Кэнтон наблюдал за ним с нескрываемым удивлением.
- Скажите, а почему это ФБР так заинтересовалось Джоном Доу? - осторожно осведомился санитар. - Он что, был маньяком-убийцей?
- Да нет. Насколько мы знаем, он не сделал ничего плохого, кроме того, что умер в расцвете сил. Беда в другом - его кожа не умерла вместе с ним.
И тут его озарило. Кожа! Может быть, именно кожа и есть тот самый загадочный убийца? А вовсе не таинственный микроб, следы которого разыскивает Скалли. Не кровь, не вирус и вообще не болезнь. Сорок минут спустя Малдер был в инфекционном отделении клиники. Правда, отделением отгороженную секцию блока неотложной помощи можно было назвать лишь с большой натяжкой: два вестибюля и около полудюжины палат за мощными металлическими дверями. Палаты делились по степени изоляции. В одни можно было войти, соблюдая элементарные меры предосторожности - надев стерильную маску и резиновые перчатки. В другие, в случае крайней необходимости, посетители попадали через сложную шлюзовую камеру, облачившись в подобие космических скафандров.
Малдера проводили в обычную палату, в самом конце коридора. Надев халат, маску и перчатки, он вошел в небольшую комнату и обнаружил там Скалли, а также Бернстайна. Хирург сидел на краю кушетки и время от времени презрительно косился на капельницу, торчащую из его правой руки. Было очевидно, что его раздражает вся эта процедура, и, более того, - что он совершенно здоров.
- Вот, полюбуйтесь, - сказал Бернстайн Малдеру вместо приветствия. - А я ведь несколько раз повторил - не было у меня прямого контакта с кровью пациента! Я был в перчатках, как и все мои ассистентки. Я сделал десяток таких операций ВИЧ-инфицированным - и, как видите, никаких последствий.
- Доктор Бернстайн, - примирительным тоном заговорила Скалли, - поймите, карантин - не моя затея. Так решили инфекциологи. А они просто не имеют права рисковать, даже в малейшей степени, так что я их прекрасно понимаю. Вполне логичная мера предосторожности.
- Логичная мера?! Перестраховка - вот как это называется! Если бы я действительно заболел, это уже стало бы заметно, и тогда все вливания, что слону дробина. Вы отлично знаете, летаргический синдром не поддается лечению или купированию. Запретить оперировать на время возможного инкубационного периода - это я еще понимаю. Но какой смысл держать взаперти и меня, и мою бригаду?!
Скалли вздохнула.
- В области вирусологии я не специалист. А специалисты решили, что вам нужно вводить ацикловир. Клиническая практика подтверждает, что при некоторых формах энцефалита...
- При одной-единственной форме, - довольно бесцеремонно перебил Бернстайн. - Той, которую вызывает герпес симплекс. Летаргический синдром к герпесу не имеет никакого отношения.
Скалли пожала плечами.
- Я не собираюсь вести с вами научно-медицинские споры. Моя специализация - судебная медицина, ваша - пластическая хирургия. С вирусологией мы оба знакомы поверхностно. Так что давайте прислушаемся к мнению специалистов.
Бернстайн махнул свободной рукой и посмотрел на Малдера:
- Ладно. Придется делать, как она говорит.
- Обычно я поступаю так же, - усмехнулся Малдер. - Скалли, можно тебя на минутку?
Когда они вышли в коридор и закрыли дверь, Скалли стянула маску:
- У меня хорошие новости. Доктор Кевеноу, старший администратор клиники, лично займется поиском тела Джона Доу. Один из клерков нашел трансфертную карту с пунктом пересылки - Медицинская школа Рутгера, Нью-Джерси. Кевеноу считает, что труп по ошибке отправили на вскрытие. Так это или нет - станет ясно в ближайшие часы.
Малдер воздержался от комментариев, хотя был уверен, что ситуация гораздо сложнее.
- О'кей, подождем, - согласился он. - А пока посмотри вот сюда.
Он достал пакетик и протянул напарнице.
- Как ты думаешь, что это может быть? Скалли слегка встряхнула содержимое пакета, чтобы отделить красные крупинки от волокон, потом аккуратно пощупала их сквозь полиэтилен.
- Ты знаешь, по-моему, я уже встречала что-то подобное, - она открыла пакет и понюхала. - Если мне не изменяет память, это какое-то обеззараживающее вещество. Волокна наверняка - куски ниток от бинта. Где ты это взял?
Малдер вдруг ощутил необыкновенную легкость во всем теле. Так было всякий раз, когда наконец появлялась надежда вывести расследование из тупика.
- С места аварии. Я собрал волокна как раз в том месте, где нашли Джона Доу.
Скалли пристально посмотрела на него, потом - на содержимое пакета.
- Так... Не будем делать поспешных выводов. Надо показать это Бернстайну. Он хирург и часто имеет дело с подобными веществами. Я могу ошибаться.
Когда они вернулись в палату, Бернстайн лежал на кушетке, заложив руки за голову.
- Быстро вы вернулись, - заметил он. - Неужели пришел приказ о моем досрочном освобождении?
- К сожалению, нет, - усмехнулась Скалли, - мы хотели с вами посоветоваться. Вам знаком этот красный порошок?
Бернстайн поднялся, бросил короткий взгляд на пакет и сказал:
- Знаком, конечно. Это пыль. То есть, так мы ее называем. Антибактериальный состав. Применяется при массированной пересадке кожи, в случаях поражения не менее пятидесяти процентов. Одна из новейших разработок, очень дорогая, но и очень эффективная. Патент выдан совсем недавно.
Малдер спрятал руки за спину, чтобы не было видно, как они дрожат. Вот оно! Состав, используемый при пересадках кожи! Если экспертиза установит, что он остался на ограждении после падения Джона Доу, это будет колоссальный прорыв,
- Доктор Бернстайн, а как широко применяется "пыль"?
- О какой широте применения вы говорите? - поднял брови Берстайн, возвращая пакетик Скалли. - В большинстве клиник его вообще не видели. Ямайка - приятное исключение. Мне удалось впервые поработать с "пылью" в прошлом году в университетской клинике во Флориде. Более подробную информацию вам дадут разработчики. Компания "Фиброл Интернэшнл". Они ведут изыскания в области биотехнологии. Основное направление - разработка искусственных материалов для имплантантов. Кстати, они базируются где-то неподалеку.
Малдер никогда не слышал о такой компании, но это было неудивительно - на северо-востоке Соединенных Штатов сосредоточено огромное количество фармацевтических фирм с довольно узкой специализацией. Не каждый медик припомнит все названия.
Когда они попрощались с Бернстайном и вышли в коридор, энтузиазм Малдера наконец вырвался наружу.
- Что скажешь, Скалли? Не много ли совпадений?
- Ну-у...
- Специальный состав для трансплантации, найденный на том месте, где подобрали Джона Доу! - Малдер шел напролом. - Это вполне может означать, что мистеру Доу накануне тоже сделали пересадку! Потом его кожу подсадили Перри Стэнтону, и у того вскоре появились странные, кошмарные симптомы. Красная пудра, "пыль" - вот ключ к разгадке! Скалли покачала головой.
- Ты, как всегда, на две мили бежишь впереди фактов. Да, ты нашел эту пудру на месте аварии. Но подумай сам, сколько машин проезжает по правой полосе из Манхэттена? Тысячи и тысячи, и из каждой может что-то высыпаться.
- Вспомни, что сказал Бернстайн: "пыль" - штука редкая и дорогая. Нужно срочно поговорить с руководством "Фиброл Интернэшнл". Возможно...
В этот момент раздался сигнал сотового телефона. Номер Скалли знали немногие, и Малдер тут же догадался, кто звонит.
- Баррет, - одними губами произнесла Скалли. С минуту она внимательно слушала, наморщив лоб, потом нажала кнопку отключения и воскликнула:
- Они обнаружили Стэнтона! Только что свидетели видели, как он входил в метро на Бруклинских холмах. Баррет спрашивает, желаем ли мы участвовать в задержании.
Вместо ответа Малдер круто развернулся на каблуках и побежал к лифту.
9
Сьюзан Допплер закрыла глаза. На ее лице застыло непроницаемое выражение, но в груди клокотала тихая ненависть ко всему - к этому самоходному железному гробу, дико и протяжно визжащему на поворотах, к людям, набившим его до отказа. Она впала в нечто вроде анабиоза - состояние, хорошо знакомое мелким служащим, часами трясущимся каждый день в общественном транспорте.
Как и большинство жителей Нью-Йорка, Сьюзан терпеть не могла подземку. Но выбирать ей не приходилось: двадцатишестилетняя мать-одиночка не смела потратиться на такси, а прямой автобусный маршрут от ее дома до места работы большого универмага - пока не ввел! Платить за несколько пересадок было бы слишком накладно - она предпочитала сберечь доллар-другой для дочурки, пусть даже ценой полуторачасовой пытки подземкой.
Но сегодня ей пришлось подвергнуться куда более изощренным издевательствам, чем обычно, две станции назад отключилась вентиляция, и воздух в вагоне сразу же насытился ароматом пота и разлагающейся мочи. С каждой минутой становилось все жарче, в горле пересохло, легкие слипались от недостатка кислорода. К тому же Сьюзан оказалась зажатой между двумя джентльменами. Джентльмен справа был невероятно грузен, его рубашка, некогда белая, насквозь пропиталась потом; а тощий джентльмен слева, перелистывая таблоид, всякий раз вонзал свой костлявый локоть ей под ребра.
Закрыв глаза, Сьюзан попыталась заняться самовнушением. Она попробовала вообразить, что находится в сауне, где-нибудь в маленьком городке на краю Земли. Или на жарком солнечном пляже у самой кромки Тихого океана. Или в башне горящего танка. Даже это было гораздо лучше, чем медленно погибать от удушья в вагоне метро.
Острый локоть в очередной раз воткнулся ей между ребер. Сьюзан открыла глаза и вперила возмущенный взгляд в тощего джентльмена. Но тот, увлеченный бульварным чтивом, ничего не замечал вокруг.
Сьюзан сдвинулась на край сидения и задумалась, положив подбородок на ладони. Совсем недавно на нее обращали внимание даже в такой, отнюдь не романтичной обстановке. У тебя удивительные глаза. Лазурные!" Так говорил ее бывший муж. "Чертов бабник", - подумала она с омерзением, но почти без злобы. Прошел целый год с тех пор, как Сьюзан вычеркнула его из жизни. А глаза у нее никакие не лазурные, а голубые. Очень усталые глаза.
Вагон в очередной раз резко занесло на повороте, пассажиры едва не повалились в проход, на несколько секунд погас свет... Когда он включился вновь, Сьюзан увидела прямо перед собой очень странного человека. Это был даже не человек, а живая иллюстрация: "Только в Нью-Йорке!"
Где еще в общественном транспорте можно встретить подобного типа? Маленький круглоголовый старичок в грязном изорванном халате приютился между пассажирами, скрючившись и поджав ноги. Несмотря на удушающую жару, его била крупная дрожь. "Все понятно, - подумала Сьюзан. - Либо крэк, либо героин". Губы старичка непрерывно шевелились, словно произносили безмолвное заклинание. Его остекленевшие глазки были такого же цвета, как у нее, и это особенно неприятно поразило Сьюзан.
Она отвернулась, брезгливо поморщившись. Старик наверняка был одним из бездомных, у которых от пережитых страданий поехала крыша. Хорошо еще, что природа обделила его физической силой и он не представляет серы ной опасности для окружающих. Но все равно сидеть в двух шагах от такого экземпляра удовольствие ниже среднего.
Костлявый джентльмен снова ударил ее локтем. Это было уже чересчур! Сьюзан открыла рот, чтобы высказать все, что думает, но на сей раз любитель таблоидов все-таки обратил на нее внимание и, смущенно улыбнувшись, извинился. Он осторожно согнул газету пополам, потом положил на колени и продолжал читать. Когда он переворачивал страницу, Сьюзан заметила заголовок, набранный огромными буквами:
МАНЬЯК-ПРОФЕССОР РАЗГУЛИВАЕТ ПО НЬЮ-ЙОРКУ!
Под заголовком была помещена большая черно-белая фотография...
И тут Сьюзан словно ударило током. Она посмотрела на оборванца, сидящего напротив - и едва не вскрикнула. Это был человек с фотографии. А грязное тряпье, еле прикрывавшее тщедушное тельце, - больничный халат...
Как она могла забыть?! Ведь утром в новостях передавали - профессор истории зверски убил медсестру и, выпрыгнув со второго этажа, сбежал из клиники. Может быть, конечно, она и ошиблась. А если нет?
Сьюзан беспокойно заерзала на краю сидения. Надо что-то сказать, предупредить окружающих! Но если она обозналась - ее засмеют. Раздался душераздирающий визг - поезд тормозил перед въездом на станцию - и в этот момент оборванец посмотрел на нее в упор...
Сьюзан сдавленно вскрикнула и, отпрянув назад, вжалась в спинку сиденья. Профессор прищурился, передернул плечами, протянул к ней руки и начал медленно подниматься. Пассажиры в ужасе наблюдали за этой сценой - их словно парализовало. Какое-то мгновение, показавшееся Сьюзан вечностью, мерзкий старикашка стоял в шаге от нее. Но тут поезд, зашипев напоследок, остановился, и маньяк-убийца внезапно утратил к ней интерес. Невыносимая мука исказила его лицо, он медленно развернулся и пошел к дверям, отшвыривая с дороги испуганных пассажиров. Только один здоровенный детина баскетбольного роста попытался ему помешать, но тут же, застонав, отшатнулся в сторону.
Когда профессор вышел на платформу, Сьюзан, как и все остальные пассажиры, бросилась к окну и увидела, что навстречу ему бегут трое полицейских. Она облегченно вздохнула: теперь психу не уйти. Полицейские были вооружены. К тому же каждый из них предусмотрительно надел резиновые перчатки.
Профессор на мгновение замер - и вдруг бросился ко входу в туннель. Решение было необъяснимым - маньяк прекрасно видел, что дорогу ему преградил полицейский. Но он упрямо, широкими тяжелыми шагами двигался вперед.
Полицейский стал на колено, поднял револьвер и что-то крикнул. Профессор не остановился. Сьюзан в ужасе закрыла лицо руками...
Сержант Карл Лирри понял, что кричать бесполезно. В глазах профессора плескалась расплавленная ярость. На раздумья не оставалось времени - еще секунда, и маньяк сомнет его. Лирри навел револьвер и спустил курок.
Эхо выстрела гулко прокатилось под сводами станции, утонув в дружном испуганном вздохе пассажирок. Глаза сержанта едва не вылезли из орбит профессор приближался как ни в чем не бывало. Лирри выстрелил еще раз...
Маленький человечек прошел мимо, задев его плечом, и Лирри упал навзничь, выронив револьвер. Зачарованно наблюдая, как профессор исчезает в темном жерле тоннеля, сержант произнес:
- Как?!..
Как это случилось? Он стрелял дважды, в упор. Он не мог промахнуться?!
Что-то тяжелое и холодное легло ему на плечо. Лирри вздрогнул от неожиданности, но, к счастью, это оказалась всего лишь рука его напарника Джо Кеньона, затянутая в резиновую перчатку. Они прошли вместе огонь и воду, и казалось, ничто в этом городе не могло удивить опытных полицейских - но сейчас оба были совершенно обескуражены.
- Ты цел? - наконец выговорил Кеньон. - Этот психопат случайно не обрызгал тебя кровью.
Лирри молча мотнул головой, придирчиво разглядывая свой револьвер. Дуло было горячим. явственно пахло порохом. Он пересчитал патроны - двух не хватало. Пожав плечами, сержант запустил растопыренные пальцы в рыжую шевелюру и пролепетал:
- Чертов псих пер прямо на меня. Как танк.
- Ничего страшного, - заверил Кеньон, - далеко ему не уйти. Ты его славно продырявил. Ярдов тридцать пройдет и завалится.
Лирри ничего не ответил. Наверное, Кеньон прав - он не промахнулся бы и с большей дистанции. Одно непонятно - почему чокнутый профессор не упал? Получить в грудь пулю с пяти шагов - и даже не покачнуться? Одно слово - псих!
Лирри достал из кармана рацию и хотел нажать кнопку, но Кеньон только махнул рукой:
- Прячь. Вон они идут - толстозадая Баррет и два фебеэровца.
Лирри спрятал рацию и повернулся ко входу в туннель. Даже если он и промазал, на этот раз Стэнтону не уйти!
10
Скалли содрогнулась от отвращения - крыса размером с футбольный мяч выпрыгнула у нее из-под ног и спряталась между металлическими конструкциями. Обойдя это место, она снова направила луч фонаря вперед и вскоре выхватила из темноты широкую спину Малдера. Чуть поодаль маячила другая, не менее мощная, спина детектива Баррет. Малдер что-то говорил ей, но его сочный баритон заглушило рокотание вытяжных вентиляторов. Скалли прибавила шагу и поравнялась с коллегами.
- Я говорю, что это - крайний вариант, - повторил Малдер, указывая на револьвер, поблескивающий в мясистой лапе Баррет, - Стэнтон болен и не отвечает за свои действия.
- Он убийца, - отрезала Баррет. - И не просто убийца - он маньяк. Я не намерена Рисковать своей жизнью и жизнью моих подчиненных. Если вы считаете кусок пластика с батарейкой оружием - это ваше право.
Она намекала на электрошоковые устройства, которые Скалли и Малдер прихватили в фебеэровском арсенале. Скалли нравилась удобная рукоятка, и, кроме того, устройство совсем ничего не весило.
- Этот, как вы выразились, "кусок пластика" не менее эффективен, чем пуля, - спокойно парировал Малдер. - Он мгновенно выводит из строя здорового мужчину, но не причиняет ему никакого серьезного вреда.
- Так говорится в инструкциях, - отмахнулась Баррет. - Я их тоже читала. А на практике вы когда-нибудь пробовали остановить с помощью электрошока психа, у которого припадок в самом разгаре? Это все равно что пойти на гремучую змею с дыроколом.
Скалли многозначительно откашлялась. На ее взгляд, дискуссия не имела смысла - впереди, в тридцати ярдах, топали три полицейских с крупнокалиберными револьверами наготове. Двое из них работали раньше в транспортной полиции и хорошо знали расположение туннелей.
- И все-таки будем надеяться, что все обойдется без лишней крови, сказала Скалли. Каково расстояние между станциями?
- Около полумили, - ответила Баррет, Но тут полно ответвлений. Стэнтону есть где спрятаться. Я распорядилась перекрыть все выходы на поверхность, но если мы не догоним его сейчас, придется вызывать поисковую группу с собаками.
Скалли опять закашлялась - на сей раз просто потому, что ей было тяжело дышать. Она представила, как чувствует себя профессор, пробирающийся по темному, заполненному спертым воздухом, заросшему плесенью тоннелю. Его больной мозг закипает от ужаса, гонит беднягу вперед, в неизвестность, прочь от людей, которые хотят помочь.
Несколько минут они двигались молча. Под ногами то чавкала грязь, то хрустела щебенка. Из неровных сводов торчали увесистые булыжники, очевидно, вделанные в бетон для прочности.
Впереди замаячил левый поворот. Под фонарем аварийного освещения стоял полицейский, жестом показывая, чтобы они поторопились. Здесь была развилка слабо освещенный основной туннель уходил налево, а справа к нему примыкала абсолютно темная известняковая шахта.
- Это новая линия, - пояснил полицейский. - Пока только строится. Лирри видел Стэнтона примерно футах в тридцати.. Они с Кеньоном идут следом.
Луч фонарика обрывался в нескольких шагах. Скалли подумала о том, что преследовать носителя редкой, смертельно опасной болезни в темном недостроенном туннеле занятие крайне небезопасное. Баррет стоило вызвать подкрепление...
Грохот выстрела прозвучал в тишине, как взрыв. Малдер ринулся вперед, Скалли - следом. Баррет и толстяк-полицейский тут же отстали. Внезапно Скалли обнаружила, что они бегут вверх. Скорее всего шахта выходила на поверхность. Если так, то впереди ждет подмога...
Малдер резко остановился, и Скалли едва не врезалась ему между лопаток. В слабом свете фонарика она увидела лежащего на полу полицейского. Один из трех, рыжий. Его голова была залита кровью. Скалли опустилась на колени, пощупала пульс.
- Жив, - шепнула она, осторожно зажимая пальцами перебитый сосуд. - Его ударили по голове чем-то тяжелым - железкой или камнем. Возможен перелом черепа.
Малдер разжал полицейскому пальцы и вынул у него из руки револьвер.
- Ствол еще теплый. В барабане не хватает трех патронов.
Сзади послышались тяжелые шаги и шумное сопение.
- Господи Иисусе! - воскликнула Баррет, склоняясь над раненым. - А Кеньон где, черт бы его подрал?!
- Давайте сначала окажем помощь раненому, - поморщилась Скалли. - Мне срочно нужна аптечка. Затем сразу вызывайте санитарную группу.
- Аптечка на стене у развилки, - сказал толстяк-полицейский. Баррет махнула рукой, и он бросился назад по коридору, смешно подпрыгивая на своих бревноподобных ногах.
Малдер и Скалли обменялись взглядами, и этого было достаточно, чтобы определить задачу каждого на ближайшие несколько минут. Малдер, держа наготове электрошок, побежал дальше, а Скалли осталась с раненым. Баррет, не задумываясь ни на мгновение, последовала за Малдером. Свирепое выражение ее лица и поднятый револьвер не оставляли сомнений в намерениях детектива.
- Не забывайте, в шахте не только Стэнтон, но и ваш подчиненный, напомнил Малдер, кивая на револьвер.
- Я на память пока не жалуюсь, - огрызнулась Баррет.
- Как только появятся санитары, я догоню вас, - крикнула Скалли. - Заодно прикрою тыл.
- Я думаю, он уже на поверхности, - с досадой бросил Малдер.
- Он не может там оказаться, - хмыкнула Баррет.
- Почему?
- Потому что впереди тупик. Выход забетонировали две недели назад.
Баррет дышала, как загнанная слониха. Не в силах поспевать за суперагентом, она сопровождала каждый шаг проклятием - и от этого бежала еще медленнее.
Но и Малдеру приходилось несладко. Легкие жгло огнем, сердце колотилось в горле. Количество кислорода в воздухе уменьшилось, на языке появился странный металлический привкус. Туннель быстро сужался и скоро превратился в узкий коридор. Малдер перешел на шаг, жестом попросив Баррет не шуметь. Судя по ширине прохода, тупик был где-то рядом. Драма приближалась к развязке.
Внезапно коридор свернул под прямым углом - и они оказались в просторном помещении. Ручные фонарики не могли осветить его целиком, однако, скользнув лучом по стене, Малдер увидел множество темных углублений и десятки толстых проводов.
- Генераторная, - шепотом объяснила Баррет, - проходчики подключали свои машины к генераторам, которые стояли в этих углублениях. Бетонная стена в конце зала.
Малдер подошел к первой нише и осветил ее фонариком. Глубина - футов десять, не меньше. Вполне достаточно, чтобы старичок профессор сумел там спрятаться. И даже спрятать тело убитого полицейского...
Малдер поднял электрошок и осторожно пошел вдоль стены, резко поводя фонариком вправо-влево, чтобы осветить как можно больший участок. "Слишком рискованно, - думал он, поеживаясь. - Стэнтон может подкрасться незаметно, и я даже пикнуть не успею. Пройду еще шагов пять, и поверну назад".
Внезапно носок его ботинка уткнулся во что-то мягкое. Луч фонарика выхватил из темноты кусок голубой ткани с полицейским жетоном. Ткань была забрызгана красным...
Малдер не успел даже крикнуть, чтобы предупредить Баррет. Что-то ударило его в плечо, ударило с такой силой, что электрошок вылетел из руки и ударился в стену, разбрасывая искры. Малдер рухнул навзничь, уронив фонарик, но в последнюю секунду успел высветить лицо Стэнтона. В широко раскрытых глазах старика застыло выражение адской муки. Свет пропал, потом откуда-то возник снова, и Малдер увидел, как нависший над ним профессор заносит кулак для удара. "Ну почему я всегда теряю оружие в самый неподходящий момент?!" - с тоской подумал Малдер, вытянув перед собой руки и приготовившись принять ужасную смерть...
И вдруг раздалось тихое жужжание. Стэнтон замер, открыв рот и выпучив глаза, по всему телу его пошли странные, волнообразные конвульсии, будто мускулы под кожей сами собой скручиваются в жгуты. Колени профессора подломились, он опрокинулся на спину, еще несколько раз содрогнулся - и затих.
Малдер, крякнув, поднялся на четвереньки и увидел Скалли, держащую наперевес электрошок. В следующий момент подбежала Баррет, выцеливая неподвижное тело Стэнтона.
- Он налетел так внезапно, - пробормотала она, - я боялась, что пристрелю вас обоих.
Скалли, будто выйдя из забытья, бросилась к Малдеру.
- Ты в порядке. Уф! Лирри пришел в себя почти сразу после того, как вы побежали вперед. Он сказал, что дождется санитаров самостоятельно.
- Отлично сработано, Скалли, - с благодарностью признал Малдер. - Верный глаз, твердая рука.
- Да я вообще не целилась, - отмахнулась Скалли, - Выставила электрошок вперед и нажала на кнопку. Тебе просто повезло.
- А вот Кеньону повезло меньше. Скалли осветила лучом фонарика полицейского, подбежала к "нему, пощупала пульс, потом попыталась перевернуть... и окаменела от ужаса. Только сейчас она заметила, что голова Кеньона повернута на сто восемьдесят градусов.
Баррет зло сдавила рукоятку револьвера и прорычала, водворяя оружие в кобуру:
- Проклятая тварь. Наплевать, чем он болен. Все сделаю, чтобы сгнил в тюрьме.
Малдер понимал чувства Баррет, но разделить их не мог. Стэнтон не отвечал за себя - достаточно было увидеть его страдальческий взгляд, конвульсии, сотрясавшие тщедушное тело. Мышцы несчастного профессора словно сопротивлялись коже, пытаясь разорвать ее и выбраться на волю.
Малдер пошарил вокруг, нашел фонарик и осветил Стэнтона. Тот лежал на спине, оскалив зубы и вытаращив глаза. Его руки и ноги неестественно вывернулись. Произошло что-то странное.
- Слушай, Скалли, - окликнул он, осторожно приближаясь к профессору. По-моему, он не дышит!
- Скажите, а почему это ФБР так заинтересовалось Джоном Доу? - осторожно осведомился санитар. - Он что, был маньяком-убийцей?
- Да нет. Насколько мы знаем, он не сделал ничего плохого, кроме того, что умер в расцвете сил. Беда в другом - его кожа не умерла вместе с ним.
И тут его озарило. Кожа! Может быть, именно кожа и есть тот самый загадочный убийца? А вовсе не таинственный микроб, следы которого разыскивает Скалли. Не кровь, не вирус и вообще не болезнь. Сорок минут спустя Малдер был в инфекционном отделении клиники. Правда, отделением отгороженную секцию блока неотложной помощи можно было назвать лишь с большой натяжкой: два вестибюля и около полудюжины палат за мощными металлическими дверями. Палаты делились по степени изоляции. В одни можно было войти, соблюдая элементарные меры предосторожности - надев стерильную маску и резиновые перчатки. В другие, в случае крайней необходимости, посетители попадали через сложную шлюзовую камеру, облачившись в подобие космических скафандров.
Малдера проводили в обычную палату, в самом конце коридора. Надев халат, маску и перчатки, он вошел в небольшую комнату и обнаружил там Скалли, а также Бернстайна. Хирург сидел на краю кушетки и время от времени презрительно косился на капельницу, торчащую из его правой руки. Было очевидно, что его раздражает вся эта процедура, и, более того, - что он совершенно здоров.
- Вот, полюбуйтесь, - сказал Бернстайн Малдеру вместо приветствия. - А я ведь несколько раз повторил - не было у меня прямого контакта с кровью пациента! Я был в перчатках, как и все мои ассистентки. Я сделал десяток таких операций ВИЧ-инфицированным - и, как видите, никаких последствий.
- Доктор Бернстайн, - примирительным тоном заговорила Скалли, - поймите, карантин - не моя затея. Так решили инфекциологи. А они просто не имеют права рисковать, даже в малейшей степени, так что я их прекрасно понимаю. Вполне логичная мера предосторожности.
- Логичная мера?! Перестраховка - вот как это называется! Если бы я действительно заболел, это уже стало бы заметно, и тогда все вливания, что слону дробина. Вы отлично знаете, летаргический синдром не поддается лечению или купированию. Запретить оперировать на время возможного инкубационного периода - это я еще понимаю. Но какой смысл держать взаперти и меня, и мою бригаду?!
Скалли вздохнула.
- В области вирусологии я не специалист. А специалисты решили, что вам нужно вводить ацикловир. Клиническая практика подтверждает, что при некоторых формах энцефалита...
- При одной-единственной форме, - довольно бесцеремонно перебил Бернстайн. - Той, которую вызывает герпес симплекс. Летаргический синдром к герпесу не имеет никакого отношения.
Скалли пожала плечами.
- Я не собираюсь вести с вами научно-медицинские споры. Моя специализация - судебная медицина, ваша - пластическая хирургия. С вирусологией мы оба знакомы поверхностно. Так что давайте прислушаемся к мнению специалистов.
Бернстайн махнул свободной рукой и посмотрел на Малдера:
- Ладно. Придется делать, как она говорит.
- Обычно я поступаю так же, - усмехнулся Малдер. - Скалли, можно тебя на минутку?
Когда они вышли в коридор и закрыли дверь, Скалли стянула маску:
- У меня хорошие новости. Доктор Кевеноу, старший администратор клиники, лично займется поиском тела Джона Доу. Один из клерков нашел трансфертную карту с пунктом пересылки - Медицинская школа Рутгера, Нью-Джерси. Кевеноу считает, что труп по ошибке отправили на вскрытие. Так это или нет - станет ясно в ближайшие часы.
Малдер воздержался от комментариев, хотя был уверен, что ситуация гораздо сложнее.
- О'кей, подождем, - согласился он. - А пока посмотри вот сюда.
Он достал пакетик и протянул напарнице.
- Как ты думаешь, что это может быть? Скалли слегка встряхнула содержимое пакета, чтобы отделить красные крупинки от волокон, потом аккуратно пощупала их сквозь полиэтилен.
- Ты знаешь, по-моему, я уже встречала что-то подобное, - она открыла пакет и понюхала. - Если мне не изменяет память, это какое-то обеззараживающее вещество. Волокна наверняка - куски ниток от бинта. Где ты это взял?
Малдер вдруг ощутил необыкновенную легкость во всем теле. Так было всякий раз, когда наконец появлялась надежда вывести расследование из тупика.
- С места аварии. Я собрал волокна как раз в том месте, где нашли Джона Доу.
Скалли пристально посмотрела на него, потом - на содержимое пакета.
- Так... Не будем делать поспешных выводов. Надо показать это Бернстайну. Он хирург и часто имеет дело с подобными веществами. Я могу ошибаться.
Когда они вернулись в палату, Бернстайн лежал на кушетке, заложив руки за голову.
- Быстро вы вернулись, - заметил он. - Неужели пришел приказ о моем досрочном освобождении?
- К сожалению, нет, - усмехнулась Скалли, - мы хотели с вами посоветоваться. Вам знаком этот красный порошок?
Бернстайн поднялся, бросил короткий взгляд на пакет и сказал:
- Знаком, конечно. Это пыль. То есть, так мы ее называем. Антибактериальный состав. Применяется при массированной пересадке кожи, в случаях поражения не менее пятидесяти процентов. Одна из новейших разработок, очень дорогая, но и очень эффективная. Патент выдан совсем недавно.
Малдер спрятал руки за спину, чтобы не было видно, как они дрожат. Вот оно! Состав, используемый при пересадках кожи! Если экспертиза установит, что он остался на ограждении после падения Джона Доу, это будет колоссальный прорыв,
- Доктор Бернстайн, а как широко применяется "пыль"?
- О какой широте применения вы говорите? - поднял брови Берстайн, возвращая пакетик Скалли. - В большинстве клиник его вообще не видели. Ямайка - приятное исключение. Мне удалось впервые поработать с "пылью" в прошлом году в университетской клинике во Флориде. Более подробную информацию вам дадут разработчики. Компания "Фиброл Интернэшнл". Они ведут изыскания в области биотехнологии. Основное направление - разработка искусственных материалов для имплантантов. Кстати, они базируются где-то неподалеку.
Малдер никогда не слышал о такой компании, но это было неудивительно - на северо-востоке Соединенных Штатов сосредоточено огромное количество фармацевтических фирм с довольно узкой специализацией. Не каждый медик припомнит все названия.
Когда они попрощались с Бернстайном и вышли в коридор, энтузиазм Малдера наконец вырвался наружу.
- Что скажешь, Скалли? Не много ли совпадений?
- Ну-у...
- Специальный состав для трансплантации, найденный на том месте, где подобрали Джона Доу! - Малдер шел напролом. - Это вполне может означать, что мистеру Доу накануне тоже сделали пересадку! Потом его кожу подсадили Перри Стэнтону, и у того вскоре появились странные, кошмарные симптомы. Красная пудра, "пыль" - вот ключ к разгадке! Скалли покачала головой.
- Ты, как всегда, на две мили бежишь впереди фактов. Да, ты нашел эту пудру на месте аварии. Но подумай сам, сколько машин проезжает по правой полосе из Манхэттена? Тысячи и тысячи, и из каждой может что-то высыпаться.
- Вспомни, что сказал Бернстайн: "пыль" - штука редкая и дорогая. Нужно срочно поговорить с руководством "Фиброл Интернэшнл". Возможно...
В этот момент раздался сигнал сотового телефона. Номер Скалли знали немногие, и Малдер тут же догадался, кто звонит.
- Баррет, - одними губами произнесла Скалли. С минуту она внимательно слушала, наморщив лоб, потом нажала кнопку отключения и воскликнула:
- Они обнаружили Стэнтона! Только что свидетели видели, как он входил в метро на Бруклинских холмах. Баррет спрашивает, желаем ли мы участвовать в задержании.
Вместо ответа Малдер круто развернулся на каблуках и побежал к лифту.
9
Сьюзан Допплер закрыла глаза. На ее лице застыло непроницаемое выражение, но в груди клокотала тихая ненависть ко всему - к этому самоходному железному гробу, дико и протяжно визжащему на поворотах, к людям, набившим его до отказа. Она впала в нечто вроде анабиоза - состояние, хорошо знакомое мелким служащим, часами трясущимся каждый день в общественном транспорте.
Как и большинство жителей Нью-Йорка, Сьюзан терпеть не могла подземку. Но выбирать ей не приходилось: двадцатишестилетняя мать-одиночка не смела потратиться на такси, а прямой автобусный маршрут от ее дома до места работы большого универмага - пока не ввел! Платить за несколько пересадок было бы слишком накладно - она предпочитала сберечь доллар-другой для дочурки, пусть даже ценой полуторачасовой пытки подземкой.
Но сегодня ей пришлось подвергнуться куда более изощренным издевательствам, чем обычно, две станции назад отключилась вентиляция, и воздух в вагоне сразу же насытился ароматом пота и разлагающейся мочи. С каждой минутой становилось все жарче, в горле пересохло, легкие слипались от недостатка кислорода. К тому же Сьюзан оказалась зажатой между двумя джентльменами. Джентльмен справа был невероятно грузен, его рубашка, некогда белая, насквозь пропиталась потом; а тощий джентльмен слева, перелистывая таблоид, всякий раз вонзал свой костлявый локоть ей под ребра.
Закрыв глаза, Сьюзан попыталась заняться самовнушением. Она попробовала вообразить, что находится в сауне, где-нибудь в маленьком городке на краю Земли. Или на жарком солнечном пляже у самой кромки Тихого океана. Или в башне горящего танка. Даже это было гораздо лучше, чем медленно погибать от удушья в вагоне метро.
Острый локоть в очередной раз воткнулся ей между ребер. Сьюзан открыла глаза и вперила возмущенный взгляд в тощего джентльмена. Но тот, увлеченный бульварным чтивом, ничего не замечал вокруг.
Сьюзан сдвинулась на край сидения и задумалась, положив подбородок на ладони. Совсем недавно на нее обращали внимание даже в такой, отнюдь не романтичной обстановке. У тебя удивительные глаза. Лазурные!" Так говорил ее бывший муж. "Чертов бабник", - подумала она с омерзением, но почти без злобы. Прошел целый год с тех пор, как Сьюзан вычеркнула его из жизни. А глаза у нее никакие не лазурные, а голубые. Очень усталые глаза.
Вагон в очередной раз резко занесло на повороте, пассажиры едва не повалились в проход, на несколько секунд погас свет... Когда он включился вновь, Сьюзан увидела прямо перед собой очень странного человека. Это был даже не человек, а живая иллюстрация: "Только в Нью-Йорке!"
Где еще в общественном транспорте можно встретить подобного типа? Маленький круглоголовый старичок в грязном изорванном халате приютился между пассажирами, скрючившись и поджав ноги. Несмотря на удушающую жару, его била крупная дрожь. "Все понятно, - подумала Сьюзан. - Либо крэк, либо героин". Губы старичка непрерывно шевелились, словно произносили безмолвное заклинание. Его остекленевшие глазки были такого же цвета, как у нее, и это особенно неприятно поразило Сьюзан.
Она отвернулась, брезгливо поморщившись. Старик наверняка был одним из бездомных, у которых от пережитых страданий поехала крыша. Хорошо еще, что природа обделила его физической силой и он не представляет серы ной опасности для окружающих. Но все равно сидеть в двух шагах от такого экземпляра удовольствие ниже среднего.
Костлявый джентльмен снова ударил ее локтем. Это было уже чересчур! Сьюзан открыла рот, чтобы высказать все, что думает, но на сей раз любитель таблоидов все-таки обратил на нее внимание и, смущенно улыбнувшись, извинился. Он осторожно согнул газету пополам, потом положил на колени и продолжал читать. Когда он переворачивал страницу, Сьюзан заметила заголовок, набранный огромными буквами:
МАНЬЯК-ПРОФЕССОР РАЗГУЛИВАЕТ ПО НЬЮ-ЙОРКУ!
Под заголовком была помещена большая черно-белая фотография...
И тут Сьюзан словно ударило током. Она посмотрела на оборванца, сидящего напротив - и едва не вскрикнула. Это был человек с фотографии. А грязное тряпье, еле прикрывавшее тщедушное тельце, - больничный халат...
Как она могла забыть?! Ведь утром в новостях передавали - профессор истории зверски убил медсестру и, выпрыгнув со второго этажа, сбежал из клиники. Может быть, конечно, она и ошиблась. А если нет?
Сьюзан беспокойно заерзала на краю сидения. Надо что-то сказать, предупредить окружающих! Но если она обозналась - ее засмеют. Раздался душераздирающий визг - поезд тормозил перед въездом на станцию - и в этот момент оборванец посмотрел на нее в упор...
Сьюзан сдавленно вскрикнула и, отпрянув назад, вжалась в спинку сиденья. Профессор прищурился, передернул плечами, протянул к ней руки и начал медленно подниматься. Пассажиры в ужасе наблюдали за этой сценой - их словно парализовало. Какое-то мгновение, показавшееся Сьюзан вечностью, мерзкий старикашка стоял в шаге от нее. Но тут поезд, зашипев напоследок, остановился, и маньяк-убийца внезапно утратил к ней интерес. Невыносимая мука исказила его лицо, он медленно развернулся и пошел к дверям, отшвыривая с дороги испуганных пассажиров. Только один здоровенный детина баскетбольного роста попытался ему помешать, но тут же, застонав, отшатнулся в сторону.
Когда профессор вышел на платформу, Сьюзан, как и все остальные пассажиры, бросилась к окну и увидела, что навстречу ему бегут трое полицейских. Она облегченно вздохнула: теперь психу не уйти. Полицейские были вооружены. К тому же каждый из них предусмотрительно надел резиновые перчатки.
Профессор на мгновение замер - и вдруг бросился ко входу в туннель. Решение было необъяснимым - маньяк прекрасно видел, что дорогу ему преградил полицейский. Но он упрямо, широкими тяжелыми шагами двигался вперед.
Полицейский стал на колено, поднял револьвер и что-то крикнул. Профессор не остановился. Сьюзан в ужасе закрыла лицо руками...
Сержант Карл Лирри понял, что кричать бесполезно. В глазах профессора плескалась расплавленная ярость. На раздумья не оставалось времени - еще секунда, и маньяк сомнет его. Лирри навел револьвер и спустил курок.
Эхо выстрела гулко прокатилось под сводами станции, утонув в дружном испуганном вздохе пассажирок. Глаза сержанта едва не вылезли из орбит профессор приближался как ни в чем не бывало. Лирри выстрелил еще раз...
Маленький человечек прошел мимо, задев его плечом, и Лирри упал навзничь, выронив револьвер. Зачарованно наблюдая, как профессор исчезает в темном жерле тоннеля, сержант произнес:
- Как?!..
Как это случилось? Он стрелял дважды, в упор. Он не мог промахнуться?!
Что-то тяжелое и холодное легло ему на плечо. Лирри вздрогнул от неожиданности, но, к счастью, это оказалась всего лишь рука его напарника Джо Кеньона, затянутая в резиновую перчатку. Они прошли вместе огонь и воду, и казалось, ничто в этом городе не могло удивить опытных полицейских - но сейчас оба были совершенно обескуражены.
- Ты цел? - наконец выговорил Кеньон. - Этот психопат случайно не обрызгал тебя кровью.
Лирри молча мотнул головой, придирчиво разглядывая свой револьвер. Дуло было горячим. явственно пахло порохом. Он пересчитал патроны - двух не хватало. Пожав плечами, сержант запустил растопыренные пальцы в рыжую шевелюру и пролепетал:
- Чертов псих пер прямо на меня. Как танк.
- Ничего страшного, - заверил Кеньон, - далеко ему не уйти. Ты его славно продырявил. Ярдов тридцать пройдет и завалится.
Лирри ничего не ответил. Наверное, Кеньон прав - он не промахнулся бы и с большей дистанции. Одно непонятно - почему чокнутый профессор не упал? Получить в грудь пулю с пяти шагов - и даже не покачнуться? Одно слово - псих!
Лирри достал из кармана рацию и хотел нажать кнопку, но Кеньон только махнул рукой:
- Прячь. Вон они идут - толстозадая Баррет и два фебеэровца.
Лирри спрятал рацию и повернулся ко входу в туннель. Даже если он и промазал, на этот раз Стэнтону не уйти!
10
Скалли содрогнулась от отвращения - крыса размером с футбольный мяч выпрыгнула у нее из-под ног и спряталась между металлическими конструкциями. Обойдя это место, она снова направила луч фонаря вперед и вскоре выхватила из темноты широкую спину Малдера. Чуть поодаль маячила другая, не менее мощная, спина детектива Баррет. Малдер что-то говорил ей, но его сочный баритон заглушило рокотание вытяжных вентиляторов. Скалли прибавила шагу и поравнялась с коллегами.
- Я говорю, что это - крайний вариант, - повторил Малдер, указывая на револьвер, поблескивающий в мясистой лапе Баррет, - Стэнтон болен и не отвечает за свои действия.
- Он убийца, - отрезала Баррет. - И не просто убийца - он маньяк. Я не намерена Рисковать своей жизнью и жизнью моих подчиненных. Если вы считаете кусок пластика с батарейкой оружием - это ваше право.
Она намекала на электрошоковые устройства, которые Скалли и Малдер прихватили в фебеэровском арсенале. Скалли нравилась удобная рукоятка, и, кроме того, устройство совсем ничего не весило.
- Этот, как вы выразились, "кусок пластика" не менее эффективен, чем пуля, - спокойно парировал Малдер. - Он мгновенно выводит из строя здорового мужчину, но не причиняет ему никакого серьезного вреда.
- Так говорится в инструкциях, - отмахнулась Баррет. - Я их тоже читала. А на практике вы когда-нибудь пробовали остановить с помощью электрошока психа, у которого припадок в самом разгаре? Это все равно что пойти на гремучую змею с дыроколом.
Скалли многозначительно откашлялась. На ее взгляд, дискуссия не имела смысла - впереди, в тридцати ярдах, топали три полицейских с крупнокалиберными револьверами наготове. Двое из них работали раньше в транспортной полиции и хорошо знали расположение туннелей.
- И все-таки будем надеяться, что все обойдется без лишней крови, сказала Скалли. Каково расстояние между станциями?
- Около полумили, - ответила Баррет, Но тут полно ответвлений. Стэнтону есть где спрятаться. Я распорядилась перекрыть все выходы на поверхность, но если мы не догоним его сейчас, придется вызывать поисковую группу с собаками.
Скалли опять закашлялась - на сей раз просто потому, что ей было тяжело дышать. Она представила, как чувствует себя профессор, пробирающийся по темному, заполненному спертым воздухом, заросшему плесенью тоннелю. Его больной мозг закипает от ужаса, гонит беднягу вперед, в неизвестность, прочь от людей, которые хотят помочь.
Несколько минут они двигались молча. Под ногами то чавкала грязь, то хрустела щебенка. Из неровных сводов торчали увесистые булыжники, очевидно, вделанные в бетон для прочности.
Впереди замаячил левый поворот. Под фонарем аварийного освещения стоял полицейский, жестом показывая, чтобы они поторопились. Здесь была развилка слабо освещенный основной туннель уходил налево, а справа к нему примыкала абсолютно темная известняковая шахта.
- Это новая линия, - пояснил полицейский. - Пока только строится. Лирри видел Стэнтона примерно футах в тридцати.. Они с Кеньоном идут следом.
Луч фонарика обрывался в нескольких шагах. Скалли подумала о том, что преследовать носителя редкой, смертельно опасной болезни в темном недостроенном туннеле занятие крайне небезопасное. Баррет стоило вызвать подкрепление...
Грохот выстрела прозвучал в тишине, как взрыв. Малдер ринулся вперед, Скалли - следом. Баррет и толстяк-полицейский тут же отстали. Внезапно Скалли обнаружила, что они бегут вверх. Скорее всего шахта выходила на поверхность. Если так, то впереди ждет подмога...
Малдер резко остановился, и Скалли едва не врезалась ему между лопаток. В слабом свете фонарика она увидела лежащего на полу полицейского. Один из трех, рыжий. Его голова была залита кровью. Скалли опустилась на колени, пощупала пульс.
- Жив, - шепнула она, осторожно зажимая пальцами перебитый сосуд. - Его ударили по голове чем-то тяжелым - железкой или камнем. Возможен перелом черепа.
Малдер разжал полицейскому пальцы и вынул у него из руки револьвер.
- Ствол еще теплый. В барабане не хватает трех патронов.
Сзади послышались тяжелые шаги и шумное сопение.
- Господи Иисусе! - воскликнула Баррет, склоняясь над раненым. - А Кеньон где, черт бы его подрал?!
- Давайте сначала окажем помощь раненому, - поморщилась Скалли. - Мне срочно нужна аптечка. Затем сразу вызывайте санитарную группу.
- Аптечка на стене у развилки, - сказал толстяк-полицейский. Баррет махнула рукой, и он бросился назад по коридору, смешно подпрыгивая на своих бревноподобных ногах.
Малдер и Скалли обменялись взглядами, и этого было достаточно, чтобы определить задачу каждого на ближайшие несколько минут. Малдер, держа наготове электрошок, побежал дальше, а Скалли осталась с раненым. Баррет, не задумываясь ни на мгновение, последовала за Малдером. Свирепое выражение ее лица и поднятый револьвер не оставляли сомнений в намерениях детектива.
- Не забывайте, в шахте не только Стэнтон, но и ваш подчиненный, напомнил Малдер, кивая на револьвер.
- Я на память пока не жалуюсь, - огрызнулась Баррет.
- Как только появятся санитары, я догоню вас, - крикнула Скалли. - Заодно прикрою тыл.
- Я думаю, он уже на поверхности, - с досадой бросил Малдер.
- Он не может там оказаться, - хмыкнула Баррет.
- Почему?
- Потому что впереди тупик. Выход забетонировали две недели назад.
Баррет дышала, как загнанная слониха. Не в силах поспевать за суперагентом, она сопровождала каждый шаг проклятием - и от этого бежала еще медленнее.
Но и Малдеру приходилось несладко. Легкие жгло огнем, сердце колотилось в горле. Количество кислорода в воздухе уменьшилось, на языке появился странный металлический привкус. Туннель быстро сужался и скоро превратился в узкий коридор. Малдер перешел на шаг, жестом попросив Баррет не шуметь. Судя по ширине прохода, тупик был где-то рядом. Драма приближалась к развязке.
Внезапно коридор свернул под прямым углом - и они оказались в просторном помещении. Ручные фонарики не могли осветить его целиком, однако, скользнув лучом по стене, Малдер увидел множество темных углублений и десятки толстых проводов.
- Генераторная, - шепотом объяснила Баррет, - проходчики подключали свои машины к генераторам, которые стояли в этих углублениях. Бетонная стена в конце зала.
Малдер подошел к первой нише и осветил ее фонариком. Глубина - футов десять, не меньше. Вполне достаточно, чтобы старичок профессор сумел там спрятаться. И даже спрятать тело убитого полицейского...
Малдер поднял электрошок и осторожно пошел вдоль стены, резко поводя фонариком вправо-влево, чтобы осветить как можно больший участок. "Слишком рискованно, - думал он, поеживаясь. - Стэнтон может подкрасться незаметно, и я даже пикнуть не успею. Пройду еще шагов пять, и поверну назад".
Внезапно носок его ботинка уткнулся во что-то мягкое. Луч фонарика выхватил из темноты кусок голубой ткани с полицейским жетоном. Ткань была забрызгана красным...
Малдер не успел даже крикнуть, чтобы предупредить Баррет. Что-то ударило его в плечо, ударило с такой силой, что электрошок вылетел из руки и ударился в стену, разбрасывая искры. Малдер рухнул навзничь, уронив фонарик, но в последнюю секунду успел высветить лицо Стэнтона. В широко раскрытых глазах старика застыло выражение адской муки. Свет пропал, потом откуда-то возник снова, и Малдер увидел, как нависший над ним профессор заносит кулак для удара. "Ну почему я всегда теряю оружие в самый неподходящий момент?!" - с тоской подумал Малдер, вытянув перед собой руки и приготовившись принять ужасную смерть...
И вдруг раздалось тихое жужжание. Стэнтон замер, открыв рот и выпучив глаза, по всему телу его пошли странные, волнообразные конвульсии, будто мускулы под кожей сами собой скручиваются в жгуты. Колени профессора подломились, он опрокинулся на спину, еще несколько раз содрогнулся - и затих.
Малдер, крякнув, поднялся на четвереньки и увидел Скалли, держащую наперевес электрошок. В следующий момент подбежала Баррет, выцеливая неподвижное тело Стэнтона.
- Он налетел так внезапно, - пробормотала она, - я боялась, что пристрелю вас обоих.
Скалли, будто выйдя из забытья, бросилась к Малдеру.
- Ты в порядке. Уф! Лирри пришел в себя почти сразу после того, как вы побежали вперед. Он сказал, что дождется санитаров самостоятельно.
- Отлично сработано, Скалли, - с благодарностью признал Малдер. - Верный глаз, твердая рука.
- Да я вообще не целилась, - отмахнулась Скалли, - Выставила электрошок вперед и нажала на кнопку. Тебе просто повезло.
- А вот Кеньону повезло меньше. Скалли осветила лучом фонарика полицейского, подбежала к "нему, пощупала пульс, потом попыталась перевернуть... и окаменела от ужаса. Только сейчас она заметила, что голова Кеньона повернута на сто восемьдесят градусов.
Баррет зло сдавила рукоятку револьвера и прорычала, водворяя оружие в кобуру:
- Проклятая тварь. Наплевать, чем он болен. Все сделаю, чтобы сгнил в тюрьме.
Малдер понимал чувства Баррет, но разделить их не мог. Стэнтон не отвечал за себя - достаточно было увидеть его страдальческий взгляд, конвульсии, сотрясавшие тщедушное тело. Мышцы несчастного профессора словно сопротивлялись коже, пытаясь разорвать ее и выбраться на волю.
Малдер пошарил вокруг, нашел фонарик и осветил Стэнтона. Тот лежал на спине, оскалив зубы и вытаращив глаза. Его руки и ноги неестественно вывернулись. Произошло что-то странное.
- Слушай, Скалли, - окликнул он, осторожно приближаясь к профессору. По-моему, он не дышит!