И тогда наконец Костюков предложил Чащину должность главного редактора. Однако тот отказался. Он и еще несколько журналистов добились раздела имущества газеты и стали издавать "Булавинские ведомости". Детище Чащина быстро стало популярным, а "Правда Булавинска" тоже приобрела нового главного - из тех, кто не принимал ни одну из сторон в перестроечном редакционном конфликте. Ее возглавил Толик Порохов - так все в городе звали бывшего центрфорварда местной команды "Скрепер", который некогда окончил филфак в местном пединституте и после травмы стал пописывать для отдела спорта...
Володя рассказывал образно, с подробностями. Гордеев не удивился бы, узнав, что и он сотрудничал с газетой, конечно, чащинской.
А обратился будущий врач к столь долгой предыстории недавних событий потому, что после смерти Чащина с новой силой по городу стали расходиться слухи о еще одной запутанной истории.
Должны были состояться выборы мэра Булавинска. И вот незадолго до них в "Булавинских ведомостях" появилась большая статья "Скажи, Серега" с подзаголовком "Станет ли криминальный авторитет нашим мэром?". Ее автором был Лев Чащин, который шаг за шагом проследил путь, идя по которому трижды судимый Сергей Вялин чудесным образом оказался кандидатом в мэры.
- Трижды судимый! - воскликнул Гордеев. - И за что же его судили?
Володя развел руками:
- Я пытался найти этот номер газеты. Ничего не вышло. Из всех библиотек он исчез, а в редакции самой газеты сгорел вместе с архивом...
- Был пожар?
- Да, уже после смерти Чащина. Такой маленький аккуратный пожар в комнатке архива, который пожарные быстро погасили, но водой и пеной оказались безнадежно испорчены все бумаги и, конечно, сами подшивки газет.
- Еще бы он был не аккуратный! - в сердцах сказала Лида. - Ведь редакция "Ведомостей" помещается на первом этаже, а на втором и третьем редакция этой нашей "Правды".
Гордеев не без изумления обнаружил, что она, даже сделавшись "столичной штучкой", немало знала о происходившем в родном городе.
- Ну вот, - продолжал Володя. - Поиски этого номера газеты ни к чему не привели. Конечно, он есть у кого-то дома, но я таких людей не нашел.
- Неужели и у папы он не сохранился? - воскликнула Лида, даже привстала с места, словно хотела броситься бежать к себе на квартиру.
- Если не свистнули любители алкогольных напитков с большим содержанием сахара, - мрачно произнес Юрий Петрович.
Володя недоуменно посмотрел на него.
- Кстати, Володя. - Гордеев чуть помедлил. - Я вижу, вы в Булавинске повсюду свой человек. Мне надо будет сделать несложную экспертизу. Определить состав одной жидкости. По ее остатку. А я начинаю опасаться, что в криминалистической лаборатории местного управления внутренних дел недостаточно стерильные условия.
Володя подумал всего мгновение:
- Сделаем на дому! Только...
- Наверное, вы хотите напомнить мне, что официально адвокат не имеет права на производство экспертизы. Что он может только ходатайствовать об этом перед следствием, прокурором, судом...
- Я... - начал было Володя.
- То есть вы согласны, что иногда и адвокату, ради пользы дела, можно немного нарушить рамки. Тем более что опыт следственной работы у меня в наличии...
- Нет, Юрий Петрович, дело не в юридических тонкостях...
- Нужны какие-то препараты?
- Нет. Дело в том, что человек, которого я могу об этом попросить, гениальный химик...
- Ну вот и хорошо.
- Понимаете... Сказал бы, что он химик от Бога, если бы... Если бы Женик не был наркоманом.
- Да, это хужее... - протянул Гордеев.
- Но он сейчас в завязке, уже больше четырех месяцев, я знаю точно.
- Понятно. Однако такой личности проболтаться - ничего не стоит.
- Наверное, да. Но сейчас это - кремень. Понимаете, он из тех наркоманов, которые считают себя какими-то высшими людьми. Путешественники в нирвану.
- В ад! - зло сказал Гордеев. - Впрочем, сию минуту пока нужды нет. И потом: ведь даже для гения можно сочинить что-нибудь невинное. В связи со скорой помощью и, скажем, с выходными днями. Мол, лаборатория закрыта... Тем более что действительно из этого сосуда выпив, никто не отравился, и наверняка окажется что-то невинное, но винное, - скаламбурил он. - А гению с наркотической зависимостью неполезно владеть излишней информацией: кому да почему.
- Сделаем, - бодро сказал Володя. - Про Чащина досказывать?
- Всенепременно. Значит, напечатал он статью...
- Напечатал. Вышла она, скажем, в четверг, а в пятницу приезжают в редакцию омоновцы с ордером на обыск. "Что такое?" "Есть информация, что вы незаконно храните оружие". Чащин им - газовый пистолет на стол и разрешение на его ношение, а они все равно проводят обыск и, конечно, находят.
- Не только оружие, - догадался Гордеев.
- Не только. То есть пистолетов не находят, зато обнаруживают в залежах газет и бумаг две ручные гранаты и мину с магнитным держателем, знаете, такую можно под днище машины прицепить и так далее...
- Ну, допустим, то, что мину ему подсунули, это понятно, но вот гранаты - это уже грубо. Зачем журналисту гранаты?! Террористов вооружать наемных? Или рыбу глушить на речке? Смешно!
- Смешно. Было бы. Но они там еще и кокаин нашли. И здесь они его здорово поддели! Дело в том, что, когда Чащин вел в газете краеведческую страницу, он как-то опубликовал статью о поэте-декаденте, уроженце наших мест - Пьере Алконосте. То есть никакой он, конечно, не Алконост и даже не Пьер, а Петр Птицын. У него была поэма "Кокаиновый вихрь". И вот Гущин печатает статью "Певец кокаиновых вихрей", где рассказывает о судьбе этого Алконоста, который во время гражданской войны зверствовал в булавинской ЧК, пока однажды, нанюхавшись кокаина, не застрелил свою подругу и не застрелился сам. Лев-то вел к тому, что среди этих пламенных революционеров было немало наркоманов, и не только Зимний брали под марафетом... Но! Вот как обернулось!
- Значит, возбудили дело?
- Приложили усилия. Лев, правда, себя грамотно повел, смог даже о провокационности всей этой операции что-то в Москве напечатать. Да только у нас сами знаете, пресса какая. В другой московской газете - противоположная информация под заглавием "Эрозия демократии", что ли. Коротко, без комментариев сообщалось, что, мол, арестовали главного редактора новой газеты, который в погоне за наживой связался с криминальными кругами и торговцами наркотиками.
- А что это за газеты? Тоже не сохранились?
- Я, собственно, к этому и веду. Все подробно должен знать, наверное, Борис Алексеевич, и обязательно - Коля Новицкий.
Володя рассказывал образно, с подробностями. Гордеев не удивился бы, узнав, что и он сотрудничал с газетой, конечно, чащинской.
А обратился будущий врач к столь долгой предыстории недавних событий потому, что после смерти Чащина с новой силой по городу стали расходиться слухи о еще одной запутанной истории.
Должны были состояться выборы мэра Булавинска. И вот незадолго до них в "Булавинских ведомостях" появилась большая статья "Скажи, Серега" с подзаголовком "Станет ли криминальный авторитет нашим мэром?". Ее автором был Лев Чащин, который шаг за шагом проследил путь, идя по которому трижды судимый Сергей Вялин чудесным образом оказался кандидатом в мэры.
- Трижды судимый! - воскликнул Гордеев. - И за что же его судили?
Володя развел руками:
- Я пытался найти этот номер газеты. Ничего не вышло. Из всех библиотек он исчез, а в редакции самой газеты сгорел вместе с архивом...
- Был пожар?
- Да, уже после смерти Чащина. Такой маленький аккуратный пожар в комнатке архива, который пожарные быстро погасили, но водой и пеной оказались безнадежно испорчены все бумаги и, конечно, сами подшивки газет.
- Еще бы он был не аккуратный! - в сердцах сказала Лида. - Ведь редакция "Ведомостей" помещается на первом этаже, а на втором и третьем редакция этой нашей "Правды".
Гордеев не без изумления обнаружил, что она, даже сделавшись "столичной штучкой", немало знала о происходившем в родном городе.
- Ну вот, - продолжал Володя. - Поиски этого номера газеты ни к чему не привели. Конечно, он есть у кого-то дома, но я таких людей не нашел.
- Неужели и у папы он не сохранился? - воскликнула Лида, даже привстала с места, словно хотела броситься бежать к себе на квартиру.
- Если не свистнули любители алкогольных напитков с большим содержанием сахара, - мрачно произнес Юрий Петрович.
Володя недоуменно посмотрел на него.
- Кстати, Володя. - Гордеев чуть помедлил. - Я вижу, вы в Булавинске повсюду свой человек. Мне надо будет сделать несложную экспертизу. Определить состав одной жидкости. По ее остатку. А я начинаю опасаться, что в криминалистической лаборатории местного управления внутренних дел недостаточно стерильные условия.
Володя подумал всего мгновение:
- Сделаем на дому! Только...
- Наверное, вы хотите напомнить мне, что официально адвокат не имеет права на производство экспертизы. Что он может только ходатайствовать об этом перед следствием, прокурором, судом...
- Я... - начал было Володя.
- То есть вы согласны, что иногда и адвокату, ради пользы дела, можно немного нарушить рамки. Тем более что опыт следственной работы у меня в наличии...
- Нет, Юрий Петрович, дело не в юридических тонкостях...
- Нужны какие-то препараты?
- Нет. Дело в том, что человек, которого я могу об этом попросить, гениальный химик...
- Ну вот и хорошо.
- Понимаете... Сказал бы, что он химик от Бога, если бы... Если бы Женик не был наркоманом.
- Да, это хужее... - протянул Гордеев.
- Но он сейчас в завязке, уже больше четырех месяцев, я знаю точно.
- Понятно. Однако такой личности проболтаться - ничего не стоит.
- Наверное, да. Но сейчас это - кремень. Понимаете, он из тех наркоманов, которые считают себя какими-то высшими людьми. Путешественники в нирвану.
- В ад! - зло сказал Гордеев. - Впрочем, сию минуту пока нужды нет. И потом: ведь даже для гения можно сочинить что-нибудь невинное. В связи со скорой помощью и, скажем, с выходными днями. Мол, лаборатория закрыта... Тем более что действительно из этого сосуда выпив, никто не отравился, и наверняка окажется что-то невинное, но винное, - скаламбурил он. - А гению с наркотической зависимостью неполезно владеть излишней информацией: кому да почему.
- Сделаем, - бодро сказал Володя. - Про Чащина досказывать?
- Всенепременно. Значит, напечатал он статью...
- Напечатал. Вышла она, скажем, в четверг, а в пятницу приезжают в редакцию омоновцы с ордером на обыск. "Что такое?" "Есть информация, что вы незаконно храните оружие". Чащин им - газовый пистолет на стол и разрешение на его ношение, а они все равно проводят обыск и, конечно, находят.
- Не только оружие, - догадался Гордеев.
- Не только. То есть пистолетов не находят, зато обнаруживают в залежах газет и бумаг две ручные гранаты и мину с магнитным держателем, знаете, такую можно под днище машины прицепить и так далее...
- Ну, допустим, то, что мину ему подсунули, это понятно, но вот гранаты - это уже грубо. Зачем журналисту гранаты?! Террористов вооружать наемных? Или рыбу глушить на речке? Смешно!
- Смешно. Было бы. Но они там еще и кокаин нашли. И здесь они его здорово поддели! Дело в том, что, когда Чащин вел в газете краеведческую страницу, он как-то опубликовал статью о поэте-декаденте, уроженце наших мест - Пьере Алконосте. То есть никакой он, конечно, не Алконост и даже не Пьер, а Петр Птицын. У него была поэма "Кокаиновый вихрь". И вот Гущин печатает статью "Певец кокаиновых вихрей", где рассказывает о судьбе этого Алконоста, который во время гражданской войны зверствовал в булавинской ЧК, пока однажды, нанюхавшись кокаина, не застрелил свою подругу и не застрелился сам. Лев-то вел к тому, что среди этих пламенных революционеров было немало наркоманов, и не только Зимний брали под марафетом... Но! Вот как обернулось!
- Значит, возбудили дело?
- Приложили усилия. Лев, правда, себя грамотно повел, смог даже о провокационности всей этой операции что-то в Москве напечатать. Да только у нас сами знаете, пресса какая. В другой московской газете - противоположная информация под заглавием "Эрозия демократии", что ли. Коротко, без комментариев сообщалось, что, мол, арестовали главного редактора новой газеты, который в погоне за наживой связался с криминальными кругами и торговцами наркотиками.
- А что это за газеты? Тоже не сохранились?
- Я, собственно, к этому и веду. Все подробно должен знать, наверное, Борис Алексеевич, и обязательно - Коля Новицкий.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента