Страница:
Помимо быков мы не находим здесь других домашних животных, кроме барана, козы и собаки. Собака – животное ценное, для охотника, а вот два других, как кажется, не занимали особого положения в жизни пастухов крупного рогатого скота.
А как жили люди? Почти все они изображены обнаженными, хотя элементы одежды уже начали понемногу появляться. Это и набедренные повязки, сделанные из шкуры животного, и узкие штаны, и даже предполагалось использование одежды из тесненых растительных волокон, но это только гипотеза. Женщины иногда носят просторные юбки в форме колокола, но если они используют набедренные повязки, их можно отличить от мужчин только по форме груди – настолько их одежда похожа. Изображенные персонажи довольно часто носят как украшения веревочку вокруг живота. Еще недавно именно так выделяли себя жители в некоторых районах Африки. Кое-кто носит настоящие пояса и кольца на руках. Но самое удивительное – это головные уборы. Здесь и широкие шапки, нечто вроде фригийской шапочки, и даже некое подобие беретов и шляпок с перьями, и все это независимо от разнообразных причесок, иногда подкрашенных. Сама голова может быть украшена простой сферой, без всяких деталей внутри, или тщательно выполненным профилем, или опять же сферой, но отделенной двумя черточками от туловища, напоминающего астронавта или водолаза: это знаменитые «круглоголовые, столь привлекшие в свое время сторонников палеокосмонавтики».
Поскольку многие из этих сфер по-разному украшены, можно вообразить, что речь идет о масках, но носят их обычно женщины. Не исключено, что раскраска, пирсинг по-современному, должна была быть весьма распространена в ту эпоху, если судить по некоторым изображенным обнаженным персонажам. Чаще всего тело покрыто декоративными рисунками, состоящими из параллельных линий.
Если костюмы и орнаменты еще можно как-то трактовать, то образ жизни, изображенный на данных рисунках, не всегда легко угадать.
Аббат Брей, большой специалист в области наскальных изображений, попытался дать свои версии дешифровки. Но кто осмелится утверждать, что его интерпретации объективны?! Например, картина, изображающая треугольник с большими точками, окруженный тем, что можно квалифицировать как три «головы-кегли»? Рядом на коленях стоят два персонажа. Один из них держит топор. «Легенда», по мнению аббата, гласит: «Интимная сцена рядом со спящими детьми»! Когда в одной из круглых клеток изображены горшки и кувшины, а рядом женщина разбивает на своем жернове неизвестный продукт, то можно подумать о приготовлении пищи или о перемалывании зерен. Но редко удается пойти дальше.
Можно попытаться найти в изображенных картинах оставшиеся веками нетронутыми благодаря древним традициям африканских народов другие похожие действия. Такой способ был испробован сенегальцем Ампате Ба. Нужно признать, что в этом есть толк, так как предметы получают свое название, действия точно квалифицируются, существование некоторых поз перестает быть непонятным. Требуется глубже изучать этнографию племен и народов, например фульбе, которые, по-видимому, «ответственны» за эти рисунки. А пока приходится довольствоваться весьма смутными интерпретациями… Что, например, представляют собой предметы в форме полумесяца, которые мы наблюдаем в многочисленных домашних сценах?
Отметим также, насколько искусство пастухов динамично, оживленно. Жесты занимают большое место в графике: ко всему прибавляются утонченность черт, яркость красок, неподражаемый стиль…
Внутри «этажа» пастухов рогатого скота ученые попытались стилистически выделить несколько фаз. Но далеко в этом деле не продвинулись. Удалось только кое-что сделать в алжирской и ливийской зонах Тассили и в соседних районах (знаменитые городища Сефар, Джаббарен, Тадрарт Акакус).
Так, выделена «средняя пастушеская фаза», восходящая к очень ранним периодам (около 5500 г. до н. э. в Акакусе). Она является современницей последних охотников. Это главным образом типы лучников со средиземноморским профилем, головы их покрыты неким подобием беретов. Явно присутствуют негроидные элементы и многочисленные стада быков. Силуэты наших пастухов удлиняются, тяготеют к геометризму эпохи лошади.
Больше всего споров до сих возникает по поводу так называемых «круглоголовых». Что это – независимая группа, предшествовавшая пастухам, или, быть может, современница последних охотников? Согласия в трактовке нет. Даже здесь существует своеобразное разделение мнений: «архаичные» нарисованы по одному контуру, или в одноцветных плоскостях, или же носят фигурные маски, другие рисунки «поновее» – это полихромная живопись, с изображением негроидных типов и очень редко – быков. Повторим, что такое разделение взглядов далеко от совершенства и не всеми поддерживается.
Итак, «круглоголовые». Мы видели, что в эпоху охотников граверы эфиопской фауны уже материализовали сверхъестественные силы в виде людей в масках, вероятнее всего «колдунов». Эти персонажи ассоциируются с двумя типами сцен: один – изображающий охоту, другой – плодородие. И те и другие задевают религиозную идею и культы.
Первые наскальные гравюры дают нам весьма неточное указание на время прихода в Сахару этой мифологии. Надо признать, что с веками она все больше обогащается. У каждой эпохи будут свои особенности, и это не единственная заслуга наскального искусства, оставившего нам столь беспокойный пантеон. Конечно, не всегда удобно относить какие-либо изображения к хронологически определенному «этажу»: они просто не вписываются в существующие временные рамки. Но «люди с круглой головой», наши замечательные «астронавты», кажутся современниками пастухов крупного рогатого скота. Часто художники, посвятившие время и талант этому странному вроде бы «малеванию», выбирали укрытие под скалой или пещеры, чтобы раскрасить стены. С тех давних пор здесь ничего не изменилось. Мощь наскальных изображений волнует всех зрителей, хотя и не содержит слишком много сцен магических ритуалов, ритуальных оргий, неизвестных жертвоприношений. Ни в одном месте на земном шаре нет ничего подобного. Одновременно легкие по стилю и, если можно сказать, тяжелые по смыслу, они ассоциируют избранных людей с обожествленными животными, а их формы несут в себе тайную эзотерику. Создается впечатление, что молитвы и ритуалы людей становятся все более частыми, по мере того как жизненные силы покидают Сахару, и это читается на скалах: трагическая история плодородной страны, обреченной на то, чтобы стать самой красивой пустыней мира…
Наблюдательный человек будет поражен тем, что эти круглоголовые персонажи на наскальных изображениях очень футуристичны: это одновременно и Брак и Пикассо, научная фантастика и предел невозможного. Эти «великие боги» и эти процессии молящихся или их обожателей вводят нас в нереальный мир: Елисейские поля для упокоившихся героев, ставшие некой коллективной памятью? Фантасмагорические боги встречаются на своем Олимпе? Неизвестно. Единственное, что можно утверждать, – это то, что в те времена реки отступают, источники высыхают, уровень озер понижается, а люди, вспоминая о прошлом плодородии, задумываются об очень тревожном будущем. У нас нет ключа, чтобы понять эти горестные послания. Быть может, их смысл скрыт в глубине легенд пастухов-фульбе.
Колесницы в «летящем галопе»
«Народы моря»
Период лошади
Период верблюда
А как жили люди? Почти все они изображены обнаженными, хотя элементы одежды уже начали понемногу появляться. Это и набедренные повязки, сделанные из шкуры животного, и узкие штаны, и даже предполагалось использование одежды из тесненых растительных волокон, но это только гипотеза. Женщины иногда носят просторные юбки в форме колокола, но если они используют набедренные повязки, их можно отличить от мужчин только по форме груди – настолько их одежда похожа. Изображенные персонажи довольно часто носят как украшения веревочку вокруг живота. Еще недавно именно так выделяли себя жители в некоторых районах Африки. Кое-кто носит настоящие пояса и кольца на руках. Но самое удивительное – это головные уборы. Здесь и широкие шапки, нечто вроде фригийской шапочки, и даже некое подобие беретов и шляпок с перьями, и все это независимо от разнообразных причесок, иногда подкрашенных. Сама голова может быть украшена простой сферой, без всяких деталей внутри, или тщательно выполненным профилем, или опять же сферой, но отделенной двумя черточками от туловища, напоминающего астронавта или водолаза: это знаменитые «круглоголовые, столь привлекшие в свое время сторонников палеокосмонавтики».
Поскольку многие из этих сфер по-разному украшены, можно вообразить, что речь идет о масках, но носят их обычно женщины. Не исключено, что раскраска, пирсинг по-современному, должна была быть весьма распространена в ту эпоху, если судить по некоторым изображенным обнаженным персонажам. Чаще всего тело покрыто декоративными рисунками, состоящими из параллельных линий.
Если костюмы и орнаменты еще можно как-то трактовать, то образ жизни, изображенный на данных рисунках, не всегда легко угадать.
Аббат Брей, большой специалист в области наскальных изображений, попытался дать свои версии дешифровки. Но кто осмелится утверждать, что его интерпретации объективны?! Например, картина, изображающая треугольник с большими точками, окруженный тем, что можно квалифицировать как три «головы-кегли»? Рядом на коленях стоят два персонажа. Один из них держит топор. «Легенда», по мнению аббата, гласит: «Интимная сцена рядом со спящими детьми»! Когда в одной из круглых клеток изображены горшки и кувшины, а рядом женщина разбивает на своем жернове неизвестный продукт, то можно подумать о приготовлении пищи или о перемалывании зерен. Но редко удается пойти дальше.
Можно попытаться найти в изображенных картинах оставшиеся веками нетронутыми благодаря древним традициям африканских народов другие похожие действия. Такой способ был испробован сенегальцем Ампате Ба. Нужно признать, что в этом есть толк, так как предметы получают свое название, действия точно квалифицируются, существование некоторых поз перестает быть непонятным. Требуется глубже изучать этнографию племен и народов, например фульбе, которые, по-видимому, «ответственны» за эти рисунки. А пока приходится довольствоваться весьма смутными интерпретациями… Что, например, представляют собой предметы в форме полумесяца, которые мы наблюдаем в многочисленных домашних сценах?
Отметим также, насколько искусство пастухов динамично, оживленно. Жесты занимают большое место в графике: ко всему прибавляются утонченность черт, яркость красок, неподражаемый стиль…
Внутри «этажа» пастухов рогатого скота ученые попытались стилистически выделить несколько фаз. Но далеко в этом деле не продвинулись. Удалось только кое-что сделать в алжирской и ливийской зонах Тассили и в соседних районах (знаменитые городища Сефар, Джаббарен, Тадрарт Акакус).
Так, выделена «средняя пастушеская фаза», восходящая к очень ранним периодам (около 5500 г. до н. э. в Акакусе). Она является современницей последних охотников. Это главным образом типы лучников со средиземноморским профилем, головы их покрыты неким подобием беретов. Явно присутствуют негроидные элементы и многочисленные стада быков. Силуэты наших пастухов удлиняются, тяготеют к геометризму эпохи лошади.
Больше всего споров до сих возникает по поводу так называемых «круглоголовых». Что это – независимая группа, предшествовавшая пастухам, или, быть может, современница последних охотников? Согласия в трактовке нет. Даже здесь существует своеобразное разделение мнений: «архаичные» нарисованы по одному контуру, или в одноцветных плоскостях, или же носят фигурные маски, другие рисунки «поновее» – это полихромная живопись, с изображением негроидных типов и очень редко – быков. Повторим, что такое разделение взглядов далеко от совершенства и не всеми поддерживается.
