Наталья Бульба. Космический маршал. Очень грязная история

   Высказаться Виктору на тему, что яблоко от яблони, я не дала, остановила жестом – сработал информер. На экране – они были установлены во всех комнатах номера, появился юноша в форме посыльного отеля и, за его спиной, часть корзины с цветами.
   – У меня гости, – поднялась я с кровати, радуясь своей предусмотрительности. А ведь собиралась вместо весьма скромной пижамы облачиться в батистовую ночную рубашку. Но сейчас меня беспокоило не только это: где мы остановились, я никому не сообщала. – Пойду приму.
   – Оружие… – Шаевский, как и я, ситуацию невинной не считал.
   Пока шла в гостиную, накинула халат и закрепила на запястье комм, заряженный микроампулами, активировала нейродатчики. Демонстрировать парализатор, пусть и зарегистрированный по всем правилам, я не собиралась.
   – Впустить! – Команду дала, остановившись в центре комнаты.
   Лучше быть живым трусом, чем храбрым, но мертвым. Так говорил Ровер, я была с ним согласна.
   – Госпожа Кирайя? – уточнил молодой человек, когда дверь открылась.
   – Да! Чем могу…
   Пауза была короткой.
   – На ваше имя доставлены цветы из магазина Сэро-ин и конверт. Служба безопасности подарок проверила.
   – Служба безопасности? – разыграла я удивление. О весьма строгих правилах в гостиницах Приама мне рассказывала еще Валенси.
   – Мы заботимся о своих клиентах, – важно ответил юноша и уточнил: – Я могу внести корзину в номер?
   Кивнула на стол, сама отошла к стене. Мало ли… Называлось это перестраховкой, но та относилась к принципам, вбитым в меня шефом. Я уже со счета сбилась, сколько раз он меня выручал.
   На посыльного грешила зря. Ни одного лишнего движения, все очень четко и открыто. Поставил, положил, выслушал слова благодарности, заверил, что его услуги уже оплачены, развернулся и ушел.
   Прежде чем насладиться ароматом или открыть конверт, вернулась в спальню за сканером. Виктор, который продолжал оставаться на связи, только хмыкнул.
   Высказываться, что его самого дрессировали не хуже, чем меня, не стала. Если ему так легче…
   Техника ничего подозрительного не выявила.
   – И кто это у нас такой щедрый?
   Проверяла я все так тщательно, что Шаевский не выдержал.
   – Сейчас узнаем, – хмыкнула я и вскрыла конверт. Два пригласительных отложила, взглянув только мельком, а вот сложенный вчетверо лист чуть шершавой бумаги, украшенной вензелями, привлек мое внимание. – Читать или сам догадаешься?
   – Читай! – потребовал Виктор, остановившись у парапета.
   Пейзаж был незнакомым. Кусочек канала да густая растительность мало что давали. Столичный город планеты Приама насчитывал подобных не менее сотни.
   Можно было, конечно, запустить и поиск, местонахождение Шаевского тот определил бы секунд за десять, но веских причин для контроля за напарником я не видела. Появится, поделится новостями, как и я своими.
   – Читаю, – улыбнулась я и начала декламировать. С чувством, передавая экспрессию и эмоции писавшего: – Я виноват! – Посмотрела на Виктора, тот, склонившись, смотрел на воду и, кажется, даже не слушал. Пришлось добавить патетики: – Виноват, что был резок, что в угоду собственному мужскому самолюбию позволил себе грубость! – Виктор выпрямился, закинул голову назад, делая вид, что любуется раскинувшимся над головой небом. Почти убедил, что ему неинтересно! Вспомнила о проникновенности, заставив свой голос звучать с надрывом. – Я не прошу меня простить, всего лишь понять. В том мире, где я существую, нет таких женщин. Верных, знающих, что такое искренность чувств, и умеющих отстаивать свое право на них.
   Это был уже явно перебор. Шаевский, кажется, мое мнение разделял, оторвавшись от созерцания окрестностей, задумчиво рассматривал меня.
   – Тебе не кажется, что писала женщина? – усмехнулась криво. Ханри стоило сменить секретаря.
   Молчание затягивалось, но я не торопилась его нарушить.
   – Чего он хочет? – наконец уточнил он, придя к тем же выводам, что и я.
   Другого и не ожидала, уже давно не сомневалась в умственных способностях Виктора.
   Мне потребовалось несколько дней, чтобы до конца разобраться в его масках, увидеть его таким, каким теперь знала. Шаевский был профи, но в его душе все еще тлела неутоленная страсть к неизведанному.
