Набоков Владимир Владимирович. Пьесы в прозе

   Сон. О, я употребил этот термин в более глубоком смысле. Я чую в вас родственную душу, -- энергию, находчивость, жар приключений... Не сомневаюсь, что когда-нибудь потом, на досуге, вы мне объясните, как вы угадали точное время этого интересного явления, столь изменившего наш прославленный пейзаж... а сейчас я, конечно, готов поверить, что вы изобрели соответствующую машину. Господин министр, мое чутье подсказывает мне, что этот человек не безумец.
   Министр (к полковнику). Видите, не я один так думаю.
   Полковник. Пока его не осмотрит врач, я придерживаюсь своего первоначального мнения.
   Сон. Вот и чудно. Каждый пускай придерживается своего мнения, и будем играть.
   Вальс. Да, будем играть. Полковник меня считает параноиком, министр -едва ли не бесом, а вы -- шарлатаном. Я, разумеется, остаюсь при мнении особом.
   Министр. Видите ли, Сон... в каком мы странном положении...
   Сон. Дорогой министр, в жизни ничего странного не бывает. Вы стоите перед известным фактом, и этот факт нужно признать или же расписаться в своей умственной некомпетенции. Предлагаю следующее: пускай будут произведены еще испытания. Ведь это вы сможете организовать, господин Вальс?
   Вальс. Да, придется. По-видимому, почва еще недостаточно подготовлена.
   Сон. Ну, с почвой-то вы обращаетесь довольно своеобразно. (К министру.) Что же, как вы относитесь к моему предложению?
   Министр. Я думаю. Я думаю.
   Сон. Лучше не думайте, будет только хуже.
   Полковник (к Вальсу). Нет, пожалуйста, отодвиньтесь. Я хочу быть рядом с моим начальником.
   Вальс. Мне здесь удобнее.
   Полковник. А я вам говорю...
   Сон. Господа, не ссорьтесь. (К министру.) Ну что, додумали?
   Министр. Ответственность колоссальна... решимости никакой... возможность оказаться в смешном положении -- невыносима... Президент выпустит на меня общественное мнение... меня разорвут...
   Вальс. Это теперь совершенно не важно. Я спрашиваю вас, желаете ли вы еще демонстраций или вам достаточно сегодняшней? Вот в чем вопрос.
   Полковник. Я не позволяю так разговаривать с моим министром...
   Сон. Господа, все мы немножко взволнованы, и потому некоторая резкость речи простительна. (К министру.) Кончайте думать, пожалуйста.
   Министр. ...А посоветоваться не с кем... Боязно эту тайну разгласить... Боязно...
   Сон. Это так просто: составьте комиссию из верных людей, и будем играть. Полковник, оставьте этот стул, право же, не до мелочей...
   Полковник. Я не хочу, чтобы он там сидел.
   Сон. Оставьте, оставьте. Итак, господин министр?
   Министр. Не знаю... Не умею...
   Вальс. Он слишком долго думает. Противно. Пойдемте, Сон. Вы мне пригодитесь.
   Министр. А! Вас удивляет мое состояние? Так разрешите мне вам сказать, что я понимаю кое-что, чего не понимаете вы. Я человек воображения, и мне до того ясно представилось все, что наша страна может извлечь... А с другой стороны... Хорошо, я рискну! Да будут произведены еще испытания.
   Сон. Слова исторические, я рад и горд, что их слышу. Да, мне кажется, что испытания должны быть сделаны и что наш изобретатель блестяще выйдет из положения. Не правда ли, Вальс?.. Конечно, вам дадут время для подготовки, будут с вами советоваться...
   Вальс. Все, что мне нужно, это -- возможность отдать распоряжение по радио за полчаса до опыта.
   Сон. Да, конечно, конечно... Ну вот, я очень доволен, что это дело я уладил.
   Министр. Но если из этих опытов ничего не выйдет, то две вещи погибнут невозвратно: моя репутация и жизнь этого господина.
   Вальс. Замечу только, что логика не терпит того смешения опасения и угрозы, которое вы делаете.
   Полковник. Посмотрим, посмотрим! Интересно, какое у вас будет личико, когда эксперты выяснят причину распада горы. А как она была прелестна! По вечерам ее лиловатый конус на фоне золотого неба возбуждал не раз во мне и в минутной подруге чудные мысли о ничтожестве человека, о величии и покое матери-природы. Я плакал.
   Сон. Матери-природе господин Вальс подставил подножку. (К министру.) Итак -- конкретно: что дальше?
   Министр. Дальше... Да вот, -- сперва три-четыре испытания. Надо будет собрать положительных людей и выбрать пункты.
   Вальс. И сделать это как можно скорее.
   Министр. И сделать это как можно скорее... То есть, позвольте, почему такая спешка? Или вы думаете этим заинтересовать... кого-нибудь другого?
   Вальс. Мое нетерпение вам должно быть понятно: чек выписан и предъявлен к уплате. Нет смысла задерживать ее.
   Министр. Голубчик мой, только не говорите притчами, -- говорите так, чтобы вас понимали люди, -- люди притом усталые и нервные.
   Сон. Спокойно, спокойно. Теперь мы все решили и можем разойтись по домам.
   Полковник. Мы даже не знаем адреса лечебницы, откуда он сбежал.
   Вальс. Я стою в гостинице... Вот -- здесь указано.
   Сон. Да-да, мы вам верим. Значит, так. Не откладывайте же, господин министр. Соберите комиссию, и хоть завтра начнем. А вы, Вальс, не кипятитесь. Я уж послежу, чтобы не было волокиты.
   Вальс. Я подожду три дня, не больше.
   Сон. Сойдемся на четырех. Знаете, все это почтенные старцы, поднять их нелегко...
   Министр. Но одно условие я должен поставить, господа. Все, что здесь говорилось, -- строжайшая военная тайна, так что ни звука не должно дойти до публики.
   Сон. Так и быть. Моя газета будет молчать, -- во всяком случае, до кануна разоблачений в органах конкурентов.
   Министр. Как вы это нехорошо сказали... Какой вы дрянной человек... Слушайте, полковник, а эти газетчики, которых здесь выловили...
   Полковник. Сидят взаперти. Но смею заметить, что долго держать их невозможно. Это вообще против закона. Будет запрос в парламенте, а вы сами знаете, как это скучно.
   Министр. Ничего, я поговорю с президентом. Заставим молчать негодяев.
   Вальс. Странно, этот географический атлас, именно этот, был у меня когда-то в школе. И та же клякса на Корсике.
   Полковник. Только это не Корсика, а Сардиния.
   Вальс. Значит, надпись неправильна.
   Полковник. Ваше высокопревосходительство, скажите, чтобы он меня не дразнил.
   Сон. Тише, тише. Я думаю, Вальс, что теперь все улажено и мы можем ретироваться.
   Министр. Только помните о тайне, умоляю вас! Пустите у себя версию о землетрясении, о вулкане, о чем хотите, -- но только чтобы ни звука, господа, ни звука...
   Входят генерал Берг и его дочка Анабелла.
   Генерал Берг. Мы без доклада, пустяки, мы тут свои человеки, грах, грах, грах (такой смех).
   Министр. Генерал, я сейчас не могу, я занят...
   Генерал Берг. А, вот он, виновник торжества, грах, грах, грах. Ну что, дорогой министр, мой протеже не так уж безумен, ась?
   Министр. Ради бога, генерал, не громыхайте на все министерство, мы с вами потом потолкуем...
   Генерал Берг. Каков взрыв! Великолепно по простоте и силе! Как ножом срезало этот пломбир. А вы мне говорите: лунатик. Вот вам и лунатик.
   Министр. Почему вы думаете, что это он? Мы еще ничего не знаем...
   Генерал Берг. А кто же, -- конечно, он. Экий молодчина! (К Вальсу.) Вы мне должны показать свой аппарат.
   Вальс. Да, вот этого недоставало.
   Генерал Берг. И притом петух!.. Нет, это замечательно... Это даже художественно. Я сразу понял, что в нем что-то есть. (К министру.) А скажите, вы не забыли распорядиться насчет вдовицы? Я, между прочим, забыл добавить, что...
   Министр. Потом, потом... Господа, вы меня извините, я ухожу, я истомился, пожалейте меня!
   Анабелла (подойдя к Вальсу). Значит, это действительно вы разрушили гору?
