Страница:
Принимая во внимание близкий вес всех упомянутых животных, можно легко вычислить, что им невозможно заныривать так неглубоко в воду, при этом еще вертикально извиваясь. Следовательно, есть искус отбросить это свидетельство по причине его неправдоподобия.
Расцветка типа «защитной» или «камуфляжной» со всей очевидностью заставляет подумать об окраске мурен, и сам свидетель к тому же настаивает на угревидности животного. Кое-кто сразу может подумать о змеевидных животных «с пятнами разных цветов», которые, по словам Монгитора, часто рвут сети сицилийских ловцов тунца. И вполне уместно будет уточнить, что вплоть до настоящего времени со Средиземного моря поступают сообщения о муренах действительно феноменальных размеров. Но не будем спешить.
Само собой разумеется, что существа, в течение нескольких веков удостаиваемые названия «морские змеи», должны были обладать какими-то чертами, присущими змееобразным: либо треугольной головой, либо волнистыми движениями тела, либо длинной шеей. Именно эту последнюю черту наблюдали очевидцы 17 октября 1912 года, когда пароход «Дувр Кастл» находился в экваториальной Атлантике, у берегов Габона. С высоты главного мостика один из пассажиров, мистер Джон Флеминг, инженер из Наталя, заметил «голову и шею чудовища, определенно — змеи, которые поднимались, по крайней мере, на 4 метра 25 сантиметров над уровнем моря». В течение последующих двух минут он видел, как животное высовывалось еще шесть раз, продолжая следовать своему курсу. Когда другие пассажиры узнали о происшествии, пять из них признались, что уже видели такого монстра либо в этот день, либо в один из предыдущих. Краткий рапорт, указывавший имена и адреса различных свидетелей, был тогда же составлен неким мистером А. Улмотом, президентом комиссии, образовавшейся тут же, прямо на борту.
МОЛОДОЙ МЕГОФИАС НА ТВЕРДОЙ ЗЕМЛЕ?
МОРСКОЙ ЖИРАФ МИСТЕРА БЭТЧЕЛОРА
С ОДНОЙ ВОЙНЫ НА ДРУГУЮ
ТОРПЕДИРОВАНИЕ НЕМЕЦКОЙ ПОДЛОДКОЙ
МИШЕНЬ ДЛЯ БРИТАНСКОГО КРЕЙСЕРА
АКУЛА ЗАДОМ НАПЕРЕД ИЛИ МОРСКОЙ КРОКОДИЛ?
Расцветка типа «защитной» или «камуфляжной» со всей очевидностью заставляет подумать об окраске мурен, и сам свидетель к тому же настаивает на угревидности животного. Кое-кто сразу может подумать о змеевидных животных «с пятнами разных цветов», которые, по словам Монгитора, часто рвут сети сицилийских ловцов тунца. И вполне уместно будет уточнить, что вплоть до настоящего времени со Средиземного моря поступают сообщения о муренах действительно феноменальных размеров. Но не будем спешить.
Само собой разумеется, что существа, в течение нескольких веков удостаиваемые названия «морские змеи», должны были обладать какими-то чертами, присущими змееобразным: либо треугольной головой, либо волнистыми движениями тела, либо длинной шеей. Именно эту последнюю черту наблюдали очевидцы 17 октября 1912 года, когда пароход «Дувр Кастл» находился в экваториальной Атлантике, у берегов Габона. С высоты главного мостика один из пассажиров, мистер Джон Флеминг, инженер из Наталя, заметил «голову и шею чудовища, определенно — змеи, которые поднимались, по крайней мере, на 4 метра 25 сантиметров над уровнем моря». В течение последующих двух минут он видел, как животное высовывалось еще шесть раз, продолжая следовать своему курсу. Когда другие пассажиры узнали о происшествии, пять из них признались, что уже видели такого монстра либо в этот день, либо в один из предыдущих. Краткий рапорт, указывавший имена и адреса различных свидетелей, был тогда же составлен неким мистером А. Улмотом, президентом комиссии, образовавшейся тут же, прямо на борту.
МОЛОДОЙ МЕГОФИАС НА ТВЕРДОЙ ЗЕМЛЕ?
Следующее происшествие не фигурирует ни в одном из трудов, посвященных морскому змею, и очевидно, на то были свои причины. Действительно, описанное животное было сказочных размеров, не змеевидной формы, и к тому же его наблюдали на твердой земле. И однако, оно, вероятно, одно из тех, что больше прочих может пролить свет на наше дело…
Эта история стала известна благодаря мистеру Хартуаллу Кондеру, австралийскому инженеру-горняку, который был направлен для геологической разведки в малоизвестный район, расположенный между Макарией и портом Дави, на восточном берегу Тасмании. Двое из его сотрудников однажды явились к нему с вестью, что они только что видели животное, настолько странное, что инженер счел своим долгом тотчас же телеграфировать своему начальнику, мистеру Оуллесу, главе геологической службы в Тасмании. Мистер Кондер не питал особых иллюзий насчет приема, который получит его сообщение: «Люди, которые его видели, с легким сердцем воспримут все улыбки и недоверие тех, кто прочтет данный рапорт». И прибавил: «Никто и не ждет доверия к нашим словам».
Телеграмма была передана во многие австралийские газеты, которые поспешили ее опубликовать, а затем эти публикации перепечатали лондонские ежедневники, и так она разошлась по всему миру. Вот ее краткое содержание:
«Животное видели Оскар Девис, главный изыскатель экспедиции, и его помощник (У. Харрис), которые работали под моим руководством… Я знаю их обоих уже много лет и абсолютно гарантирую их трезвость, здравый рассудок и доверяю полностью их оценкам. 20 августа (1913 года), незадолго до захода солнца, они прогудивались вдоль берега. На расстоянии примерно 800 метров они заметили у подножия дюн некий темный предмет, который их озадачил, ибо проявлял признаки жизни. Они двинулись на него и приблизились на расстояние выстрела. Когда же они прошли еще примерно 40 метров по направлению к нему, то объект внезапно поднялся и двинулся к морю. Удалившись едва ли на 30 метров, он остановился и обернулся, продемонстрировав в течение нескольких секунд одну голову над водой, а затем нырнул и исчез.
Его черты можно в общем описать так: он был длиной в 4, 5 метра . У него была очень маленькая голова, величиной с голову собаки (типа борзой). У него была длинная изогнутая шея, которая постепенно сливалась с туловищем, напоминавшим бочонок. Не имелось ни ярко выраженного хвоста, ни плавников (подразумевается — спинных). Животное было покрыто мехом, и его шкура по виду напоминала кожу дикой лошади, хорошо очищенную и блестящую. Были различимы четыре лапы. Зверь передвигался прыжками, то есть сгибая спину и подбирая вперед все тело, таким образом, что отпечатки его передних лап находились на том же уровне, что и задних.
Он оставил не слишком ясные следы, диаметром 23 сантиметра, с отпечатками когтей примерно 18 сантиметров длиной. На них не было никаких следов наличия плавательных перепонок.
Животное перемещалось очень быстро. Собака следовала за ним до воды, и посуху он пробежал 9 метров . Когда он был потревожен в первый раз, то поднялся и повернулся на задних лапах. Его рост в положении стоя на четырех ногах был, вероятно, от метра до метра двадцати.
Оба свидетеля хорошо знакомы с тюленями и с морскими леопардами, которые водятся на этом берегу. Они также много раз видели впоследствии изображения морских котиков и других животных и не нашли между теми и виденными ими никакого сходства».
Это последнее утверждение имеет исключительную важность, так как животные, о которых сразу же вспоминаешь при прочтении данного описания, — это как раз котики. Что отличает котиков (и моржей) от других тюленей, так это их способ передвижения. Способные вертеться на задних лапах, котики могут подниматься на лапы и даже ходить, или, более точно, передвигаться прыжками, как это делало тасманийское животное. Тюлени же вынуждены подгибать под себя свои задние конечности и не могут передвигаться по земле, иначе как извиваясь, причем довольно неуклюже.
В Тасмании не водятся котики, но есть два вида ластоногих из рода неофока, родственные им: один проживает на берегах Западной и Южной Австралии (Neophoca cinerea), а другой в Новой Зеландии (Neophoca kookeri). Но свидетели настаивают: речь идет не о котике. Впрочем, те никогда и не достигают 4, 5 метров в длину, не могут оставлять такие крупные отпечатки и не имеют особенно маленькой головы.
Но тогда не идет ли здесь речь о морском змее, о мегофиасе? Конечно, у тасманийского зверя не имелось хвоста, но, как мы уже подчеркивали, огромный хвост мегофиаса вообще не обязательно когда-либо существовал. С другой стороны, таинственное животное имело шею «выгнутую», и никто не настаивал на ее особенной длине. Однако не будем забывать, что у всех млекопитающих с длинной шеей она гораздо менее развита, когда особь еще молода.
Как бы то ни было, удовлетворимся констатацией того, что с Тасмании было сообщено о некоем виде огромного морского котика с длинной шеей и маленькой головой, который мог быть юной особью мегофиаса.
Мы собрали достаточно доказательств существования этого странного животного. Гораздо менее странного, чем большинство тех, которые фигурируют в наших учебниках и даже в зоопарках. По чисто хронологическим соображениям в наш список требуется включить наблюдение, проделанное дочерью знаменитого романиста сэра Генри Райдера Хаггарда.
Мисс Райдер Хаггард находилась в Кессингланд-Грандж, отцовском поместье, расположенном на морском берегу в Норфолке, когда с ней произошло, равно как и другими членами семьи, то, что она тотчас же описала своему отцу в письме:
«Когда я сидела на лужайке, то случайно подняла глаза и увидела, как нечто, что имело вид тонкой черной линии с шаром на конце, двигалось по воде с ужасающей скоростью, которая казалась едва возможной для чего-то живого. Зверь находился на некотором расстоянии от песчаной мели и двигался параллельно берегу.
Я побежала в комнату матери и схватила бинокль, и уже в тот момент, когда существо почти скрылось вдали, нам всем удалось различить подобие головы у него на конце, затем серию, штук в тридцать, вытянутых шариков, которые уменьшались в размерах от головы к хвосту. Двигаясь, оно, казалось, постепенно погружалось в воду, а затем исчезло. Ты не можешь себе представить скорость, с которой оно плыло. Я полагаю, что оно было метров 18 в длину».
Сэр Генри Хаггард, отец свидетельницы, поспешил отправить это сообщение в «Истерн дейли пресс». Но, надо думать, что его статус романиста-фантаста не вызвал особого доверия, так как никакой комментатор по морскому змею об этом свидетельском показании никогда не упоминал.
Эта история стала известна благодаря мистеру Хартуаллу Кондеру, австралийскому инженеру-горняку, который был направлен для геологической разведки в малоизвестный район, расположенный между Макарией и портом Дави, на восточном берегу Тасмании. Двое из его сотрудников однажды явились к нему с вестью, что они только что видели животное, настолько странное, что инженер счел своим долгом тотчас же телеграфировать своему начальнику, мистеру Оуллесу, главе геологической службы в Тасмании. Мистер Кондер не питал особых иллюзий насчет приема, который получит его сообщение: «Люди, которые его видели, с легким сердцем воспримут все улыбки и недоверие тех, кто прочтет данный рапорт». И прибавил: «Никто и не ждет доверия к нашим словам».
Телеграмма была передана во многие австралийские газеты, которые поспешили ее опубликовать, а затем эти публикации перепечатали лондонские ежедневники, и так она разошлась по всему миру. Вот ее краткое содержание:
«Животное видели Оскар Девис, главный изыскатель экспедиции, и его помощник (У. Харрис), которые работали под моим руководством… Я знаю их обоих уже много лет и абсолютно гарантирую их трезвость, здравый рассудок и доверяю полностью их оценкам. 20 августа (1913 года), незадолго до захода солнца, они прогудивались вдоль берега. На расстоянии примерно 800 метров они заметили у подножия дюн некий темный предмет, который их озадачил, ибо проявлял признаки жизни. Они двинулись на него и приблизились на расстояние выстрела. Когда же они прошли еще примерно 40 метров по направлению к нему, то объект внезапно поднялся и двинулся к морю. Удалившись едва ли на 30 метров, он остановился и обернулся, продемонстрировав в течение нескольких секунд одну голову над водой, а затем нырнул и исчез.
Его черты можно в общем описать так: он был длиной в 4, 5 метра . У него была очень маленькая голова, величиной с голову собаки (типа борзой). У него была длинная изогнутая шея, которая постепенно сливалась с туловищем, напоминавшим бочонок. Не имелось ни ярко выраженного хвоста, ни плавников (подразумевается — спинных). Животное было покрыто мехом, и его шкура по виду напоминала кожу дикой лошади, хорошо очищенную и блестящую. Были различимы четыре лапы. Зверь передвигался прыжками, то есть сгибая спину и подбирая вперед все тело, таким образом, что отпечатки его передних лап находились на том же уровне, что и задних.
Он оставил не слишком ясные следы, диаметром 23 сантиметра, с отпечатками когтей примерно 18 сантиметров длиной. На них не было никаких следов наличия плавательных перепонок.
Животное перемещалось очень быстро. Собака следовала за ним до воды, и посуху он пробежал 9 метров . Когда он был потревожен в первый раз, то поднялся и повернулся на задних лапах. Его рост в положении стоя на четырех ногах был, вероятно, от метра до метра двадцати.
Оба свидетеля хорошо знакомы с тюленями и с морскими леопардами, которые водятся на этом берегу. Они также много раз видели впоследствии изображения морских котиков и других животных и не нашли между теми и виденными ими никакого сходства».
Это последнее утверждение имеет исключительную важность, так как животные, о которых сразу же вспоминаешь при прочтении данного описания, — это как раз котики. Что отличает котиков (и моржей) от других тюленей, так это их способ передвижения. Способные вертеться на задних лапах, котики могут подниматься на лапы и даже ходить, или, более точно, передвигаться прыжками, как это делало тасманийское животное. Тюлени же вынуждены подгибать под себя свои задние конечности и не могут передвигаться по земле, иначе как извиваясь, причем довольно неуклюже.
В Тасмании не водятся котики, но есть два вида ластоногих из рода неофока, родственные им: один проживает на берегах Западной и Южной Австралии (Neophoca cinerea), а другой в Новой Зеландии (Neophoca kookeri). Но свидетели настаивают: речь идет не о котике. Впрочем, те никогда и не достигают 4, 5 метров в длину, не могут оставлять такие крупные отпечатки и не имеют особенно маленькой головы.
Но тогда не идет ли здесь речь о морском змее, о мегофиасе? Конечно, у тасманийского зверя не имелось хвоста, но, как мы уже подчеркивали, огромный хвост мегофиаса вообще не обязательно когда-либо существовал. С другой стороны, таинственное животное имело шею «выгнутую», и никто не настаивал на ее особенной длине. Однако не будем забывать, что у всех млекопитающих с длинной шеей она гораздо менее развита, когда особь еще молода.
Как бы то ни было, удовлетворимся констатацией того, что с Тасмании было сообщено о некоем виде огромного морского котика с длинной шеей и маленькой головой, который мог быть юной особью мегофиаса.
Мы собрали достаточно доказательств существования этого странного животного. Гораздо менее странного, чем большинство тех, которые фигурируют в наших учебниках и даже в зоопарках. По чисто хронологическим соображениям в наш список требуется включить наблюдение, проделанное дочерью знаменитого романиста сэра Генри Райдера Хаггарда.
Мисс Райдер Хаггард находилась в Кессингланд-Грандж, отцовском поместье, расположенном на морском берегу в Норфолке, когда с ней произошло, равно как и другими членами семьи, то, что она тотчас же описала своему отцу в письме:
«Когда я сидела на лужайке, то случайно подняла глаза и увидела, как нечто, что имело вид тонкой черной линии с шаром на конце, двигалось по воде с ужасающей скоростью, которая казалась едва возможной для чего-то живого. Зверь находился на некотором расстоянии от песчаной мели и двигался параллельно берегу.
Я побежала в комнату матери и схватила бинокль, и уже в тот момент, когда существо почти скрылось вдали, нам всем удалось различить подобие головы у него на конце, затем серию, штук в тридцать, вытянутых шариков, которые уменьшались в размерах от головы к хвосту. Двигаясь, оно, казалось, постепенно погружалось в воду, а затем исчезло. Ты не можешь себе представить скорость, с которой оно плыло. Я полагаю, что оно было метров 18 в длину».
Сэр Генри Хаггард, отец свидетельницы, поспешил отправить это сообщение в «Истерн дейли пресс». Но, надо думать, что его статус романиста-фантаста не вызвал особого доверия, так как никакой комментатор по морскому змею об этом свидетельском показании никогда не упоминал.
