Страница:
И тут неожиданно произошло это похищение. Три самые страшные для нее недели она провела в Раздорах, в Москве не появлялась. Возможно, поэтому и не выходили на связь с нею бандиты с большой дороги. В Раздорах Фрадкины пользовались только мобильной связью, городской телефонной линии Михаил не доверял принципиально. Имел, видимо, на то основания.
Три недели она провела в полубессознательном состоянии, будучи уверенной в том, что исчезновение Михаила — тоже одна из устрашающих акций все тех же бандитов. Но она безумно боялась даже думать об этом и потому всячески уходила от любых вопросов, которые могли бы натолкнуть следователей на подобные предположения.
Александр Борисович понял, что на все незаданные свои вопросы уже получил исчерпывающие ответы. Кроме одного, который напрямую касался друзей и врагов олигарха. В принципе уже можно было кое-что предположить, но эти предположения были также никому не нужны.
А далее, по словам Эммы, события развивались вполне логично и закономерно. На следующий день после возвращения Михаила домой она вырвалась наконец в Москву, где и поняла, что за ней продолжали следить. Едва она вошла в квартиру, как раздался телефонный звонок. Тот же подлый голос напомнил ей о долге и добавил, что за прошедший «месячишко» набежали кое-какие «процентики». Она сама женщина грамотная, считать умеет, «штука» в день. так вот, пора бы и расплачиваться, а не то… Ну конечно, в настоящей ситуации только не хватает, чтоб Михаилу стало известно еще и об этом…
В одном лишь уверилась Эмма, похищение мужа никак не было связано с тем происшествием. Иначе Михаил уже был бы в курсе.
И вот теперь, после всех передряг, она наконец по совету все той же подруги, которую так и не встретила в аэропорту (та сама добралась), единственной, с кем просто вынуждена была поделиться своей бедой, позвонила ее знакомому адвокату. А он, не вдаваясь в детали дела, посоветовал ей обратиться за помощью в агентство «Глория». И при этом постараться лично не светиться, коли уж установлено за ней плотное наблюдение, а пригласить директора агентства к себе домой. Так она и поступила.
— Итак, вы хотите… — начал было Денис, но Эмма с жаром перебила его:
— Я хочу, чтоб эти гады на своих шкурах почувствовали то, что пережила я! Можно просить вас об этом?
Денис, стараясь сохранить серьезность, переглянулся с Турецким, как бы ища поддержки. И Александр Борисович не замедлил прийти на помощь.
— Я полагаю, — хмуро сдвинув брови, сказал он, — наше агентство сможет справиться с поставленной задачей, не так ли, Денис Андреевич?
На что Денис, тоже картинно поиграв густыми рыжими бровями, солидно кивнул.
— Было бы желательно, чтобы вы, Эмма, отдали им хотя бы часть своего долга. Нам необходимо зафиксировать этот момент, иначе розыск шантажистов может несколько затянуться, что совсем не в ваших интересах. А деньги для передачи мы можем пометить специальным составом. Так что после этого им будет некуда деваться. Вы готовы к этому?
— Я готова на что угодно, чтобы наказать мерзавцев! — с новым жаром воскликнула она. — Когда это надо сделать?
— Чем скорей, тем лучше… Да, Александр Борисович?
— Согласен с вами, Денис Андреевич, тем более что предстоит еще и этот спецрозыск. вы понимаете, о чем я говорю?
— Да-да… Тогда договоримся так. Я сейчас вызову своего сотрудника, который поставит здесь необходимую аппаратуру и объяснит вам, как себя вести и что говорить. Затем вы назначите им свидание в том месте, которое мы с вами обговорим заранее, после чего явитесь, вручите часть денег со словами, что они пока должны подождать, ибо вопрос о процентах для вас очень непростой. Может все неожиданно рухнуть, и таким образом они сами останутся с носом. Не стесняйтесь и заорать на них, они так же боятся засветиться, как и вы, приглашая сюда нас с Александром Борисовичем. О своей безопасности не беспокойтесь, это уж мы постараемся обеспечить. Когда они должны позвонить, как вы считаете?
— Сегодня, я уже говорила, напомнили. И довольно жестко. Наверное, теперь завтра.
— Вот и славно, завтра и приготовим для них небольшой сюрприз. А сейчас я составлю договор, вы его подпишете, а мы начнем действовать. И последнее. Наша профессиональная помощь обойдется вам куда дешевле вашего так называемого долга. Я проставлю цифры, а вы посмотрите. Устроит — начнем работу немедленно. — Последнее Денис произнес с улыбкой и поглядел на Турецкого: — А у вас, Александр Борисович, нет вопросов к Эмилии Леонидовне?
Турецкий посмотрел на нее и медленно покачал головой — нет.
— Тогда, если позволите, у меня есть, — сказала Эмма. — Александр Борисович, только честно, вы меня совсем-совсем не помните?
Он снова, теперь уже с сожалением, отрицательно качнул головой.
— Жаль… — улыбнулась она. — А я, едва увидела, сразу вспомнила… Вы разве ушли из Генеральной прокуратуры?
— С чего вы взяли?.. — и Турецкий понял, что попался. Как мальчишка, на фу-фу! — Ладно, чего уж теперь… — он вздохнул с некоторым даже облегчением. — Мы с ним, — указал на Дениса, — просто коллеги и старые друзья. А к вам я сам напросился, когда узнал, что Денис сюда едет. Дело касается вашего супруга. У меня, видите ли, возникли те же подозрения, что и у вас. О связи двух событий, понимаете? Но теперь я почти уверен, они у нас с вами отпали. Вы правы — ваша беда с его похищением никак, скорее всего, не связаны. А что уголовное дело по поводу той истории с Михаилом Михайловичем прекратили, вы в курсе?
— Да, — ответила она с такой интонацией, что неопытному человеку могло бы запросто показаться, будто этот факт ее абсолютно не интересует и даже отчасти неприятен.
— Сам я не занимался расследованием, это у моих коллег возникло ощущение, что оно как было с самого начала нечистым, так и осталось. И никого не волнует та правда, которую коллеги вашего мужа тщательно скрывают от посторонних. Я не прав?
— Честно? — с вызовом спросила она.
— Конечно.
— Мне это тоже совершенно неинтересно. Важно, чтобы Михаил был жив и здоров. А остальное…
— Я так и подумал. И где же мы встречались? Могу поклясться, что свидание с такой женщиной, как вы, Эмма, ни за что не изгладилось бы из моей памяти! Вы не ошибаетесь?
Тут Денис подвинул ей оформленный договор и протянул свою ручку с золотым пером. Она как-то странно усмехнулась, небрежно просмотрела текст по диагонали и расписалась внизу, положив затем сверху ручку, и спокойно отодвинула документ от себя.
— Эх, Саша… — вздохнула она с таким сожалением, что Турецкому стало неловко перед Денисом.
И надо отдать тому должное, Грязнов-младший вмиг почувствовал себя лишним. Поэтому поднялся, сунул в папку подписанный договор и сказал, что спустится в машину, откуда и отдаст первые необходимые распоряжения, а вот Александр Борисович может еще поговорить с прелестной хозяйкой, вспомнить молодость, то, другое… И откланялся.
— Нет, ну как вам нравится этот нахал? — довольно-таки фальшиво протянул Турецкий, когда дверь за Денисом закрылась.
— А ведь когда-то мне гораздо больше нравился другой нахал… — Эмма многозначительно посмотрела на него и иронически хмыкнула: — Который клялся, уверяя меня, будто таких, как я, никогда не встречал в своей жизни! Врал, конечно. Только я тогда этого не понимала. Я была совсем молодой, девятнадцать только исполнилось, и охотно верила этому ловеласу с погонами подполковника чего-то там такого! Ну да, на ялтинском пляже, да еще в бархатный сезон, столько соблазнов!
— Стоп! Ни слова больше! — воскликнул Турецкий. — А ночевали мы в лодочном сарае, в Гурзуфе. Эмка, черт меня возьми, ну как же тебя-то угораздило?!
— Что именно? — не поняла она.
— Да за этого твоего олигарха, будь он неладен!
— Но это ж именно ты соблазнил девушку, охмурил и бросил — замуж не пригласил? Разве не так?
— А я никому не врал, что холостой. Всегда начинал с того, что у меня есть жена и крохотуля дочка…
— Ну и правильно, психологически выверенный вариант! Нате вам женатого мужчину, который все умеет и с врачебной точки зрения чист и прозрачен как стеклышко. Готов помочь весело провести время, и главное — без нежелательных последствий, ведь так?
— Ох, ну все ты про нас, негодяев, знаешь!
— А я тогда только еще догадывалась. Знание пришло с опытом, дружочек… Но ты и мне не врал… Никогда не забуду!.. Ну надо же! «Хочешь, буду изо всех сил за тобой ухаживать, а через два дня ты все равно станешь моей, после чего мы будем вынуждены расстаться, но ты горько пожалеешь о потерянных двух днях?» А, каково? «Или иначе: отдаешься прямо сегодня, а потом у нас впереди целых два дня!» Поставил девушку перед выбором, ну и я, дуреха, естественно, согласилась на второе. А кто поступил бы тогда иначе? И кстати, после я ни о чем не жалела. Но ведь ты же меня забыл? А я те две ночи под Гурзуфом до сих пор вспоминаю, как… — Она вздохнула и поежилась, словно от резкого порыва ледяного ветра.
Турецкий даже невольно огляделся — не открылось ли где нечаянно окно.
— Да, помню… Но ты была совсем другая. Наивная, трогательная и… пылкая. А сейчас передо мной зрелая, прекрасная дама…
— От ног которой ты никак глаз отвести не мог, да? Я же кожей чувствовала! Ох, Сашка… прости, что я так… Я еще толком не пришла в себя… Помогите мне, ребята, ну пожалуйста… — совсем жалобно попросила она. — Я тебе буду так благодарна!.. Ты даже не представляешь… как скажешь, что захочешь, честное-пречестное!
Ну как после этого сказать «нет»? Турецкий и пообещал сделать все, чтобы избавить ее от кошмара, причем пообещал от чистого сердца, без капли лукавства, а в общем-то и без надежды на «благодарность».
Пора было уходить, тем более что Денис уже наверняка сделал все необходимые звонки. Поцелуй у двери был просто трогательным… Господи, что только с нами делают эти воспоминания!..
3
Александр Борисович с удовольствием принял самое живейшее участие в планировании операции под кодовым названием «Эмма».
Из недолгого, но достаточно эмоционального рассказа пострадавшей дамы фактуры набралось, в общем, не слишком-то много. Вопрос ставился иначе — каким образом ее использовать? Как ни странно, а номер того «мерседеса» она запомнила, но… тут же и забыла. Настаивать, чтобы немедленно восстановила в памяти, было трудно. А цифры номера могли всплыть и сами — в соответствующих условиях.
Решили для начала попробовать найти то место, где находилась авторемонтная мастерская, куда бандиты привезли свою жертву. Тоже, конечно, не очень здорово напоминать женщине о тягостном происшествии, но другого способа отыскать концы, не дожидаясь, пока удастся сесть на «хвост» шантажистам, не было. Точно так же ни у кого не возникало сомнений, что фальшивые оценщики находились в доле у бандитов. Значит, найдя их, можно было выходить и на главных действующих лиц. Вот такова первоначальная диспозиция, которую детально обсудили в «Глории». А после этого телефонную трубку мобильника передали Турецкому, потому что, по общему мнению, он владел потрясающим даром убеждения. На женщин от двадцати пяти до сорока пяти лет он почему-то действовал подобно змею на лягушку, которой тот собирается поужинать, — она может даже брыкаться, но все равно отправится по назначению. Естественно, говорилось в шутку, а то «важняк» мог бы, пожалуй, и обидеться — слегка. И главным образом на слово «брыкаться» — с чего взяли-то, и вообще, разве когда такое бывало?! Тогда, значит, возгордиться?
— Привет, девушка, — бодро начал он, — это Саня, помнишь еще такого? — И, не давая ответить, быстро продолжил: — Сейчас к тебе подскочит мой коллега, Коля его зовут, и передаст кое-какие лекарства для Михаила, те, о которых ты просила, и давай через часок пересечемся, поболтаем, лады? Все поняла? Ну и молодец.
Денис тут же обернулся к Николаю Щербаку, который еще со времен Афгана, не говоря уже о Чечне, был на «ты» со всякой спецтехникой, чем занимался и в агентстве наряду со своими основными обязанностями сыщика.
— А тебе, Коля, придется быстренько проверить там все и установить нашу технику. А на обратном пути постарайся, чтобы за дамочкой «хвоста» не было. Ясна задача?
— Так точно, босс, выполняю.
Щербак уехал.
— Итак, — сказал Турецкий, — с этим у нас более или менее понятно. Теперь давайте подумаем, что будем делать с джипом Питера. Я ведь у вас, собственно, ради него. А «женский вопрос» — он попутно возник. Что нам дают видеосъемки, господа хорошие?
Денис уселся напротив и достал из ящика стола свой блокнот, полистал:
— Вот… Значит, технические данные, описание машины подготовлены. Сегодня до конца дня ориентировки уйдут во все таможенные пункты западного и южного направлений. Если джип где-то пересекал нашу госграницу со стороны Европы, нам дадут знать. Дядька уже разговаривал по этому поводу с замом директора ГТК, и тот обещал дать команду. Уедет на юг, тоже будем знать.
— Это, надо понимать, если угонщики действовали, в общем, по закону. А если они просто сунули какому-нибудь своему человеку «набор зелени»? И тот пропустил без всякой регистрации?
— Ну извини, Сан Борисыч, — возразил Денис, — если все в Германии происходило так, как ты описываешь со слов того же дяди Пита, они могли и свой самолет для этой цели вызвать. Сел на одном из польских аэродромов, частная лавочка, понимаешь, закатили тачку на борт — и поминай как звали! Мы что же, будем теперь все наши аэродромы прочесывать?
— А ты как думал? — даже удивился Турецкий.
— Ну и ну… — только и ответили «господа хорошие», то есть сыщики, сидевшие тут же, за общим круглым столом.
— Да это ж никаких денег… — начал было самый мудрый из сотрудников — Сева Голованов, в прошлом майор разведки спецназа ГРУ.
— Одну минуточку! — тоном, не терпящим возражений, перебил его Александр Борисович и ткнул указательным пальцем в сторону Дениса: — Ваш начальник, ребятки, вот здесь, при мне… когда это было? вчера? позавчера? заявил, что поиск машины генерала Реддвея… или, как он его только что не без основания назвал, дяди Пита, ведь так?.. есть дело его личной чести, доблести и геройства. О чем мною лично было немедленно доложено заместителю генерального прокурора Меркулову и Вячеславу Ивановичу, то есть вашему шефу. И что привело их обоих, кстати, в восторг — ибо не каждый сыскарь в наше смутное время способен проявить столь высокую сознательность. Так о каком же, собственно, гонораре после этого может вообще идти речь, господа частные сыщики?! Нет, все-таки жадность однажды погубит вас, видит Бог!
— М-да… сели… — уныло покачал головой Сева. — Ну, начальник, век не забуду!
— Это поклеп! — живо возразил Денис. — Я и не думал клясться!
— Значит, я тебя неверно понял, — с ходу согласился Турецкий. — Однако существо дела от этого не меняется. Не могу же я теперь выглядеть невольным обманщиком в глазах ответственных товарищей? Ты об этом хоть подумал, нагло дезавуируя мою информацию?
Кажется, до сыщиков дошло, что это была обычная пикировка, а не сознательное навешивание тяжкой гири на причинное место сразу всей розыскной конторе. «Ребята» заулыбались: пахать за простое человеческое спасибо не хотел никто — рыночные отношения!
— Слушайте дальше, — продолжил Турецкий. — Вчера вечером Костя имел телефонный разговор с Питом. Могу обрадовать — гонорара у вас никакого не будет… — Александр Борисович выдержал паузу, оглядел вмиг потускневшие лица и сказал: — Но будет премия. Костя предложил ограничиться десятью тысячами баксов… — Опять возникла пауза. — А старина Пит, с трудом поверивший, что счастье еще возможно, не сдержал нахлынувших чувств и явно погорячился, пообещав заплатить… двенадцать.
Теперь уже народ насторожился.
— Мы подумали, — с серьезным видом продолжал Турецкий, — посовещались и решили со Славкой отказаться от своей доли гонорара. Мы пришли к выводу, что, хотя основная работа будет происходить у нас с ним вот тут, — он постучал себя согнутым указательным пальцем по лбу, — но бегать-то придется исключительно вам. А вот уже полянку вы нам накроете, да, никуда не денетесь… Опять же, если по чести, то, учитывая ваш нынешний состав — Сева, Николай, ты, Филя, Демидыч, ну и Денис с вечным Максом, — получается шесть человек. А двадцать на шесть никак не делится.
— Почему? Двенадцать — делится, — быстро поправил его самый сообразительный и самый тщедушный на вид Филипп Агеев.
— А при чем здесь двенадцать? — удивился Турецкий.
— Сам же назвал сумму! — почти возмутился Денис.
— Я-а-а? Двенадцать?! — Турецкий равнодушно пожал плечами. — Оговорился.
Общий вздох и смех были ему ответом.
— Ладно, хлопцы, пошутили — и будет, — махнул рукой Александр Борисович. — Но меня, скажу вам правду, почему-то не оставляет ощущение, что с этой тачкой мы еще крепко на-а… ну да, напляшемся… Но это уж, как говорится, чему быть, того не миновать. А теперь касательно фигурантов. Не исключаю, что они могут быть известны в местах особого скопления кавказских земляков. Рынки, другие торговые точки. Если так, то их должны знать в местных отделах милиции. Только пусть Славка назовет вам верных людей, а то ведь слух о том, что разыскивают каких-то конкретных типов, разлетится вмиг. Это одна сторона дела. Теперь другая. Такой эксклюзив, как у Пита, нормальному человеку без надобности. Вы ж его видели, помните. Меня не оставляет мысль, что на машину был сделан специальный заказ. Штучная работа, другими словами. Вот и новый хозяин у этого джипа, подозреваю, должен иметь примерно ту же комплекцию, что и наш Пит. А таких деятелей у нас в Москве не так уж, наверное, и много. Если, разумеется, машина уже не летит себе куда-нибудь в кавказском направлении. Тогда сливаем воду. Задача понятна? Думаю, ребятки, на ближайшие дни я вас зарядил, что потребуется с моей стороны, говорите немедленно. То же самое и с Вячеславом. А теперь, если вопросов нет, давайте попробуем, пока еще день, прокатиться вместе с Эммой Леонидовной…
— Эмилией… — поправил Денис. — Дядь Сань, что-то ты, после разговора с ней «тет-на-тет», стал каким-то не в меру рассеянным, а? Нет?
— Остряк! — огрызнулся Турецкий. — Я-то ведь ее еще Эммой знавал… Давно было…
— Да уж… — с глубокомысленным пониманием подтвердил неутомимый Филя. — Как молоды мы были!.. Как искренне дружили!.. Прямо с парты, что ль, и снял, Сан Борисыч?
— А ну вас всех! Охальники!.. С кем дружу!.. При даме хоть сдержите свои… эти, языки! Стресс, можно сказать, у девушки.
— Сан Борисыч, ты нелогичен, — ухмыльнулся Филя, — наверное, еще и сам в себе не очень уверен, да? Она уже мадам или все еще девушка? Что тебе подсказывает твоя профессиональная память?
— У-у-у, жеребцы! — воскликнул Турецкий в ответ на громкое и дружное ржание. — Ничего святого! А ты, Филипп, пуще всех молчи! А то как развернусь! Ка-ак съезжу по отхожему месту!..
— Не надо, — смеясь, заметил Голованов. — Филя у нас нынче в форме. Давеча так приложил двоих качков, которым он почему-то не понравился, а оба покруче меня были, что пэпээсники долго думали, кого вызывать — реанимацию или труповозку…
Отсмеявшись, Турецкий предложил:
— Ребята, вы тут сами решите, сколько народу надо. Может, всем действительно ехать незачем? Пока найдем, пока то, другое…
— А я не понимаю, чего мы себе голову ломаем! — вдруг воскликнул Филипп. — Автосервис на Волоколамке максимум двадцать минут от Кольца. Сейчас скажу Максу, он залезет в свои файлы и выдаст нам всю информацию — кто, где, когда? А мы тут волну гоним!..
— Прав, — подтвердил Турецкий. — Вот что значит — человек в форме.
Компьютерщик Макс, человек непричесанный и обросший давно запущенной бородой, но явно претендующий на гениальность в своем хакерском призвании, скоро выдал нужную информацию. А тут как раз в помещение агентства вошла умопомрачительной красоты «девушка» Эмма в сопровождении почему-то несколько смущенного Николая Щербака, мужчины сухого и жилистого и обладающего, как было всем известно, недюжинной силой. Впрочем, этим качеством здесь, в агентстве, Бог никого не обошел.
Сыщики непроизвольно открыли рты, вероятно чтобы поприветствовать клиентку. Но так и застыли в почтительном молчании. В роскошной своей, ослепительно белой короткой песцовой шубке, в белых же высоких кожаных, почти мушкетерских, сапогах и со сверкающими круглыми коленками, Эмма казалась богиней Удачи, снизошедшей на минуточку с небес просто по ошибке — совсем не здесь было ее место, господа сыщики! Уж вы-то, земные, понимаешь, люди, могли бы это понять…
Не без определенного риска оставив контингент сотрудников общаться с клиенткой, Турецкий, Щербак и Денис вынужденно удалились в кабинет директора.
— Ну что там? — был первый вопрос.
— Я все проверил что мог — чисто, — ответил Николай. — Отсюда напрашивается вывод, что Эмилии Леонидовне пришлось иметь дело с обычной шпаной. Ну братвой, возможно, из тех, что на Кольце свои тачки лохам подставляют, а потом дерут с них по три шкуры.
— А почему тогда они все знали про ее супруга? — задумчиво спросил Денис.
— А потому, — ответил Турецкий, — что они сами… либо кто-то другой за них газеты читает. И телевизор смотрит. И не случайные наезды на трассе планирует — на кого, как говорится, флажок упадет, а готовит операцию заранее. Неужели ни одной прослушки?
— В доме — нет. В машине ее, в «тойоте», я одну снял. Не пугайтесь, — Щербак достал из кармана толстенькую металлическую шайбочку, — она уже не фурычит. Но между прочим, такая в Митине, на радиорынке, пятьсот баксов стоит.
— Ну вот, значит, сперва они Эмму вычислили, а потом просто отследили. Выбрали удобный для себя момент. «Хвоста» не было?
— Да она гоняет как сумасшедшая, — улыбнулся скупой на эмоции Щербак. — Сам едва догнал. Думаю, что если кто и пытался, то мы быстро потерялись. Маячок я снял и приотстал малость, чтоб посмотреть. Ехать бы нам, а то скоро темнеть начнет. Опять же искать еще…
— Макс уже назвал четыре адреса, — сказал Денис. — Ну пошли, решим, кто поедет…
Оказалось, что хватило менее пяти минут, чтобы все сотрудники, за исключением Макса, который в специальном своем помещении дневал и ночевал у компьютеров, пожелали ехать, чтобы немедленно, причем каждый лично, видимо в расчете на персональную благодарность, изловить преступников. Вот так! Действительно, красота — страшная сила. Почти убойная.
Денис посмотрел на это дело, улыбнулся и махнул рукой: валяйте, катитесь! А я уж, так и быть, посижу в офисе — мало ли какие вдруг вопросы возникнут. Кто-то должен оставаться на связи…
Глава третья Первые разборки
Три недели она провела в полубессознательном состоянии, будучи уверенной в том, что исчезновение Михаила — тоже одна из устрашающих акций все тех же бандитов. Но она безумно боялась даже думать об этом и потому всячески уходила от любых вопросов, которые могли бы натолкнуть следователей на подобные предположения.
Александр Борисович понял, что на все незаданные свои вопросы уже получил исчерпывающие ответы. Кроме одного, который напрямую касался друзей и врагов олигарха. В принципе уже можно было кое-что предположить, но эти предположения были также никому не нужны.
А далее, по словам Эммы, события развивались вполне логично и закономерно. На следующий день после возвращения Михаила домой она вырвалась наконец в Москву, где и поняла, что за ней продолжали следить. Едва она вошла в квартиру, как раздался телефонный звонок. Тот же подлый голос напомнил ей о долге и добавил, что за прошедший «месячишко» набежали кое-какие «процентики». Она сама женщина грамотная, считать умеет, «штука» в день. так вот, пора бы и расплачиваться, а не то… Ну конечно, в настоящей ситуации только не хватает, чтоб Михаилу стало известно еще и об этом…
В одном лишь уверилась Эмма, похищение мужа никак не было связано с тем происшествием. Иначе Михаил уже был бы в курсе.
И вот теперь, после всех передряг, она наконец по совету все той же подруги, которую так и не встретила в аэропорту (та сама добралась), единственной, с кем просто вынуждена была поделиться своей бедой, позвонила ее знакомому адвокату. А он, не вдаваясь в детали дела, посоветовал ей обратиться за помощью в агентство «Глория». И при этом постараться лично не светиться, коли уж установлено за ней плотное наблюдение, а пригласить директора агентства к себе домой. Так она и поступила.
— Итак, вы хотите… — начал было Денис, но Эмма с жаром перебила его:
— Я хочу, чтоб эти гады на своих шкурах почувствовали то, что пережила я! Можно просить вас об этом?
Денис, стараясь сохранить серьезность, переглянулся с Турецким, как бы ища поддержки. И Александр Борисович не замедлил прийти на помощь.
— Я полагаю, — хмуро сдвинув брови, сказал он, — наше агентство сможет справиться с поставленной задачей, не так ли, Денис Андреевич?
На что Денис, тоже картинно поиграв густыми рыжими бровями, солидно кивнул.
— Было бы желательно, чтобы вы, Эмма, отдали им хотя бы часть своего долга. Нам необходимо зафиксировать этот момент, иначе розыск шантажистов может несколько затянуться, что совсем не в ваших интересах. А деньги для передачи мы можем пометить специальным составом. Так что после этого им будет некуда деваться. Вы готовы к этому?
— Я готова на что угодно, чтобы наказать мерзавцев! — с новым жаром воскликнула она. — Когда это надо сделать?
— Чем скорей, тем лучше… Да, Александр Борисович?
— Согласен с вами, Денис Андреевич, тем более что предстоит еще и этот спецрозыск. вы понимаете, о чем я говорю?
— Да-да… Тогда договоримся так. Я сейчас вызову своего сотрудника, который поставит здесь необходимую аппаратуру и объяснит вам, как себя вести и что говорить. Затем вы назначите им свидание в том месте, которое мы с вами обговорим заранее, после чего явитесь, вручите часть денег со словами, что они пока должны подождать, ибо вопрос о процентах для вас очень непростой. Может все неожиданно рухнуть, и таким образом они сами останутся с носом. Не стесняйтесь и заорать на них, они так же боятся засветиться, как и вы, приглашая сюда нас с Александром Борисовичем. О своей безопасности не беспокойтесь, это уж мы постараемся обеспечить. Когда они должны позвонить, как вы считаете?
— Сегодня, я уже говорила, напомнили. И довольно жестко. Наверное, теперь завтра.
— Вот и славно, завтра и приготовим для них небольшой сюрприз. А сейчас я составлю договор, вы его подпишете, а мы начнем действовать. И последнее. Наша профессиональная помощь обойдется вам куда дешевле вашего так называемого долга. Я проставлю цифры, а вы посмотрите. Устроит — начнем работу немедленно. — Последнее Денис произнес с улыбкой и поглядел на Турецкого: — А у вас, Александр Борисович, нет вопросов к Эмилии Леонидовне?
Турецкий посмотрел на нее и медленно покачал головой — нет.
— Тогда, если позволите, у меня есть, — сказала Эмма. — Александр Борисович, только честно, вы меня совсем-совсем не помните?
Он снова, теперь уже с сожалением, отрицательно качнул головой.
— Жаль… — улыбнулась она. — А я, едва увидела, сразу вспомнила… Вы разве ушли из Генеральной прокуратуры?
— С чего вы взяли?.. — и Турецкий понял, что попался. Как мальчишка, на фу-фу! — Ладно, чего уж теперь… — он вздохнул с некоторым даже облегчением. — Мы с ним, — указал на Дениса, — просто коллеги и старые друзья. А к вам я сам напросился, когда узнал, что Денис сюда едет. Дело касается вашего супруга. У меня, видите ли, возникли те же подозрения, что и у вас. О связи двух событий, понимаете? Но теперь я почти уверен, они у нас с вами отпали. Вы правы — ваша беда с его похищением никак, скорее всего, не связаны. А что уголовное дело по поводу той истории с Михаилом Михайловичем прекратили, вы в курсе?
— Да, — ответила она с такой интонацией, что неопытному человеку могло бы запросто показаться, будто этот факт ее абсолютно не интересует и даже отчасти неприятен.
— Сам я не занимался расследованием, это у моих коллег возникло ощущение, что оно как было с самого начала нечистым, так и осталось. И никого не волнует та правда, которую коллеги вашего мужа тщательно скрывают от посторонних. Я не прав?
— Честно? — с вызовом спросила она.
— Конечно.
— Мне это тоже совершенно неинтересно. Важно, чтобы Михаил был жив и здоров. А остальное…
— Я так и подумал. И где же мы встречались? Могу поклясться, что свидание с такой женщиной, как вы, Эмма, ни за что не изгладилось бы из моей памяти! Вы не ошибаетесь?
Тут Денис подвинул ей оформленный договор и протянул свою ручку с золотым пером. Она как-то странно усмехнулась, небрежно просмотрела текст по диагонали и расписалась внизу, положив затем сверху ручку, и спокойно отодвинула документ от себя.
— Эх, Саша… — вздохнула она с таким сожалением, что Турецкому стало неловко перед Денисом.
И надо отдать тому должное, Грязнов-младший вмиг почувствовал себя лишним. Поэтому поднялся, сунул в папку подписанный договор и сказал, что спустится в машину, откуда и отдаст первые необходимые распоряжения, а вот Александр Борисович может еще поговорить с прелестной хозяйкой, вспомнить молодость, то, другое… И откланялся.
— Нет, ну как вам нравится этот нахал? — довольно-таки фальшиво протянул Турецкий, когда дверь за Денисом закрылась.
— А ведь когда-то мне гораздо больше нравился другой нахал… — Эмма многозначительно посмотрела на него и иронически хмыкнула: — Который клялся, уверяя меня, будто таких, как я, никогда не встречал в своей жизни! Врал, конечно. Только я тогда этого не понимала. Я была совсем молодой, девятнадцать только исполнилось, и охотно верила этому ловеласу с погонами подполковника чего-то там такого! Ну да, на ялтинском пляже, да еще в бархатный сезон, столько соблазнов!
— Стоп! Ни слова больше! — воскликнул Турецкий. — А ночевали мы в лодочном сарае, в Гурзуфе. Эмка, черт меня возьми, ну как же тебя-то угораздило?!
— Что именно? — не поняла она.
— Да за этого твоего олигарха, будь он неладен!
— Но это ж именно ты соблазнил девушку, охмурил и бросил — замуж не пригласил? Разве не так?
— А я никому не врал, что холостой. Всегда начинал с того, что у меня есть жена и крохотуля дочка…
— Ну и правильно, психологически выверенный вариант! Нате вам женатого мужчину, который все умеет и с врачебной точки зрения чист и прозрачен как стеклышко. Готов помочь весело провести время, и главное — без нежелательных последствий, ведь так?
— Ох, ну все ты про нас, негодяев, знаешь!
— А я тогда только еще догадывалась. Знание пришло с опытом, дружочек… Но ты и мне не врал… Никогда не забуду!.. Ну надо же! «Хочешь, буду изо всех сил за тобой ухаживать, а через два дня ты все равно станешь моей, после чего мы будем вынуждены расстаться, но ты горько пожалеешь о потерянных двух днях?» А, каково? «Или иначе: отдаешься прямо сегодня, а потом у нас впереди целых два дня!» Поставил девушку перед выбором, ну и я, дуреха, естественно, согласилась на второе. А кто поступил бы тогда иначе? И кстати, после я ни о чем не жалела. Но ведь ты же меня забыл? А я те две ночи под Гурзуфом до сих пор вспоминаю, как… — Она вздохнула и поежилась, словно от резкого порыва ледяного ветра.
Турецкий даже невольно огляделся — не открылось ли где нечаянно окно.
— Да, помню… Но ты была совсем другая. Наивная, трогательная и… пылкая. А сейчас передо мной зрелая, прекрасная дама…
— От ног которой ты никак глаз отвести не мог, да? Я же кожей чувствовала! Ох, Сашка… прости, что я так… Я еще толком не пришла в себя… Помогите мне, ребята, ну пожалуйста… — совсем жалобно попросила она. — Я тебе буду так благодарна!.. Ты даже не представляешь… как скажешь, что захочешь, честное-пречестное!
Ну как после этого сказать «нет»? Турецкий и пообещал сделать все, чтобы избавить ее от кошмара, причем пообещал от чистого сердца, без капли лукавства, а в общем-то и без надежды на «благодарность».
Пора было уходить, тем более что Денис уже наверняка сделал все необходимые звонки. Поцелуй у двери был просто трогательным… Господи, что только с нами делают эти воспоминания!..
3
Александр Борисович с удовольствием принял самое живейшее участие в планировании операции под кодовым названием «Эмма».
Из недолгого, но достаточно эмоционального рассказа пострадавшей дамы фактуры набралось, в общем, не слишком-то много. Вопрос ставился иначе — каким образом ее использовать? Как ни странно, а номер того «мерседеса» она запомнила, но… тут же и забыла. Настаивать, чтобы немедленно восстановила в памяти, было трудно. А цифры номера могли всплыть и сами — в соответствующих условиях.
Решили для начала попробовать найти то место, где находилась авторемонтная мастерская, куда бандиты привезли свою жертву. Тоже, конечно, не очень здорово напоминать женщине о тягостном происшествии, но другого способа отыскать концы, не дожидаясь, пока удастся сесть на «хвост» шантажистам, не было. Точно так же ни у кого не возникало сомнений, что фальшивые оценщики находились в доле у бандитов. Значит, найдя их, можно было выходить и на главных действующих лиц. Вот такова первоначальная диспозиция, которую детально обсудили в «Глории». А после этого телефонную трубку мобильника передали Турецкому, потому что, по общему мнению, он владел потрясающим даром убеждения. На женщин от двадцати пяти до сорока пяти лет он почему-то действовал подобно змею на лягушку, которой тот собирается поужинать, — она может даже брыкаться, но все равно отправится по назначению. Естественно, говорилось в шутку, а то «важняк» мог бы, пожалуй, и обидеться — слегка. И главным образом на слово «брыкаться» — с чего взяли-то, и вообще, разве когда такое бывало?! Тогда, значит, возгордиться?
— Привет, девушка, — бодро начал он, — это Саня, помнишь еще такого? — И, не давая ответить, быстро продолжил: — Сейчас к тебе подскочит мой коллега, Коля его зовут, и передаст кое-какие лекарства для Михаила, те, о которых ты просила, и давай через часок пересечемся, поболтаем, лады? Все поняла? Ну и молодец.
Денис тут же обернулся к Николаю Щербаку, который еще со времен Афгана, не говоря уже о Чечне, был на «ты» со всякой спецтехникой, чем занимался и в агентстве наряду со своими основными обязанностями сыщика.
— А тебе, Коля, придется быстренько проверить там все и установить нашу технику. А на обратном пути постарайся, чтобы за дамочкой «хвоста» не было. Ясна задача?
— Так точно, босс, выполняю.
Щербак уехал.
— Итак, — сказал Турецкий, — с этим у нас более или менее понятно. Теперь давайте подумаем, что будем делать с джипом Питера. Я ведь у вас, собственно, ради него. А «женский вопрос» — он попутно возник. Что нам дают видеосъемки, господа хорошие?
Денис уселся напротив и достал из ящика стола свой блокнот, полистал:
— Вот… Значит, технические данные, описание машины подготовлены. Сегодня до конца дня ориентировки уйдут во все таможенные пункты западного и южного направлений. Если джип где-то пересекал нашу госграницу со стороны Европы, нам дадут знать. Дядька уже разговаривал по этому поводу с замом директора ГТК, и тот обещал дать команду. Уедет на юг, тоже будем знать.
— Это, надо понимать, если угонщики действовали, в общем, по закону. А если они просто сунули какому-нибудь своему человеку «набор зелени»? И тот пропустил без всякой регистрации?
— Ну извини, Сан Борисыч, — возразил Денис, — если все в Германии происходило так, как ты описываешь со слов того же дяди Пита, они могли и свой самолет для этой цели вызвать. Сел на одном из польских аэродромов, частная лавочка, понимаешь, закатили тачку на борт — и поминай как звали! Мы что же, будем теперь все наши аэродромы прочесывать?
— А ты как думал? — даже удивился Турецкий.
— Ну и ну… — только и ответили «господа хорошие», то есть сыщики, сидевшие тут же, за общим круглым столом.
— Да это ж никаких денег… — начал было самый мудрый из сотрудников — Сева Голованов, в прошлом майор разведки спецназа ГРУ.
— Одну минуточку! — тоном, не терпящим возражений, перебил его Александр Борисович и ткнул указательным пальцем в сторону Дениса: — Ваш начальник, ребятки, вот здесь, при мне… когда это было? вчера? позавчера? заявил, что поиск машины генерала Реддвея… или, как он его только что не без основания назвал, дяди Пита, ведь так?.. есть дело его личной чести, доблести и геройства. О чем мною лично было немедленно доложено заместителю генерального прокурора Меркулову и Вячеславу Ивановичу, то есть вашему шефу. И что привело их обоих, кстати, в восторг — ибо не каждый сыскарь в наше смутное время способен проявить столь высокую сознательность. Так о каком же, собственно, гонораре после этого может вообще идти речь, господа частные сыщики?! Нет, все-таки жадность однажды погубит вас, видит Бог!
— М-да… сели… — уныло покачал головой Сева. — Ну, начальник, век не забуду!
— Это поклеп! — живо возразил Денис. — Я и не думал клясться!
— Значит, я тебя неверно понял, — с ходу согласился Турецкий. — Однако существо дела от этого не меняется. Не могу же я теперь выглядеть невольным обманщиком в глазах ответственных товарищей? Ты об этом хоть подумал, нагло дезавуируя мою информацию?
Кажется, до сыщиков дошло, что это была обычная пикировка, а не сознательное навешивание тяжкой гири на причинное место сразу всей розыскной конторе. «Ребята» заулыбались: пахать за простое человеческое спасибо не хотел никто — рыночные отношения!
— Слушайте дальше, — продолжил Турецкий. — Вчера вечером Костя имел телефонный разговор с Питом. Могу обрадовать — гонорара у вас никакого не будет… — Александр Борисович выдержал паузу, оглядел вмиг потускневшие лица и сказал: — Но будет премия. Костя предложил ограничиться десятью тысячами баксов… — Опять возникла пауза. — А старина Пит, с трудом поверивший, что счастье еще возможно, не сдержал нахлынувших чувств и явно погорячился, пообещав заплатить… двенадцать.
Теперь уже народ насторожился.
— Мы подумали, — с серьезным видом продолжал Турецкий, — посовещались и решили со Славкой отказаться от своей доли гонорара. Мы пришли к выводу, что, хотя основная работа будет происходить у нас с ним вот тут, — он постучал себя согнутым указательным пальцем по лбу, — но бегать-то придется исключительно вам. А вот уже полянку вы нам накроете, да, никуда не денетесь… Опять же, если по чести, то, учитывая ваш нынешний состав — Сева, Николай, ты, Филя, Демидыч, ну и Денис с вечным Максом, — получается шесть человек. А двадцать на шесть никак не делится.
— Почему? Двенадцать — делится, — быстро поправил его самый сообразительный и самый тщедушный на вид Филипп Агеев.
— А при чем здесь двенадцать? — удивился Турецкий.
— Сам же назвал сумму! — почти возмутился Денис.
— Я-а-а? Двенадцать?! — Турецкий равнодушно пожал плечами. — Оговорился.
Общий вздох и смех были ему ответом.
— Ладно, хлопцы, пошутили — и будет, — махнул рукой Александр Борисович. — Но меня, скажу вам правду, почему-то не оставляет ощущение, что с этой тачкой мы еще крепко на-а… ну да, напляшемся… Но это уж, как говорится, чему быть, того не миновать. А теперь касательно фигурантов. Не исключаю, что они могут быть известны в местах особого скопления кавказских земляков. Рынки, другие торговые точки. Если так, то их должны знать в местных отделах милиции. Только пусть Славка назовет вам верных людей, а то ведь слух о том, что разыскивают каких-то конкретных типов, разлетится вмиг. Это одна сторона дела. Теперь другая. Такой эксклюзив, как у Пита, нормальному человеку без надобности. Вы ж его видели, помните. Меня не оставляет мысль, что на машину был сделан специальный заказ. Штучная работа, другими словами. Вот и новый хозяин у этого джипа, подозреваю, должен иметь примерно ту же комплекцию, что и наш Пит. А таких деятелей у нас в Москве не так уж, наверное, и много. Если, разумеется, машина уже не летит себе куда-нибудь в кавказском направлении. Тогда сливаем воду. Задача понятна? Думаю, ребятки, на ближайшие дни я вас зарядил, что потребуется с моей стороны, говорите немедленно. То же самое и с Вячеславом. А теперь, если вопросов нет, давайте попробуем, пока еще день, прокатиться вместе с Эммой Леонидовной…
— Эмилией… — поправил Денис. — Дядь Сань, что-то ты, после разговора с ней «тет-на-тет», стал каким-то не в меру рассеянным, а? Нет?
— Остряк! — огрызнулся Турецкий. — Я-то ведь ее еще Эммой знавал… Давно было…
— Да уж… — с глубокомысленным пониманием подтвердил неутомимый Филя. — Как молоды мы были!.. Как искренне дружили!.. Прямо с парты, что ль, и снял, Сан Борисыч?
— А ну вас всех! Охальники!.. С кем дружу!.. При даме хоть сдержите свои… эти, языки! Стресс, можно сказать, у девушки.
— Сан Борисыч, ты нелогичен, — ухмыльнулся Филя, — наверное, еще и сам в себе не очень уверен, да? Она уже мадам или все еще девушка? Что тебе подсказывает твоя профессиональная память?
— У-у-у, жеребцы! — воскликнул Турецкий в ответ на громкое и дружное ржание. — Ничего святого! А ты, Филипп, пуще всех молчи! А то как развернусь! Ка-ак съезжу по отхожему месту!..
— Не надо, — смеясь, заметил Голованов. — Филя у нас нынче в форме. Давеча так приложил двоих качков, которым он почему-то не понравился, а оба покруче меня были, что пэпээсники долго думали, кого вызывать — реанимацию или труповозку…
Отсмеявшись, Турецкий предложил:
— Ребята, вы тут сами решите, сколько народу надо. Может, всем действительно ехать незачем? Пока найдем, пока то, другое…
— А я не понимаю, чего мы себе голову ломаем! — вдруг воскликнул Филипп. — Автосервис на Волоколамке максимум двадцать минут от Кольца. Сейчас скажу Максу, он залезет в свои файлы и выдаст нам всю информацию — кто, где, когда? А мы тут волну гоним!..
— Прав, — подтвердил Турецкий. — Вот что значит — человек в форме.
Компьютерщик Макс, человек непричесанный и обросший давно запущенной бородой, но явно претендующий на гениальность в своем хакерском призвании, скоро выдал нужную информацию. А тут как раз в помещение агентства вошла умопомрачительной красоты «девушка» Эмма в сопровождении почему-то несколько смущенного Николая Щербака, мужчины сухого и жилистого и обладающего, как было всем известно, недюжинной силой. Впрочем, этим качеством здесь, в агентстве, Бог никого не обошел.
Сыщики непроизвольно открыли рты, вероятно чтобы поприветствовать клиентку. Но так и застыли в почтительном молчании. В роскошной своей, ослепительно белой короткой песцовой шубке, в белых же высоких кожаных, почти мушкетерских, сапогах и со сверкающими круглыми коленками, Эмма казалась богиней Удачи, снизошедшей на минуточку с небес просто по ошибке — совсем не здесь было ее место, господа сыщики! Уж вы-то, земные, понимаешь, люди, могли бы это понять…
Не без определенного риска оставив контингент сотрудников общаться с клиенткой, Турецкий, Щербак и Денис вынужденно удалились в кабинет директора.
— Ну что там? — был первый вопрос.
— Я все проверил что мог — чисто, — ответил Николай. — Отсюда напрашивается вывод, что Эмилии Леонидовне пришлось иметь дело с обычной шпаной. Ну братвой, возможно, из тех, что на Кольце свои тачки лохам подставляют, а потом дерут с них по три шкуры.
— А почему тогда они все знали про ее супруга? — задумчиво спросил Денис.
— А потому, — ответил Турецкий, — что они сами… либо кто-то другой за них газеты читает. И телевизор смотрит. И не случайные наезды на трассе планирует — на кого, как говорится, флажок упадет, а готовит операцию заранее. Неужели ни одной прослушки?
— В доме — нет. В машине ее, в «тойоте», я одну снял. Не пугайтесь, — Щербак достал из кармана толстенькую металлическую шайбочку, — она уже не фурычит. Но между прочим, такая в Митине, на радиорынке, пятьсот баксов стоит.
— Ну вот, значит, сперва они Эмму вычислили, а потом просто отследили. Выбрали удобный для себя момент. «Хвоста» не было?
— Да она гоняет как сумасшедшая, — улыбнулся скупой на эмоции Щербак. — Сам едва догнал. Думаю, что если кто и пытался, то мы быстро потерялись. Маячок я снял и приотстал малость, чтоб посмотреть. Ехать бы нам, а то скоро темнеть начнет. Опять же искать еще…
— Макс уже назвал четыре адреса, — сказал Денис. — Ну пошли, решим, кто поедет…
Оказалось, что хватило менее пяти минут, чтобы все сотрудники, за исключением Макса, который в специальном своем помещении дневал и ночевал у компьютеров, пожелали ехать, чтобы немедленно, причем каждый лично, видимо в расчете на персональную благодарность, изловить преступников. Вот так! Действительно, красота — страшная сила. Почти убойная.
Денис посмотрел на это дело, улыбнулся и махнул рукой: валяйте, катитесь! А я уж, так и быть, посижу в офисе — мало ли какие вдруг вопросы возникнут. Кто-то должен оставаться на связи…
Глава третья Первые разборки
1
Три машины неторопливо проследовали через Красногорск. Возле указанных Максом адресов притормаживали. Филя либо Щербак выходили поочередно из следующих за «тойотой» Эммы Фрадкиной «девяток» и заходили в мастерские, осматривались, возвращались. По описаниям Эммы, тот автосервис представлял собой довольно длинный металлический ангар, полукруглая крыша которого лежала на железных фермах — как на Киевском вокзале, только значительно меньших размеров. Пока ничего похожего не было. И еще все понимали, что, вероятно, везли Эмму не очень далеко и к тому же быстро. А в том состоянии, в котором она пребывала, разве можно точно определить время? Особенно когда с обоих боков сжимают здоровенные амбалы, а половина твоего лица залеплена пластырем… Да нет, что говорить, сейчас можно взять исключительно методичным подходом. Ехать и ничего не пропускать.
Нечто похожее на то, куда привезли женщину ее мучители, обнаружили при въезде в Опалиху. Эмма сказала, что, кажется, узнает этот длинный, грязный забор. И металлические конструкции были похожи на те, что ей уже довелось видеть.
Машины въехали во двор. Ребята вышли. Выбрался из-за руля «тойоты» и Александр Борисович — он вел машину. Эмма же осталась сидеть за притемненными стеклами, наблюдая изнутри. Вид у приехавших был вполне разбойный. На то недвусмысленно указывали крупные, словно специально накачанные фигуры Голованова и Демидова, да еще толстые цепи желтого металла на их открытых крепких шеях. А работники сервиса, определенно имевшие с братвой дела, уже и не сомневались, что это очередная дорожная разборка.
Слева, из помещения, где, видимо, оформлялись документы, вышел невысокий, жирный деятель в зеленом пуховике с капюшоном. Лет ему было не больше сорока. Сытый весь такой, краснощекий, и явно не от холода. В руках держал папку с бумагами и большой калькулятор. Ну то есть все готово для немедленной оценки понесенных братанами убытков, отметил Турецкий. Александр Борисович стоял особняком от своих, изображая, как договорились, хозяина «тойоты».
Ни слова не произнося, оценщик, по определению Турецкого, кивнув браткам, но не ему, обошел машины, оглядывая их со всех сторон. Вероятно, отсутствие вмятин, свежих царапин и вообще каких-либо следов наезда, столкновения его несколько озадачило. Он подошел именно к Голованову, выглядевшему здесь главным, а вовсе не к Турецкому, и спросил негромко:
Три машины неторопливо проследовали через Красногорск. Возле указанных Максом адресов притормаживали. Филя либо Щербак выходили поочередно из следующих за «тойотой» Эммы Фрадкиной «девяток» и заходили в мастерские, осматривались, возвращались. По описаниям Эммы, тот автосервис представлял собой довольно длинный металлический ангар, полукруглая крыша которого лежала на железных фермах — как на Киевском вокзале, только значительно меньших размеров. Пока ничего похожего не было. И еще все понимали, что, вероятно, везли Эмму не очень далеко и к тому же быстро. А в том состоянии, в котором она пребывала, разве можно точно определить время? Особенно когда с обоих боков сжимают здоровенные амбалы, а половина твоего лица залеплена пластырем… Да нет, что говорить, сейчас можно взять исключительно методичным подходом. Ехать и ничего не пропускать.
Нечто похожее на то, куда привезли женщину ее мучители, обнаружили при въезде в Опалиху. Эмма сказала, что, кажется, узнает этот длинный, грязный забор. И металлические конструкции были похожи на те, что ей уже довелось видеть.
Машины въехали во двор. Ребята вышли. Выбрался из-за руля «тойоты» и Александр Борисович — он вел машину. Эмма же осталась сидеть за притемненными стеклами, наблюдая изнутри. Вид у приехавших был вполне разбойный. На то недвусмысленно указывали крупные, словно специально накачанные фигуры Голованова и Демидова, да еще толстые цепи желтого металла на их открытых крепких шеях. А работники сервиса, определенно имевшие с братвой дела, уже и не сомневались, что это очередная дорожная разборка.
Слева, из помещения, где, видимо, оформлялись документы, вышел невысокий, жирный деятель в зеленом пуховике с капюшоном. Лет ему было не больше сорока. Сытый весь такой, краснощекий, и явно не от холода. В руках держал папку с бумагами и большой калькулятор. Ну то есть все готово для немедленной оценки понесенных братанами убытков, отметил Турецкий. Александр Борисович стоял особняком от своих, изображая, как договорились, хозяина «тойоты».
Ни слова не произнося, оценщик, по определению Турецкого, кивнув браткам, но не ему, обошел машины, оглядывая их со всех сторон. Вероятно, отсутствие вмятин, свежих царапин и вообще каких-либо следов наезда, столкновения его несколько озадачило. Он подошел именно к Голованову, выглядевшему здесь главным, а вовсе не к Турецкому, и спросил негромко: