Нэпьер Сьюзен. Защита от шантажа

   Мэттью сделал длинный глоток, наблюдая за ней поверх бокала.
   – В самом деле? А фотографии говорят обратное.
   Ее пальцы нервно сжали тонкое стекло.
   – Ты думаешь, что я наслаждалась той ситуацией, в которой оказалась по твоей вине? – сказала она ледяным тоном.
   – Мне пришлось в это поверить, – парировал он. Его лицо напряглось, и он показался Рэйчел похожим на ястреба, пристально следящего за своей добычей. – Неужели тебя заставили заманить меня в этот домик и скомпрометировать?
   Бокал жалобно звякнул, когда она резко поставила его и мрачно взглянула ему в глаза.
   – Конечно, нет. Я тебя не заманивала, как ты изящно выразился.
   – Но ты толкнула меня в бассейн. Никакой кошки, так удачно попавшей под ноги, не было, – сказал он и мрачно улыбнулся, глядя на ее виноватое лицо. – Кажется, я припоминаю, что именно ты предложила отправиться в этот Богом проклятый гостевой домик.
   – Ты был неуправляем, Меррилин паниковала, и кому-то приходилось срочно решать, что делать.
   – Значит, это все-таки была твоя идея. Но почему? Это извращенная форма мести за контракты, которых ты не получила? Или какая-то хитроумная игра?
   – Если кто и разыгрывает здесь игры, так это ты, – бросила она. – Это ты должен объяснить мне все.
   Он оттолкнул от себя недопитое пиво и положил ладони на стойку.
   – Ты хочешь, чтобы я сделал первый шаг? – спросил он. – Хорошо. Говори: сколько?
   – Сколько чего?
   – Сколько ты хочешь за фотографии – за отпечатки и негативы? Сколько?
   Рэйчел почувствовала, как в груди у нее что – то взорвалось.
   – Что ты имеешь в виду? – Голова у нее кружилась, не давая мыслям выстроиться: он ее шантажирует и спрашивает, сколько денег может дать она?
   – Сколько они могут стоить – десять, двадцать тысяч?
   – Десять тысяч долларов? – недоверчиво откликнулась она эхом.
   – Мало? – Он насмешливо вскинул брови. – Сколько ты хочешь – пятьдесят, сто?
   – Не делай из меня дуру! – завопила она. Риордан мог с тем же успехом просить у нее луну с неба. – Ты миллионер, тебе не нужны деньги!
   – А тебе нужны? На что? Чтобы поддержать твой тонущий бизнес?
   Этот ядовитый тон окончательно вывел ее из себя.
   – Ничего он не тонущий! Проблема только в отсутствии наличных именно сейчас! И все!
   – И чтобы получить их, ты опускаешься до шантажа. Едва ли это станет хорошей рекламой для твоей конторы.
   – Ты на что намекаешь? Наша честность и надежность никогда не были под вопросом и не будут! Это твои снимки! Ты грязный шантажист!
   – Какого черта! – Он уставился на нее с видом озадаченной невинности.
   Рэйчел полезла в сумочку и вытащила записку, написанную зелеными чернилами.
   – И не говори, что ты не писал этого, потому что… – тут она вытащила еще один листок бумаги, исписанный тем же почерком, и положила обе бумаги рядом, – я сравнила оба послания. Они написаны одной рукой!
   Мэттью ошарашенно посмотрел на записку, которую он приложил к букету, посланному ей после того вечера.
   – Ты сохранила ее? И цветы тоже?..
   Рэйчел покраснела.
   – Не льсти себе. – Она решила солгать, чтобы осадить его: – Розы отправились прямо в мусорную корзину.
   Он потянулся к другой записке, но Рэйчел проворно выхватила ее у него из-под пальцев.
   – Ну нет, этого доказательства ты не получишь. Ты шантажировал меня этими фотографиями, угрожая послать их в газеты! Ты обвинил меня в проституции и еще имеешь наглость утверждать, что шантажом занимаюсь я?
   Скулы у него покрылись красными пятнами.
   – Но ведь ты первая прислала их мне.
   – Я не видела их до того момента, когда они выпали на стол вместе с этим… опусом! – вспыхнула Рэйчел. – А тот конверт, который ты выдернул у меня из рук в больнице, уронила вместе со всеми ее письмами твоя мать! Все, что я сделала, – это подобрала с пола рассыпавшуюся почту, Если ты думаешь, что мы отзовем наши предложения с конкурса на контракт с «КР», не ссылаясь на тебя, засунь эту идею куда подальше! Я совершенно не представляю, откуда появились эти снимки и есть ли у тебя негативы…
   – У меня нет негативов, ни этих, ни каких-либо других, но, может быть, ты знаешь, кто их мог сделать?
   – … делай что хочешь, но не думай, что ты выйдешь сухим из воды. Мы оба влипли в эту грязь…
   Она оборвала свою тираду и уставилась на Мэттью.
   – Что ты сказал?
   В ответ он кратко объяснил появление конверта в «КР индастриз» и как он оказался у него в руках.
   – Подписи не было, как и конкретных требований, так что я предположил, естественно, что это послание пришло от тебя, как от непосредственной участницы событий. Я думал, что это какая-то разновидность шантажа, и отреагировал соответственно.
   Рэйчел рассвирепела.
   – Естественно предположил? Почему это я оказалась таким естественным кандидатом в шантажисты? Что вообще заставило тебя думать, что я могу шантажировать людей?
   – Может, это мое подсознание.
   – Подсознание? Твое подсознание говорило тебе, что я могу быть сукой, которая измывается над людьми?!
   Вместо того чтобы отшатнуться от угрожающе нависшей над ним Рэйчел, Мэттью взглянул ей в глаза с убийственной честностью.
   – Нет, мое подсознание говорило мне, что ты – великолепная, невыразимая, земная женщина, которая опасно меня привлекает, и все мои мыслительные процессы путаются каждый раз, как ты появляешься в поле моего зрения. Думаю, ты заметила, что я не мог сформулировать ни одной членораздельной фразы, когда мы находились в чуланчике для белья.
   Рэйчел показалось, что ее стукнули пыльным мешком.
   – Теперь понимаешь, почему я был в бешенстве? Я чувствовал себя преданным. Мне даже хотелось, чтобы это была ты, потому что тогда я смог бы освободиться от своей страсти.
   – Я… не знаю, что сказать, – пробормотала она.
   Он снял очки, открывая незащищенные глаза с расширившимися зрачками.
   – Но ты оказалась такой же торопыгой, как и я, ты так же плохо подумала обо мне. Мы оба ошиблись.
   – У меня была более веская причина, – защищалась она. – И Невилл сказал…
   – А, Невилл! – Выражение лица у него внезапно изменилось. – Не сомневаюсь, что мой драгоценный кузен представил меня в самом неприглядном свете.
   Рэйчел, казалось, только сейчас начала понимать, что он говорит. Она уставилась на записки в своей руке.
   – Но почему ты готов поверить мне сейчас? – проговорила она каким-то жалким тоном и тут же мысленно велела себе встряхнуться.
   – Возможно, потому, что в данный момент мы знаем друг друга немного лучше, – сказал он, обходя стойку. – Мир?
   – Если несколько поцелуев и есть «узнать получше», придумай что-нибудь другое, – фыркнула она.
   – Вообще-то я говорил о нашем взаимном расследовании. Человек, которого я нанял наблюдать за тобой, сообщил, что все твои соседи уверены в твоей репутации бескорыстного и честного человека.
   – Ты повесил за мной «хвост»? – всполошилась Рэйчел.
   Она так была увлечена собственной слежкой, что ей ни разу не пришло в голову оглянуться.
   – В тот момент это показалось хорошей идеей, – пожал он плечами. – Если бы я знал, что ты намерена превратиться в мою тень, пожалуй, я бы избавил себя от лишних расходов.
   – Ты знал, что я слежу за тобой? – Боже, как она была наивна, как радовалась прошлой ночью своим успехам.
   – Нет, детектив сообщил мне об этом, когда я посещал отца, и сказал, что ты столкнулась с моей матерью около палаты, – признался он.
   Это было некоторым утешением – сам он ее не заметил.
   – Надеюсь, это стоило тебе пары сотен лишних долларов, – сказала она со злорадством.
   – Я получил скидку. Он из фирмы, которая работает на «Эйр холдингс» и конкурирует с твоей за получение контракта, – сообщил он, втирая соль в ее раны.
   – Это тот самый, которого ты послал забрать твой «порше»?
   – Вообще-то я сказал ему, что его работа закончена и дальше я справлюсь сам.
   Рэйчел скрестила руки на груди.
   – Ты показывал ему снимки?
   – Ничего я ему не показывал, даже не произнес слово «шантаж». Он считает, что я дал ему простое и понятное задание – разузнать о тебе побольше в личных целях.
   Она замерла.
   – Ты оплачивал его работу через фирму или напрямую?
   – Напрямую, – признал Мэттью.
   – Это ужасно. Теперь он думает, что ты имеешь что-то лично против меня и не хочешь пропускать это через официальные каналы. Может, он считает, что я твоя потенциальная содержанка? – расстроенно заключила она.
   – Любовница. Поскольку я не состою в браке, ты можешь стать моей любовницей, а не содержанкой.
   Пока Рэйчел подбирала подходящий ответ, который поставит его на место, он добавил:
   – Но почему ты оцениваешь себя так низко? А вдруг я проверяю твою надежность как будущей жены?
   Сердце у нее болезненно сжалось.
   – А почему ты решил, что замужество повысит мой статус? Кстати, мужчины, которые подумывают о новом браке, перестают носить символ, напоминающий о прошлом.
   Мэтт задумчиво повертел толстое золотое кольцо, украшавшее его безымянный палец.
   – Это старинное правило, которому учат в школе детективов? – Он снял кольцо и подбросил на ладони. – Оно было очень полезным – отпугивало жадных волчиц из высшего общества. Ты не представляешь, какие предложения я отклонял сразу после смерти Ли.
   Она передернулась при одной мысли об этом.
   – Богатые не должны быть одинокими так долго.
   Мэттью сунул кольцо в карман.
   – Я никогда не клевал на приманку секса и не считал его заменителем любви. Любовь, которую можно купить, не стоит потраченных денег. А что ты можешь сказать о себе?
   Рэйчел широко распахнула глаза: за вычурной оболочкой известного дельца Мэттью Риордана скрывался романтик.
   – Что сказать?
   – После смерти Дэвида Уэстона ты принимала предложения мужчин, чтобы утешиться?
   – Почему ты спрашиваешь? У тебя есть полный список моих бывших любовников?
   – Я интересовался твоим нынешним положением, а не прошлым. В настоящем у тебя, похоже, нет мужчин. Если только твой партнер не имеет привычки смешивать работу и удовольствие.
   – Фрэнк?
   Смех Рэйчел вызвал тень удовлетворенной улыбки на губах Мэтта. Он облокотился на стойку.
   – Ты не находишь его достаточно симпатичным?
   – Возможно, но мы никогда не обращали друг на друга внимания.
   – Это не очень-то корректно с твоей стороны.
   – При чем тут корректность? Я вообще никого не ищу, я вполне довольна своей жизнью, – солгала Рэйчел.
   – В таком случае что сказал Уэстон, когда ты сообщила ему, что я тебя шантажирую?
   – А почему ты решил, что я немедленно побежала к Фрэнку? Я сама справляюсь со своими проблемами.
   – Ты ничего ему не сказала? А я думал, ты ценишь его профессиональное мнение. – Мэтт удивленно поднял брови.
   – Я не сказала никому. Если бы Фрэнк узнал об этих фото, его реакция была бы абсолютно непрофессиональной, – пожала Рэйчел плечами. – Он бы просто взбесился.
   Мэтт нахмурился и выпрямился.
   – Ты хочешь сказать, что он жестоко с тобой обходится? Он причинял тебе боль раньше?
   – Нет, никогда, но он, скорее всего, потребовал бы, чтобы я немедленно разорвала все связи с «Уэстон секьюрити». И я не смогла бы обвинить его в предубеждении.
   – А я бы смог. Ты была невестой его брата.
   – Нет, я же говорю, мы не настолько близки. Он решит, что я сама навлекла на себя эти проблемы своей неосторожностью. Я действительно была неосторожна. Ведь кто-то проследовал за нами к домику и сделал эти снимки. А я не заметила.
   – Я тоже.
   – Ты был вообще не в состоянии заметить хоть что-нибудь. Или что-то сделать.
   – Ты не права. Я, например, весьма многое заметил в тебе. И если бы я не был в состоянии предпринять некоторые, очень определенные, действия, тебе бы не пришлось привязывать меня к кровати. – Он ощутил прилив радостного удовлетворения, видя, как Рэйчел борется со стремлением зарычать.
   – Мне следовало быть более осторожной.
   – Как именно?
   – Не знаю. – Она нервно провела рукой по волосам. За щитом этой уверенной самодостаточности он увидел скрытую страсть, безграничную и сильную.
   – Не занимайся самобичеванием, никто не мог предугадать, что все так обернется, – сказал он. – Кто-то увидел блестящую возможность и ухватился за нее. Это не просто денежное вымогательство, а акт мести, нацеленный на Риорданов. Точнее, на меня.
   Так, теперь он переместил ее с главной роли злодейки в толпу статистов.
   – Нельзя сказать этого с уверенностью, – горячо возразила Рэйчел. – Может, им нужно скомпрометировать меня в глазах твоего отца и тем самым ликвидировать любой шанс на получение работы от «КР».
   – Кому это выгодно?
   – Напрямую? Другим охранным компаниям, у которых похожий ассортимент услуг.
   – Неужели они действительно способны на такой грязный трюк против своих же? Рискуя при этом собственной репутацией?
   Да, теперь и ей это предположение казалось маловероятным.
   – Сколько у тебя врагов? – спросила она.
   Мэтт пожал плечами.
   – С тех пор как отец начал всем говорить, что я собираюсь выдвигаться на выборах, из нор полезли самые разные типы. Я считаю, кто не является другом, становится потенциальным врагом.
   Рэйчел не понравился такой цинизм.
   – Я не твой друг и здесь только потому, что ты не дал мне никакого выбора.
   – Друг в нужде все равно друг. Мы оба оказались в этом дерьме, нравится тебе это или нет. Пойдем, нас ждет домашняя работа, которую надо провернуть.
   «Домашняя работа» заключалась в выяснении, кто что запомнил. Мэттью лежал на животе прямо на полу, внимательно изучая последние фотографии. Закончив изучение, он нашел их идентичными снимкам из первого пакета.
   – Итак, можно заключить, что других негативов, по всей видимости, не существует. Таинственному фотографу удалось отснять только несколько кадров, а не всю пленку. Иначе он посылал бы более откровенные фотографии, усиливал угрозы.
   – Более откровенных поз просто-напросто не было, – отозвалась Рэйчел.
   Мэттью посмотрел на нее с интересом.
   – Не было?
   Рэйчел взглянула в его красивое лицо.
   – А ты не помнишь?
   Он усмехнулся.
   – Я уже говорил, что мои воспоминания становятся смутными и расплывчатыми, начиная с привязывания. Кажется, ты заявила врачу, что у меня лихорадка.
   – Эпизода с привязыванием не было, я просто мягко остановила тебя, когда ты попытался содрать с меня платье.
   – А после ты раздела меня.
   – Твоя одежда промокла, и ты не мог снять ее сам. Врач подтвердил, что я все сделала правильно. Иначе ты бы заболел гораздо серьезнее.
   – Так мы не занимались любовью? – спросил он задумчиво.
   Все это время он думал, что они были любовниками?
   – Нет, за кого ты меня принимаешь?!
   – Но я, кажется, припоминаю…
   – У тебя была лихорадка.
   – Но ты выглядишь здесь весьма разгоряченной. – Он снова взглянул на снимки.
   – Мэттью, – процедила Рэйчел сквозь зубы, – может, хватит изучать эти фото с лупой?
   – Скажи, пожалуйста, а ты внимательно разглядывала те снимки, которые получила? – ответил он вопросом на вопрос.
   – Я не рассматривала их под увеличительным стеклом, истекая слюной, если ты на это намекаешь, – прошипела она.
   – А следовало. Поди-ка сюда и посмотри. – Он потянулся и положил руку ей на щиколотку, слегка дернув.
   – Ну, хорошо.
   Рэйчел встала с кушетки и подошла к нему. Она опустилась на колени и взяла в руки лупу.
   – Посмотри. Вот… и вот. – Он сжал ее пальцы на ручке лупы и нацелил стекло на конкретный участок снимка. – Забудь на секунду, что на изображении ты и я, обрати внимание на детали. Эта фотография сфабрикована. Смотри, такого освещения не могло быть в полутемной комнате, это сделано с помощью компьютера. Сомневаюсь, что твоя попка действительно такая маленькая, как на снимке. И взгляни на угол, где бедро соединяется с ногой. Ты же специалист и должна знать анатомию человека. Если ты отсканируешь снимок и просмотришь пиксель за пикселем, ты найдешь места соединений.
   – Боже мой, это не я! – Рэйчел облегченно рухнула рядом с ним. Ее волосы скользнули по щеке Мэтта, когда она придвинулась поближе, чтобы лучше рассмотреть. – Это не я!
   – Ну, скажем, не совсем ты. Верхняя половина определенно твоя, а под тобой нахожусь точно я.
   Рэйчел сосредоточилась на деталях снимка.
   – Почему мне не пришло в голову, что это может быть фальшивка?
   – Потому что, как и я, ты была настолько разъярена, что не могла думать спокойно; а также потому, что остальные снимки подлинные. Кто бы это ни сделал, он очень умен. Хороший сканер, современное компьютерное оборудование, куча порнографических открыток, терпение и желание уязвить – и вот результат.
   – … и хлыст! – не обращая на него внимания, продолжала удивляться Рэйчел. – Он тоже отсканирован. Ты заметил? Казалось бы, он лежит на простыне, но под ним нет ни складочки, ни вмятины.
   – Ну, если вдуматься, такая сильная женщина, как ты, не нуждается в хлысте, чтобы держать мужчину в подчинении. Твой язык обжигает сильнее любого удара.
   Рэйчел покосилась на него и увидела, что он улыбается. Теперь и ей хотелось смеяться.
   – Итак, что мы будем делать с этим? – Она ткнула пальцем в разложенные на полу снимки.
   – Рад, что ты употребила множественное число, – отозвался Мэтт, складывая фотографии в стопку и помогая ей встать. – Я так понимаю, ты не жаждешь привлекать сюда полицию, даже больше, чем я.
   Рэйчел вздрогнула и покачала головой.
   – В таком случае первым делом необходимо нейтрализовать угрозу, которую представляют эти фотографии. Надо их обезвредить. И тогда мы сможем спокойно организовать расследование.
   Рэйчел подозрительно напряглась.
   – Но только никаких посторонних. Я подразумеваю и тех детективов, которые на тебя работают. – Она последовала за ним из комнаты в ошеломительно сияющую кухню, где Мэттью занялся приготовлением еды. Он вытянул из нее, что на ланч она съела только вегетарианский салат и яблоко, и был недоволен.
   – Сжигая такое количество калорий в спортзале, ты должна есть более плотно, – ворчал он, открывая большой двухдверный холодильник.
   – Последнее время я просто не хотела есть, я еще не оправилась от гриппа, – запротестовала она не слишком уверенно. Рот у нее наполнился слюной, когда она наблюдала, как профессионально он нарезает цыпленка, сельдерей и крутое яйцо и ловко вливает в салат сливочный соус с каперсами, почти одновременно подавая на стол горячий картофель.
   – Надеюсь, тебе это понравится, – сказал он, укладывая смесь на листья салата и ставя перед ней тарелку. – Но я не пытаюсь заманить тебя в мою постель обещанием завтрака. – Он улыбнулся ее недоверчивому выражению лица. – Я думаю, ты понимаешь, что я хотел бы… чтобы все закончилось именно так. Но в момент расследования нам лучше воздержаться.
   Пока Рэйчел обдумывала его ехидное замечание и пыталась изобрести ответ, он подхватил вилкой кусок салата и сунул ей в приоткрытый рот. Потом вручил ей столовый прибор и начал развлекать смешными историями об усилиях его отца отмыть Мэтгью от клейма «сына нувориша».
   Сама не замечая, Рэйчел позволила ему вытянуть из нее информацию о значительно менее приятных обстоятельствах ее рождения. Она была нежеланным ребенком, и ее появление стало ударом для отца и матери. Уже при рождении Робин они поняли, что никогда не будут идеальными родителями. Их внимание и тепло жестко дозировалось, и дети не ожидали ничего хорошего.
   Чашка с пряным чаем заменила опустевшую тарелку, и Рэйчел внезапно поняла, что они далеко ушли от цели ее визита. Она торопливо вернулась к их предстоящим планам. Постепенно в ходе обсуждения Мэтт объяснил ей, почему «Уэстон секьюрити» потеряла контракт.
   – Это не из-за моей личной неприязни к тебе и не потому, что я предубежден против женщин. Некоторые из моих лучших помощников – женщины. – Он перечислил несколько фактов, и Рэйчел вынуждена была признать, что во многом виновата. Она слишком доверяла Невиллу, который аккуратно вливал ей яд в ухо.
   Она согласилась, что не будет никаких шагов с ее стороны без консультации с ним, но не обещала точно следовать его советам.
   – Ты же не профессионал в этой области.
   – Я одаренный любитель.
   – Настырный, во все вмешивающийся любитель, – уточнила она.
   – Но не вредный.
   – Ты сказал, что нам необходимо нейтрализовать скандал. Как мы это сделаем?
   – Оставь это мне. – Мэтт лениво поднялся из – за стола.
   Рэйчел взглянула, как он укладывает тарелки в посудомоечную машину, потом подняла глаза на часы, висевшие высоко на стене. Она недоверчиво сверилась с часами на руке и поняла, что прошел уже целый день. Она вскочила на ноги, готовая откланяться.
   Рэйчел не помнила, как именно Мэттью уговорил отвезти ее домой, однако поняла, что сделала большую ошибку, когда он представился Робин, встречавшей их на крыльце, и просочяясь внутрь. Там он немедленно принял приглашение на чашку чая и подвергся сестринскому допросу.
   Чувствуя себя абсолютно свободно в скромной гостиной, он пил чай и слушал болтовню Робин о ее последнем рабочем дне. Мэтт оказался таким очаровательным слушателем, что, когда Рэйчел напомнила ему в четвертый раз о такси, которое он хотел вызвать, Робин вскочила и сама побежала заказывать машину.
   – А воспользоваться мобильником было невозможно? – спросила Рэйчел.
   – Я думаю, села батарейка, – нахально соврал он.
   В этот момент в передней открылась и захлопнулась дверь, и по коридору простучали знакомые каблучки.
   – Эй, представляете, мой класс устроил мне сегодня прощальную вечеринку! – Бетани споткнулась, замерев в дверях, ее ореховые глаза и розовый рот округлились, когда она узнала мужчину, вежливо поднявшегося ей навстречу. – Ух ты, это же малыш!
   – То есть? – Мэтгью протянул руку, явно веселясь. – Я Мэтт Риордан.
   Бетани засмеялась и пожала ее.
   – Вы тот человек с фотографии, который целовал Рэйчел руку на приеме.
   Только Рэйчел заметила, как порозовели кончики его ушей.
   – Вы видели эти фото?
   – Я открыла пакет во время завтрака, – отозвалась Рэйчел.
   – Я посмотрела только на одну, остальные Рэйчел спрятала. Они были ужасно неприличные или по другой причине? – не унималась Бетани.
   – По другой, – ухмыльнулся Мэтт, послав Рэйчел выразительный взгляд.
   Бетани была остроглазой девчушкой.
   – Вы с Рэйчел собираетесь на свидание?
   Мэтт покачал головой.
   – Вообще-то я здесь потому, что хочу пригласить на свидание тебя.
   – Меня?
   – Вы с мамой уезжаете завтра вечером, и я подумал, может, ты разрешишь мне пригласить вас всех на ланч, а потом подбросить в аэропорт на лимузине моего отца.
   – Мэтт…
   – Вы имеете в виду настоящий черный лимузин с шофером – как в фильмах? – отмахнулась девушка от протеста Рэйчел.
   – С телевизором, видео и компьютером сзади, – подтвердил Мэттью. – Ты сможешь послать прощальное письмо друзьям по электронной почте на пути в аэропорт.
   Глаза у Бетани заблестели.
   – Но у нас сумасшедшее количество багажа, – предупредила она. – Мы берем все.
   – Тогда надо будет взять два лимузина – один для нас, другой для багажа.
   Бетани хихикнула и смущенно вспыхнула.
   – Вы серьезно? – Он кивнул, и она снова просияла. – Это будет здорово, правда, Рэйчел? Некоторые мои друзья приедут проводить меня – представь их лица, когда я выпорхну из лимузина! А мама знает? Я хочу ей сказать!
   Она вылетела из комнаты, затем снова сунула голову в дверь и озорно добавила:
   – Значит, ты изменила мнение о нем как о скользком, грязном навозном слизняке, а, Рэйчел?
   Мэтт погладил подбородок, глядя на ее лицо.
   – Слизняке?
   – В тот момент это показалось мне самым подходящим определением, – стоически проговорила Рэйчел. – Относительно завтра… я не думаю…
   – Не говори ерунды, ты же не захочешь ее разочаровывать. Вы приятно проведете время, вместо того чтобы плакать здесь по углам. И Робин не придется беспокоиться о том, что ты остаешься совершенно одна. – Он скользнул глазами в сторону двери. – Симпатичная девочка, полная твоя копия – те же глаза, форма лица, такой же вызывающий наклон подбородка, когда ее подначивают… Вероятно, она будет такой же высокой, как ты.
   – Да…
   – В принципе она больше похожа на тебя, чем на Робин… – Слова замерли у Мзтта на губах, когда он увидел ее лицо. Рэйчел торопливо наклонила голову, собирая на поднос пустые чашки. – Рэйчел…
   Она не ответила, и он начал рассматривать фотографии на боковом столике. Они показывали, как менялась Рэйчел – от тонкого голенастого подростка, стоявшего между гордыми родителями, до смеющейся женщины рядом с Дэвидом. Затем он перевел глаза на фотографию Робин, Бетани и Саймона.
   – Бетани твой ребенок, а не Робин, правда?
   Она напряженно кивнула. Он быстро пересек комнату, проверяя, закрыта ли дверь:
   – Она знает?
   – Конечно, – жестко ответила Рэйчел. – Робин и Саймон честно сказали ей, что она удочерена. Она знает, что они не могли сами зачать ребенка, а я не могла воспитывать того, которого зачала…
   Глаза у него потемнели.
   – Но сколько же тебе тогда было? Боже…
   – Пятнадцать, – сказала она, избавив его от подсчетов. – Столько же, сколько сейчас Бетани…
   Тоненькая полудевочка-полуженщина, хрупкая и свежая, как нераспустившийся бутон, подумал Мэттью.