Наталья Ковалева
Елена Рерих. Путь к Посвящению
Посвящается Е. И. Рерих
«Дай Бог живым узреть Христа,
Пусть не в мужском, так в женском лике»
Е. А. Евтушенко «Дай Бог»
Примечания и условные обозначения
Знаком ● отмечены понятия и имена, пояснения к которым даются в Словаре.
Ссылки на дневниковые записи Е.И. Рерих отмечены в сносках обозначением «Дневник» и датой (число, месяц, год) записи (например, Дневник, 24.03.21). Издания дневниковых записей Е.И. Рерих указаны в Библиографии.
Ссылки на письма Е.И. Рерих даются по датам их написания (например, Рерих Е.И. Из письма от 24.03.28). Издания писем Е.И. Рерих также указаны в Библиографии.
Ссылки на дневниковые записи З.Г. Фосдик[1] отмечены в сносках обозначением «Фосдик З.Г.» и датой записи (например, Фосдик З.Г., 22.03.24).
В ссылках на работы из серии Агни-Йоги указаны не страницы какого-либо издания данных работ, а номера параграфов.
Ссылки на дневниковые записи Е.И. Рерих отмечены в сносках обозначением «Дневник» и датой (число, месяц, год) записи (например, Дневник, 24.03.21). Издания дневниковых записей Е.И. Рерих указаны в Библиографии.
Ссылки на письма Е.И. Рерих даются по датам их написания (например, Рерих Е.И. Из письма от 24.03.28). Издания писем Е.И. Рерих также указаны в Библиографии.
Ссылки на дневниковые записи З.Г. Фосдик[1] отмечены в сносках обозначением «Фосдик З.Г.» и датой записи (например, Фосдик З.Г., 22.03.24).
В ссылках на работы из серии Агни-Йоги указаны не страницы какого-либо издания данных работ, а номера параграфов.
Предисловие
С каждым годом все большее количество мыслящих людей обращается к философскому наследию семьи Рерихов. Великие души, посетившие наш мир в прошлом веке, оставили нам подлинные сокровища мудрости и красоты. Принесенное ими в мир новое философское учение Агни-Йоги, или Живой Этики, стало для многих тысяч людей ступенями духовного восхождения, практическим знанием, способным помочь любому человеку и в решении насущных жизненных проблем, и в самосовершенствовании. Основная миссия в принятии этого учения от Учителя Мории была доверена супруге великого русского художника Елене Ивановне Рерих. Выполнение этой миссии было отнюдь не таким простым, как это может показаться на первый взгляд.
Елене Ивановне предстояло не только принять от Учителя тексты нового учения, но и осуществить процесс открытия и трансмутации энергетических центров сознания, то есть пройти процесс, превращающий человека в Архата, возводящий его сознание на высшую, космическую ступень эволюции. При этом данный процесс – сам по себе чрезвычайно сложный и опасный – должен был осуществляться не далеко от мира, в отшельничестве, на лоне природы, как практиковали его поколения йогов и подвижников прошлых эпох, а в обычной жизни. Елена Ивановна смогла осуществить этот уникальный духовный опыт и обрести необычные, поистине удивительные психодуховные способности и еще более удивительные знания.
Но о ее жизни и деятельности в тот момент, о том, как начинался и в чем состоял этот процесс, нам по-прежнему известно не так много. Это связано в основном с тем, что осуществляемая ею духовная работа имела внутренний, невидимый взгляду окружающих характер. Для большинства современников Елена Ивановна была женой великого художника – источником вдохновения, единомышленницей, лучшей помощницей, принимавшей большое участие в его культурно-организационной деятельности, – и только. Большинство людей, знакомых с Рерихами, не догадывались о том, какая выдающаяся, ни с чем не сравнимая миссия была ей доверена духовными Учителями Востока и какова была ее роль в деятельности всей семьи Рерихов. Только ближайшие сотрудники Рерихов знали о небывало сложной, уникальной духовной работе, проводимой Еленой Ивановной. Это было не удивительно – мало кто из современников Елены Рерих мог понять суть осуществляемого ею процесса.
До известной степени время скорректировало наши представления о Рерихах: были изданы ранее не публиковавшиеся материалы их рукописного архива – письма и дневниковые записи Е.И. Рерих. Благодаря этому российские читатели узнали, насколько грандиозная, новаторская работа велась Еленой Ивановной на протяжении многих лет и какое значение она имела в создании учения Агни-Йоги, столь популярного ныне в России. Но чтобы по-настоящему понять суть необычной духовной миссии Е.И. Рерих, необходимо систематизировать те сведения, которые содержатся в ее дневниках, письмах и учении Агни-Йоги…
Цель этой книги состоит в том, чтобы на основе систематизации сведений, содержащихся в первоисточниках, дать подробное описание жизни и деятельности Елены Ивановны Рерих. Объем этой работы не позволил нам подробно осветить весь жизненный путь Елены Рерих, поэтому мы сосредоточились на наименее изученном периоде ее жизни – 1879–1923 годах, которые Рерихи провели в России, Европе и США, до отъезда в Индию, где пройдет оставшаяся часть их жизни.
О жизни Елены Ивановны во время Центрально-Азиатской экспедиции Рерихов (1924–1928) можно составить представление по книгам Н.К. Рериха «Алтай – Гималаи» и Ю.Н. Рериха «По тропам Срединной Азии»; о дальнейших годах жизни Елены Ивановны есть немало сведений в ее письмах сотрудникам и дневниковых записях. Что же касается первой половины ее жизни, то она, на наш взгляд, не нашла достаточного отражения в литературе, что и послужило основной причиной для написания этой работы. Между тем это время – особенно 1916–1920 годы – очень важно для понимания главных событий духовной биографии Елены Ивановны. Первая половина ее жизни была фактически подготовкой к началу сознательного общения с руководителем Белого Братства – Учителем М. Каким образом Рерихи нашли путь к вступлению в общение с Учителем? При помощи каких методов осуществлялся этот процесс? Действительно ли они начали общение со своими Учителями во время спиритических сеансов, в которых они – как известно теперь благодаря их опубликованным письмам и дневниковым записям – принимали участие? Ответы на эти вопросы мы получим, изучив во всех подробностях путь духовных поисков и нахождений, пройденный Н.К. и Е.И. Рерих до 1923 года, то есть до их отъезда в Индию.
Это время в жизни Елены Ивановны и других членов ее семьи стало временем начала великих дел: во-первых, именно тогда Рерихи смогли вступить в сознательное общение с Учителями, путь к которому давно искали; во-вторых, в эти же годы ими был введен особый способ общения с Учителем, основанный на применении высших психодуховных способностей – яснослышания и ясновидения; в-третьих, тогда же Еленой Ивановной был начат опыт психодуховной трансформации сознания и организма – так называемый Огненный Опыт; и в-четвертых, в этот же период Учитель стал передавать Рерихам (а затем – только Елене Ивановне) учение Агни-Йоги, принятие которого и создание на его основе книг Агни-Йоги стало важнейшей задачей ее жизни. Эти события в жизни Елены Ивановны и членов ее семьи стали основным содержанием данной биографической повести.
Во избежание претензий относительно неоправданных оценок или неадекватной интерпретации каких-либо фактов из жизни Е.И. Рерих, мы постарались сделать эту работу предельно документальной: все основные утверждения и выводы, содержащиеся в этой книге, сопровождаются цитатами и ссылками на первоисточники. В связи с этим хотелось бы кратко охарактеризовать источниковую базу данной работы.
Основным источником биографии Е.И. Рерих послужили для нас ее дневниковые записи[2], а также книги учения Агни-Йоги, или Живой Этики[3], составленные на основе этих же материалов. Столь же ценным, интересным и содержательным источником, раскрывающим многие стороны жизни Елены Рерих, являются ее письма близким (мужу и сыновьям), а также друзьям и сотрудникам.
Много интересных фактов из жизни Е.И. Рерих, описанных к тому же исключительно живо и увлекательно, в форме художественного повествования, приводится в работах Н.К. Рериха, всегда подчеркивавшего ту огромную роль, которую играла в его жизни боготворимая им жена – единомышленница, «другиня, спутница, вдохновительница», как называл ее сам художник. То же можно сказать и о воспоминаниях, которые оставили о Елене Ивановне ее сыновья, до конца дней свято хранившие в своих сердцах память о горячо любимой матери.
Значительные факты из жизни Е.И. Рерих были освещены и в мемуарах американских учеников Рерихов. Среди этих источников следует упомянуть прежде всего дневниковые записи ближайшей сотрудницы Рерихов в Нью-Йорке З.Г. Фосдик, которая, начиная с 1922 года, описывала в дневнике важные события своей жизни и работы в учреждениях, организованных Рерихами, и свои впечатления от общения с ними. Воспоминания о совместной работе с Рерихами оставила и другая их сотрудница в США – Франсис Грант.
Что касается биографической литературы о Е.И. Рерих, то наиболее содержательной и значительной работой из всех, использованных при написании данной книги, автору представляется книга биографа семьи Рерих П.Ф. Беликова «Рерих. Опыт духовной биографии»[4]. Эта книга стала первым биографическим очерком, в котором были освещены не только факты обычной жизни Рерихов, но и их духовные поиски, самые важные события их духовной жизни, а также некоторые сокровенные стороны их деятельности, заключающиеся в сотрудничестве с духовными Учителями Востока.
Другие книги П.Ф. Беликова, посвященные жизни и творчеству Рерихов, также использовались в работе над этой книгой.
Интересные сведения о жизни Е.И. Рерих и членов ее семьи содержатся также в указанном в библиографии ряде статей, посвященных отдельным моментам жизни и деятельности семьи Рерихов.
Осталось лишь отметить, что в этой книге ставилась задача соединить обычную биографическую повесть с «духовной биографией», как назвал подобную тематику П.Ф. Беликов, то есть с описанием основных этапов процесса духовной самореализации, пройденного Е.И. Рерих, и прежде всего – ее сотрудничества с духовным Наставником семьи Рерихов – Махатмой М.
Елене Ивановне предстояло не только принять от Учителя тексты нового учения, но и осуществить процесс открытия и трансмутации энергетических центров сознания, то есть пройти процесс, превращающий человека в Архата, возводящий его сознание на высшую, космическую ступень эволюции. При этом данный процесс – сам по себе чрезвычайно сложный и опасный – должен был осуществляться не далеко от мира, в отшельничестве, на лоне природы, как практиковали его поколения йогов и подвижников прошлых эпох, а в обычной жизни. Елена Ивановна смогла осуществить этот уникальный духовный опыт и обрести необычные, поистине удивительные психодуховные способности и еще более удивительные знания.
Но о ее жизни и деятельности в тот момент, о том, как начинался и в чем состоял этот процесс, нам по-прежнему известно не так много. Это связано в основном с тем, что осуществляемая ею духовная работа имела внутренний, невидимый взгляду окружающих характер. Для большинства современников Елена Ивановна была женой великого художника – источником вдохновения, единомышленницей, лучшей помощницей, принимавшей большое участие в его культурно-организационной деятельности, – и только. Большинство людей, знакомых с Рерихами, не догадывались о том, какая выдающаяся, ни с чем не сравнимая миссия была ей доверена духовными Учителями Востока и какова была ее роль в деятельности всей семьи Рерихов. Только ближайшие сотрудники Рерихов знали о небывало сложной, уникальной духовной работе, проводимой Еленой Ивановной. Это было не удивительно – мало кто из современников Елены Рерих мог понять суть осуществляемого ею процесса.
До известной степени время скорректировало наши представления о Рерихах: были изданы ранее не публиковавшиеся материалы их рукописного архива – письма и дневниковые записи Е.И. Рерих. Благодаря этому российские читатели узнали, насколько грандиозная, новаторская работа велась Еленой Ивановной на протяжении многих лет и какое значение она имела в создании учения Агни-Йоги, столь популярного ныне в России. Но чтобы по-настоящему понять суть необычной духовной миссии Е.И. Рерих, необходимо систематизировать те сведения, которые содержатся в ее дневниках, письмах и учении Агни-Йоги…
Цель этой книги состоит в том, чтобы на основе систематизации сведений, содержащихся в первоисточниках, дать подробное описание жизни и деятельности Елены Ивановны Рерих. Объем этой работы не позволил нам подробно осветить весь жизненный путь Елены Рерих, поэтому мы сосредоточились на наименее изученном периоде ее жизни – 1879–1923 годах, которые Рерихи провели в России, Европе и США, до отъезда в Индию, где пройдет оставшаяся часть их жизни.
О жизни Елены Ивановны во время Центрально-Азиатской экспедиции Рерихов (1924–1928) можно составить представление по книгам Н.К. Рериха «Алтай – Гималаи» и Ю.Н. Рериха «По тропам Срединной Азии»; о дальнейших годах жизни Елены Ивановны есть немало сведений в ее письмах сотрудникам и дневниковых записях. Что же касается первой половины ее жизни, то она, на наш взгляд, не нашла достаточного отражения в литературе, что и послужило основной причиной для написания этой работы. Между тем это время – особенно 1916–1920 годы – очень важно для понимания главных событий духовной биографии Елены Ивановны. Первая половина ее жизни была фактически подготовкой к началу сознательного общения с руководителем Белого Братства – Учителем М. Каким образом Рерихи нашли путь к вступлению в общение с Учителем? При помощи каких методов осуществлялся этот процесс? Действительно ли они начали общение со своими Учителями во время спиритических сеансов, в которых они – как известно теперь благодаря их опубликованным письмам и дневниковым записям – принимали участие? Ответы на эти вопросы мы получим, изучив во всех подробностях путь духовных поисков и нахождений, пройденный Н.К. и Е.И. Рерих до 1923 года, то есть до их отъезда в Индию.
Это время в жизни Елены Ивановны и других членов ее семьи стало временем начала великих дел: во-первых, именно тогда Рерихи смогли вступить в сознательное общение с Учителями, путь к которому давно искали; во-вторых, в эти же годы ими был введен особый способ общения с Учителем, основанный на применении высших психодуховных способностей – яснослышания и ясновидения; в-третьих, тогда же Еленой Ивановной был начат опыт психодуховной трансформации сознания и организма – так называемый Огненный Опыт; и в-четвертых, в этот же период Учитель стал передавать Рерихам (а затем – только Елене Ивановне) учение Агни-Йоги, принятие которого и создание на его основе книг Агни-Йоги стало важнейшей задачей ее жизни. Эти события в жизни Елены Ивановны и членов ее семьи стали основным содержанием данной биографической повести.
Во избежание претензий относительно неоправданных оценок или неадекватной интерпретации каких-либо фактов из жизни Е.И. Рерих, мы постарались сделать эту работу предельно документальной: все основные утверждения и выводы, содержащиеся в этой книге, сопровождаются цитатами и ссылками на первоисточники. В связи с этим хотелось бы кратко охарактеризовать источниковую базу данной работы.
Основным источником биографии Е.И. Рерих послужили для нас ее дневниковые записи[2], а также книги учения Агни-Йоги, или Живой Этики[3], составленные на основе этих же материалов. Столь же ценным, интересным и содержательным источником, раскрывающим многие стороны жизни Елены Рерих, являются ее письма близким (мужу и сыновьям), а также друзьям и сотрудникам.
Много интересных фактов из жизни Е.И. Рерих, описанных к тому же исключительно живо и увлекательно, в форме художественного повествования, приводится в работах Н.К. Рериха, всегда подчеркивавшего ту огромную роль, которую играла в его жизни боготворимая им жена – единомышленница, «другиня, спутница, вдохновительница», как называл ее сам художник. То же можно сказать и о воспоминаниях, которые оставили о Елене Ивановне ее сыновья, до конца дней свято хранившие в своих сердцах память о горячо любимой матери.
Значительные факты из жизни Е.И. Рерих были освещены и в мемуарах американских учеников Рерихов. Среди этих источников следует упомянуть прежде всего дневниковые записи ближайшей сотрудницы Рерихов в Нью-Йорке З.Г. Фосдик, которая, начиная с 1922 года, описывала в дневнике важные события своей жизни и работы в учреждениях, организованных Рерихами, и свои впечатления от общения с ними. Воспоминания о совместной работе с Рерихами оставила и другая их сотрудница в США – Франсис Грант.
Что касается биографической литературы о Е.И. Рерих, то наиболее содержательной и значительной работой из всех, использованных при написании данной книги, автору представляется книга биографа семьи Рерих П.Ф. Беликова «Рерих. Опыт духовной биографии»[4]. Эта книга стала первым биографическим очерком, в котором были освещены не только факты обычной жизни Рерихов, но и их духовные поиски, самые важные события их духовной жизни, а также некоторые сокровенные стороны их деятельности, заключающиеся в сотрудничестве с духовными Учителями Востока.
Другие книги П.Ф. Беликова, посвященные жизни и творчеству Рерихов, также использовались в работе над этой книгой.
Интересные сведения о жизни Е.И. Рерих и членов ее семьи содержатся также в указанном в библиографии ряде статей, посвященных отдельным моментам жизни и деятельности семьи Рерихов.
Осталось лишь отметить, что в этой книге ставилась задача соединить обычную биографическую повесть с «духовной биографией», как назвал подобную тематику П.Ф. Беликов, то есть с описанием основных этапов процесса духовной самореализации, пройденного Е.И. Рерих, и прежде всего – ее сотрудничества с духовным Наставником семьи Рерихов – Махатмой М.
Часть первая. Россия
Образ маленькой девочки, несущей тяжелый том Библии, является в хоромах барства творцом Нового мира[5].
Глава 1. «В хоромах барства» (Детство)
Самое раннее
31 января (по новому стилю – 12 февраля) 1879 года в одной из родовитых дворянских семей столичного Санкт-Петербурга, в доме на Сергиевской улице появилась на свет девочка. Новорожденную назвали Еленой. «Факел, открытый огонь» – таково было значение этого древнего имени…
Скажем несколько слов о ее родителях и предках.
Мать Елены, Екатерина Васильевна, урожденная Голенищева-Кутузова, была женщиной необыкновенной красоты, представительницей старинного и знаменитого дворянского рода, принадлежавшего к великосветской знати.
Екатерина Васильевна родилась в 1857 году в имении своих родителей – селе Канищево (Конищево) Псковской губернии. Ее жизнь ничем не отличалась от жизни других девушек из знатных семей; в апреле 1876 года она закончила обучение в Смольном институте благородных девиц, а в мае следующего, 1877 года вышла замуж за столичного архитектора Ивана Ивановича Шапошникова.
Отец будущей Елены Рерих, Иван Иванович Шапошников, родился в Петербурге в 1833 году, учился в нескольких учебных заведениях Петербурга: Коммерческом училище, Рисовальной школе и Академии художеств.
И.И. Шапошникова по праву считали одним из самых талантливых архитекторов своего времени. Он занимался строительством и перестройкой каменных и деревянных зданий в Петербурге и его пригородах – от храмов до жилых домов и заводских сооружений; с 1882 года он работал архитектором в Главном Инженерном управлении Военного министерства. За свои проекты он получил несколько правительственных наград; в 1882 году стал академиком, а в 1897 году, незадолго до смерти, был возведен в потомственное дворянство[6].
Наряду с работой архитектором Иван Иванович преподавал рисование, композицию архитектурных орнаментов, черчение, акварельное рисование и другие дисциплины в учебных заведениях Петербурга. Студенты очень любили своего преподавателя, отличавшегося не только высоким профессионализмом, но и передовыми общественными взглядами, которыми он делился с ними.
Благодаря исследованию М.А. Иванова[7] мы знаем и о предках Елены Ивановны Рерих. Ее прадед по линии отца приехал по приглашению Петра Первого в Россию из Риги, где был бургомистром. Приглашение он получил после посещения императором Риги; во время торжественного приема по случаю встречи императора бургомистр вручил Петру Первому великолепный подарок – украшенную драгоценными камнями и отороченную бобровым мехом шапку Мономаха. Прием произвел впечатление на Петра Первого, и он предложил бургомистру перейти к нему на службу и переехать в Россию. При принятии русского подданства Петр дал ему новую фамилию – Шапошников, намекающую на тот значимый подарок, который бывший бургомистр сделал императору во время его визита в Ригу.
Прадед Елены Ивановны по материнской линии, Василий Семенович Азарьев, был помещиком Новгородской и Тверской губерний, а также военным. Одна из его дочерей – будущая бабушка Елены Ивановны – вышла замуж за подполковника в отставке, псковского помещика Василия Ивановича Голенищева-Кутузова. Голенищевы-Кутузовы были представителями очень древнего графского рода, принадлежавшего к старосветской знати; согласно Бархатной книге, его родоначальником стал выходец из Пруссии Гаврила Олексич, поступивший на службу к Александру Невскому в 1235 году. Из этого рода происходил знаменитый полководец Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов; Елена Ивановна приходилась ему двоюродной правнучкой.
Голенищевы-Кутузовы были в родстве с Мусоргскими. Выдающийся композитор Модест Петрович Мусоргский часто бывал в гостях у своих кузин – Екатерины Васильевны Голенищевой-Кутузовой (матери Елены Ивановны) и ее сестер. М.П. Мусоргский приходился Екатерине Васильевне четвероюродным братом по материнской линии; Елена Ивановна была его внучатой племянницей.
Когда в семье Шапошниковых появилась на свет маленькая дочь, могли ли ее многочисленные родственники предполагать, что эта девочка станет следующим знаменитым на весь мир представителем рода Голенищевых-Кутузовых?..
Появление на свет Елены стало для ее матери настоящим испытанием. Обычный для многих беременных токсикоз приобрел у Екатерины Васильевны особо тяжелую форму, несмотря на то, что эта беременность была для нее не первой – к тому времени у нее уже был маленький сын Илларион. Молодую женщину так мучили приступы тошноты и рвоты, что, пытаясь облегчить их, она стала принимать разные лекарства, не посоветовавшись предварительно с врачами. В результате ее состояние настолько осложнилось, что врачи порекомендовали родственникам увезти ее из Петербурга в деревню, рассчитывая, что лучшие климатические условия помогут ей быстрее выздороветь. Екатерину Васильевну спешно увезли в Псковскую губернию, в поместье ее родителей. Перемена климата помогла, и будущая мать Елены начала поправляться. Однако процесс выздоровления был медленным; довольно долго Екатерина Васильевна оставалась настолько слабой, что не могла даже ходить. Ей оставалось лишь целыми днями лежать на диване в своей комнате и смотреть на висевшую на противоположной стене картину «Моление о Чаше». Она полюбила эту картину. Запечатленный на ней облик Христа вспоминался ей и спустя многие годы после этого тяжелого периода…
Знатная молодая красавица из высшего света не задумывалась о философских вопросах бытия; вряд ли она когда-либо обращала внимание на утверждения религиозных и философских учений о том, что на земле от века идет борьба добра и зла; что те и другие силы представлены в нашем мире людьми – носителями идей и добра, и зла. И уж тем более не могла она предполагать, что ребенок, которого ей суждено было родить, будет необычным, избранным Силами Света для великой миссии…
Тем не менее это было именно так. Девочка, родившаяся в аристократической русской семье, пришла в мир с духовной миссией огромного значения. Потому и силы добра, и силы зла отметили ее появление на свет. Именно этим и объяснялось тяжелое состояние ее матери во время беременности – появление на свет этого ребенка было крайне нежелательно для сил зла, и они предприняли все, чтобы оно не состоялось. Но их план не осуществился. У маленькой Елены были не только враги, но и Хранители, приходившие к ней на помощь и помогавшие в минуты опасности. Их загадочные облики она сохранила в своем сознании с самых ранних лет.
Маленькая Ляля, как звали ее родные, росла живым и любознательным ребенком; уже с десяти месяцев начала ходить, рано начала говорить. Ее брат Илларион, которого домашние называли Лоря, был на полтора года старше ее. Это был необыкновенно красивый мальчик, очень похожий на мать. Позже у Елены появилась и маленькая сестренка Анечка.
Елена с самого раннего детства была очень восприимчива к красоте во всех ее проявлениях – будь то красота природы или человеческих лиц. В ее детской памяти (с трехлетнего возраста, как отметила потом она сама) на всю жизнь запечатлелись красивые лица матери и старшего брата. Судьбы брата и сестры Елены сложились трагически – детям не суждено было стать взрослыми. Брат Елены умер от дифтерита в возрасте пяти с половиной лет. Екатерина Васильевна с трудом оправилась от этого удара; долгое время она была безутешна. Елене тогда было четыре года.
Примерно в этом же возрасте, по настойчивым просьбам Елены, мать стала полушутя учить ее читать. Уроки эти проходили между делом. По утрам, когда Екатерина Васильевна, еще будучи в постели, пила чай, девочка приходила к ней с газетой и спрашивала значение крупных букв, которые видела в заголовках статей. Мать называла ей эти буквы, и обладавшая необычайно хорошей памятью девочка мгновенно их запоминала. Осваивать алфавит ей помогали также картинки в детских книгах и кубики, в которые она играла. Так, на газетах, картинках и кубиках, Елена незаметно освоила алфавит и начала читать еще до того, как ее стали учить этому гувернантки и домашние учителя. Уже к шести-семи годам девочка свободно говорила, читала и даже писала на трех языках.
Как водится в аристократических семьях, у Елены были няни, бонны и гувернантки, однако по натуре своей девочка была очень независимой и самостоятельной. Она, казалось, не нуждалась ни в чьем обществе; больше всего любила читать или играть в одиночестве. Сверстницы совершенно не интересовали ее, даже утомляли. Ей было скучно в обществе других детей. Ее излюбленным обществом были книги – с самого раннего детства.
Самостоятельность девочки сказывалась также и в ее упорном отказе повторять слова молитвы, которую она и ее брат должны были читать перед сном. Елена молилась не заученными, непонятными для ребенка словами, которым учили ее мать и гувернантки, а своими словами, и о том, что было ей близко и понятно. Взрослые не понимали, сколь глубокий смысл был заложен в этом стремлении ребенка сознательно обращаться к Высшим силам, и относили это к обычному детскому упрямству. Конечно, молитвы маленькой Елены были детскими, но зато они были искренними и осмысленными. Как вспоминала Елена Ивановна, «в семье существовал рассказ о том, как девочка молилась: “Боженька, спаси и сохрани папу, маму, бабушку и мою корову”. (Корова была игрушечная, но настолько большая, что в густой траве ее принимали за теленка, что приводило девочку в восторг.)»[8].
Скажем несколько слов о ее родителях и предках.
Мать Елены, Екатерина Васильевна, урожденная Голенищева-Кутузова, была женщиной необыкновенной красоты, представительницей старинного и знаменитого дворянского рода, принадлежавшего к великосветской знати.
Екатерина Васильевна родилась в 1857 году в имении своих родителей – селе Канищево (Конищево) Псковской губернии. Ее жизнь ничем не отличалась от жизни других девушек из знатных семей; в апреле 1876 года она закончила обучение в Смольном институте благородных девиц, а в мае следующего, 1877 года вышла замуж за столичного архитектора Ивана Ивановича Шапошникова.
Отец будущей Елены Рерих, Иван Иванович Шапошников, родился в Петербурге в 1833 году, учился в нескольких учебных заведениях Петербурга: Коммерческом училище, Рисовальной школе и Академии художеств.
И.И. Шапошникова по праву считали одним из самых талантливых архитекторов своего времени. Он занимался строительством и перестройкой каменных и деревянных зданий в Петербурге и его пригородах – от храмов до жилых домов и заводских сооружений; с 1882 года он работал архитектором в Главном Инженерном управлении Военного министерства. За свои проекты он получил несколько правительственных наград; в 1882 году стал академиком, а в 1897 году, незадолго до смерти, был возведен в потомственное дворянство[6].
Наряду с работой архитектором Иван Иванович преподавал рисование, композицию архитектурных орнаментов, черчение, акварельное рисование и другие дисциплины в учебных заведениях Петербурга. Студенты очень любили своего преподавателя, отличавшегося не только высоким профессионализмом, но и передовыми общественными взглядами, которыми он делился с ними.
Благодаря исследованию М.А. Иванова[7] мы знаем и о предках Елены Ивановны Рерих. Ее прадед по линии отца приехал по приглашению Петра Первого в Россию из Риги, где был бургомистром. Приглашение он получил после посещения императором Риги; во время торжественного приема по случаю встречи императора бургомистр вручил Петру Первому великолепный подарок – украшенную драгоценными камнями и отороченную бобровым мехом шапку Мономаха. Прием произвел впечатление на Петра Первого, и он предложил бургомистру перейти к нему на службу и переехать в Россию. При принятии русского подданства Петр дал ему новую фамилию – Шапошников, намекающую на тот значимый подарок, который бывший бургомистр сделал императору во время его визита в Ригу.
Прадед Елены Ивановны по материнской линии, Василий Семенович Азарьев, был помещиком Новгородской и Тверской губерний, а также военным. Одна из его дочерей – будущая бабушка Елены Ивановны – вышла замуж за подполковника в отставке, псковского помещика Василия Ивановича Голенищева-Кутузова. Голенищевы-Кутузовы были представителями очень древнего графского рода, принадлежавшего к старосветской знати; согласно Бархатной книге, его родоначальником стал выходец из Пруссии Гаврила Олексич, поступивший на службу к Александру Невскому в 1235 году. Из этого рода происходил знаменитый полководец Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов; Елена Ивановна приходилась ему двоюродной правнучкой.
Голенищевы-Кутузовы были в родстве с Мусоргскими. Выдающийся композитор Модест Петрович Мусоргский часто бывал в гостях у своих кузин – Екатерины Васильевны Голенищевой-Кутузовой (матери Елены Ивановны) и ее сестер. М.П. Мусоргский приходился Екатерине Васильевне четвероюродным братом по материнской линии; Елена Ивановна была его внучатой племянницей.
Когда в семье Шапошниковых появилась на свет маленькая дочь, могли ли ее многочисленные родственники предполагать, что эта девочка станет следующим знаменитым на весь мир представителем рода Голенищевых-Кутузовых?..
Появление на свет Елены стало для ее матери настоящим испытанием. Обычный для многих беременных токсикоз приобрел у Екатерины Васильевны особо тяжелую форму, несмотря на то, что эта беременность была для нее не первой – к тому времени у нее уже был маленький сын Илларион. Молодую женщину так мучили приступы тошноты и рвоты, что, пытаясь облегчить их, она стала принимать разные лекарства, не посоветовавшись предварительно с врачами. В результате ее состояние настолько осложнилось, что врачи порекомендовали родственникам увезти ее из Петербурга в деревню, рассчитывая, что лучшие климатические условия помогут ей быстрее выздороветь. Екатерину Васильевну спешно увезли в Псковскую губернию, в поместье ее родителей. Перемена климата помогла, и будущая мать Елены начала поправляться. Однако процесс выздоровления был медленным; довольно долго Екатерина Васильевна оставалась настолько слабой, что не могла даже ходить. Ей оставалось лишь целыми днями лежать на диване в своей комнате и смотреть на висевшую на противоположной стене картину «Моление о Чаше». Она полюбила эту картину. Запечатленный на ней облик Христа вспоминался ей и спустя многие годы после этого тяжелого периода…
Знатная молодая красавица из высшего света не задумывалась о философских вопросах бытия; вряд ли она когда-либо обращала внимание на утверждения религиозных и философских учений о том, что на земле от века идет борьба добра и зла; что те и другие силы представлены в нашем мире людьми – носителями идей и добра, и зла. И уж тем более не могла она предполагать, что ребенок, которого ей суждено было родить, будет необычным, избранным Силами Света для великой миссии…
Тем не менее это было именно так. Девочка, родившаяся в аристократической русской семье, пришла в мир с духовной миссией огромного значения. Потому и силы добра, и силы зла отметили ее появление на свет. Именно этим и объяснялось тяжелое состояние ее матери во время беременности – появление на свет этого ребенка было крайне нежелательно для сил зла, и они предприняли все, чтобы оно не состоялось. Но их план не осуществился. У маленькой Елены были не только враги, но и Хранители, приходившие к ней на помощь и помогавшие в минуты опасности. Их загадочные облики она сохранила в своем сознании с самых ранних лет.
Маленькая Ляля, как звали ее родные, росла живым и любознательным ребенком; уже с десяти месяцев начала ходить, рано начала говорить. Ее брат Илларион, которого домашние называли Лоря, был на полтора года старше ее. Это был необыкновенно красивый мальчик, очень похожий на мать. Позже у Елены появилась и маленькая сестренка Анечка.
Елена с самого раннего детства была очень восприимчива к красоте во всех ее проявлениях – будь то красота природы или человеческих лиц. В ее детской памяти (с трехлетнего возраста, как отметила потом она сама) на всю жизнь запечатлелись красивые лица матери и старшего брата. Судьбы брата и сестры Елены сложились трагически – детям не суждено было стать взрослыми. Брат Елены умер от дифтерита в возрасте пяти с половиной лет. Екатерина Васильевна с трудом оправилась от этого удара; долгое время она была безутешна. Елене тогда было четыре года.
Примерно в этом же возрасте, по настойчивым просьбам Елены, мать стала полушутя учить ее читать. Уроки эти проходили между делом. По утрам, когда Екатерина Васильевна, еще будучи в постели, пила чай, девочка приходила к ней с газетой и спрашивала значение крупных букв, которые видела в заголовках статей. Мать называла ей эти буквы, и обладавшая необычайно хорошей памятью девочка мгновенно их запоминала. Осваивать алфавит ей помогали также картинки в детских книгах и кубики, в которые она играла. Так, на газетах, картинках и кубиках, Елена незаметно освоила алфавит и начала читать еще до того, как ее стали учить этому гувернантки и домашние учителя. Уже к шести-семи годам девочка свободно говорила, читала и даже писала на трех языках.
Как водится в аристократических семьях, у Елены были няни, бонны и гувернантки, однако по натуре своей девочка была очень независимой и самостоятельной. Она, казалось, не нуждалась ни в чьем обществе; больше всего любила читать или играть в одиночестве. Сверстницы совершенно не интересовали ее, даже утомляли. Ей было скучно в обществе других детей. Ее излюбленным обществом были книги – с самого раннего детства.
Самостоятельность девочки сказывалась также и в ее упорном отказе повторять слова молитвы, которую она и ее брат должны были читать перед сном. Елена молилась не заученными, непонятными для ребенка словами, которым учили ее мать и гувернантки, а своими словами, и о том, что было ей близко и понятно. Взрослые не понимали, сколь глубокий смысл был заложен в этом стремлении ребенка сознательно обращаться к Высшим силам, и относили это к обычному детскому упрямству. Конечно, молитвы маленькой Елены были детскими, но зато они были искренними и осмысленными. Как вспоминала Елена Ивановна, «в семье существовал рассказ о том, как девочка молилась: “Боженька, спаси и сохрани папу, маму, бабушку и мою корову”. (Корова была игрушечная, но настолько большая, что в густой траве ее принимали за теленка, что приводило девочку в восторг.)»[8].
Книги
Увлечения девочки были нетипичными для ее возраста. Как вспоминала впоследствии сама Елена Ивановна, первой и самой большой радостью для нее стали два тома Библии с иллюстрациями Гюстава Доре. Роскошно изданные, эти книги были так велики, что девочка не могла поднять их сама. Она часто просила взрослых дать ей посмотреть картинки в этих книгах. Поскольку книги были дорогими, эти просьбы выполнялись очень неохотно. Зато если уж ей удавалось упросить старших дать ей посмотреть эти книги, радости ее не было границ. Потом, когда она чуть-чуть подросла, она уже сама, тайком от взрослых, пробиралась в кабинет отца, брала с полки тяжелый том Библии и уносила его в свою комнату, сгибаясь под тяжестью книги. Там, в тишине и одиночестве, девочка листала заветные страницы. Особенно любила она смотреть на кроткий и прекрасный лик Христа, думать о Нем и Его страданиях за всех людей мира. С ранних лет этот великий Облик запечатлелся в ее сознании с огромной силой.
Среди самых первых книг, попавших в руки маленькой Елены, оказались и два толстенных тома старинной книги «Путешествия по Центральной Азии и Дальнему Востоку». Судьба распорядилась так, что с первых лет жизни кто-то будто намекнул Елене на то, что ей предстоят долгие и трудные дороги по азиатским землям. Эти книги были отданы в полное распоряжение девочки, т. к. служили ей подставками на стуле, когда она садилась за стол. Елене повезло – книги имели много иллюстраций, и любознательная маленькая читательница с удовольствием их разглядывала, а позже и читала, знакомясь таким образом с природой и этнографией Востока.
Как вспоминала позже Елена Ивановна, на нее произвели ужасное, неизгладимое впечатление содержащиеся в этих книгах описания всевозможных пыток и казней, практиковавшихся в старину в Китае и Японии. Эти описания поселили в сердце девочки чувства опасения и недоверия по отношению к этим двум народам. Острое отвращение к любым проявлениям жестокости, которое очень рано проявилось в сознании девочки, возможно, тоже было как-то связано с впечатлениями, полученными от этих кошмарных описаний.
Чтение было любимым занятием Елены. При этом девочка очень эмоционально реагировала на прочитанное. Обладавшая крайне утонченной нервной организацией Елена так сильно переживала радость и горе книжных героев, что почти заболевала. Бездарные и слащавые сочинения для детей младшего возраста Елену не трогали; ее любимой «детской» книгой были весьма философичные по духу «Сказки Кота Мурлыки». Девочка горько плакала над судьбой героев этих сказок – Милы и Нолли – и много дней после прочтения этой грустной и мудрой сказки была подавлена тоской[9].
О любимых детских книгах Елены Ивановны Н.К. Рерих писал: «Вот Елена Ивановна всегда вспоминает какую-то книгу “История кусочка хлеба”. Даже имя автора не упомнилось, но само содержание дало незабываемый импульс. “Принц и нищий” тоже была одна из любимейших повестей Елены Ивановны»[10].
В ее детской библиотеке были также книги Густава Эмара и Марка Твена; «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо»; «Рокамболь» Понсон дю Террайля, «Мученики науки» и «Дети капитана Гранта». Позднее она прочитала «Уранию» французского ученого и писателя Фламмариона; эта книга, как говорила она потом своей ученице Зинаиде Фосдик, произвела на нее впечатление, дав ее сознанию импульс стремления к другим мирам[11].
Необычной была не только тяга к знаниям, свойственная маленькой Елене, но и ее удивительная интуиция, проявлявшаяся с самого раннего детства. Это качество позволяло ей исключительно хорошо разбираться в людях и в обстоятельствах. С годами это свойство еще более усилилось.
С самого раннего детства девочка начала проявлять большую чувствительность к малейшим оттенкам речи окружающих. Она чутко и остро реагировала на малейшие проявления несправедливости или резкости с их стороны. Однако какой бы ни была ее эмоциональная реакция на поведение окружающих, жившее в глубине ее души высокое нравственное сознание не позволяло ей выражаться в негативных формах. Елене было всего шесть лет, когда с ней произошел характерный случай, мгновенно «скорректировавший» ее характер на всю последующую жизнь. В автобиографии он описывается так: «Острое осознание, как бы мгновенно изменившее намечавшийся гневливый, вспыльчивый характер, явилось на седьмом году. Это переживание остро запечатлелось на многие годы.
Девочка с книжкой полулежит на длинной кушетке. Входит девушка-горничная с вязанкой дров топить печку и начинает задирать и дразнить девочку: “Не стыдно ли барышне валяться посреди дня?”… Девочка, оскорбленная несправедливым обвинением, чувствовавшая ее лицемерную природу и не любившая ее, обзывает ее дурой, лисой, Лизкой-подлизкой… Но внезапно поток этот остановлен, в сознании ясно, четко встает вся грубость, непристойность и нелепость подобного сквернословия, и настолько сознание это овладело ею, что с этого дня все грубые, скверные выражения были забыты»[12].
Проявившаяся уже в детстве особая душевная утонченность осталась характерной чертой Елены на всю жизнь; уже будучи взрослой девушкой, она все равно очень остро переживала несправедливость к кому бы то ни было; также терпеть не могла грубости и пошлости. Двусмысленные, пошлые шутки вызывали у нее резкое отвращение. Вообще она очень различно относилась к людям: «Некоторые лица вызывали сильнейшее физическое отвращение, сопровождавшееся иногда содроганием и трепетом всего организма; лицо покрывалось пятнами и ощущалась мучительная тошнота»[13].
Среди самых первых книг, попавших в руки маленькой Елены, оказались и два толстенных тома старинной книги «Путешествия по Центральной Азии и Дальнему Востоку». Судьба распорядилась так, что с первых лет жизни кто-то будто намекнул Елене на то, что ей предстоят долгие и трудные дороги по азиатским землям. Эти книги были отданы в полное распоряжение девочки, т. к. служили ей подставками на стуле, когда она садилась за стол. Елене повезло – книги имели много иллюстраций, и любознательная маленькая читательница с удовольствием их разглядывала, а позже и читала, знакомясь таким образом с природой и этнографией Востока.
Как вспоминала позже Елена Ивановна, на нее произвели ужасное, неизгладимое впечатление содержащиеся в этих книгах описания всевозможных пыток и казней, практиковавшихся в старину в Китае и Японии. Эти описания поселили в сердце девочки чувства опасения и недоверия по отношению к этим двум народам. Острое отвращение к любым проявлениям жестокости, которое очень рано проявилось в сознании девочки, возможно, тоже было как-то связано с впечатлениями, полученными от этих кошмарных описаний.
Чтение было любимым занятием Елены. При этом девочка очень эмоционально реагировала на прочитанное. Обладавшая крайне утонченной нервной организацией Елена так сильно переживала радость и горе книжных героев, что почти заболевала. Бездарные и слащавые сочинения для детей младшего возраста Елену не трогали; ее любимой «детской» книгой были весьма философичные по духу «Сказки Кота Мурлыки». Девочка горько плакала над судьбой героев этих сказок – Милы и Нолли – и много дней после прочтения этой грустной и мудрой сказки была подавлена тоской[9].
О любимых детских книгах Елены Ивановны Н.К. Рерих писал: «Вот Елена Ивановна всегда вспоминает какую-то книгу “История кусочка хлеба”. Даже имя автора не упомнилось, но само содержание дало незабываемый импульс. “Принц и нищий” тоже была одна из любимейших повестей Елены Ивановны»[10].
В ее детской библиотеке были также книги Густава Эмара и Марка Твена; «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо»; «Рокамболь» Понсон дю Террайля, «Мученики науки» и «Дети капитана Гранта». Позднее она прочитала «Уранию» французского ученого и писателя Фламмариона; эта книга, как говорила она потом своей ученице Зинаиде Фосдик, произвела на нее впечатление, дав ее сознанию импульс стремления к другим мирам[11].
Необычной была не только тяга к знаниям, свойственная маленькой Елене, но и ее удивительная интуиция, проявлявшаяся с самого раннего детства. Это качество позволяло ей исключительно хорошо разбираться в людях и в обстоятельствах. С годами это свойство еще более усилилось.
С самого раннего детства девочка начала проявлять большую чувствительность к малейшим оттенкам речи окружающих. Она чутко и остро реагировала на малейшие проявления несправедливости или резкости с их стороны. Однако какой бы ни была ее эмоциональная реакция на поведение окружающих, жившее в глубине ее души высокое нравственное сознание не позволяло ей выражаться в негативных формах. Елене было всего шесть лет, когда с ней произошел характерный случай, мгновенно «скорректировавший» ее характер на всю последующую жизнь. В автобиографии он описывается так: «Острое осознание, как бы мгновенно изменившее намечавшийся гневливый, вспыльчивый характер, явилось на седьмом году. Это переживание остро запечатлелось на многие годы.
Девочка с книжкой полулежит на длинной кушетке. Входит девушка-горничная с вязанкой дров топить печку и начинает задирать и дразнить девочку: “Не стыдно ли барышне валяться посреди дня?”… Девочка, оскорбленная несправедливым обвинением, чувствовавшая ее лицемерную природу и не любившая ее, обзывает ее дурой, лисой, Лизкой-подлизкой… Но внезапно поток этот остановлен, в сознании ясно, четко встает вся грубость, непристойность и нелепость подобного сквернословия, и настолько сознание это овладело ею, что с этого дня все грубые, скверные выражения были забыты»[12].
Проявившаяся уже в детстве особая душевная утонченность осталась характерной чертой Елены на всю жизнь; уже будучи взрослой девушкой, она все равно очень остро переживала несправедливость к кому бы то ни было; также терпеть не могла грубости и пошлости. Двусмысленные, пошлые шутки вызывали у нее резкое отвращение. Вообще она очень различно относилась к людям: «Некоторые лица вызывали сильнейшее физическое отвращение, сопровождавшееся иногда содроганием и трепетом всего организма; лицо покрывалось пятнами и ощущалась мучительная тошнота»[13].