Страница:
Как видно, восьмидесятилетний ученый не питал больше никаких иллюзий. Но надо почти не иметь чувства реальности, чтобы вообразить, что можно легко поймать пугливое животное, даже такое большое, как кит, в просторном водном бассейне шириной в среднем почти в 2 тысячи метров, но длиной больше 35 километров ! В таком случае — почему не допустить эту идею? — проблема морского змея может быть разрешена определенным образом только в результате удачного стечения обстоятельств: вероятно, если какой-нибудь случайный экземпляр выбросится на берег. Очевидно, в руках ученых пока находится только одна часть головоломки, и понятно, что окончательное решение может иметь варианты.
А пока зоологи могут только снова и снова кропотливо пытаться составить анатомический и физиологический портрет, представить себе поведение животного, которое стало легендой. Великолепный пример этому показал доктор Удеманс. Если однажды появится возможность получить достаточные средства, чтобы попытаться поймать морского змея, то его работы увеличат шансы на удачный исход дела, так как будет известно точно не только, где искать, но и какое животное надо стараться поймать. Каждый знает, что разные средства требуются для ловли кальмара и акулы, тунца и угря, морской черепахи и крокодила, тюленя и кита.
БЛАГОСЛОВЕННОЕ ВРЕМЯ (1892 — 1914)
ВЕЧНЫЙ СКЕПСИС
ДОСТОВЕРНОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО ДОКТОРА
КОШМАР КАПИТАНА «УМФУЛИ»
ФРАНЦУЗСКИЙ ФЛОТ ОХОТИТСЯ НА МОНСТРА
А пока зоологи могут только снова и снова кропотливо пытаться составить анатомический и физиологический портрет, представить себе поведение животного, которое стало легендой. Великолепный пример этому показал доктор Удеманс. Если однажды появится возможность получить достаточные средства, чтобы попытаться поймать морского змея, то его работы увеличат шансы на удачный исход дела, так как будет известно точно не только, где искать, но и какое животное надо стараться поймать. Каждый знает, что разные средства требуются для ловли кальмара и акулы, тунца и угря, морской черепахи и крокодила, тюленя и кита.
БЛАГОСЛОВЕННОЕ ВРЕМЯ (1892 — 1914)
Пароход «Ратминес», вышедший из Кейптауна несколько дней назад, неторопливо бороздил море, когда вокруг него неожиданно стали происходить довольно странные вещи. Трое журналистов, находившихся на корабле, подробно описали все эти события: Мечфилд — американец из Дайтона, Огайо, голландец — главный редактор одного из журналов в Йоханнесбурге, и английский репортер, пожелавший остаться неизвестным, которому мы и обязаны изложением этой истории.
Море вдруг вздулось, и на водной глади образовалось что-то вроде жидкого темного холма; видимо, этот внезапный прилив был вызван извержением подводного вулкана. В ту же секунду резко похолодало, затем на море лег густой туман. Очевидно, глубинные слои воды были подняты на поверхность, и влажный тропический воздух начал охлаждаться.
Но эта мистическая картина, столь неожиданная в тех широтах, была лишь фоном. Глазам изумленного экипажа предстало странное видение: футах в шести-семи над фальшбортом из тумана появилась голова настоящего чудовища. Впрочем, предоставим слово очевидцам.
«Огромная пасть была раскрыта, там виднелся до смешного миниатюрный язык, похожий на слоновий. Попробуйте представить длинные губы с бледноватыми складками кожи по углам, белые усы, свисающие как у усача[3], и беззубый рот.
Но самыми ужасными были глаза — совершенно слепые пустые зрачки на белом фоне, словно кости, опаленные солнцем».
Когда волны улеглись, стала видна длинная шея морского чудовища. Оно, видимо, было ранено во время катаклизма, агонизирующее чудовище извивалось кольцами на поверхности. Страшные крики животного привлекли к нему кого-то из сородичей. Похоже, это была самка: с душераздирающим стоном она обвилась вокруг умирающего монстра и исчезла вместе с ним в пучине.
Американец и его коллега из Южной Африки бросились писать отчеты, чтобы не забыть ничего из увиденного, что же касается английского журналиста, то он не торопился и лишь заметил своим товарищам, что их статьи обречены на скорую смерть, ибо никто им не поверит. Поразмыслив хорошенько, южноафриканец порвал свои записки; американец же был более упрям и принужден был убедиться в правоте своего друга уже на суше, безуспешно пытаясь «пробить статью». Даже в Штатах нечего было и думать о публикации, не переделав ее в фантастический рассказ.
— Увы, истина подобна обнаженной купальщице, — заметил его собеседник. — Настоящий джентльмен либо должен помочь ей одеться, либо обязан отвернуться и сделать вид, будто ничего не видел.
Отчаявшемуся американцу пришлось уступить и накинуть на свою даму яркие наряды вымысла. Его рассказ, появившийся в 1893 году, как нельзя лучше передает атмосферу всеобщего скепсиса, который царил повсюду к моменту выхода книги Удеманса. Впрочем, это будет видно и по другим свидетельствам.
Море вдруг вздулось, и на водной глади образовалось что-то вроде жидкого темного холма; видимо, этот внезапный прилив был вызван извержением подводного вулкана. В ту же секунду резко похолодало, затем на море лег густой туман. Очевидно, глубинные слои воды были подняты на поверхность, и влажный тропический воздух начал охлаждаться.
Но эта мистическая картина, столь неожиданная в тех широтах, была лишь фоном. Глазам изумленного экипажа предстало странное видение: футах в шести-семи над фальшбортом из тумана появилась голова настоящего чудовища. Впрочем, предоставим слово очевидцам.
«Огромная пасть была раскрыта, там виднелся до смешного миниатюрный язык, похожий на слоновий. Попробуйте представить длинные губы с бледноватыми складками кожи по углам, белые усы, свисающие как у усача[3], и беззубый рот.
Но самыми ужасными были глаза — совершенно слепые пустые зрачки на белом фоне, словно кости, опаленные солнцем».
Когда волны улеглись, стала видна длинная шея морского чудовища. Оно, видимо, было ранено во время катаклизма, агонизирующее чудовище извивалось кольцами на поверхности. Страшные крики животного привлекли к нему кого-то из сородичей. Похоже, это была самка: с душераздирающим стоном она обвилась вокруг умирающего монстра и исчезла вместе с ним в пучине.
Американец и его коллега из Южной Африки бросились писать отчеты, чтобы не забыть ничего из увиденного, что же касается английского журналиста, то он не торопился и лишь заметил своим товарищам, что их статьи обречены на скорую смерть, ибо никто им не поверит. Поразмыслив хорошенько, южноафриканец порвал свои записки; американец же был более упрям и принужден был убедиться в правоте своего друга уже на суше, безуспешно пытаясь «пробить статью». Даже в Штатах нечего было и думать о публикации, не переделав ее в фантастический рассказ.
— Увы, истина подобна обнаженной купальщице, — заметил его собеседник. — Настоящий джентльмен либо должен помочь ей одеться, либо обязан отвернуться и сделать вид, будто ничего не видел.
Отчаявшемуся американцу пришлось уступить и накинуть на свою даму яркие наряды вымысла. Его рассказ, появившийся в 1893 году, как нельзя лучше передает атмосферу всеобщего скепсиса, который царил повсюду к моменту выхода книги Удеманса. Впрочем, это будет видно и по другим свидетельствам.
ВЕЧНЫЙ СКЕПСИС
23 сентября 1892 года Габриэль Хальфорсен Нордмарк, норвежский крестьянин, работал в поле на побережье Сульдаля вместе со своими товарищами, когда их внимание привлек какой-то странный предмет, который несло течением в их сторону. Вода за ним пенилась, словно за пароходом. Долгое время ничего нельзя было разобрать, пока наконец необычное существо — ибо это было какое-то животное — не показалось на поверхности примерно в двухстах локтях (около 140 м ). Оно было похоже на опрокинутую лодку с торчащим вверх килем. Гладкая черная кожа, ни хвоста, ни плавников не видно. Само чудовище было бы вроде бы не столь огромно — примерно восемь-девять локтей (около 6 м ), но вода вокруг него так и кипела, вздыбленная мощным туловищем, о размерах которого можно было только догадываться.
Кое-кто, возможно, возразит, что история эта, появившаяся в номере «Бергене тигенде» от 14 октября, не имеет никакого отношения к феномену морского змея. Ведь это вполне мог быть обыкновенный кит. Случай этот тем не менее был не совсем обычным (возможно, кстати, что в газетной публикации были опущены некоторые детали), ибо 7 октября по представлению музея Ставангера основной свидетель и один из его родственников были вызваны в Верховный суд Сульдаля для засвидетельствования аутентичности своего рассказа.
Несколько дней спустя еще более необычное зрелище представилось глазам изумленных рыбаков из Броути-Ферри, предместья Данди, что в устье Тея, Восточная Шотландия. Томас Гэлл и четыре человека команды, находившиеся на борту «Катрин», увидели метрах в 30 от их шлюпа что-то вроде извивающегося змеиного хвоста. Он был голубовато-аспидного цвета, к концу светлее, почти белый. Секунду спустя он исчез, и метрах в 30 появилась из воды тяжелая темно-коричневая голова чудовища. Оно было не слишком огромным — около 12 метров , да и вообще вся эта история не вполне заслуживала титула фантастической и тем не менее принята была с редкостным недоверием. В шотландских водах уже не первый раз встречалось подобное чудовище, но на сей раз никто не поверил в морского змея, да еще возле самого Данди.
«Надо меньше пить!» — таков был общий приговор.
Несколько времени спустя еще более колоритное существо было обнаружено офицерами и экипажем парохода «Ангола» в Гвинейском заливе. «Добро тому врать, кто за морем бывал» — их рассказу не поверил ни один человек. Минут десять, не меньше, они наблюдали плывущее примерно в миле от них чудовище, которое плескалось в нигерийских водах между Бич-Беем и Лагосом. Оно передвигалось со скоростью 10 километров в час и длиной было метров 60. В какое-то мгновение оно подняло голову над водой, и людям на борту показалось, что ужасные зеленые глаза разглядывают корабль. Потрясение невольных свидетелей было столь велико, что они подписались под рапортом всем экипажем. «Глазго уикли» заметила 29 октября по поводу рассказа моряков: «Увы, наивность наших корреспондентов стала объектом бесчисленных шуток».
Ни поручительство Всевышнего, ни обилие свидетелей и свидетельств — ничто не поколебало угрюмой подозрительности общественности. Интервью директора Британского музея Уильяма Флауэра в «Дейли грэфик» стало своеобразным манифестом официальной науки. «В существовании морского змея нет ничего невозможного, ибо слишком ничтожны наши сведения о мире, чтобы мы могли отвергать что-нибудь априори, — говорит Флауэр, — но проходит год за годом, а нашим знаниям по-прежнему недостает конкретности».
— Пусть мне принесут, — патетически восклицает сэр Уильям, — чешуйку или зуб, словом, хоть что-то, действительно принадлежащее ему, и тогда я буду готов рассуждать о том, что он из себя представляет, а не о том, есть он или нет.
Но убедят ли закоренелых скептиков «вещественные доказательства»? Тоже вопрос.
Как раз в это время редакция лондонской «Тайме» получила письмо от доктора У. Расселла, врача из Шотландии. Речь шла как раз о пресловутых чешуйках морского змея.
«В 1851 году я гостил некоторое время в доме госпожи Эвандю М'Ивер, матери известного режиссера, здравствующего и поныне. Из ее уст я услышал подробный рассказ о недавнем появлении огромного морского змея в небольшой бухточке Грейс, неподалеку от ее виллы на побережье Шотландии. Она подарила мне несколько чешуек — размерами и формой они напоминали раковины морских гребешков, — найденных на скалах, о которые чудовище терлось головой. Надо заметить, что госпожа М'Ивер рассказывала не понаслышке: она собственными глазами видела странное существо, лениво плывущее вдоль отмели, и косяк рыб, в ужасе выбрасывающихся на берег. Почтенная дама, чьи слова не вызывали ни малейших сомнений ни у кого из знавших ее, утверждала, что чудовище направлялось к скале, на которой удили рыбу обитатели поместья; оправившись от изумления, они выстрелили и, по всей вероятности, ранили змея. Некоторое время он отдыхал на скалах — была видна голова и трехметровая шея, затем скользнул в воду и исчез, оставив за собой внушительный бурун. Рыбаки обнаружили чешуйки, о которых идет речь, среди камней и подарили несколько госпоже.
Много лет спустя, беседуя с сэром Ричардом Оуэном в Ист-Шине, я коснулся этого происшествия. Он спросил, не могу ли я показать ему чешуйки. Каково же было мое отчаяние, когда, перерыв всю коллекцию своих диковин, я убедился, что вещественные доказательства исчезли! Это было тем ужаснее, что сэр Оуэн, ныне профессор, всегда слыл человеком недоверчивым. Что касается меня, то я никогда не сомневался в существовании морского змея. Коль скоро существуют змеи 5 — 6 футов длиной, то почему не вообразить, что бывают экземпляры в десять раз длиннее? На это сэр Оуэн возразил мне: «Бог мой, если вы скажете, что видели человека 7 или 8 футов ростом, я охотно вам поверю, но боюсь, не сумею вас понять, если вы станете рассказывать о двадцатипятифутовых людях». Вероятно, его не убедили бы и чешуйки».
Нам следует оговориться. Ничто не доказывает, что чешуйки, найденные в скалах, были оставлены раненым животным. Просто так они вряд ли могли бы выскочить, для этого требуется все же некоторое усилие. Не исключено, правда, что они были выбиты пулями или что чудовище, пытаясь избавиться от боли, царапало боками камни… Но ведь это вполне могла быть и рыбья чешуя или, к примеру, гребешки, выброшенные приливом еще до появления монстра.
Кроме того, надо заметить, что к рассуждениям доктора Расселла, которыми он оправдывает существование восемнадцатиметровых чудовищ лишь потому, что встречаются змеи длиной 6 футов , никак невозможно относиться всерьез, и реплика сэра Оуэна, без сомнения, разумна.
Тем не менее нельзя не восхититься честностью и искренностью шотландского врача, не побоявшегося поставить на карту свою репутацию, изложив столь щекотливое дело профессору Оуэну, человеку весьма влиятельному и не склонному верить в небылицы.
Кое-кто, возможно, возразит, что история эта, появившаяся в номере «Бергене тигенде» от 14 октября, не имеет никакого отношения к феномену морского змея. Ведь это вполне мог быть обыкновенный кит. Случай этот тем не менее был не совсем обычным (возможно, кстати, что в газетной публикации были опущены некоторые детали), ибо 7 октября по представлению музея Ставангера основной свидетель и один из его родственников были вызваны в Верховный суд Сульдаля для засвидетельствования аутентичности своего рассказа.
Несколько дней спустя еще более необычное зрелище представилось глазам изумленных рыбаков из Броути-Ферри, предместья Данди, что в устье Тея, Восточная Шотландия. Томас Гэлл и четыре человека команды, находившиеся на борту «Катрин», увидели метрах в 30 от их шлюпа что-то вроде извивающегося змеиного хвоста. Он был голубовато-аспидного цвета, к концу светлее, почти белый. Секунду спустя он исчез, и метрах в 30 появилась из воды тяжелая темно-коричневая голова чудовища. Оно было не слишком огромным — около 12 метров , да и вообще вся эта история не вполне заслуживала титула фантастической и тем не менее принята была с редкостным недоверием. В шотландских водах уже не первый раз встречалось подобное чудовище, но на сей раз никто не поверил в морского змея, да еще возле самого Данди.
«Надо меньше пить!» — таков был общий приговор.
Несколько времени спустя еще более колоритное существо было обнаружено офицерами и экипажем парохода «Ангола» в Гвинейском заливе. «Добро тому врать, кто за морем бывал» — их рассказу не поверил ни один человек. Минут десять, не меньше, они наблюдали плывущее примерно в миле от них чудовище, которое плескалось в нигерийских водах между Бич-Беем и Лагосом. Оно передвигалось со скоростью 10 километров в час и длиной было метров 60. В какое-то мгновение оно подняло голову над водой, и людям на борту показалось, что ужасные зеленые глаза разглядывают корабль. Потрясение невольных свидетелей было столь велико, что они подписались под рапортом всем экипажем. «Глазго уикли» заметила 29 октября по поводу рассказа моряков: «Увы, наивность наших корреспондентов стала объектом бесчисленных шуток».
Ни поручительство Всевышнего, ни обилие свидетелей и свидетельств — ничто не поколебало угрюмой подозрительности общественности. Интервью директора Британского музея Уильяма Флауэра в «Дейли грэфик» стало своеобразным манифестом официальной науки. «В существовании морского змея нет ничего невозможного, ибо слишком ничтожны наши сведения о мире, чтобы мы могли отвергать что-нибудь априори, — говорит Флауэр, — но проходит год за годом, а нашим знаниям по-прежнему недостает конкретности».
— Пусть мне принесут, — патетически восклицает сэр Уильям, — чешуйку или зуб, словом, хоть что-то, действительно принадлежащее ему, и тогда я буду готов рассуждать о том, что он из себя представляет, а не о том, есть он или нет.
Но убедят ли закоренелых скептиков «вещественные доказательства»? Тоже вопрос.
Как раз в это время редакция лондонской «Тайме» получила письмо от доктора У. Расселла, врача из Шотландии. Речь шла как раз о пресловутых чешуйках морского змея.
«В 1851 году я гостил некоторое время в доме госпожи Эвандю М'Ивер, матери известного режиссера, здравствующего и поныне. Из ее уст я услышал подробный рассказ о недавнем появлении огромного морского змея в небольшой бухточке Грейс, неподалеку от ее виллы на побережье Шотландии. Она подарила мне несколько чешуек — размерами и формой они напоминали раковины морских гребешков, — найденных на скалах, о которые чудовище терлось головой. Надо заметить, что госпожа М'Ивер рассказывала не понаслышке: она собственными глазами видела странное существо, лениво плывущее вдоль отмели, и косяк рыб, в ужасе выбрасывающихся на берег. Почтенная дама, чьи слова не вызывали ни малейших сомнений ни у кого из знавших ее, утверждала, что чудовище направлялось к скале, на которой удили рыбу обитатели поместья; оправившись от изумления, они выстрелили и, по всей вероятности, ранили змея. Некоторое время он отдыхал на скалах — была видна голова и трехметровая шея, затем скользнул в воду и исчез, оставив за собой внушительный бурун. Рыбаки обнаружили чешуйки, о которых идет речь, среди камней и подарили несколько госпоже.
Много лет спустя, беседуя с сэром Ричардом Оуэном в Ист-Шине, я коснулся этого происшествия. Он спросил, не могу ли я показать ему чешуйки. Каково же было мое отчаяние, когда, перерыв всю коллекцию своих диковин, я убедился, что вещественные доказательства исчезли! Это было тем ужаснее, что сэр Оуэн, ныне профессор, всегда слыл человеком недоверчивым. Что касается меня, то я никогда не сомневался в существовании морского змея. Коль скоро существуют змеи 5 — 6 футов длиной, то почему не вообразить, что бывают экземпляры в десять раз длиннее? На это сэр Оуэн возразил мне: «Бог мой, если вы скажете, что видели человека 7 или 8 футов ростом, я охотно вам поверю, но боюсь, не сумею вас понять, если вы станете рассказывать о двадцатипятифутовых людях». Вероятно, его не убедили бы и чешуйки».
Нам следует оговориться. Ничто не доказывает, что чешуйки, найденные в скалах, были оставлены раненым животным. Просто так они вряд ли могли бы выскочить, для этого требуется все же некоторое усилие. Не исключено, правда, что они были выбиты пулями или что чудовище, пытаясь избавиться от боли, царапало боками камни… Но ведь это вполне могла быть и рыбья чешуя или, к примеру, гребешки, выброшенные приливом еще до появления монстра.
Кроме того, надо заметить, что к рассуждениям доктора Расселла, которыми он оправдывает существование восемнадцатиметровых чудовищ лишь потому, что встречаются змеи длиной 6 футов , никак невозможно относиться всерьез, и реплика сэра Оуэна, без сомнения, разумна.
Тем не менее нельзя не восхититься честностью и искренностью шотландского врача, не побоявшегося поставить на карту свою репутацию, изложив столь щекотливое дело профессору Оуэну, человеку весьма влиятельному и не склонному верить в небылицы.
ДОСТОВЕРНОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО ДОКТОРА
Великий Оуэн с пренебрежением относился ко всем сообщениям о морском змее по одной лишь причине: они всегда принадлежали — используем здесь его выражение — людям неквалифицированным. Но что значит «квалификация»? Неужели это должен быть зоолог? Да еще специализирующийся в области крупных морских животных? Мне кажется, куда лучше подошел бы для этой цели какой-нибудь моряк, наделенный практическим интересом к океанской фауне, нежели ученый, посвятивший жизнь мотылькам и ленточным червям. Доверия достоин всякий свидетель, какой бы ни была область его собственной деятельности. Пусть только он будет искренен и лишен иллюзий. А уж зоологи смогут интерпретировать сами рассказанное им!
Увы, сэр Ричард Оуэн умер слишком рано. В 1893 году, спустя меньше года после его смерти, некто доктор Ф. Матесон, лондонский врач, пусть и не дипломированный зоолог, но человек, которого сложно было заподозрить в незнании анатомии, обнаружил огромное морское чудовище у берегов Шотландии, катаясь на лодке со своей женой в Киле, как называется узкий вход в гавань Лох-Алш.
«Был чудесный день, — рассказывал он, — о каком можно только мечтать, солнце светило вовсю, на небе не было ни облачка. Час, не то два часа дня. Наша лодка резво идет под парусом, как вдруг прямо перед нами нечто огромное будто бы вырастает из воды: выше нашей мачты, гладкое, словно длинная шея. Я сначала не понял, что происходит, и бросил жене: „Видишь?“ Она спросила, что это такое, голос у нее был несколько испуганный.
Нас разделяло метров двести, и расстояние неумолимо сокращалось. Вдруг шея опустилась, и я понял, что перед нами огромное морское чудовище, что-то вроде громадного ящера. У него была коричневая кожа с отливом и черная полоска под головой. Оно было похоже на жирафа, разве что длиннее и голова расположена несколько иначе, не под прямым углом к шее, а скорее как продолжение ее. Голова покачивалась из стороны в сторону и видно было, как блестит на солнце влажная кожа».
Животное скрылось в воде, минуты через две появилось вновь и стало удаляться. Доктор Матесон плыл за ним около мили, пока оно наконец не исчезло в пучине.
«Туловища я не видел, — продолжает рассказчик, — только волны там, где оно должно было находиться, но размеры его, вероятно, внушают уважение. Мне кажется, это была не просто морская змея, а какой-то невиданный зверь, большой и мощный, наподобие гигантской ящерицы. И, насколько я знаю, ни угорь, будь он столь велик, ни змея так не поднимают шею».
Интересно, как отнесся бы сэр Оуэн к подобному свидетельству человека явно образованного? Увы, не исключено, что скептически. Даже близкие друзья доктора выслушали его рассказ с недоверием. И хотя ученый недвусмысленно заявил, что никоим образом это не могло быть оптическим обманом, много лет спустя его сын, тоже доктор Матесон, полагал, что отец принял за чудовище обычный вихрь. Воистину: «Кого любить? Кому же верить? Кто не изменит нам один?»
Увы, сэр Ричард Оуэн умер слишком рано. В 1893 году, спустя меньше года после его смерти, некто доктор Ф. Матесон, лондонский врач, пусть и не дипломированный зоолог, но человек, которого сложно было заподозрить в незнании анатомии, обнаружил огромное морское чудовище у берегов Шотландии, катаясь на лодке со своей женой в Киле, как называется узкий вход в гавань Лох-Алш.
«Был чудесный день, — рассказывал он, — о каком можно только мечтать, солнце светило вовсю, на небе не было ни облачка. Час, не то два часа дня. Наша лодка резво идет под парусом, как вдруг прямо перед нами нечто огромное будто бы вырастает из воды: выше нашей мачты, гладкое, словно длинная шея. Я сначала не понял, что происходит, и бросил жене: „Видишь?“ Она спросила, что это такое, голос у нее был несколько испуганный.
Нас разделяло метров двести, и расстояние неумолимо сокращалось. Вдруг шея опустилась, и я понял, что перед нами огромное морское чудовище, что-то вроде громадного ящера. У него была коричневая кожа с отливом и черная полоска под головой. Оно было похоже на жирафа, разве что длиннее и голова расположена несколько иначе, не под прямым углом к шее, а скорее как продолжение ее. Голова покачивалась из стороны в сторону и видно было, как блестит на солнце влажная кожа».
Животное скрылось в воде, минуты через две появилось вновь и стало удаляться. Доктор Матесон плыл за ним около мили, пока оно наконец не исчезло в пучине.
«Туловища я не видел, — продолжает рассказчик, — только волны там, где оно должно было находиться, но размеры его, вероятно, внушают уважение. Мне кажется, это была не просто морская змея, а какой-то невиданный зверь, большой и мощный, наподобие гигантской ящерицы. И, насколько я знаю, ни угорь, будь он столь велик, ни змея так не поднимают шею».
Интересно, как отнесся бы сэр Оуэн к подобному свидетельству человека явно образованного? Увы, не исключено, что скептически. Даже близкие друзья доктора выслушали его рассказ с недоверием. И хотя ученый недвусмысленно заявил, что никоим образом это не могло быть оптическим обманом, много лет спустя его сын, тоже доктор Матесон, полагал, что отец принял за чудовище обычный вихрь. Воистину: «Кого любить? Кому же верить? Кто не изменит нам один?»
КОШМАР КАПИТАНА «УМФУЛИ»
Многие читатели полагали, что Киплинг ничего не выдумывал, что в образе английского журналиста он описал самого себя. Впрочем, разве не напоминает Киплинга следующий сюжет?
В 1905 году английский писатель возвращался с Капа на борту «Армадейл Каста», когда корабль наткнулся носом на огромное морское чудище метров 20 длиной. Туловище его свесилось с форштевня с одной стороны, голова — с другой. Матросы явственно расслышали, как бьется хвост умирающего монстра о переборки судна. Капитан отдал приказ остановить машину и дать полный назад, чтобы освободить раненого зверя. Как только корабль остановился, чудовище скрылось в пучине.
— Надо было втащить его на борт лебедкой, — крикнул кто-то из команды. — Ведь нам никто не по верит!
Умирающая неизвестная рептилия, писатель, путешествующий морем, и боязнь непонимания — все это более чем напоминало новеллу «A Matter of Fact». Вся разница состоит в то, что у Киплинга это было существо из отряда китообразных. Эти существа настолько неповоротливы, что мы знаем множество случаев, когда они сталкивались с кораблями подобным образом.
На самом деле Киплинг просто перевел в литературную плоскость вполне реальную ситуацию — случай столкновения с морским змеем, о котором иначе как со скептической усмешкой никто и не говорил. Одна из самых замечательных историй произошла с капитаном Р. Кринглом в декабре 1893 года, когда он, командуя пароходом «Умфули», принадлежащим компании «Натал лайнз», имел возможность наблюдать целых полчаса морского змея.
Тридцать пять лет спустя, в январе 1929 года, Р. Гуд обратился к Кринглу в надежде услышать все подробности из первых уст, но капитан не был склонен обсуждать с ним все подробности давно минувших дней:
— Меня столько раз поднимали на смех, что мне не хотелось бы касаться этой темы.
Гуд сумел, однако, убедить его в своей заинтересованности, старый моряк смягчился и рассказал, как все было.
Итак, 4 декабря 1893 года. «Умфули» шел на всех парах на юг, держа курс к мысу Доброй Надежды. Корабль бороздил воды Мавритании под 21° северной широты и 17°30' восточной долготы, когда произошло событие, послужившее поводом к записи в бортовом журнале:
«5 ч. 30 мин. пополудни. Замечено в 500 метрах от корабля морское животное в виде змеи, около 24 метров длиной. Кожа влажная, короткие плавники[4] на спине метров через 6 друг от друга; обхват туловища не меньше, чем у крупного кита. В бинокль я ясно видел, как животное открывало и закрывало пасть. Нижняя челюсть около 2 метров , ряд больших зубов. Чудовище очень похоже на морского угря.
Подпись: Пауэлл, корабельный помощник».
Этот официальный рапорт, сделанный сухим, казенным языком, капитан дополнил несколькими деталями, которые позволяют нам представить, как выглядело таинственное существо:
«Когда мы заметили его, оно было метрах в 400. Оно двигалось довольно быстро, его грудь пенила волну, как корабельный форштевень. Шея вместе с головой составляла около 4, 5 метра — у меня было время хорошо рассмотреть монстра… Хвост, или, вернее, туловище было куда толще шеи, вот почему я не назвал бы это чудище змеей. Бриза не было, вода совершенно спокойная, как в пруду, видимость прекрасная, и вряд ли я сумел бы ошибиться, разглядывая существо. А кроме того, оно не уплывало, пока совсем не стемнело».
Хотя вскоре после события на «Умфули» вышла книга профессора Удеманса, бедный Крингл сделался мишенью бесчисленных насмешек и попыток кабинетных умников растолковать ему, что же он видел «на самом деле».
«Мне говорили, что это был выводок морских свиней, что это плавучие островки из водорослей, что это… да мало ли что еще! Но если водоросли способны делать 14 узлов, если выводок свиней может подниматься на 4, 5 метра над водой, то я, пожалуй, готов признать себя сумасшедшим. Но ведь от этого не легче!»
В оправдание неверующих следует сказать, что время от времени в прессе появлялись, мягко говоря, экстравагантные сообщения. Вот что, к примеру, пишет «Дейли курант», выходящая на Суматре (от 17 февраля 1897 г .): «Капитан парохода „Умфули“ и его рулевой наблюдали змея длиной с их судно и толщиной 5, 5 метра . Туловище его было покрыто крупной зеленой чешуей и утыкано множеством плавников. Шея вздымалась дугой над волнами. Арка эта была (не взыщите, читатель!) высотой около 45 метров».
В течение периода, начало которого наметилось с появлением книги Удеманса, а конец наступил вместе с началом Первой мировой войны, весь мир, казалось, уверовал в существование морского змея. Эта перемена отношения произошла сразу в трех странах: Нидерландах, Великобритании и Франции.
Не следует, конечно, думать, что морские змеи и раньше никогда не заглядывали на побережье самой Франции. В 1861 году, как мы помним, одного видели с каким-то «воротничком» напротив Уэссана, а в 1870 году в ста милях к западу от Бреста, но в обоих случаях наблюдения проводились с британских кораблей. В 90-х годах — появление у атлантического побережья Франции, но снова свидетелями оказались одни британцы. Мы о нем знаем благодаря запоздалому отчету одного английского иезуита, Р. П. Эдварда Роклиффа. Тогда еще четырнадцатилетний подросток, он возвращался в Бордо со своим отцом на корабле «Мосс и компани», и однажды из воды взвился столб брызг — капитан сперва решил, что это проделки кита. Но, как повествует отец Роклифф, все очень скоро убедились, что это совсем не так:
«Длинная шея примерно 45 сантиметров в диаметре была поднята над водой почти перпендикулярно. Затем она плашмя рухнула на поверхность воды, как ствол дерева, с жутким шумом. Эта операция повторялась через определенные интервалы, во время которых „чудище“ продвигалось к французскому берегу… Создавалось впечатление, что оно преследует что-то под водой.
За все эти сведения я ручаюсь. Может быть, сам я и был мал, чтобы точно оценить подлинные размеры. Мои родители говорили, что монстр поднимался над водой на высоту где-то от 4, 5 до 6 метров . Цвета он был как спина у макрели. Голова — не толще обычного ствола. И не было никаких признаков наличия хвоста, ни возможности определить величину той части туловища, которая оставалась внизу».
Этот случайный спектакль разыгрался, можно сказать, под носом у французов, но они даже не осознали всю важность проблемы, до тех пор пока животные весьма похожего вида не стали появляться в Индокитае, и весьма часто.
В 1905 году английский писатель возвращался с Капа на борту «Армадейл Каста», когда корабль наткнулся носом на огромное морское чудище метров 20 длиной. Туловище его свесилось с форштевня с одной стороны, голова — с другой. Матросы явственно расслышали, как бьется хвост умирающего монстра о переборки судна. Капитан отдал приказ остановить машину и дать полный назад, чтобы освободить раненого зверя. Как только корабль остановился, чудовище скрылось в пучине.
— Надо было втащить его на борт лебедкой, — крикнул кто-то из команды. — Ведь нам никто не по верит!
Умирающая неизвестная рептилия, писатель, путешествующий морем, и боязнь непонимания — все это более чем напоминало новеллу «A Matter of Fact». Вся разница состоит в то, что у Киплинга это было существо из отряда китообразных. Эти существа настолько неповоротливы, что мы знаем множество случаев, когда они сталкивались с кораблями подобным образом.
На самом деле Киплинг просто перевел в литературную плоскость вполне реальную ситуацию — случай столкновения с морским змеем, о котором иначе как со скептической усмешкой никто и не говорил. Одна из самых замечательных историй произошла с капитаном Р. Кринглом в декабре 1893 года, когда он, командуя пароходом «Умфули», принадлежащим компании «Натал лайнз», имел возможность наблюдать целых полчаса морского змея.
Тридцать пять лет спустя, в январе 1929 года, Р. Гуд обратился к Кринглу в надежде услышать все подробности из первых уст, но капитан не был склонен обсуждать с ним все подробности давно минувших дней:
— Меня столько раз поднимали на смех, что мне не хотелось бы касаться этой темы.
Гуд сумел, однако, убедить его в своей заинтересованности, старый моряк смягчился и рассказал, как все было.
Итак, 4 декабря 1893 года. «Умфули» шел на всех парах на юг, держа курс к мысу Доброй Надежды. Корабль бороздил воды Мавритании под 21° северной широты и 17°30' восточной долготы, когда произошло событие, послужившее поводом к записи в бортовом журнале:
«5 ч. 30 мин. пополудни. Замечено в 500 метрах от корабля морское животное в виде змеи, около 24 метров длиной. Кожа влажная, короткие плавники[4] на спине метров через 6 друг от друга; обхват туловища не меньше, чем у крупного кита. В бинокль я ясно видел, как животное открывало и закрывало пасть. Нижняя челюсть около 2 метров , ряд больших зубов. Чудовище очень похоже на морского угря.
Подпись: Пауэлл, корабельный помощник».
Этот официальный рапорт, сделанный сухим, казенным языком, капитан дополнил несколькими деталями, которые позволяют нам представить, как выглядело таинственное существо:
«Когда мы заметили его, оно было метрах в 400. Оно двигалось довольно быстро, его грудь пенила волну, как корабельный форштевень. Шея вместе с головой составляла около 4, 5 метра — у меня было время хорошо рассмотреть монстра… Хвост, или, вернее, туловище было куда толще шеи, вот почему я не назвал бы это чудище змеей. Бриза не было, вода совершенно спокойная, как в пруду, видимость прекрасная, и вряд ли я сумел бы ошибиться, разглядывая существо. А кроме того, оно не уплывало, пока совсем не стемнело».
Хотя вскоре после события на «Умфули» вышла книга профессора Удеманса, бедный Крингл сделался мишенью бесчисленных насмешек и попыток кабинетных умников растолковать ему, что же он видел «на самом деле».
«Мне говорили, что это был выводок морских свиней, что это плавучие островки из водорослей, что это… да мало ли что еще! Но если водоросли способны делать 14 узлов, если выводок свиней может подниматься на 4, 5 метра над водой, то я, пожалуй, готов признать себя сумасшедшим. Но ведь от этого не легче!»
В оправдание неверующих следует сказать, что время от времени в прессе появлялись, мягко говоря, экстравагантные сообщения. Вот что, к примеру, пишет «Дейли курант», выходящая на Суматре (от 17 февраля 1897 г .): «Капитан парохода „Умфули“ и его рулевой наблюдали змея длиной с их судно и толщиной 5, 5 метра . Туловище его было покрыто крупной зеленой чешуей и утыкано множеством плавников. Шея вздымалась дугой над волнами. Арка эта была (не взыщите, читатель!) высотой около 45 метров».
В течение периода, начало которого наметилось с появлением книги Удеманса, а конец наступил вместе с началом Первой мировой войны, весь мир, казалось, уверовал в существование морского змея. Эта перемена отношения произошла сразу в трех странах: Нидерландах, Великобритании и Франции.
Не следует, конечно, думать, что морские змеи и раньше никогда не заглядывали на побережье самой Франции. В 1861 году, как мы помним, одного видели с каким-то «воротничком» напротив Уэссана, а в 1870 году в ста милях к западу от Бреста, но в обоих случаях наблюдения проводились с британских кораблей. В 90-х годах — появление у атлантического побережья Франции, но снова свидетелями оказались одни британцы. Мы о нем знаем благодаря запоздалому отчету одного английского иезуита, Р. П. Эдварда Роклиффа. Тогда еще четырнадцатилетний подросток, он возвращался в Бордо со своим отцом на корабле «Мосс и компани», и однажды из воды взвился столб брызг — капитан сперва решил, что это проделки кита. Но, как повествует отец Роклифф, все очень скоро убедились, что это совсем не так:
«Длинная шея примерно 45 сантиметров в диаметре была поднята над водой почти перпендикулярно. Затем она плашмя рухнула на поверхность воды, как ствол дерева, с жутким шумом. Эта операция повторялась через определенные интервалы, во время которых „чудище“ продвигалось к французскому берегу… Создавалось впечатление, что оно преследует что-то под водой.
За все эти сведения я ручаюсь. Может быть, сам я и был мал, чтобы точно оценить подлинные размеры. Мои родители говорили, что монстр поднимался над водой на высоту где-то от 4, 5 до 6 метров . Цвета он был как спина у макрели. Голова — не толще обычного ствола. И не было никаких признаков наличия хвоста, ни возможности определить величину той части туловища, которая оставалась внизу».
Этот случайный спектакль разыгрался, можно сказать, под носом у французов, но они даже не осознали всю важность проблемы, до тех пор пока животные весьма похожего вида не стали появляться в Индокитае, и весьма часто.
ФРАНЦУЗСКИЙ ФЛОТ ОХОТИТСЯ НА МОНСТРА
5 марта 1896 года в колонке хроники «Курьера Хайфона» впервые упоминается о «встречах с одним или несколькими доселе неизвестными животными — настоящими морскими чудовищами, выпавших на долю канонерки „Лавина“ в бухте Файшилонг». Эта бухта, которая находится к северу от залива Алонг возле Тонкина, состоит из настоящего сонма островков, отделенных друг от друга проливчиками, пробившимися в известняке. Богатство их фауны исключительно, да это и понятно: вокруг сплошь лужи с тепловатой и холодной водой, морские гроты, узкие проливы, рытвины — в общем, невероятный водный лабиринт, покрытый кораллами и водорослями, среди которых кишат разные безвредные организмы, время от времени тревожимые не слишком многочисленными хищниками. Так что же удивительного, что эти тайные кущи, полные дичи, привлекли зверей, чьи размеры придают им буквально пантагрюэльский аппетит!
Но предоставим лейтенанту Лагресиллю, бывшему тогда капитаном военного судна, право поведать нам поподробней о своих волнующих наблюдениях:
«В июле прошлого (1897) года с „Лавины“ впервые заметили в море в заливе Алонг двух животных странной формы и огромных размеров; их длина достигала 20 метров , а диаметр был от 2 до 3 метров . Особенностью этих животных было то, что их туловище совсем не обладало твердостью известных китообразных, но постоянно извивалось волнообразно, как змеиное, но только вертикально. Была заряжена пушка, и с 600 метров произвели выстрел. Тут же чудовища нырнули, шумно засвистев, а на поверхности пошли бурунчики, как при приливе. Больше они не появились, но, кажется, удалось разглядеть голову одного, которая, видимо, была небольших размеров.
15 февраля этого года (1898) при пересечении бухты Файшилонг я снова заметил похожих зверей. Я тут же решил начать на них охоту и приказал зарядить орудия. Мы выстрелили в одного несколько раз с расстояния от 300 до 400 метров , и по крайней мере два снаряда достигли цели, но, кажется, не причинили ему ни малейшего вреда — снаряды взрывались на поверхности тела. Я также пытался догнать их, но их скорость была гораздо больше, чем у «Лавины». Конечно, каждый раз, когда животное утыкалось в мель, оно разворачивалось, что позволяло его догнать и оценить размеры на взгляд. Оно часто выныривало, и всегда при этом можно было наблюдать волнообразные движения тела. Каждое выныривание предварялось фонтаном воды, или, скорее, распылением воды, производимым шумным выдохом. В противоположность обычным китам, которые всасывают воды и выбрасывают ее на большую высоту.
Окрас животного был серым со множеством черных пятен. Его было легко отслеживать из-за этого дыхания, которое образовывало на поверхности моря, тогда совершенно спокойного, круги диаметром 4 — 5 метров . Однажды, мне кажется, почти удалось его загнать. Охота длилась без успеха в течение полутора часов и была оставлена из-за наступления ночи».
Неделей позже, 25 февраля 1898 года, лейтенант Лагресилль был приглашен на прием, данный адмиралом Жиго де ла Бедольером в честь М. Поля Домье, будущего президента Франции, а тогда генерал-губернатора Индокитая. Само собой, адмиралу ужасно не терпелось услышать рассказ лейтенанта о встрече с гигантским змеем, и тот удовлетворил любопытство собравшихся. Нужно ли говорить, что слушатели проявили большое недоверие, а некоторые офицеры даже обменялись многозначительными взглядами и несколько насмешливо посматривали на рассказчика.
Последний не замедлил взять реванш, и довольно убедительно. На следующий день после приема лейтенант Лагресилль пригласил на свое судно лейтенанта Жоанне и девять офицеров с другого судна, «Байяра», дабы и они посетили чудесный архипелаг Файшилонг. Все господа с воодушевлением взялись завтракать, когда появился человек из команды с сообщением, что в виду показались два морских змея. Все бросились на мостик, подозревая какую-то шутку, устроенную лейтенантом для увеселения общества. Но им пришлось смириться с очевидностью: два странных зверя действительно плавали в нескольких сотнях метров от судна.
Но предоставим лейтенанту Лагресиллю, бывшему тогда капитаном военного судна, право поведать нам поподробней о своих волнующих наблюдениях:
«В июле прошлого (1897) года с „Лавины“ впервые заметили в море в заливе Алонг двух животных странной формы и огромных размеров; их длина достигала 20 метров , а диаметр был от 2 до 3 метров . Особенностью этих животных было то, что их туловище совсем не обладало твердостью известных китообразных, но постоянно извивалось волнообразно, как змеиное, но только вертикально. Была заряжена пушка, и с 600 метров произвели выстрел. Тут же чудовища нырнули, шумно засвистев, а на поверхности пошли бурунчики, как при приливе. Больше они не появились, но, кажется, удалось разглядеть голову одного, которая, видимо, была небольших размеров.
15 февраля этого года (1898) при пересечении бухты Файшилонг я снова заметил похожих зверей. Я тут же решил начать на них охоту и приказал зарядить орудия. Мы выстрелили в одного несколько раз с расстояния от 300 до 400 метров , и по крайней мере два снаряда достигли цели, но, кажется, не причинили ему ни малейшего вреда — снаряды взрывались на поверхности тела. Я также пытался догнать их, но их скорость была гораздо больше, чем у «Лавины». Конечно, каждый раз, когда животное утыкалось в мель, оно разворачивалось, что позволяло его догнать и оценить размеры на взгляд. Оно часто выныривало, и всегда при этом можно было наблюдать волнообразные движения тела. Каждое выныривание предварялось фонтаном воды, или, скорее, распылением воды, производимым шумным выдохом. В противоположность обычным китам, которые всасывают воды и выбрасывают ее на большую высоту.
Окрас животного был серым со множеством черных пятен. Его было легко отслеживать из-за этого дыхания, которое образовывало на поверхности моря, тогда совершенно спокойного, круги диаметром 4 — 5 метров . Однажды, мне кажется, почти удалось его загнать. Охота длилась без успеха в течение полутора часов и была оставлена из-за наступления ночи».
Неделей позже, 25 февраля 1898 года, лейтенант Лагресилль был приглашен на прием, данный адмиралом Жиго де ла Бедольером в честь М. Поля Домье, будущего президента Франции, а тогда генерал-губернатора Индокитая. Само собой, адмиралу ужасно не терпелось услышать рассказ лейтенанта о встрече с гигантским змеем, и тот удовлетворил любопытство собравшихся. Нужно ли говорить, что слушатели проявили большое недоверие, а некоторые офицеры даже обменялись многозначительными взглядами и несколько насмешливо посматривали на рассказчика.
Последний не замедлил взять реванш, и довольно убедительно. На следующий день после приема лейтенант Лагресилль пригласил на свое судно лейтенанта Жоанне и девять офицеров с другого судна, «Байяра», дабы и они посетили чудесный архипелаг Файшилонг. Все господа с воодушевлением взялись завтракать, когда появился человек из команды с сообщением, что в виду показались два морских змея. Все бросились на мостик, подозревая какую-то шутку, устроенную лейтенантом для увеселения общества. Но им пришлось смириться с очевидностью: два странных зверя действительно плавали в нескольких сотнях метров от судна.