Неизвестен Автор. Глубокое синее море

   - Я вызову боцмана, - сказал Стин.
   Годдер подбежал к Линду, чтобы помочь ему. Они совместными усилиями вытянули Эгертона из-под стола. Керин и миссис Леннокс с плачем убежали. Линд и Годдер отнесли Эгертона в его каюту и положила на койку.
   - Мой санитарный ящичек стоит на кровати в моей каюте. И принесите стерилизатор, - сказал Линд.
   Годдер стремглав кинулся на верхнюю палубу. Из офицерской столовой вышли несколько человек и спросили, что случилось.
   - Красиски стрелял в Эгертона, - ответил он.
   Стерилизатор был прикреплен к столу. Он отвернул его, схватил ящичек и вернулся в каюту Эгертона. Линд склонился над раненым, держа в руке окровавленное полотенце.
   - Поставьте все это куда-нибудь, - сказал он. - Сейчас это поможет ему не больше, чем пара таблеток аспирина.
   Годдер посмотрел на Эгертона и кивнул. Тот был без сознания и истекал кровью. Линд уже успел изрезать ему рубашку, и кровь бежала по груди, обросшей волосами, стекала по ребрам и исчезала в складках одежды и постельного белья. Подушка рядом с его ртом тоже пропиталась кровью. Глаза Эгертона были закрыты, и дыхание его было тяжелым. Воздух вырывался какими-то толчками. Годдер обратил внимание, что кровь не пенилась. Обе пули, по всей вероятности, прошли через легкие, а в таких случаях кровь обычно пенится. Он как раз хотел обратить на это внимание Линда, но тут в каюту вошел капитан Стин. Он сказал, что Спаркс пытается связаться с каким-то кораблем поблизости, у которого на борту есть врач. Но Линд в ответ лишь покачал головой.
   - Ничего больше не поможет, - сказал он. - Эгертон протянет всего несколько минут.
   - Для артериальной крови она довольно темная, - заметил Годдер и сам подивился глупости своего высказывания. Какая разница, какого цвета кровь - если потеряешь ее достаточное количество, все равно придет конец.
   - Возможно, легочная кровь смешалась с венозной, - бросил Линд в ответ.
   Дыхание Эгертона перешло в хрип. Это продолжалось около минуты, а потом внезапно прекратилось. Линд снова схватился за запястье Эгертона. Судя по всему, пульс больше не бился. Он положил руку вдоль туловища и осторожно приоткрыл Эгертону глаз, чтобы посмотреть на зрачок. Потом снова закрыл его и вздохнул.
   - Ну, вот и все.
   Капитан Стин опустил голову. Казалось, он читал молитву. Через какое-то время он выпрямился.
   - Я попрошу стюарда принести парусину, - сказал он.
   Линд начал смывать кровь со своих рук, а Годдер повернулся, собираясь уйти. Внезапно он почувствовал, что наступил на что-то, и посмотрел вниз. Судя по всему, это было крошечное шило. Он пнул его ногой к переборке и вышел из каюты.
   Проходя мимо столовой, он снова услышал истерический крик Красиски. В тот же момент мимо него промчался Линд, на ходу вытирая себе руки.
   В столовой находились капитан с Барсетом и еще двумя мужчинами. Руки и ноги Красиски уже были связаны, но он все еще пытался выскользнуть из тисков обоих мужчин, с пеной у рта продолжая что-то кричать на неизвестном языке.
   - Отпустите его, - сказал Линд. - Дайте мне с ним поговорить. - Оба мужчины отпустили поляка и отступили назад. Линд спокойно заговорил с Красиски: - Мы ничего вам не сделаем. Не беспокойтесь.
   Но тот продолжал что-то лепетать на своем непонятном языке. Тогда Линд послал Барсета узнать, не говорит ли кто из команды по-польски. Но Барсет остался стоять на месте и ответил, что сам уже пытался выяснить этот вопрос, и оказалось, что этого языка никто здесь не знает.
   Линд вышел и вернулся со своим ящичком.
   - Во всяком случае, мы должны его успокоить, - сказал он и достал шприц. Когда Красиски это увидел, то понадобились усилия уже трех мужчин, чтобы удержать этого тощего человечка, пока Линд делал ему инъекцию. У Годдера словно весь желудок перевернулся при этом зрелище.
   Через несколько минут Красиски как-то обмяк. Линд послал человека за носилками, а Годдер прошел в салон посмотреть, нет ли там Керин и миссис Леннокс. Он увидел Мадлен Леннокс, когда она мелькнула в одном из иллюминаторов, и вернулся обратно на палубу. Там он увидел ее. Она стояла, прислонившись к поручням. Они смущенно посмотрели друг на друга, после чего он сказал ей, что Эгертон умер.
   - Какой ужас, - прошептала она. - У меня, видимо, на всю жизнь останется этот кошмар перед глазами.
   Подошла Керин, и Годдер сообщил ей то же самое.
   - А что будет с Красиски? - спросила она.
   - Передадут властям в Маниле, - ответил Годдер. - А потом будет приблизительно так же, как в произведении Кафки. В открытом море от руки поляка, имеющего бразильское подданство, погибает англичанин, и поляк, судя по всему, невменяемый, не может быть передан суду и судим за убийство. Все это происходит на корабле, который идет под панамским флагом, но, судя по всему, никогда не видел этой страны. Конечно, его изолируют, но какой от этого будет толк - неизвестно.
   - А мистер Эгертон? - спросила Мадлен Леннокс. - Он что, будет погребен прямо в море?
   - Этого я не знаю, - ответил Годдер. - Все, наверное, будет зависеть от желания его родственников. Если труп обложат льдом, то его, наверное, можно будет сохранить до Манилы. Конечно, если "Леандр" имеет такие возможности.
   Керин Брук передернула плечами.
   - Как все это ужасно и бессмысленно! И все из-за того, что мистер Эгертон был похож на какого-то другого человека.
   - Видимо, на какого-то немца, - заметил он. - Возможно, во время войны они встретились в концентрационном лагере. Но почему вы все время говорите "мистер Эгертон"? Ведь он был полковником.
   - Он просил не называть его так, - объяснила Керин. - Он сказал, что так звучит сухо и помпезно. - Она смахнула слезу. - А он был таким милым человеком.
   Молча и с каким-то мрачным видом она наблюдала за заходом солнца. Этот человек прошел всю войну, думал Годдер, смерть грозила ему на каждом шагу, но ему удалось ее избежать. А теперь он наткнулся на хилого и тщедушного сумасшедшего, и тот принес ему смерть.
   Линд появился из-за угла каменной надстройки и поманил его рукой.
   - Я хотел бы вам кое-что показать, - сказал он.
   Годдер последовал за ним в каюту Эгертона. Перед дверью стояли боцман и еще один человек. Капитан тоже был там, но только в каюте. Труп Эгертона все еще лежал на койке, но теперь был прикрыт.
   - Взгляните, - сказал Линд и стянул покрывало с лица Эгертона. Черная повязка, закрывающая глаз, сползла или была снята, и лежала рядом со щекой.
   Годдер удивленно вскрикнул.
   - Черт возьми! - прошептал он. Оба глаза Эгертона были закрыты, но левый, который раньше закрывала черная повязка, имел такие же округлые очертания, как и правый.
   - Когда мы его хотели положить на носилки, повязка соскользнула, объяснил Линд и большим пальцем осторожно приоткрыл веко. Потом также осторожно закрыл его. - Совершенно нормальный глаз. Повязка была только ширмой.
   - Но зачем это было нужно? - спросил Годдер. - Может быть, его глаз был очень восприимчив к свету?
   - Фотофобия? Но ведь кори у него не было, и если глаз очень восприимчив, то он и воспален. На паспорте он тоже снят с повязкой.
   Капитан Стин протянул Годдеру паспорт. С фотографии на Годдера смотрело узкое лицо с повязкой на глазу.
   - К сожалению, мы должны были информировать вас об этом, мистер Годдер, так как в Маниле вы тоже будете вынуждены выступить свидетелем.
   - Да, конечно, - ответил тот. - Но все это кажется мне непонятным. Он посмотрел на Линда. - Может, у вас есть какие-то предположения?
   Линд покачал головой.
   - Нет. Возможно, конечно, у него был нервный тик, но ничто не говорило за это.
   - Что ж, тоже какое-то объяснение. А что насчет похорон? Вы нашли в паспорте какие-нибудь данные о том, кто должен быть извещен о несчастье?
   - Одно имя мы нашли, - сказал капитан. - Но эта женщина, по всей вероятности, не родственница. Некто сеньора Консуэла Сантос из Буэнос-Айреса. Ей уже сообщили о случившемся.
   Годдер кивнул, и Линд снова набросил покрывало на лицо.
   - Вы свободны, - крикнул он людям, которые стояли за дверью.
   Годдер смешал у себя в каюте порцию мартини и прошел вместе с ней в салон. Уже стемнело. В салон вошел Барсет, зажег свет и закрыл занавески на иллюминаторах, так как они находились непосредственно под капитанским мостиком.
   - О, боже ты мой! - простонал стюард. - Я практически весь, с ног до головы, покрыт гусиной кожей.
   - Куда поместили Красиски? - поинтересовался Годдер.
   - В госпиталь, туда, где раньше были вы. На дверь навесили еще один замок. Первый помощник здорово накачал его снотворным, но он продолжает подавать голос, так что на нижней палубе сегодня вряд ли кто заснет.
   - Будем надеяться, что он все-таки угомонится, ведь силенок у этого человека маловато. Если он будет продолжать бушевать, он сам себя погубит.
   - Может, оно было бы и к лучшему... О, боже, находиться на одном корабле с мертвецом и сумасшедшим! - Он закурил сигарету. - Скажите, в Голливуде действительно все так, как об этом говорят? Ну, что там деньги можно найти прямо на улице?
   - О, вы хотите стать актером?
   - Ну что вы! Я не такого высокого мнения о себе. Но иногда у меня появляется мысль, что было бы совсем недурно иметь там нечто вроде ресторана. Вот это по моей части, ибо, что касается продуктов питания, я в них знаток. А как там с профсоюзами?
   - Все идет через профсоюзы, - ответил Годдер.
   - Хм, об этом я бы с удовольствием поговорил с вами еще раз. Может быть, вы мне дадите какие-нибудь рекомендации?
   Когда Барсет ушел, Годдер снова задумался об Эгертоне. Эта повязка на глазу. Она казалась бессмысленной, пока Эгертона считали именно тем человеком, за которого он себя выдавал. Из этого сразу напрашивался вывод, что он был не тем человеком, за которого себя выдавал, и что он выдумал себе какую-то легенду. Выходит, какой-то авантюрист или мошенник? Но что нужно было ему на дешевом паровом судне? Авантюристы обычно проделывают свои дела на больших океанских лайнерах. Даже если бы он ограбил всех пассажиров, он вряд ли покрыл бы свои расходы.
   В салон вошли Керин и Мадлен Леннокс, и Годдер поделился с ними своими соображениями. Им было трудно в это поверить, ибо это было непохоже на Эгертона, как они заявили.
   - А где он сел на корабль? - спросил Годдер.
   - В Калласе, как и все, - ответила Керин.
   - И он ни разу не встречался с Красиски?
   Керин задумалась.
   - Нет. Они появились на борту в разное время. Красиски, кажется, перед самым отплытием. А потом он внезапно заболел. Мы подумали, что он страдает морской болезнью, но мистер Линд сказал, что у него поднялась температура. И тем не менее мне кажется, что они однажды встречались друг с другом. - Она рассказала об эпизоде, который произошел во время спасения Годдера. - И у меня сложилось впечатление, что Красиски узнал мистера Эгертона, а тот, судя по всему, никогда не видел Красиски.
   - Бредовые измышления параноика, - бросил Годдер. - Но, с другой стороны, тут могло быть и другое. Почему Красиски интересовался его глазом?
   Вошел капитан Стин и успокоил дам, сказав, что Красиски помещен под замок и что им не нужно беспокоиться. Увидев стакан, стоящий перед Годдером, он очень огорчился.
   - Я удивлен, мистер Годдер, что вы больше не питаете уважения к смерти, - заметил он кислым тоном.
   Эти люди, подумал Годдер, никогда не поймут, что ход их мыслей неверен. Такие люди всегда уверяют, что мертвый - это не только застывший кусок плоти, который больше никогда не увидит восхода солнца, никогда не услышит пения птиц, никогда больше не выпьет ни капли вина, но они уверены в том, что он ушел в более прекрасную и более богатую жизнь, в вечный рай. И тем не менее им жаль любого мертвого, потому что ему не повезло и потому что он больше не может наслаждаться теми страданиями, которые уготованы ему здесь на земле.
   - Капитан, - сказал Годдер, - все это зависит от того, как смотреть на вещи. А поскольку мы уже никогда не сможем спросить об этом Эгертона, то никогда и не узнаем, кто из нас прав.
   Вошел Спаркс, неся в руке телеграфный бланк.
   - Наконец удалось получить через Калифорнию, сэр, - сказал он. - Я связался с Аргентиной. Сообщение для полковника Эгертона.
   - Для него оно немного запоздало, - заметил капитан.
   - Да, сэр. И мне очень жаль, что я не получил его немного раньше: оно было составлено сегодня утром. Было бы лучше, если бы аргентинская станция передала его через американские станции.
   Стин открыл конверт.
   - Хм, подписано именем Консуэла. Должно быть, это та самая женщина, которой мы сейчас послали сообщение.
   - Возможно. Через несколько часов мы должны получить ответ. Я буду в радиорубке. - С этими словами радист ушел.
   - Ничего тут важного нет, - хмуро сказал капитан. - Но он бы, конечно, порадовался этому сообщению. - Капитан зачитал его вслух:
   "Полковнику Уолтеру Эгертону, пароход "Леандр". Энрике присоединяется моим пожеланиям и желает удачного путешествия. С любовью, Консуэла".
   У Керин и Мадлен Леннокс на глазах выступили слезы. А Годдер подумал, не слишком ли поздно, через шесть дней желать удачного путешествия. Правда, телеграмма могла застрять в пути.
   Когда Годдер на следующее утро, в самом начале девятого, появился в столовой, там еще никого не было. Обе дамы, сообщил стюард, попросили принести им кофе в каюты, а капитан уже позавтракал.
   - Никого из них упрекнуть в этом не могу, - сказал Годдер. - Кстати, стюард, как вас зовут?
   - Карл Бергер.
   - Так вот, Карл, я думаю, мне хватит чашки кофе и чашки компота.
   Команда уже в основном устранила повреждения. Остатки зеркала были убраны, была повешена новая лампа. Дырочку в перегородке позади зеркала расширили и забили пробкой, которая была приблизительно того же цвета, что и переборка.
   Куря сигарету, Годдер внезапно подумал: очень странно, что Красиски имел с собой на борту оружие. Ведь ему нужно было иметь чемодан с тройным дном, чтобы протащить оружие через таможню. Правда, когда у человека не все дома, он может попытаться протащить с собой целый арсенал.
   Потом Годдер осмотрел стул, на котором сидел Эгертон. Ни одна из пуль даже не царапнула дерева. Может быть, они прошил через обивку? Он осмотрел стул с обратной стороны, но и тут не нашел никаких следов.
   - Все еще исследуете обстоятельства убийства, Шерлок Холмс? раздался голос позади него. Годдер обернулся. Линд с улыбкой смотрел на него, стоя в дверях и почти закрывая собой весь проем. Он подошел ближе и сел рядом с Годдером.
   - Просто у меня появились кое-какие мысли, - ответил тот. - Какого калибра было оружие?
   - Девятого. Чешский автоматический револьвер. Но калибр сам по себе не очень-то важен. Самое главное - куда попадет пуля. Вы уже позавтракали? - Годдер кивнул. - Я исследовал оба ранения. Одна пуля пробила ребро, другая - позвоночник. Выходных отверстий от пуль я не нашел, этим и объясняется сильное кровотечение из входных отверстий.
   - Все понятно, - ответил Годдер, хотя в какой-то степени остался неудовлетворенным. Он, правда, и сам не знал, чем именно вызвано это чувство. Как бы то ни было, а Линд должен знать больше, чем он. - От Консуэлы Сантос пришел ответ? - спросил он.
   - Да. - Линд закурил сигарету. - Сегодня рано утром. У Эгертона нет ни одного родственника, кроме двоюродного брата, с которым он потерял связь уже несколько лет назад. Она считает, что он живет в Австралии, но точно не знает, где. А может, он вообще умер...
   - Значит, погребение состоится прямо в открытом море?
   Линд кивнул.
   - Больше мы ничего не можем сделать. А его багаж сдадим британскому консулу в Маниле. Погребение назначено на четыре. Вы присутствовали хотя бы на одном?
   - Нет, - ответил Годдер.
   - Ничего особенного это зрелище не представляет. - В сардонических голубых глазах можно было заметить довольный огонек. - Можете появиться в любой одежде. Поскольку вы располагаете обширным гардеробом, я бы надел на вашем месте черный фрак с цилиндром и галстуком-бабочкой... Да, но надо пойти проведать Красиски. Может быть, сейчас мне удастся от него чего-нибудь добиться. Хотите пойти со мной?
   - Пойдемте. А что вы, собственно, знаете о нем? Зачем он поплыл в Манилу?
   - Когда я его лечил, мне часто доводилось с ним разговаривать. Я не знаю, остались ли у него родственники после войны. Сам он служил в польской армии и попал в 1939 году в плен. Он, как вы сами понимаете, еврей, так что ему пришлось испить всю чашу до дна. Где-то в этот период его, вероятно, к тому же кастрировали. Временами я заставал его в слезах, руками он держался за это место. Ужасно!
   После войны он, как и многие другие военнопленные, скитался по разным странам и, наконец, осел в Бразилии. Там принял бразильское гражданство. По профессии он ботаник и перед войной был ассистентом у профессора в Краковском университете. Он специалист по древесине тропических растений и поэтому работал в экспертной конторе по продаже леса. С таким же поручением он ездил в Перу и, видимо, в Минданао и Лузон отправился с теми же функциями. Он любит джунгли. А людей он боится.
   - Ничего удивительного в этом нет, - заметил Годдер.
   Они спустились на нижнюю палубу. Утро выдалось очень жаркое, но вдалеке, со стороны бак-грота, виднелась темная стена грозовых туч, сквозь которую порой пробивались разряды молнии. Темная, пурпурная пелена дождя висела, словно покрывало.
   - Сегодня нам придется пережить еще и грозу, - заметил Линд.
   Из-за двери, на которой был навешен замок, не доносилось ни звука. Линд отпер замок и вошел внутрь. Красиски уже не был связан, на нем были только помятые полотняные брюки. Он лежал на одной из нижних полок. Глаза у него были открыты, но ничего не выражали. Линд заговорил с ним сначала по-английски, потом - по-немецки, но ответа не получил. Лишь худая безволосая его грудь ритмично поднималась при вдохе, а рука его один раз смахнула с лица несуществующую муху. Сперва - преподаватель университета, а теперь - живой труп, "развалина" - так, кажется, назвал его Эгертон, после чего был убит этой "развалиной".
   - Не хочет говорить, - сказал Годдер.
   Линд кивнул.
   - Будем надеяться, что это состояние у него пройдет. Но сделать сейчас ничего не можем. Можем только ждать.
   Филиппинец принес пластиковую миску с фруктами, на картонной тарелочке несколько бутербродов и воду. С Красиски предусмотрительно сняли ремень и галстук, чтобы он не смог покончить с собой.
   Они вышли, и Линд запер за собой дверь.
   - Странно, что он такой бледный, - заметил Годдер. - Ведь он так долго находился на свежем воздухе.
   - Гелиофобия, - объяснил Линд. - Он не выносит солнечных лучей. Его кожа на солнце буквально вся бы сморщилась. Поэтому он всегда должен был защищаться от света. К тому же в джунглях практически нет солнечного света. На этот счет у него была довольно примитивная шутка. Он говорит о себе, что не тянулся бы к солнцу, а наоборот, убегал бы от него. Хотите пройти со мной! Вы сможете посмотреть, как это делается.
   - Вы имеете в виду Эгертона?
   - Да. Его как раз готовят для погребения.
   Они спустились еще ниже. Вдоль машинного отделения тянулся темный коридор, на противоположной стороне которого находились складские помещения, холодильник стюардов и холодильные установки. Одна из дверей была не закрыта. Линд сунул туда голову.
   - Ну, как у вас тут дела?
   Они вошли вместе с Годдером. Это была стальная камера, свет в которую проникал только через потолок.
   На двух деревянных подставках лежала дверь, а на ней - труп Эгертона. Его как раз зашивали в парусину. Боцману помогал молодой широкоплечий матрос со светлой бородкой. Годдер вспомнил, что кто-то называл его Отто. Оба подняли глаза, но ничего не сказали. Труп был почти уже весь зашит в парусину, оставалась одна голова. Седые волосы теперь находились в полном порядке, и худое лицо в свете яркой электрической лампочки казалось мраморным.
   - К ногам прикрепляется груз, - объяснил Линд.
   Вошел капитан Стин.
   - На задней палубе, у бакборта? - уточнил Линд.
   - Да. И мне было бы приятно, если бы все кто захочет участвовать в этой процедуре, явились бы в гражданском платье. За исключением тех, кто находится в наряде, конечно.
   Линд кивнул.
   - Я доведу это до сведения людей. В команде у нас два британских подданных. Было бы неплохо, если бы они тоже отдали бы ему последний долг. А мистер Годдер, я думаю, согласится представлять собой пассажиров.
   - Конечно, - ответил Годдер.
   После этого боцман натянул парусину на лицо Эгертона, и оба мужчины начали делать последние стежки в полотне.
   6
   По обе стороны горизонта родились желтые, как сера, тучи, но солнце все еще продолжало немилосердно палить. Воздух был неподвижен, как перед смерчем. Было удушающе жарко, и Годдер подумал, что было бы гораздо лучше назначить церемонию погребения на более поздний срок, так как если разразится гроза, то мистера Эгертона нельзя будет похоронить со всеми причитающимися в таких случаях почестями.
   Вскоре на палубе воздвигли нечто вроде козел, в полутора метрах от борта, и вся свободная от вахты команды собралась полукругом вокруг этого места. Почти все были в гражданском платье: в брюках и белых рубашках, но эти рубашки уже были мокры от пота. Линд надел белый тропический костюм, и Годдер в первый раз увидел его в форме. На заднем плане стояли несколько человек из машинного отделения в рабочей одежде. Годдер, Линд, боцман и два англичанина из команды, единственные, кто был при галстуках, встали рядом с козлами.
   Вдали уже грохотал гром, когда с верхней палубы спустились Керин и Мадлен Леннокс, сопровождаемые капитаном Стином, который нес в руке библию. На обеих женщинах были простые летние платья.
   Склянки пробили четыре, зазвенел машинный телеграф, и машины остановились.
   Линд сделал знак боцману. Стальная дверь трюма поднялась. Годдер последовал за боцманом и двумя англичанами в коридор. Дверь маленькой стальной каюты была открыта, а труп, зашитый в парусину, все еще покоился на двери. Все четверо взяли дверь за края и вынесли труп на яркое солнце. Установив его на козлах, они отступили назад. "Леандр" прошел еще немного по инерции, а потом окончательно замер.
   - Помолимся Господу Богу нашему, - сказал капитан, и все склонили головы.
   Солнце ярко светило, опаляя всех своими лучами, гром продолжал громыхать, а капитан начал читать молитву:
   - Всемогущему Богу было угодно взять к себе душу нашего погибшего товарища, и мы доверяем его бренную оболочку толще морской воды...
   При последних словах Линд и боцман приподняли край двери, и труп, зашитый в парусину с грузом, медленно соскользнул в воду. Годдер посмотрел вниз. Неутяжеленный конец сперва надулся, как воздушный шар, запузырился, после чего исчез под водой. При этом Годдер не мог не подумать о похоронах Джерри, которые состоялись пять месяцев тому назад. Он только почему-то подумал, что такое погребение понравилось бы самому Эгертону, если бы он при этом присутствовал.
   Снова громыхнул гром, и Линд сделал знак капитану. Стин повернулся к одному из членов команды:
   - Скажите мистера Ван Дорну, чтобы он запускал машины.
   Годдер обернулся и посмотрел на женщин. У обеих на глазах были слезы.
   Обед начался очень тихо. Годдер выпил три порции мартини, но они не подняли его настроения. Все находились в подавленном состоянии, и даже Линд был тише, чем обычно. Гроза до них еще не добралась, но духота стояла изнуряющая. Оба вентилятора работали на полную мощность, но результата не давали почти никакого. Воздух был словно пропитан влагой.
   - Пройдет день, и самое трудное останется позади, - заметил Линд. Он повернулся к Годдеру. - Ведь если плыть все время в таком напряжении, то с ума можно сойти.
   Годдер ухмыльнулся.
   - Только не надо есть грейпфруты, - сказал он.
   Линд непонимающе посмотрел на него.
   Керин спросила:
   - Пусть я глупа, но все же объясните - почему?
   - Потому что кожура от них не пойдет ко дну. И будет очень тяжело, если вчерашняя кожура встретится в море с сегодняшней.
   В этот момент вошел радист и протянул капитану конверт.
   - Это только что пришло через Калифорнию, и Манила вызывает вас видимо, с тем же сообщением.
   - Спасибо, Спаркс. - Капитан вскрыл конверт, прочел сообщение, резко отодвинул стул и извинился перед пассажирами. Линда он попросил последовать за ним.
   Все удивленно посмотрели друг на друга.
   - Будем надеяться, что ничего серьезного, - произнесла миссис Леннокс.
   - Конечно, ничего серьезного, - ответил Годдер. - Возможно, только с моим чеком произошли какие-то неувязки, и теперь миссис Брук придется оплатить мой проезд. Я понимаю, это звучит немного резко, но я всегда хотел играть роль избалованной собачонки при хорошенькой женщине.
   - В этом случае я обязана вас предупредить, - ответила Керин, - что все мои избалованные собачонки называют меня по имени.
   Обмен шутками эмоций не вызвал - было слишком душно и слишком влажно. Кроме того, все думали о радиограмме, после получения которой капитан быстро удалился. Есть из-за жары тоже никто не хотел. Собравшиеся извинились перед стюардом и удалились.
   За это время солнце уже успело скрыться за пелену туч. Поэтому все остались на палубе со стороны бакборта. Минут через двадцать появился Линд и сразу же исчез в коридоре. Когда все проходили мимо каюты Эгертона, они увидели сквозь иллюминатор, что Линд находится в его каюте.
   - Что случилось? - поинтересовался Годдер.
   - Самое, что ни на есть, невероятное. Сейчас я вам расскажу. - Линд закрыл иллюминатор на задвижку, запер дверь каюты на ключ и сунул его в карман. - Пойдемте в салон, - предложил он.