   Ему бы открывать новые миры, он же…
   Это была лирика, нужная больше мне, чем ему. Шаевский не копался в себе, он просто жил, идя вперед и не сожалея о том, что оставил за спиной. Именно это и делало нас похожими, но… не одинаковыми.
   Прежде чем ответить, достала кодовую карточку на вход, которая и служила именным пригласительным, пробежала взглядом по тексту.
   – Через семь дней в главной лаборатории «Ханри Сэвайвил» на Маршее состоятся показательные испытания двух новых систем жизнеобеспечения. Мы в списке.
   Виктор с ответом не задержался, чтобы не заставлять нервничать. Уже знал, что я не любила, когда чего-то не понимала.
   – Лазовски сообщил, что через пять дней в сектор Приама прибудет наш крейсер с делегацией из Штаба Объединенного Флота. С ними к нам отправили следственную группу.
   Кивнула – связь между одним и другим была очевидна и без ночного разговора.
   Корпорация Ханри была не единственной в области разработки и производства средств спасения, но считалась самой надежной. Я успела залезть ночью в сеть и выяснить, что им принадлежало более шестидесяти процентов рынка галактики.
   Если перевести это в количество кораблей, посадочных и аварийных модулей, станций, лабораторий, исследовательских и обучающих центров и многого другого, где было установлено их оборудование, то цифры получались фантастическими. Не менее нереальным казалось и количество рекламаций – две на сто тысяч единиц.
   – Шторм упомянул, что Штабом заключен контракт с одной из дочек Сэвайвил на поставку их систем к нам.
   Виктор усмехнулся. Без насмешки – грустно.
   – Теперь понятно, о чем ты сказала. – Подумал, качнул головой. – Такие, как Ханри, не извиняются.
   – Хочешь сказать, что он просто изменил тактику? – тут же поймала я его мысль.
   – Хочу сказать, что ты его чем-то зацепила. И меня это очень тревожит.
   Чтобы не произнести чего-нибудь лишнего, подошла к столу, наклонилась к корзине.
   Взгляд тут же наткнулся на небольшой ларец, тонкими цепочками прикрепленный к четырем стеблям.
   – А вот это уже он сам, – хмыкнула я язвительно и осторожно, чтобы не уронить, открыла подарок.
   Если Ханри хотел меня удивить, ему это удалось.
   Серьги, перстень, подвеска. Кристаллы кротоса, вставленные в изящную оправу, были крупными и идеальными, с точки зрения их ценности.
   Но не это было главным!
   – Быстро одевайся и уходи. – Отзвуком на мои собственные мысли рыкнул Виктор. – Я заберу тебя у… моего спарринг-партнера.
   Он был прав. Одной из особенностей этого камня была способность поглощать широкий спектр электромагнитного излучения, что делало его прекрасной защитой от сканеров.

* * *

   – Рано вы сегодня! – улыбнулся мне доброжелательно Сиши, когда я ввалилась в бар.
   С того момента, как увидела подарок Ханри, прошло всего тридцать пять минут. Каждая из них для меня была полна напряжения и неизвестности.
   Тратить время на то, чтобы умыться, я не стала. Только быстро переоделась, каждую секунду ожидая неприятностей, да прихватила с собой планшет и сумочку. В той было все самое необходимое для экстренных случаев.
   Сигнал опасности в полевой интерфейс передал Шаевский, автоматически активировав все системы, включая те, которые находились у наших теней.
   Я как раз выходила из номера, когда рядом со злобной мордочкой – Вано по натуре был скрытым юмористом, – появилась фигурка вооруженного до зубов штурмовика-десантника в БАЗе, но с частично поднятым лицевым щитком и со сбитыми настройками. Зрелище еще то: на стандартном фоне разбросанное по картинке оружие и подвешенная между нами пара глаз, время от времени хлопающих ресницами.
   В действительности экзоскелет этого типа обеспечивал полную изоляцию на всех диапазонах – будешь стоять рядом, не обнаружишь, да и самые мощные сканеры не брали, но наш информационный гений решил добавить веселья в наши тяжелые будни, предпочтя именно такой вариант.
   Раньше вместе с облегчением – кто-то из своих находился рядом – подобная интерпретация силового прикрытия вызывала у меня улыбку. Теперь – давила воспоминаниями.
   Валанд.
