Страница:
Я попыталась схватить нахалку за повод, но она резко дернула головой, и повод больно хлестнул меня по щеке. Вот паразитка какая! Мало того что скинула меня, так еще и дерется! Ну кто-то у меня сейчас довыпендривается.
– Иди сюда, колбаса обезжиренная! – разозлилась я, дотрагиваясь пальцами до ссадины. Больно, между прочим!
Авторитетом я у лошади, похоже, не пользовалась, потому что она не вняла моему злобному гласу и продолжала от меня пятиться. Катеринина кобыла тоже начала проявлять первые признаки беспокойства, нервно перебирая ногами и пятясь к придорожной канаве.
– Что это с ними? – удивилась моя подруга, пытаясь призвать к порядку строптивое транспортное средство. – Может, зверь какой рядом? – и, тревожно оглядываясь по сторонам, из складок одежды достала нож. Хороший такой нож, немаленький. Я на кухне похожие видела, для разделки мяса. Катерина оказалась предусмотрительной, в отличие от меня, я захватить с собой оружие даже не подумала. Но я ведь могу в случае чего и заклинанием шандарахнуть, не хуже любого удара получится. Если не промахнусь, конечно.
Только никаких животных, кроме нас, поблизости вроде не было. По крайней мере, из тех, которые могли бы проявить к двум совершенно неаппетитным и худосочным девушкам чисто гастрономический интерес.
Я внимательно осмотрелась вокруг, но так ничего подозрительно и не увидела, даже магически. Ну и? Однако ощущение опасности где-то в глубине души не пропадало, а трепыхалось мелкой дрожью.
Катерина продолжала стоять посреди дороги с жуткого вида тесаком, намертво вцепившись в поводья. Если бы нас сейчас кто-нибудь увидел, то точно принял бы за кровожадных разбойников, на совести которых не одна невинно загубленная жизнь. Но сейчас мне было не до анализа нашего морального облика с точки зрения случайных прохожих, которых в непосредственной близости не наблюдалось.
Мы постолбачили еще немного, но ничего так и не произошло: на нас никто не нападал и ничего необычного не появлялось. Даже лошади успокоились, к нашему великому удивлению.
– Ну и как это называется? – озадаченно спросила Катерина, пряча свое грозное оружие под одежду.
– А черт его знает? – ответила я вопросом на вопрос. – У лошадей, наверное, массовый психоз начался.
Я на всякий случай еще раз огляделась и пошла отлавливать свою наглую драчливую лошаденку. Она обреталась неподалеку и с самым невозмутимым видом пощипывала травку. Нет, ну не нахалка? Сделала свое подлое дело, и жрать. Вот как так можно? Бессовестная! Она даже убегать от меня больше не стала и дала спокойно взять себя под уздцы, лишь легким фырканьем выразив недовольство, что ее оторвали от сочной травки. И ни грамма раскаяния в глазах.
Щеку немилосердно щипало. Потрогав ссадину пальцами, я поморщилась и попыталась залечить собственными силами результат лошадиного коварства, но не преуспела. Работать с собой у меня никогда не получалось, мне проще отдать энергию, чем направить ее внутрь себя. Ладно, приеду, травки свои поприкладываю, пройдет, никуда не денется.
– Дай я тебе хоть подорожник приложу, – подошла ко мне подруга с нехилым таким пучком зеленых листиков.
– Зачем так много-то? – удивилась я. Она меня ими всю обложить собралась, что ли?
Но щеку добросовестно подруге подставила, и тут…
С вершины дерева прямо над нами сорвалась птица. Точнее, мне показалось, что это птица, потому что, кроме пернатых, никто больше не может так стремительно планировать с такой высоты. И летела она со стремительной скоростью прямо на нас. Ее глаза блеснули жутким красным отблеском, и тут же в грудь ударила тяжелая магическая волна. Не сильная, но достаточно ощутимая. Я дернулась от неожиданности и неприятного смердящего ощущения, будто раскопала могилу прошлогодней давности. Ощущение было еле уловимым, легким, но оно было. Рука сама взметнулась, и с пальцев слетела зигзагообразная молния, пробив грудь странной птицы.
Катерина взвизгнула и присела от неожиданности, прикрыв голову руками, но при этом ухитрилась повернуться так, чтобы видеть объект обстрела. У женщин все-таки любопытство гораздо сильнее инстинкта самосохранения, по себе знаю.
Раздался легкий хлопок. Птица вспыхнула неприятным голубовато-серым светом, в разные стороны полетели черные перья, постепенно растворяясь в воздухе, а потом вспышка превратилась в серое полупрозрачное облачко, больше похожее на дым от сжигаемой помойки. Запахло такой дрянью, что меня чуть не стошнило. Катерина тоже скривилась и помахала перед носом ладонью.
– Фу! Какая гадость! Что это было?
Особо сильного испуга на ее лице, как ни странно, не наблюдалось. Скорее удивление и недоумение.
– А черт его знает! – ответила я, сглатывая подступивший к горлу комок. – Не успела разобраться. Птичка какая-то.
– Ничего себе птичка! – Девушка поднялась и, задрав голову, разглядывала быстро исчезающий зловонный дымок. – Она что, все ближайшие помойки с кладбищами объела?
Я неопределенно пожала плечами. О том, что почувствовала присутствие магии, и скорее всего черной, я предпочла не говорить. Нечего зря человека пугать. Птичка и птичка. Какой с нее спрос?
Странно, но ощущение опасности с ликвидацией птицы сразу пропало.
– Кстати, за что ты ее так? – полюбопытствовала Катерина, по всей видимости так и не проникшись серьезностью ситуации. Оно и к лучшему.
– Не понравилась она мне, – как можно равнодушнее ответила я, перекидывая повод через лошадиную шею. Как ни странно, на этот раз наши лошади даже не вздрогнули или же просто не успели. Слишком быстро все произошло.
Подруга уставилась на меня, открыв рот.
– Ну ничего себе! – потрясенно произнесла она. – Ты со всеми, кто тебе не нравится, так любезно обращаешься?
– Катерина, тебе это не грозит, – улыбнулась я и вскочила в седло. – Поехали, а то мы так до вечера выяснять будем, кто кому и за что не нравится. Это неблагодарное занятие.
– Какая ты кровожадная, оказывается, – не удержалась подруга от едкого замечания.
Мы продолжили путь, но настроение было уже основательно подпорчено. У меня по крайней мере. А все так замечательно начиналось, и на тебе… Вот где бы обойти, я всегда неприятности найду на свою… ну на что-нибудь точно найду. И что я за человек такой вывернутый? Самой с собой сложно порой бывает.
Я ехала и размышляла о том, что только что произошло, но логического объяснения не находила. Откуда в Трехгории могла взяться черная магия или что-то очень на нее похожее? Да и что это вообще было, так и осталось для меня непонятым, некогда было разбираться. Может, это просто отголоски далеких предков Александра? Нельзя же полностью искоренить многовековое наследие? Скорее всего, так оно и есть, и птичка просто страж, а я с ней так жестоко. Ну почему я сначала делаю, а потом думаю?
– Катерина, – подала я голос, отвлекая подругу от созерцания порхающих перед ее лицом бабочек, – не говори только Александру ничего про этот случай. Ладно?
– Почему? – удивленно глянула на меня девушка. – Что в этом такого?
– Он и так нервничает и дергается, – тяжко вздохнула я. – Ему только со мной лишних проблем не хватает. Тем более что ничего из рук вон выходящего не произошло. Подумаешь, птичку с перепугу укокошила, – и жалобно добавила: – Пожалуйста!
Катерина немного подумала, прежде чем ответить, и кивнула.
– Ладно, не буду.
Я облегченно выдохнула. Все-таки хорошо, что она не маг, а то бы сдала меня сразу со всем ливером, и хана бедной Бабе-яге. Меня же Александр не то что в замке, а в подвале каком-нибудь запрет и стражу с цепными псами приставит, с него станется. Пусть лучше не знает ничего, так всем спокойней будет. Нечего из легкого бриза ураган поднимать.
Мы тем временем уже подъезжали к замку. Остался всего один поворот, и мы на месте. Я немного успела успокоиться, убедив себя в том, что все случившееся ерунда и гроша ломаного не стоит, и теперь пребывала в относительно благодушном состоянии духа.
Вдруг из-за поворота нам навстречу выехал всадник и, увидев нас, остановился. Не узнать его мы при всем своем желании не могли. Это был Виктор. Сердце предательски попыталось улизнуть в левую пятку и там спрятаться. Какого лешего он тут делает? Но тут к нему подъехал еще один в сопровождении нескольких стражников и тоже остановился. Стражники застыли на некотором расстоянии.
Вот тут я уже чуть не застонала. Не знаю, как Катерине, а мне больше всего захотелось нырнуть в ближайшие кусты и слиться с окружающей природой. Кажется, это называется мимикрией. Интересно, я за зверюшку какую-нибудь сойду? Ну или цветочек на худой конец.
На нас пристально смотрели, нас нетерпеливо поджидали. И вряд ли для радостной встречи с вручением ордена за заслуги перед отечеством. Да при одном взгляде на Александра я поняла, что наша встреча ничего хорошего не сулит. А я уже обрадовалась, что на сегодня неприятностей больше не предвидится, они же только начинаются, оказывается. Интересно, почему они вернулись? Обещали ведь поздно быть. Но сейчас это уже не имело никакого значения.
– Как ты думаешь, нас четвертуют, обезглавят или сожгут? – поинтересовалась я у Катерины, не сводя глаз с князя.
– Боюсь, как бы не все сразу, – пессимистично заметила подруга. – Кажется, поехать в гости было не самой лучшей идеей.
Мы неторопливо приближались к месту неминуемой расправы. В том, что нас не по головке гладить будут, я уже нисколько не сомневалась, достаточно было взглянуть в глаза Александра. Он напряженно ждал, когда мы приблизимся. Виктор сохранял видимое спокойствие, даже губы скривил в некоем подобии улыбки, что могло означать лишь одно – у кого-то сейчас будут ну очень крупные проблемы. Кто будет этим кем-то, сомневаться не приходилось – конечно, я.
Странно, никакой вины я за собой не чувствовала, но на меня смотрели так, будто все землетрясения, наводнения и пожары за последние несколько столетий были моих рук делом. Тоже мне, нашли преступницу всех времен и народов.
Чем ближе мы с Катериной подъезжали к мужчинам, тем сильнее возникало малодушное желание трусливо сбежать, и никакие уговоры на этот раз не помогали. Самовнушение отказалось быть со мной на одной стороне.
Но ужасный момент непосредственной встречи все-таки настал, и мы остановились напротив них. Ближе подъезжать было уже некуда. Мне показалось, что даже Страж смотрит на меня с каким-то злобным торжеством. Вот вредоносное животное.
Мы с Катериной молчали, Александр с Виктором тоже. Пауза начинала нехорошо затягиваться и тяжелеть. У меня даже появилось ощущение, что еще чуть-чуть – и она с грохотом обрушится на наши головы.
– Где вас черти носили?! – наконец-то разрезал тишину напряженный голос князя.
– У Марии, – честно ответила я, изо всех сил стараясь не отводить взгляд от его пронзительных глаз. – А что такое?
– Что такое?! – рыкнул на меня Александр. Кажется, мой внешне спокойный вид добил его окончательно и прорвал плотину и так еле сдерживаемых эмоций. – Алена…
– Александр, это была моя идея, – заступилась за меня подруга, понимая, что дело начинает принимать серьезный оборот. – Мы не думали…
– Не думали?! Вот это ты сейчас отцу будешь объяснять! – еще больше разошелся князь, и Катерина перепуганной мышкой съежилась под его пылающим взглядом, только что хвостик испуганно не поджала, да и то только по причине отсутствия такового.
Виктор хмыкнул, но вмешиваться в назревающий скандал не спешил. Мне даже показалось, что ситуация доставляет ему удовольствие. Конечно, его всегда радует, когда у меня неприятности, натура такая противная, ничего не поделаешь. А я на его поддержку и не рассчитывала, собственно. Знаю, что от него не дождешься ничего, кроме ехидства.
Александр, тронув Стража, ухватил мою лошадь под уздцы и повел в сторону замка. Стражники перед нами расступились. Виктор взял под личный контроль Катерину. Сомневаюсь, что именно такого проявления внимания она ждала от него столько времени.
– Что у тебя с лицом? – искоса бросив на меня хмурый взгляд, спросил Александр.
– Лошадь поводом хлестнула, – не соврала я, хотя очень хотелось.
– Вот как?
Я даже отвечать не стала. Такое впечатление, что я ездила на свидание к другому и меня застигли чуть ли не с поличным. Нет, ну и как понимать такую «горячую» встречу? Защищаться и уж тем более оправдываться мне не хотелось, особенно в присутствии посторонних. Скандал, претендующий на звание семейного, я точно устраивать не собираюсь на потеху доблестным воинам. Если надо будет (а, похоже, надо), я князю потом все один на один выскажу.
Мы не очень дружной молчаливой компанией въехали в ворота замка. Степан, готовый уже запрыгнуть в седло, при виде нас медленно убрал ногу из стремени.
– Ну и где они были? – спросил он у князя, будто нас с Катериной тут вообще не было.
– У Марии, – ответил Александр.
– Что я тебе говорил… – начал главнокомандующий, но под пристальным взглядом князя замолчал.
Еще один поисковый отряд начал спешиваться. Экспедиция по розыску пропавших неразумных девиц закончилась, так и не начавшись, ко всеобщему облегчению.
– Идем! – коротко бросил мне князь и вцепился в мой локоть, едва я спрыгнула с лошади.
Причем его помощи я специально не стала дожидаться, из вредности. А нечего мне настроение портить. Но он, кажется, даже этого не заметил и потащил меня к замку.
– Катерина, нам тоже не мешало бы поговорить, – услышала я за спиной густой бас Степана. Интересно, ей сильно попадет от отца или только меня сейчас будут предавать в руки святой инквизиции в лице Кащея Бессмертного?
Александр привел меня в кабинет, по дороге не проронив ни слова, и с силой захлопнул дверь.
– Алена, какого черта вы вообще уехали из замка?! – набросился он на меня. Я даже отшатнулась от него, не ожидая такого напора.
– А что ты так бесишься? – осторожно спросила я.
– Что я бешусь?! – Александр был безмерно удивлен моей непроходимой недогадливости и принялся ходить по кабинету, эмоционально жестикулируя. – Я возвращаюсь домой, а мне тут говорят, что вы вдвоем куда-то уехали, причем еще с утра. Ни куда, ни зачем, ни на сколько, никто не знает! И от вас ни слуху ни духу. А день уже клонится к вечеру, между прочим. – Он указал рукой на окно. – Что я должен был думать?
Он хочет услышать ответ от меня? Вряд ли я ему тут чем-нибудь помогу, меня и свои-то мысли иногда в шоковое состояние вгоняют, а тут чужие. Но в одном он все-таки прав – мы действительно сделали глупость, что не сказали, куда едем. Ладно, каюсь, больше не буду. Но ведь это не повод отчитывать меня как девчонку в лучших традициях института благородных девиц.
Не дождавшись от меня ни слова, князь снова заходил туда-сюда, – продолжая выплескивать свое негодование:
– В какую сторону я должен был бросаться, по-твоему? Степан, правда, сразу предположил, что вы поехали к ним, тем более что там наконец-то появилось долгожданное пополнение в овечьем семействе, но уверенности ни у кого не было. Зачем вы уехали из замка? Это, по крайней мере, необдуманно и уж точно небезопасно.
У меня в душе шевельнулся неприятный холодок. Неужели он подозревал что-то связанное с птицей?
– Ты же сам говорил, что в Трехгории мне ничего не грозит, – как можно спокойнее напомнила я. – Или я что-то путаю?
– Не грозит, – подтвердил он. – Но только когда я рядом.
– Ах вот как? – Я начала злиться. Подробности выясняются, как всегда, уже после того, как что-то случается. Замечательно! И я же в этом виновата.
– Древнее защитное заклинание действует лишь на прямых потомков Трехгории, – пояснил князь. – Когда меня нет рядом, с тобой может случиться все что угодно, и я ничем не смогу помочь.
– Мог бы и заранее об этом сказать, – процедила я сквозь зубы и, бросив на него раздраженный взгляд, отошла к окну.
Ничего интересного снаружи не происходило, но мне было все равно на что смотреть, только бы не на него. Мне что теперь: ни шагу нельзя ступить без его разрешения и княжеского соизволения? Не удивлюсь, если он еще и указ соответствующий издаст, для законного, так сказать, уведомления.
– Алена, убийца может быть и на территории Трехгории. Без меня ты для него можешь стать легкой добычей. – Александр подошел ко мне сзади и взял за плечи.
Я мстительно не реагировала.
– Я уже напридумывал себе невесть что, не знал где тебя искать. – Его голос стал тихим и мягким. – А когда увидел тебя на дороге, понял, что с тобой все в порядке, то готов был придушить за твою легкомысленность. – И он коснулся губами моей шеи.
– Своеобразно ты решил осуществить свое губительное намерение, – ехидно прокомментировала я его легкий поцелуй.
– Я испугался за тебя.
Пришлось повернуться. Ну вот что мне с ним делать? Кащей он и есть Кащей. Хоть и говорят, что бессмертный, но со мной он долго точно не протянет таким макаром. И хорошо еще, что мы про птичку ничего ему не сказали, а то неизвестно, чем бы все кончилось.
– Александр, перестань носиться со мной как с писаной торбой, напичканной яйцами. – Теперь уже я приступила к своей роли в нашей почти семейной сцене. – Если бы я действительно так уж кому-нибудь была нужна, со мной бы давно расквитались. То досадное недоразумение было уже достаточно давно, три недели прошло. Ну сколько можно бояться? Я же не могу сидеть безвылазно в твоем замке, как в тюрьме, только потому, что ты боишься какого-то призрачного убийцу, которого, может, и в помине уже нет.
Не то чтобы я сама сильно верила в то, что говорила, но сейчас главным было – убедить князя. С собой-то я уж как-нибудь договорюсь.
Александр молчал. Похоже, он боролся сам с собой и был непобедим, потому что через несколько минут вынес результат сложного выбора на мой суд:
– Давай все-таки сначала дождемся письма магистра Велимира, а уж потом будем решать. Та пара писем, что прислали пару недель назад Василиса с Елисеем, еще ни о чем не говорят, в них не было и намека на окончание расследования. Да и вообще никакой полезной информации.
Тьфу! Вот упертый-то! Я обреченно вздохнула. Кажется, это бесполезно.
– Александр, ты хочешь, чтобы я стала затворницей?
– Нет, но твоя жизнь мне слишком дорога, чтобы так наплевательски относиться к безопасности.
В общем-то он был с одной стороны прав: кто его знает, этого негодяя, но с другой – сидеть безвылазно в замке столько времени уже становится по-настоящему тоскливо, мне надоело. Я уже все закоулки и травинки наизусть выучила, с закрытыми глазами могу по местному лесу бродить и не заблудиться. А чем мне еще заниматься? По моему прямому профилю работы пока никакой нет (хорошо, конечно, когда никто не болеет, но мне-то скучно), с Катериной тоже не всегда пообщаешься, у нее свои заморочки в виде экзаменов. А сам Кащей пропадает целыми днями по своим делам. Я, правда, понимаю, что он не простой помещик, а правитель целого княжества все-таки, только у меня кое-какие свои интересы есть.
– Больно? – кивнул Александр на ссадину на моей щеке.
– Нет, что ты, – не могла не съязвить я. – Получила массу приятных ощущений. Так здорово!
А что я еще должна была ответить? Какой вопрос, такой и ответ.
– Алена! – Александр посмотрел на меня с укором. – Хватит дуться. Я прекрасно знаю, что больно.
– А зачем тогда спрашиваешь?
– Господи, ты неисправима.
Я пожала плечами. Ну да, такая я, что поделаешь.
– Кстати, зачем вы поехали к Марии? – быстро сменил тему князь, чтобы я опять не пустилась в ненужные пререкания.
– Платье свадебное мерила, – буркнула я.
– Да? И как? – живо заинтересовался он.
– Не скажу! – Мстить так мстить. Вот пусть мучается теперь. И коварно добавила: – Но оно почти готово.
– Надо съездить посмотреть…
– И не надейся, – пресекла я его любопытство. – До свадьбы Мария тебе его под страхом смертной казни не покажет.
– А я Степана попрошу, чтобы он его выкрал, – не отставал мой нетерпеливый жених.
– Если ты увидишь платье раньше свадьбы, – угрожающе заговорила я, – то я вообще замуж за тебя не пойду. Это плохая примета. Вот! Так что выбирай – либо твое любопытство, либо я.
– Алена, это шантаж! – Князь притворно обиделся.
– Это не шантаж, – строго поправила я, – Это способ психологического воздействия.
– Вот вредина.
– Спасибо за комплимент.
Князь хотел что-то еще сказать, но тут в дверь постучали. Настойчиво так, настырно, будто крепость тараном брать собирались.
– Ну кого там еще несет? – недовольно проворчал Александр, направляясь к двери. Видимо, он еще не считал наш разговор законченным и досадная помеха в лице того, кто стоит в коридоре, его явно не обрадовала.
– Гонец из Бемирании приехал! – Виктор ворвался в кабинет, едва князь открыл дверь, и протянул ему конверт, который Александр почти вырвал из рук советника и нетерпеливо сорвал сургучную печать.
– Ну наконец-то! – прошептал он, торопливо разворачивая долгожданное послание.
Я уже стояла рядом с ним и пыталась тоже прочитать витиеватые каракули Учителя, которыми был испещрен листок, но особых успехов не добилась. Мой ракурс был не самым выгодным, потому что и в нормальном-то положении почерк Учителя разобрать можно было с трудом, а уж сбоку и подавно. Ну почему у всех мужчин, которых я знаю, такие проблемы с написанием? Ничего ведь не понятно. Такое впечатление, что они специально стараются писать как можно неразборчивее, чтобы жизнь легкой не казалась. Тоже мне, нашли шифровальщиков.
Однако, как оказалось, для Александра эти закорючки не были такой уж большой сложностью. Он достаточно быстро пробежал письмо глазами и, бессильно опустив руки, возвел глаза к потолку.
– Что там? – не на шутку перепугалась я. Естественно, я имела в виду не потолок.
Виктор тоже с неприкрытой тревогой смотрел на князя, переминаясь от нетерпения и ожидая оглашения моего приговора.
– Негодяй пойман и осужден, – облегченно выдохнул князь. – Им оказался какой-то чокнутый солдат из бывшей армии королевы. Слава богу!
И Александр обессиленно прислонился к столу.
– Дай!
Я выхватила письмо. От него слегка повеяло магией, но меня это даже не удивило, все-таки мой Учитель писал.
«Великому и Сиятельному Князю и Правителю Трехгории Александру, – начала я читать. – Уведомляю Вас, согласно моему клятвенному обещанию, что недоразумение, произошедшее некоторое время назад в Бемирании, связанное с покушением на жизнь моей ученицы и Вашей невесты Алены Хреновой, мною было тщательно расследовано и полностью завершено при непосредственном участии короля Бемирании и его спецканцелярии. Смею с твердой уверенностью сообщить Вам, что организатор и исполнитель того злостного происшествия найден, обезврежен и предан справедливому суду. Им оказался один из бывших ревностных подчиненных осужденной и арестованной ранее королевы Бемирании Анастасии, оставшийся в живых после сокрушительной битвы на нейтральной земле, где ее войска потерпели полное поражение. По результатам магических лабораторных исследований, которые я провел со всем тщанием и кропотливостью, а также посредством многочисленных допросов, проведенных тайным сыском Бемирании, преступник сознался в совершенном им покушении, и вина его полностью доказана. Приношу свои искренние извинения, что не уведомил Вас ранее о ходе самого расследования, руководствуясь только благими намерениями и желанием предоставить Вам окончательные результаты проведенного и завершенного дела».
В отличие от Александра я не имела уникального таланта шифровальщика, поэтому мое чтение несколько затянулось. А если еще учесть высокопарный слог, которым было написано письмо, то и смысл его сразу понять мне было трудно. Не мог попроще написать. Ох уж мне эти официальные заморочки. И кому они только нужны? Но я справилась.
– Ну вот, что я говорила? – Я расплылась в довольной улыбке и помахала письмом для убедительности. – А вы мне не верили! Неслухи!
– Все хорошо, что хорошо кончается, – скептически заметил Виктор. – Предосторожности лишними не бывают.
– Зато они бывают излишними, – уточнила я. – А с вами так вообще чрезмерными, перестраховщики тоже мне.
– Алена, перестань! – возмутился Александр. – Можно подумать, тебя взаперти в темном чулане держали. Мы все были взвинчены до предела. И, слава богу, что все обошлось. А если бы нет?
– А если бы нет, то мы бы сейчас не разговаривали, – буркнула я себе под нос, но так, чтобы меня не слышали, а то еще правда запрут для профилактики, чтоб в следующий раз неповадно было.
Я смотрела на Александра и с удовольствием наблюдала, как постепенно разглаживается и расслабляется его лицо, как исчезает из глаз настороженность и напряженность, как на губах появляется спокойная мягкая улыбка. За последнее время он все больше ходил хмурый и уставший от навалившихся на него проблем, основной из которых была, естественно, я. А сегодня так вообще перенервничал основательно, бедный.
Главное – как вовремя письмо подоспело: не то меня точно упрятали бы куда подальше без права на амнистию до выяснения дальнейших обстоятельств и я не то что из Трехгории и замка, а из собственной комнаты вряд ли бы вышла. Кстати, о выходе. Раз мне больше ничего не угрожает, то…
– Александр! – Я с надеждой уставилась на своего жениха. – Если все так прекрасно закончилось, то я могу съездить домой, да? Ненадолго. Буквально только туда и обратно.
– Иди сюда, колбаса обезжиренная! – разозлилась я, дотрагиваясь пальцами до ссадины. Больно, между прочим!
Авторитетом я у лошади, похоже, не пользовалась, потому что она не вняла моему злобному гласу и продолжала от меня пятиться. Катеринина кобыла тоже начала проявлять первые признаки беспокойства, нервно перебирая ногами и пятясь к придорожной канаве.
– Что это с ними? – удивилась моя подруга, пытаясь призвать к порядку строптивое транспортное средство. – Может, зверь какой рядом? – и, тревожно оглядываясь по сторонам, из складок одежды достала нож. Хороший такой нож, немаленький. Я на кухне похожие видела, для разделки мяса. Катерина оказалась предусмотрительной, в отличие от меня, я захватить с собой оружие даже не подумала. Но я ведь могу в случае чего и заклинанием шандарахнуть, не хуже любого удара получится. Если не промахнусь, конечно.
Только никаких животных, кроме нас, поблизости вроде не было. По крайней мере, из тех, которые могли бы проявить к двум совершенно неаппетитным и худосочным девушкам чисто гастрономический интерес.
Я внимательно осмотрелась вокруг, но так ничего подозрительно и не увидела, даже магически. Ну и? Однако ощущение опасности где-то в глубине души не пропадало, а трепыхалось мелкой дрожью.
Катерина продолжала стоять посреди дороги с жуткого вида тесаком, намертво вцепившись в поводья. Если бы нас сейчас кто-нибудь увидел, то точно принял бы за кровожадных разбойников, на совести которых не одна невинно загубленная жизнь. Но сейчас мне было не до анализа нашего морального облика с точки зрения случайных прохожих, которых в непосредственной близости не наблюдалось.
Мы постолбачили еще немного, но ничего так и не произошло: на нас никто не нападал и ничего необычного не появлялось. Даже лошади успокоились, к нашему великому удивлению.
– Ну и как это называется? – озадаченно спросила Катерина, пряча свое грозное оружие под одежду.
– А черт его знает? – ответила я вопросом на вопрос. – У лошадей, наверное, массовый психоз начался.
Я на всякий случай еще раз огляделась и пошла отлавливать свою наглую драчливую лошаденку. Она обреталась неподалеку и с самым невозмутимым видом пощипывала травку. Нет, ну не нахалка? Сделала свое подлое дело, и жрать. Вот как так можно? Бессовестная! Она даже убегать от меня больше не стала и дала спокойно взять себя под уздцы, лишь легким фырканьем выразив недовольство, что ее оторвали от сочной травки. И ни грамма раскаяния в глазах.
Щеку немилосердно щипало. Потрогав ссадину пальцами, я поморщилась и попыталась залечить собственными силами результат лошадиного коварства, но не преуспела. Работать с собой у меня никогда не получалось, мне проще отдать энергию, чем направить ее внутрь себя. Ладно, приеду, травки свои поприкладываю, пройдет, никуда не денется.
– Дай я тебе хоть подорожник приложу, – подошла ко мне подруга с нехилым таким пучком зеленых листиков.
– Зачем так много-то? – удивилась я. Она меня ими всю обложить собралась, что ли?
Но щеку добросовестно подруге подставила, и тут…
С вершины дерева прямо над нами сорвалась птица. Точнее, мне показалось, что это птица, потому что, кроме пернатых, никто больше не может так стремительно планировать с такой высоты. И летела она со стремительной скоростью прямо на нас. Ее глаза блеснули жутким красным отблеском, и тут же в грудь ударила тяжелая магическая волна. Не сильная, но достаточно ощутимая. Я дернулась от неожиданности и неприятного смердящего ощущения, будто раскопала могилу прошлогодней давности. Ощущение было еле уловимым, легким, но оно было. Рука сама взметнулась, и с пальцев слетела зигзагообразная молния, пробив грудь странной птицы.
Катерина взвизгнула и присела от неожиданности, прикрыв голову руками, но при этом ухитрилась повернуться так, чтобы видеть объект обстрела. У женщин все-таки любопытство гораздо сильнее инстинкта самосохранения, по себе знаю.
Раздался легкий хлопок. Птица вспыхнула неприятным голубовато-серым светом, в разные стороны полетели черные перья, постепенно растворяясь в воздухе, а потом вспышка превратилась в серое полупрозрачное облачко, больше похожее на дым от сжигаемой помойки. Запахло такой дрянью, что меня чуть не стошнило. Катерина тоже скривилась и помахала перед носом ладонью.
– Фу! Какая гадость! Что это было?
Особо сильного испуга на ее лице, как ни странно, не наблюдалось. Скорее удивление и недоумение.
– А черт его знает! – ответила я, сглатывая подступивший к горлу комок. – Не успела разобраться. Птичка какая-то.
– Ничего себе птичка! – Девушка поднялась и, задрав голову, разглядывала быстро исчезающий зловонный дымок. – Она что, все ближайшие помойки с кладбищами объела?
Я неопределенно пожала плечами. О том, что почувствовала присутствие магии, и скорее всего черной, я предпочла не говорить. Нечего зря человека пугать. Птичка и птичка. Какой с нее спрос?
Странно, но ощущение опасности с ликвидацией птицы сразу пропало.
– Кстати, за что ты ее так? – полюбопытствовала Катерина, по всей видимости так и не проникшись серьезностью ситуации. Оно и к лучшему.
– Не понравилась она мне, – как можно равнодушнее ответила я, перекидывая повод через лошадиную шею. Как ни странно, на этот раз наши лошади даже не вздрогнули или же просто не успели. Слишком быстро все произошло.
Подруга уставилась на меня, открыв рот.
– Ну ничего себе! – потрясенно произнесла она. – Ты со всеми, кто тебе не нравится, так любезно обращаешься?
– Катерина, тебе это не грозит, – улыбнулась я и вскочила в седло. – Поехали, а то мы так до вечера выяснять будем, кто кому и за что не нравится. Это неблагодарное занятие.
– Какая ты кровожадная, оказывается, – не удержалась подруга от едкого замечания.
Мы продолжили путь, но настроение было уже основательно подпорчено. У меня по крайней мере. А все так замечательно начиналось, и на тебе… Вот где бы обойти, я всегда неприятности найду на свою… ну на что-нибудь точно найду. И что я за человек такой вывернутый? Самой с собой сложно порой бывает.
Я ехала и размышляла о том, что только что произошло, но логического объяснения не находила. Откуда в Трехгории могла взяться черная магия или что-то очень на нее похожее? Да и что это вообще было, так и осталось для меня непонятым, некогда было разбираться. Может, это просто отголоски далеких предков Александра? Нельзя же полностью искоренить многовековое наследие? Скорее всего, так оно и есть, и птичка просто страж, а я с ней так жестоко. Ну почему я сначала делаю, а потом думаю?
– Катерина, – подала я голос, отвлекая подругу от созерцания порхающих перед ее лицом бабочек, – не говори только Александру ничего про этот случай. Ладно?
– Почему? – удивленно глянула на меня девушка. – Что в этом такого?
– Он и так нервничает и дергается, – тяжко вздохнула я. – Ему только со мной лишних проблем не хватает. Тем более что ничего из рук вон выходящего не произошло. Подумаешь, птичку с перепугу укокошила, – и жалобно добавила: – Пожалуйста!
Катерина немного подумала, прежде чем ответить, и кивнула.
– Ладно, не буду.
Я облегченно выдохнула. Все-таки хорошо, что она не маг, а то бы сдала меня сразу со всем ливером, и хана бедной Бабе-яге. Меня же Александр не то что в замке, а в подвале каком-нибудь запрет и стражу с цепными псами приставит, с него станется. Пусть лучше не знает ничего, так всем спокойней будет. Нечего из легкого бриза ураган поднимать.
Мы тем временем уже подъезжали к замку. Остался всего один поворот, и мы на месте. Я немного успела успокоиться, убедив себя в том, что все случившееся ерунда и гроша ломаного не стоит, и теперь пребывала в относительно благодушном состоянии духа.
Вдруг из-за поворота нам навстречу выехал всадник и, увидев нас, остановился. Не узнать его мы при всем своем желании не могли. Это был Виктор. Сердце предательски попыталось улизнуть в левую пятку и там спрятаться. Какого лешего он тут делает? Но тут к нему подъехал еще один в сопровождении нескольких стражников и тоже остановился. Стражники застыли на некотором расстоянии.
Вот тут я уже чуть не застонала. Не знаю, как Катерине, а мне больше всего захотелось нырнуть в ближайшие кусты и слиться с окружающей природой. Кажется, это называется мимикрией. Интересно, я за зверюшку какую-нибудь сойду? Ну или цветочек на худой конец.
На нас пристально смотрели, нас нетерпеливо поджидали. И вряд ли для радостной встречи с вручением ордена за заслуги перед отечеством. Да при одном взгляде на Александра я поняла, что наша встреча ничего хорошего не сулит. А я уже обрадовалась, что на сегодня неприятностей больше не предвидится, они же только начинаются, оказывается. Интересно, почему они вернулись? Обещали ведь поздно быть. Но сейчас это уже не имело никакого значения.
– Как ты думаешь, нас четвертуют, обезглавят или сожгут? – поинтересовалась я у Катерины, не сводя глаз с князя.
– Боюсь, как бы не все сразу, – пессимистично заметила подруга. – Кажется, поехать в гости было не самой лучшей идеей.
Мы неторопливо приближались к месту неминуемой расправы. В том, что нас не по головке гладить будут, я уже нисколько не сомневалась, достаточно было взглянуть в глаза Александра. Он напряженно ждал, когда мы приблизимся. Виктор сохранял видимое спокойствие, даже губы скривил в некоем подобии улыбки, что могло означать лишь одно – у кого-то сейчас будут ну очень крупные проблемы. Кто будет этим кем-то, сомневаться не приходилось – конечно, я.
Странно, никакой вины я за собой не чувствовала, но на меня смотрели так, будто все землетрясения, наводнения и пожары за последние несколько столетий были моих рук делом. Тоже мне, нашли преступницу всех времен и народов.
Чем ближе мы с Катериной подъезжали к мужчинам, тем сильнее возникало малодушное желание трусливо сбежать, и никакие уговоры на этот раз не помогали. Самовнушение отказалось быть со мной на одной стороне.
Но ужасный момент непосредственной встречи все-таки настал, и мы остановились напротив них. Ближе подъезжать было уже некуда. Мне показалось, что даже Страж смотрит на меня с каким-то злобным торжеством. Вот вредоносное животное.
Мы с Катериной молчали, Александр с Виктором тоже. Пауза начинала нехорошо затягиваться и тяжелеть. У меня даже появилось ощущение, что еще чуть-чуть – и она с грохотом обрушится на наши головы.
– Где вас черти носили?! – наконец-то разрезал тишину напряженный голос князя.
– У Марии, – честно ответила я, изо всех сил стараясь не отводить взгляд от его пронзительных глаз. – А что такое?
– Что такое?! – рыкнул на меня Александр. Кажется, мой внешне спокойный вид добил его окончательно и прорвал плотину и так еле сдерживаемых эмоций. – Алена…
– Александр, это была моя идея, – заступилась за меня подруга, понимая, что дело начинает принимать серьезный оборот. – Мы не думали…
– Не думали?! Вот это ты сейчас отцу будешь объяснять! – еще больше разошелся князь, и Катерина перепуганной мышкой съежилась под его пылающим взглядом, только что хвостик испуганно не поджала, да и то только по причине отсутствия такового.
Виктор хмыкнул, но вмешиваться в назревающий скандал не спешил. Мне даже показалось, что ситуация доставляет ему удовольствие. Конечно, его всегда радует, когда у меня неприятности, натура такая противная, ничего не поделаешь. А я на его поддержку и не рассчитывала, собственно. Знаю, что от него не дождешься ничего, кроме ехидства.
Александр, тронув Стража, ухватил мою лошадь под уздцы и повел в сторону замка. Стражники перед нами расступились. Виктор взял под личный контроль Катерину. Сомневаюсь, что именно такого проявления внимания она ждала от него столько времени.
– Что у тебя с лицом? – искоса бросив на меня хмурый взгляд, спросил Александр.
– Лошадь поводом хлестнула, – не соврала я, хотя очень хотелось.
– Вот как?
Я даже отвечать не стала. Такое впечатление, что я ездила на свидание к другому и меня застигли чуть ли не с поличным. Нет, ну и как понимать такую «горячую» встречу? Защищаться и уж тем более оправдываться мне не хотелось, особенно в присутствии посторонних. Скандал, претендующий на звание семейного, я точно устраивать не собираюсь на потеху доблестным воинам. Если надо будет (а, похоже, надо), я князю потом все один на один выскажу.
Мы не очень дружной молчаливой компанией въехали в ворота замка. Степан, готовый уже запрыгнуть в седло, при виде нас медленно убрал ногу из стремени.
– Ну и где они были? – спросил он у князя, будто нас с Катериной тут вообще не было.
– У Марии, – ответил Александр.
– Что я тебе говорил… – начал главнокомандующий, но под пристальным взглядом князя замолчал.
Еще один поисковый отряд начал спешиваться. Экспедиция по розыску пропавших неразумных девиц закончилась, так и не начавшись, ко всеобщему облегчению.
– Идем! – коротко бросил мне князь и вцепился в мой локоть, едва я спрыгнула с лошади.
Причем его помощи я специально не стала дожидаться, из вредности. А нечего мне настроение портить. Но он, кажется, даже этого не заметил и потащил меня к замку.
– Катерина, нам тоже не мешало бы поговорить, – услышала я за спиной густой бас Степана. Интересно, ей сильно попадет от отца или только меня сейчас будут предавать в руки святой инквизиции в лице Кащея Бессмертного?
Александр привел меня в кабинет, по дороге не проронив ни слова, и с силой захлопнул дверь.
– Алена, какого черта вы вообще уехали из замка?! – набросился он на меня. Я даже отшатнулась от него, не ожидая такого напора.
– А что ты так бесишься? – осторожно спросила я.
– Что я бешусь?! – Александр был безмерно удивлен моей непроходимой недогадливости и принялся ходить по кабинету, эмоционально жестикулируя. – Я возвращаюсь домой, а мне тут говорят, что вы вдвоем куда-то уехали, причем еще с утра. Ни куда, ни зачем, ни на сколько, никто не знает! И от вас ни слуху ни духу. А день уже клонится к вечеру, между прочим. – Он указал рукой на окно. – Что я должен был думать?
Он хочет услышать ответ от меня? Вряд ли я ему тут чем-нибудь помогу, меня и свои-то мысли иногда в шоковое состояние вгоняют, а тут чужие. Но в одном он все-таки прав – мы действительно сделали глупость, что не сказали, куда едем. Ладно, каюсь, больше не буду. Но ведь это не повод отчитывать меня как девчонку в лучших традициях института благородных девиц.
Не дождавшись от меня ни слова, князь снова заходил туда-сюда, – продолжая выплескивать свое негодование:
– В какую сторону я должен был бросаться, по-твоему? Степан, правда, сразу предположил, что вы поехали к ним, тем более что там наконец-то появилось долгожданное пополнение в овечьем семействе, но уверенности ни у кого не было. Зачем вы уехали из замка? Это, по крайней мере, необдуманно и уж точно небезопасно.
У меня в душе шевельнулся неприятный холодок. Неужели он подозревал что-то связанное с птицей?
– Ты же сам говорил, что в Трехгории мне ничего не грозит, – как можно спокойнее напомнила я. – Или я что-то путаю?
– Не грозит, – подтвердил он. – Но только когда я рядом.
– Ах вот как? – Я начала злиться. Подробности выясняются, как всегда, уже после того, как что-то случается. Замечательно! И я же в этом виновата.
– Древнее защитное заклинание действует лишь на прямых потомков Трехгории, – пояснил князь. – Когда меня нет рядом, с тобой может случиться все что угодно, и я ничем не смогу помочь.
– Мог бы и заранее об этом сказать, – процедила я сквозь зубы и, бросив на него раздраженный взгляд, отошла к окну.
Ничего интересного снаружи не происходило, но мне было все равно на что смотреть, только бы не на него. Мне что теперь: ни шагу нельзя ступить без его разрешения и княжеского соизволения? Не удивлюсь, если он еще и указ соответствующий издаст, для законного, так сказать, уведомления.
– Алена, убийца может быть и на территории Трехгории. Без меня ты для него можешь стать легкой добычей. – Александр подошел ко мне сзади и взял за плечи.
Я мстительно не реагировала.
– Я уже напридумывал себе невесть что, не знал где тебя искать. – Его голос стал тихим и мягким. – А когда увидел тебя на дороге, понял, что с тобой все в порядке, то готов был придушить за твою легкомысленность. – И он коснулся губами моей шеи.
– Своеобразно ты решил осуществить свое губительное намерение, – ехидно прокомментировала я его легкий поцелуй.
– Я испугался за тебя.
Пришлось повернуться. Ну вот что мне с ним делать? Кащей он и есть Кащей. Хоть и говорят, что бессмертный, но со мной он долго точно не протянет таким макаром. И хорошо еще, что мы про птичку ничего ему не сказали, а то неизвестно, чем бы все кончилось.
– Александр, перестань носиться со мной как с писаной торбой, напичканной яйцами. – Теперь уже я приступила к своей роли в нашей почти семейной сцене. – Если бы я действительно так уж кому-нибудь была нужна, со мной бы давно расквитались. То досадное недоразумение было уже достаточно давно, три недели прошло. Ну сколько можно бояться? Я же не могу сидеть безвылазно в твоем замке, как в тюрьме, только потому, что ты боишься какого-то призрачного убийцу, которого, может, и в помине уже нет.
Не то чтобы я сама сильно верила в то, что говорила, но сейчас главным было – убедить князя. С собой-то я уж как-нибудь договорюсь.
Александр молчал. Похоже, он боролся сам с собой и был непобедим, потому что через несколько минут вынес результат сложного выбора на мой суд:
– Давай все-таки сначала дождемся письма магистра Велимира, а уж потом будем решать. Та пара писем, что прислали пару недель назад Василиса с Елисеем, еще ни о чем не говорят, в них не было и намека на окончание расследования. Да и вообще никакой полезной информации.
Тьфу! Вот упертый-то! Я обреченно вздохнула. Кажется, это бесполезно.
– Александр, ты хочешь, чтобы я стала затворницей?
– Нет, но твоя жизнь мне слишком дорога, чтобы так наплевательски относиться к безопасности.
В общем-то он был с одной стороны прав: кто его знает, этого негодяя, но с другой – сидеть безвылазно в замке столько времени уже становится по-настоящему тоскливо, мне надоело. Я уже все закоулки и травинки наизусть выучила, с закрытыми глазами могу по местному лесу бродить и не заблудиться. А чем мне еще заниматься? По моему прямому профилю работы пока никакой нет (хорошо, конечно, когда никто не болеет, но мне-то скучно), с Катериной тоже не всегда пообщаешься, у нее свои заморочки в виде экзаменов. А сам Кащей пропадает целыми днями по своим делам. Я, правда, понимаю, что он не простой помещик, а правитель целого княжества все-таки, только у меня кое-какие свои интересы есть.
– Больно? – кивнул Александр на ссадину на моей щеке.
– Нет, что ты, – не могла не съязвить я. – Получила массу приятных ощущений. Так здорово!
А что я еще должна была ответить? Какой вопрос, такой и ответ.
– Алена! – Александр посмотрел на меня с укором. – Хватит дуться. Я прекрасно знаю, что больно.
– А зачем тогда спрашиваешь?
– Господи, ты неисправима.
Я пожала плечами. Ну да, такая я, что поделаешь.
– Кстати, зачем вы поехали к Марии? – быстро сменил тему князь, чтобы я опять не пустилась в ненужные пререкания.
– Платье свадебное мерила, – буркнула я.
– Да? И как? – живо заинтересовался он.
– Не скажу! – Мстить так мстить. Вот пусть мучается теперь. И коварно добавила: – Но оно почти готово.
– Надо съездить посмотреть…
– И не надейся, – пресекла я его любопытство. – До свадьбы Мария тебе его под страхом смертной казни не покажет.
– А я Степана попрошу, чтобы он его выкрал, – не отставал мой нетерпеливый жених.
– Если ты увидишь платье раньше свадьбы, – угрожающе заговорила я, – то я вообще замуж за тебя не пойду. Это плохая примета. Вот! Так что выбирай – либо твое любопытство, либо я.
– Алена, это шантаж! – Князь притворно обиделся.
– Это не шантаж, – строго поправила я, – Это способ психологического воздействия.
– Вот вредина.
– Спасибо за комплимент.
Князь хотел что-то еще сказать, но тут в дверь постучали. Настойчиво так, настырно, будто крепость тараном брать собирались.
– Ну кого там еще несет? – недовольно проворчал Александр, направляясь к двери. Видимо, он еще не считал наш разговор законченным и досадная помеха в лице того, кто стоит в коридоре, его явно не обрадовала.
– Гонец из Бемирании приехал! – Виктор ворвался в кабинет, едва князь открыл дверь, и протянул ему конверт, который Александр почти вырвал из рук советника и нетерпеливо сорвал сургучную печать.
– Ну наконец-то! – прошептал он, торопливо разворачивая долгожданное послание.
Я уже стояла рядом с ним и пыталась тоже прочитать витиеватые каракули Учителя, которыми был испещрен листок, но особых успехов не добилась. Мой ракурс был не самым выгодным, потому что и в нормальном-то положении почерк Учителя разобрать можно было с трудом, а уж сбоку и подавно. Ну почему у всех мужчин, которых я знаю, такие проблемы с написанием? Ничего ведь не понятно. Такое впечатление, что они специально стараются писать как можно неразборчивее, чтобы жизнь легкой не казалась. Тоже мне, нашли шифровальщиков.
Однако, как оказалось, для Александра эти закорючки не были такой уж большой сложностью. Он достаточно быстро пробежал письмо глазами и, бессильно опустив руки, возвел глаза к потолку.
– Что там? – не на шутку перепугалась я. Естественно, я имела в виду не потолок.
Виктор тоже с неприкрытой тревогой смотрел на князя, переминаясь от нетерпения и ожидая оглашения моего приговора.
– Негодяй пойман и осужден, – облегченно выдохнул князь. – Им оказался какой-то чокнутый солдат из бывшей армии королевы. Слава богу!
И Александр обессиленно прислонился к столу.
– Дай!
Я выхватила письмо. От него слегка повеяло магией, но меня это даже не удивило, все-таки мой Учитель писал.
«Великому и Сиятельному Князю и Правителю Трехгории Александру, – начала я читать. – Уведомляю Вас, согласно моему клятвенному обещанию, что недоразумение, произошедшее некоторое время назад в Бемирании, связанное с покушением на жизнь моей ученицы и Вашей невесты Алены Хреновой, мною было тщательно расследовано и полностью завершено при непосредственном участии короля Бемирании и его спецканцелярии. Смею с твердой уверенностью сообщить Вам, что организатор и исполнитель того злостного происшествия найден, обезврежен и предан справедливому суду. Им оказался один из бывших ревностных подчиненных осужденной и арестованной ранее королевы Бемирании Анастасии, оставшийся в живых после сокрушительной битвы на нейтральной земле, где ее войска потерпели полное поражение. По результатам магических лабораторных исследований, которые я провел со всем тщанием и кропотливостью, а также посредством многочисленных допросов, проведенных тайным сыском Бемирании, преступник сознался в совершенном им покушении, и вина его полностью доказана. Приношу свои искренние извинения, что не уведомил Вас ранее о ходе самого расследования, руководствуясь только благими намерениями и желанием предоставить Вам окончательные результаты проведенного и завершенного дела».
В отличие от Александра я не имела уникального таланта шифровальщика, поэтому мое чтение несколько затянулось. А если еще учесть высокопарный слог, которым было написано письмо, то и смысл его сразу понять мне было трудно. Не мог попроще написать. Ох уж мне эти официальные заморочки. И кому они только нужны? Но я справилась.
– Ну вот, что я говорила? – Я расплылась в довольной улыбке и помахала письмом для убедительности. – А вы мне не верили! Неслухи!
– Все хорошо, что хорошо кончается, – скептически заметил Виктор. – Предосторожности лишними не бывают.
– Зато они бывают излишними, – уточнила я. – А с вами так вообще чрезмерными, перестраховщики тоже мне.
– Алена, перестань! – возмутился Александр. – Можно подумать, тебя взаперти в темном чулане держали. Мы все были взвинчены до предела. И, слава богу, что все обошлось. А если бы нет?
– А если бы нет, то мы бы сейчас не разговаривали, – буркнула я себе под нос, но так, чтобы меня не слышали, а то еще правда запрут для профилактики, чтоб в следующий раз неповадно было.
Я смотрела на Александра и с удовольствием наблюдала, как постепенно разглаживается и расслабляется его лицо, как исчезает из глаз настороженность и напряженность, как на губах появляется спокойная мягкая улыбка. За последнее время он все больше ходил хмурый и уставший от навалившихся на него проблем, основной из которых была, естественно, я. А сегодня так вообще перенервничал основательно, бедный.
Главное – как вовремя письмо подоспело: не то меня точно упрятали бы куда подальше без права на амнистию до выяснения дальнейших обстоятельств и я не то что из Трехгории и замка, а из собственной комнаты вряд ли бы вышла. Кстати, о выходе. Раз мне больше ничего не угрожает, то…
– Александр! – Я с надеждой уставилась на своего жениха. – Если все так прекрасно закончилось, то я могу съездить домой, да? Ненадолго. Буквально только туда и обратно.