Незнанский Фридрих Евсеевич. Конец фильма

Незнанский Фридрих
Конец фильма
(Агентство "Глория")

Глава первая

   Карандаш сломался, бумага порвалась.
   Точить другой было бы глупо и странно. Он поискал на столе, нашел шариковую ручку и, выдернув новую страницу из блокнота, что-то быстро написал. Поискал глазами, куда бы положить записку, но не нашел, оставил на столе. Некоторое время стоял, глядя себе под ноги, а потом медленно, словно во сне, обернулся.
   За ним был шкаф с оружием. Несколько красивых пистолетов поблескивали на красном бархате. Он заставил себя подойти, взять небольшой черный, с коричневой рукояткой. Рука с пистолетом безвольно опустилась. Он взвел курок и от щелчка вздрогнул.
   Суетливо поднес дуло к груди, потом переместил к виску, засунул даже в рот, но в конце концов упер холод металла в собственный лоб.
   Прикусил губу, на глаза накатились слезы, он зажмурился, выдохнул шумно и нажал курок.
   Пистолет сухо щелкнул — по белой стене разбрызгалась кровь.
   Он покачнулся и стал заваливаться на спину.
   — Стоп! Снято!
   Актер, играющий самоубийцу, не упал, только привалился к дивану.
   — Печатать? — подлетела к режиссеру помреж.
   — Печатать, — сказал режиссер и покосился на операторшу. Та оторвалась от визира и скривилась так, словно сейчас ее стошнит.
   — Второй дубль, — покачала она головой.
   — Миш! — Через павильон к режиссеру шел Кирилл. — Погодите! Миш, что печатать? Это барахло ты хочешь печатать?
   Режиссер встал со стула, развел руками.
   — Марик, что за дела? — обернулся он к говорившему в мобильник лысоватому человеку.
   Лысоватый тут же выключил телефон и во все тридцать два зуба улыбнулся.
   — Миш, творчество, а, да? Что, Кирилл, что?
   — Ну это же из рук вон, Миша, — укоризненно сказал Кирилл. — Вить, ты не обижайся, — успокоил он актера. — Ребята, вы сечете, что такое темпо-ритм, саспенс, драйв, наконец?
   — Сайнекс! — скомандовала операторша.
   — Не подходите к оружию! — громко сказал парень в кожаной куртке. Сколько можно просить!
   — Это же просто. Ты видел когда-нибудь, как человек стреляется? размахивал руками Кирилл.
   — Нет, — признался актер. — А ты? Сергей Петрович, вы видели?
   Стоявший в стороне пожилой дядечка подошел, покачал головой.
   — А я видел, — сказал Кирилл.
   — Вить, пусть он покажет, а, Миша? — все так же лучезарно улыбался всем Марик Варшавский. — Кирилл, покажи.
   — Игорь, ты охренел?! Куда столько дыма?! — закричала через всю площадку операторша.
   Среди декораций носились реквизиторы, гримеры, пиротехники, на доброй половине из них были черные трикотажные куртки с названием фильма — «5+».
   Парень в кожанке стал разгонять дым по павильону.
   Женщину с любительской телекамерой, запечатлевавшую происходящее на площадке, шугали все, кому не лень.
   — Понимаешь, любовь любовью не играют, — все размахивал руками Кирилл перед носом актера. — А ты все боишься и боишься. А наоборот — веселее, знаешь, уже все по фигу. Это же потом аукнется. Вернее, раньше аукнется.
   — Где — раньше?
   — Кирилл, что за новости? — встрял режиссер.
   — Где… в четырнадцатой серии.
   — В какой?! — схватился за живот режиссер, сгибаясь от наигранного смеха. — Когда она будет, Кирилл?!
   — Будет.
   — Марик, он издевается? — повернулся к Варшавскому режиссер.
   — Миш… Ладно, да? — примиряюще улыбался Марик.
   — Чего — ладно?! У нас написанных восемь серий из шестнадцати, а он тут режиссурой занялся. Он сценарист или кто?
   — Ну пусть, пусть, — снисходительно сказал актер.
   Кирилла это вдохновило, он бросился к письменному столу, повторил то, что уже делал актер, но страшно наигрывая, а потом с улыбкой подбежал к оружейному шкафу, схватил пистолет, приставил к своему лбу и сказал:
   — Весело, понимаешь, ты уже все знаешь наперед, тебе уже все по фигу… — и нажал на курок.
   В шуме суетящегося павильона грохнуло так, что всё замерло.
   Голову Кирилла отбросило назад, и он рухнул на спину.
   Среди застывшей толпы двигался только он. Да еще парень в кожанке бежал к оружейному шкафу.
   Потом из-за спины режиссера выглянула актриса и сказала:
   — Дураки… Что за шутки, дураки!
   — Я не виноват! — истерично закричал парень в кожанке.
   И только тут все задвигались, закричали, забегали, ужаснулись.
   Стоявшая позади Кирилла помреж вытирала с лица красную жижу и спрашивала пустоту:
   — Это настоящая? Это настоящая? Это настоящая?
   Вперед протиснулся пожилой дядечка, быстро склонился к мертвому телу и громко скомандовал:
   — Так! Из павильона никто не выходит! Марк Семенович, проследите!
   За ним пробилась к трупу женщина с видеокамерой.
   Начала снимать и упала в обморок. И тут же протяжно закричала, закрывая лицо руками, другая женщина.
   Денис Грязнов тыкался в разные двери, спрашивал пробегавших мимо:
   — Где второй павильон, не подскажете?
   Но люди неопределенно махали рукой в разные стороны и убегали.
   — Денис! — наконец услышал Грязнов. Обернулся.
   Из дальнего конца стеклянного коридора к нему бежал пожилой дядечка.
   — Сергей Петрович? — немного опешил Денис. — А вы?..
   — Сюда пойдем, сюда, — на ходу приобнял Грязнова дядечка.
   — Я тут заблудился, в этих лабиринтах, — виновато улыбался Денис.
   — Как говорил Довженко, здесь усе криво и ничого не прямо, — улыбнулся дядечка. — Это я тебе звонил. Нужна будет твоя помощь.
   — А что тут?
   — Сам увидишь.
   Шумная толпа курила на лестнице, но, завидев пожилого дядечку с Грязновым, побросала окурки и скрылась за дверью с надписью «Павильон № 2».
   — Только ты это, Денис… — остановился Сергей Петрович. — Народ специфический, понимаешь?
   — Артисты, понимаю…
   — Ну да. И еще… Ты не пугайся только, держись, ладно?
   — А что? Сергей Петрович, что?
   — Кирилл застрелился.
   — Медведь?.. Медведев?! Где?!
   — Здесь, — кивнул на павильон Сергей Петрович.
   Место смерти Кирилла уже было огорожено милицейской лентой, крутились эксперт, фотограф, оперативники заполняли протоколы, беседовали с людьми.
   Тело Кирилла было накрыто простыней, но все так же лежало на полу.
   Женщина, которая кричала, сидела теперь на полу рядом с телом, все так же закрывая лицо руками.
   — Кто? — спросил Денис Сергея Петровича.
   — Сам. Взял пистолет и…
   Денис остановился.
   — Они что тут, настоящими стреляют? — вытаращил он глаза.
   Сергей Петрович развел руками.
   — Здравствуйте. — К ним подошел Варшавский. — Вы тоже следователь?
   — Я частный детектив. Мне Сергей Петрович позвонил.
   — Да-да, я сам и попросил. На милицию, знаете, надежды никакой, а шуму будет много. Лучше уж вы.
   — Но мое расследование официального не заменит.
   — Это мы понимаем. Однако мы совсем не хотим шума, прессы. В конце концов, если несчастный случай… вы понимаете? Вот Сергей Петрович и предложил привлечь вас. Говорит, что, на худой конец, можно вашего дядю попросить…
   Варшавский имел в виду, конечно, начальника МУРа Вячеслава Грязнова.
   Денис не ответил, подлез под заграждение и присел рядом с женщиной.
   — Лена, ну Лен, — сказал он, трогая ее за плечо. — Это я, Лен…
   Она подняла на него невидящие глаза и снова закрыла их руками.
   — Это вы, что ли, из «Глории»? — К Денису подошел следователь.
   — Я.
   — Ну давайте нюхать вместе, мне уже сказали про вас.
   — Давайте.
   — Не уходит, — сказал следователь, кивнув на Лену.
   — Пусть сидит, — прошептал ему Денис, — она супруга погибшего.
   Он вылез из-под заграждения.
   — Так мы на вас рассчитываем? — тут же снова пристал Варшавский.
   — А вы сами кто?
   — Я продюсер, Варшавский Марк Семенович. Какой ужас, да, а? Мы никого отсюда не выпускали, как наш консультант Морозов сказал…
   В углу сидел бледный актер, возле него хлопотала помреж. Он отталкивал ее руку со стаканом воды, капризно морщился.
   Грязнов удивленно посмотрел на Сергея Петровича.
   — Так это вы здесь консультант?
   Тот пожал плечами:
   — Осуждаешь?
   — Почему, завидую.
   — Вы уже в курсе? — спросил Варшавский.
   — Нет пока.
   — Вот его должны были убить, — кивнул он на актера. — Представляете, а?
   Грязнов снова обернулся к Морозову:
   — Что тут вообще?.. Объясните!
   — Сергей! — крикнул из своего угла актер. — Сережа, ты куда провалился? Морозов!
   Морозов помахал рукой актеру: дескать, я сейчас.
   — Кино, понимаешь, — почему-то виновато начал говорить он Грязнову. Снимали сцену самоубийства. Вон актер, Максимов…
   — Узнал.
   — А потом Кирилл стал показывать, ну репетиция, и — бах…
   — Так патроны откуда? Там же холостые должны быть, наверное, — снова спросил Грязнов.
   — Какие — холостые?! Никаких патронов вообще. Пистолет бутафорский, замахал руками продюсер. — Вы что, холостыми можно обжечься, вы что!..
   Грязнов залез под ленту и сказал следователю:
   — Ну расскажите, что у вас тут.
   — Вот пистолет, — ответил тот, демонстрируя пакет с пистолетом. Пиротехник сидит рядом, в комнате.
   — Кто?
   — Ну который за оружие у них отвечает. — Следователь заглянул в блокнот: — Линьков. Собираюсь допрашивать.
   — Я с вами, ладно?
   Он подошел к трупу, поднял простыню. Кирилл смотрел пустыми глазами в потолок.
   У Грязнова дернулась щека, сжались губы.
   — Лен, держись, — сказал он сидящей на полу женщине. И обернулся к следователю: — Я минут на двадцать отъеду? Подождете?
   — Подождем.
   Грязнов вылез из-под ленты. Нашел глазами Морозова — тот успокаивал актера, — подошел.
   — Сергей Петрович… Здравствуйте, — кивнул актеру. — Поеду попробую у дядьки кое-какие справки навести. Хотите со мной, по дороге поговорим.
   Морозов кивнул:
   — А поможет ваш дядя?
   — Поможет, — уверенно сказал Грязнов.
   — …Нет, Денис. Ни за что. Ты ж не первый год замужем, — говорил Вячеслав Иванович Грязнов, что-то разыскивая в ящиках стола. — Эти всякие твои братья, сестры, знакомые, сам знаешь, потом боком вылезают. Да и дело слишком уж шумное. Идет же официальное расследование…
   — Вячеслав Иванович, они ж ведь приятели… — сказал Морозов.
   — Во, как раз! Стоит адвокату пронюхать, что приятель покойного там копал, он же все дело утопит!
   — Да не утопит. Денис постарается…
   — Ты, Сережа, помолчи, — незло перебил Грязнов. — Сейчас адвокаты, знаешь, волки.
   Зазвонил телефон.
   — Грязнов слушает, — оторвался от поисков и поднял трубку генерал.
   Морозов положил руку на плечо Дениса, спокойно кивнул:
   — Поможет.
   — Да знаю уже, — поморщился Грязнов-старший. — Да, люди там работают. Конечно. У нас плохих следователей вообще нету. Плохие убежали в мафию, хохотнул он неожиданно. — Есть. Есть. Здравия желаю.
   Грязнов положил трубку, нагнулся над ящиком стола, наконец достал оттуда коробку со скрепками.
   — Во! Неделю ищу. Нужно? — показал ее Морозову и Денису.
   — Нет, — покачал головой Денис.
   Грязнов снова сунул скрепки в стол:
   — Все, Денис. Свободны оба.
   Морозов встал:
   — Товарищ генерал…
   — Идите-идите, — махнул рукой Вячеслав Иванович.
   Денис резко развернулся. Дернул ручку двери.
   — Только со следователем там не конфликтуй, — крикнул вдогонку Грязнов-старший.
   — С каким?
   — Ну с тем, что ведет дело это, о самоубийстве, — пожал плечами генерал.
   — Тогда давай свои скрепки, — улыбнулся Денис.
   Линьков, парень в кожанке, курил сигарету, обжигая черные пальцы только что эксперт-криминалист снял на карточку отпечатки его пальцев, — и время от времени остервенело тер свою стриженную наголо макушку.
   — Я первый просек, правда! Он как долбанет, я сразу просек…
   — Ваш пистолет? — спросил, показывая полиэтиленовый пакет с оружием, следователь.
   Линьков присмотрелся:
   — Похож.
   — И как в нем оказались боевые патроны?
   Дверь отворилась, и вошел человек в костюме придворного Людовика XIV.
   — И это можно носить? — с ходу закричал он. — У меня там верховые сцены, я на коня не влезу! — Он повернулся спиной и задрал камзол. Штаны на заду были прорваны по шву. — Видите?
   — Вижу, — сказал опешивший следователь. Денис хмыкнул.
   — Отлично. — Человек расстегнул штаны и, быстро сняв, бросил их Грязнову. — Перешивайте.
   — Я вообще-то не умею, — улыбнулся Денис.
   Человек только тут сообразил, что ошибся.
   — Это костюмерная? Ох, извините…
   И исчез.
   — Э-э… На чем мы… Да. Как в пистолете оказались боевые патроны?
   — А я знаю?! И это… Он вообще не стреляет! А краска отмоется? показал он черные пальцы.
   — Со временем, — рассеянно ответил следователь. Он поднялся и пошел к двери. Грязнов догнал его. Следователь выглянул в коридор:
   — Коль, поди сюда!
   Подошел оперативник.
   — Посиди с этим, мы сейчас.
   — Пистолет нашли? — спросил он другого оперативника, который беседовал с худой женщиной, курящей по-мужски папиросы.
   — Какой?
   — Бутафорский — какой!
   Оперативник захлопал глазами.
   — Варшавский! — крикнул следователь.
   Тот словно бы материализовался.
   — Скажите всем, что сейчас будем производить обыск.
   — Я? Нет, вы что, я нет! — Он схватил со стула радиомегафон и протянул почему-то Грязнову: — Вот кнопочка.
   — Внимание, — сказал Грязнов и сам испугался громкости своего голоса.
   Павильон затих.
   — Прошу всех присутствующих собраться у этой вот стены. Придется произвести личный досмотр.
   Киношники нехотя потянулись к указанной стене.
   — Вова, — позвал следователь оперативника из-за ограждения, — а вы обыщите тут все досконально.
   — Что ищем?
   — Пистолет подменили на настоящий, — значит, бутафорский где-то здесь. Только руками не лапать. Перчатки есть?
   Вова с сомнением окинул взглядом огромный павильон.
   — Антон, — не обратил внимания на этот взгляд следователь, повернувшись к другому оперу, — начинайте с людьми. Ищем бутафорский пистолет.
   Оперативники разбрелись по павильону, а рослый и широкоплечий Антон стал обыскивать съемочную группу.
   — Да нет его уже здесь, — сказал Морозов Грязнову, который наблюдал за этим процессом. — Они ж как бараны, прости господи, сказано было — не выходить, нет, разбрелись…
   Денис же бродил за следователем, который сам пошел по павильону, заглядывая во все уголки.
   Потом поднял голову вверх:
   — Варшавский!
   Продюсер опять моментально материализовался.
   — Это опускается? — спросил следователь про осветительские щиты.
   — Да.
   — Распорядитесь, пожалуйста.