Итак, «круглоголовые». Мы видели, что в эпоху охотников граверы эфиопской фауны уже материализовали сверхъестественные силы в виде людей в масках, вероятнее всего «колдунов». Эти персонажи ассоциируются с двумя типами сцен: один – изображающий охоту, другой – плодородие. И те и другие задевают религиозную идею и культы.
Первые наскальные гравюры дают нам весьма неточное указание на время прихода в Сахару этой мифологии. Надо признать, что с веками она все больше обогащается. У каждой эпохи будут свои особенности, и это не единственная заслуга наскального искусства, оставившего нам столь беспокойный пантеон. Конечно, не всегда удобно относить какие-либо изображения к хронологически определенному «этажу»: они просто не вписываются в существующие временные рамки. Но «люди с круглой головой», наши замечательные «астронавты», кажутся современниками пастухов крупного рогатого скота. Часто художники, посвятившие время и талант этому странному вроде бы «малеванию», выбирали укрытие под скалой или пещеры, чтобы раскрасить стены. С тех давних пор здесь ничего не изменилось. Мощь наскальных изображений волнует всех зрителей, хотя и не содержит слишком много сцен магических ритуалов, ритуальных оргий, неизвестных жертвоприношений. Ни в одном месте на земном шаре нет ничего подобного. Одновременно легкие по стилю и, если можно сказать, тяжелые по смыслу, они ассоциируют избранных людей с обожествленными животными, а их формы несут в себе тайную эзотерику. Создается впечатление, что молитвы и ритуалы людей становятся все более частыми, по мере того как жизненные силы покидают Сахару, и это читается на скалах: трагическая история плодородной страны, обреченной на то, чтобы стать самой красивой пустыней мира…
Наблюдательный человек будет поражен тем, что эти круглоголовые персонажи на наскальных изображениях очень футуристичны: это одновременно и Брак и Пикассо, научная фантастика и предел невозможного. Эти «великие боги» и эти процессии молящихся или их обожателей вводят нас в нереальный мир: Елисейские поля для упокоившихся героев, ставшие некой коллективной памятью? Фантасмагорические боги встречаются на своем Олимпе? Неизвестно. Единственное, что можно утверждать, – это то, что в те времена реки отступают, источники высыхают, уровень озер понижается, а люди, вспоминая о прошлом плодородии, задумываются об очень тревожном будущем. У нас нет ключа, чтобы понять эти горестные послания. Быть может, их смысл скрыт в глубине легенд пастухов-фульбе.
Колесницы в «летящем галопе»
Во многих местах Сахары сохранились странные изображения. Сомнений нет – на них мы видим колесницы. Колесницы, запряженные двумя или четырьмя лошадьми и чаще всего изображенные как бы в «летящем галопе». Животные показаны в движении, передние ноги выброшены вперед, задние – назад. Однако главное не в этом. Оно в способе изображения, так как нет никаких сомнений, что колесницы очень древние. Но как мы можем определить их возраст, если не сохранилось ни одного критерия, кроме состояния самого рисунка и силуэтов колесниц? Идет ли речь об историческом, доисторическом или происторическом «этаже»?
Первое время сам наскальный характер изображений колесниц исследователи выставляли впереди их исторического значения. Это объясняет ошибку, состоящую в том, что их автоматически зачисляли в… доисторический период. И только позже задались вопросом о причинах их существования в столь необычных местах.
Одна из наших задач в том, чтобы оправдать существование элементов, характеризующих развитую культуру, в тех местах, где никто не ожидал их найти. Впрочем, мы обладаем некоторыми сведениями о ряде интересных и загадочных событий в жизни обитателей северо-восточного побережья Африки начиная со второй половины второго тысячелетия до н. э., и колесницы занимают там значительное место. Таким образом, у нас есть кое-какой археологический и исторический материал по древней истории Северной Африки. В любом случае все мы вышли из доисторических времен в прямом смысле этих слов. И если житель того времени мог заинтересоваться колесницами, то скорее всего это происходило в силу особых обстоятельств.
Самый первый вопрос, который специалисты, к сожалению, не задают себе, – может ли сама Сахара быть родиной местных колесниц? Для того чтобы ответить на него, необходимо понять следующее: что такое колесница и каковы ее происхождение и конструкция. Для чего и где ее использовали: есть ли здесь экономическое оправдание? Могла ли она катиться где угодно?
Постройка колесницы требует применения металла. В этом и состоит проблема: в эпоху неолита в Сахаре его еще не было, а для повозки требуются шины, клинья, шайбы, заклепки или гвозди.
В 1938 году итальянец П. Грациози обнаружил изображения колесниц в районе Массуда, правда довольно посредственные. Их авторы не теряли времени на соблюдение ортогональной проекции и перспективы. При изображении повозок они будто бы смотрели на них сверху. Колеса и сами лошади вырисованы в профиль, возница – в фас. Лошадей запрягали по четыре или по две, иногда даже по одной, исходя из размера колесницы.
В любом случае все устройство повозки передано очень схематично: ось, соединяющая два колеса с шестью спицами в каждом, и настил. От него отходят два дышла, заканчивающиеся двойным ярмом на шее лошадей и напоминающие ярмо боевых колесниц Египта эпохи фараонов. Правит этим сооружением один человек, всегда стоя. На других рисунках колеса боевых колесниц имеют всего четыре спицы, а дышла соединены перекладиной – единственным ярмом для всей упряжки, но на настиле стоят два человека: возница и вооруженный воин…
Сразу заявим: некоторые попытки доказать, что колесницу можно построить без единой металлической детали, являются опасной утопией. Колесницы, запряженные быками, ездили медленно, их колеса были более мощными. Повозки же с колесами на спицах, с кабинкой или без нее, запряженные 2 – 4 лошадьми, создавались не для медленной езды: они должны были выдерживать тряску, удары о камни. Как минимум, их ободья должны были быть из металла, и мы не видим причин, почему другие детали не изготовлялись из железа. Аргумент, приводимый обычно противниками теории колесниц, говорит о рахле – знаменитом верблюжьем седле, не содержащем ни единого элемента из металла. Но «рахла» – это седло, а вес человека относительно невелик.
Действительно, имелись колесницы на деревянных колесах. Но, повторяем, то были скорее всего повозки, запряженные быками, существовавшие в юго-западном секторе Сахары. Они присутствуют всего на нескольких наскальных изображениях. Это типичная африканская повозка, и пастухи из Тассили уже были знакомы с ней до «летящего галопа», – она традиционна и не имеет отношения к нашим колесницам, запряженным лошадьми. В самом деле, преодоление препятствий колесами зависит от двух факторов: веса самой конструкции, ее водителя и скорости ее перемещения. Значения этих двух элементов здесь намного выше, чем в случае колесницы с быками. Колесница с деревянными колесами, едущая по каменистой пустыне, не выдержит и пяти километров, она непременно сломается. Сама идея такой простой повозки уже тупиковая, так как деревянное колесо со спицами, которое мы видим на некоторых изображениях и которое не имеет никаких укрепляющих металлических деталей, долго не протянет…
И еще вопрос: с какой целью сахарские жители эпохи неолита или скорее их потомки могли использовать эти повозки, если доказано, что они предназначены в основном для войн? Прежде всего, где они могли их раздобыть? Если бы археологам случайно удалось найти такое место посреди Сахары, где за 1500 лет до н. э. люди умели строить такие колесницы, чей силуэт заставляет думать об Эгейском мире, о критской цивилизации, то, вероятно, нам осталось бы еще что-то кроме рисунков и гравюр. Ни металл, ни изделия из него не производят без соответствующей инфраструктуры, сопровождающей цивилизацию. Специалистов по сахарской доисторической эпохе поражает то, насколько редок металл в Сахаре. Не то чтобы он совсем отсутствовал, но он там очень рассеян, даже если принять во внимание тот факт, что кочевники или обитатели оазисов находили очень мелкие кусочки металла и использовали их в домашнем хозяйстве.
Наши сахарские колесницы к 1500 году до н. э. могли быть построены только на территории нынешней Мавритании или Нигера. Но в этих районах наскальные изображения не представляют ни одной колесницы, из чего можно сделать вывод, что они сделаны где-то в другом месте. Нужно допустить, что если во времена античности в городах Сахары жили люди, то нам наверняка достались бы какие-то другие доказательства в подтверждение наших догадок. Но в 1500 году до н. э. сахарские равнины становятся неудобными для переездов. Цивилизация не исходит более из Сахары. Тем не менее именно здесь следует искать истоки происхождения колесниц. И можно почти с уверенностью сказать, что они появились внезапно именно в тех местах, где имеются их изображения.
Теперь самое время вспомнить о глубоких следах, оставленных здесь средиземноморскими цивилизациями, – речь идет о так называемых «народах моря».
Первое время сам наскальный характер изображений колесниц исследователи выставляли впереди их исторического значения. Это объясняет ошибку, состоящую в том, что их автоматически зачисляли в… доисторический период. И только позже задались вопросом о причинах их существования в столь необычных местах.
Одна из наших задач в том, чтобы оправдать существование элементов, характеризующих развитую культуру, в тех местах, где никто не ожидал их найти. Впрочем, мы обладаем некоторыми сведениями о ряде интересных и загадочных событий в жизни обитателей северо-восточного побережья Африки начиная со второй половины второго тысячелетия до н. э., и колесницы занимают там значительное место. Таким образом, у нас есть кое-какой археологический и исторический материал по древней истории Северной Африки. В любом случае все мы вышли из доисторических времен в прямом смысле этих слов. И если житель того времени мог заинтересоваться колесницами, то скорее всего это происходило в силу особых обстоятельств.
Самый первый вопрос, который специалисты, к сожалению, не задают себе, – может ли сама Сахара быть родиной местных колесниц? Для того чтобы ответить на него, необходимо понять следующее: что такое колесница и каковы ее происхождение и конструкция. Для чего и где ее использовали: есть ли здесь экономическое оправдание? Могла ли она катиться где угодно?
Постройка колесницы требует применения металла. В этом и состоит проблема: в эпоху неолита в Сахаре его еще не было, а для повозки требуются шины, клинья, шайбы, заклепки или гвозди.
В 1938 году итальянец П. Грациози обнаружил изображения колесниц в районе Массуда, правда довольно посредственные. Их авторы не теряли времени на соблюдение ортогональной проекции и перспективы. При изображении повозок они будто бы смотрели на них сверху. Колеса и сами лошади вырисованы в профиль, возница – в фас. Лошадей запрягали по четыре или по две, иногда даже по одной, исходя из размера колесницы.
В любом случае все устройство повозки передано очень схематично: ось, соединяющая два колеса с шестью спицами в каждом, и настил. От него отходят два дышла, заканчивающиеся двойным ярмом на шее лошадей и напоминающие ярмо боевых колесниц Египта эпохи фараонов. Правит этим сооружением один человек, всегда стоя. На других рисунках колеса боевых колесниц имеют всего четыре спицы, а дышла соединены перекладиной – единственным ярмом для всей упряжки, но на настиле стоят два человека: возница и вооруженный воин…
Сразу заявим: некоторые попытки доказать, что колесницу можно построить без единой металлической детали, являются опасной утопией. Колесницы, запряженные быками, ездили медленно, их колеса были более мощными. Повозки же с колесами на спицах, с кабинкой или без нее, запряженные 2 – 4 лошадьми, создавались не для медленной езды: они должны были выдерживать тряску, удары о камни. Как минимум, их ободья должны были быть из металла, и мы не видим причин, почему другие детали не изготовлялись из железа. Аргумент, приводимый обычно противниками теории колесниц, говорит о рахле – знаменитом верблюжьем седле, не содержащем ни единого элемента из металла. Но «рахла» – это седло, а вес человека относительно невелик.
Действительно, имелись колесницы на деревянных колесах. Но, повторяем, то были скорее всего повозки, запряженные быками, существовавшие в юго-западном секторе Сахары. Они присутствуют всего на нескольких наскальных изображениях. Это типичная африканская повозка, и пастухи из Тассили уже были знакомы с ней до «летящего галопа», – она традиционна и не имеет отношения к нашим колесницам, запряженным лошадьми. В самом деле, преодоление препятствий колесами зависит от двух факторов: веса самой конструкции, ее водителя и скорости ее перемещения. Значения этих двух элементов здесь намного выше, чем в случае колесницы с быками. Колесница с деревянными колесами, едущая по каменистой пустыне, не выдержит и пяти километров, она непременно сломается. Сама идея такой простой повозки уже тупиковая, так как деревянное колесо со спицами, которое мы видим на некоторых изображениях и которое не имеет никаких укрепляющих металлических деталей, долго не протянет…
Колесницы чрезвычайно редки на наскальных рисунках, особенно такие, у которых специалисты могут разглядеть детали повозок и колес
Не похожи эти колесницы и на древнеегипетские. Тогда откуда же они взялись?И еще вопрос: с какой целью сахарские жители эпохи неолита или скорее их потомки могли использовать эти повозки, если доказано, что они предназначены в основном для войн? Прежде всего, где они могли их раздобыть? Если бы археологам случайно удалось найти такое место посреди Сахары, где за 1500 лет до н. э. люди умели строить такие колесницы, чей силуэт заставляет думать об Эгейском мире, о критской цивилизации, то, вероятно, нам осталось бы еще что-то кроме рисунков и гравюр. Ни металл, ни изделия из него не производят без соответствующей инфраструктуры, сопровождающей цивилизацию. Специалистов по сахарской доисторической эпохе поражает то, насколько редок металл в Сахаре. Не то чтобы он совсем отсутствовал, но он там очень рассеян, даже если принять во внимание тот факт, что кочевники или обитатели оазисов находили очень мелкие кусочки металла и использовали их в домашнем хозяйстве.
Наши сахарские колесницы к 1500 году до н. э. могли быть построены только на территории нынешней Мавритании или Нигера. Но в этих районах наскальные изображения не представляют ни одной колесницы, из чего можно сделать вывод, что они сделаны где-то в другом месте. Нужно допустить, что если во времена античности в городах Сахары жили люди, то нам наверняка достались бы какие-то другие доказательства в подтверждение наших догадок. Но в 1500 году до н. э. сахарские равнины становятся неудобными для переездов. Цивилизация не исходит более из Сахары. Тем не менее именно здесь следует искать истоки происхождения колесниц. И можно почти с уверенностью сказать, что они появились внезапно именно в тех местах, где имеются их изображения.
Теперь самое время вспомнить о глубоких следах, оставленных здесь средиземноморскими цивилизациями, – речь идет о так называемых «народах моря».
«Народы моря»
Известно, что речь идет о военных нашествиях, может быть, даже миграции народов, расшатывавших Египет во времена XIX династии, в XIII веке до н. э. Они явились результатом великих потрясений Восточного Средиземноморья того времени: крито-микенская цивилизация рушилась, Греция захвачена «дорийцами», Троя скоро падет, филистимляне устремились в Палестину. Если верить египетским источникам, большая коалиция этих племен наступает на дельту Нила многочисленными волнами. Эти этнические группы, широко представленные на барельефе храма Мединет-Абу, были названы «народами мира», и ученые хотели видеть в них известные по данным археологии племена: данунов (данайцев?), акайвашей (ахейцев?), пелесетов (филистимлян?), шарданов (сардов?) и так далее. А возглавляли их ливийцы: «мешуеши» и «либу». Эти «народы моря» приходили иногда морем, иногда с востока дельты, чаще всего по побережью Ливии, где были их военно-морские базы. После многих схваток подобная коалиция была рассеяна фараоном Мернептахом около 1230 года до н. э., и побежденные разрозненные остатки захватчиков в беспорядке возвращались к побережью Средиземного моря.
Таким образом, налицо вторжение на африканскую территорию чужеродных этнических и антропологических элементов из Эгеиды, по-видимому, изгнанных с их земель другими захватчиками из Балкан и Малой Азии. Этот факт истории многократно подтвержден археологическими находками. Совсем недавно на острове Санторин была найдена прекрасно сохранившаяся фреска, изображающая атаку «ливийской» цитадели – с пальмами, жирафами, другими африканскими животными – эгейскими военными кораблями. Эти захватнические группы европеоидов, высаживавшиеся на берега Ливии, зачастую входили в альянс со своими захватчиками, также мечтавшими завоевать Египет. Но эгейцы и их союзники имели в своем распоряжении в качестве вооружения одну лишь колесницу, которая должна была противостоять великой силе фараонов.
Союз с ливийцами не помог им избежать поражения, и поскольку, без сомнения, морской путь был закрыт, они устремились в центральные районы Ливии, одной из столиц которой, видимо, являлась Джерма. Можно допустить много причин более позднего рассеивания колесниц по горам центральной Сахары. Мы же примем этот факт как одно из последствий страшного поражения и боязни быть плененными безжалостным врагом. Там, в затерянном мире песков и скал, они пытались обустроить себе новую жизнь…
Такой взгляд позволяет более – менее правдоподобно объяснить находки колесниц среди земноморского типа в центре Сахары к концу второго тысячелетия до н. э.. Можно понять местных художников, впервые увидевших лошадей и запечатлевших их на своих рисунках. А уж по сахарским тропам совершенные эгейские колесницы передвигались достаточно быстро… Но вопросов, связанных с их присутствием в Сахаре, много и главный: кто будет их чинить? Возьмем пример: что станет с «ситроеном», если он сломается, скажем, в Агадесе? Чинить его будет или какой-нибудь «самоделкин», или сам водитель, конечно, при наличии запчастей. Если же с места поломки нельзя заказать новые запчасти, то машину уже невозможно использовать, она технически мертва. Вдоль сахарских дорог можно встретить много таких обломков. В Европе же любая неисправность была бы только временным неудобством.
