Казалось, что найти пушки – раз плюнуть. Но, как только серьезные историки повнимательнее изучили описания, выяснилось, что ни одно не совпадает с картой! Как будто лейтенант побывал не в той России, где вся остальная французская армия, а в какой-то другой.
Несуразности в сочинении лейтенанта выявлялись одна за другой. Он путал цвета мундиров, петличек и выпушек, названия полков, системы ружей. Если верить ему, то войска французов были вооружены и обмундированы, как полстолетия спустя, во времена осады Севастополя. Разочарование серьезных историков сменилось насмешками. Никто не сомневался, что воспоминания лейтенанта – недавняя подделка, состряпанная, чтобы продать рукопись какому-нибудь наивному кладоискателю.
Итак, серьезные не верили лейтенанту, но ведь всегда хватает наивных. В России сочинение Дюбуа перевели на русский язык и продавали на базарах по три копейки. Сотни плохо образованных людей покупали описание клада, кидались на поиски и ничего не находили. Много лет спустя одна из таких брошюрок попалась в руки Ник-Нику…
Это уже третье начало истории бриллиантов светлейшего князя.
Жили в Боровке Колька и Виталик, дружили, ходили в школу и мечтали из Боровка уехать. Потому что им, как сейчас Полине, совсем не хотелось кормить поросенка, пилить дрова и таскать воду. Они мечтали совершить что-нибудь великое. А из-за поросенка, дров и воды на великое совсем не оставалось времени.
Друзья окончили школу и разъехались. Виталий поступил в артиллерийское военное училище, Николай хотел поскорее начать зарабатывать и поехал на Север, потому что там больше платили.
Вновь они встретились, когда большая часть жизни была уже позади. Раненный в Афганистане Виталий Романович приехал в Боровок поправляться и думать, как еще послужить Родине. Врачи не разрешили ему возвращаться в артиллерию, и Виталий Романович стал изучать военную историю. А Ник-Ник приехал в Боровок скрываться и думать, как бы еще обворовать Родину.
Его прошлое туманно. Позже, когда французское бюро Интерпола выдало Ник-Ника российским властям, выяснилась одна любопытная подробность.
Под городом Усть-Каменогорском у речки Салкан-Тюбе есть могила Ник-Ника. Его там хорошо помнят и жалеют. Добрый был человек и непьющий. Работал инкассатором на прииске Антиповский. Там добывали золото, а Ник-Ник отвозил его на вертолете в город и возвращался с деньгами на зарплату рабочим.
Однажды вертолет сломался. Весь прииск мог остаться без зарплаты, и добрый Ник-Ник вызвался отвезти золото на моторке по Иртышу. Ему доверили месячную добычу прииска – два с половиной килограмма золотого песка. Но лодка опрокинулась на каменистых порогах. Обезображенное до неузнаваемости тело Ник-Ника нашли и похоронили только через месяц. Искать золото никому не пришло в голову.
Виталий Романович обрадовался встрече со школьным другом. О темном прошлом Ник-Ника он знать не знал и позвал его на раскопки. Как раз в то время боровковский Леонардо купил и отремонтировал старый миноискатель. Новичкам везло. Обмелевшие берега Боровки, когда-то скрытые под водой, легко отдавали вещи, оброненные французами – оружие, пуговицы и монеты.
В тот год оба заболели «боровковской лихорадкой» и начали собирать коллекции. Виталий Романович – чтобы передать в музей, а Ник-Ник – чтобы «отмыть» деньги, вырученные за украденное с прииска золото. Когда соседи спрашивали, откуда у него новый дом и самая дорогая по тем временам машина – «Волга», Ник-Ник отвечал: «Трудовые сбережения. Ну и клады ищу помаленьку».
Так или иначе, преступник занялся кладоискательством. А для этого пришлось изучать историю. Тут Ник-Ник и разыскал в библиотеке пожелтевшую брошюрку с воспоминаниями лейтенанта Дюбуа.
Ник-Ник не знал, что серьезные историки считают Дюбуа вруном. Ошибок в цвете петличек и выпушек он вообще не заметил, зато легко раскрыл другую, главную ошибку.
Пора оправдать лейтенанта Дюбуа. Он говорил чистую правду. Вот именно: ГОВОРИЛ полстолетия спустя после событий под Боровком. А ПИСАЛ его внук. Дюбуа-дед, глубокий старик, многое позабыл и перепутал. А Дюбуа-внук, добросовестно пытаясь ему помочь, насажал ошибок, из-за которых серьезные историки не поверили бывшему наполеоновскому лейтенанту.
Когда дед заговорил о русском городе над рекой, внук раскрыл самую большую французскую энциклопедию, нашел карту Московской губернии, а на ней – название. И записал: «BOROVSK». Потому что Боровка на французской карте не было!
Есть два города – Боровск и Боровок. Между ними двадцать километров и разница в одну букву. При этом Боровок и поменьше, и помоложе, и славными битвами не отмечен. Он и в историю попал только из-за того, что французы там не могли на гору влезть. А битвы никакой не было. Хоть бы кто булыжником запустил сверху в захватчиков – ничего подобного. Поэтому многие даже не подозревают, что Боровок есть на земле. Если его название раз в год случайно попадет в газету, думают, что это опечатка: надо читать не «Боровок», а «Боровск».
Точно так же читал совместное сочинение лейтенанта и его внука Ник-Ник. Только он родился и вырос в Боровке, поэтому, наоборот, видел «Боровск», а про себя исправлял: «Боровок». Он узнавал в описаниях лейтенанта знакомые болота и церковь над обрывом и не сомневался в том, что бриллианты схоронены в получасе ходьбы от его дома.
Разумеется, найти пушки было не так просто. Давно сгнил приметный дуб в форме подсвечника. Водяную мельницу на реке Боровке не помнили даже самые старые бабки. Два из трех главных ориентиров лейтенанта исчезли, оставалась церковь.
Надеясь разыскать старинную карту или рисунок с дубом и мельницей, Ник-Ник рылся в архиве городского музея. Карту он так и не нашел, зато узнал продолжение истории лейтенанта Дюбуа.
Во-первых, в архиве сохранился написанный по-русски приказ наполеоновского маршала Даву. Маршал требовал от жителей Боровка сыскать и выдать дезертира Мишеля Дюбуа, приговоренного к повешению.
Во-вторых, в семействе купцов Синеносовых служил гувернером некий Михаил Петрович Дибва, из пленных французов. В Боровке он прожил тридцать лет, обучил болтать по-французски два поколения синеносовских детей, а потом уехал на родину. Случилось это после того, как тогдашний глава купеческого семейства испросил в городской управе разрешения осушить болота.
Ник-Ник торжествовал! Все сомнения отпали, серьезные историки были окончательно посрамлены. Ясно, что Дибва и Дюбуа – один человек. Боясь казни за утерянные бриллианты, он дезертировал из армии, а затем поселился в Боровке – а не в Боровске! – неподалеку от сокровищ. Шли годы, достать клад не удавалось и, отчаявшись, Дибва рассказал о нем Синеносову. Купец рьяно взялся за осушительные работы, но как известно, дело кончилось неудачей. Вода по прорытым каналам потекла не из болот в Боровку, а из Боровки в болота. Разочарованный Дюбуа вернулся во Францию и уже на склоне лет выдал внуку тайну бриллиантов светлейшего князя.
Много лет Ник-Ник мечтал о бриллианте ценой в Париж. Болота были огромны. Если пользоваться единственной приметой Дюбуа – «к северо-востоку от церкви», пришлось бы осушить пять квадратных километров трясины. Может быть, остатков украденного с приисков золота и хватило бы на такие работы. Но Ник-Ник скрывал свое богатство и уж тем более не хотел заниматься раскопками на глазах у всего города. Ведь закон требует сдать найденный клад государству. Вознаграждение в четверть стоимости бриллианта не устраивало преступника. Такие, как он, не любят делиться.
Оставалось надеяться на технику. Кладоискателей вообще-то немало, особенно за границей. Одни ходят по пляжам, разыскивая в песке потерянные монеты, часы и украшения. Другие тратят миллионы на поиски затонувших кораблей с золотом. Для них выпускают самые разные металлоискатели. Ник-Ник следил за техническими новинками и, наконец, дождался. В каталоге товаров по почте появился новейший металлоискатель, способный «видеть» и под водой, и на три метра под землю!
Остальное известно. Перехожу к последнему началу неоконченной истории бриллиантов светлейшего князя.
Глава XXVI
Как посмеялся преступник
Когда Блинковы, старший и младший, Виталий Романович, Полина, Душман и предатель Дудаков выбрались из шахты лифта в верхний подвал…
Когда они поднялись в магазин и, смешавшись с покупателями, вышли на улицу…
Когда они попали в дом к Виталию Романовичу, то в прихожей столкнулись с выходившим Синеносовым!
Его задержали играючи. Синеносов сунулся в карман за парабеллумом, Душман прокусил ему руку, а потом выволок успевшего спрятаться под лестницей второго вора.
Вызвали милиционеров, и те спросили, что пропало. Оказалось, что ничего. Коллекция боровковского Леонардо не интересовала воров. При обыске у Синеносова нашли только фотокарточку Ник-Ника с пушкой. Кража показалась милиционерам настолько ничтожной, что снимок вернули Виталию Романовичу, даже не записав в протокол. Разумеется, Синеносова все равно задержали. За пистолет и похищение людей по головке не погладят. Если кто-то из боровковских милиционеров и был подкуплен купцом первой гильдии, то не стал ему помогать.
Преступников увели, а Блинков-младший стал рассматривать фотокарточку. Он-то сразу понял, что это важнейшая улика в Деле о пропавшем кладоискателе. Ведь не для того Синеносов выкрал фотокарточку, чтобы лунными ночами любоваться физиономией своего сообщника!
Оставалось разобраться, в чем именно уличает преступников эта улика. Про пушку Виталий Романович сказал, что для истории она ценная, но не единственная. Такие же стоят у здания Арсенала в Кремле. Может быть, бежавший Ник-Ник не хотел оставлять свой портрет? Тоже нет. В перерытых ворами ящиках письменного стола было еще несколько снимков Ник-Ника, но Синеносов украл только этот.
Митек по сантиметру изучил фотокарточку, глядя то в лупу, то невооруженным глазом. Каждый раз он возвращался к блестящему кругляшу, который Ник-Ник держал двумя пальцами. Вспомним, на снимке этот кругляш пустил зайчик в объектив фотоаппарата, и получилось белое пятно. На первый взгляд Виталию Романовичу показалось, что это монета. Но после того, как преступники хотели похитить снимок, он сам в этом засомневался.
И тогда Блинков-младший проделал следственный эксперимент. Виталий Романович с монетой в руке был усажен верхом на диванный валик, изображавший пушку. Сбоку Митек поставил торшер и начал его двигать, пока тени на лице Виталия Романовича не легли точно так же, как на фотокарточке Ник-Ника. А Митек отошел на то место, с которого снимал фотограф.
Монета не пускала солнечного зайчика. Она выглядела темной, потому что лампочка оказалась позади нее. Тогда Блинков-младший дал Виталию Романовичу его собственные очки. В стеклышке засиял торшер, изображавший низкое зимнее солнце!
В ту минуту лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы не знал ни о лейтенанте Дюбуа, ни об алмазе «Меншиков». Он только доказал, что находка Ник-Ника была прозрачная. И тогда на помощь сыску пришла наука. Виталий-то Романович прекрасно все знал!
Надо было видеть, что творилось с боровковским Леонардо! Не будем забывать, что он был СЕРЬЕЗНЫМ ИСТОРИКОМ. То есть знал не только историю французского лейтенанта, но и то, что верить ей нельзя. Не только об алмазе «Меншиков», но и то, что такого алмаза не было в природе. И вдруг он понял, что за сверкающая штучка в руке у Ник-Ника! Понял, почему школьный друг твердил: «Находка века, находка века»!
Это было, как если бы Великого Инквизитора, который сжег на костре Джордано Бруно, посадили в космический корабль и показали в иллюминатор: а Земля-то круглая! А Великий Инквизитор – честный, порядочный средневековый человек. Он же твердо ЗНАЛ, что Земля плоская. Сколько книжек об этом прочел! Сколько сам написал! Вот и отправил ученого на костер, чтоб не смущал добрых людей своей болтовней о круглой Земле. Спрашивается: как ему после этого жить?!
Виталий Романович охнул и схватился за сердце. Опытный папа стал шарить у него в нагрудном кармане, нашел валидол и сунул старику под язык.
– Я смеялся над Ник-Ником, – простонал боровковский Леонардо. – Я говорил: «Ты ищешь то, чего никогда не было, там, где быть не может». Я смеялся потому, что до меня все серьезные историки больше ста лет смеялись над лейтенантом Дюбуа! Больше ста лет! А Ник-Ник посмеялся один раз. ЗАТО КАК!
Так раскрылась последняя загадка Дела о пропавшем кладоискателе. Почему Ник-Ник, собираясь удрать с «Меншиковым» за границу, пошел на такой страшный риск – рассказал про пушку да еще и фотокарточки показывал?
Он посмеялся.
Ник-Ник ненавидел школьного друга, как преступник может ненавидеть честного человека. Он завидовал всему, что было у Виталия Романовича. Орденам, ранениям, друзьям, знаниям, цветам, которые разводил боровковский Леонардо, и увлеченности, с которой тот возился со ржавыми историческими железками. Вместо всего этого у Ник-Ника было ворованное золото. Оно заставляло скрываться, помалкивать, видеть в каждом прохожем под окном либо вора, либо милиционера и бояться и тех, и других.
Ник-Ник чувствовал, что проиграл жизнь. Это обидное чувство. Ему хотелось доказать, что все наоборот: если кто-то из них двоих неудачник, то это Виталий Романович!
И такой случай представился. Разве мог Ник-Ник его упустить?!
Он пришел к боровковскому Леонардо и швырнул на стол фотокарточки. Вот он сам, вот пушка, вот он с пушкой, а вот и бриллиант ценой в Париж.
Только не нужно думать, что преступник потерял голову от счастья. Он действовал расчетливо. Фотокарточки выбрал такие, где не видно, что в руках у него бриллиант, и не собирался их дарить.
Виталий Романович смотрел и не видел главного! Ему в голову не приходило, что белое пятнышко на снимке – тот самый «Меншиков», которого якобы нет в природе!
Про себя преступник корчился от смеха. Если бы он посмел выдать свои мысли, то сказал бы школьному другу: «Ну что, съел?! Ты учился на историка, писал диссертацию, облазил каждый километр вокруг Боровка. А «Меншикова» нашел я! По трехкопеечной книжонке, без особого труда!». Но вслух он повторял только:
– Находка века, Виталий! Находка века!
Боровковский Леонардо из вежливости соглашался. Пушка была самая обычная. Одна из более чем тысячи потерянных французами во время той войны. А затопленная батарея с «царскими посохами», как известно, только красивая легенда. Это Виталий Романович заучил так твердо, что даже не задумывался.
Преступник уехал за границу счастливым.
Ему нужно было время, чтобы продать бриллиант. Поэтому Синеносову он приказал скрывать его отъезд и, разумеется, откапывать остальные пушки. В третьем раскопе, о котором Блинков-младший узнал из разговора ночных копателей, оказалась пустая пушка. Четвертую Ник-Ник не нашел даже со своим чудо-прибором.
Уже после отъезда преступник не досчитался одной фотокарточки. Она упорхнула под стол в доме боровковского Леонардо. Ни о чем не подозревавший Виталий Романович в это время разыскивал школьного друга и показывал карточку кому попало. Об этом узнал Синеносов, доложил по телефону Ник-Нику, и тот потребовал от своего сообщника, чтобы улику выкрали. Утечка газа и остальные козни купца первой гильдии были придуманы Ник-Ником именно для этого.
Кажется, я все объяснил.
На Боровковском болоте день и ночь гудят моторы, гонят по трубам охлаждающую жидкость. Болото промерзает все глубже. Скоро археологи позовут Виталия Романовича на раскопки. Металлоискатели уже подтвердили, что в трясине скрыта большая масса бронзы.
В этой ли пушке остальные трости светлейшего князя? Вероятность пятьдесят на пятьдесят: еще не найдена последняя из четырех затопленных пушек батареи капитана Дюбуа.
Но мы-то уже знаем, что это не очень важно. У исторических ценностей впереди вечность. Если их не найдут сейчас, то найдут в будущем году или через сто лет.
Ведь все тайное когда-нибудь становится явным.
Когда они поднялись в магазин и, смешавшись с покупателями, вышли на улицу…
Когда они попали в дом к Виталию Романовичу, то в прихожей столкнулись с выходившим Синеносовым!
Его задержали играючи. Синеносов сунулся в карман за парабеллумом, Душман прокусил ему руку, а потом выволок успевшего спрятаться под лестницей второго вора.
Вызвали милиционеров, и те спросили, что пропало. Оказалось, что ничего. Коллекция боровковского Леонардо не интересовала воров. При обыске у Синеносова нашли только фотокарточку Ник-Ника с пушкой. Кража показалась милиционерам настолько ничтожной, что снимок вернули Виталию Романовичу, даже не записав в протокол. Разумеется, Синеносова все равно задержали. За пистолет и похищение людей по головке не погладят. Если кто-то из боровковских милиционеров и был подкуплен купцом первой гильдии, то не стал ему помогать.
Преступников увели, а Блинков-младший стал рассматривать фотокарточку. Он-то сразу понял, что это важнейшая улика в Деле о пропавшем кладоискателе. Ведь не для того Синеносов выкрал фотокарточку, чтобы лунными ночами любоваться физиономией своего сообщника!
Оставалось разобраться, в чем именно уличает преступников эта улика. Про пушку Виталий Романович сказал, что для истории она ценная, но не единственная. Такие же стоят у здания Арсенала в Кремле. Может быть, бежавший Ник-Ник не хотел оставлять свой портрет? Тоже нет. В перерытых ворами ящиках письменного стола было еще несколько снимков Ник-Ника, но Синеносов украл только этот.
Митек по сантиметру изучил фотокарточку, глядя то в лупу, то невооруженным глазом. Каждый раз он возвращался к блестящему кругляшу, который Ник-Ник держал двумя пальцами. Вспомним, на снимке этот кругляш пустил зайчик в объектив фотоаппарата, и получилось белое пятно. На первый взгляд Виталию Романовичу показалось, что это монета. Но после того, как преступники хотели похитить снимок, он сам в этом засомневался.
И тогда Блинков-младший проделал следственный эксперимент. Виталий Романович с монетой в руке был усажен верхом на диванный валик, изображавший пушку. Сбоку Митек поставил торшер и начал его двигать, пока тени на лице Виталия Романовича не легли точно так же, как на фотокарточке Ник-Ника. А Митек отошел на то место, с которого снимал фотограф.
Монета не пускала солнечного зайчика. Она выглядела темной, потому что лампочка оказалась позади нее. Тогда Блинков-младший дал Виталию Романовичу его собственные очки. В стеклышке засиял торшер, изображавший низкое зимнее солнце!
В ту минуту лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы не знал ни о лейтенанте Дюбуа, ни об алмазе «Меншиков». Он только доказал, что находка Ник-Ника была прозрачная. И тогда на помощь сыску пришла наука. Виталий-то Романович прекрасно все знал!
Надо было видеть, что творилось с боровковским Леонардо! Не будем забывать, что он был СЕРЬЕЗНЫМ ИСТОРИКОМ. То есть знал не только историю французского лейтенанта, но и то, что верить ей нельзя. Не только об алмазе «Меншиков», но и то, что такого алмаза не было в природе. И вдруг он понял, что за сверкающая штучка в руке у Ник-Ника! Понял, почему школьный друг твердил: «Находка века, находка века»!
Это было, как если бы Великого Инквизитора, который сжег на костре Джордано Бруно, посадили в космический корабль и показали в иллюминатор: а Земля-то круглая! А Великий Инквизитор – честный, порядочный средневековый человек. Он же твердо ЗНАЛ, что Земля плоская. Сколько книжек об этом прочел! Сколько сам написал! Вот и отправил ученого на костер, чтоб не смущал добрых людей своей болтовней о круглой Земле. Спрашивается: как ему после этого жить?!
Виталий Романович охнул и схватился за сердце. Опытный папа стал шарить у него в нагрудном кармане, нашел валидол и сунул старику под язык.
– Я смеялся над Ник-Ником, – простонал боровковский Леонардо. – Я говорил: «Ты ищешь то, чего никогда не было, там, где быть не может». Я смеялся потому, что до меня все серьезные историки больше ста лет смеялись над лейтенантом Дюбуа! Больше ста лет! А Ник-Ник посмеялся один раз. ЗАТО КАК!
Так раскрылась последняя загадка Дела о пропавшем кладоискателе. Почему Ник-Ник, собираясь удрать с «Меншиковым» за границу, пошел на такой страшный риск – рассказал про пушку да еще и фотокарточки показывал?
Он посмеялся.
Ник-Ник ненавидел школьного друга, как преступник может ненавидеть честного человека. Он завидовал всему, что было у Виталия Романовича. Орденам, ранениям, друзьям, знаниям, цветам, которые разводил боровковский Леонардо, и увлеченности, с которой тот возился со ржавыми историческими железками. Вместо всего этого у Ник-Ника было ворованное золото. Оно заставляло скрываться, помалкивать, видеть в каждом прохожем под окном либо вора, либо милиционера и бояться и тех, и других.
Ник-Ник чувствовал, что проиграл жизнь. Это обидное чувство. Ему хотелось доказать, что все наоборот: если кто-то из них двоих неудачник, то это Виталий Романович!
И такой случай представился. Разве мог Ник-Ник его упустить?!
Он пришел к боровковскому Леонардо и швырнул на стол фотокарточки. Вот он сам, вот пушка, вот он с пушкой, а вот и бриллиант ценой в Париж.
Только не нужно думать, что преступник потерял голову от счастья. Он действовал расчетливо. Фотокарточки выбрал такие, где не видно, что в руках у него бриллиант, и не собирался их дарить.
Виталий Романович смотрел и не видел главного! Ему в голову не приходило, что белое пятнышко на снимке – тот самый «Меншиков», которого якобы нет в природе!
Про себя преступник корчился от смеха. Если бы он посмел выдать свои мысли, то сказал бы школьному другу: «Ну что, съел?! Ты учился на историка, писал диссертацию, облазил каждый километр вокруг Боровка. А «Меншикова» нашел я! По трехкопеечной книжонке, без особого труда!». Но вслух он повторял только:
– Находка века, Виталий! Находка века!
Боровковский Леонардо из вежливости соглашался. Пушка была самая обычная. Одна из более чем тысячи потерянных французами во время той войны. А затопленная батарея с «царскими посохами», как известно, только красивая легенда. Это Виталий Романович заучил так твердо, что даже не задумывался.
Преступник уехал за границу счастливым.
Ему нужно было время, чтобы продать бриллиант. Поэтому Синеносову он приказал скрывать его отъезд и, разумеется, откапывать остальные пушки. В третьем раскопе, о котором Блинков-младший узнал из разговора ночных копателей, оказалась пустая пушка. Четвертую Ник-Ник не нашел даже со своим чудо-прибором.
Уже после отъезда преступник не досчитался одной фотокарточки. Она упорхнула под стол в доме боровковского Леонардо. Ни о чем не подозревавший Виталий Романович в это время разыскивал школьного друга и показывал карточку кому попало. Об этом узнал Синеносов, доложил по телефону Ник-Нику, и тот потребовал от своего сообщника, чтобы улику выкрали. Утечка газа и остальные козни купца первой гильдии были придуманы Ник-Ником именно для этого.
Кажется, я все объяснил.
На Боровковском болоте день и ночь гудят моторы, гонят по трубам охлаждающую жидкость. Болото промерзает все глубже. Скоро археологи позовут Виталия Романовича на раскопки. Металлоискатели уже подтвердили, что в трясине скрыта большая масса бронзы.
В этой ли пушке остальные трости светлейшего князя? Вероятность пятьдесят на пятьдесят: еще не найдена последняя из четырех затопленных пушек батареи капитана Дюбуа.
Но мы-то уже знаем, что это не очень важно. У исторических ценностей впереди вечность. Если их не найдут сейчас, то найдут в будущем году или через сто лет.
Ведь все тайное когда-нибудь становится явным.