно много внимания как в зарубежной, так и в отечественной военно-исторической литературе. В книгах К. Рейнгардта, Б. Мюллера-Гиллебрандта, в "Военном дневнике" Ф. Гальдера, в труде "Германский рейх и вторая мировая война" даются общие сведения о численности, потерях и пополнении вермахта в ходе боев на советско-германском фронте, включая период сражений у стен столицы. В настоящем исследовании не ставилась задача подвергать их критике, - это дело отдельной большой работы. Однако не менее важным является анализ (основанный на конкретных примерах) того влияния, которое потери и качество пополнения оказали на боеспособность германских частей, что в свою очередь позволит более обстоятельно рассмотреть вопрос о цене, которую пришлось заплатить немцам за попытку достижения главной цели кампании - Москвы.
Известно, что поражение зимой 1941/42 г. подорвало мощь вермахта, заставило его на длительное время перейти к стратегической обороне. Немецкие документы дают уникальную возможность не просто проиллюстрировать процесс ослабления германской армии, но и выяснить какие конкретные выводы после окончания боев зимой 1941/42 г. сделали для себя представители германского командования, а также насколько правы те исследователи, которые рассматривают битву под Москвой как начало коренного перелома в войне.
В ходе наступления на Москву, с октября до начала декабря 1941 г., войска ГА "Центр" потеряли более 145 тыс. чел.{477} Ее ежемесячные потери за это время не сильно превысили средний показатель предыдущего периода (до 1 октября, по немецким данным, группа потеряла 229 тыс. чел. убитыми, ранеными и пропавшими без вести){478}. "Сражение на уничтожение" под Брянском и Вязьмой обошлось войскам фон Бока в 25 тыс. чел. Самые большие потери понесли здесь пехотные соединения (так 8-й армейский корпус лишился 4.077 солдат и офицеров убитыми и ранеными и пропавшими без вести){479}.
Однако, пополнение группы армий оставалось крайне неудовлетворительным. Это напрямую сказалось на боеспособности германских частей, когда войска Красной Армии перешли в контрнаступление. Потери ГА "Центр" за декабрь составили - 103.600 чел., при поступившем пополнении - 40.800 чел.; соотношение потерь и пополнения в последующие месяцы выглядит следующим образом: январь - 144.900 / 19.100; февраль - 108.700 / 69.700; март 79.700 / 50.800. Соответственно потери группы за четыре месяца составили 436,9 тыс. чел., причем невосполненная убыль солдат и офицеров достигла 256.500 чел{480}.
Германское командование теперь, как никогда прежде, вынуждено было заботиться об экономии своих резервов, думать - какими силами придется воевать позднее. Так 27 января 1942 г. начальник генштаба ОКХ Ф. Гальдер сообщил командованию ГА "Центр", что для восполнения некомплекта восточной армии в ближайшее время будет передано - 500 тыс. чел., но лица 1922 года рождения, находившиеся тогда на обучении, должны были быть направлены в качестве пополнения в действующую армию для операций, которые намечалось провести уже летом 1942 г. Главное командование сухопутных войск также констатировало факт, что многие немцы, имевшие "бронь" обучались только в запасных частях. В течение нескольких последних лет они не проходили никакой подготовки{481}.
Но пополнение для ГА "Центр" требовалось немедленно. Только санитарные потери группы с 1 декабря 1941 г. по 19 января 1942 г. составили - 175.000 чел, тогда как прибыло в войска всего - 51.000 чел.{482}
В приложении к директиве генштаба ОКХ от 12 февраля 1942 г. непосредственно в ГА "Центр" уже до 15 февраля 1942 г. должно было быть направлено - 45.000 чел.; предусматривалось пополнение всех соединений восточной армии Германии до апреля 1942 г. в количестве - 260 тыс. чел.{483}
Действительно, с некоторым запозданием, группа армий получила свой минимум пополнения. За один месяц с 22 января по 22 февраля 1942 г. в ее войска прибыли по железной дороге и на автомашинах - 46.000 чел.; при этом во 2-ю армию было отправлено - 3.800 чел., во 2-ю танковую армию - 8.700 чел., в 4-ю армию - 7.850 чел., в 4-ю танковую армию - 13.150 чел., в 9-ю армию - 10.600 чел. и в резерв командования - 2.000 чел. Как мы видим, в первую очередь нуждались в пополнении 4-я танковая и 9-я полевая армии - как наиболее пострадавшие в предыдущих боях{484}.
Отметим, что хотя этот минимум пополнения поступил в ГА "Центр" уже после того, как ее войска начали выходить из кризиса, он пришелся как нельзя к месту. Немцам уже удалось сбить наступательный порыв частей РККА, и теперь требовалось закрепить достигнутый успех жесткой обороной и решительными контратаками. Естественно, германское командование прекрасно понимало, что с таким сравнительно небольшим количеством необстрелянных солдат оно не имеет шансов решительным образом исправить ситуацию западнее Москвы и вновь перейти в наступление. Полевым командирам вермахта приходилось прежде всего затыкать дырки в обороне своих соединений. Однако войска ГА "Центр" могли бы добиться гораздо больших успехов на некоторых участках, имей молодые военнослужащие надлежащую выучку, здоровье и боевой дух.