   Вальс. Да, я так приказал.
   Анабелла. А известно ли вам, что там некогда жил колдун и белая, белая серна?
   Занавес
   Действие второе
   За длинным столом сидят: военный министр, полковник и одиннадцать старых генералов -- Берг, Бриг, Брег, Герб, Гроб, Граб, Гриб, Горб, Груб, Бург, Бруг (последние трое представлены куклами, мало чем отличающимися от остальных).
   Министр. Ну, кажется, все в сборе.
   Гроб. А где Бриг? Брига еще нет.
   Герб. Как -- нет? Да вот он.
   Берг. Грах, грах, грах.
   Граб (к Бригу). Что это вас, генерал, не замечают? Вы ведь не такой уж маленький.
   Гроб. Виноват, я вас как-то проглядел. Да, значит -- все.
   Берг (к Бригу). Быть богатым!
   Брег (к Гробу). Вы, вероятно, его не заметили оттого, что он близорук.
   Все смеются.
   Бриг. Да, это мое несчастье.
   Гроб. Нет, я просто не видел, как генерал вошел. Между прочим, знаете что, господа: нас ведь тринадцать!
   Министр. Изобретателя мы можем пригласить только по окончании прений, а Президент раньше пяти не будет. Это неприятно, что тринадцать...
   Полковник. Я могу удалиться, если кто-нибудь согласится быть секретарем вместо меня.
   Министр. Нет, зачем же... Только это неприятно...
   Полковник. Пожалуйста, я уйду.
   Министр. Да что вы обижаетесь на всякое слово! Скучно, ей-богу.
   Граб. Можно пригласить этого моего милого инженера, знаете, -- этого блондина с бакенбардами, -- он ведь все равно в курсе?
   Герб. Предложение незаконное. Я протестую.
   Министр. Скажите, пожалуйста, что это за сундук в углу?
   Полковник. Ах, это из архива. В нем карты.
   Брег. Игральные или генеральные?
   Берг. Грах, грах, грах.
   Полковник. Географические, конечно. Я велел принести, думая, что пригодятся. Если желаете, можно убрать.
   Министр. Откройте-ка этот сундук, дорогой полковник.
   Из сундука выходит Сон.
   Я так и думал.
   Сон. Куда прикажете сесть?
   Гроб. Нас все-таки тринадцать! Раз, два, три... (Считает.) Вот оказия!
   Бриг. Вы опять меня забыли.
   Гроб. Да, правильно.
   Министр. Ну вот, теперь приступим. Только помните, Сон, вы голоса не имеете, сидите и молчите.
   Герб. Я протестую. Лишних людей не должно быть.
   Берг. Полноте, генерал. Это так -- фикция. Ведь это -- Сон. Нас столько же, сколько и было.
   Герб. В таком случае я снимаю свой протест.
   Министр. Господа! Сейчас мы заслушаем доклад относительно тех трех испытаний, которые произвел... произвел... Сальватор Вальс. Это как будто формальность, ибо вы все так или иначе уже знаете их результаты; но вместе с тем это есть формальность необходимая, как база нашего дебата. Попрошу вас сосредоточить все свое внимание. Мы сегодня же должны принять ответственное и важное решение, все значение которого трудно умалить. Господа, попрошу вас насторожиться, -- и по возможности, генерал Гриб, не рисовать во время доклада.
   Гриб. Это помогает мне слушать, уверяю вас.
   Министр. Нет, вы всегда рисуете какие-то сложные вещи. И, смотрите, даже тень штрихуете... Это противно.
   Граб (к Грибу). Покажите-ка. Ну, если это автомобиль, то не очень похоже.
   Министр. Словом, прошу вас прекратить. Заседание открыто, и мы сейчас заслушаем доклад. У кого доклад? Кажется, у вас, Граб?
   Граб. Нет, он у генерала Гроба.
   Гроб. Нет, извините, не у меня. Нечего фискалить.
   Министр. У кого же, господа? Ведь вы его. Граб, писали.
   Граб. Составляли сообща, а затем генерал Герб передал дальше.
   Министр. Кому вы его передали, Герб?
   Герб. Интересно знать, почему генерал Граб сваливает на других? Доклада я не видал. Но случайно знаю, что он у генерала Брега.
   Брег. Какой доклад?
   Бриг. Позвольте мне сказать. Доклад переписывал Груб, а сверял Бург.
   Министр (к Грубу и Бургу). Значит, он у вас?
   Те, понятно, молчат.
   Берг. Плыл да сбыл. Грах, грах, грах.
   Министр. Хорошо, мы сделаем иначе. Попрошу того, у кого доклад, поднять руку. Никто руки не поднимает? Прекрасно. Значит, доклад потерян, -- если был составлен вообще.
   Герб. Я вношу по этому поводу предложение: составить доклад снова и отложить заседание на другой день.
   Министр. Вы не знаете, что вы говорите. Стыдно! Гадко! Послушайте, полковник, как это такая вещь могла произойти? Что это такое?
   Полковник. Я абсолютно ни при чем.
   Министр. А я вам говорю: при чем. И знаете почему? С самого начала вы заняли такую позицию, что, мол, это все не ваше дело, что... что... мы занимаемся пустяками, что... этот изобретатель просто сумасшедший... Ходите надутый, -- ну вот и получилось, можете радоваться.
   Полковник. Ваше высокопревосходительство, служебный долг свой я обязан исполнять, и я его исполняю по мере своих слабых сил. Но личное свое мнение я изменить не могу.
   Гроб. Присоединяюсь к предложению Герба. Дорогой министр, отложим все это дело, -- ну зачем, право, терять время даром?.. Соберемся на следующей неделе, свеженькие, -- право же.
   Министр. Прекрасно. Тогда я немедленно подаю в отставку. Кто за высказанное предложение? Кто "за" -- встать. Никто не встает? Предложение отклонено. Теперь предложение сделаю я. Попрошу вас, генерал Герб, доклад сделать устно.
   Герб. Почему, собственно, я? Мы все писали.
   Министр. Прекрасно. Заседание закрыто, и я немедленно прошу Президента найти мне заместителя.
   Герб. Погодите, погодите... Что это вы так... Вот вы генерала Горба не спросили, -- почему вы его не спрашиваете?
   Горб встает; он немой, но пытается что-то сказать знаками.
   Министр. К сожалению, я не понимаю языка немых. Лечились бы, если вы немой. Гадко! Есть профессор, который научает... хотя бы мычанию.
   Голоса. Расскажите! Ах, расскажите! Очень просим! Это интересно!
   Министр. Молчать! Единственный выход, который я вижу из этого безобразного положения...
   Сон. Могу я вставить словечко?
   Герб. Это незаконно.
   Сон. Я вставлю словечко, как денежку в автомат: все сразу двинется, вот увидите!
   Министр. Говорите. Мне все равно. Безобразие!
   Сон. Доклад сделаю я. Ведь я так же хорошо осведомлен, как и все вы, если не лучше. Принято?
   Герб. Я снимаю свой протест.
   Министр. Ну что ж... Господа, я думаю, что мы Сона попросим... В конце концов, это формальность, мы все знаем содержание доклада, но зато он придаст ему сжатую и точную форму. Я думаю, что голосовать не стоит. Все согласны? Сон, мы вас слушаем.
   Сон. Я буду краток. Третьего дня Сальватору Вальсу было предложено выполнить три задания; во-первых: взорвать скалистый остров, находящийся в двухстах километрах от пустынного берега, -- вы меня извините, господа, я сознательно никаких названий мест не упоминаю, дабы не отягчать своего доклада, -- а вы все равно знаете, о каких местах здесь идет речь.
   Голоса. Да-да, не нужно... Это подробности... Мелкий шрифт!..
   Сон. Следующие намеченные нами пункты были: один -- посреди обширного, непроходимого болота, другой -- в песчаной пустыне. Точное местоположение этих пунктов было сообщено Вальсу ровно в шесть часов утра, и он тотчас удалился, сказав, что снесется со своим компаньоном. Наблюдение показало, что он действительно отдал распоряжения по радио, зашифрованные им, дабы не испугать случайного слуха. Заблаговременно были высланы самолеты, которые на приличном расстоянии наблюдали за результатами. В половине седьмого, то есть ровно через полчаса, был начисто взорван намеченный остров. Ровно в семь произошел взрыв в болоте, а еще через полчаса ахнуло в пустыне.
   Сенсация.
   Голоса. Замечательно! Это замечательно! Вы подумайте! Совершенно неслыханная история!
   Сон. Не обошлось, однако, без курьезов, -- и при этом довольно досадных. Среди самолетов, наблюдавших за уничтожением острова, затесался какой-то кретин на частной машине, совершавший рекордный рейс. Взрыв в болоте каким-то образом вызвал немедленное обмеление реки, обслуживающей главный город области. Наконец, третье, и самое досадное: через несколько часов после взрыва известный путешественник -- фамилию вы узнаете из газет -- набрел на колоссальную воронку посреди пустыни и, как видно, весьма ею заинтересовался.
   Голоса. Ну, это, знаете, действительно интересно. Еще бы не заинтересоваться! Вот так штука!
   Министр. Должен ли я понять из ваших слов, что сегодня же пронесется по городу весть об этих трех... явлениях?
   Сон. Увы, это неизбежно, -- и надо будет придумать что-нибудь погуще версии о землетрясении, пущенной насчет нашей обезглавленной горы. Тем более что публика этой версии не поверила.
   Министр. Да-да, мы придумаем. Я не знаю... Голова идет кругом... Это мы потом, потом обсудим.
   Бриг. У меня есть вопрос: не следует ли искать причины интересных явлений, которые так живо описал докладчик, не следует ли, говорю, искать их причины в перенагревании почвы, в результате нынешней необычно жаркой весны?
   Министр. Я не понимаю, что вы говорите.
   Сон. Ничего, ничего, -- генерал просто так, -- знаете, научные гипотезы... Позвольте, однако, досказать. Все вы, господа, участвовали в выборе пунктов, и все вы слышали донесения с мест. Таким образом, вы убедились, что: примо, Сальватор Вальс выполнил задание, и, секундо, выполнил его в такой срок и в таких условиях, что всякую идею массового сообщничества следует с негодованием отмести.
   Голоса. Да! Разумеется! Это само собой понятно! ясно!
   Сон. При этом я позволю себе обратить ваше внимание на следующее. Не зная, где находится аппарат Вальса, мы, конечно, не можем судить о том, прав ли Вальс в своем утверждении, что этот телемор, как он его ласково обзывает, бьет на любое расстояние. Однако тот факт, что второй предложенный пункт находился от первого в семистах километрах, доказывает, что диапазон боевой мощи аппарата превосходит самые смелые мечты!
   Министр. Вы кончили, Сон?
   Сон. В общих чертах это, кажется, все.
   Министр. Кто-нибудь желает высказаться по существу дела? Никто? Я вижу, полковник, на вашем лице улыбку.
   Полковник. Вы знаете мое мнение, господин министр. Покуда душевное здоровье этого Вальса не будет засвидетельствовано врачами, я не могу к нему относиться серьезно.
   Герб. Присоединяюсь. Предлагаю все отложить до врачебного осмотра.
   Гроб. Присоединяюсь и я. Прежде всего мы должны знать, с кем мы имеем дело.
   Министр. Прекрасно. Заседание закрыто. Не сомневаюсь, что Президент сегодня же примет мою отставку.
   Герб. Беру свое предложение назад.
   Гроб. Присоединяюсь.
   Герб. Откройте опять заседание.
   Голоса. Просим, просим!
   Министр. Предупреждаю, что, если снова будет высказан хотя бы намек на ненормальность изобретателя, я надеваю фуражку и ухожу. Заседание открыто. Беру слово. Итак, господа, испытания были произведены, и они дали результат более чем положительный. (К Грибу.) Вы хотите что-то сказать, генерал?
   Гриб. Нет, нет, -- я ищу свой карандашик.
   Министр. Более чем положительный. Изобретатель доказал, что его машина обладает фантастической силой. Другими словами, государство, которое пользовалось бы таким орудием уничтожения, заняло бы на земле положение совершенно особое. В нынешний момент, ввиду козней наших драчливых соседей, такое положение исключительно заманчиво. Не мобилизуя ни одного солдата, мы были бы способны продиктовать свою волю всему миру. Вот тот единственный вывод, который мы обязаны сделать, а потому теперь же, не откладывая, я хочу вам поставить, господа, вопрос, на который требую вдумчивого и определенного ответа: каков, фактически, должен быть наш следующий шаг? Бриг, попрошу вас.
   Бриг. Наш следующий шаг, наш вдумчивый и ответственный шаг, должен быть... должен быть... он должен быть определенным.
   Министр. Все?
   Бриг. Я, собственно... Да, это все.
   Министр. Садитесь. Пожалуйста, -- Гроб.
   Гроб. Я?
   Министр. Да-да, вы. Ну, пожалуйста.
   Гроб. Я сегодня не подготовился... Хотелось бы, знаете, поближе изучить... Я был болен... легкий склероз...
   Министр. В таком случае нужно было представить свидетельство от ваших детей. Плохо! Садитесь. Гриб!
   Гриб. Извините, я не слышал вопроса.
   Министр. Неудивительно, что не слышали. Я повторю. Каков, по вашему мнению... Вы, Бруг, кажется, поднимаете руку. Нет? Очень жаль. Садитесь, Гриб. Плохо! Герб, пожалуйста.
   Герб.
   К душе
   Как ты, душа, нетерпелива,
   Как бурно просишься домой -
   Вон из построенной на диво,
   Но тесной клетки костяной!
   Пойми же, мне твой дом неведом,
   Мне и пути не разглядеть, -
   И можно ль за тобою следом
   С такой добычею лететь!
   Министр. Вы что -- в своем уме?
   Герб. Стихотворение Турвальского. Было задано.
   Министр. Молчать!
   Брег. Можно мне? Я знаю.
   Министр. Стыдно, господа. Вот -- смотрите, самый старый и дряхлый из вас знает, а вы -- ни бельмеса. Стыдно! Пожалуйста, Брег.
   Брег. Наш следующий шаг должен заключаться в следующем: мы должны просить его (указывает на Сона) изложить все это письменно и представить нам полное описание своего мухомора.
   Министр. Очень хорошо! Только, к сожалению, генерал, речь идет не об этом господине. Можете сесть. Вот, полковник, полюбуйтесь, вот -- результат вашего настроения. Никто ничего не знает и не хочет знать, а между тем мы стоим перед проблемой государственной важности, от разрешения коей зависит все наше будущее. Если вы не хотите работать, господа, то незачем приходить, сидите себе на солнышке да чмокайте губами, это будет самое лучшее.
   Мертвое молчание.
   Может быть, вы ответите, Сон?
   Сон. Ответ кристально ясен.
   Министр. Пожалуйста.
   Сон. Следует немедленно купить у Сальватора Вальса его замечательную штуку.
   Министр. Ну вот. Это правильно. Новичок, а сразу сказал, между тем как другие, старые, сидят балдами. Да, господа, надо купить! Все согласны?
   Голоса. Купить, купить!.. Отчего же, можно... Конечно, купить...
   Берг. Все куплю, сказал мулат. Грах, грах, грах.
   Министр. Итак, принято. Теперь мы должны поговорить о цене. Какую цифру мы можем назначить?
   Герб. Девятьсот.
   Гроб. Девятьсот двадцать.
   Граб. Тысяча.
   Герб. Две тысячи.
   Пауза.
   Министр. Итак -- была названа сумма...
   Гроб. Две тысячи двести.
   Герб. Три тысячи.
   Министр. Названа сумма...
   Гроб. Три тысячи двести.
   Пауза.
   Министр. ...Сумма в три тысячи двести...
   Герб. Десять тысяч.
   Гроб. Десять тысяч двести.
   Герб. Двадцать тысяч.
   Брег. А я говорю -- миллион.
   Сенсация.
   Министр. Я думаю, мы остановимся на этой цифре.
   Голоса. Нет, зачем же!.. Было интересно!.. Давайте еще!..
   Министр. Прекратить шум! Миллион -- та цифра, до которой мы можем дойти, если он станет торговаться, а предложим мы ему, скажем, две тысячи.
   Гроб. Две тысячи двести.
   Министр. Прения по этому вопросу закончены, генерал.
   Сон. И пора пригласить продавца.
   Министр. Полковник, прошу вас, позовите его.