Вот и колесницы создавали те же проблемы. Таким образом, можно предположить, что эпоха их в пустыне была короткой. Места находок появляются как бы мимолетно, хотя и поражают воображение тех, кто их видит. Мы не верим в «коммерческие трассы» древности, на которых красивые и легкие колесницы выполняли роль полицейских машин наших дней! И все же…
Было бы проще, если бы мы не знали, какого уровня цивилизации достигли ливийцы. Благодаря Геродоту нам известно, что их упряжки были достаточно надежными для путешествий по пустыне. Знаем мы и о развитии гарамантов, надолго задержавшихся в Сахаре.
Что же касается троп, то надо отметить, что в течение последнего тысячелетия до христианской эры они не были такими уж сложными, какими мы видим их сегодня. Климат тогда оставался все еще влажным, лошадей можно было исправно кормить: эра верблюда здесь еще не настала.
Итак, проблемы, поднятые колесницей, далеки от понимания. Для того чтобы решить их, необходимо прежде всего составить каталог сотен гравюр и рисунков, найденных в пустыне. Затем классифицировать изображения по стилям или по типам. Уже описаны возницы колесниц, их вооружение, силуэты, предметы, которые они держат или носят, формы дышла. Учитывая окружающую натуру и происхождение рисунков, были, естественно, обособлены колесницы, запряженные быками: они наверняка имеют местное, средиземноморское происхождение и связаны с цивилизацией быка.
Можно ли после всего этого считать окончательно приемлемой карту «дорог», по которой ездили колесницы, созданную некоторыми авторами и соединяющую отдельные районы? Пожалуй, стоит пока воздержаться от последних выводов. И все-таки мы можем допустить мысль о большей степени проникновения эгейской культуры в Африку. Ведь надо также учитывать и тот факт, что авторы картин и гравюр могли создавать свои произведения только там, где поверхность скал и само их наличие позволяли им творить… А были ли скалы обязательно связаны с дорогами, по которым ездили колесницы? Тут приходит на ум такой ответ: в мирное время легче было ездить по открытым пространствам, а в смутное время выбирать горные дороги!
Но как доказать, что колесницы ездили не только по ним? Как узнать: местный творец или иностранный наблюдатель создал то или иное произведение?
Одно кажется нам доказанным: здесь был необходим металл, без него колесницы не были способны покрывать большие расстояния, да еще по пересеченной местности.
Таким образом, налицо вторжение на африканскую территорию чужеродных этнических и антропологических элементов из Эгеиды, по-видимому, изгнанных с их земель другими захватчиками из Балкан и Малой Азии. Этот факт истории многократно подтвержден археологическими находками. Совсем недавно на острове Санторин была найдена прекрасно сохранившаяся фреска, изображающая атаку «ливийской» цитадели – с пальмами, жирафами, другими африканскими животными – эгейскими военными кораблями. Эти захватнические группы европеоидов, высаживавшиеся на берега Ливии, зачастую входили в альянс со своими захватчиками, также мечтавшими завоевать Египет. Но эгейцы и их союзники имели в своем распоряжении в качестве вооружения одну лишь колесницу, которая должна была противостоять великой силе фараонов.
Союз с ливийцами не помог им избежать поражения, и поскольку, без сомнения, морской путь был закрыт, они устремились в центральные районы Ливии, одной из столиц которой, видимо, являлась Джерма. Можно допустить много причин более позднего рассеивания колесниц по горам центральной Сахары. Мы же примем этот факт как одно из последствий страшного поражения и боязни быть плененными безжалостным врагом. Там, в затерянном мире песков и скал, они пытались обустроить себе новую жизнь…
Такой взгляд позволяет более – менее правдоподобно объяснить находки колесниц среди земноморского типа в центре Сахары к концу второго тысячелетия до н. э.. Можно понять местных художников, впервые увидевших лошадей и запечатлевших их на своих рисунках. А уж по сахарским тропам совершенные эгейские колесницы передвигались достаточно быстро… Но вопросов, связанных с их присутствием в Сахаре, много и главный: кто будет их чинить? Возьмем пример: что станет с «ситроеном», если он сломается, скажем, в Агадесе? Чинить его будет или какой-нибудь «самоделкин», или сам водитель, конечно, при наличии запчастей. Если же с места поломки нельзя заказать новые запчасти, то машину уже невозможно использовать, она технически мертва. Вдоль сахарских дорог можно встретить много таких обломков. В Европе же любая неисправность была бы только временным неудобством.
Вот и колесницы создавали те же проблемы. Таким образом, можно предположить, что эпоха их в пустыне была короткой. Места находок появляются как бы мимолетно, хотя и поражают воображение тех, кто их видит. Мы не верим в «коммерческие трассы» древности, на которых красивые и легкие колесницы выполняли роль полицейских машин наших дней! И все же…
Было бы проще, если бы мы не знали, какого уровня цивилизации достигли ливийцы. Благодаря Геродоту нам известно, что их упряжки были достаточно надежными для путешествий по пустыне. Знаем мы и о развитии гарамантов, надолго задержавшихся в Сахаре.
Что же касается троп, то надо отметить, что в течение последнего тысячелетия до христианской эры они не были такими уж сложными, какими мы видим их сегодня. Климат тогда оставался все еще влажным, лошадей можно было исправно кормить: эра верблюда здесь еще не настала.
Итак, проблемы, поднятые колесницей, далеки от понимания. Для того чтобы решить их, необходимо прежде всего составить каталог сотен гравюр и рисунков, найденных в пустыне. Затем классифицировать изображения по стилям или по типам. Уже описаны возницы колесниц, их вооружение, силуэты, предметы, которые они держат или носят, формы дышла. Учитывая окружающую натуру и происхождение рисунков, были, естественно, обособлены колесницы, запряженные быками: они наверняка имеют местное, средиземноморское происхождение и связаны с цивилизацией быка.
Можно ли после всего этого считать окончательно приемлемой карту «дорог», по которой ездили колесницы, созданную некоторыми авторами и соединяющую отдельные районы? Пожалуй, стоит пока воздержаться от последних выводов. И все-таки мы можем допустить мысль о большей степени проникновения эгейской культуры в Африку. Ведь надо также учитывать и тот факт, что авторы картин и гравюр могли создавать свои произведения только там, где поверхность скал и само их наличие позволяли им творить… А были ли скалы обязательно связаны с дорогами, по которым ездили колесницы? Тут приходит на ум такой ответ: в мирное время легче было ездить по открытым пространствам, а в смутное время выбирать горные дороги!
Но как доказать, что колесницы ездили не только по ним? Как узнать: местный творец или иностранный наблюдатель создал то или иное произведение?
Одно кажется нам доказанным: здесь был необходим металл, без него колесницы не были способны покрывать большие расстояния, да еще по пересеченной местности.
Период лошади
Наравне с колесницами в нескольких изображениях часто появляются лошади; и не только в упряжке – по две, реже по четыре, но и как отдельные животные.
Дикие лошади известны людям с древних времен по костям, найденным при раскопках. В период неолита были созданы картины и гравюры с изображением этих животных на воле в Тассили, Феццане, Тибести и в горах Атласа. Известно, что одомашнены они были позднее, только в начале второго тысячелетия до н. э. в Азии и появились впервые в Египте во время вторжения гиксосов, где-то между средним и новым царствами (около 1700—1600 гг. до н. э.). Затем они вошли в классическую иконографию Нового царства.
Среди наших наскальных изображений мы находим фигурки лошадей с всадниками, имеющими геометрический профиль, типичный для средиземноморских народностей. Но эти рисунки малочисленны. Одомашненная лошадь не становится частью сахарского пейзажа, пустыня наступает…
Кто эти люди, наследники пастухов рогатого скота периода быка? Вероятно, это прямые их потомки, живущие в многочисленных поселениях, и наше незнание скорее стилистическое, нежели этнографическое.
Действительно, таинственные люди продолжают рисовать быков и коз, но меньше, чем в предыдущую эпоху. Они рисуют «загоны», похожие на те, что имелись в былые эпохи, сцены «бесед» праздных женщин рядом с «загонами», или как их назвал аббат Брей, – «интимные сцены», сцены охоты, красивых лучников и т. п.
Композиции (в предыдущую эпоху они или статичны – сидящие люди, или часто стоящие персонажи) теперь изображены в движении, как и в сценах охоты периода бубала, с видом огромных дьяволов, разбегающихся во все стороны.
А где же новинки, оправдывающие наш «лошадиный период»? Прежде всего стиль изображения персонажей становится откровенно геометрическим с тенденцией удлинения фигур. Эти силуэты с тонкой талией и квадратными плечами странным образом напоминают фигуры греков на вазах в национальном музее Афин.
Головы больше не выделяются: их заменяет «стержень», перпендикулярный к горизонтальной линии, изображающей плечи. Более того, многие персонажи вообще не имеют головы. Художественная условность или религиозные мотивы? Встречается и некое подобие копья вместо головы. Что это – маска, шлем?
Женщины изображены так же схематично, но в меньшей степени, чем мужчины, они все же сохраняют гармоничность линий.
Среди других новинок – одежда: больше нет рисунков обнаженных мужчин или женщин. Представители сильного пола охотно носят нечто вроде коротких туник, сильно приталенных, а иногда длинный широкий плащ. В других случаях показаны туники, оставляющие плечо голым. У женщин длинные приталенные юбки, иногда расширяющиеся книзу.
Тревожная нотка: едва допустимые в эпоху бубала войны здесь уже занимают прочное место. Колесницы и в основном круглые щиты и копья. Сцены с группами лучников: люди преследуют уже не антилопу, а других своих собратьев. «Загоны», изображенные с помощью множества концентрических кругов, – это круги бойниц, больше похожих на укрепленные точки, чем на мирные хижины. Как и другие народы, которые их опередили, наши пастухи открывают для себя лязг оружия: они войдут в историю! В своих последних фазах геометрический стиль становится все более условным. Например, «молящийся» тип – персонаж с двумя поднятыми руками и согнутыми и разведенными ногами, – это уже чистая графика, которая покроет скалы Сахары вплоть до Атласа.
Пришло время и для другого открытия: письма. В это время появляются первые напоминающие алфавит значки – предтеча письменности современных туарегов. Мы покидаем доисторические времена!
Дикие лошади известны людям с древних времен по костям, найденным при раскопках. В период неолита были созданы картины и гравюры с изображением этих животных на воле в Тассили, Феццане, Тибести и в горах Атласа. Известно, что одомашнены они были позднее, только в начале второго тысячелетия до н. э. в Азии и появились впервые в Египте во время вторжения гиксосов, где-то между средним и новым царствами (около 1700—1600 гг. до н. э.). Затем они вошли в классическую иконографию Нового царства.
Среди наших наскальных изображений мы находим фигурки лошадей с всадниками, имеющими геометрический профиль, типичный для средиземноморских народностей. Но эти рисунки малочисленны. Одомашненная лошадь не становится частью сахарского пейзажа, пустыня наступает…
Кто эти люди, наследники пастухов рогатого скота периода быка? Вероятно, это прямые их потомки, живущие в многочисленных поселениях, и наше незнание скорее стилистическое, нежели этнографическое.
Действительно, таинственные люди продолжают рисовать быков и коз, но меньше, чем в предыдущую эпоху. Они рисуют «загоны», похожие на те, что имелись в былые эпохи, сцены «бесед» праздных женщин рядом с «загонами», или как их назвал аббат Брей, – «интимные сцены», сцены охоты, красивых лучников и т. п.
Композиции (в предыдущую эпоху они или статичны – сидящие люди, или часто стоящие персонажи) теперь изображены в движении, как и в сценах охоты периода бубала, с видом огромных дьяволов, разбегающихся во все стороны.
А где же новинки, оправдывающие наш «лошадиный период»? Прежде всего стиль изображения персонажей становится откровенно геометрическим с тенденцией удлинения фигур. Эти силуэты с тонкой талией и квадратными плечами странным образом напоминают фигуры греков на вазах в национальном музее Афин.
Головы больше не выделяются: их заменяет «стержень», перпендикулярный к горизонтальной линии, изображающей плечи. Более того, многие персонажи вообще не имеют головы. Художественная условность или религиозные мотивы? Встречается и некое подобие копья вместо головы. Что это – маска, шлем?
Женщины изображены так же схематично, но в меньшей степени, чем мужчины, они все же сохраняют гармоничность линий.
Среди других новинок – одежда: больше нет рисунков обнаженных мужчин или женщин. Представители сильного пола охотно носят нечто вроде коротких туник, сильно приталенных, а иногда длинный широкий плащ. В других случаях показаны туники, оставляющие плечо голым. У женщин длинные приталенные юбки, иногда расширяющиеся книзу.
Тревожная нотка: едва допустимые в эпоху бубала войны здесь уже занимают прочное место. Колесницы и в основном круглые щиты и копья. Сцены с группами лучников: люди преследуют уже не антилопу, а других своих собратьев. «Загоны», изображенные с помощью множества концентрических кругов, – это круги бойниц, больше похожих на укрепленные точки, чем на мирные хижины. Как и другие народы, которые их опередили, наши пастухи открывают для себя лязг оружия: они войдут в историю! В своих последних фазах геометрический стиль становится все более условным. Например, «молящийся» тип – персонаж с двумя поднятыми руками и согнутыми и разведенными ногами, – это уже чистая графика, которая покроет скалы Сахары вплоть до Атласа.
Пришло время и для другого открытия: письма. В это время появляются первые напоминающие алфавит значки – предтеча письменности современных туарегов. Мы покидаем доисторические времена!
Период верблюда
И вот на сцене появляется другое животное, приспособленное для жизни в сухих районах лучше лошади: верблюд, а на самом деле дромадер.
Он пришел из Азии и был завезен в Египет после персидского завоевания в 525 году до н. э. В эллинскую эпоху он уже многочислен в Египте, хотя еще и не завоевал свое сегодняшнее положение. Но уже начинают говорить о верблюжьих караванах, пересекающих пустыни Аравии и Ливии. Но их распространение по Киренаике, Магрибу и Сахаре идет долго: ссылки на верблюдов появляются все чаще в I веке до н. э., но только примерно в начале первого христианского века они становятся обычными североафриканскими животными. Отметим, что параллельно продвижению вдоль средиземноморского побережья верблюд появляется в Нубии, затем в Судане и Чаде. Именно благодаря ему путешественникам, торговцам и чиновникам удалось сравнительно быстро достичь удаленных от любой цивилизации районов центральной и южной Сахары. На скалах там до сих пор рисуют всадников, сидящих на бредущих верблюдах, а быки уже больше не встречаются. Это исчезновение быков указывает на резкую деградацию климата. Их наскальные изображения в полном упадке. Полностью утеряны не только натуралистическая традиция эпохи бубала, но и ее геометризм. Их угловатость не просто примитивная или детская: здесь уже нет души, здесь пустота.
В техническом плане великая новость: появилось железо. Оно известно в Египте со второго тысячелетия до н. э., но в ходу только после персидского завоевания. А вот в Мероэ, Судане и Чаде уже с шестого или даже седьмого века до н. э. железная металлургия уже известна и широко используется с седьмого или шестого века до н. э.. Именно отсюда разными путями железо проникает в южную и даже центральную Сахару, но там оно будет все еще очень редким.
Он пришел из Азии и был завезен в Египет после персидского завоевания в 525 году до н. э. В эллинскую эпоху он уже многочислен в Египте, хотя еще и не завоевал свое сегодняшнее положение. Но уже начинают говорить о верблюжьих караванах, пересекающих пустыни Аравии и Ливии. Но их распространение по Киренаике, Магрибу и Сахаре идет долго: ссылки на верблюдов появляются все чаще в I веке до н. э., но только примерно в начале первого христианского века они становятся обычными североафриканскими животными. Отметим, что параллельно продвижению вдоль средиземноморского побережья верблюд появляется в Нубии, затем в Судане и Чаде. Именно благодаря ему путешественникам, торговцам и чиновникам удалось сравнительно быстро достичь удаленных от любой цивилизации районов центральной и южной Сахары. На скалах там до сих пор рисуют всадников, сидящих на бредущих верблюдах, а быки уже больше не встречаются. Это исчезновение быков указывает на резкую деградацию климата. Их наскальные изображения в полном упадке. Полностью утеряны не только натуралистическая традиция эпохи бубала, но и ее геометризм. Их угловатость не просто примитивная или детская: здесь уже нет души, здесь пустота.
В техническом плане великая новость: появилось железо. Оно известно в Египте со второго тысячелетия до н. э., но в ходу только после персидского завоевания. А вот в Мероэ, Судане и Чаде уже с шестого или даже седьмого века до н. э. железная металлургия уже известна и широко используется с седьмого или шестого века до н. э.. Именно отсюда разными путями железо проникает в южную и даже центральную Сахару, но там оно будет все еще очень редким.