Страница:
==============================================================-
© Copyright Борис Немировский
Email: boris.nemirovski@kullen.rwth-aachen.de
Date: 01 Mar 2000
==============================================================-
Женился Иван-Царевич. Взял в жены себе Василису Прекрасную, да пожил с
нею месяц, пригляделся маленько -- не очень-то она Прекрасная оказалась.
Думал, раз не Прекрасная, так может, хоть Премудрая? Да вот незадача -- всей
премудрости в ней только и хватает, что мужа пилить да ругать. День-деньской
зудит Василиса:
-- Я, говорит, молодость-красу свою на тебя, ирода, сгубила. Всех
женихов да ухажеров отшила! Вот сватался ко мне Змей Горыныч... Три головы у
него, одна другой умнее и все не чета твоей забубенной! Ты ить, чума
астраханская, только и знаешь, что стрелы пускать в кого ни попадя да мечом
махать не глядючи! Почто Кащеюшку маво сгубил, злыдень? Он-то, Бессмертный
мой, озолотить меня обещался, красавицей звал! А ты... О-ох, горе мое
горькое!
И заплакала. А Иван-то Царевич хоть и знал, что врет его жена, как
мерин Сивка-Бурка, да что уж теперь поделаешь? Разводов не Руси тогда еще и
в помине не было. Да и то сказать, куда уж красавицей -- лягушкой Василиса
до замужества была. Внимания никто не обращал, так бы и квакала в своем
болоте, кабы не стрела Иванова. Ну да ладно. Хотел было Иван жену успокоить,
а она как зыркнет на него глазищами бешеными да как завопит дурным голосом:
-- Поди от меня к черту, увалень-деревенщина!!
Что тут Ивану делать оставалось? В сказке ведь так -- чего ни скажешь,
все сбудется, рано или поздно. Вздохнул тут царевич, встал, одел пояс с
мечом булатным, лук с колчаном за спину повесил, поклонился в пояс жене:
-- Прощай, Василисушка-свет, пойду я к черту по твоему слову.
С тем вышел во двор, оседлал Сивку-Бурку и поехал от родимой стороны. А
Василиса из окошка вопит-надрывается:
-- Анчифер болотный! Только и славы о тебе, что царевич, а сам-то
небось в кабак наладился, подзаборник! Убирайся к чертовой бабушке!
С таким вот напутствием и поехал Иванушка от родного подворья к черту.
А повезет коли -- так прямо к чертовой бабушке.
Долго ли, коротко странствовал Иван -- нам про то неведомо. Знаем
токмо, что в землях чужих бродил, где Расею-матушку Ривией кличут, на ведуна
выучился. Звали его в тех местах Геральтом, уважали шибко. Заговоры он
всякие, слова чудные, ненашенские знал, знаки на пальцах невиданные
складывал. Видимо-невидимо всяких драконов, вампиров, леших-водяных со свету
сжил и прочего ископаемого зверья уйму извел. Так и скитался Иван-Геральт,
пока не приехал на самые на чертовы кулички. Ну, оно конечно, и там люди
живут, да только чертей промеж них не в пример нашему много. Поспрошал Иван
дорогу к черту али к евонной бабушке. Показали-послали, свет не без добрых
людей. И поехал наш Геральт-Царевич. Взял было себе провожатого, черта
полосатого, да вот незадача -- пути-дорожки в том краю такие, что сам черт
ногу сломит. Вот и сломил. Оставил Иван чертушку лечиться, а сам дальше путь
держит. Черт полосатый вылечился, да так хромой и остался. А как он есть
большой знаток тех местностей и достопримечательностей, то и стал он
экскурсоводом -- туристов водил. За чверть. Знаменит был -- книжку о нем
написали. "Хромой бес" называется.
Ну, а Иванушка тем временем ехал и ехал, да так до черт-те куда и
добрался. Слез с коня, в дом входит. Видит -- сидит на скамейке черт-те что
и сбоку бантик. А рядом в кресле-качалке чертова бабушка, пледом укутанная.
В лапах спицы -- вяжет, знать, какую-то чертовинку. Глянул Иван в угол -- на
образа перекреститься, ан образов-то и нетути. Все какие-то хари чертовы, да
важные -- прям фу-ты ну-ты. Вспомнил царевич, куда попал, да руку-то и
опустил. Черт-те что вздохнуло облегченно, ажно бантик заколыхался. А
бабушка из креселки скрипит:
-- Правильно, Иванушка, сделал. А то я уж было подумала, что ты
маньяк-убийца какой, садист там али расист. Давеча был тут один такой.
Ворвался, на пол плюнул: "Всех, кричит, перекрещу, во имя Отца и Сына!!!"
Спасибо, пьян был до чертиков, не попал крестом, убивец!
И бабушка пнула ногой кости под столом.
-- А теперь сказывай, какая кручина тебя сюда привела, к черту на
рога-то? Али послал кто?
Иван отвечает:
-- Послал, бабушка, послал. Жена моя, Василисушка, и послала. "Поди,
говорит, от меня к черту, убирайся к чертовой бабушке!" А что ей надобно от
тебя, не сказывала. Может, ты знаешь?
-- А черт ее, твою Василису знает и что ей надобно!
Тут черт-те что бантик поправило да и отозвалось:
-- Знаю, знаю. Черта лысого ей надо!
-- Ну а раз так, -- говорит бабушка, -- черта лысого ты у меня и
получишь.
Тут она свистнула по-разбойничьи, из сундука раз! -- и выскочил черт.
Лысый, как колено.
-- Я, говорит, черт лысый. По временам разным шастал, да в аварию
атомную у вас на Киевской Руси попал. С тех пор облысел вот маненько. Готов
я с тобой, Иван, ехать.
А раз готов, то и ладно. Сунул царевич черта лысого в суму,
поблагодарил чертову бабушку и поехал домой.
Так вот ездил Иван тридцать лет и три года. Вернулся домой, а навстречу
из избы идет Баба-Яга. Подивился Иван:
-- А где же жена моя, Василиса? Нешто съела ты ее, карга?
Тут Яга как заорет Василисиным голосом:
-- Ишь, явился, чертов кум! Родную жену не узнает! А подавай-ка ты мне
цареву зарплату за тридцать три-то года! Али пропил?
Понял тут Иван, кто перед ним. Осерчал, да как крикнет:
-- Не будет, карга, по твоему! Черта лысого я тебе отдам, а не деньги!
И отдал ей черта лысого. А сам повернулся да и поехал, сказав:
-- Черт тебя побери!
И побрал черт лысый Бабу-Ягу. А Иван с тех пор навсегда Геральтом стал
и нечисть истребляет. Тут и сказке конец, а кто слушал -- черт с ним!
...Продвигаясь очень медленно. И неудивительно -- ведь в этом
сумасшедшем переплетении ветвей, корней и листьев даже пешком можно было
идти, лишь прорубая себе дорогу топором. а что уж говорить о рыцаре в полном
вооружении, при всех доспехах и на боевом коне... -- Господи, когда это все
кончится?!-- безнадежно простонал сэр Родерик. Из-под шлема стон прозвучал
глухо и неестественно. -- Эй, сударь!-- окликнул его Фальк, беззаботно
трусивший на своей лошадке сзади по широкой тропе-просеке, оставляемой
господином,-- Сударь! Осмелюсь заметить, что негоже герою жаловаться. Вам
подобает сейчас ободрить упавшего духом спутника уверенным голосом, подобным
звуку боевой трубы... -- Это обязятельно?!-- жалобно спросил рыцарь.-- Ой!--
ветка хлестнула его по забралу. -- Во всяком случае, хозяин,-- кивнул Фальк,
достав из кармана яблоко,-- раз уж угораздило вашу милость попасть в
легенду, то извольте соответствовать. -- Ох, ну ладно... Крепись, друг
мой!-- продолжал сэр Родерик неестественно бодрым тоном... ...--Крепись,
друг мой!-- вскричал рыцарь голосом, подобным звуку боевой трубы,-- Не вечно
тянуться мрачной чащобе! Нам судьбою суждено одолеть сей лес!-- и он твердой
рукой, закованной в боевую перчатку, поддержал готового упасть от усталости
слугу... -- Теперь правильно?-- робко спросил сэр Родерик. -- Шипящих
многовато,-- назидательно заметил Фальк.-- Шипяшие портят образ, они больше
подходят злодеям и другим отрицательным персонажам. И кстати, не могли бы вы
отпустить мою руку? Вы-то, надеюсь, понимаете, что я не упаду?-- Движением
плеча слуга стряхнул с себя боевую перчатку. Рука рыцаря безвольно
качнулась, стукнувшись о щит. Загремело. Словно в ответ, справа послышался
треск ломаемых деревьев и жуткий рев... ...На поляне появилось ужасное
чудовище. Ростом оно было с трех коней, поставленных один на другого, лапы
его оканчивались страшными когтями, а из ноздрей валил дым. Чудовище открыло
жуткую, полную огромных зубов, пасть и заревело, оглушая: -- Кто посмел
тревожить меня?!! ...-- Потише, пожалуйста,-- поморщился Фальк. Чудище
замолчало. Фальк с хрустом откусил половину яблока: -- Ты кто такое? -- Я?--
удивилось чудовище,-- Я страж замка. Стою в карауле у главных ворот, а что?
-- Это я хочу спросить "что!",-- разозлился Фальк,-- Позволь-ка
поинтересоваться, что ты делаешь здесь, посреди леса, где тебе быть не
положено? -- Я услышало грохот железа и решило, что мой выход... И пошло на
поляну. -- Какую поляну, ты, зеленое...-- Фальк замялся, поскольку не знал,
как произнести "идиот" в среднем роде,-- ...чучело ты зеленое!-- нашелся
наконец он,-- Здесь вообще не должно быть никакой поляны! -- Но ведь есть,
шеф...-- пыталось защищаться чудовище. -- Да это же ты само ее вытоптало!
Согласно легенде, в этом лесу у моего рыцаря должен был быть бой с
разбойниками, а с тобою -- у ворот! -- Ну-у... Тогда я пойду обратно.
Деритесь тут со своими разбойниками,-- обиженно пробурчало чудовище,
поворачиваясь. -- Да ты не огорчайся, -- успокоил его Фальк, ловко уклоняясь
от хвоста, -- мой рыцарь к воротам направляется, так что тебя не минует. Он
же за принцессой. Как она, кстати? -- Ничего,-- через плечо бросило
чудовище,-- последнюю посуду в замке добивает. Одни золотые тарелки
остались, да и те все погнуты... А вы ее спасете, правда? -- Ну ясное дело!
Ты посмотри, какой у меня рыцарь! Герой! Воин! Он ее в два счета выручит. --
Хорошо бы,-- шумно вздохнуло чудовище, заискивающе глядя на замершего в
седле сэра Родерика.-- Нам с хозяином такие жильцы ни к чему. Я-то еще
туда-сюда, я в караулке спрячусь, а вот господин мой... -- А что господин?--
пролепетал сэр Родерик, которому при мысли о властителе этого монстра стало
еще хуже. -- Хреново,-- призналось чудовище.-- Он у меня злодей древний,
можно сказать -- старенький уже. Здоровье у него не то -- с такой принцессой
х... характерной совладать. Ему до пенсии-то всего полторы сотни лет
осталось, рукой подать... Спасете, а? -- С-спасу,-- неуверенно пробормотал
сэр Родерик, не уточняя, кого именно. -- Вот и славно,-- обрадовалось
чудовище.-- Совет вам да любовь! -- Чего? -- встрепенулся рыцарь, но тут же
поник, вспомнив, что сам просил у короля руку его дочери, как плату за
спасение. " -- Родерик, ты безнадежный кретин," -- уныло подумал он. Хотя
вообще-то, был еще разговор насчет полцарства впридачу... ...Страшилище,
испуганное грозным видом Героя, позорно бежало в свое логово, а сэр рыцарь,
протрубив победно в верный старинный рог, орлиным взором поглядел на
перетрусившего оруженосца... ... -- Ну вот,-- бурчал раздосадованный
Фальк,-- Тут, понимаешь, из шкуры вон лезешь, а вот такое приползет, хобот
напополам, и всю легенду испортит. Ну где я теперь разбойников-то достану,
из тридевятого царства, что ли? Вот же ж, хобот напополам... -- Какие такие
разбойники?-- осторожно поинтересовался сэр Родерик. -- А такие-такие,--
передразнил Фальк,-- Здешние, вот какие! С которыми ваша милость в лесу
сражаться должна была, понятно? -- П-понятно,-- поперхнулся сэр Родерик.-- И
что, много их будет? -- Да нет, десятка три-четыре. Сколько собрал, уж не
обессудьте... -- Что-о?! И я должен один биться против полусотни бандюг?!
Они же меня ударить могут!!! Или, чего доброго...-- голос рыцаря внезапно
сел, -- ...и порезать где-нибудь! Ну удружил, спасибо! -- Погодите
спасибо-то говорить,-- отозвался рассеянно Фальк,-- не будет вам
разбойников. Разбежались, поди, от такой страхолюдины-то, кто куда... -- Вот
хорошо!-- обрадованно воскликнул рыцарь, но тут же поправился:-- То есть,
как жаль, я хотел сказать... Ну ничего, не грусти, Фальк. Может, оно и к
лучшему. Нам ведь еще к замку сквозь лес прорубаться... Хотя погоди-ка.
Чудовище сослужило нам неплохую службу. Мы можем отправиться по его следам
-- оно все расчистило. -- Ну уж нет!-- взорвался слуга.--Если вы герой, то
извольте сквозь лес прорубаться, как положено! А то ищете, где полегче,
понимаешь!.. -- Ладно, ладно,-- поспешно согласился сэр Родерик, снова
достав из ножен длинный меч. ...Усталые и измученные, выехали путники на
опушку заколдованного леса. Перед ними, на излучине реки, зловеще белея на
фоне закатного солнца, возвышался Черный замок. Огромные башни его наводили
ужас и пар поднимался от чародейской реки... "Сколько зла причинил ты миру,
сидя здесь на своем черном троне,-- подумал сэр рыцарь,-- Однако последнее
твое преступление переполнило чашу терпения. Я пришел, чтобы покарать тебя,
колдун, и разрушить до основания это уродливое место..." ..._ Эх, красиво-то
как!-- вздохнул сэр Родерик, любуясь прекрасными башнями и серебрящейся
гладью реки,-- Вот бы здесь жить! -- А вы, ваша милость, чародея убейте,
принцессу освободите, а замок с землей сровняйте, да и живите в нем в свое
удовольствие,-- посоветовал Фальк.-- Во-он, видите -- свет горит?-- он
указал на самую правую башню. Там и вправду светилось окошко. -- Ну, вижу.
-- Там ваша суженая и томится, бедолага... Окошко открылось так резко, что
вниз посыпалось выбитое стекло. Послышался визг. На таком расстоянии можно
было лишь различить пару слов: -- Ублюдок... сам давись... лысый... твою!!!
Очарование вечера было бесповоротно нарушено. -- Э-эх!-- вздохнул Фальк.-- И
тут не по правилам. Ну что, поехали, что ли? ...В молчании подскакали
путники к воротам. Сэр Родерик трижды протрубил вызов и створки медленно
открылись. Опустился, скрипя, мост, и навстречу рыцарю выполз Страж ворот...
...-- А-а, здравствуйте, ваша милость!-- радушно пробасило чудовище,--
Милости просим!-- и оно весело хохотнуло:-- Каламбурчик. -- Это... привет!
-- запнувшись, ответил сэр Родерик. Фальк хмыкнул и рыцарь умолк, мучительно
подыскивая приличествующие случаю слова. Чудовище пришло на помощь: -- За
принцессой, что ли? -- Н-ну... в общем, да. Как она тут, ничего?-- нелепо
спросил рыцарь. Монстр захохотал, раскрыв устрашающую пасть: -- Да уж
ничего! Небось сами слышали сейчас, а? -- Слышали,-- признался рыцарь.--
Чего это она? -- Повара ругала. Она, видите ли, мясного на ночь не лопает,
ей молочное подавай. -- Да-а,-- неопределенно протянул сэр рыцарь, у
которого от напряжения разболелась голова,-- Так я, это... к ней того...
поеду, или как? -- Поезжайте, конечно,-- кивнуло чудовище, намереваясь
посторониться,-- Мы вас тут уже заждались... -- То есть как это
"поезжайте"?!-- встрепенулся молчавший до сих пор Фальк,-- а биться кто
будет?! Ты же,-- обратился он к чудовищу,-- само хотело биться, а теперь
что? Это легенда или нет, в конце-то концов?! -- Да я это... вообще-то не
против,-- чудовище смущенно поглядело на рыцаря. -- Нет!-- энергично
воскликнул сэр Родерик.-- Нет и еще раз нет! Ты извини, конечно,-- обратился
он к чудовищу,-- но мне же еще принцессу освобождать, само понимаешь... Ты
не подумай, я не боюсь, но... Мне силы нужны, да и тебя жаль -- ты мне сразу
понравилось, а я страшен в гневе -- еще зашибу ненароком... -- А что же
делать?-- спросило чудовище. Оно явно испугалось, но старалось держать себя
в лапах. -- Э-э... Придумал!-- воскликнул рыцарь. Его осенило.-- Слушай, а
ты нырни сейчас с моста в ров, как будто я тебя убил, проплыви подальше и
вылезай. А я поеду. -- Ага!-- обрадовалось чудовище и без лишних слов
нырнуло... ...Благородный рыцарь еще немного постоял, глядя на воду,
поглотившую поверженного им Стража, потом вложил в ножны свой верный меч и
медленно въехал под арку... -- Куда теперь?-- спросил сэр Родерик, когда
они, спешившись, вошли в замок. -- Куда, куда? Известно куда -- в темницу,
принцессу освобождать,-- ответил ворчливо Фальк,-- Пошли! ...Коридоры
тянулись бесконечно, все выше и выше... И чем ближе подходили они к покоям,
в которых томилась заточенная королевна, тем слышнее были ужасные крики,
доносившиеся оттуда... ...-- Да что же это такое?-- недоуменно бормотал на
ходу Фальк,-- пытают ее там, что ли? Вроде не было такого в легенде... А-а,
все тут наперекосяк! -- Слушай, может -- не надо, а?-- отчаянно зашептал сэр
Родерик перед самой дверью. -- Как это -- не надо?!-- злобно прошипел в
ответ Фальк,-- А принцессу-то кто освободит, папа римский? -- А что,--
загорелся сэр Родерик,-- может, поехать к нему да попросить? Он же этот...
святой, ему бы сподручнее... -- И полцарства прикарманить -- тоже
сподручнее, да? -- Да ты погоди... Я же не отказываюсь. Только вот... Ты
послушай -- крики-то вроде как мужские. Может, она и не тут вовсе. -- Тут,
тут,-- успокоил Фальк и решительно подтолкнул оробевшего рыцаря к дверям.--
Давай! ...Страшная картина предстала взору Героя. Мрачная комната с клеткой
в углу, в которой кто-то скорчился -- невозсожно было разглядеть в сумерках.
Посреди комнаты на возвышении стоял абсолютно черный трон, а на нем с
хлыстом в руке... -- Ну, наконец-то пожаловал!-- принцесса бросила хлыст и,
легко соскочив с трона, побежала навстречу сэру Родерику.-- Насилу
дождалась! Чего только не перетерпела! Здешний повар -- повешу его, как
только свадьбу сыграем. Совсем готовить не умеет! -- Свадьбу?-- ошеломленно
пробормотал сэр Родерик, но заметил испепеляющий взгляд принцессы,-- А, ну
да, свадьбу. Я это... -- Ну то-то же,-- рявкнула принцесса,-- а не то смотри
у меня -- живо в клетке рядом с этим окажешься. -- Не злите ее, ваша
милость,-- шепнул Фальк,-- Лучше спросите, где колдун? -- Да,-- спохватился
рыцарь,-- а где, собственно, колдун? -- Здесь я,-- послышался из клетки
слабый голос,-- Ох, выпустите меня, люди добрые! Сил нет... -- Ладно уж,
выходи,-- принцесса подошла и открыла дверцу. Из клетки, пошатываясь, вылез
высокий человек в черном плаще.-- Должен же он тебя убить! -- Убить?--
переспросил сэр Родерик. -- Ну да, его убить, а на принцессе жениться,--
подсказал сзади Фальк,-- Так по леген... -- Да идите вы все со своей
легендой!-- не выдержал наконец сэр Родерик,-- Не хочу я никого убивать, не
хочу я на этой... даме жениться и пол-царства не хочу! И вообще, он,-- ткнул
рыцарь пальцем в колдуна,-- он меня убил, понятно?! Ну могу я погибнуть или
нет?! -- Нет!-- воскликнул Фальк,-- Это не по правилам! А кто на принцессе
женится? -- Да брось ты его,-- цинично ухмыльнулась та,-- я за колдуна тогда
выйду... -- Не-е-ет!!!-- отчаянно завопил колдун. Он подскочил к сэру
Родерику и ухватил его за рукав:-- Эй, ты меня убил, понял?! -- Нет, ты меня
, понял?! -- Нет, ты... -- Заткнитесь оба,-- гаркнула принцесса.-- Вы мне
оба не нужны. Дайте-ка поразмыслить...-- она на минуту задумалась, но тут же
вскочила и схватила за шиворот Фалька: -- Все сходится. Ты,-- она ткнула
пальцем в колдуна,-- убил того, а этот,-- она встряхнула ошеломленного
слугу,-- укокошил тебя. За него я и пойду. Это так романтично -- выйти за
оруженосца! -- Но это...-- попытался было трепыхаться Фальк. -- По
правилам!!!-- в один голос заорали колдун и рыцарь. ...И жили они вместе
долго и счастливо, и умерли в один день... -- Бедняга,-- заметил сэр
Родерик, когда отзвучала поминальная молитва,-- умереть таким молодым! --
Представляю, каково сейчас принцессе,-- вздохнуло чудовище,-- ведь и года не
прошло... Колдун вздрогнул: -- Не надо об ужасах на ночь,-- попросил он,
непонятно кого имея в виду,-- пойдем-ка лучше выпьем!
Было, стало быть, дело в те незлопамятные времена, когда Русь Святую на
удельные княжества делили. Делили по-простому, не чинясь: кто кого уделает,
тот, значитца, и князь. А кто уделывать не умел -- оставался не у дел. Ну и
вот, Русь Святую разделили, тут бы вроде и зажить, как оно водится,
припиваючи да призакусываючи -- ан нет, не тут-то было. Явилось откуда-нито
Чудище Партивное, село на гору высокую, да с горы вниз манифест спускает: --
Ща вот маленько дух переведу, да и сожру вас перво-наперво всех. А уж дале
посмотрим. Народ сперва и не понял. Ну, сидит там чегой-то сверху, так мало
ли их таких на нашем веку сверху-то посидело ? Авось, всех и не сожрет -- не
переизберут, поди. Но допрежь до кого дотянется -- того жалко, самим, эвон,
закуси не хватает. А тут пришел с деревеньки Сочи, что у самого Черного
моря, вещун один, волхв и кудесник по прозвищу Прикупной Туз. Покорен Перуну
старик одному, поэтому такое городит, что и Вещий Олег помрет. Вот деду-
нюшка и обьясняет: -- Это, говорит, правило такое.Кто на высокой горе сидит
-- тому взятка надобна большая, чтоб закрыться без чреватых последствий.
Призадумались мужики. Надобно, видно, взятку собрать, да поболе, чтоб уж
закрылось Чудище Партивное и не открывалось. Да только чем давать-то ?
Злато-серебро припрятано, деньги Чудище не жрет, деньги инфляция жрет...
Один очкарик заикнулся было: "Водка, мол, жидкая валюта", да на него так
цыкнули, что он, сердешный, до смерти потом заикался. Ишь ты, таракан
очкастый! Да чем водку налево переводить -- лучше пусть его всех нас ло-
пает, авось желудок испортит! Долго ли думали, коротко -- наконец
догадались. Кликнули Данилу-мастера, да и вышел у него для Чудины цветок не
цветок, а орден персональный -- "Охреновительнейшая Мерзопакость"
называется. Хороший орден, массивный -- одного дерьма сколько извели, не
считая позолоты. А из остатков медаль получилась -- "Тридцать лет в одном
месте". Вот ужо, думают, порадуется Чудище почету, да и пожалеет кого...
Может быть... Не тут-то было. Пришла делегация гадину награждать, а гадинато
орден проглотила, медалью закусила, а тогда уж и распробовала, чем ее
хозяева-то потчуют. Ух и осерчала! -- А-а, -- завопила,-- сами дерьмо
хлебаете и мне подаете?! Да я вас, пасюков, таперича не просто съем! Я вас
съем, потом до ветру схожу, а потом по-новой съем, ясно? -- Не серчай,
милостивец! -- взмолились тут народные избранники, падая на колени (рефлекс
у них такой -- на колени падать). -- Не мы это виноваты, мол. Мы
злато-серебро для ордена твоего из-за бугра попросили, гуманитарную помощь
там али кредит МВФ, значит. Да только разворовали его по дороге злые
бяки-буки, а остаток какой-то Соловей-Разбойник уже на месте свистнул. Уж не
обессудь -- чем богаты, того и принесли, не поскупились... Помыслило Чудище
Партивное, да вдруг главного и спрашивает -- фамилие твое какое будет? --
Бякины-Буковичи мы будем.Бояре-середняки, сочувствующие... Тут Чудище все и
поняло. Раскрыло было все три пасти -- схавать всех на месте, да
подумало:"Понять -- значит, того... простить!" Не чуждо было хвилосохвии. И
говорит: -- Ин ладно. На первый раз -- идите. Милую я вас, обещаюсь
вдругорядь не кушать. Будет с вас и одного разу. С тем и пошли бояре Бякины
с горушки вниз. А Чудище вдогон еще и Указ спускает: -- Завтра, мол, с утра
подавать мне первую порцию на-гора. Да с музыкой чтоб и нарядные были, во!
Закручинился народ, чего делать -- не знает. И тут, откуда ни возьмись,
выползает давешний очкарик и ну заикаться: -- Жид-жид-жид... -- Ну чего
тебе? -- спрашивают,-- Опять, что ли, водку не по делу отдавать? А ему все
едино -- тужится, бедняга, аж очки с него сползают: -- Жид-жид-жид...
Стукнули его по спине, чтоб слова проскакивали. Он и заговорил: -- Глу-упые
вы! Ч-чудище-то -- оно ить не к-кто другое, как Юдище! Опять, мол, на нашу
голову с-село! В-в-воевать его надо, спасать Расею! Поскреб народ по
затылкам -- не-ет, не получается дело. Где ж это видано, чтоб иудейска
племени кто в три глотки выступал да силой похвалялся? Их и не громили бы
небось, ежели в ответ схлопотать обратно можно было б... Энтот-то очкарик,
поди, сам в драку не полезет... Однако мысль все же имеется. Есть тут вроде
в запасе тридцать три богатыря -- лабазы купецкие от себя охраняют, деньгу
варят да в ус не дуют. Таким как бы сподручнее это самое. Порешили сказать
им -- так, мол, и так, погромчик не устроите ли? Авось, Юдищу-то и не
испугаются... Так оно и вышло, да только не совсем так. Правда, услыхали
богатыри про погром -- толпою кинулись, еще и другим-прочим заказали: не
суйтесь, мол, наше дело. И двинулись всей бригадой на гору -- разборку
устраивать. Приехали, значит, Джипку-Чероки расседлали и речь такую с
Чудищем повели: -- Ну ты, компот ты кислый. Ты, в натуре, на гнилой козе
подъезжаешь? Ты, блин, завтра чтоб сто косых баксов было, если, блин,
хочешь, чтоб головы на месте торчали, понл?! А дальше -- неувязочка
получилась. Посмотрело на них Чудище, да и, слова худого не говоря, чихнуло
в три глотки. И унесло богатырей, как и не было вовсе. Говорят, зашвырнуло
их аж в Крым. О ту пору в Крыму татары жили, сами себе головы, к тому же все
сплошь в чалмах басурманских. Они, как удел свой получили, так от всех
отделились и хана себе выбрали. Гордились им сперва да поначалу -- страсть.
"Наш хан, грят, уж такой хан -- всем ханам хана!" А хан-то им на чалмы и сел
-- налоги, поборы, гарем опять же... А недовольных -- в Бахчисарайскую
степь, Черномор-канал рыть, от материка отделяться, как дяденька-сказочник
Аксеныч планировал. Так и жили. Богатырей-то сначала туда же отправили, как
подозрительных, да позже спохватились -- не пропадать же способностям...
Назначили их надзирателями и пахана к ним приставили, его еще по старой
памяти дядькой Беломором величали, заслуженный был кадр. С тех пор, говорят,
стали они остров тот хранить и надзором обходить. А с ними -- дядька их
мерзкой. Но это сказочка другая. Авось, расскажем как-нибудь. А наша сказка
продолжается... Ой, беда-беда, када голова худа! Думали мужики, думали, как
от напасти избавиться -- ничего не придумывается. Ордена страхо- людине не
надобно, богатырей чихом повалило -- зараза, да и только. У некоторых уже и
штаны по швам разошлись -- знать, не тем местом думать взялись. И что хужее
всего -- стали промеж них такие заводится, которые Чуду-то во как зауважали.
Говорят, мол, хватит-де разброд творить, стране-де нужна твердая лапа. Пуще
всех бояре Бякины разорялись, да еще этот, в очках который. Народ и моргнуть
не успел, а они тебе уж: одни чудетаты, другие чудернаторы, а очкастый, тот
и вовсе подпартивником госбезоюдности оказался. А Чудище еще и поощряет
сверху: -- Верной, мол, дорогой идете, товарищи! А демократию вашу я вам,
так уж и быть, оставляю. Жрите ее, как и раньше жрали. Авось, разжиреете.
© Copyright Борис Немировский
Email: boris.nemirovski@kullen.rwth-aachen.de
Date: 01 Mar 2000
==============================================================-
Женился Иван-Царевич. Взял в жены себе Василису Прекрасную, да пожил с
нею месяц, пригляделся маленько -- не очень-то она Прекрасная оказалась.
Думал, раз не Прекрасная, так может, хоть Премудрая? Да вот незадача -- всей
премудрости в ней только и хватает, что мужа пилить да ругать. День-деньской
зудит Василиса:
-- Я, говорит, молодость-красу свою на тебя, ирода, сгубила. Всех
женихов да ухажеров отшила! Вот сватался ко мне Змей Горыныч... Три головы у
него, одна другой умнее и все не чета твоей забубенной! Ты ить, чума
астраханская, только и знаешь, что стрелы пускать в кого ни попадя да мечом
махать не глядючи! Почто Кащеюшку маво сгубил, злыдень? Он-то, Бессмертный
мой, озолотить меня обещался, красавицей звал! А ты... О-ох, горе мое
горькое!
И заплакала. А Иван-то Царевич хоть и знал, что врет его жена, как
мерин Сивка-Бурка, да что уж теперь поделаешь? Разводов не Руси тогда еще и
в помине не было. Да и то сказать, куда уж красавицей -- лягушкой Василиса
до замужества была. Внимания никто не обращал, так бы и квакала в своем
болоте, кабы не стрела Иванова. Ну да ладно. Хотел было Иван жену успокоить,
а она как зыркнет на него глазищами бешеными да как завопит дурным голосом:
-- Поди от меня к черту, увалень-деревенщина!!
Что тут Ивану делать оставалось? В сказке ведь так -- чего ни скажешь,
все сбудется, рано или поздно. Вздохнул тут царевич, встал, одел пояс с
мечом булатным, лук с колчаном за спину повесил, поклонился в пояс жене:
-- Прощай, Василисушка-свет, пойду я к черту по твоему слову.
С тем вышел во двор, оседлал Сивку-Бурку и поехал от родимой стороны. А
Василиса из окошка вопит-надрывается:
-- Анчифер болотный! Только и славы о тебе, что царевич, а сам-то
небось в кабак наладился, подзаборник! Убирайся к чертовой бабушке!
С таким вот напутствием и поехал Иванушка от родного подворья к черту.
А повезет коли -- так прямо к чертовой бабушке.
Долго ли, коротко странствовал Иван -- нам про то неведомо. Знаем
токмо, что в землях чужих бродил, где Расею-матушку Ривией кличут, на ведуна
выучился. Звали его в тех местах Геральтом, уважали шибко. Заговоры он
всякие, слова чудные, ненашенские знал, знаки на пальцах невиданные
складывал. Видимо-невидимо всяких драконов, вампиров, леших-водяных со свету
сжил и прочего ископаемого зверья уйму извел. Так и скитался Иван-Геральт,
пока не приехал на самые на чертовы кулички. Ну, оно конечно, и там люди
живут, да только чертей промеж них не в пример нашему много. Поспрошал Иван
дорогу к черту али к евонной бабушке. Показали-послали, свет не без добрых
людей. И поехал наш Геральт-Царевич. Взял было себе провожатого, черта
полосатого, да вот незадача -- пути-дорожки в том краю такие, что сам черт
ногу сломит. Вот и сломил. Оставил Иван чертушку лечиться, а сам дальше путь
держит. Черт полосатый вылечился, да так хромой и остался. А как он есть
большой знаток тех местностей и достопримечательностей, то и стал он
экскурсоводом -- туристов водил. За чверть. Знаменит был -- книжку о нем
написали. "Хромой бес" называется.
Ну, а Иванушка тем временем ехал и ехал, да так до черт-те куда и
добрался. Слез с коня, в дом входит. Видит -- сидит на скамейке черт-те что
и сбоку бантик. А рядом в кресле-качалке чертова бабушка, пледом укутанная.
В лапах спицы -- вяжет, знать, какую-то чертовинку. Глянул Иван в угол -- на
образа перекреститься, ан образов-то и нетути. Все какие-то хари чертовы, да
важные -- прям фу-ты ну-ты. Вспомнил царевич, куда попал, да руку-то и
опустил. Черт-те что вздохнуло облегченно, ажно бантик заколыхался. А
бабушка из креселки скрипит:
-- Правильно, Иванушка, сделал. А то я уж было подумала, что ты
маньяк-убийца какой, садист там али расист. Давеча был тут один такой.
Ворвался, на пол плюнул: "Всех, кричит, перекрещу, во имя Отца и Сына!!!"
Спасибо, пьян был до чертиков, не попал крестом, убивец!
И бабушка пнула ногой кости под столом.
-- А теперь сказывай, какая кручина тебя сюда привела, к черту на
рога-то? Али послал кто?
Иван отвечает:
-- Послал, бабушка, послал. Жена моя, Василисушка, и послала. "Поди,
говорит, от меня к черту, убирайся к чертовой бабушке!" А что ей надобно от
тебя, не сказывала. Может, ты знаешь?
-- А черт ее, твою Василису знает и что ей надобно!
Тут черт-те что бантик поправило да и отозвалось:
-- Знаю, знаю. Черта лысого ей надо!
-- Ну а раз так, -- говорит бабушка, -- черта лысого ты у меня и
получишь.
Тут она свистнула по-разбойничьи, из сундука раз! -- и выскочил черт.
Лысый, как колено.
-- Я, говорит, черт лысый. По временам разным шастал, да в аварию
атомную у вас на Киевской Руси попал. С тех пор облысел вот маненько. Готов
я с тобой, Иван, ехать.
А раз готов, то и ладно. Сунул царевич черта лысого в суму,
поблагодарил чертову бабушку и поехал домой.
Так вот ездил Иван тридцать лет и три года. Вернулся домой, а навстречу
из избы идет Баба-Яга. Подивился Иван:
-- А где же жена моя, Василиса? Нешто съела ты ее, карга?
Тут Яга как заорет Василисиным голосом:
-- Ишь, явился, чертов кум! Родную жену не узнает! А подавай-ка ты мне
цареву зарплату за тридцать три-то года! Али пропил?
Понял тут Иван, кто перед ним. Осерчал, да как крикнет:
-- Не будет, карга, по твоему! Черта лысого я тебе отдам, а не деньги!
И отдал ей черта лысого. А сам повернулся да и поехал, сказав:
-- Черт тебя побери!
И побрал черт лысый Бабу-Ягу. А Иван с тех пор навсегда Геральтом стал
и нечисть истребляет. Тут и сказке конец, а кто слушал -- черт с ним!
...Продвигаясь очень медленно. И неудивительно -- ведь в этом
сумасшедшем переплетении ветвей, корней и листьев даже пешком можно было
идти, лишь прорубая себе дорогу топором. а что уж говорить о рыцаре в полном
вооружении, при всех доспехах и на боевом коне... -- Господи, когда это все
кончится?!-- безнадежно простонал сэр Родерик. Из-под шлема стон прозвучал
глухо и неестественно. -- Эй, сударь!-- окликнул его Фальк, беззаботно
трусивший на своей лошадке сзади по широкой тропе-просеке, оставляемой
господином,-- Сударь! Осмелюсь заметить, что негоже герою жаловаться. Вам
подобает сейчас ободрить упавшего духом спутника уверенным голосом, подобным
звуку боевой трубы... -- Это обязятельно?!-- жалобно спросил рыцарь.-- Ой!--
ветка хлестнула его по забралу. -- Во всяком случае, хозяин,-- кивнул Фальк,
достав из кармана яблоко,-- раз уж угораздило вашу милость попасть в
легенду, то извольте соответствовать. -- Ох, ну ладно... Крепись, друг
мой!-- продолжал сэр Родерик неестественно бодрым тоном... ...--Крепись,
друг мой!-- вскричал рыцарь голосом, подобным звуку боевой трубы,-- Не вечно
тянуться мрачной чащобе! Нам судьбою суждено одолеть сей лес!-- и он твердой
рукой, закованной в боевую перчатку, поддержал готового упасть от усталости
слугу... -- Теперь правильно?-- робко спросил сэр Родерик. -- Шипящих
многовато,-- назидательно заметил Фальк.-- Шипяшие портят образ, они больше
подходят злодеям и другим отрицательным персонажам. И кстати, не могли бы вы
отпустить мою руку? Вы-то, надеюсь, понимаете, что я не упаду?-- Движением
плеча слуга стряхнул с себя боевую перчатку. Рука рыцаря безвольно
качнулась, стукнувшись о щит. Загремело. Словно в ответ, справа послышался
треск ломаемых деревьев и жуткий рев... ...На поляне появилось ужасное
чудовище. Ростом оно было с трех коней, поставленных один на другого, лапы
его оканчивались страшными когтями, а из ноздрей валил дым. Чудовище открыло
жуткую, полную огромных зубов, пасть и заревело, оглушая: -- Кто посмел
тревожить меня?!! ...-- Потише, пожалуйста,-- поморщился Фальк. Чудище
замолчало. Фальк с хрустом откусил половину яблока: -- Ты кто такое? -- Я?--
удивилось чудовище,-- Я страж замка. Стою в карауле у главных ворот, а что?
-- Это я хочу спросить "что!",-- разозлился Фальк,-- Позволь-ка
поинтересоваться, что ты делаешь здесь, посреди леса, где тебе быть не
положено? -- Я услышало грохот железа и решило, что мой выход... И пошло на
поляну. -- Какую поляну, ты, зеленое...-- Фальк замялся, поскольку не знал,
как произнести "идиот" в среднем роде,-- ...чучело ты зеленое!-- нашелся
наконец он,-- Здесь вообще не должно быть никакой поляны! -- Но ведь есть,
шеф...-- пыталось защищаться чудовище. -- Да это же ты само ее вытоптало!
Согласно легенде, в этом лесу у моего рыцаря должен был быть бой с
разбойниками, а с тобою -- у ворот! -- Ну-у... Тогда я пойду обратно.
Деритесь тут со своими разбойниками,-- обиженно пробурчало чудовище,
поворачиваясь. -- Да ты не огорчайся, -- успокоил его Фальк, ловко уклоняясь
от хвоста, -- мой рыцарь к воротам направляется, так что тебя не минует. Он
же за принцессой. Как она, кстати? -- Ничего,-- через плечо бросило
чудовище,-- последнюю посуду в замке добивает. Одни золотые тарелки
остались, да и те все погнуты... А вы ее спасете, правда? -- Ну ясное дело!
Ты посмотри, какой у меня рыцарь! Герой! Воин! Он ее в два счета выручит. --
Хорошо бы,-- шумно вздохнуло чудовище, заискивающе глядя на замершего в
седле сэра Родерика.-- Нам с хозяином такие жильцы ни к чему. Я-то еще
туда-сюда, я в караулке спрячусь, а вот господин мой... -- А что господин?--
пролепетал сэр Родерик, которому при мысли о властителе этого монстра стало
еще хуже. -- Хреново,-- призналось чудовище.-- Он у меня злодей древний,
можно сказать -- старенький уже. Здоровье у него не то -- с такой принцессой
х... характерной совладать. Ему до пенсии-то всего полторы сотни лет
осталось, рукой подать... Спасете, а? -- С-спасу,-- неуверенно пробормотал
сэр Родерик, не уточняя, кого именно. -- Вот и славно,-- обрадовалось
чудовище.-- Совет вам да любовь! -- Чего? -- встрепенулся рыцарь, но тут же
поник, вспомнив, что сам просил у короля руку его дочери, как плату за
спасение. " -- Родерик, ты безнадежный кретин," -- уныло подумал он. Хотя
вообще-то, был еще разговор насчет полцарства впридачу... ...Страшилище,
испуганное грозным видом Героя, позорно бежало в свое логово, а сэр рыцарь,
протрубив победно в верный старинный рог, орлиным взором поглядел на
перетрусившего оруженосца... ... -- Ну вот,-- бурчал раздосадованный
Фальк,-- Тут, понимаешь, из шкуры вон лезешь, а вот такое приползет, хобот
напополам, и всю легенду испортит. Ну где я теперь разбойников-то достану,
из тридевятого царства, что ли? Вот же ж, хобот напополам... -- Какие такие
разбойники?-- осторожно поинтересовался сэр Родерик. -- А такие-такие,--
передразнил Фальк,-- Здешние, вот какие! С которыми ваша милость в лесу
сражаться должна была, понятно? -- П-понятно,-- поперхнулся сэр Родерик.-- И
что, много их будет? -- Да нет, десятка три-четыре. Сколько собрал, уж не
обессудьте... -- Что-о?! И я должен один биться против полусотни бандюг?!
Они же меня ударить могут!!! Или, чего доброго...-- голос рыцаря внезапно
сел, -- ...и порезать где-нибудь! Ну удружил, спасибо! -- Погодите
спасибо-то говорить,-- отозвался рассеянно Фальк,-- не будет вам
разбойников. Разбежались, поди, от такой страхолюдины-то, кто куда... -- Вот
хорошо!-- обрадованно воскликнул рыцарь, но тут же поправился:-- То есть,
как жаль, я хотел сказать... Ну ничего, не грусти, Фальк. Может, оно и к
лучшему. Нам ведь еще к замку сквозь лес прорубаться... Хотя погоди-ка.
Чудовище сослужило нам неплохую службу. Мы можем отправиться по его следам
-- оно все расчистило. -- Ну уж нет!-- взорвался слуга.--Если вы герой, то
извольте сквозь лес прорубаться, как положено! А то ищете, где полегче,
понимаешь!.. -- Ладно, ладно,-- поспешно согласился сэр Родерик, снова
достав из ножен длинный меч. ...Усталые и измученные, выехали путники на
опушку заколдованного леса. Перед ними, на излучине реки, зловеще белея на
фоне закатного солнца, возвышался Черный замок. Огромные башни его наводили
ужас и пар поднимался от чародейской реки... "Сколько зла причинил ты миру,
сидя здесь на своем черном троне,-- подумал сэр рыцарь,-- Однако последнее
твое преступление переполнило чашу терпения. Я пришел, чтобы покарать тебя,
колдун, и разрушить до основания это уродливое место..." ..._ Эх, красиво-то
как!-- вздохнул сэр Родерик, любуясь прекрасными башнями и серебрящейся
гладью реки,-- Вот бы здесь жить! -- А вы, ваша милость, чародея убейте,
принцессу освободите, а замок с землей сровняйте, да и живите в нем в свое
удовольствие,-- посоветовал Фальк.-- Во-он, видите -- свет горит?-- он
указал на самую правую башню. Там и вправду светилось окошко. -- Ну, вижу.
-- Там ваша суженая и томится, бедолага... Окошко открылось так резко, что
вниз посыпалось выбитое стекло. Послышался визг. На таком расстоянии можно
было лишь различить пару слов: -- Ублюдок... сам давись... лысый... твою!!!
Очарование вечера было бесповоротно нарушено. -- Э-эх!-- вздохнул Фальк.-- И
тут не по правилам. Ну что, поехали, что ли? ...В молчании подскакали
путники к воротам. Сэр Родерик трижды протрубил вызов и створки медленно
открылись. Опустился, скрипя, мост, и навстречу рыцарю выполз Страж ворот...
...-- А-а, здравствуйте, ваша милость!-- радушно пробасило чудовище,--
Милости просим!-- и оно весело хохотнуло:-- Каламбурчик. -- Это... привет!
-- запнувшись, ответил сэр Родерик. Фальк хмыкнул и рыцарь умолк, мучительно
подыскивая приличествующие случаю слова. Чудовище пришло на помощь: -- За
принцессой, что ли? -- Н-ну... в общем, да. Как она тут, ничего?-- нелепо
спросил рыцарь. Монстр захохотал, раскрыв устрашающую пасть: -- Да уж
ничего! Небось сами слышали сейчас, а? -- Слышали,-- признался рыцарь.--
Чего это она? -- Повара ругала. Она, видите ли, мясного на ночь не лопает,
ей молочное подавай. -- Да-а,-- неопределенно протянул сэр рыцарь, у
которого от напряжения разболелась голова,-- Так я, это... к ней того...
поеду, или как? -- Поезжайте, конечно,-- кивнуло чудовище, намереваясь
посторониться,-- Мы вас тут уже заждались... -- То есть как это
"поезжайте"?!-- встрепенулся молчавший до сих пор Фальк,-- а биться кто
будет?! Ты же,-- обратился он к чудовищу,-- само хотело биться, а теперь
что? Это легенда или нет, в конце-то концов?! -- Да я это... вообще-то не
против,-- чудовище смущенно поглядело на рыцаря. -- Нет!-- энергично
воскликнул сэр Родерик.-- Нет и еще раз нет! Ты извини, конечно,-- обратился
он к чудовищу,-- но мне же еще принцессу освобождать, само понимаешь... Ты
не подумай, я не боюсь, но... Мне силы нужны, да и тебя жаль -- ты мне сразу
понравилось, а я страшен в гневе -- еще зашибу ненароком... -- А что же
делать?-- спросило чудовище. Оно явно испугалось, но старалось держать себя
в лапах. -- Э-э... Придумал!-- воскликнул рыцарь. Его осенило.-- Слушай, а
ты нырни сейчас с моста в ров, как будто я тебя убил, проплыви подальше и
вылезай. А я поеду. -- Ага!-- обрадовалось чудовище и без лишних слов
нырнуло... ...Благородный рыцарь еще немного постоял, глядя на воду,
поглотившую поверженного им Стража, потом вложил в ножны свой верный меч и
медленно въехал под арку... -- Куда теперь?-- спросил сэр Родерик, когда
они, спешившись, вошли в замок. -- Куда, куда? Известно куда -- в темницу,
принцессу освобождать,-- ответил ворчливо Фальк,-- Пошли! ...Коридоры
тянулись бесконечно, все выше и выше... И чем ближе подходили они к покоям,
в которых томилась заточенная королевна, тем слышнее были ужасные крики,
доносившиеся оттуда... ...-- Да что же это такое?-- недоуменно бормотал на
ходу Фальк,-- пытают ее там, что ли? Вроде не было такого в легенде... А-а,
все тут наперекосяк! -- Слушай, может -- не надо, а?-- отчаянно зашептал сэр
Родерик перед самой дверью. -- Как это -- не надо?!-- злобно прошипел в
ответ Фальк,-- А принцессу-то кто освободит, папа римский? -- А что,--
загорелся сэр Родерик,-- может, поехать к нему да попросить? Он же этот...
святой, ему бы сподручнее... -- И полцарства прикарманить -- тоже
сподручнее, да? -- Да ты погоди... Я же не отказываюсь. Только вот... Ты
послушай -- крики-то вроде как мужские. Может, она и не тут вовсе. -- Тут,
тут,-- успокоил Фальк и решительно подтолкнул оробевшего рыцаря к дверям.--
Давай! ...Страшная картина предстала взору Героя. Мрачная комната с клеткой
в углу, в которой кто-то скорчился -- невозсожно было разглядеть в сумерках.
Посреди комнаты на возвышении стоял абсолютно черный трон, а на нем с
хлыстом в руке... -- Ну, наконец-то пожаловал!-- принцесса бросила хлыст и,
легко соскочив с трона, побежала навстречу сэру Родерику.-- Насилу
дождалась! Чего только не перетерпела! Здешний повар -- повешу его, как
только свадьбу сыграем. Совсем готовить не умеет! -- Свадьбу?-- ошеломленно
пробормотал сэр Родерик, но заметил испепеляющий взгляд принцессы,-- А, ну
да, свадьбу. Я это... -- Ну то-то же,-- рявкнула принцесса,-- а не то смотри
у меня -- живо в клетке рядом с этим окажешься. -- Не злите ее, ваша
милость,-- шепнул Фальк,-- Лучше спросите, где колдун? -- Да,-- спохватился
рыцарь,-- а где, собственно, колдун? -- Здесь я,-- послышался из клетки
слабый голос,-- Ох, выпустите меня, люди добрые! Сил нет... -- Ладно уж,
выходи,-- принцесса подошла и открыла дверцу. Из клетки, пошатываясь, вылез
высокий человек в черном плаще.-- Должен же он тебя убить! -- Убить?--
переспросил сэр Родерик. -- Ну да, его убить, а на принцессе жениться,--
подсказал сзади Фальк,-- Так по леген... -- Да идите вы все со своей
легендой!-- не выдержал наконец сэр Родерик,-- Не хочу я никого убивать, не
хочу я на этой... даме жениться и пол-царства не хочу! И вообще, он,-- ткнул
рыцарь пальцем в колдуна,-- он меня убил, понятно?! Ну могу я погибнуть или
нет?! -- Нет!-- воскликнул Фальк,-- Это не по правилам! А кто на принцессе
женится? -- Да брось ты его,-- цинично ухмыльнулась та,-- я за колдуна тогда
выйду... -- Не-е-ет!!!-- отчаянно завопил колдун. Он подскочил к сэру
Родерику и ухватил его за рукав:-- Эй, ты меня убил, понял?! -- Нет, ты меня
, понял?! -- Нет, ты... -- Заткнитесь оба,-- гаркнула принцесса.-- Вы мне
оба не нужны. Дайте-ка поразмыслить...-- она на минуту задумалась, но тут же
вскочила и схватила за шиворот Фалька: -- Все сходится. Ты,-- она ткнула
пальцем в колдуна,-- убил того, а этот,-- она встряхнула ошеломленного
слугу,-- укокошил тебя. За него я и пойду. Это так романтично -- выйти за
оруженосца! -- Но это...-- попытался было трепыхаться Фальк. -- По
правилам!!!-- в один голос заорали колдун и рыцарь. ...И жили они вместе
долго и счастливо, и умерли в один день... -- Бедняга,-- заметил сэр
Родерик, когда отзвучала поминальная молитва,-- умереть таким молодым! --
Представляю, каково сейчас принцессе,-- вздохнуло чудовище,-- ведь и года не
прошло... Колдун вздрогнул: -- Не надо об ужасах на ночь,-- попросил он,
непонятно кого имея в виду,-- пойдем-ка лучше выпьем!
Было, стало быть, дело в те незлопамятные времена, когда Русь Святую на
удельные княжества делили. Делили по-простому, не чинясь: кто кого уделает,
тот, значитца, и князь. А кто уделывать не умел -- оставался не у дел. Ну и
вот, Русь Святую разделили, тут бы вроде и зажить, как оно водится,
припиваючи да призакусываючи -- ан нет, не тут-то было. Явилось откуда-нито
Чудище Партивное, село на гору высокую, да с горы вниз манифест спускает: --
Ща вот маленько дух переведу, да и сожру вас перво-наперво всех. А уж дале
посмотрим. Народ сперва и не понял. Ну, сидит там чегой-то сверху, так мало
ли их таких на нашем веку сверху-то посидело ? Авось, всех и не сожрет -- не
переизберут, поди. Но допрежь до кого дотянется -- того жалко, самим, эвон,
закуси не хватает. А тут пришел с деревеньки Сочи, что у самого Черного
моря, вещун один, волхв и кудесник по прозвищу Прикупной Туз. Покорен Перуну
старик одному, поэтому такое городит, что и Вещий Олег помрет. Вот деду-
нюшка и обьясняет: -- Это, говорит, правило такое.Кто на высокой горе сидит
-- тому взятка надобна большая, чтоб закрыться без чреватых последствий.
Призадумались мужики. Надобно, видно, взятку собрать, да поболе, чтоб уж
закрылось Чудище Партивное и не открывалось. Да только чем давать-то ?
Злато-серебро припрятано, деньги Чудище не жрет, деньги инфляция жрет...
Один очкарик заикнулся было: "Водка, мол, жидкая валюта", да на него так
цыкнули, что он, сердешный, до смерти потом заикался. Ишь ты, таракан
очкастый! Да чем водку налево переводить -- лучше пусть его всех нас ло-
пает, авось желудок испортит! Долго ли думали, коротко -- наконец
догадались. Кликнули Данилу-мастера, да и вышел у него для Чудины цветок не
цветок, а орден персональный -- "Охреновительнейшая Мерзопакость"
называется. Хороший орден, массивный -- одного дерьма сколько извели, не
считая позолоты. А из остатков медаль получилась -- "Тридцать лет в одном
месте". Вот ужо, думают, порадуется Чудище почету, да и пожалеет кого...
Может быть... Не тут-то было. Пришла делегация гадину награждать, а гадинато
орден проглотила, медалью закусила, а тогда уж и распробовала, чем ее
хозяева-то потчуют. Ух и осерчала! -- А-а, -- завопила,-- сами дерьмо
хлебаете и мне подаете?! Да я вас, пасюков, таперича не просто съем! Я вас
съем, потом до ветру схожу, а потом по-новой съем, ясно? -- Не серчай,
милостивец! -- взмолились тут народные избранники, падая на колени (рефлекс
у них такой -- на колени падать). -- Не мы это виноваты, мол. Мы
злато-серебро для ордена твоего из-за бугра попросили, гуманитарную помощь
там али кредит МВФ, значит. Да только разворовали его по дороге злые
бяки-буки, а остаток какой-то Соловей-Разбойник уже на месте свистнул. Уж не
обессудь -- чем богаты, того и принесли, не поскупились... Помыслило Чудище
Партивное, да вдруг главного и спрашивает -- фамилие твое какое будет? --
Бякины-Буковичи мы будем.Бояре-середняки, сочувствующие... Тут Чудище все и
поняло. Раскрыло было все три пасти -- схавать всех на месте, да
подумало:"Понять -- значит, того... простить!" Не чуждо было хвилосохвии. И
говорит: -- Ин ладно. На первый раз -- идите. Милую я вас, обещаюсь
вдругорядь не кушать. Будет с вас и одного разу. С тем и пошли бояре Бякины
с горушки вниз. А Чудище вдогон еще и Указ спускает: -- Завтра, мол, с утра
подавать мне первую порцию на-гора. Да с музыкой чтоб и нарядные были, во!
Закручинился народ, чего делать -- не знает. И тут, откуда ни возьмись,
выползает давешний очкарик и ну заикаться: -- Жид-жид-жид... -- Ну чего
тебе? -- спрашивают,-- Опять, что ли, водку не по делу отдавать? А ему все
едино -- тужится, бедняга, аж очки с него сползают: -- Жид-жид-жид...
Стукнули его по спине, чтоб слова проскакивали. Он и заговорил: -- Глу-упые
вы! Ч-чудище-то -- оно ить не к-кто другое, как Юдище! Опять, мол, на нашу
голову с-село! В-в-воевать его надо, спасать Расею! Поскреб народ по
затылкам -- не-ет, не получается дело. Где ж это видано, чтоб иудейска
племени кто в три глотки выступал да силой похвалялся? Их и не громили бы
небось, ежели в ответ схлопотать обратно можно было б... Энтот-то очкарик,
поди, сам в драку не полезет... Однако мысль все же имеется. Есть тут вроде
в запасе тридцать три богатыря -- лабазы купецкие от себя охраняют, деньгу
варят да в ус не дуют. Таким как бы сподручнее это самое. Порешили сказать
им -- так, мол, и так, погромчик не устроите ли? Авось, Юдищу-то и не
испугаются... Так оно и вышло, да только не совсем так. Правда, услыхали
богатыри про погром -- толпою кинулись, еще и другим-прочим заказали: не
суйтесь, мол, наше дело. И двинулись всей бригадой на гору -- разборку
устраивать. Приехали, значит, Джипку-Чероки расседлали и речь такую с
Чудищем повели: -- Ну ты, компот ты кислый. Ты, в натуре, на гнилой козе
подъезжаешь? Ты, блин, завтра чтоб сто косых баксов было, если, блин,
хочешь, чтоб головы на месте торчали, понл?! А дальше -- неувязочка
получилась. Посмотрело на них Чудище, да и, слова худого не говоря, чихнуло
в три глотки. И унесло богатырей, как и не было вовсе. Говорят, зашвырнуло
их аж в Крым. О ту пору в Крыму татары жили, сами себе головы, к тому же все
сплошь в чалмах басурманских. Они, как удел свой получили, так от всех
отделились и хана себе выбрали. Гордились им сперва да поначалу -- страсть.
"Наш хан, грят, уж такой хан -- всем ханам хана!" А хан-то им на чалмы и сел
-- налоги, поборы, гарем опять же... А недовольных -- в Бахчисарайскую
степь, Черномор-канал рыть, от материка отделяться, как дяденька-сказочник
Аксеныч планировал. Так и жили. Богатырей-то сначала туда же отправили, как
подозрительных, да позже спохватились -- не пропадать же способностям...
Назначили их надзирателями и пахана к ним приставили, его еще по старой
памяти дядькой Беломором величали, заслуженный был кадр. С тех пор, говорят,
стали они остров тот хранить и надзором обходить. А с ними -- дядька их
мерзкой. Но это сказочка другая. Авось, расскажем как-нибудь. А наша сказка
продолжается... Ой, беда-беда, када голова худа! Думали мужики, думали, как
от напасти избавиться -- ничего не придумывается. Ордена страхо- людине не
надобно, богатырей чихом повалило -- зараза, да и только. У некоторых уже и
штаны по швам разошлись -- знать, не тем местом думать взялись. И что хужее
всего -- стали промеж них такие заводится, которые Чуду-то во как зауважали.
Говорят, мол, хватит-де разброд творить, стране-де нужна твердая лапа. Пуще
всех бояре Бякины разорялись, да еще этот, в очках который. Народ и моргнуть
не успел, а они тебе уж: одни чудетаты, другие чудернаторы, а очкастый, тот
и вовсе подпартивником госбезоюдности оказался. А Чудище еще и поощряет
сверху: -- Верной, мол, дорогой идете, товарищи! А демократию вашу я вам,
так уж и быть, оставляю. Жрите ее, как и раньше жрали. Авось, разжиреете.