   Полковник. Умолчу о том, чего мне это стоит: я исполняю свой долг.
   Министр. Ну, знаете, в таком состоянии вам лучше не ходить. Сидите, сидите, ничего, мы еще об этом с вами поговорим, будьте покойны... Сон, голубчик, сбегайте за ним. Он ожидает, если не ошибаюсь, в Зале Зеркал. Вы знаете, как пройти?
   Полковник, будируя, отошел к окну.
   Сон. Еще бы не знать. (Уходит.)
   Министр. Прерываю заседание на пять минут.
   Граб. Ох, ох, ох, -- отсидел ногу...
   Герб. Да позвольте, позвольте, -- это у вас протез.
   Граб. А, вот в чем дело.
   Бриг (к Бергу). Что же э-ю, генерал, вы свою дочку держите в такой строгости? Мои говорят, что вы ее не пускаете вдвоем с товаркой в театр?
   Берг. Не пущаю, верно.
   Министр. Ах, если бы вы знали, господа, как у меня башка трещит... Третью ночь не сплю...
   Гроб. Как вы думаете, угощения не предвидится?
   Герб. Прошлый раз напились, вот и не дают.
   Гроб. Это поклеп... Я никогда в жизни...
   Полковник (у окна). Боже мой, что делается на улице!
   Шествия, плакаты, крики... Я сейчас открою
   дверь на балкон.
   Все высыпают на балкон, кроме Бурга, Груба, Бруга и Гриба, который все рисует. Входят Сон и Вальс.
   Сон. Где же остальные? А, видно, заинтересовались демонстрацией. Садитесь, будьте как дома.
   Вальс. Чем больше я наблюдаю вас, тем яснее вижу, что вы можете мне весьма пригодиться.
   Сон. Всегда готов к услугам.
   Вальс. Но только я вас заранее прошу оставить залихватский, подмигивающий тон, в котором вы позволяете себе со мной разговаривать. Моим сообщником вы не были и не будете никогда, а если желаете быть у меня на побегушках, то и держитесь как подчиненный, а не как подвыпивший заговорщик.
   Сон. Все будет зависеть от количества знаков благодарности, которое вы согласитесь мне уделять ежемесячно. Видите, -- я уже выражаюсь вашим слогом.
   Вальс. Благодарность? Первый раз слышу это слово.
   Сон. Вы сейчас удостоверитесь сами, что я хорошо поработал на вас. Старцы вам сделают небезынтересное предложение, только не торопитесь. А без меня они бы не решили ничего.
   Вальс. Я и говорю, что ваше проворство мне пригодится. Но, разумеется, слуг у меня будет завтра сколько угодно. Вы подвернулись до срока, -- ваше счастье, -- беру вас в скороходы.
   Сон. Заметьте, что я еще не знаю в точности правил вашей игры, я только следую им ощупью, по природной интуиции.
   Вальс. В моей игре только одно правило: любовь к человечеству.
   Сон. Ишь куда хватили! Но это непоследовательно: меня вы лишаете мелких прав Лепорелло, а сами метите в мировые Дон-Жуаны.
   Вальс. Я ни минуты не думаю, что вы способны понять мои замыслы. Мне надоело ждать, кликните их, пора покончить со старым миром.
   Сон. Послушайте, Вальс, мне ужасно все-таки любопытно... Мы оба отлично друг друга понимаем, так что незачем держать фасон. Скажите мне, как вы это делаете?
   Вальс. Что делаю?
   Сон. Что, что... Эти взрывы, конечно.
   Вальс. Не понимаю: вы хотите знать устройство моего аппарата?
   Сон. Да бросьте. Вальс. Оставим аппарат в покое, -- это вы им объясняйте, а не мне. Впрочем, мне даже не самый взрыв интересен, -подложить мину всякий может, -- а мне интересно, как это вы угадываете наперед место?
   Вальс. Зачем мне угадывать?
   Сон. Да, я неправильно выразился. Конечно, наперед вы не можете знать, какое вам место укажут, но вы можете, -- вот как фокусник подсовывает скользком карту... Словом, если у вас есть тут помощники, то не так трудно внушить нашим экспертам, какой пункт назначить для взрыва, -- а там уже все подготовлено... Так, что ли?