Николай Горькавый. Теория катастрофы

   Продавец, приглашающе махая руками, повернулся к ним спиной. Из затылка продавца торчала пренеприятная красноглазая маска то ли человека, то ли змеи.
   – Чего уставились, мерзкие маглы? – проскрипел человек-змея, сверкнув щелевидными зрачками, и заворчал: – До чего я докатился! Держал в страхе весь мир, а теперь служу помощником лавочника. Требую немедленной прибавки к зарплате!
   – А вас как зовут? – спросила Никки глазастый затылок продавца.
   – Меня нельзя называть, – буркнула затылочная маска, – подавись они все змеиным молоком!
   Стеллажи магазина были заполнены непонятными для Никки предметами. Здесь продавались пучки прутьев, надетые на полированные шесты, и мумифицированные руки со свечами; таинственные серебряные приборы, выпускающие клубы дыма, и шахматные доски, где фигурки переругивались и махали кинжальчиками.
   На полу стояли бочонки с золотыми монетами и большой сундук с мрачно-красными кристаллами. Криво висел ценник: «Философские камни для бессмертия и богатства, 60 центов. Два камня – за доллар!»
   На подносе мигала груда значков: «Я – Пожиратель Смерти», «Я люблю Гарри Поттера!», «Я обожаю профессора Снейпа!» На крючке висел парик с крупными завитками и надписью «Скальп Риты Скитер», рядом сутулилась приземистая кукла в розовой кофточке «Профессор Амбридж».
   Джерри с удовольствием ворошил кучу маскарадных масок: «Кошка Гермиона»… «Красавчик Грюм»… «Весёлый инфернал»… и вдруг вскрикнул – черномордая Гермиона неожиданно укусила его за палец, а потом кокетливо улыбнулась, зверюга. Рядом уже знакомый человек-змея злобно моргал на мудро улыбающуюся седобородую маску «Душка Дамблдор».
   – Широкий ассортимент волшебных палочек! – восклицал продавец. – От простых «Авада Кедавра» с лампочкой, до самых сложных – со встроенными процессорами и голографическими проекторами. «Пальцем вейлы» вы можете пускать фиолетовые пузыри, разноцветные лучи и даже вызывать Патронуса!
   Никки ничего не понимала, но на всякий случай улыбалась. В воздухе плавали горящие свечи, носились крылатые мячики и красно-золотой феникс. Девушка поймала одну из свечей. Судя по лёгкости, она была наполнена гелием и содержала каплю изотопной краски.
   – Вредноскоп светится, когда кто-то вам врёт! – разливался Стэн.
   Небольшой шарик светился непрерывно, видимо, реагируя на речи продавца.
   Никки увидела знакомый потёртый колпак:
   – О! – обрадовалась она. – Старая кожаная шляпа!
   – Привет! – открыл колпак чёрный косой рот. – Трудности выбора? Поболтаем?
   – Не слушайте эту старую рухлядь, – ласково сказало мутное шестифутовое зеркало. – Подойдите, и я покажу вам всё, о чём вы мечтаете!
   Огромное яйцо на соседней полке сердито застучало и стало раскачиваться. Наконец, кусок пёстрой скорлупы отвалился, и из отверстия пыхнуло огнём. Вслед показался дракончик с колючей мордой. Он осмотрелся по сторонам, грязно выругался – и вернулся в яйцо, плотно захлопнув скорлупу.
   Джерри веселился вовсю, разглядывая волшебные товары, но у Никки «вязаные мочевые пузыри», «мозгошмыги» и «клыкастые фрисби» никаких ассоциаций не вызвали. Девушка заглянула в «набор начинающего негодяя», попыталась разгадать принцип действия «мантии-невидимки», но быстро сдалась.
   – Здесь масса сложной электроники, – сказал Джерри. – Технология смогла превратить волшебные вещи из «Гарри Поттера» в реальные игрушки.
   – Испытайте наши легендарные аттракционы! – заманивал продавец. Затылочная маска вздохнула и закатила глаза.
   – Самый популярный – «Спуск по канализационным трубам». Но «Раздуй тётушку Мардж» тоже пользуется большим успехом. А многих посетителей за уши не оттащишь от игры «Врежь Малфою».
   Стэн так замахал руками, что даже слегка взлетел.
   – На аттракционе «Извергающийся унитаз» вы просто обхохочетесь! Последняя новинка – «Омолаживающая ванна Вольдеморта» – вошла в моду даже у взрослых.
   Продавец указал на отдельный стенд:
   – Рекомендую наши бытовые новинки: портативный кондиционер «Поцелуй дементора», оздоравливающий крем «Гной бурбонтюбера» и гиперклей «Сопли тролля».
   Стэн помахал какими-то книжками:
   – Жидкокристаллическая схема Луна-Сити «Карта мародёров» и говорящий еженедельник «Дневник Реддла»!
   В воздухе возникло молочно-туманное привидение с головой, всё время клонящейся набок. Призрак придерживал её одной рукой за ухо.
   – Посетите наш буфет! – приветливо сказало привидение в старинном костюме. – Хоть посмотрю, как едят живые.
   – Как жизнь, Почти Безголовый Ник? – спросил Джерри.
   – Вы бестактны, – с достоинством ответило привидение. – Разве это жизнь?
   Никки и Джерри, сопровождаемые продавцом и привидением, отправились в буфет.
   В центре павильона раскинулся двухметровый вокзал с железной дорогой. Красный паровоз свистнул и тронулся в путь к живописному замку у озера. Машинист выглядывал из паровозной будки и проницательно щурил оловянные глаза.
   На буфетных столиках лежали газеты «Ежедневный пророк» и «Ведьмин досуг».
   Зеркальная стойка бара полнилась бутылками со странными напитками: там было «Сливочное пиво», «Кровь единорога» и совсем уж подозрительная «Желчь броненосца». Закуски в витринах показались Никки не менее сомнительными: перечные чёртики и блевальные батончики.
   В меню предлагались «Тушеная говядина с когтями» и жаркое «Крыса Нюхалза».
   Отдельная витрина называлась «Блюда с бала привидений». Никки увидела, как шевелятся лепешки на подносах, и поспешно сказала:
   – Я не голодна!
   У входа в отдел «Киберволшебник» сидела горгулья и степенно беседовала с огромным пауком. Они оба попробовали улыбнуться посетителям; на второй попытке горгулья вывихнула себе челюсть.
   Здесь бродили одетые в полотенца пучеглазые домовые эльфы и гномики с шишковатыми лысинами. Над ними парил летающий человечек с водяной бомбой в руках: человечек во всех целился, но бомбу не бросал, жмот.
   Гоблин с острыми ушами, кентавр и трёхголовый пёс, ожидая новых хозяев, резались в булевы кости. Василиск с этикеткой «портативная модификация» внимательно наблюдал за игроками, рассерженно шипя при их неудачах. Его не брали в игру из-за безрукости и безлапости.
   – Купите меня! – с мольбой обратилась к друзьям кареглазая эльфа. – Я буду служить вам верой и правдой.
   – Лучше меня, я на полгода её новее! – сунулся вперёд зеленоглазый домовой. Эльфа злобно взвизгнула и поставила ему подножку. Домовой хлопнулся ничком, согнув о пол длинный нос, но быстро вскочил и сказал: – Это не считается! У меня прекрасная система стабилизации. Просто мой главный гироскоп сейчас отключен.
   Засмеялись и закашляли пустые рыцарские доспехи.
   Рыжие саламандры и мелкие ярко-синие черти подметали пол, переругиваясь насчёт оптимальной стратегии уборки мусора.
   – Пожалуйста, заходите ещё, мерзкие маглы! – проскрипела вслед друзьям маска змее-человека. Это была версия для самых юных покупателей – с законодательно ограниченным набором ругательств.
   Друзья вышли из «Министерства» через дверь в большом камине. Пройдя пару кварталов, они попали на бетонную Мун-Плазу: гулкое пространство с шипящим фонтаном в центре и газонами по краям. На краю площади стояло главное деловое здание Шрёдингера в семь этажей.
   Никки спросила Джерри:
   – Тебе здесь нравится?
   – Неплохо, – кивнул Джерри. – А почему ты спрашиваешь?
   Никки загадочно улыбнулась – этакая темнила! – и они зашли в здание, где висело объявление о сдаче в аренду деловых офисов на свежеотремонтированном пятом и четвёртом этажах.
   Девушка попросила выскочившего навстречу молодого клерка показать им офисы.
   На четвёртом этаже ей понравился угловой кабинет, декорированный золотым тисом, и она с удовольствием развалилась в белом кожаном кресле за широким лакированным столом из узорного дерева.
   – Этот офис очень дорогой, – осторожно сказал клерк. – Он сдаётся вместе с двумя смежными комнатами.
   – Сколько всего офисов на этом этаже?
   – Пятьдесят два. – Клерк не скрывал досады на то, что теряет время на экскурсию для двух подростков.
   – А на обоих этажах?
   – Сто десять! – Молодой служащий тратил последние монетки своего терпения.
   – Кто составляет договор об аренде? Вы? – спросила Никки, не обращая внимания на клерковую нервность.
   – Менеджер здания, – ещё больше нахмурился тот.
   – Позовите его сюда, пожалуйста, и скажите, пусть захватит побольше нужных бумаг – я снимаю оба этажа на три года, – и Никки развалилась в своём новом кресле.
   Служащий остолбенел, потом осторожно двинулся к двери, не сводя глаз со странных посетителей.
   – И захватите, если не трудно, минеральной воды, – попросила Никки, – похолоднее.
   Клерк не то кивнул, не то споткнулся в проёме дверей и исчез.
   Девушка посмотрела в окно, выходящее на единственный парк Шрёдингера. Неплохой вид. Не Колледж, но всё-таки.
   Джерри удивлённо сказал:
   – Ты выбрала место для Гринвич-Центра? Адвокат Дименс уже вытряс что-то из Страхового фонда?
   Никки победно улыбнулась:
   – Сто миллионов! И это лишь начало. Поздравляю тебя, Джерри, – больше нам не придётся переживать по поводу платы за Колледж.
   – Это я тебя поздравляю, – сказал, улыбнувшись, Джерри. – Надо отпраздновать основание Гринвич-Центра.
   Девушка кивнула:
   – Непременно. Как только Центр будет официально зарегистрирован, мы устроим шикарный приём – на другом этаже есть хороший зал, он вместит человек двести-триста.
   Джерри имел в виду гораздо более скромный вариант праздника, но лишь вздохнул и возражать не стал. Королевы лучше знают, как управлять своим королевством.
   – Первым сотрудником нашего Центра будет детектив, – вдруг сказала Никки. – Наконец-то у нас есть деньги, чтобы провести тщательное расследование смерти наших родителей. Нам нужен профессионал – с лицензией и опытом – который сможет вычислить убийц.
   – Ему стоит поручить и расследование смерти других людей из списка-88… – нахмурившись, сказал Джерри.
   – Конечно, ведь список доказывает, что здесь всё взаимосвязано… и, возможно, за всем этим стоит один противник, – и королева вздохнула. – И мы до сих пор не понимаем – почему он нас преследует…
   Всё переплелось и сцепилось в клубок невероятной сложности.
   Враг, который напал на «Стрейнджер» и всё время пытается убить её. Или – уничтожить Робби?
   Некто, убивший родителей Джерри и охотящийся за теорией его отца.
   Тайный список, в который включены и отец Джерри, и марсианский учёный, коллега родителей Никки.
   Юная королева внимательно посмотрела на своего друга:
   – Когда враг станет известен, для нас обоих начнётся самое трудное время…
   До чего беззаботной и счастливой была жизнь Никки на астероиде!
   Всего-то проблем – выжить самой.
   – Справимся, – слишком уверенно сказал Джерри, давно находившийся под дурным влиянием астровитянки.
 
   На стене астрономической аудитории висело изречение из старого учебника:
   «Какой-то принцип, единственно верный и единственно простой, когда он нам станет известен, будет также столь очевидным, что не останется сомнений: Вселенная устроена таким-то и таким-то образом и должна быть так устроена, а иначе и быть не может. Но как открыть этот принцип?…Несомненно, дверь однажды распахнётся, и перед нами откроется сверкающий механизм движения мира во всём великолепии и простоте».
   Глаза скользили по привычной цитате, не останавливаясь. Люди редко задумываются над принципами устройства мира, в котором живут.
   Занятие началось недавно, а Джерри уже вовсю боролся с дремотой. Голос лектора то усиливался, то снова уплывал за горизонт.
   – Астрономы обнаружили поразительный факт…
   Голова сонного Джерри упала с плеч, и он поймал её над самой партой.
   – …наблюдаемая скорость вращения нашей Галактики оказалась слишком большой, чтобы её можно было бы уравновесить гравитацией видимых звёзд.
   «Чем уравновесить мою голову, чтобы она не падала?» – вяло подумал юноша.
   – Что удерживает внутри Галактики миллиарды светил и наше Солнце? Почему они не разлетаются во все стороны, как камни из пращи? Равновесие Млечного Пути объяснили дополнительной силой, притягивающей звёзды к центру Галактики вдобавок к обычной гравитации. Но чем вызвана эта таинственная сила? Учёные-«кладоискатели» ищут, но не могут найти недостающую «тёмную материю» из гипотетических частиц.
   «Мне бы ваши проблемы…» – Мозг Джерри еле шевелил языком.
   – Физики-«модификаторы» считают, что нужно изменить теорию гравитации, увеличив силу притяжения на галактических расстояниях…
   Джерри жутко не высыпался из-за работы в Гринвич-Центре, где он продирался сквозь уравнения отцовской теории и пытался построить модель для расчёта исторических линий. Главным помощником юноши – вернее, помощницей – стала Тамми, сестра-близнец Робби. Перенос структуры его интеллекта на новый носитель класса А9 прошёл успешно, и появление новорождённой было отмечено торжественным ужином. Тамми сохранила все интеллектуальные качества Робби, но получила новое имя и девичий голос. Тамми сразу включилась в проект социомоделирования и начала свою, независимую от брата историю. Электронный интеллект приносил немало пользы, но работы всё равно было больше, чем нужно. И биологическому напарнику Тамми от сонливости на лекциях ничего не помогало – ни тонизирующая жвачка, ни частая перемена положения тела. Даже булавка, жестоко втыкаемая в колено, вызывала лишь краткий прилив бодрости.
   – …в Солнечной системе тоже есть дополнительное притяжение, открытое по аномальному замедлению древних космических аппаратов «Пионер». Этот избыток гелиоцентрического притяжения, названный эффектом «Пионера», мал, но не объясним в ньютоновской или эйнштейновской механике…
   Джерри сдался и сладко задремал. Никки периодически толкала его локтем, но до усталого юноши доносились лишь обрывки:
   – …можно ли отнести удивительный эффект «Пионера» к проявлению феномена «тёмной материи»?
   Когда лекция закончилась, Никки растолкала Джерри и потянула его не в кафе – обедать, а в лес.
   – Куда мы идём? – удивлялся Джерри, но Никки не успокоилась, пока не затащила его на теннисный корт, где никого не было, и не усадила на скамейку для болельщиков.
   – Джерри! Ты проспал важные вещи! – Глаза Никки блестели, лицо раскраснелось.
   – Что я проспал? – с неудовольствием спросил Джерри. Кому приятно узнать, что он пропустил что-то интересное?
   – Ты понял суть эффекта «Пионера»?
   – Э-э… нет, – честно признался юноша.
   – Слушай меня внимательно и не спи! – воскликнула Никки.
   – Не буду, – пообещал Джерри. – Слушая тебя, я ещё ни разу не засыпал. Но всё когда-нибудь случается впервые.
   – В нашей планетной системе действует неизвестное притяжение, направленное к Солнцу. Самое поразительное, что обычная гравитационная сила зависит от радиуса по закону обратного квадрата, а эта таинственная сила – КОНСТАНТА!
   – Странная штука! – согласился юноша. – Может, в лоб «Пионеру» дует какой-нибудь галактический ветер из водорода?
   – Замедление одинаково для обоих «Пионеров», летящих в разные стороны от Солнца.
   – Всё страньше и страньше! – снова удивился Джерри. – Да, не стоило мне сегодня дрыхнуть на лекции, но я никак не могу справиться с проклятой сонливостью…
   – Эффект действует на небольшие твёрдые тела типа «Пионеров», но практически не влияет на Землю или Марс – иначе бы небесные механики давно забили бы тревогу…
   – У тебя есть идея, как объяснить этот загадочный феномен? – заподозрил окончательно проснувшийся Джерри.
   – Мы с Робби обдумывали модель Вселенной с переменной массой и не трогали тёмную материю в галактиках и околозвёздный феномен «Пионера». Но сегодня я подумала – а не может ли наша космологическая модель объяснить и эти локальные чудеса? И тут меня осенило! Клянусь Андромедой, если проследить за коллапсом Вселенной, то всё станет ясно.
   Никки взъерошила прозрачные волосы, и они вздыбились серебряным туманом.
   – В сжимающемся мире тесно, и звёздные скопления начинают сталкиваться. Над головой обитателей сливающихся галактик разгорается огненное облако из звёзд, а потом – небо перечёркивается крестом из млечных путей.
   Девушка говорила сомнамбулически, глядя в пространство.
   – Чем меньше Вселенная, тем ярче ночное небо для её жителей. Звёзды становятся видны даже днём. Небо разгорается люстрами шаровых скоплений и кольцами туманностей от взорвавших звёзд. И три смерти спускаются из космоса: холодная, огненная и невидимая.
   Неспешно проговаривая слова, Никки переводила внутренний взор с предмета на предмет и успевала увидеть его судьбу в сжимающейся Вселенной.
   – Чужая звезда вторгается в Солнечную систему, срывает планету с орбиты и выбрасывает её в холод межзвёздного пространства. Мир, потерявший солнце, обречён на замерзание. Атмосфера планеты выпадает последним страшным снегом, и огромные метровые хлопья застывшего воздуха засыпают ещё недавно цветущие города…
   Девушка направляла мысль, как фонарик в тёмной комнате. В глазах Маугли мерцал отблеск космических катастроф.
   – Огненная смерть быстра: чужая звезда врезается в Солнце, и рождается раскалённый распухающий вихрь. Планета корчится от жара излучения, а потом налетает плазменный ураган от слияния солнц. Океаны с гулом испаряются и улетают вместе с атмосферой. Города и горы плавятся. Зелёная планета превращается в шар оранжевой магмы…
   Джерри стало жутко.
   – Невидимая смерть тиха. Бесшумная вспышка близкой Сверхновой заливает планету жёстким излучением. Животные распадаются в жидкие клочья, растения чернеют в головешки. В потопе космических лучей выживают только подземные лишайники и глубоководные креветки.
   Девушка сделала паузу, ещё раз взвесила Вселенную на мозолистой ладошке и продолжила рассказ из будущего:
   – В тесной Вселенной сливаются вместе газовые облака и чёрные дыры, красные гиганты и белые карлики, железные и нейтронные звёзды. Галактики становятся «городами-призраками» из самых прочных сколлапсировавших объектов – чёрных дыр. Но и коллапсары в тысячи и миллионы масс солнца не вечны: они сталкиваются друг с другом, порождая могучие вспышки гравитационных волн, – до тех пор, пока вся Вселенная не превратится в единственный вид неуничтожимой материи – в плотное облако гравизлучения или в сгусток колебаний самого пространства и времени. Вселенная из гравитационного излучения становится невесома и, минуя сингулярное состояние, снова расширяется, порождая вещество нового космологического цикла с помощью эффекта Хокинга, выбивающего частицы из вакуума.
   – Это я помню из твоего реферата, – сказал Джерри.
   – Масса обычной материи в момент максимального сжатия Вселенной близка к нулю, а энергия – вернее, псевдоэнергия! – гравитационных волн максимальна. Я раньше думала, что она равна энергии звёзд, погибших при коллапсе Вселенной, но ведь гравитационное излучение – вечная материя, переходящая из цикла в цикл. Энергия пространственно-временных волн, пришедших к нам из предыдущего цикла Вселенной, может быть – должна быть! – ОЧЕНЬ большой… – в миллионы или миллиарды раз больше энергии обычной материи.
   Синие глаза девушки светились, как у сиамской кошки:
   – Наша материальная Вселенная оказывается лишь свежей пеной из элементарных частиц на поверхности глубокого древнего океана гравитационных волн! Реликтовое гравитационное излучение – и есть ненайденная тёмная субстанция нашего мира, отвечающая за странное поведение галактик и «Пионеров».
   Джерри подумал и вопросительно уточнил:
   – Ты утверждаешь, что реликтовых гравитационных волн так много, что они способны сталкивать железный сундук «Пионера» с курса?
   – Да. Гравитационное поле Солнца, погружённое в реликтовое излучение, действует на тела не так, как обычное поле без излучения. Гравитационные волны со всех сторон налетают на спутник, трясут и толкают его в сторону звезды. Ведь у Солнца траектория волн и частиц искривляется, и они падают на корпус спутника преимущественно с внешней стороны. Это и даёт поправку к обычному притяжению Солнца.
   – Но почему же эта поправочная сила – константа? – воскликнул Джерри.
   – Сейчас я не могу сказать однозначно, но эффект «Пионера» должен зависеть от величины искривления траекторий налетающих на него волн. Эта кривизна определяется гравитационным потенциалом, который обратно пропорционален радиусу, – в отличие от гравитационной силы, равной производной от потенциала и падающей обратно квадрату радиуса. Но направление эффекта всё равно должно задаваться производной, то есть градиентом потенциала, потому что сам потенциал – скаляр и направления не имеет. Вероятно, эффект «Пионера» обусловлен удивительным фактом, что в нашей планетной системе доминирует гравитационная сила Солнца, зато галактический потенциал вокруг нас гораздо больше, чем солнечный!