   Мне оставалось только надеяться, что когда-нибудь это имя станет синонимом мимолетного счастья, которое мне подарила жизнь. Пока же оно продолжало оставаться тоской и болью.
   Он жив, но из нас двоих лишь у меня сжимается сердце, когда память рождает иллюзии его присутствия.
   – У тебя есть, где привести себя в порядок? – поинтересовалась я шепотом, вплотную подойдя к стойке. Говорить так не имело смысла, рядом никого не было, да и зал был практически пуст, но я хотела, чтобы получилось заговорщицки.
   Если парня и удивила, то виду он не подал.
   – Том! – крикнул официанту, который что-то читал, сидя за столиком у самого входа. Хоть он и был скрыт портьерой, когда вошла, я его заметила. – Присмотри. – И уже для меня добавил: – Конечно, есть.
   Он вышел из-за стойки и направился к тому самому углу, откуда в мое прошлое появление здесь вышел Риашти.
   – Проблемы с мужем? – спросил Сиши, с висевшего на поясе брелока открывая совершенно неразличимую на фоне стены дверь.
   – Просто проблемы, – вздохнула я. – Виктор скоро придет.
   – Это хорошо, – хмыкнул Сиши, идя первым по узкому коридору.
   Панель, как только мы вошли, закрылась, словно отрезая путь назад. Ощущение неприятное, пусть и безосновательное. Шаевский не отправил бы меня сюда, будь, по его мнению, хоть намек на опасность.
   А бармен между тем продолжал:
   – Он хозяину понравился. Сказал, что неплохой мужик.
   – Это он что, – удивилась я, – делится с тобою впечатлениями?
   Тот даже остановился. Заметил, что я улыбаюсь, расцвел в ответ.
   – Не, это он с Белью сегодня разговаривал. А я поблизости был.
   – С Белью? – Вот теперь мое изумление было искренним. – Они так хорошо знакомы?
   До Сиши, наконец, дошло, кому и о чем именно он рассказывает. Парень тут же стушевался, на щеках выступил румянец…
   Совсем мальчишка!
   – Не знаю я ничего! – Он пытался оставаться в рамках созданного им образа – чего-то вроде ангела-хранителя этого заведения, но допущенная им ошибка сбила с привычной роли. – Вам сюда.
   Передо мной открылась еще одна незаметная дверь.
   Но сейчас интереснее было уже другое: чем дальше мы отходили от зала бара, тем слабее становился сигнал интерфейса, словно его что-то мощно глушило.
   Если вспомнить о плавающих каналах связи и прочих высокоинтеллектуальных штучках, которые обеспечивали уверенный прием в значительно более защищенных по своему назначению местах, то это наводило на весьма неоднозначные вопросы.
   Решив, что сейчас мне и своих загадок хватает, сделала вид, что излишней резкости Сиши не заметила. Только заверила, что постараюсь очень быстро, и попросила подождать. Мол, дорогу обратно сама не найду.
   Поверил или нет, гадать не стала. Мне действительно нужно было как можно скорее отсюда выбираться. Не хотелось представлять, какие мысли сейчас бродили в голове у Шаевского. Для него я была полностью заблокирована.
   Как ни торопилась, но меньше, чем в десять минут, не уложилась. Но зато надела корсет, да в пару к комму закрепила на второй руке браслет с микроампулами.
   Парализатор оставила в номере, теперь не жалела об этом. Кроме глушителей, здесь просто обязаны были быть и серьезные сканеры. Химию, что в зарядах, они взять не могли, те просто не входили в список запрещенных, а вот оружие точно бы обнаружили. Недоразумений с Риашти мне не хотелось.
   Пока не хотелось.
   Прежде чем выйти, оглянулась на зеркало и… замерла.
   Так часто бывало: что-то происходит, но ты продолжаешь работать над загадкой, даже не осознавая этого. Связываются ниточки, наполняются цветом узоры.
   Вот и сейчас, словно рябью по блестящей поверхности… Ханри… Взгляд жесткий, не признающий отказа и компромиссов… Системы жизнеобеспечения… Армада Соболева… Усталость на лице Шторма… Орлов в его кабинете…
   Мало мне было Зерхана?!
   Стиснув зубы и заставив себя улыбнуться, открыла дверь. Сиши стоял, прислонившись к стене напротив, и играл на мини-планшете. Точно мальчишка.
   – Я долго?
   Он посмотрел на меня удивленно, явно не замечая разницы между тем, что было и стало. Ну не объяснять же ему, что мне только и надо было – умыться и почистить зубы. А косметикой я практически не пользовалась, если только при необходимости произвести определенное впечатление…
   Об этом было лучше не вспоминать.
   – Нет! – Моя вопросительно приподнятая бровь его смутила. – Господин Шаивский уже подошел, ждет вас в зале.
   – А господин Риашти? – проверяя мелькнувшую догадку, поинтересовалась я.
   У Сиши моя заинтересованность подозрений не вызвала.
   – А господин Риашти и был в баре. Он просто не успел подняться.
   Не успел подняться… Хорошая оговорка, которая добавляла еще один кусочек к пониманию того, чем был этот бар.
   Журналистское прикрытие! В данном случае смысл был совершенно иной, но сути это не меняло.
   – Это хорошо! – не дала я ему задуматься о том, что он сказал. – Я вчера не успела поблагодарить его за билеты в Оперу.
   Мой трюк удался, парень расплылся в улыбке.
   Хотелось думать, что удался. В первую встречу столь невинным он мне не показался.
   Когда мы вернулись в зал, Виктор и Виас стояли у стойки и разговаривали. Риашти ко мне спиной, Шаевский… Он не отводил взгляда от угла, откуда мы должны были появиться.
   Интересно, какую историю он поведал хозяину бара?
   Задаться этим вопросом я не успела, напарник, заметив, тут же оборвал фразу, кинулся ко мне. Я даже слегка опешила, не ожидая столь яркой демонстрации его беспокойства.
   Только когда крепко прижал к себе, вспомнила, что именно Риашти предупредил нас, чтобы держались подальше от Ханри. Было вроде как несколько замятых скандалов с участием владельца мегакорпорации. Особых подробностей никаких, но дело касалось женщин. И речь как раз шла о насильственном удержании.
   Рыдать и рвать волосы на себе не стала, Риашти точно бы не поверил, но позволила просто застыть в объятиях Виктора, чувствуя, как отступает напряжение. В свете моих догадок, похищением для собственного удовольствия дело могло не закончиться.
   – Может, выпить? – Подошел к нам Риашти, выждав паузу.
   Я вроде как оторвалась от Виктора, с робкой улыбкой посмотрела ему в глаза.
   Он коснулся губами виска, бросил взгляд на комм.
   – Нам еще надо найти, где устроиться. Оставлять ее одну в отеле я теперь не рискну. А знакомых, чтобы и не создать им проблем…
   Риашти закончить ему не дал:
   – Что значит – оставлять ее одну?
   Кажется, я начала догадываться, что именно придумал Шаевский. Пожертвовав малым, получить многое.
   Шикарный вариант!
   Виктор на мгновение прикрыл глаза, качнул головой, словно спорил сам с собой, решаясь на откровенность.
   – Мне придется представиться вновь, – медленно начал он, так и не отпустив меня. – Маршал маршальской Службы Союза. Имя осталось прежним, так что повторять не буду.
   Вместо того чтобы смотреть на Шаевского, Риашти не сводил взгляда с меня:
   – Надеюсь, хотя бы вы – журналистка.
   Сжала ладонь… мужа.
   – Журналистка! – Тяжело вздохнула. – И вроде как прилетела провести здесь отпуск.
   – Это связано с той парой? – теперь уже обращаясь к Виктору, спросил Виас.
   Шаевский вновь качнул головой, но теперь уже говоря: без комментариев.
   Риашти такой ответ принял. Задумался, потом, попросив нас подождать его пару минут, вышел из зала. Когда вернулся, на лице было заметно удовлетворение.
   – Кажется, я нашел вам надежное место. – Наводящие вопросы задавать не заставил, пауза была короткой. – Госпожа Горевски будет рада принять вас. Белью появится минут через сорок, с ним и заберете свои вещи из отеля.
   Хотелось немедленно расцеловать Шаевского, провернувшего без подготовки такую комбинацию, но я не стала торопиться: все еще только начиналось.
   Чтобы ответить на все вопросы, которые у меня скопились, мало было того, что он одним махом избавил нас от малейших подозрений Риашти, добавил сложностей Ханри – я и не рассчитывала, что он откажется от своих поползновений в мою сторону, – и дал возможность обоснованного контакта с Горевски.

* * *

   Полковник на той стороне экрана выстукивал по столу пальцами что-то смутно напоминающее марш академии в Рунцово.
   Валанду был знаком его мотив, хоть он и проходил подготовку высшего офицерского состава в Талиссии. Были у них совместные мероприятия. Конкуренцию в спецслужбы вбивали еще на этапе обучения.
   – Вы недовольны тем, что именно я буду отвечать за операцию.
   Сухая констатация факта, без малейшего намека на вопрос. К чему спрашивать, если Марк был уверен в том, о чем говорил.
   Полковник владел собой практически безукоризненно, другой бы и не заметил, но Валанд отчетливо видел на его лице следы сомнений.
   Объяснение такой проницательности было простым. Наставник, проводивший реабилитацию, пояснил, что, взломав защиту жреца высшего посвящения, Марк и сам встал на его уровень.
   Валанд никогда раньше не задумывался о подобных перспективах – даже когда при тестировании у него обнаружили потенциально высокие ментальные способности, воспринял, как что-то далекое от себя, но теперь, столкнувшись в действительности, отказываться от вероятного будущего не собирался.
   Ради чего пошел в армию, он помнил. В отличие от тех шести дней, вытравленных из его жизни чужой силой.
   Вот ведь парадокс… С одной стороны… С другой стороны…
   И вопрос, на который он так и не смог получить ответ: «Оно того стоило?!»
   – За часть операции, – поправил его Шторм (выглядело занудством) и продолжил все так же холодно: – Да, я недоволен тем, что именно вы будете за нее отвечать. – Не дожидаясь вопроса офицера, продолжил: – То, что ваш командир считает аргументом «за», я воспринимаю как «против».
   Валанд до конца ситуации не понимал. Начиная с приказа: «Обеспечить силовое прикрытие операции» и заканчивая подробностями, за которыми его отправили к полковнику Шторму.
   За время его службы такое происходило едва ли не впервые. Контрразведка на них работала, но чтобы спецгруппа особого отдела, да на контрразведку…
   И не то чтобы уровнем задач не вышли, но как-то не было принято использовать натасканных на внешнего врага псов на внутренние цели.
   – Господин полковник говорит о группе, с которой мне довелось работать на Зерхане? – невозмутимо, но самой формулировкой окрашивая вопрос в язвительные тона, поинтересовался Валанд.
   Недовольство Шторма его не задело. Получать разнос от своего начальства было вроде как и привычнее, но в эмоциях собеседника явно прослеживалось что-то личное, вызывающее скорее интерес, чем неприязнь.
   – Господин полковник говорит именно об этом! – Шторм поднял на него взгляд. Жесткий, резкий.
   Валанд с трудом удержал свое тело под контролем, не отшатнувшись от экрана.
   Первый вывод, сделанный из их разговора, в свете новой информации воспринимался ошибочным. Это не он «видел» настроение Шторма, это тот позволил ему ощутить его.
   Полковник ментатом точно не был, Валанд бы этого нюанса не пропустил, если только скрытым интуитивщиком. Оставалось одно объяснение – сила воли.
   Знаменитые усы Шторма почти скрыли усмешку – тот догадался, о чем подумал в этот момент капитан третьего ранга Валанд, но только почти. Как раз, чтобы дать понять, кто в этом оркестре играет первую скрипку.
   Марк подсказку принял, хоть и не выдал себя ни единым жестом. Опыт общения с контрразведкой обещал оказаться не только новым, но и весьма познавательным.
   – Основную линию расследования ведет маршальская Служба. Командует группой Элизабет Мирайя, ее напарник – Виктор Шаевский.
   Валанд заметил короткую паузу, сделанную полковником как раз для него, но не спешил воспользоваться.
   Отчет по операции на Зерхане он изучил вдоль и поперек, оба имени были ему более чем известны. Как и то, что бывший сотрудник полковника Воронова предпочел покинуть службу безопасности и перебраться под крыло помощника директора Службы Маршалов Геннори Лазовски.
   О том, что Ровер, как называли между собой Лазовски его подчиненные, фактически умыкнул Шаевского у самого Шторма, Марк сумел просчитать – мелочей, которых не успели вычистить, хватало. Вычислил и другое: в той истории было даже не двойное – тройное дно, и сидевший напротив полковник имел к этому непосредственное отношение.
   Так что вопрос: кто тогда на кого работал, для него продолжал оставаться открытым, хотя Марк и склонялся к версии о размене. Мы вам – то, вы нам – другое.
   Побег Исхантеля в эту схему укладывался великолепно. Контрразведке нужен был прецедент с официальным обвинением, военной разведке – вернувшийся на Самаринию тайно жаждущий власти жрец. И те, и другие получили то, что хотели. Дипломатические миссии самарянин в Союзе теперь подлежали особому контролю, а его противник благополучно, пусть и незаконно, но оказался на родине.
   Методика, по которой Валанд его «взламывал», разрабатывалась специально для такого случая. Ни сам Исхантель, ни те, кому предстояло его проверять, не должны были догадаться о лазейке в разум потомка свергнутого правящего рода.
   – Официально розыском занимаются приамцы, но шейх высказался за то, чтобы основную нагрузку несли именно мы.
   О способе убеждения шейха Тиашина, Валанд спрашивать не стал – предполагал, что там хватало места и для лести и для банального шантажа. И не важно, что правитель сектора, грешков хватало у всех.
   Для Марка сейчас было важнее другое:
   – Мы – это контрразведка или О-два?
   Шторм вопрос Валанда не проигнорировал, хоть тот и был уверен, что… накажет за игру не по правилам.
   – Из моих там работает Горевски. – Марк на быстрый взгляд полковника отреагировал – кивнул: не помню, но знаю. – Его задача: оперативное ведение операции.
   – Я подчиняюсь ему?
   Валанда интересовало не столько, кто будет главным, а степень собственной свободы в рамках порученного дела. Одно, когда каждый твой шаг контролируется – такой вариант ему совершенно не нравился, другое, действовать в рамках. Даже жесткие ограничения давали возможность для маневра.
   А определенный простор ему был нужен, тем более, когда удача сама шла к нему в руки.
   Шаевский, Горевски, Мирайя, Ромтттез, Левицкий…
   Почти два месяца для него за этими именами не существовало живых людей, лишь сухие строчки отчетов да записи. Но и этого оказывалось достаточно, чтобы понять: кроме весьма непростого взаимодействия нескольких спецслужб там было что-то еще, не вписывающееся в привычные правила и формы.
   Прибрались в деле по Зерхану идеально. Вот это – слишком идеально, и стало крючком, на который он собрал всю цепочку. Допуск у Валанда был полным, да и рекомендации врачей надежно прикрывали его интерес.
   Вспомнить, как бы ни хотел, он не мог – участок мозга был безвозвратно утерян, но узнать все или так и остаться в неведении, закрыв глаза на мелкие нестыковки, было в его силах.
   Полет на боевых симуляторах, разрешение медиков на проведение массажа гостившей на крейсере журналистке, аварийная продувка шахты…
   Что Мирайя играла совсем не ту роль, которую ей приписывали, он сообразил быстро, больше времени ушло на то, чтобы понять – какую. До конца же осознал только теперь, когда Шторм упомянул про основную линию расследования.
   Схема операции на Зерхане была иной, но похожей. Элизабет – аналитик, остальные лишь обеспечивали ее нужными данными и прикрывали.
   Он – тоже?
   Ответ на этот вопрос Валанд знал. О событиях тех дней забыл, но ниточку себе оставил, словно предполагал, чем все может закончиться.
   Пришедший на домашний ящик привет от старого друга выглядел невинно. Как дела? Давно не писал? Еще не нашел свою, единственную, которой в юности писал стихи? И, как намек на то, о чем спрашивал, четверостишье.
   Литературной ценности оно явно не представляло – кто не пытался сложить в рифму рвущиеся из груди слова, когда тебе семнадцать, – но для Валанда стало ключом к созданному им же хранилищу данных.
   Прощальное письмо к Элизабет было там. И запись той их ночи…
   Сам Валанд сделать ее не мог, не в его правилах было коллекционировать свои победы, скорее, не успел отключить мув-контроль, а потом убрал эту часть, оставив в системе пометку о личном контакте.
   – Нет! – Шторм опять был недоволен, но тут уж причина лежала на поверхности и от Марка не ускользнула. Будь воля полковника, О-два не имело бы никакого отношения к его игре. Но… кто-то решил иначе, а у Шторма не хватило авторитета добиться своего. – На Горевски только постановка цели, все остальное – твоя работа.
   – Силовое прикрытие… – не столько уточнил, сколько подумал вслух Валанд.
   Судьба дала ему шанс понять, вновь ощутить то, что он чувствовал к этой женщине. Увидеть ее взгляд, коснуться кожи, вдохнуть аромат…
   Он не помнил ее, но не забыло тело, отзываясь на мысли, тосковало сердце, когда он вновь и вновь смотрел, как сползает халат с ее плеч…
   Ему предстояло ее прикрывать, сейчас это было важнее. Если она была ему дорога…