   Варшавский бросился исполнять. Грязнов побрел вдоль стены. Какие-то тросы, веревки, электрощиты, гора досок, железных конструкций — черт ногу сломит.
   — Поберегись!
   Сверху стали опускаться осветительские щиты.
   — Может, с Линьковым закончим? — спросил Денис следователя.
   — А у тебя есть еще вопросы?
   Линьков оттирал бумагой черные пальцы.
   — А откуда у вас вообще пистолеты? — спросил Грязнов, усаживаясь напротив и закуривая.
   — Из цеха, — удивился Линьков.
   — Много? Пистолетов.
   — Хренова туча. Армию можно вооружить.
   Грязнов оглядел Линькова. Стриженая голова, черная кожанка с неумело пришитой эмблемой РНЕ.
   — Покажете?
   — Что?
   — Цех ваш.
   — Запросто. Только вы сначала позвоните. А то ключи не у меня. У начальства.
   Следователь на вопросительный взгляд Грязнова кивнул.
   Грязнов поднял трубку.
   Не успели они выйти в коридор, как неизвестно откуда налетел на Линькова актер Максимов и стал дубасить его по бритой голове, приговаривая:
   — Убийца! Убийца!
   Грязнову еле удалось оттащить Максимова, но тот все рвался к Линькову:
   — Он меня убить хотел! Меня!
   Грязнов растерянно озирался, держа актера в объятиях.
   — Успокойся, Виктор. — К ним подошел Морозов.
   — Вы следователь?! — взволнованно отстранился от Грязнова актер. Тогда я вам все расскажу. Это чрезвычайно важно!
   — Я хоть частный детектив, но рассказывайте.
   Они зашли в пустую комнату.
   — …Это не он сам, конечно. — Актер расхаживал из угла в угол. — Он так, мелкая сошка. Но — националист! — Он наклонился к Грязнову и многозначительно поднял палец: — Следите?
   — Да.
   — Как вам для затравки такая история: три дня назад выхожу из подъезда, вот такая собака бросается на меня. Волкодав прямо! Хорошо, я успел обратно забежать.
   Грязнов с сомнением посмотрел на Морозова, но тот серьезно слушал. А вот следователь явно скучал.
   — Это мелочь, кажется. Но если сложить. Сергей вам не рассказывал? Нет? Меня же убить хотели по-настоящему. Когда это было, Сережа?
   — Месяца три назад.
   — Да, точно. Меня машина чуть не сбила. Да что там! Если бы не Сергей!..
   — Да ладно, — махнул рукой Морозов.
   — Нет, не ладно! Он меня буквально из-под колеса вытащил! И что-нибудь происходит регулярно, и вот сегодня это меня убить хотели! Меня!
   — Кто? — спросил Грязнов.
   — Кто… — Актер устало опустился на стул.
   — Здравствуйте, — заглянули в комнату два молодых лица — девушки и парня. — Вам актеры не нужны? Мы Щукинское заканчиваем. Может быть, есть эпизод какой-нибудь?
   Все четверо мрачно уставились на них.
   — Я машину вожу, Лариса степ бьет, мы поем…
   Максимов встал и захлопнул дверь, чуть не прищемив нос молодежи.
   — Вот вам ответ. Я степ не бью, петь не умею. Знаете, сколько в Москве театральных вузов? Знаете, сколько бездарей они выпускают каждый год? Куда им податься?
   — Вы думаете, конкуренты? — спросил Грязнов.
   — А вы как думаете? Гримерша неделю назад чуть глаза мне не выжгла! Вчера надеваю ботинки, а там вот такая игла!
   Грязнов снова посмотрел на Морозова, тот по-прежнему серьезно смотрел на актера. Следователь скучал.
   В комнату заглянули оперативники.
   — Ничего, — пожал плечами один.
   — Пусто, — отряхивал пыльные брюки другой.
   — Простите, — материализовался рядом Варшавский. — Мы уже шесть часов тут. Люди устали. Можно нам идти, а, да?
   Компания вернулась в павильон. Тело уже увезли. Лена сидела на диване, все так же закрывая лицо руками.
   — Всех переписали? — спросил следователь.
   — Всех.
   — Ладно, — сказал он Варшавскому. — Можно разойтись.
