Страница:
Глава 6
МНЕНИЕ ГОЛЛАНДСКОГО ЖУРНАЛА «ГЛАНЕР»
При исследовании рассказов о смерти мнимых мучеников вампиризма открываются все симптомы эпидемического фанатизма, а также и то, что впечатление, произведенное на них страхом, является главной причиной их смерти.Упомянутая Станьоска, дочь гайдука Иотуйцо, легла в постель совершенно здоровая, пробудилась ночью с отчаянным воплем и жаловалась, что Милло, умерший сын гайдука, душил ее за горло. После этого она почувствовала сильную боль в груди и на восьмой день скончалась.
Здравомыслящий легко может видеть, что в этом случае мнимый вампиризм представляет собой лишь пустые выдумки расстроенной фантазии.
Здесь речь идет о девушке, которая пробудилась ночью и жаловалась, что ее душит вампир, но не объяснила, как ее крик мог помешать вампиру продолжать свои действия. Есть все основания думать, что вампир не повторял свои явления потому, что в следующие за этим ночи родные не отходили от ее постели, а также потому, что ее крики, если бы вампир вздумал мучить ее, дали бы знать об этом ухаживавшим за нею людям. На восьмой день, однако ж, она умерла. Ее печаль и страх, ее уныние и мучения ясно доказывали, как сильно было расстроено ее воображение.
Жители городов, страдавшие от моровой язвы, знают по опыту, что испуг многим стоит жизни. Как скоро человек почувствует самую ничтожную боль, он думает, что поражен эпидемией; это настолько сильно действует на него, что он может серьезно заболеть.
Если мы исследуем другой рассказ о смерти замученного вампиром, то откроются очевиднейшие доказательства, что в этом случае главную роль играли страх и предрассудок. Умерший через три дня после погребения явился ночью во сне своему сыну, потребовал ужин, поел и исчез. На другой день сын рассказал свой сон соседям. В следующую ночь отец не явился, но утром сын был найден в постели мертвым. В этом рассказе суеверие и страх очевидны. Первый раз, подействовав на больное воображение сына, визит не произвел надлежащего действия, но предрасположил его дух к более сильному впечатлению, что и случилось после. Замечательно, что вампир не являлся в ту ночь, накануне которой сын рассказал свой сон соседям потому, что, как по всему видно, соседи ночью находились при нем и, значит, не дали ему испугаться.
Теперь я перехожу к исследованию тех трупов, у которых кровь была жидкая, борода, волосы и ногти вырастали. Из этих чудес можно выбросить три четверти их содержимого и быть очень снисходительным, если оставить частицу. Всякому хорошо известно, что простой народ и даже историки, часто очень известные, преувеличивают факты, хотя бы сколько-нибудь выходящие за предел обыкновенных, тогда как очень легко чисто физически объяснять причину этих фактов.
По опыту известно, что в некоторых частях земли тело может долго сохраняться во всей своей свежести. Это явление объясняют весьма удовлетворительно, и потому не лишним будет привести здесь один из таких фактов. В Тулузе, под монастырской церковью в пещере, сохранились тела умерших до того невредимыми, что их легко было принять за тела живых, тогда как эти умершие оставили жизнь уже как 200 лет назад. Эти тела в костюмах своего ордена были прислонены к стене стоймя. Но разительнее всего в этом случае тот факт, что тела, поставленные на другой стороне этой пещеры, становятся добычей червей через два или три дня.
Часто приходится замечать, что у мертвых вырастают волосы, борода и ногти. Причина этого явления понятна: так как в теле остается еще немного мокроты, то нисколько не удивительно, что в безжизненных частях может некоторое время продолжаться растительность.
Жидкая кровь представляет больше трудностей для объяснения, но и для ее присутствия в теле умершего можно указать естественные основания. Если солнечный луч нагревает селитренные и серные части в почве, способной сохранять тело, то эти части, смешиваясь со свежепогребенным трупом, приводят в брожение сгустившуюся кровь и разжижают ее. Возможность такого явления доказывается опытом. Если в глиняном или стеклянном сосуде нагревают хил [2] или молоко с двумя третями дистиллированного виннокаменного масла, то белая жидкость превращается в красную потому, что соль винного камня, разжижая маслянистую часть молока, совершенно растворяет и превращает ее в род крови. Кровь, образовавшаяся в сосудах тела, менее красна и не гуще. И естественно, что жар, возбуждая волнение в погребенном теле, производит точно такое же действие, какое происходит и в вышеприведенном эксперименте потому, что соки тела и кости весьма похожи на хил, а жир и мозг суть маслянистые части этого хила. Все эти части от волнения должны принять вид крови на основании упомянутого эксперимента. После этого так называемые вампиры могут испускать из себя подобную жидкость, состоящую из растворенных жирных частей, а ее-то и принимают за кровь.
Глава 8
САГИ ОБ УМЕРШИХ В СЕВЕРНЫХ СТРАНАХ: АНГЛИИ И ЛАПЛАНДИИ
Томас Бартолин говорит: древние северные народы были убеждены, будто умершие в молодости часто являлись, облекаясь в свои тела, и приводит много примеров такого рода. К этому он прибавляет, что некоторые сражались с привидениями, которые беспокоили и оскорбляли людей, и около своих могил сажали деревья. Так, Греттеру, являвшемуся после смерти, отрубили голову; в тела других умерших вонзали колья и потом зарывали в землю.Часто вырывали умерших из гробов и сжигали. Так поступили, например, с привидением Гардусом, которого сочли виновником всех несчастий, случившихся во время происшедшей бури.
По словам Вильгельма Мальмесбюри, англичане думали, что злые души после смерти возвращаются в тела тех, кому они принадлежали при жизни, при посредстве демона, который сообщает им необходимые движения.
Вильгельм Нейбрижский, живший во второй половине XII века, говорил: человек, погребенный в Берви-ке, каждую ночь поднимался из могилы и причинял большие беспокойства целому околотку. Еще известно, что он будто бы хвалился, что будет беспокоить живых до тех пор, пока его не сожгут. Для этой операции выбрали десять смелых, сильных молодых людей, которые вырыли его, изрубили на куски и сожгли на костре. Как только мертвеца вырыли, один из могильщиков сказал: мертвеца нельзя сжигать до тех пор, пока не будет у него исторгнуто сердце. Его предложение было принято, и мертвец, брошенный в костер, превратился в золу и не являлся более.
Древние язычники полагали, что тела умерших вообще лишены покоя и не защищены от заклинаний до тех пор, пока они не будут пожраны пламенем и не сгниют в земле.
Лапландцы рассказывают о многих привидениях, которые являлись тамошним жителям и против их воли заставляли их говорить и есть с ними. Когда лапландцы убеждались, что это души умерших родственников беспокоят их, то сжигали тела, считая, что только таким образом они могут избавиться от беспокойных посетителей. Лапландцы вообще держались того мнения, что души усопших опасны для живых до тех пор, пока они не перейдут в другие тела. Демонам и блуждающим привидениям около гор, скал, озер и рек в Лапландии воздавали такое же почтение, какое римляне воздавали фавнам, лесным богам, нимфам и тритонам.
Таким образом, мы находим указания об умерших, которые после погребения возвращались к жизни, еще до XII века и в других странах, особенно северных. Впрочем, эти саги слишком далеки от нашего предмета: вампиры, о которых у нас идет речь, почти не имеют ничего общего со всем этим.
Глава 9
НАРОДНЫЕ ПОВЕРЬЯ О ПОРАЖЕННЫХ ГРОМОМ И ТАК НАЗЫВАЕМЫХ БРУКОЛАКАХ. РАССКАЗ О БРУКОЛАКЕ НА ОСТРОВЕ МИКО
Некоторые полагали, что пораженные громом не истлевают. Это взгляд Закхия. Паре и Комин, верившие также в нетленность пораженных громом, считали, что причина нетления в том, что их охватывала и проникала в них насквозь сера молнии и заменяла собою соль в организме.В 1727 году, в яме, около госпиталя в Квебеке, были открыты неповрежденные тела монахинь, умерших от пяти до двадцати лет назад, у которых, несмотря на то что они все были покрыты известью, текла кровь из открытых мест.
Довольно распространено было мнение, что умершие под клятвою отца или матери часто являлись живым днем и ночью, говорили с ними, звали и беспокоили их. Лев Алляциус рассказывает много подобного рода фактов. По поводу этих явлений он, между прочим, замечает, что жители острова Хиос, услышав в первый раз зовущий их голос, не отвечают из страха, что это дух или привидение. Если зов повторяется, считают они, то это не бруколак, то есть не привидение на их языке; если же отвечали на первый и второй зов, то привидение исчезало, но отвечавший непременно умирал.
Чтобы избавиться от злых гениев, принято было за правило: выкопать труп являвшегося или явившегося лица и по совершении известных обрядов сжечь его. После этого, полагали они, явление привидения не повторится. Думали также, что умершие преступники и злодеи оставляли свои гробы, что явление их смертоносно для видевших или отвечавших им и что демон служит их телам для того, чтобы при их помощи пугать живых и лишать их жизни.
Кроме того, греки утверждают, что эти умершие ночью гуляют, приготавливают себе пищу и едят. Г. Рико в своей истории о современном состоянии греческой церкви пишет о многих трупах, здоровых и красных, в жилах которых спустя сорок дней после смерти кровь была такая же свежая, как у молодых людей с сангвиническим темпераментом. Это так общеизвестно, что каждый может припомнить много подобных фактов со всеми подробностями. Г. фон Турнефор рассказывает даже об обряде выкапывания так называемого бруколака на острове Мико (в Греческом архипелаге), на котором он присутствовал 1 января 1701 года. Вот его слова:
«Я был очевидцем на острове Мико ужасного поступка, совершенного над одним из тех умерших, которые, по мнению островитян, являются после погребения. Человек, о котором идет речь, островитянин, от природы угрюмый и сварливый. Он найден на поле убитым неизвестно кем и каким образом. Спустя два дня после того, как он был похоронен в городской церкви, разнесся слух, что умерший появляется по ночам, входит в дома, опрокидывает посуду, гасит огонь, хватает людей за спину и т. п.
Сначала над этим смеялись, но дело приняло серьезный оборот, когда начали жаловаться и почтенные люди. Многие лица, пользовавшиеся доверием и уважением среди жителей острова, подтверждали достоверность носившихся слухов, и, вне сомнения, не без причины. Даже во время совершения литургии в церкви, в которой был похоронен этот умерший, он не оставлял своих проделок и не думал исправляться. После долгих споров представители города, священники и монахи решили по древнему обычаю, который был не известен мне, дожидаться окончания первых девяти дней после погребения.
На десятый день в церкви, где было похоронено тело, совершили литургию, чтобы изгнать демона, поселившегося, как все думали, в трупе. После обедни вырыли тело, чтобы совершить над ним обряд изгнания демона. Решили вынуть у мертвого сердце, и городской мясник, дряхлый и неискусный, начал с того, что вскрыл вместо груди брюхо и долго рылся в кишках, не находя искомого. Наконец ему сказали, что нужно разрезать диафрагму, и сердце наконец вынули. Труп издавал сильный запах, и потому закурили фимиам, но дым, смешавшись с зловонным запахом, только усилил вонь.
Людскому воображению, возбужденному зрелищем, начали являться видения. Думали, что зловонный дым исходит из трупа; постоянно твердили, что в гробу лежит бруколак, одно имя которого способно было поколебать своды церкви; многие из присутствовавших находили кровь этого несчастного свежей и красной. Мясник божился, что кровь очень теплая. Из этого заключили, что дьявол поддерживает в мертвом жизнь; это заключение находилось в тесной связи с представлением о бруколаке. Очень многие клялись, что заметили, будто труп такой же мягкий, как и прежде, когда его переносили с поля в церковь для погребения, что, следовательно, он бруколак. Я стоял у самого трупа и поэтому мог верно наблюдать; обоняние мое сильно страдало от страшной вони трупа. На вопрос, что я думаю о покойнике, отвечал, что считаю его обыкновенным мертвецом.
Желая умерить их помраченную фантазию или, по крайней мере, ослабить волнение, я сказал: нет ничего удивительного, что мясник почувствовал некоторую теплоту, пошарив в истлевших уже кишках; вонь также обыкновенна, как и от навоза, когда его разроют. Что касается красной крови, которую можно видеть на руке мясника, — это не что другое, как зловонная нечистота.
После этого решили отправиться на морской берег и там сжечь сердце умершего, чтобы прекратить выходки бруколака, который избивал людей, ломал двери, бил окна, рвал платья у женщин, опустошал кружки и бутылки. Из последнего видно, что мертвец сильно страдал от жажды. Странно только то, что дом консула, в котором мы жили, был пощажен бруколаком. Этот факт доказывает только печальное состояние умственного развития островитян. Воображение было у всех болезненное, расстроенное; целые семейства, опасаясь козней бруколака, оставляли свои дома и уносили постели на окраины города для ночлега. Наступление каждой ночи встречалось всеобщим плачем; даже люди благоразумные бежали из своих домов. О всеобщем предрассудке я решился не говорить ни слова и этим избежал опасности быть признанным неверующим, а также едких насмешек. Свое поведение я оправдываю тем, что невозможно было в самом деле объяснить всему народу его заблуждение. Считавшие, что я сомневаюсь в истинности самого факта присутствия в городе бруколака, подходили ко мне и разубеждали меня в моем неверии. Они хотели уверить меня в том, что умерший бруколак, по свидетельству мясника и миссионера П. Рихарда, был иезуитом. «Это католик, — говорили они, — следовательно, вы должны верить ему». Меня бы и дальше продолжали беспокоить, если бы я отверг и это последнее, столь убедительное, по их мнению, доказательство. Каждое наступающее утро повторялась одна и та же комедия: нас угощали рассказами о новых проделках, в которых упражнялся мертвец, и жаловались на творимые им безобразия.
Некоторые обыватели считали, что для полной безопасности не исполнена существеннейшая часть обряда. По их мнению, следовало совершить обедню после того, как будет вынуто сердце у несчастного. Только при соблюдении этой меры предосторожности, думали они, дьявол непременно был бы изгнан и, без сомнения, больше не смог бы возвратиться обратно в труп.
А так как церемония началась литургией, то дьявол имел достаточно времени удалиться и потом вернуться в тело умершего.
Несмотря на то что так думали многие, дело нисколько не улучшалось. Собирались по утрам и вечерам, спорили, совершали процессии в течение трех дней и трех ночей; священники заставляли прихожан поститься; дома и двери кропили святой водой и наливали ее в уста бедного бруколака. Часто бывая в городском управлении, я всегда настаивал на том, что в благоустроенных государствах в подобных случаях приказывают ночной страже строго наблюдать за всем, что происходит в городе. Совету моему наконец последовали и в первую же ночь схватили нескольких бродяг, которые, очевидно, принимали участие в ночных беспорядках. Через два дня бродяги, когда их выпустили из тюрьмы, возобновили свои проделки, считая их наградой за страдание в тюрьме: опустошили кружки с вином в домах, оставленных на ночь. Граждане опять все приписывали бруколаку и прибегали к молитве.
Однажды после совершения молитвы воткнули несколько сабель в могилу умершего, которого в тот день, по просьбе родственников, выкапывали и зарывали обратно три или четыре раза. Находившийся в это время на острове албанец доказывал, что в подобных случаях нелепо со стороны христиан употреблять сабли. «Вы слепы, вы не видите, — говорил он, — что сабли в точке соприкосновения образуют форму креста и тем самым препятствуют дьяволу выйти из трупа». Утверждение просветителя не имело, однако, успеха. Бруколак нисколько не исправлялся, и все были в страшном смятении, не знали, как избавиться от него, как вдруг, как будто сговорившись, решили сжечь бруколака. Это, конечно, лучше, чем оставлять остров, как некоторые думали. В самом деле, многие семейства собрали свои пожитки с намерением отправиться на остров Сиру или Тину в Греческом архипелаге.
По приказанию городских властей тело умершего было перенесено на вершину горы на острове св. Георга, где был разложен большой костер из сосновых дров с тем, чтобы труп сгорал медленно. Останки несчастного поглотило пламя. Это было 1 января 1701 года. После этого перестали жаловаться на бруколака, говорили, что дьявол ловко обманут, пели песни и проклинали дьявола.
Все жители архипелага держались того мнения, что дьявол может оживлять только мертвецов-греков. Жители острова Санторина весьма боялись таких привидений. Жители острова Мико опасались преследования Тинского епископа столько же, сколько и бруколака. Дело в том, что на остров св. Георга они не пригласили ни одного священника, когда сжигали труп, из опасения, что епископ потребует денег за то, что они без его позволения выкопали и сожгли труп». Всего сказанного достаточно для нашей цели из рассказа г. фон Турнефора.
Глава 10
РАЗЛИЧНЫЕ СИСТЕМЫ ДЛЯ ОБЪЯСНЕНИЙ ЯВЛЕНИЯ ВАМПИРОВ
Нет ничего удивительного, что появилось много систем для объяснения явлений вампиров после того, как эти явления произвели в мире такое глубокое впечатление.Одни полагали, что случайное восставание из могилы возможно или при посредстве души умершего, возвращающейся в тело, или при помощи дьявола, сообщающего на время данному телу движение и жизнь, когда кровь сохраняет еще свою упругость и текучесть и органы еще не совершенно разрушились.
Другие, обращавшие внимание на произошедшие от этих явлений последствия, считали, что вампиры — не действительно умершие, что в них таится пока жизненная сила, а душа временами сообщает им силу подниматься из фобов и являться людям, что они для подкрепления себя принимают пищу, высасывая кровь у своих родственников.
Не так давно в Париже была издана книга — сочинение профессора Парижского медицинского факультета Винслу «Неизвестность признаков смерти и вред от поспешных похорон», с дополнением доктора медицины Бругера. В этом сочинении можно остановиться на том замечании, что многие лица, признанные умершими и затем погребенные, еще долго жили, когда им вовремя оказывали помощь.
В апреле 1740 года профессор Винслу защищал тезис, что эксперименты хирургии более всего другого способствуют открытию малоизвестных признаков сомнительной смерти. Известно много случаев, пишет Винслу, когда признаки смерти бывают очень сомнительными, и указывает при этом на лица, которые признаны умершими и погребены, но, вовремя спасенные, еще долго жили.
Доктор Бругер дополнил этот тезис учеными замечаниями, еще более доказывающими мнение Винслу. Дальше мы воспользуемся из этой книги только пригодными для нашей цели и вполне достоверными фактами.
Доктор Герберт Майо в сочинении «Истина в народном суеверии — в письмах» объясняет вампиризм мнимой смертью и смертельным обмороком. Для обозначения прекращения жизненной деятельности он употребляет выражения: смертельный обморок, смертельное исступление, или экстаз. В указанном сочинении Майо исследует состояние экстаза и его различные формы. Он различает экстатический сон и экстатическое бодрствование. Экстаз, выражающий вообще ненормальное отношение между духом и нервной системой, имеет, по замечанию Майо, свои фазы или степени, соответствующие нормальному бодрствованию в естественном состоянии. Натуральный сон разделяется на три вида: глубокий, тяжелый сон сильного изнурения; обыкновенный, здоровый, глубокий сон; легкий тихий сон здорового и больного. Точно так же и экстатический сон троякий: смертельный экстаз; продолжительный экстаз; начинающийся или начальный экстаз. Но когда в экстазе все элементы достигают предельно больших размеров, то различия трех степеней экстатического сна и свойственные каждому из этих различий феномены увеличиваются и многократно усиливаются. Различие между мнимой и экстатической смертью Майо объясняет так: «Во многих случаях мнимой смерти действия известных смертоносных влияний ведут борьбу с жизненным принципом потому, что последний противодействует напору и силе первых, чего не бывает при смертельном экстазе или обмороке. Смертельный экстаз, или смертельное исступление, есть положительное состояние — период покоя, продолжение которого может быть иногда наперед определено, хотя и непонятно. Так, иногда пациент внезапно пробуждается и совершенно выздоравливает; часто как бы представляет собой то неподвижную машину, то приходит в действие опять. Базис смертельного обморока или экстаза есть прекращение биения сердца, дыхательных функций и произвольных движений; чувство, рассудок и растительные функции организма обыкновенно прекращают свою деятельность. С этими явлениями тесно связано и прекращение телесной теплоты». Он описывает это явление следующим образом: смертельный экстаз есть знак смерти. Сердечная деятельность останавливается, дыхание прекращается; все признаки продолжающейся чувствительности и сознания исчезают, температура тела понижается. Экстатический индивидуум совершенно похож на безжизненный труп; суставы неподвижны, все тело гибко и искривлено; к этому иногда присоединяется еще и судорожное оцепенение. Единственное средство узнать, продолжается ли жизнь, — это ожидать исхода. Тело нужно положить в умеренно теплой комнате и ускорить разложение, если наступила смерть тела, или удержать жизненную искру, если она еще есть в теле, при этом необходимо караулить тело постоянно. В книге Герберта Майо приведены примеры смертельных обмороков, а также примеры видений в этом состоянии и сделаны замечания о мерах по предотвращению поспешных похорон. Автор в связи с этим пишет: «Очень часто смертельный обморок получает выражение во внезапных и необъяснимых смертных случаях, подает повод к печали родных и друзей, — и в тоже время непомерная ревность родных очень легко способствует поспешному анатомированию.
Если тело не пробудится и при этом последнем счастливом способе, то из этого нисколько еще не следует, что искра жизни в нем совершенно угасла. Эта мысль слишком грустна, но из нее вытекает необходимость дозволить некроскопические исследования, если есть несомненные доказательства того, что жизнь совершенно угасла… Великая практическая важность вопроса состоит в том, как узнать, что в теле прекратилась жизнь? Полное отсутствие обыкновенных признаков жизни недостаточно для доказательства того, что жизнь прекратилась. Тело может совершенно охладеть: пульс — прекратить свое биение; дыхание — остановиться; все движения — прекратиться; члены, вследствие судороги, могут окоченеть; сжимательные мышцы — лишиться своей эластичности; кровь при вскрытии вены может и не течь; глаза — сделаться стеклообразными, может настать частная мертвенность, вследствие которой появляется запах мертвеца, и, несмотря на все это, тело может жить. При настоящем состоянии науки единственное средство узнать, что жизнь действительно и совершенно прекратилась, — это дождаться химического разложения, которое обнаруживается на перемене краски, в синеве и зеленоватости на полости брюха и передних частей шеи и в одновременном труповом запахе».
Чтобы перейти от этих замечаний к вампиризму, доктор Майо объясняет его, с одной стороны, обмороком, который признан у него эпидемическим в известные времена и в известных местностях, с другой стороны, психическим фактором, и притом в связи со смертельным экстазом. Он старается доказать, что дух или душа одного человека по естественному течению вещей и по известным физиологическим законам входит в непосредственную связь с духом другого индивидуума — живого. В отношении к известным духовным признакам смерти, вследствие которых, например, умерший уведомляет друга о своей кончине, мы можем принять, что кончина одного человека через мир духов отражает лучи света на один пассивно расположенный индивидуум или одновременно на два индивидуума, если только они в прямом отношении друг к другу, подобно тому как две башни церкви мгновенно освещаются молнией, которая в то же время нисколько не освещает темноты сводов, лежащих под башнями. Этот принцип годится и для объяснения посещений вампиров. Душа погребенного человека вступает в общение, как мы должны принять, с духом своего друга, и после этого на явление умершего нужно смотреть как на обман чувств. Может быть, посещение умершего есть инстинктивное стремление его обратить внимание на продолжающуюся его жизнь в гробу. С этой точки зрения не суеверием, но осмотрительностью было бы, если бы каждый, кому являются во сне умершие его знакомые, поспешил исследовать состояние умершего во гробе. Таков взгляд доктора Герберта Майо.