МОРСКОЙ ЖИРАФ МИСТЕРА БЭТЧЕЛОРА
Теперь мы переходим к истории «морского жирафа», которого пакетбот «Коринфянин» встретил 30 августа 1913 года у Большой Ньюфаундлендской банки, по пути из Лондона в Монреаль. Животное видел не только старшина Айрес, который давал показания, но и второй помощник капитана Дж. Бэтчелор, который набросал акварелью его портрет с исключительной тщательностью. Этот маленький шедевр наивного искусства представляет погрузившегося в воду жирафа, чьи передние лапы расставлены наподобие японского веера, а морда украшена усами и бородкой опереточного мандарина. Несколько писем, которыми мистер Бэтчелор обменялся в то время с доктором Удемансом, демонстрируют его неоспоримую искренность, несмотря на всю наивность и, может быть, именно благодаря ей. Впрочем, об этом можно судить по отрывкам отчета, который составил бравый моряк по просьбе «Монреаль стар» и лондонского «Скетча»:
«Когда „Коринфянин“ взял курс на запад, я находился на своем посту как вахтенный офицер. В четыре тридцать утра, на холодной заре 20 августа 1913 года, у Большой Банки, только что сменился сигнальщик, и третий помощник покинул главный мостик, чтобы убедиться, что все идет как надо. А я, озирая взглядом горизонт, неожиданно наткнулся на некий объект примерно в миле впереди. Лучшее, что я мог предположить в тот момент, — это то, что речь идет о рыболовном судне, нос которого обращен в нашу сторону. В густом и далеко растекшемся тумане, который покрывал даже косяки рыб, часто случается, что моряки теряют свою базу и многие из них гибнут от голода и жажды. Я думал именно об этой возможности, смотря на предмет впереди, когда внезапно он исчез с поверхности. Поскольку все еще было темно, я подумал о какой-то трагедии. Но вдруг, после того как я уже перебрал в уме разные тяжкие предположения, нечто удивительное поднялось метрах в 60 от нашего корабля.
Сначала показалась огромная голова, чьи длинные уши походили на плавники, и с большими голубыми глазами. Эти последние были нежными и влажными, без каких-либо признаков жестокости во взгляде. Вслед за этими глазами показалась шея примерно 6 метров длиной, которая напоминала жирафью.
Чудовище продолжало подниматься все выше, так, что я даже забеспокоился — когда же это прекратится? Шея, казалось, поднималась на подшипниках: так она была гибка, при том еще легко и ритмично раскачивалась, в то время как большие голубые глаза животного обводили судно удивленным, обиженным и испуганным взглядом. Существо было оснащено боковыми конечностями. Три плавника, похожие на рога, украшали его костистую голову, что было, без сомнения, оружием защиты или нападения. Туловище было почти такой же длины, как и шея, и очень смахивало на тело чудовищной морской собаки или морского льва, с коротким мехом, приглаженным водой. Хвост скрывался в разрезе между двух больших плавников.
Его тип расцветки был красив, хотя кто-нибудь мог счесть его просто нелепым: светлый, желто-зеленоватый, повсюду запятнанный разводами более темного цвета.
В течение некоторого времени существо рассматривало «Коринфянина» блуждающим взглядом, а затем исчезло, продемонстрировав свою заднюю часть во время нырка. Весь его внешний вид и отношение к происходящему, когда он был в виду судна, лучше всего описывается словами «не от мира сего». Казалось, оно сдерживало свое любопытство, которое в этой ситуации и следовало слегка приуменьшить ввиду возможности новой опасности.
Внизу в своей каюте я держал фотографический аппарат и карабин, но, за исключением старшины у штурвала, я был один на главном мостике. Я не боюсь признаться, что был раздираем между долгом и желанием нацелить на существо что-нибудь — объектив камеры или карабин… Когда я смотрел на существо, то оно взбивало на воде пену своими мощными передними плавниками. Удаляясь, оно издало пронизывающий крик, похожий на крик новорожденного. Его голос был совершенно неподходящим к размерам».
Хотелось бы уберечь своих читателей от зоологических комментариев мистера Бэтчелора, но:
«…или это странное существо естественным образом спустилось из арктических районов вместе с дрейфующими льдами, или оно происходит из морских глубин, расположенных на многие мили под водой. Во всяком случае для него это было не больше, чем маленькое путешествие.
По общему внешнему виду я предполагаю, что оно пожирает медуз и глубоководную растительность. Но нельзя сказать точно, что образует основу его диеты, ибо оно представляет собой нечто совершенно новое и его питание, может быть, не менее странно, чем оно само. С точки зрения зоологии я могу описать его только как нечто схожее с завроптеригием, который описывается в учебниках по зоологии…»
В целом за 1914 год морской змей все больше и больше теряет свое сходство со змеем. Конфуз просто исключительный. Все громче и громче рассуждают там и тут о драконе, о гигантском угре, о морском лебеде, о колоссальной черепахе, о морском жирафе и о многом другом! Что же это было на самом деле, никто уже точно не знает.
«Когда „Коринфянин“ взял курс на запад, я находился на своем посту как вахтенный офицер. В четыре тридцать утра, на холодной заре 20 августа 1913 года, у Большой Банки, только что сменился сигнальщик, и третий помощник покинул главный мостик, чтобы убедиться, что все идет как надо. А я, озирая взглядом горизонт, неожиданно наткнулся на некий объект примерно в миле впереди. Лучшее, что я мог предположить в тот момент, — это то, что речь идет о рыболовном судне, нос которого обращен в нашу сторону. В густом и далеко растекшемся тумане, который покрывал даже косяки рыб, часто случается, что моряки теряют свою базу и многие из них гибнут от голода и жажды. Я думал именно об этой возможности, смотря на предмет впереди, когда внезапно он исчез с поверхности. Поскольку все еще было темно, я подумал о какой-то трагедии. Но вдруг, после того как я уже перебрал в уме разные тяжкие предположения, нечто удивительное поднялось метрах в 60 от нашего корабля.
Сначала показалась огромная голова, чьи длинные уши походили на плавники, и с большими голубыми глазами. Эти последние были нежными и влажными, без каких-либо признаков жестокости во взгляде. Вслед за этими глазами показалась шея примерно 6 метров длиной, которая напоминала жирафью.
Чудовище продолжало подниматься все выше, так, что я даже забеспокоился — когда же это прекратится? Шея, казалось, поднималась на подшипниках: так она была гибка, при том еще легко и ритмично раскачивалась, в то время как большие голубые глаза животного обводили судно удивленным, обиженным и испуганным взглядом. Существо было оснащено боковыми конечностями. Три плавника, похожие на рога, украшали его костистую голову, что было, без сомнения, оружием защиты или нападения. Туловище было почти такой же длины, как и шея, и очень смахивало на тело чудовищной морской собаки или морского льва, с коротким мехом, приглаженным водой. Хвост скрывался в разрезе между двух больших плавников.
Его тип расцветки был красив, хотя кто-нибудь мог счесть его просто нелепым: светлый, желто-зеленоватый, повсюду запятнанный разводами более темного цвета.
В течение некоторого времени существо рассматривало «Коринфянина» блуждающим взглядом, а затем исчезло, продемонстрировав свою заднюю часть во время нырка. Весь его внешний вид и отношение к происходящему, когда он был в виду судна, лучше всего описывается словами «не от мира сего». Казалось, оно сдерживало свое любопытство, которое в этой ситуации и следовало слегка приуменьшить ввиду возможности новой опасности.
Внизу в своей каюте я держал фотографический аппарат и карабин, но, за исключением старшины у штурвала, я был один на главном мостике. Я не боюсь признаться, что был раздираем между долгом и желанием нацелить на существо что-нибудь — объектив камеры или карабин… Когда я смотрел на существо, то оно взбивало на воде пену своими мощными передними плавниками. Удаляясь, оно издало пронизывающий крик, похожий на крик новорожденного. Его голос был совершенно неподходящим к размерам».
Хотелось бы уберечь своих читателей от зоологических комментариев мистера Бэтчелора, но:
«…или это странное существо естественным образом спустилось из арктических районов вместе с дрейфующими льдами, или оно происходит из морских глубин, расположенных на многие мили под водой. Во всяком случае для него это было не больше, чем маленькое путешествие.
По общему внешнему виду я предполагаю, что оно пожирает медуз и глубоководную растительность. Но нельзя сказать точно, что образует основу его диеты, ибо оно представляет собой нечто совершенно новое и его питание, может быть, не менее странно, чем оно само. С точки зрения зоологии я могу описать его только как нечто схожее с завроптеригием, который описывается в учебниках по зоологии…»
В целом за 1914 год морской змей все больше и больше теряет свое сходство со змеем. Конфуз просто исключительный. Все громче и громче рассуждают там и тут о драконе, о гигантском угре, о морском лебеде, о колоссальной черепахе, о морском жирафе и о многом другом! Что же это было на самом деле, никто уже точно не знает.
С ОДНОЙ ВОЙНЫ НА ДРУГУЮ
В зависимости от настроения людей и от обстоятельств морской змей на протяжении веков то попадал в милость, то в опалу. То пугающий, то смешной, то незаметный, он то становился в ранг кинозвезды, то вдруг его яростно обругивали или забывали. История морского змея всегда как бы вкратце отражение всей истории человечества. Наш герой был замешан во многих военных операциях, и в частности, в морских сражениях, где, впрочем, он часто бывал невинной жертвой.
ТОРПЕДИРОВАНИЕ НЕМЕЦКОЙ ПОДЛОДКОЙ
Первая битва, в которой участвовал морской змей безо всякой на то охоты, случилась в 1915 году на морских просторах у атлантического побережья Франции. В то время немцы искали способы пробить блокаду, которая угрожала отсечь их страну от остального мира. Инцидент стал известен спустя много лет, когда разразилось дело лох-несского чудовища, по запоздалому рапорту командира подлодки «У-28» корветтен-капитана Георга Гюнтера Фрайхерра фон Форстнера:
«30 июля 1915 года, — рассказывает этот господин, — наша „У-28“ торпедировала в Северной Атлантике британский пароход „Иберия“ (5223 тонны), нагруженный ценными товарами. Пароход, который имел примерно 180 метров в длину, стал быстро тонуть, нос задрался почти перпендикулярно поверхности, а дно под ним находилось во многих тысячах метров. Когда примерно через двадцать пять минут пароход исчез, из глубины раздался сильный взрыв, причину которого мы не могли понять, но который донесся, по нашим оценкам, с глубины в тысячу метров. Немного позже из воды показались обломки. Среди них бесновалось гигантское морское животное, которое вместе с ними подскочило в воздух примерно на 20 — 30 метров !
В этот момент со мной в рубке были вахтенные офицеры, главный механик, штурман и рулевой. Мы все одновременно принялись указывать друг другу на это морское чудо. Так как ничего подобного не было ни у Брокгауза, ни даже у Брема, то, увы, никак идентифицировать его мы не могли! В нашем распоряжении не было достаточно времени, чтобы сфотографировать животное, так как оно исчезло в воде через десять — пятнадцать секунд… Оно достигало примерно 20 метров в длину и по форме напоминало крокодила, имело четыре конечности, снабженные мощными плавательными перепонками, и длинную голову, заостренную на конце.
То, что животного исторгло с большой глубины, показалось мне весьма объяснимым. Вследствие взрыва, который и был причиной всего, «подводный крокодил», как мы его прозвали, был выброшен вверх под действием невероятного давления и даже поднят над водой, задыхающийся и напуганный».
Сразу скажем: то, что взрыв произошел на глубине в тысячу метров, совсем не доказывает, что данное животное проживало где-то на краю бездны. В воде ударные волны обладают повышенной силой и смягчаются лишь на очень большом расстоянии, что, кстати, и позволяет глушить огромное количество рыбы с помощью одной-единственной гранаты или динамитной шашки. «Подводный крокодил» плавал, быть может, совсем близко к поверхности и под действием взрывной волны, все еще ощутимой в пределах одного километра, был выброшен из воды.
У нас мало шансов еще раз увидеть целиком и с такой ясностью неизвестное морское чудовище. Вот почему это свидетельство представляет для нас значительную ценность: оно описывает нам данное животное как существо, неудержимо вызывающее образ некоего морского крокодила или, может быть, мозозавра (но не плезиозавра). Примечательно, что капитан Джордж Хоуп с английского военного корабля «Полет», один из немногих свидетелей, которые тоже имели возможность видеть морское чудовище целиком (сквозь прозрачные воды Калифорнийского залива), описывает его довольно похожим образом — как аллигатора с плавательными лопастями морской черепахи. Но он настаивает на необычайно удлиненной шее у зверя — подробность, которой нельзя пренебречь.
«30 июля 1915 года, — рассказывает этот господин, — наша „У-28“ торпедировала в Северной Атлантике британский пароход „Иберия“ (5223 тонны), нагруженный ценными товарами. Пароход, который имел примерно 180 метров в длину, стал быстро тонуть, нос задрался почти перпендикулярно поверхности, а дно под ним находилось во многих тысячах метров. Когда примерно через двадцать пять минут пароход исчез, из глубины раздался сильный взрыв, причину которого мы не могли понять, но который донесся, по нашим оценкам, с глубины в тысячу метров. Немного позже из воды показались обломки. Среди них бесновалось гигантское морское животное, которое вместе с ними подскочило в воздух примерно на 20 — 30 метров !
В этот момент со мной в рубке были вахтенные офицеры, главный механик, штурман и рулевой. Мы все одновременно принялись указывать друг другу на это морское чудо. Так как ничего подобного не было ни у Брокгауза, ни даже у Брема, то, увы, никак идентифицировать его мы не могли! В нашем распоряжении не было достаточно времени, чтобы сфотографировать животное, так как оно исчезло в воде через десять — пятнадцать секунд… Оно достигало примерно 20 метров в длину и по форме напоминало крокодила, имело четыре конечности, снабженные мощными плавательными перепонками, и длинную голову, заостренную на конце.
То, что животного исторгло с большой глубины, показалось мне весьма объяснимым. Вследствие взрыва, который и был причиной всего, «подводный крокодил», как мы его прозвали, был выброшен вверх под действием невероятного давления и даже поднят над водой, задыхающийся и напуганный».
Сразу скажем: то, что взрыв произошел на глубине в тысячу метров, совсем не доказывает, что данное животное проживало где-то на краю бездны. В воде ударные волны обладают повышенной силой и смягчаются лишь на очень большом расстоянии, что, кстати, и позволяет глушить огромное количество рыбы с помощью одной-единственной гранаты или динамитной шашки. «Подводный крокодил» плавал, быть может, совсем близко к поверхности и под действием взрывной волны, все еще ощутимой в пределах одного километра, был выброшен из воды.
У нас мало шансов еще раз увидеть целиком и с такой ясностью неизвестное морское чудовище. Вот почему это свидетельство представляет для нас значительную ценность: оно описывает нам данное животное как существо, неудержимо вызывающее образ некоего морского крокодила или, может быть, мозозавра (но не плезиозавра). Примечательно, что капитан Джордж Хоуп с английского военного корабля «Полет», один из немногих свидетелей, которые тоже имели возможность видеть морское чудовище целиком (сквозь прозрачные воды Калифорнийского залива), описывает его довольно похожим образом — как аллигатора с плавательными лопастями морской черепахи. Но он настаивает на необычайно удлиненной шее у зверя — подробность, которой нельзя пренебречь.
МИШЕНЬ ДЛЯ БРИТАНСКОГО КРЕЙСЕРА
Но вернемся к нашему морскому змею. Встреча, которая произошла у него с морскими силами союзников, была не менее драматической, чем взрыв, который выбросил его из воды на глазах изумленной команды немецкой субмарины. Но на этот раз он стал жертвой не несчастного случая, но простого убийства.
22 августа 1917 года крейсер британских ВМС «Хилари», который участвовал в блокаде Германии, вошел в воды Северного моря, находясь в 100 километрах к юго-востоку от Исландии. Погода была солнечной, море спокойным, и пик горы Ораэфайокулл на севере блистал на горизонте. В девять утра командир корабля капитан Ф. У. Дин сидел за рабочим столом в своей каюте, когда до его ушей донесся крик: «Объект сзади по правому борту!»
В несколько прыжков командир ворвался на мостик:
— Это перископ? Где?
— Нет, это не перископ, — ответил вахтенный офицер. — Скорее это что-то живое, но не кит.
И он указал пальцем на предмет, который смутно напоминал ствол плавучего дерева, у которого были видны торчащие с двух концов ветки и корни. Но, наведя на него бинокль, командир заметил, что объект действительно живой, а то, что он принял за переднюю часть ствола, на самом деле является головой и спинным плавником.
«Мы в то время ни разу не упускали случая потренироваться в стрельбе по субмаринам, — писал впоследствии капитан Дин, — и мне тут же пришло в голову, что перед нами идеальная мишень».
Он попросил своего второго помощника, капитана Чарлза М. Рэя, немедленно вызвать на мостик три расчета канониров, в распоряжении которых находилось по две пушки в шести точках на каждом борту от кормы до главного мостика.
Прежде чем открыть стрельбу, командир все же счел, что неплохо бы немного поглядеть на эту живую мишень.
— Курс на зверя, — бросил он штурману, лейтенанту Фредерику С. П. Харрису.
Когда судно находилось в одном кабельтовом от животного, оно спокойно уклонилось от своего маршрута, и капитан Дин смог насмотреться на него вдосталь, по правому борту, с расстояния около 30 метров .
«Голова была такой же формы, что и у коровы, только гораздо больше, кроме того, на ней нельзя было видеть никаких выпуклостей, вроде рогов или ушей. Она была черной, исключая место впереди морды, где можно было очень четко видеть полоску беловатой плоти между ноздрями, в точности как у коровы. Когда мы проходили мимо, животное поднималось два или три раза, чтобы получше рассмотреть наше судно. За головой до самого спинного плавника больше не было видно, ни одной части тела, а из шеи — только то, что было над ее гребнем, находившемся на одном уровне с поверхностью, и еще ясно наблюдались его змеиные движения (оно свивалось почти в полукружье, поворачивая голову, словно чтобы следить за нами взглядом, уточнил впоследствии капитан Дин).
Спинной плавник был, кажется, в форме черного треугольника, и когда существо оказалось перпендикулярно к нам, то можно было видеть, что он очень тонок и определенно мягок, так как его верхняя часть иногда сгибалась, как кончик поднятого уха у фокстерьера. Высота этого плавника была примерно метр двадцать».
Желая определить с наибольшей точностью длину шеи животного, то есть расстояние, отделяющее голову от спинного плавника, капитан Дин попросил каждого из свидетелей написать на клочке бумаги, не обсуждая это с другими, свою личную оценку. Это принесло следующие результаты:
Второй помощник: «Длина одной нашей шлюпки».
Штурман: «Не меньше четырех с половиной метров».
Вахтенный офицер: «Длина одной нашей шлюпки».
Командир: «Шесть метров».
Учитывая обычную длину спасательной шлюпки, можно заключить, что шея достигала, без сомнения, от 5 до 6 метров . Предположив, что спинной плавник должен был начинаться сразу же позади соединения шеи с туловищем, капитан Дин оценил общую длину примерно в 18 метров . Эта оценка, очевидно, не столь ценна, в силу того что она возникла благодаря предвзятому мнению о форме животного: чтобы так уверенно утраивать величину видимой части, надо было предполагать наличие длинного хвоста.
Животное, казалось, никак не было обеспокоено присутствием корабля. Оно продолжало тихо извиваться на поверхности, время от времени ныряя так, что над водой оставались лишь край морды и кончик плавника, а иногда выныривая до того, что последний становился виден целиком.
Миролюбивое поведение «монстра», который искренне излучал жизнерадостность, не помешало командиру начать исполнение своего замысла. Когда животное удалилось на расстояние 1200 метров, в него выстрелили тремя залпами по пять зарядов. Второй заряд третьего залпа настиг несчастное животное. В течение нескольких секунд оно бешено билось, разбрасывая в разные стороны каскады воды, а затем замерло и исчезло навсегда.
Эта жестокая и бесполезная бойня не принесла «Хилари» счастья. Через два или три дня крейсер был торпедирован немецкой субмариной и пошел на дно. Капитан Дин и его экипаж погрузились на спасательные шлюпки и избежали смерти, и именно это позволило нам, уже после войны, увидеть опубликованным рассказ об этом любопытном приключении.
22 августа 1917 года крейсер британских ВМС «Хилари», который участвовал в блокаде Германии, вошел в воды Северного моря, находясь в 100 километрах к юго-востоку от Исландии. Погода была солнечной, море спокойным, и пик горы Ораэфайокулл на севере блистал на горизонте. В девять утра командир корабля капитан Ф. У. Дин сидел за рабочим столом в своей каюте, когда до его ушей донесся крик: «Объект сзади по правому борту!»
В несколько прыжков командир ворвался на мостик:
— Это перископ? Где?
— Нет, это не перископ, — ответил вахтенный офицер. — Скорее это что-то живое, но не кит.
И он указал пальцем на предмет, который смутно напоминал ствол плавучего дерева, у которого были видны торчащие с двух концов ветки и корни. Но, наведя на него бинокль, командир заметил, что объект действительно живой, а то, что он принял за переднюю часть ствола, на самом деле является головой и спинным плавником.
«Мы в то время ни разу не упускали случая потренироваться в стрельбе по субмаринам, — писал впоследствии капитан Дин, — и мне тут же пришло в голову, что перед нами идеальная мишень».
Он попросил своего второго помощника, капитана Чарлза М. Рэя, немедленно вызвать на мостик три расчета канониров, в распоряжении которых находилось по две пушки в шести точках на каждом борту от кормы до главного мостика.
Прежде чем открыть стрельбу, командир все же счел, что неплохо бы немного поглядеть на эту живую мишень.
— Курс на зверя, — бросил он штурману, лейтенанту Фредерику С. П. Харрису.
Когда судно находилось в одном кабельтовом от животного, оно спокойно уклонилось от своего маршрута, и капитан Дин смог насмотреться на него вдосталь, по правому борту, с расстояния около 30 метров .
«Голова была такой же формы, что и у коровы, только гораздо больше, кроме того, на ней нельзя было видеть никаких выпуклостей, вроде рогов или ушей. Она была черной, исключая место впереди морды, где можно было очень четко видеть полоску беловатой плоти между ноздрями, в точности как у коровы. Когда мы проходили мимо, животное поднималось два или три раза, чтобы получше рассмотреть наше судно. За головой до самого спинного плавника больше не было видно, ни одной части тела, а из шеи — только то, что было над ее гребнем, находившемся на одном уровне с поверхностью, и еще ясно наблюдались его змеиные движения (оно свивалось почти в полукружье, поворачивая голову, словно чтобы следить за нами взглядом, уточнил впоследствии капитан Дин).
Спинной плавник был, кажется, в форме черного треугольника, и когда существо оказалось перпендикулярно к нам, то можно было видеть, что он очень тонок и определенно мягок, так как его верхняя часть иногда сгибалась, как кончик поднятого уха у фокстерьера. Высота этого плавника была примерно метр двадцать».
Желая определить с наибольшей точностью длину шеи животного, то есть расстояние, отделяющее голову от спинного плавника, капитан Дин попросил каждого из свидетелей написать на клочке бумаги, не обсуждая это с другими, свою личную оценку. Это принесло следующие результаты:
Второй помощник: «Длина одной нашей шлюпки».
Штурман: «Не меньше четырех с половиной метров».
Вахтенный офицер: «Длина одной нашей шлюпки».
Командир: «Шесть метров».
Учитывая обычную длину спасательной шлюпки, можно заключить, что шея достигала, без сомнения, от 5 до 6 метров . Предположив, что спинной плавник должен был начинаться сразу же позади соединения шеи с туловищем, капитан Дин оценил общую длину примерно в 18 метров . Эта оценка, очевидно, не столь ценна, в силу того что она возникла благодаря предвзятому мнению о форме животного: чтобы так уверенно утраивать величину видимой части, надо было предполагать наличие длинного хвоста.
Животное, казалось, никак не было обеспокоено присутствием корабля. Оно продолжало тихо извиваться на поверхности, время от времени ныряя так, что над водой оставались лишь край морды и кончик плавника, а иногда выныривая до того, что последний становился виден целиком.
Миролюбивое поведение «монстра», который искренне излучал жизнерадостность, не помешало командиру начать исполнение своего замысла. Когда животное удалилось на расстояние 1200 метров, в него выстрелили тремя залпами по пять зарядов. Второй заряд третьего залпа настиг несчастное животное. В течение нескольких секунд оно бешено билось, разбрасывая в разные стороны каскады воды, а затем замерло и исчезло навсегда.
Эта жестокая и бесполезная бойня не принесла «Хилари» счастья. Через два или три дня крейсер был торпедирован немецкой субмариной и пошел на дно. Капитан Дин и его экипаж погрузились на спасательные шлюпки и избежали смерти, и именно это позволило нам, уже после войны, увидеть опубликованным рассказ об этом любопытном приключении.
АКУЛА ЗАДОМ НАПЕРЕД ИЛИ МОРСКОЙ КРОКОДИЛ?
То, что рассказ капитана Дина впервые появился в альманахе для юношества, конечно, не вызвало к нему большого доверия. Что, однако, в ней убеждает? Вся история была тщательно выверена и подтверждена капитаном Рупертом Т. Гудом. Он обменялся по данному поводу целой серией писем с капитаном «Хилари». Для очистки совести он даже поинтересовался у своего корреспондента, не принял ли тот за монстра какое-то известное животное, например китовую акулу? Для этого он даже предложил капитану Дину, дабы просветить его в данном вопросе, рисунок, сравнивающий внешний вид животного, каким его изобразил ранее сам капитан, с изображением этой акулы, какой она видна на поверхности, когда едва высовывается из воды. На что капитан Дин ответил категорически: «Совершенно точно, что это не была акула».
Это не помешало в 1955 году одному заядлому охотнику за китовыми акулами, майору Гэвину Максвеллу, автору нескольких книг, утверждать совершенно обратное. Он поиздевался, с полным на то основанием, над совершенно фантастическим изображением, которое Гуд придал этому типу акулы, и показал, как необходимо подправить — и весьма легко — силуэт монстра «Хилари», чтобы тот совпал с настоящим силуэтом этой хрящевой рыбы, которая обычно едва виднеется над поверхностью. Голова морского змея капитана Дина, согласно Максвеллу, на самом деле была краем верхней доли хвоста китовой акулы, и вообще, как он утверждает, «в этом сообщении я не могу разглядеть портрета никого иного, кроме как своего старого знакомого — китовой акулы».
Однако остается совершенно неясным, где отважный майор встречал акулу, какого бы она ни была вида, чей хвост был бы в форме головы коровы, да еще с «полоской беловатой плоти между ноздрей». Ведь, в конце концов, здесь сравниваются не силуэты, а трехмерные объекты. И майор Максвелл, кажется, вовсе упустил из виду, что капитан Дин и его люди долгое время следили за перемещениями животного и они конечно же были способны различить, как оно двигалось — задом или передом.
Животное, которое наблюдали с военного судна «Хилари», совершенно очевидно, не имело ничего общего с тем, которое совершило свой кульбит на глазах немецких моряков с «У-28». Со своей коровьей головой, лишенной и ушей и рогов, умеренно длинной шеей и треугольным спинным плавником оно никак не походит на крокодила. Это, весьма вероятно, было млекопитающее, а если учитывать спинной плавник, то скорее всего — примитивное китообразное. В общем, это наш знакомый морской змей Новой Англии, столь прекрасно описанный преподобным Вудом, а это еще одна приятная неожиданность.
Это не помешало в 1955 году одному заядлому охотнику за китовыми акулами, майору Гэвину Максвеллу, автору нескольких книг, утверждать совершенно обратное. Он поиздевался, с полным на то основанием, над совершенно фантастическим изображением, которое Гуд придал этому типу акулы, и показал, как необходимо подправить — и весьма легко — силуэт монстра «Хилари», чтобы тот совпал с настоящим силуэтом этой хрящевой рыбы, которая обычно едва виднеется над поверхностью. Голова морского змея капитана Дина, согласно Максвеллу, на самом деле была краем верхней доли хвоста китовой акулы, и вообще, как он утверждает, «в этом сообщении я не могу разглядеть портрета никого иного, кроме как своего старого знакомого — китовой акулы».
Однако остается совершенно неясным, где отважный майор встречал акулу, какого бы она ни была вида, чей хвост был бы в форме головы коровы, да еще с «полоской беловатой плоти между ноздрей». Ведь, в конце концов, здесь сравниваются не силуэты, а трехмерные объекты. И майор Максвелл, кажется, вовсе упустил из виду, что капитан Дин и его люди долгое время следили за перемещениями животного и они конечно же были способны различить, как оно двигалось — задом или передом.
Животное, которое наблюдали с военного судна «Хилари», совершенно очевидно, не имело ничего общего с тем, которое совершило свой кульбит на глазах немецких моряков с «У-28». Со своей коровьей головой, лишенной и ушей и рогов, умеренно длинной шеей и треугольным спинным плавником оно никак не походит на крокодила. Это, весьма вероятно, было млекопитающее, а если учитывать спинной плавник, то скорее всего — примитивное китообразное. В общем, это наш знакомый морской змей Новой Англии, столь прекрасно описанный преподобным Вудом, а это еще одна приятная неожиданность.