Неизвестен Автор. Калевала (пересказ для детей)

   Зевнул разок, другой и снова задремал.
   А старый, мудрый Вяйнемейнен сидит у него в утробе и думает, как бы ему разбудить Випунена, как бы согнать с него вековой сон.
   Подумал, поразмыслил и принялся устраивать в животе великана кузницу. Из рукавов рубашки сделал мехи, из шубы - поддувало. Наковальней ему служит колено, молотом - крепкий кулак. День и ночь работает в своей кузнице Вяйнемейнен. Такой шум и грохот поднял, что опять проснулся великан. Жжет его изнутри огонь - сил нету терпеть!
   - Эй, ты! - закричал Випунен. - Откуда принесло тебя, изверг? Кто послал тебя, мучитель? Выходи, собака, из моего чрева, а не то плохо тебе придется! Все мое войско выйдет против тебя. И колючий можжевельник, и стоглавые сосны, и островерхие ели - сотни мужей с мечами, тысячи героев с копьями придут, чтобы вышвырнуть тебя, чудовище!
   А Вяйнемейнен словно и не слышит - бьет себе молотом по наковальне да качает мехи.
   Все сильнее разгорается огонь. К самому горлу могучего старца поднимается жар от раскаленного железа, прямо на язык ему падают горячие угли.
   Не вытерпел Випунен, закричал страшным голосом:
   - Ты, не знающий матери, ты, собака без хозяина, уходи, пока не поздно! Говорю тебе, уходи прежде, чем взойдет солнце, раньше, чем пропоет петух! А не то кину я тебя в медвежью берлогу, загоню в топкие болота, потоплю в пенистом водопаде. Острыми когтями орла разорву тебя на части, клювом ястреба растерзаю на куски! Беги, несчастный, пока не поздно! Уноси голову, пока жив!
   Отвечает ему из глубины утробы старый, мудрый Вяйнемейнен:
   - Никуда я отсюда не уйду, мне и здесь хорошо живется. Вместо хлеба я ем твою печень, приправляю ее твоим жиром, варю на огне твои легкие. Скоро перенесу я кузницу в самое твое сердце и буду бить там своим молотом до тех пор, пока не услышу заветных слов. Не должны исчезнуть вещие слова, не должны потеряться песни, что хранишь ты в своей памяти.
   Что делать? Пришлось Випунену отпереть ларец песнопений, выпустить на волю древние заклятья.
   И вот запел он песни седой старины. Он пел о том, как зажглось на небе солнце, как загорелись звезды, как в первый раз проплыл по небу месяц.
   Слова, как птицы, слетали с его уст, как резвые кони, рвались из его груди.
   Никогда не слышал Вяйнемейнен песен лучше тех, что пел Випунен.
   Тайны всякого мастерства, начало всякого знания открыл ему могучий старец.
   И когда наконец опустошил Випунен свой ларец песнопений, сказал Вяйнемейнен из глубины его утробы:
   - О Випунен, открой пошире рот, выпусти меня отсюда! Пора мне возвращаться в родные края.
   - Что же, иди, - сказал ему Випунен. - Ты, я вижу, хитер, старый Вяйнемейнен. Ловко ты забрался ко мне в нутро! Хорошо, что теперь уходишь!
   И славный песнопевец Випунен широко зевнул.
   Проворной белкой, быстрой куницей выскользнул на волю старый Вяйнемейнен.
   Немного времени прошло, и вернулся он домой, к своей недостроенной лодке.
   Тремя словами, точно тремя ударами, достроил Вяйнемейнен свой челн: укрепил руль, поднял мачту, заделал корму.
   И вот готова лодка. Выкрасил ее Вяйнемейнен красной краской, натянул синий парус, украсил нос серебром, отделал корму золотом и на рассвете прекрасного дня отправился в путь.
   В суровую Похъелу, в туманную Сариолу плывет по морскому простору старый, мудрый Вяйнемейнен. Плывет и песней подгоняет ветер, торопит быстрые волны:
   - Ветры, вы мой челн гоните,
   Вы качайте, волны, лодку,
   Чтоб не брать мне в руки весел,
   Чтоб не пенить ими воду
   На спине широкой моря,
   На его просторе синем!
   14. Илмаринен вместе с Вяйнемейненом едут в Похьелу свататься к дочери Лоухи
   Рано утром, прежде чем встало солнце, поднялась красавица Анникки Илмарипена сестрица - и вышла на туманный бережок постирать белье. Выколотила его на катках, потом чнсто-начисто выполоскала и села отдохнуть. Посмотрела на небо, взглянула на море - вверху солнце блестит, внизу волны сверкают. Посмотрела назад, посмотрела вперед, и видит - чернеет что-то в устье реки, синеет что-то на морских волнах.
   "Может, это стадо крикливых гусей? - думает Анникки.- Или это стая сизокрылых уток? Если так, летите своим путем по небесным просторным дорогам!"
   Но не поднимаются утки, не взлетают крикливые гуси.
   "Может, это рыбья стая? - думает Анникки.- Может, это лососьи спины? Если так, спрячьтесь под воду, уходите скорее в глубь потоков!"
   Но не уходит под воду рыбья стая, не прячутся лососи в глубине морских вод.
   "Может, это еловая ветка качается на волнах? Или это подводный камень выглянул со дна моря? Если камень это, - пусть покроют его синие волны. Если ветка, пусть унесут ее пенистые гребни".
   Но не прячется под водой камень, не уносят волны еловую ветку.
   Это плывет вдоль берега дощатый челн. Борта у него красные, парус синий, нос украшен серебром, корма - золотом.
   - Уж не брата ли это корабль, - говорит Анникки, - уж не отцовский ли это челн? Тогда скорее плыви к родной земле, стань кормой к чужому берегу, носом повернись к нашей пристани. Если же чужой это корабль, пусть кормой повернется к нашей пристани, носом станет к своему берегу.
   Но не отцовский это челн и не чужой это корабль.
   Подплывает к пристани на туманном берегу, на мглистом мысу лодка Вяйнемейнена.
   Спрашивает его Анникки:
   - Куда ты, друг моря, торопишься? Куда, украшение Калевалы, твой путь лежит?
   Отвечает ей с лодки Вяйпемейнсн:
   - Еду я на рыбную ловлю, хочу за кинуть невод в глубине камышовых зарослей, там, где мечут икру лососи.
   Говорит ему Апиикки:
   - Вот сразу и видно, что это неправда. Разве сейчас рыба мечет икру? Да и где твои рыболовные снасти? Видела я, как выезжал на лов мой отец. В лодке у него лежал невод, на скамьях - багры, у руля - длинные шесты. А у тебя ничего нет. Скажи мне, Вяйнемейнен. правду: куда ты едешь, какое дело задумал?
   Отвечает ей Вяйнемейнен:
   - На охоту я выехал. Хочу гусей настрелять, пестрокрылых уток набить.
   Опять не верит ему Анникки:
   - Видно, смеешься ты надо мной, песнопевец! Видела я, как снаряжался на охоту мой отец. За спиной у него был лук, на поводке - собаки. Скажи мне правду, Вяйнемейнен: куда ты путь держишь?
   Отвечает ей Вяйнемейнен:
   - Держу я путь туда, где шумит сражение, где идет битва, где потоками струится богатырская кровь.
   - Нет, неправду ты говоришь, - отвечает ему Анникки. - Видела я, как мой отец уходил на великую битву, туда, где по колено в крови бьются храбрые мужи. Сто богатырей садились на весла, по бортам висели острые луки, на скамьях ле- жали кованые мечи. Скажи мне правду, Вяйнемейнен: куда ты собрался? А не скажешь - пусть буря сядет в твою лодку, пусть ветер правит твоим рулем.
   - Ну хороню, скажу тебе правду, - говорит ей'Вяйнемейнен. - Еду я в суровую Похъелу, в сумрачную Сариолу, чтобы взять себе в жены красавицу Севера.
   Не стала больше слушать его Анникки.
   Подхватила она с деревянных катков белье и побежала скорее домой.
   А брат ее Илмаринен, вековечный кователь, стоит себе возле жаркого горнила и бьет молотом по наковальне. С головы до пят весь он черный, как сажа, на волосах у него копоть в три пальца, на плечах - целые горы угольной пыли.
   - Братец-кузнец, - говорит ему Анникки,- бросай свою работу! Скорей выкуй мне новый челночок, выкуй новые кольца, и еще три пары сережек, и еще шесть красивых подпоясков в награду за вести, что я тебе принесла.
   Говорит ей Илмаринен:
   - Хорошо, выкую я тебе челночок и кольца, выкую сережки и подпояски. Но если нестоящие вести ты принесла - все переломаю и в огонь брошу.
   Тут говорит ему сестра Анникки:
   - Ну так слушай, братец, что я тебе скажу. Ты вот с утра до ночи молотом стучишь. Летом куешь подковы, зимой куешь полозья, весной - дугу с колокольчиком. Все хочешь за своей невестой ехать. А тот, кто похитрее тебя, уже едет за твоей невестой. Выйди-ка на берег да погляди, чья лодка на волнах качается. Старый, мудрый Вяйнемейнен плывет в туманную Похъелу, в сумрачную Сариолу, чтобы свататься к той, которую ты выбрал, для которой ты и Самио выковал!
   Опечалился кователь Илмаринен.
   Уронил из правой руки молот, уронил из левой руки клещи и говорит:
   - Сестрица моя Анникки, я выкую тебе новый челночок и кольца, выкую серьги и подпояски-только истопи мне скорей жаркую баню, собери золы, навари щелоку, чтобы смыл я с тела осеннюю копоть, счистил с себя зимнюю гарь.
   Истопила ему Анникки баню, воду из родника принесла, ветки для веника в лесу наломала. Льет воду на горячие камни, льет воду на душистый веник, и медовый пар поднимается в бане.
   Вымылся Илмаринен, вошел в избу - а его и не узнать! Шея, как яйцо, белая. Волосы, как лен, светлые. Глаза, словно снег, чистые. Щеки ярким румянцем горят.
   Самое лучшее, что было в сундуке, надел Илмаринен. Рубашка на нем тонкого льняного полотна, поверх рубашки голубая куртка, поверх куртки кафтан суконный, да не простой кафтан, а с каймою в четыре цвета. А поверх кафтана новая шуба еще надета - па ней тысяча узоров, сотня украшений.
   Дала ему Анникки пояс, шитый золотом, - тот, что мать отцу к свадьбе вышивала. Вынесла ему Анникки пестрые рукавицы, - те, что мать вязала. Надела на его золотые кудри шапку, - ту, что отец к своей свадьбе покупал.
   Вышел Илмаринен на крыльцо убранный, разукрашенный, а там уже стоит его буланый жеребец, запряженный в расписные сани. 11од дугой звенят шесть веселых птичек, семь звонких колокольчиков. Сани медвежьей шкурой покрыты, полость брошена из тюленьего меха.
   Взял Илмаринен в одну руку вожжи, в другую кнут, стегнул коня и говорит:
   - Ну, беги ты, белолобый,
   Мчись ты, конь с льняною гривой!
   Пусть вожжам удача будет,
   Пусть несутся сани к счастью!
   Бежит быстрый конь по песчаному берегу, скачет по высоким холмам. Из-под его копыт песок в глаза брызжет, морская пена и лицо плещет.
   Один день, и другой, и третий гонит Илмаринен своего коня, и наконец увидел он в волнах лодку Вяинемейнена.
   Окликнул Илмаринен его с берега:
   - О старый, мудрый Вяйпемейнен! По одной дороге мы едем, одна у нас на сердце забота. Давай же сговоримся так: кого выберет красавица Похъелы тот и будет ее мужем.
   - Хорошо ты сказал, - отвечает ему Вяйнемейнен.- И если тебя выберет красавица Похъелы, не затаю я в своей душе ни вражды, ни злобы.
   Поехали они дальше. Оба едут в одну сторону. Каждый едет своим путем.
   Шумят волны под быстрой лодкой Вяйнемейнепа. Трясется земля под копытами резвого коня Илмаринена.
   15. Красавица Похьелы выбирает себе жениха
   Не знает хозяйка Похъелы, что к ней в дом сдут женихи.
   Только дворовый пес чует непрошеных гостей - лает, рычит, бьет хвостом, рвется с нривязи.
   Говорит хозяин Похъелы:
   - Дочка, пойди-ка посмотри, чего это вислоухий лает, на кого это серый бросается.
   - У меня и без того дела много, - отвечает ему дочка, - надо и хлев убрать, и за стадом приглядеть, и жернова вертеть, и муку сеять. Где мне еще смотреть за собакой!
   А пес не унимается - лает громче прежнего. Снова говорит хозяин Похъелы:
   - Пойди, старуха, посмотри, чего лает битый, чего там скулит серый?
   Отвечает ему старуха:
   - Не до того мне! Я и с обедом еще не управилась, и тесто еще не замешано, и хлеб не поставлен. Рассердился хозяин Похъелы:
   - Всегда у баб найдется отговорка, всегда у них есть работа - то у печки погреться, то в постели поваляться. Пойди-ка ты, сынок, взгляни, на кого это собака лает? Не станет серый зря брехать, не будет мохнатый ворчать на сосны.
   Отвечает ему сын:
   - Есть у меня дела поважнее - мне и топор наточить надо, и пень расколоть, и дров наготовить, и печь растопить.
   Совсем рассердился хозяин Похъелы и сам пошел посмотреть: отчего это лает верный пес, на кого рычит серый?
   А пес то мордой к морю повернется, то на вершины холмов |глядит, то туда, то сюда.
   Посмотрел на море хозяин Похъелы. Видит - не зря лает верный нес. Подплывает к Похъеле красная лодка. На ветру синие паруса выгибаются, серебряный нос волны режет.
   Взглянул хозяин на вершины холмов. Видит - не напрасно ноет вислоухий. Мчатся к дому разукрашенные сани. Сбруя на коне медная, уздечка серебряная, а на дуге поют-звенят шесть неселых птичек, семь серебряных колокольчиков.
   Вернулся хозяин Похъелы и дом и говорит:
   - Чужие спешат к нашему дому. Как узнать, с миром они идут или с войной?
   - Сейчас узнаем,-- отвечает старуха. Достала она связку рябины, бросила красу деревьев в огонь и говорит:
   - Если с войной идут - потечет из рябины кровь, если с миром идут потечет вода.
   Смотрят в огонь мать и дочь нет, не льется кровь и не бежит вода, а течет из рябины густой струей сладкий мед.
   - Это женихи едут к нам в дом, - говорит хозяйка Похъелы.- От них никуда не укроешься. Коня от чужих глаз можно спрятать, а красавицу дочку, как ни прячь, женихи все равно найдут - хоть из камня построй дом, хоть посреди моря его ставь.
   Вышли мать с дочкой на крыльцо.
   Посмотрела старая Лоухи на того, кто веслом гребет, поглядела на того, кто коня погоняет, и говорит своей дочке:
   - Скажи, дочка, кому хочешь ты быть женой, кому будешь верной подругой в жизни? Тот, кто в лодке плывет, - это старый Вяйнемейнен. Немало у него сокровищ! Мудрое слово, могучая песня - вот его богатства. А тот, кто в санях едет, - кователь Илмаринен. И он не последний из бедняков! Дым да копоть - вот все, что он нажил. Ты налей меду тому, кого выберешь себе в мужья, поднеси кружку старому Вяйнемейнену.
   Отвечает ей дочь: - Не пойду я за старого Вяйнемейнена. Выберу я мужа покрасивее, пойду за молодого Илмаринена. Ведь это он выковал нам Сампо. Ему ты меня и обещала.
   - Глупый ягненок! - говорит ей мать. - Что за радость быть женой кузнеца! Будет у тебя одна забота - стирать его черные рубашки да смывать с него сажу.
   А дочка свое твердит:
   - Не пойду я за Вяйнемейнена! Скучно будет мне с ним, старым.
   Немного времени прошло, и причалил к пристани Вяйнемейнен. Поставил свой красный челн на железные катки и пошел прямо к дому хозяйки Похъелы.
   Остановился у двери и, не переступая порога, говорит:
   - Скажи, красавица, хочешь ли быть моей женой, хочешь ли делить со мной радость и горе? Отвечает ему дочь Похъелы:
   - А ты сделал мне лодку из обломков моего веретенца? Сделал челнок из кусочков моей катушки?
   - Я другую лодку тебе сделал, - отвечает ей Вяйнемейнен, - получше той, что ты просила. Не боится она ни дождя, ни ветра. Как пузырек, всплывает на бурных волнах, как цветочек, качается на морской глади. Крепко стоит на земле дом, а моя лодка держится на волнах еще крепче.
   Отвечает ему дочь Похъелы:
   - Не хочу я качаться на волнах. Не хочу, чтобы мой дом в море плавал. Нет, не буду я тебе, старику, верной подругой. Женой старого быть - только беду с ним делить.
   Опечалился Вяйнемейнен. Опустил голову и молча побрел к своей разукрашенной лодке.
   "Горе мне! - думает Вяйнемейнен. - Прошло мое время. Видно, поздно я задумал привести жену в свой дом. Не пристала седина жениху. Сватовство к лицу только молодым".
   А кователь Илмаринен уже подъезжает к дому хозяйки Похъелы.
   Не раздумывая, переступил Илмаринен через порог, не мешкая, вошел в избу.
   Налила красавица Похъелы полную кружку меду и подает славному герою.
   Но не прикоснулся Илмаринен к сладкому питью.
   - Нет, не притронусь я к этому меду, - говорит славный кователь, молодой Илмаринен, - если не пойдет за меня та, которую люблю я всем сердцем.
   А старуха Лоухи, хозяйка Похъелы, уже придумала, как отделаться от жениха.
   Говорит она Илмаринену:
   - Сначала заслужить надо мою дочку, мой весенний цветочек, украшение земли и неба. Вот если ты вспашешь змеиное поле, тогда наденет она для тебя башмачки, станет твоей женой.
   - Короткая же у тебя память! - отвечает Илмаринен хозяйке Похъелы. Другие слова были у тебя на языке, когда ковал я тебе Сампо.
   А красавица Похъелы, дочка старой, злой Лоухи, отвела своего жениха в сторону и говорит:
   - Послушай меня, Илмаринен! Я научу тебя, как вспахать шейную землю. Сделай плуг из серебра и золота, обуй железные башмаки, надень стальную рубашку - и ни одна змея тебя не тронет.
   Все сделал кователь Илмаринен, как велела ему дочь Похъелы, и вышел в поле.
   Врезался он золотым сошником в землю, взбороздил серебряным плугом змеиную пашню.
   С шипеньем и свистом поднялись из-под плуга ползучие гады, вытянули свои длинные шеи, разинули ядовитые пасти, со всех сторон тянутся к Илмаринену.
   Но без страха идет но змеиному полю Илмаринен и разгоняет змей:
   - Уходите вы с дороги,
   Уползайте с ноля, злые,
   Ускользайте в чащу леса,
   В заросли травы болотной.
   Если ж вы сюда вернетесь,
   Головы снесет вам Укко,
   Разобьет стальной стрелою,
   Размозжит дождем железным.
   Вспахал Илмаринен все поле, прогнал змей и говорит старухе Лоухи:
   - Ну, хозяйка, теперь-то отдашь за меня свою дочку, доверишь ли мне свой любимый цветочек?
   Отвечает ему хозяйка Похъелы:
   - Нет, не заслужил ты еще своей невесты. Вот когда поймаешь на полянах Туонелы медведя, когда приведешь из дремучих лесов Маналы седого волка, тогда отдам тебе в жены гною любимую дочь.
   Услышала красавица Похъелы, куда мать посылает ее жениха, и говорит Илмаринену:
   - Я научу тебя, как поймать волка, как привести медведя. На каменной плите, посреди морских волн, выкуп уздечку из стали, в пене трех порогов выкуп железный ремень, и тогда поймаешь ты и медведя Туонелы, и седого волка Маналы.
   Так и сделал Илмаринен: выковал стальную уздечку, выковал железный ремень - и отправился в дремучие леса Маналы, на темные поляны Туонелы.
   Не услышал седой волк, не почуял медведь, как тихими шагами подкрался к ним Илмаринен. Железным ремнем связал Илмаринен медведю пасть, накинул на волка стальную уздечку и, точно телят, повел страшных зверей к хозяйке Похъелы.
   Привязал их во дворе под навесом и говорит:
   - Ну, старуха, теперь я заслужил твою дочь!
   А хозяйка Похъелы, злая старуха Лоухи, опять говорит ему:
   - Нет, погоди еще. Только тогда я отдам тебе эту ласковую уточку, тогда доверю тебе свою милую птичку, когда поймаешь ты без сетей и без невода жирную шуку, что живет в темных водах Маналы, в глубоких потоках Туонелы.
   Опечалился Илмаринен.
   А красавица Похъелы опять утешает его.
   - О кователь Илмаринен, - говорит она жениху, - рано ты повесил голову. Выкуй на огне железного орла, и он выловит тебе в черных потоках Туонелы, в глубоких водах Маналы жирную щуку.
   Послушался Илмаринен ее совета.
   Выковал он огненного орла, лапы ему сделал железные, когти стальные, крылья медные. Не сказать, чтобы из самых больших был этот орел, но и не из самых маленьких: клюв у него в сто сажен, язык - длиною в шесть копий, каждый коготь - что острая коса.
   Сел Илмаринен орлу на спину и говорит ему:
   - Ты лети, орел могучий,
   Ты лети, куда велю я,
   Излови большую щуку,
   Рыбу жирную достань мне!
   И только сказал - взмахнул орел крыльями и полетел. Одним крылом срезает гребни волн, другим крылом задевает края облаков, когтями поднимает песок со дна бурного потока, клювом задевает утесы на берегу.
   Немного времени прошло, и опустился орел у края темной пучины.
   Ходит кователь Илмаринен по берегу, ищет в пенистом потоке жирную щуку. а огненная птица кружит над ним в небе - стережет своего хозяина.
   И вот выплыла щука из волн, высунулась речная собака из воды. Язык у нее - с топорище, зубы что грабли, на спине семь лодок поместится.
   Разинула щука пасть, хочет проглотить героя.
   Но не дремлет огненный орел. Приметил он с высоты жирную щуку и камнем упал ей на спину. Когтистыми лапами сгреб речную собаку, треплет ее, по волнам волочит.
   А жирная щука, речная собака, тоже хитра - извернулась она и зажала своими зубами-граблями орлиную лапу.
   Тянет щука орла на дно.
   Тащит орел щуку из воды.
   Долго они бились. Стал слабеть орел. Из последних сил взмахнул он могучими крыльями и вырвал свою лапу из щучьей пасти.
   Покружил орел над темной пучиной и снова кинулся на жирную щуку. Один коготь в спину ей вонзил, другим когтем за каменный утес зацепился.
   Тащит орел щуку из воды.
   Тянет щука орла на дно.
   Но опять не одолел орел жирную щуку. На боках у нее клочьями висит мясо, спина железными когтями исполосована, а все-таки ушла речная собака от орла, вырвалась из его цепких лап.
   Тогда в третий раз налетел на щуку огненный орел.
   Крылья его пламенем горят, из глаз искры сыплются. Все спои когти вонзил орел в щучью спину.
   От рыбьей чешуи посветлели черные воды Маналы.
   От орлиных перьев потемнел кругом светлый воздух.
   Бьется речная собака в железных орлиных лапах, а вырваться не может.
   С добычей в когтях поднялся орел над черными потоками Маналы.
   Видит - стоит невдалеке ветвистый дуб. Опустился на него орел. Захотелось железной птице отведать мяса речной собаки. Разорвал он щуку когтями, разрубил на куски острым клювом и съел всю до последней косточки. Одна только голова осталась.
   Говорит орлу Илмаринен:
   - Плохой ты мне помощник! Сам всю рыбу склевал. Что же я теперь понесу хозяйке Похъелы?
   Тут сбросил ему железный орел щучью голову и взвился ввысь. От каждого взмаха тяжелых крыльев стонет небесный свод, прогибается крыша неба.
   А Илмаринен поднял щучью голову и понес ее хозяйке Похъелы.
   - Получай, хозяйка,- говорит. - Все я сделал, что ты велела. Велела вспахать змеиное поле - я вспахал. Велела поймать в дремучих лесах Маналы волка и медведя - я поймал. Велела выловить жирную щуку в черных пучинах Туонелы - я выловил. Отдашь ли теперь за меня свою дочку, свой нежный цветочек, свою любимую ягодку?
   Нечего ответить старухе. Вздохнула она и говорит:
   - Что ж, бери свою невесту,
   Сердцем выбранную деву.
   Отдаю тебе я птичку,
   Эту уточку родную.
   Пусть она герою будет
   Милой спутницею в жизни,
   Долгих дней его подругой,
   Птичкою его любимой.
   16. Хозяйка Похьелы готовит свадебный пир
   Богатый пир готовит старая Лоухи, хозяйка вечно мрачной Похъелы.
   Пусть увидит жених, что из знатного дома, из славного рода берет он жену.
   Много гостей будет на свадебном пиру. Чтобы всех накормить, надо целого быка зажарить.
   Выбрала старуха Лоухи быка не большего и не маленького: рога у него без малого сто сажен, касатка с одного его рога на другой весь день летит, ласочка вокруг его шеи семь дней бежит, белка от головы до хвоста целый месяц скачет.
   Тысяча храбрецов вели этого быка в Похъелу.
   Привели - и не знают, что с ним делать. Никто не берется его зарезать - ни старики, ни юноши, ни те, кто достиг середины жизни.
   Пасется себе бык на поляне и щиплет траву - мордой земли касается, спиной тучи задевает. А если кто подойдет к нему, он только глянет черным глазом и уже со всех ног бежит смельчак, в кусты прячется, на дерево залезает.
   Кто же зарежет свадебного быка? Где найдется такой герой?
   Ищут его в лесах прекрасной Карелии, и на просторных полях Суоми, и в суровом краю шведов, и в ласковой земле русских, ищут и нигде не находят.
   И вдруг вышел из прозрачных волн, поднялся на синий хребет моря старый муж, сильный богатырь.
   Кулак у него железный, на голове вместо шапки - скала, на ногах каменные утесы.
   Без страха подошел великан к быку и одним ударом воткнул нож в бычью шею.
   Как подкошенный повалился бык на землю.
   Бык большой, а всего только и получилось, что сто ушатов мяса, сто сажен колбасы да шесть бочек жиру. Много ли это для веселой свадьбы, для богатого пира!
   Да и какой же это пир, если нет на столе пива!
   Стала хозяйка Похъелы готовить веселый напиток.
   Чтобы пиво сварить, вода нужна.
   Выкатила хозяйка Похъелы котел - не большой и не маленький - и велела своим работницам носить воду.
   Родники иссякли и колодец опустел, пока доверху наполнили этот котел.
   Воды много, да из одной воды нива ведь не сваришь!
   Насыпала хозяйка Похъелы в воду ячменных зерен, бросила в котел головки хмеля. Пусть веселым будет напиток, пусть пенится славное пиво!
   Для того, чтобы пиво сварить, жаркий огонь нужен.
   Принялась хозяйка Похъелы рубить деревья. Столько дров наготовила, что леса поредели. А костер сложила такой, что до самого неба поднялся черный дым.
   Потом поставила котел на огонь и закрыла крышкой, - чтобы лучше варился добрый напиток.
   Три дня и три ночи прошло, но не бродит пиво, не пенится молодое.
   "Что бы еще в котел прибавить?" думает старая Лоухи.
   Увидела она на полу щенку, потерла ее в ладонях - и вдруг выбежала на середину избы пушистая белка.
   Говорит ей хозяйка Похъелы:
   - Веселая белка, лесная шалунья, беги скорее в зеленую чашу, принеси мне еловые шишки, собери сосновые иглы.
   Побежала белка в лес. Набрала полные лапки еловых шишек, целую охапку сосновых игл и принесла хозяйке Похъелы.
   Бросила старуха Лоухи шишки и душистые сосновые иглы в свадебное питье, но не бродит молодое пиво, не пенится зо- лотистое.
   Опять хлопочет у котла хозяйка Похъелы, то одно подбавит, то другое.
   И вдруг видит - лежит на полу лучинка. Подняла ее старуха Лоухи, потерла в руках - и выбежала на середину избы желтая куница.
   Говорит ей хозяйка Похъелы:
   - Золотая куница, проворный зверек, беги скорее в медвежью берлогу, принеси мне пены из медвежьей пасти.
   Пробралась куница в медвежью берлогу, сняла лапками с мед- вежьей пасти пушистую пену и принесла старухе.
   Бросипа старуха эту пену в котел с пивом, но по-прежнему не бродит напиток мужей.