   — Лену кто-нибудь довезет домой? — спросил Грязнов.
   — Я отвезу, да, отвезу, — успокоил Варшавский.
   — Павильон опечатаем, — деловито сказал следователь.
   — Вы что? Что вы?! У нас съемки завтра!
   — Значит, не будет съемок.
   — Миша! Ты слышал?! — обернулся к режиссеру Варшавский.
   Тот развел руками.
   — Значит, завтра гуляем? — спросила симпатичная актриса, поправляя длинные светлые волосы.
   — Да, Ксюша, можешь рекламировать свою жвачку, да! — сказал Варшавский.
   — Спасибо, — сказала актриса, при этом очаровательно улыбнувшись Грязнову.
   — Ну что, в оружейную? — спросил он следователя чуть охрипшим голосом.
   — Вуа! — сказал черноглазый необъятный человек, увидев удостоверение следователя. — Это вы звонили, да? Что случилось?
   — Вы здесь работаете? — спросил Грязнов.
   — Заместитель начальника пиротехнического цеха Гарипов Ильяс Гарипович, — улыбнулся черноглазый, но, увидев за спиной Грязнова оперативников, двух женщин-понятых и Линькова, помрачнел. — Игорь, да? Что натворил, э?
   Денис окинул взглядом ряды железных шкафов, пирамиды с винтовками и автоматами — действительно, целый склад оружия.
   — Где ключи? — спросил он.
   — Да, да здесь ключи.
   — Ну показывайте.
   Оперативники вошли в помещение по-хозяйски.
   — А что вы хотите найти? — спросил Гарипов, суетливо доставая из ящика ключи.
   — Увидите, — кивнул Грязнов, но его окликнул оперативник:
   — Глядите сюда!
   Замок, закрывающий пирамиду с трехлинейками, был открыт.
   — Ага, видим. — Грязнов обернулся к Линькову. — А у вас есть свое место? Я не знаю, стол какой-нибудь?
   — Есть-есть! — сказал Гарипов. — Вон там.
   Денис взглянул на следователя, тот по-прежнему скучал. Тем не менее кивнул: дескать, давай, парень, все делай сам.
   Грязнов надел резиновые перчатки, открыл ящики стола. Там были какие-то бумаги. Несколько стреляных гильз.
   — Тут по описи три пулемета, — снова позвал оперативник. — А в шкафу только один!
   — На съемках! — тут же подлетел к нему Гарипов. — Сегодня взяли.
   — А в журнале ничего.
   — Не успели. Сейчас. — Гарипов выхватил у оперативника журнал и стал быстро заполнять нужные графы.
   Денис присел на корточки, заглянул под стол, сунул руку — выкатилась на свет пистолетная гильза. Грязнов кинул ее в специальный полиэтиленовый пакет.
   Больше ни в столе, ни под столом ничего не было.
   — Ну и бардак, — сказал Денис. — У вас же тут все разворуют! А вы и не заметите!
   — Вуа! Обижаете, товарищ начальник, — обиделся Гарипов. — У Ильяса Гариповича все в порядке! Это вот берут на студию таких сопляков — потом беспорядки, — кивнул он на Линькова.
   — Ты сам тут беспорядок разводишь, — огрызнулся Линьков.
   — Ты молодой, да, помолчи!
   — Чурка, — пробурчал Линьков.
   — А это что? — спросил Грязнов, показывая на металлические пеналы в углу.
   — Это шкафчики для одежды, — сказал Линьков.
   — А ваш где?
   — Вон его шкаф! — Гарипов ткнул пальцем в значок РНЕ на дверце. — Вы это видели?!
   — Откройте.
   — У него свои ключи. Пусть он и открывает.
   — Ключи дайте. — Денис протянул руку к Линькову.
   Тот нехотя подошел, открыл шкафчик.
   — Вон туда встаньте, — отодвинул пиротехника Грязнов.
   Линьков покорно отошел к стене.
   Грязнов распахнул дверцу. В шкафу висела одежда — оранжевые куртки, жилеты, толстые черные штаны. Внизу стояли резиновые сапоги.
   Грязнов сунул руку в один из них.
   — Оп, — сказал тихо. — Понятые, подойдите сюда!
   Оперативники и женщины подошли поближе.
   Грязнов медленно, словно бомбу, вынул из сапога черный пакет.
   — Что это? — спросил Линькова.
   Тот испуганно помотал головой.
   — Что это, Игорь?! — закричал вдруг Гарипов.
   Грязнов положил пакет на пол и раскрыл.
   Небольшой лоснящейся горкой в нем лежали патроны. Боевые, настоящие.
   — Стоять!!! — заорал Линьков.
   В руках у него оказался пистолет, и этот пистолет был направлен прямо в голову Грязнову.
   — Буду стрелять! Никому не двигаться!
   Никто и так не двигался.
   Линьков схватил за руку женщину и закрылся ею:
   — Я убью ее! Если кто дернется, я ее убью!
   Он попятился к двери, волоча женщину перед собой. Пистолет он направлял то в женщину, то в Грязнова, то в следователя, который, только теперь словно проснувшись, медленно потянулся рукой к поясу.
   — Стоп! — просипел Грязнов.
   — Вуа! Убейте его! — взмолился Гарипов.
   — Молчать, чурка! — закричал Линьков, он был уже у самой двери.
   — Игорь, не дури, — предупредил Грязнов.
   — Пошел ты на хер, сука!
   Линьков толкнул спиной дверь и скрылся вместе с женщиной. Оперативники ринулись за ним, а вторая понятая истошно закричала.
   Они выбежали в коридор и чуть не налетели на захваченную женщину. Та стояла на четвереньках, ошалело вертела головой и мычала что-то.
   — Куда?! Куда он побежал?!
   Женщина не отвечала.
   — Не стрелять! — закричал вслед оперативникам следователь.
   — Помогите ей! — попросил Грязнов выглянувшую из цеха вторую понятую, а сам бросился догонять оперативников.
   Люди шарахались от них как от несущегося поезда. Коридоры изгибались, приводили в тупики, на какие-то темные лестницы, в огромные холлы или в темные подвалы.
   — Вы не видели Линькова? — на бегу спрашивал Грязнов.
   Но встречные только пожимали плечами:
   — Кого?
   — Не видели.
   — В фотоцехе! — наконец ответил кто-то.
   — Где?!
   — На первом этаже.
   — Где он?! Линьков где?! — Грязнов влетел в фотостудию.
   Из подсобки выглянул человек:
   — Уже ушел.
   — Куда?
   — В группу.
   — Куда?!
   Человек увидел пистолет в руках Грязнова. Быстро нашел на столе бумажку:
   — «Вечерний блюз».
   Грязнов бросился было к двери и вдруг остановился. Подошел к столу, прочитал написанное на бумажке.
   — Этот, что ли, Линьков?
   — Леньков, — поправил человек, — я имею в виду актера Ленькова. Он снялся и ушел. Минуту назад.
   Грязнов посмотрел на стол, заваленный фотографиями. Актер Леньков с одной из них улыбался очень обаятельно…
   Денис вышел наружу и устало опустился на скамью, очень похожую на вокзальную. Спрятал пистолет.
   Мимо пронесли окно и дверь.
   Появился следователь — потный и злой. Сел рядом.
   — Я здесь совсем заблудился, — обидчиво сказал он.
   — Довженко говорил — тут усе криво, ничого не прямо, — усмехнулся Грязнов. — Остальные-то где?
   — Бегают. А откуда у него пистолет взялся?
   — Откуда? — улыбнулся Грязнов. — Там что, мало оружия?
   — Думаешь, ненастоящий?
   — Хорошо, что мы не успели это проверить. Я еще погуляю. Если поймают Линькова, позвоните, ладно?
   — Спокойной ночи, — сказал следователь, поднимаясь.
   — Ага.
   Грязнов прошелся по дорожке, увидел парковку странных грузовиков. Постоял, посмотрел, двинулся дальше.
   С некоторых пор он пристрастился к японской поэзии. Что-то было в ней странное, загадочное, какая-то скрытая философия. И Денис вдруг стал ловить себя на том, что иногда и сам начинает разговаривать в стиле хокку или танка. Вот и сейчас он задумчиво произнес: