— Приготовиться к вылазке! — скомандовал Кор. — Пойдут все, за исключением вас. — Он указал на геолога.
Мы потащились к переходной камере за скафандрами.
Когда крышка люка откинулась и повисла над поверхностью Арбинады, в лицо нам ударили лучи солнца. Оно еще не успело высоко подняться и светило прямо в отверстие люка. Мы невольно зажмурили глаза.
— Вот так номер! — раздался удивленный возглас Конда. Он стоял на краю крышки и смотрел вниз. — Ничего не понимаю!
Под нами была суша. От полосы прибоя корабль отделяло метров двадцать твердой земли. Мы недоумевающе переглянулись. Сквозь прозрачную массу шлема я увидел, как лицо Кора сделалось серым. И тут до меня дошел смысл происшедшего. Мы не могли ни сдвинуть корабль с места, ни взлететь. Неприятный холодок прошел у меня по спине. Кор быстро овладел собой.
— Спускайте подъемник! — приказал он.
Мы перебрались на платформу и включили лебедку. Платформа коснулась земли, накренилась и застыла, тросы ослабли. Мы были на поверхности Арбинады. Этот момент прошел как-то незаметно. В раздумьях и тревоге мы не сразу сообразили, что нога человека стала на почву другого мира. Кор нагнулся и, набрав горсть песка, воскликнул:
— Арбинада! Смотрите, это же Арбинада!
Конд поддал ногой камень, тот отлетел на несколько шагов и завалился в ложбинку.
— Видим, что Арбинада, только как будем отсюда выбираться?
Ему никто не ответил.
— Эй, мазор Дасар, не отходите, — остановил Кор биолога, направившегося к росшему неподалеку кустарнику. — Осмотрим повреждения.
Последнее относилось уже к нам.
— Пойдем, Конд, — сказал я.
«Эльприс» застрял между двумя громадными камнями, оставившими на его боках большие вмятины. В одном месте обшивка лопнула, на теле корабля образовалась рваная рана, в которую свободно проходила рука.
— Дешево отделались, — сказал Конд, постучав кулаком о борт, — я думал, все внутренности вскрылись. А, дьявол! — Он поскользнулся и упал в песок. Я помог ему подняться.
— Что случилось с насосами? — спросил Кор Конда.
— Кто их знает, я думаю… Антор, лезь за мной, посмотрим, может быть… Ну да, так и есть. Вот они!
Конд забрался под днище корабля и, достигнув смятой горловины всасывающего патрубка, стал выбрасывать оттуда длинные стебли водорослей.
— Вот они, проклятые… вот… это, Антор, помоги мне… это больше, конечно, по части биологической… вытаскивай их отсюда, Ан!
Мы с трудом вылезли, опутанные водорослями.
— Насосы придется разбирать, в них этой дряни набилось полным-полно, — сказал Конд.
Биолог, сидя на песке, с интересом рассматривал растения. Я слышал, как он что-то бормотал про себя. Слов невозможно было разобрать, но, судя по тону, он был доволен. У моих ног копошилось какое-то маленькое животное.
— Литам Дасар! Смотрите!
Я поднял с земли нелепое создание, которое привело в восторг биолога.
— Это же типичный альтортинах!
— А вот вам еще один, — заметил Конд, наступая сапогом скафандра на шевелящийся комочек, — здесь их видимо-невидимо, под каждым камнем, мразь какая-то!
Кор задумчиво смотрел на море. Волны широкими языками выплескивались На берег, шуршали галькой и с шипением откатывались, оставляя на песке ажурные хлопья белой пены. Затем он перевел взгляд на берег. Отлогая полоса песка и гальки, на которой обычно хозяйничали волны, ограничивалась уходившими вверх скалами. На их неровных боках легко различались два цвета. Снизу они были покрыты зеленовато-бурым налетом, который постепенно переходил в естественный цвет камня.
— Вода поднимается до этого уровня, — показал Кор и, взглянув на корабль, добавил: — Он выше осадки «Эльприса».
— Это вчера во время бури, — вставил я, — ветром нагнало воду.
— Не думаю, — отрицательно покачал головой Кор.
— Что же тогда еще? — вмешался Конд. — Ветер вчера дул именно с моря, странно, что нас не швырнуло о те камни.
— Дело не в направлении ветра. Это, вероятно, приливы.
— Какие приливы?
— Здесь в океане должны быть приливы, и довольно высокие.
Мы недоуменно посмотрели на Кора.
— Приливы — это периодические поднятия уровня под действием сил тяготения.
— Ага, вроде припоминаю… но почему их нет на Церексе? Я вырос на берегу моря и не помню, чтобы оно меняло уровень…
— На Церексе они тоже существуют, но почти незаметны. Водные пространства там ограничены, Лизар слишком мал, а Солнце довольно далеко. Здесь же…
— Ясно! — воскликнул Конд. — Значит, есть надежда сняться с этих камней!
— Да, есть надежда.
— Фу, словно дышать легче стало! Литам Дасар, вы слышите?
— А?!
— Слышите, часов через… самое большее через восемь часов поднимется вода и мы всплывем, нужно успеть заделать пробоину.
Конд бросился к платформе с такой легкостью, словно не существовало могучего тяготения Арбинады.
— Антор, Ланк! Что вы стоите, быстрее!
— Не спешите Конд, не все так быстро, как вам кажется.
Кор, тяжело опустившись на землю, прислонился к камню.
— Я думаю… — начал он.
— Смотрите! Летит! Вон, да не там, правее! — перебил его Дасар.
Биолог поспешно вскочил на ноги, указывая на небо. Над скалами реяло какое-то существо. Оно медленно описывало широкие круги, чувствуя себя великолепно в капризной воздушной стихии.
— Какая мерзкая тварь! — сказал Конд. Он остановился у платформы, держась рукой за трос. — И большая, метра два.
— Пожалуй, покрупнее, — вставил Кор. — Смотрите, какая пасть. Что вы скажете, Дасар?
— Что я скажу? Скажу, что если такие летают, то по суше бродят, знаете… Нет, вы уж лучше фантазируйте сами.
— Здесь надо быть осторожным.
— Несомненно. Антор, сбейте ее, вы хорошо стреляете. Да подождите, пусть подлетит поближе.
Я поднял оружие и стал ловить крылатое чудовище в центр прицела. Оно опустилось ниже и летело прямо к нам. Я нажал спуск.
— Мимо!
— Нет, попал, просто живучая. — Я еще раз нажал спуск.
Животное покачнулось и, судорожно взмахивая крыльями, как-то боком стало удаляться.
— Стреляйте еще!
Держать оружие на весу было трудно, руки устали и дрожали от напряжения. Вряд ли в таких условиях можно было рассчитывать на успех, но я выстрелил.
— Мимо!
Животное скрылось в скалах. Некоторое время мы молчали, рассматривали крутые, покрытые растительностью берега.
— Странный мир…
— Нет, просто юный мир, полный сил, мир, которому принадлежит будущее.
Кор покосился на биолога:
— Этот мир возник в одно время с Церексом…
— Да, но попал в другие условия и слишком мало пережил, чтобы стать зрелым, он еще расправит крылья…
— Крылья у него уже есть, — заметил Ланк, взбираясь на платформу, где стоял Конд.
— Нет, в переносном смысле… Что вы говорили о приливах, мазор Кор?
— О приливах? Ах да, я сказал, что сегодня нас вряд ли снимет с камней. Пойдемте, пора возвращаться. Сейчас Хрис в первой четверти. По всей вероятности, вода поднимется достаточно высоко, когда он вступит в полную фазу.
— Это когда же?
— Дней через семь, через восемь, мы за это время многое успеем сделать. Вы говорите, мир юн, в смысле эволюции?..
— Да.
— У нас еще слишком мало фактов. И вы думаете…
— Я не думаю, у меня просто такое впечатление.
Кор и биолог замолчали. Они тяжелыми шагами направились к платформе подъемника, увязая в песке и спотыкаясь о камни.
— Пускайте, Конд.
Тросы натянулись, и платформа поползла вверх к открытому люку. Я взглянул на море. Пенная полоса прибоя была в тот момент на несколько метров ближе, чем когда мы выходили из корабля.
— Начался прилив?
Кор обернулся и через плечо взглянул на волны:
— Да, похоже.
Конд достал часы:
— Двенадцать часов назад нас выбросило на берег.
— Да, волны и прилив. Нам не очень везет, но могло быть и хуже. Ладно, заходите. Ланк, что у вас там?
— Рука… задел, больно.
— Заходите.
Крышка люка плотно стала на свое место. Наступила тишина, мы слышали в наушниках только дыхание друг друга.
— Антор, тебе ближе, включай.
Я пустил в ход систему дезинфекции.
* * *
Нам пришлось очень трудно на Арбинаде. Я имею в виду даже не опасности, которые подстерегали там на каждом шагу. К опасностям человек в конце концов привыкает, но невозможно привыкнуть к насилию над самим собой. То, что в обычных условиях естественно и просто, там требовало известного напряжения мысли и воли. Тело было чужим и непослушным. Руки поднимались тяжело, их нужно было заставлять двигаться, ноги шевелились вяло и медленно, веки опускались сами собой, и требовалось усилие, чтобы держать глаза открытыми. Даже язык ворочался во рту неуклюже, и порой с уст слетали какие-то обрывки слов и фразы становились куцыми и нечленораздельными.
Теперь на Хрисе, где я пишу эти строки, мне порой уже трудно представить наше недавнее прошлое. Дни на Арбинаде кажутся мне сном, каким-то кошмарным видением. Как передать все это? Как описать тягостное ощущение собственных внутренностей, проглоченного куска пищи, боли в глазах, хруста каждого сустава, тяжелого прикосновения одежды? Невозможно! Только пальцы сохранили подвижность, но и они обманывались, прикасаясь к знакомому предмету, который сразу становился непривычно тяжелым. Мы сделались раздражительными и невыдержанными. Временами из-за нелепых пустяков возникали ссоры, которые иногда переходили в опасные столкновения.
После вылазки на поверхность весь экипаж «Эльприса», включая самого Кора, занялся ремонтом корабля. Мы работали как одержимые. Так могут трудиться только люди, которым неоткуда ждать помощи. К счастью, погода нам благоприятствовала. Судьба берегла израненный «Эльприс» от повторных ураганов. Во время нашей вынужденной стоянки они были бы особенно опасны — приливы становились все выше, и море все ближе подступало, выкатывая свои волны к самой корме корабля. К тому моменту, когда приливная волна приподняла «Эльприс» с камней и он закачался на ее поверхности, освобожденный от страшных каменных объятий, все аварийные работы были уже выполнены, и мы могли продолжать наш путь. Кор, не доверяя управления ни мне, ни Конду, сам сел за пульт и, осторожно маневрируя, вывел корабль в открытое море.
— Сколько еще до устья? — спросил он, имея в виду цель нашего океанского плавания.
С определением координат пришлось повозиться. Солнце скрылось за облаками, а расчет по инерциальной системе после той бури, которую мы пережили, был далеко не прост. Наконец, вычисления были сделаны. К нашему удивлению, до входа в реку оставалось совсем немного.
— Ну сколько?
— Девяносто.
— Это по прямой?
— Да.
Кор задумался, в голове его зрело какое-то решение.
— Вот что, — наконец произнес он, — как вы себя чувствуете, Антор?
Вопрос этот удивил меня. Обычно Кор не очень интересовался самочувствием экипажа. У меня сложилось такое впечатление, что, будучи сам на редкость здоровым человеком, он молчаливо предполагал такое же состояние и у всех окружающих. Впрочем, для этого у него были основания — медицинский отбор в экспедицию был произведен достаточно придирчиво.
— Довольно сносно, — ответил я, — только очень устал.
— Все мы устали, — возразил Кор, — нам нужно сегодня же уйти в глубь материка, взгляните на барометр.
Показания прибора были тревожными. Атмосферное давление снова упало, и самописец чертил кривую ниже того уровня, который отмечала стрелка при последнем шторме.
— Это заставляет нас торопиться, я думаю, вам понятно? Возьмите крылья и, пока не стемнело, произведите разведку береговой линии в районе устья и нескольких километрах вверх по течению реки. Вы, Конд, поведете корабль.
Кор поднялся от пульта, уступая место Конду. Я, тяжело передвигая ноги, направился в багажный отсек. В помещениях корабля было пусто, — я вспомнил, что по приказанию Кора все находились в гидроконтейнерах. Мне встретился только Ланк.
Мы вдвоем извлекли крылья и проверили двигатель. Затем облачились в скафандры, и я, получив целый ряд напутственных указаний от Кора, в сопровождении Ланка вышел на площадку корабля. Вокруг расстилался спокойный и пустынный океан. Лишь за кормой, где бурлили мощные струи воды, выбрасываемые через сопла двигателя, в полупрозрачной дымке синела далекая полоска берега. Ланк помог мне приладить крылья и, ободряюще сжав плечо, отошел на край площадки. Я проглотил неприятный вяжущий комок, который образуется во рту после принятия синзана, и, вздохнув, пустил двигатель на малые обороты. Крылья затрепетали, готовые поднять меня в воздух. Включил наушники и сразу услышал голос Кора:
— Антор, вы готовы?
— Готов.
— Тогда не теряйте времени. Связь с вами буду поддерживать я. Взлетайте.
Я осторожно прибавил обороты и почувствовал, как мои ноги отделились от корабля. Специально созданный для нашей экспедиции летательный аппарат, кажется, оправдывал возлагаемые на него надежды. Проделав несколько пробных виражей и убедившись в хорошей управляемости, я стал набирать высоту.
— Как крылья? — раздался голос Кора.
— Кажется, нормально.
— Будьте осторожны, очень высоко не поднимайтесь и настраивайтесь на пеленг.
Я поднялся на несколько десятков метров и осмотрелся.
Сверху панорама была удивительной. Мне неоднократно приходилось парить в воздухе над Церексом, но впечатления от полета над Арбинадой во много раз богаче. Во-первых, краски. Все значительно более яркое и многоцветное, даже над морем, и необыкновенный простор, словно лопнул обруч, который стягивал кругозор, и горизонт расширился до своих естественных пределов. Именно — естественных! Мне тогда показалось, что человек должен видеть свою планету более просторной.
Сделав несколько кругов над «Эльприсом», я полетел по курсу, справляясь время от времени с картой. И, странное дело, — усталость мало-помалу уступала место свежести. Было ли это следствием действия синзана или горизонтального положения тела в полете — не знаю, но мне казалось, что сам простор проникал внутрь и гнал наружу цепкие комочки усталости, освобождая место легкости и спокойствию.
Я летел к реке кратчайшим путем, пересекая большой полуостров, далеко вдающийся в океан. Надо мной неслись мягкие невесомые облака, а внизу расстилалась причудливо взгорбленная холмами суша, покрытая зеленовато-желтой массой растительности. С высоты невозможно было разглядеть, скрывалось ли в этих буйных зарослях что-нибудь живое.
Наконец показалась река. В устье она образовывала дельту и вторгалась в океан мощным потоком, отчетливо видным сверху из-за характерной окраски илом. Я опустился ниже и стал детально обследовать отдельные протоки между многочисленными островами, намечая путь, по которому должен пройти «Эльприс». Кор не торопил меня. Я пролетел несколько километров вверх по течению, временами опускаясь почти до самой воды, и убедился, что корабль беспрепятственно сможет пройти в этих водах. Пора было возвращаться назад.
— Все нормально? — спросил Кор.
— Абсолютно.
— Осмотрите подходы к устью со стороны океана, нет ли наносных отмелей.
Я развернулся в крутом вираже и тут заметил пять или шесть крылатых чудовищ подобных тому, в которое стрелял на побережье. Величаво размахивая громадными перепончатыми крыльями, они летели вдоль реки по направлению к океану. Меня они или не видели, или не обращали внимания. Я резко сбавил обороты и лихорадочно ощупал скафандр, надеясь найти какое-нибудь оружие, но ничего, кроме большого ножа, висящего у пояса, — не обнаружил.
— Как дела? — снова раздался в наушниках голос Кора.
— Ни-че-го, — полушепотом ответил я, озираясь вокруг.
— Что с вами, пилот?
— Тут летают эти…
— Кто?
— Не знаю, как называются, вы видели на берегу…
— Старайтесь не пускать в ход оружие, избегайте встречи. Обследование со стороны океана произвели?
— Нет еще, и потом…
— Что потом?
— У меня нет оружия.
— Нет оружия? — Кор немного помедлил и вдруг обрушил на мою голову целый поток проклятий.
Признаться, меня это несколько ободрило, к тому же крылатые куда-то исчезли. Я включил двигатель на полную мощность, поднялся в облака и в их густой пелене помчался к морю. В своем позорном бегстве (зачем мне рисоваться здесь перед самим собой, тем более что вскоре пришлось проявить достаточно мужества), я переусердствовал и, когда покинул ярус облаков, обнаружил, что улетел от суши слишком далеко. Пришлось возвращаться, чтобы выполнить задание Кора.
— Теперь все в порядке? — поинтересовался Кор.
— Все в порядке. — Я вкратце передал ему свои наблюдения.
— Хорошо, возвращайтесь на «Эльприс». И имейте в виду, что следующий раз… впрочем, об этом после, — он неожиданно замолчал.
Я решил возвратиться на корабль не прежним маршрутом, а над морем, обогнув полуостров. Двигатель работал ровно, летающих животных, которые полчаса назад внушили мне такой страх, нигде не было, а выглянувшее из облаков солнце окончательно вернуло приятное расположение духа. Впереди, в океане, виднелся небольшой скалистый островок, почти лишенный растительности. Сообщив Кору о своем намерении лететь над морем, я выключил связь, чтобы его голос не раздражал меня.
Безмятежно текли мысли, впервые, может быть, за все время нашего пребывания на Арбинаде. Я даже не уловил того момента, когда двигатель начал терять обороты, вероятно, вначале это было незаметно. Вдруг что-то встревожило меня, я посмотрел вниз и с удивлением увидел приближающуюся поверхность воды.
— Проклятье!
Я до отказа выжал регулирующий рычаг, двигатель взревел, вынес меня на несколько десятков метров вверх и вдруг смолк, был слышен только свист воздуха, обтекающего крылья. Я почувствовал знакомое ощущение невесомости и понял, что падаю. Громадное тяготение Арбинады влекло меня вниз. «Конец», — мелькнуло у меня в голове. Переворачиваясь в воздухе, я приближался к острым камням скалистого островка. Каким-то непостижимым способом мне удалось выровняться, и я почувствовал, как крылья снова подхватили меня, — это было крутое планирование уже за линию скал в море. С этого момента и дальше я сохранял хладнокровие и поэтому помню все отчетливо. Я включил связь и, оборвав на полуслове Кора, прокричал:
— Я падаю в море, аппарат отказал!
— Что?!!
— Я падаю в море, падаю в море! Я падаю в море!
Кор что-то кричал мне в ответ, но я его уже не слушал, лихорадочно соображая, как мне лучше опуститься. Я решил сесть в непосредственной близости от островка в надежде выбраться на сушу, — остров казался совсем пустынным. Но именно в тот момент, когда я принял такое решение, из-за каменной гряды навстречу мне поднялось несколько крылатых чудовищ. Чувство страха атрофировалось, я был поглощен одной мыслью: благополучно опуститься, направив на это все свои усилия и все внимание. До воды оставалось метров сто пятьдесят, когда я почувствовал удар в спину и потерял равновесие. Крылья завибрировали, и я стал валиться на бок. Следующие два удара перевернули меня, и тут я заметил, что со всех сторон окружен крылатыми бестиями. Они яростно нападали, били крыльями и длинными беззубыми клювами, цеплялись когтистыми лапами, носились вверх и вниз, оглашая воздух пронзительными криками. Все, что я здесь сейчас описываю, продолжалось считанные секунды. Каким-то чудом у самой земли мне удалось еще раз выровняться, крылья подхватили меня, и я слету опустился прямо в гнездо одной из этих тварей. Что-то хрустнуло под ногами, взметнулась какая-то тень и, обернувшись разъяренной самкой, обрушилась на меня. Ударом ножа мне удалось на время освободиться от разъяренного противника: я осмотрелся по сторонам и заметил метрах в пяти от себя узкую расщелину. Пока я добирался до нее, получил столько ударов, что едва не потерял сознание. Наконец, мне удалось забаррикадироваться крыльями, и я почувствовал себя в безопасности. Только тогда я смог ответить на непрерывные вызовы Кора.
— Антор! Антор! Отвечайте. Вы живы?
— Теперь, кажется, жив.
— Что с вами произошло?
— У меня отказал двигатель, и я стал падать в воду, подождите, дайте отдышаться…
— Вы в безопасности?
— Не знаю даже… подождите.
— Вы не получили ранений?
Я, как мог, ощупал себя в тесноте расщелины. Во многих местах тело ломило.
— Ран нет, но ушибов много и болит голова.
— Где вы сейчас находитесь?
— На островке, недалеко от устья реки.
В этот момент сквозь мое укрепление протиснулась уродливая голова длиной почти в полметра и больно ухватила клювом за ногу.
— У-у! Проклятье!
— Что там у вас происходит?
Я ударил чудовище ножом в глаз.
— На меня нападают крылатые, я, кажется, попал как раз в место их гнездований.
— Они опасны?
— Ну вас к черту, мне некогда…
Я яростно боролся со своим противником. Мой нож был слишком слабым оружием против этой живучей твари. В конце концов, один из ударов достиг цели — животное забилось в судорогах, но я совсем обессилел. Снова забаррикадировав отверстие, я отполз в дальний угол и свалился в изнеможении.
— Они не очень опасны, но мне с ними не справиться, отсиживаюсь между камнями… выручайте…
Это было последнее, что я смог произнести и часа на два впал в забытье…
«Эльприс» добрался до острова, когда кислорода у меня почти не оставалось. Я смутно помню тот переполох, который внесли в царство крылатых люди, грохот выстрелов, пронзительные крики животных, шелест бесчисленных крыльев. Я выбрался наружу и, подхваченный Ланком и Дасаром, кое-как добрался до лодки. В памяти еще сохранилось журчание волн, склоненные надо мной лица, пульт управления и маслянистая влага гидроконтейнера. Дальше — провал, вмещающий в себя несколько суток. Конд рассказывал мне потом, что я нашел еще в себе силы указать ему разведанный мною путь к дельте Ракса.
* * *
Когда я окончательно пришел в себя и выбрался из гидроконтейнера, Кор, Конд, Дасар и Барм были снаружи. Меня встретили Ланк и Торн.
— Ну-ка, покажись, — сказал Торн, поворачивая меня к свету, — основательно тебя, однако, они разделали.
Он скрылся в соседнем отсеке и вскоре возвратился, нагруженный целым ворохом медикаментов.
— В первую очередь будешь принимать вот это, ясно?
Я сделал безразличный жест.
— Ланк, наложите ему на ушибы листер. А вы вытритесь, — он кинул мне полотенце.
Я старательно снял с себя маслянистые капли раствора. Ланк хлопотал возле меня, накладывая на тело длинные и жгущие кожу ленты листера.
— Далеко мы поднялись по реке? — спросил я.
— Далеко, уже двести километров, повернись другим боком, вот так… — Ты не слышал, что Кор приказал? — спросил Ланк.
— Не слышал, откуда же… — ответил я.
— На тебя наложен штраф.
— Штраф? Какой штраф?
— Двести ти.
— Это за что?
— За то, что ты вылетел на разведку без оружия, — пояснил Тори.
— Двести ти! Иди ты к черту со своим листером, — я оттолкнул Ланка. — Где Кор?
— Сейчас его нет на корабле, все остальные снаружи.
Целый час я ждал возвращения Кора и, надо сказать, за это время основательно накалился. Едва участники вылазки сняли скафандры и разошлись по своим местам, как я бросился в центральный пост к Кору. По дороге мне попался Конд.
— Ан! Ты уже здесь? Значит здоров?
— Здоров, — буркнул я. — Кор у себя?
— У себя. Ты уже знаешь?
— Знаю.
— И хочешь с ним говорить? — Конд неодобрительно покачал головой.
— Хочу, как видишь.
— Брось, не стоит, я уже говорил.
— Ну и что?
— Мне это обошлось ровно в пятьдесят ти.
— А тебе-то за что?
— За то, что лез, по его мнению, не в свое дело.
— Все равно пойду, пусть попробует сказать, что двести ти не мои.
Кор встретил меня весьма дружелюбно, я даже не ожидал. Он лежал в защитном положении, отдыхая после вылазки. Услышав мои шаги, он открыл глаза.
— Мазор Антор! Наконец-то. Я давно ожидал вашего выхода из контейнера. Чувствуете себя нормально?
— Да, нормально.
— Цвет лица у вас еще нездоровый, — продолжал Кор, — болят ушибы? Вас осматривал мазор Торн?
Я решил сразу перевести разговор в нужное русло.
— Мазор литам Кор, я пришел к вам по другому вопросу.
Кор едва заметно кивнул головой и закрыл глаза.
— Я знаю, говорите.
— Мне сообщили, что вы наложили на меня штраф.
— Правильно. Это вас удивляет? — Хладнокровие у него было поразительное.
— Нет, — отчеканил я, — возмущает!
Кор приоткрыл глаза и окинул меня взглядом.
— Тем лучше.
Я остолбенел и не нашелся, что ему ответить.
— Тем лучше, — повторил он, — по крайней мере вы теперь не будете забывать о тех мелочах, от которых зависит благополучный исход экспедиции. У вас есть какие-нибудь вопросы?
— Нет.
— Тогда отдыхайте, через три часа ваша вахта.
Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
* * *
Мы двигались в глубь континента… Над нами было небо, то грозное и черное, изрезанное вспышками молний, то глубокое и чистое, слепящее прозрачной синевой. Проплывали мимо берега реки, окаймленные белым, как снег, песком, журчала за кормой вода. Буйные заросли деревьев, сплетаясь между собой ветвями, решительно наступали на берег или следовали за авангардом густо разросшегося кустарника. Временами и деревья и кусты отступали, освобождая место обширным полянам, покрытым ворсистым ковром густой зеленой травы, расцвеченным странными яркими растениями, над которыми вились бесчисленные рои насекомых. Одна красочная картина сменялась другой, еще более красочной. И вдруг недра земли поглощали зеленый покров, и тогда в солнечных лучах купалось царство минералов, не менее разнообразное и причудливое, чем отторгнутая ими органическая природа.
Мы потащились к переходной камере за скафандрами.
Когда крышка люка откинулась и повисла над поверхностью Арбинады, в лицо нам ударили лучи солнца. Оно еще не успело высоко подняться и светило прямо в отверстие люка. Мы невольно зажмурили глаза.
— Вот так номер! — раздался удивленный возглас Конда. Он стоял на краю крышки и смотрел вниз. — Ничего не понимаю!
Под нами была суша. От полосы прибоя корабль отделяло метров двадцать твердой земли. Мы недоумевающе переглянулись. Сквозь прозрачную массу шлема я увидел, как лицо Кора сделалось серым. И тут до меня дошел смысл происшедшего. Мы не могли ни сдвинуть корабль с места, ни взлететь. Неприятный холодок прошел у меня по спине. Кор быстро овладел собой.
— Спускайте подъемник! — приказал он.
Мы перебрались на платформу и включили лебедку. Платформа коснулась земли, накренилась и застыла, тросы ослабли. Мы были на поверхности Арбинады. Этот момент прошел как-то незаметно. В раздумьях и тревоге мы не сразу сообразили, что нога человека стала на почву другого мира. Кор нагнулся и, набрав горсть песка, воскликнул:
— Арбинада! Смотрите, это же Арбинада!
Конд поддал ногой камень, тот отлетел на несколько шагов и завалился в ложбинку.
— Видим, что Арбинада, только как будем отсюда выбираться?
Ему никто не ответил.
— Эй, мазор Дасар, не отходите, — остановил Кор биолога, направившегося к росшему неподалеку кустарнику. — Осмотрим повреждения.
Последнее относилось уже к нам.
— Пойдем, Конд, — сказал я.
«Эльприс» застрял между двумя громадными камнями, оставившими на его боках большие вмятины. В одном месте обшивка лопнула, на теле корабля образовалась рваная рана, в которую свободно проходила рука.
— Дешево отделались, — сказал Конд, постучав кулаком о борт, — я думал, все внутренности вскрылись. А, дьявол! — Он поскользнулся и упал в песок. Я помог ему подняться.
— Что случилось с насосами? — спросил Кор Конда.
— Кто их знает, я думаю… Антор, лезь за мной, посмотрим, может быть… Ну да, так и есть. Вот они!
Конд забрался под днище корабля и, достигнув смятой горловины всасывающего патрубка, стал выбрасывать оттуда длинные стебли водорослей.
— Вот они, проклятые… вот… это, Антор, помоги мне… это больше, конечно, по части биологической… вытаскивай их отсюда, Ан!
Мы с трудом вылезли, опутанные водорослями.
— Насосы придется разбирать, в них этой дряни набилось полным-полно, — сказал Конд.
Биолог, сидя на песке, с интересом рассматривал растения. Я слышал, как он что-то бормотал про себя. Слов невозможно было разобрать, но, судя по тону, он был доволен. У моих ног копошилось какое-то маленькое животное.
— Литам Дасар! Смотрите!
Я поднял с земли нелепое создание, которое привело в восторг биолога.
— Это же типичный альтортинах!
— А вот вам еще один, — заметил Конд, наступая сапогом скафандра на шевелящийся комочек, — здесь их видимо-невидимо, под каждым камнем, мразь какая-то!
Кор задумчиво смотрел на море. Волны широкими языками выплескивались На берег, шуршали галькой и с шипением откатывались, оставляя на песке ажурные хлопья белой пены. Затем он перевел взгляд на берег. Отлогая полоса песка и гальки, на которой обычно хозяйничали волны, ограничивалась уходившими вверх скалами. На их неровных боках легко различались два цвета. Снизу они были покрыты зеленовато-бурым налетом, который постепенно переходил в естественный цвет камня.
— Вода поднимается до этого уровня, — показал Кор и, взглянув на корабль, добавил: — Он выше осадки «Эльприса».
— Это вчера во время бури, — вставил я, — ветром нагнало воду.
— Не думаю, — отрицательно покачал головой Кор.
— Что же тогда еще? — вмешался Конд. — Ветер вчера дул именно с моря, странно, что нас не швырнуло о те камни.
— Дело не в направлении ветра. Это, вероятно, приливы.
— Какие приливы?
— Здесь в океане должны быть приливы, и довольно высокие.
Мы недоуменно посмотрели на Кора.
— Приливы — это периодические поднятия уровня под действием сил тяготения.
— Ага, вроде припоминаю… но почему их нет на Церексе? Я вырос на берегу моря и не помню, чтобы оно меняло уровень…
— На Церексе они тоже существуют, но почти незаметны. Водные пространства там ограничены, Лизар слишком мал, а Солнце довольно далеко. Здесь же…
— Ясно! — воскликнул Конд. — Значит, есть надежда сняться с этих камней!
— Да, есть надежда.
— Фу, словно дышать легче стало! Литам Дасар, вы слышите?
— А?!
— Слышите, часов через… самое большее через восемь часов поднимется вода и мы всплывем, нужно успеть заделать пробоину.
Конд бросился к платформе с такой легкостью, словно не существовало могучего тяготения Арбинады.
— Антор, Ланк! Что вы стоите, быстрее!
— Не спешите Конд, не все так быстро, как вам кажется.
Кор, тяжело опустившись на землю, прислонился к камню.
— Я думаю… — начал он.
— Смотрите! Летит! Вон, да не там, правее! — перебил его Дасар.
Биолог поспешно вскочил на ноги, указывая на небо. Над скалами реяло какое-то существо. Оно медленно описывало широкие круги, чувствуя себя великолепно в капризной воздушной стихии.
— Какая мерзкая тварь! — сказал Конд. Он остановился у платформы, держась рукой за трос. — И большая, метра два.
— Пожалуй, покрупнее, — вставил Кор. — Смотрите, какая пасть. Что вы скажете, Дасар?
— Что я скажу? Скажу, что если такие летают, то по суше бродят, знаете… Нет, вы уж лучше фантазируйте сами.
— Здесь надо быть осторожным.
— Несомненно. Антор, сбейте ее, вы хорошо стреляете. Да подождите, пусть подлетит поближе.
Я поднял оружие и стал ловить крылатое чудовище в центр прицела. Оно опустилось ниже и летело прямо к нам. Я нажал спуск.
— Мимо!
— Нет, попал, просто живучая. — Я еще раз нажал спуск.
Животное покачнулось и, судорожно взмахивая крыльями, как-то боком стало удаляться.
— Стреляйте еще!
Держать оружие на весу было трудно, руки устали и дрожали от напряжения. Вряд ли в таких условиях можно было рассчитывать на успех, но я выстрелил.
— Мимо!
Животное скрылось в скалах. Некоторое время мы молчали, рассматривали крутые, покрытые растительностью берега.
— Странный мир…
— Нет, просто юный мир, полный сил, мир, которому принадлежит будущее.
Кор покосился на биолога:
— Этот мир возник в одно время с Церексом…
— Да, но попал в другие условия и слишком мало пережил, чтобы стать зрелым, он еще расправит крылья…
— Крылья у него уже есть, — заметил Ланк, взбираясь на платформу, где стоял Конд.
— Нет, в переносном смысле… Что вы говорили о приливах, мазор Кор?
— О приливах? Ах да, я сказал, что сегодня нас вряд ли снимет с камней. Пойдемте, пора возвращаться. Сейчас Хрис в первой четверти. По всей вероятности, вода поднимется достаточно высоко, когда он вступит в полную фазу.
— Это когда же?
— Дней через семь, через восемь, мы за это время многое успеем сделать. Вы говорите, мир юн, в смысле эволюции?..
— Да.
— У нас еще слишком мало фактов. И вы думаете…
— Я не думаю, у меня просто такое впечатление.
Кор и биолог замолчали. Они тяжелыми шагами направились к платформе подъемника, увязая в песке и спотыкаясь о камни.
— Пускайте, Конд.
Тросы натянулись, и платформа поползла вверх к открытому люку. Я взглянул на море. Пенная полоса прибоя была в тот момент на несколько метров ближе, чем когда мы выходили из корабля.
— Начался прилив?
Кор обернулся и через плечо взглянул на волны:
— Да, похоже.
Конд достал часы:
— Двенадцать часов назад нас выбросило на берег.
— Да, волны и прилив. Нам не очень везет, но могло быть и хуже. Ладно, заходите. Ланк, что у вас там?
— Рука… задел, больно.
— Заходите.
Крышка люка плотно стала на свое место. Наступила тишина, мы слышали в наушниках только дыхание друг друга.
— Антор, тебе ближе, включай.
Я пустил в ход систему дезинфекции.
* * *
Нам пришлось очень трудно на Арбинаде. Я имею в виду даже не опасности, которые подстерегали там на каждом шагу. К опасностям человек в конце концов привыкает, но невозможно привыкнуть к насилию над самим собой. То, что в обычных условиях естественно и просто, там требовало известного напряжения мысли и воли. Тело было чужим и непослушным. Руки поднимались тяжело, их нужно было заставлять двигаться, ноги шевелились вяло и медленно, веки опускались сами собой, и требовалось усилие, чтобы держать глаза открытыми. Даже язык ворочался во рту неуклюже, и порой с уст слетали какие-то обрывки слов и фразы становились куцыми и нечленораздельными.
Теперь на Хрисе, где я пишу эти строки, мне порой уже трудно представить наше недавнее прошлое. Дни на Арбинаде кажутся мне сном, каким-то кошмарным видением. Как передать все это? Как описать тягостное ощущение собственных внутренностей, проглоченного куска пищи, боли в глазах, хруста каждого сустава, тяжелого прикосновения одежды? Невозможно! Только пальцы сохранили подвижность, но и они обманывались, прикасаясь к знакомому предмету, который сразу становился непривычно тяжелым. Мы сделались раздражительными и невыдержанными. Временами из-за нелепых пустяков возникали ссоры, которые иногда переходили в опасные столкновения.
После вылазки на поверхность весь экипаж «Эльприса», включая самого Кора, занялся ремонтом корабля. Мы работали как одержимые. Так могут трудиться только люди, которым неоткуда ждать помощи. К счастью, погода нам благоприятствовала. Судьба берегла израненный «Эльприс» от повторных ураганов. Во время нашей вынужденной стоянки они были бы особенно опасны — приливы становились все выше, и море все ближе подступало, выкатывая свои волны к самой корме корабля. К тому моменту, когда приливная волна приподняла «Эльприс» с камней и он закачался на ее поверхности, освобожденный от страшных каменных объятий, все аварийные работы были уже выполнены, и мы могли продолжать наш путь. Кор, не доверяя управления ни мне, ни Конду, сам сел за пульт и, осторожно маневрируя, вывел корабль в открытое море.
— Сколько еще до устья? — спросил он, имея в виду цель нашего океанского плавания.
С определением координат пришлось повозиться. Солнце скрылось за облаками, а расчет по инерциальной системе после той бури, которую мы пережили, был далеко не прост. Наконец, вычисления были сделаны. К нашему удивлению, до входа в реку оставалось совсем немного.
— Ну сколько?
— Девяносто.
— Это по прямой?
— Да.
Кор задумался, в голове его зрело какое-то решение.
— Вот что, — наконец произнес он, — как вы себя чувствуете, Антор?
Вопрос этот удивил меня. Обычно Кор не очень интересовался самочувствием экипажа. У меня сложилось такое впечатление, что, будучи сам на редкость здоровым человеком, он молчаливо предполагал такое же состояние и у всех окружающих. Впрочем, для этого у него были основания — медицинский отбор в экспедицию был произведен достаточно придирчиво.
— Довольно сносно, — ответил я, — только очень устал.
— Все мы устали, — возразил Кор, — нам нужно сегодня же уйти в глубь материка, взгляните на барометр.
Показания прибора были тревожными. Атмосферное давление снова упало, и самописец чертил кривую ниже того уровня, который отмечала стрелка при последнем шторме.
— Это заставляет нас торопиться, я думаю, вам понятно? Возьмите крылья и, пока не стемнело, произведите разведку береговой линии в районе устья и нескольких километрах вверх по течению реки. Вы, Конд, поведете корабль.
Кор поднялся от пульта, уступая место Конду. Я, тяжело передвигая ноги, направился в багажный отсек. В помещениях корабля было пусто, — я вспомнил, что по приказанию Кора все находились в гидроконтейнерах. Мне встретился только Ланк.
Мы вдвоем извлекли крылья и проверили двигатель. Затем облачились в скафандры, и я, получив целый ряд напутственных указаний от Кора, в сопровождении Ланка вышел на площадку корабля. Вокруг расстилался спокойный и пустынный океан. Лишь за кормой, где бурлили мощные струи воды, выбрасываемые через сопла двигателя, в полупрозрачной дымке синела далекая полоска берега. Ланк помог мне приладить крылья и, ободряюще сжав плечо, отошел на край площадки. Я проглотил неприятный вяжущий комок, который образуется во рту после принятия синзана, и, вздохнув, пустил двигатель на малые обороты. Крылья затрепетали, готовые поднять меня в воздух. Включил наушники и сразу услышал голос Кора:
— Антор, вы готовы?
— Готов.
— Тогда не теряйте времени. Связь с вами буду поддерживать я. Взлетайте.
Я осторожно прибавил обороты и почувствовал, как мои ноги отделились от корабля. Специально созданный для нашей экспедиции летательный аппарат, кажется, оправдывал возлагаемые на него надежды. Проделав несколько пробных виражей и убедившись в хорошей управляемости, я стал набирать высоту.
— Как крылья? — раздался голос Кора.
— Кажется, нормально.
— Будьте осторожны, очень высоко не поднимайтесь и настраивайтесь на пеленг.
Я поднялся на несколько десятков метров и осмотрелся.
Сверху панорама была удивительной. Мне неоднократно приходилось парить в воздухе над Церексом, но впечатления от полета над Арбинадой во много раз богаче. Во-первых, краски. Все значительно более яркое и многоцветное, даже над морем, и необыкновенный простор, словно лопнул обруч, который стягивал кругозор, и горизонт расширился до своих естественных пределов. Именно — естественных! Мне тогда показалось, что человек должен видеть свою планету более просторной.
Сделав несколько кругов над «Эльприсом», я полетел по курсу, справляясь время от времени с картой. И, странное дело, — усталость мало-помалу уступала место свежести. Было ли это следствием действия синзана или горизонтального положения тела в полете — не знаю, но мне казалось, что сам простор проникал внутрь и гнал наружу цепкие комочки усталости, освобождая место легкости и спокойствию.
Я летел к реке кратчайшим путем, пересекая большой полуостров, далеко вдающийся в океан. Надо мной неслись мягкие невесомые облака, а внизу расстилалась причудливо взгорбленная холмами суша, покрытая зеленовато-желтой массой растительности. С высоты невозможно было разглядеть, скрывалось ли в этих буйных зарослях что-нибудь живое.
Наконец показалась река. В устье она образовывала дельту и вторгалась в океан мощным потоком, отчетливо видным сверху из-за характерной окраски илом. Я опустился ниже и стал детально обследовать отдельные протоки между многочисленными островами, намечая путь, по которому должен пройти «Эльприс». Кор не торопил меня. Я пролетел несколько километров вверх по течению, временами опускаясь почти до самой воды, и убедился, что корабль беспрепятственно сможет пройти в этих водах. Пора было возвращаться назад.
— Все нормально? — спросил Кор.
— Абсолютно.
— Осмотрите подходы к устью со стороны океана, нет ли наносных отмелей.
Я развернулся в крутом вираже и тут заметил пять или шесть крылатых чудовищ подобных тому, в которое стрелял на побережье. Величаво размахивая громадными перепончатыми крыльями, они летели вдоль реки по направлению к океану. Меня они или не видели, или не обращали внимания. Я резко сбавил обороты и лихорадочно ощупал скафандр, надеясь найти какое-нибудь оружие, но ничего, кроме большого ножа, висящего у пояса, — не обнаружил.
— Как дела? — снова раздался в наушниках голос Кора.
— Ни-че-го, — полушепотом ответил я, озираясь вокруг.
— Что с вами, пилот?
— Тут летают эти…
— Кто?
— Не знаю, как называются, вы видели на берегу…
— Старайтесь не пускать в ход оружие, избегайте встречи. Обследование со стороны океана произвели?
— Нет еще, и потом…
— Что потом?
— У меня нет оружия.
— Нет оружия? — Кор немного помедлил и вдруг обрушил на мою голову целый поток проклятий.
Признаться, меня это несколько ободрило, к тому же крылатые куда-то исчезли. Я включил двигатель на полную мощность, поднялся в облака и в их густой пелене помчался к морю. В своем позорном бегстве (зачем мне рисоваться здесь перед самим собой, тем более что вскоре пришлось проявить достаточно мужества), я переусердствовал и, когда покинул ярус облаков, обнаружил, что улетел от суши слишком далеко. Пришлось возвращаться, чтобы выполнить задание Кора.
— Теперь все в порядке? — поинтересовался Кор.
— Все в порядке. — Я вкратце передал ему свои наблюдения.
— Хорошо, возвращайтесь на «Эльприс». И имейте в виду, что следующий раз… впрочем, об этом после, — он неожиданно замолчал.
Я решил возвратиться на корабль не прежним маршрутом, а над морем, обогнув полуостров. Двигатель работал ровно, летающих животных, которые полчаса назад внушили мне такой страх, нигде не было, а выглянувшее из облаков солнце окончательно вернуло приятное расположение духа. Впереди, в океане, виднелся небольшой скалистый островок, почти лишенный растительности. Сообщив Кору о своем намерении лететь над морем, я выключил связь, чтобы его голос не раздражал меня.
Безмятежно текли мысли, впервые, может быть, за все время нашего пребывания на Арбинаде. Я даже не уловил того момента, когда двигатель начал терять обороты, вероятно, вначале это было незаметно. Вдруг что-то встревожило меня, я посмотрел вниз и с удивлением увидел приближающуюся поверхность воды.
— Проклятье!
Я до отказа выжал регулирующий рычаг, двигатель взревел, вынес меня на несколько десятков метров вверх и вдруг смолк, был слышен только свист воздуха, обтекающего крылья. Я почувствовал знакомое ощущение невесомости и понял, что падаю. Громадное тяготение Арбинады влекло меня вниз. «Конец», — мелькнуло у меня в голове. Переворачиваясь в воздухе, я приближался к острым камням скалистого островка. Каким-то непостижимым способом мне удалось выровняться, и я почувствовал, как крылья снова подхватили меня, — это было крутое планирование уже за линию скал в море. С этого момента и дальше я сохранял хладнокровие и поэтому помню все отчетливо. Я включил связь и, оборвав на полуслове Кора, прокричал:
— Я падаю в море, аппарат отказал!
— Что?!!
— Я падаю в море, падаю в море! Я падаю в море!
Кор что-то кричал мне в ответ, но я его уже не слушал, лихорадочно соображая, как мне лучше опуститься. Я решил сесть в непосредственной близости от островка в надежде выбраться на сушу, — остров казался совсем пустынным. Но именно в тот момент, когда я принял такое решение, из-за каменной гряды навстречу мне поднялось несколько крылатых чудовищ. Чувство страха атрофировалось, я был поглощен одной мыслью: благополучно опуститься, направив на это все свои усилия и все внимание. До воды оставалось метров сто пятьдесят, когда я почувствовал удар в спину и потерял равновесие. Крылья завибрировали, и я стал валиться на бок. Следующие два удара перевернули меня, и тут я заметил, что со всех сторон окружен крылатыми бестиями. Они яростно нападали, били крыльями и длинными беззубыми клювами, цеплялись когтистыми лапами, носились вверх и вниз, оглашая воздух пронзительными криками. Все, что я здесь сейчас описываю, продолжалось считанные секунды. Каким-то чудом у самой земли мне удалось еще раз выровняться, крылья подхватили меня, и я слету опустился прямо в гнездо одной из этих тварей. Что-то хрустнуло под ногами, взметнулась какая-то тень и, обернувшись разъяренной самкой, обрушилась на меня. Ударом ножа мне удалось на время освободиться от разъяренного противника: я осмотрелся по сторонам и заметил метрах в пяти от себя узкую расщелину. Пока я добирался до нее, получил столько ударов, что едва не потерял сознание. Наконец, мне удалось забаррикадироваться крыльями, и я почувствовал себя в безопасности. Только тогда я смог ответить на непрерывные вызовы Кора.
— Антор! Антор! Отвечайте. Вы живы?
— Теперь, кажется, жив.
— Что с вами произошло?
— У меня отказал двигатель, и я стал падать в воду, подождите, дайте отдышаться…
— Вы в безопасности?
— Не знаю даже… подождите.
— Вы не получили ранений?
Я, как мог, ощупал себя в тесноте расщелины. Во многих местах тело ломило.
— Ран нет, но ушибов много и болит голова.
— Где вы сейчас находитесь?
— На островке, недалеко от устья реки.
В этот момент сквозь мое укрепление протиснулась уродливая голова длиной почти в полметра и больно ухватила клювом за ногу.
— У-у! Проклятье!
— Что там у вас происходит?
Я ударил чудовище ножом в глаз.
— На меня нападают крылатые, я, кажется, попал как раз в место их гнездований.
— Они опасны?
— Ну вас к черту, мне некогда…
Я яростно боролся со своим противником. Мой нож был слишком слабым оружием против этой живучей твари. В конце концов, один из ударов достиг цели — животное забилось в судорогах, но я совсем обессилел. Снова забаррикадировав отверстие, я отполз в дальний угол и свалился в изнеможении.
— Они не очень опасны, но мне с ними не справиться, отсиживаюсь между камнями… выручайте…
Это было последнее, что я смог произнести и часа на два впал в забытье…
«Эльприс» добрался до острова, когда кислорода у меня почти не оставалось. Я смутно помню тот переполох, который внесли в царство крылатых люди, грохот выстрелов, пронзительные крики животных, шелест бесчисленных крыльев. Я выбрался наружу и, подхваченный Ланком и Дасаром, кое-как добрался до лодки. В памяти еще сохранилось журчание волн, склоненные надо мной лица, пульт управления и маслянистая влага гидроконтейнера. Дальше — провал, вмещающий в себя несколько суток. Конд рассказывал мне потом, что я нашел еще в себе силы указать ему разведанный мною путь к дельте Ракса.
* * *
Когда я окончательно пришел в себя и выбрался из гидроконтейнера, Кор, Конд, Дасар и Барм были снаружи. Меня встретили Ланк и Торн.
— Ну-ка, покажись, — сказал Торн, поворачивая меня к свету, — основательно тебя, однако, они разделали.
Он скрылся в соседнем отсеке и вскоре возвратился, нагруженный целым ворохом медикаментов.
— В первую очередь будешь принимать вот это, ясно?
Я сделал безразличный жест.
— Ланк, наложите ему на ушибы листер. А вы вытритесь, — он кинул мне полотенце.
Я старательно снял с себя маслянистые капли раствора. Ланк хлопотал возле меня, накладывая на тело длинные и жгущие кожу ленты листера.
— Далеко мы поднялись по реке? — спросил я.
— Далеко, уже двести километров, повернись другим боком, вот так… — Ты не слышал, что Кор приказал? — спросил Ланк.
— Не слышал, откуда же… — ответил я.
— На тебя наложен штраф.
— Штраф? Какой штраф?
— Двести ти.
— Это за что?
— За то, что ты вылетел на разведку без оружия, — пояснил Тори.
— Двести ти! Иди ты к черту со своим листером, — я оттолкнул Ланка. — Где Кор?
— Сейчас его нет на корабле, все остальные снаружи.
Целый час я ждал возвращения Кора и, надо сказать, за это время основательно накалился. Едва участники вылазки сняли скафандры и разошлись по своим местам, как я бросился в центральный пост к Кору. По дороге мне попался Конд.
— Ан! Ты уже здесь? Значит здоров?
— Здоров, — буркнул я. — Кор у себя?
— У себя. Ты уже знаешь?
— Знаю.
— И хочешь с ним говорить? — Конд неодобрительно покачал головой.
— Хочу, как видишь.
— Брось, не стоит, я уже говорил.
— Ну и что?
— Мне это обошлось ровно в пятьдесят ти.
— А тебе-то за что?
— За то, что лез, по его мнению, не в свое дело.
— Все равно пойду, пусть попробует сказать, что двести ти не мои.
Кор встретил меня весьма дружелюбно, я даже не ожидал. Он лежал в защитном положении, отдыхая после вылазки. Услышав мои шаги, он открыл глаза.
— Мазор Антор! Наконец-то. Я давно ожидал вашего выхода из контейнера. Чувствуете себя нормально?
— Да, нормально.
— Цвет лица у вас еще нездоровый, — продолжал Кор, — болят ушибы? Вас осматривал мазор Торн?
Я решил сразу перевести разговор в нужное русло.
— Мазор литам Кор, я пришел к вам по другому вопросу.
Кор едва заметно кивнул головой и закрыл глаза.
— Я знаю, говорите.
— Мне сообщили, что вы наложили на меня штраф.
— Правильно. Это вас удивляет? — Хладнокровие у него было поразительное.
— Нет, — отчеканил я, — возмущает!
Кор приоткрыл глаза и окинул меня взглядом.
— Тем лучше.
Я остолбенел и не нашелся, что ему ответить.
— Тем лучше, — повторил он, — по крайней мере вы теперь не будете забывать о тех мелочах, от которых зависит благополучный исход экспедиции. У вас есть какие-нибудь вопросы?
— Нет.
— Тогда отдыхайте, через три часа ваша вахта.
Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
* * *
Мы двигались в глубь континента… Над нами было небо, то грозное и черное, изрезанное вспышками молний, то глубокое и чистое, слепящее прозрачной синевой. Проплывали мимо берега реки, окаймленные белым, как снег, песком, журчала за кормой вода. Буйные заросли деревьев, сплетаясь между собой ветвями, решительно наступали на берег или следовали за авангардом густо разросшегося кустарника. Временами и деревья и кусты отступали, освобождая место обширным полянам, покрытым ворсистым ковром густой зеленой травы, расцвеченным странными яркими растениями, над которыми вились бесчисленные рои насекомых. Одна красочная картина сменялась другой, еще более красочной. И вдруг недра земли поглощали зеленый покров, и тогда в солнечных лучах купалось царство минералов, не менее разнообразное и причудливое, чем отторгнутая ими органическая природа.