Иосиф Трумпельдор родился в 1880 г. на Кавказе. Как считают, он был единственным офицером-евреем в русской царской армии. Его отец, Владимир, в свое время верой и правдой отслужил в русской армии двадцать пять лет, но не изменил иудейской религии, несмотря на попытки обратить его в христианство.
В семье Трумпельдора религиозные традиции не поддерживались. В юности Иосиф, идеалист по натуре, стал вегетарианцем и увлекся толстовским учением. Чтобы воспитать волю, он заставлял себя терпеть лишения, например спал на голом полу.
Обучаясь на зубного врача, Трумпельдор познакомился с небольшой группой толстовцев, которые намеревались осуществить свои принципы на практике и основать сельскохозяйственное товарищество. Еще совсем молодым Иосиф уверовал в идею создания сельскохозяйственных коммун в Палестине, однако в 1902 г., в возрасте двадцати двух лет, он был призван в русскую армию.
В 1904 г., выполняя опасное задание во время Русско-японской войны, на которую Иосиф отправился добровольцем, он был серьезно ранен. Ему ампутировали левую руку. Хотя Трумпельдор должен был быть освобожден от службы, он настоял на том, чтобы вернуться на фронт. Его отметили в специальном приказе по армии и повысили в звании до фельдфебеля.
Когда в 1905 г. Порт-Артур был взят, Трумпельдор попал в плен. В лагере он многое сделал для того, чтобы помочь товарищам по несчастью, и сформировал из солдат-евреев группу для переселения в Палестину. Вернувшись в Россию в 1906 г., Трумпельдор получил первый офицерский чин и Георгиевский крест за храбрость.
В Санкт-Петербурге Трумпельдор начал изучать юриспруденцию. В 1911 г. он организовал новую группу пионеров, отправившихся в Палестину, а в 1912 г. приехал туда сам, работал в поселениях Мигдал и Дегания на озере Киннерет и участвовал в защите жителей Нижней Галилеи от арабов.
Высокий, сильный, с благородными чертами лица, Трумпельдор славился тем, что одной рукой справлялся с работой, на которую другим не хватало и пары рук. Хотя он неоднократно подчеркивал важность обороны еврейских поселений Палестины, он в то же время был известен как сторонник мира с арабами. В Дегании Трумпельдор не раз ясно показывал всем, что, несмотря на физический недостаток, он не нуждается в посторонней помощи. Однажды, когда кто-то хотел помочь ему завязать шнурки на ботинках, Трумпельдор впал в ярость. Не любил он, когда за едой кто-нибудь подвигал поближе к нему солонку.
В те времена Палестина была отсталой и запущенной провинцией Османской империи. Там уже в течение трех десятилетий возникали новые еврейские поселения. Первые колонисты были выходцами из России и Румынии – их вдохновляла идея возвращения еврейского народа в Израиль. Эти пионеры основали Петах-Тикву и Ришон ле-Цион на прибрежной равнине, Зихрон-Яаков, Рош-Пину и Иесуд ха-Маалу в Галилее. Затем к ним присоединились молодые иерусалимские евреи, отцы которых занимались изучением Торы и Талмуда. Эти юноши тоже мечтали о еврейском возрождении на древней земле Израиля.
Герои Первой алии – первой волны еврейских иммигрантов – жили в тяжелых условиях, но продолжали строить все новые поселения и обрабатывать землю.
Одной из задач Ха-шомера («стражей») было установление достойных дружеских отношений с арабским населением. «Стражи» приглашали в свои палатки арабских земледельцев и бедуинов, угощали их кофе и вели долгие беседы о конях и оружии, как это принято на Востоке. Постепенно Ха-шомер завоевал уважение как арабов, так и евреев.
Вооруженные всадники, в одежде которых сочетались черкесские, бедуинские и русские элементы, выглядели очень романтично. Многие из них были людьми семейными, и их жены днем работали вместе с ними в поле, а ночью сопровождали их в караул. Члены Ха-шомера были среди основателей Дегании – первого кибуца на берегу Киннерета. В этой коммуне соблюдался принцип полного равенства.
Оказавшись перед необходимостью эффективно взаимодействовать с властями империи, Ха-шомер направил несколько человек изучать право в Константинополь. Среди них были Бен-Гурион и его друг Ицхак Бен-Цви, ставший впоследствии вторым президентом Израиля.
Еще во времена Моисея, а может быть и раньше, евреи заслужили репутацию отчаянных спорщиков. Те же свойства характера проявляли и первые палестинские колонисты. Особенно яростные споры возникли между поселенцами Первой и Второй алии.
Иммигранты, прибывшие в конце XIX в., нанимали на сельскохозяйственные работы арабов, которые удовлетворялись более скромной оплатой, чем евреи, и предпочитали бедуинскую и черкесскую охрану караулам Ха-шомера. Мечты пионеров Второй алии казались первопоселенцам несерьезными и не вызывали у них сочувствия.
И по возрасту, и по темпераменту Трумпельдор принадлежал ко Второй алии. Он трудился на полях Дегании, помогал в организации обороны еврейских поселений и несомненно симпатизировал идеалам Ха-шомера, хотя свидетельств о его членстве в этой организации не сохранилось. Однако, когда началась Первая мировая война, Трумпельдор пошел по собственному пути.
Большая часть ишува – так на иврите называли себя еврейские поселенцы – склонна была принять турецкое гражданство, опасаясь, что в противном случае турки изгонят евреев из Палестины как враждебно настроенных иностранцев. На этот счет споров между первыми поселенцами и иммигрантами Второй алии не возникало. Готовясь защищать еврейские деревни от становившихся все более агрессивными арабов, Ха-шомер стремился убедить турецкие власти в своей лояльности.
Трумпельдор не мог представить себе, что станет подданным Османской империи, и с несколькими тысячами палестинских евреев перебрался в Египет, где вместе с Жаботинским исподволь приступил к созданию еврейского боевого соединения. Вероятно, Трумпельдор решил, что дни оттоманского правления в Палестине сочтены. В то же время нет сомнения, что он до известной степени сохранил верность мундиру русского офицера и не забыл о русских боевых орденах, которыми был награжден.
После того как Сионский корпус расформировали, Трумпельдор повел борьбу за создание нового еврейского полка. Как и прежде, он объединился с Жаботинским, который пошел в британскую армию рядовым. Их обоих принял английский военный министр лорд Дерби, и в результате было принято решение о создании еврейских частей.
Большинство рекрутов составили еврейские иммигранты в Англии, откликнувшиеся на агитацию Жаботинского. Несколько батальонов, составленных из необстрелянных лондонских портных, должны были превратиться в Еврейский легион.
В легион со временем влились евреи из Америки, Канады и Палестины. Покинув Египет, легион пересек Синайскую пустыню и принял участие в палестинской кампании под началом генерала Алленби. В Иорданской долине легион занял стратегически важную позицию, имея задачей помешать туркам форсировать Иордан, однако в боевых действиях не участвовал, поскольку турки так и не двинулись с места.
Трумпельдор в легионе не служил. Медлительность, с которой формировалась еврейская часть, была ему не по нраву, и он отправился в революционную Россию. Там он надеялся создать большую еврейскую армию и прорваться с нею в Израиль через Кавказ.
В России Трумпельдор основал товарищество солдат-евреев. Кроме того, революционные власти дали свое согласие на формирование еврейского полка для защиты еврейского населения от немцев, но разрешение это было взято назад после заключения Брестского мира в 1918 г. Полк был распущен, организация самообороны объявлена вне закона, а Трумпельдор арестован.
Освободившись после кратковременного ареста, он сразу же создал организацию Хе-халуц («Пионер») – движение еврейской молодежи за переселение в Палестину. Став председателем Хе-халуца в 1919 г., Трумпельдор приступил к формированию первых групп переселенцев и их военному обучению.
Прибыв с небольшим числом пионеров в Константинополь, он, прежде чем направиться в Палестину, организовал информационное бюро и учебную базу для будущих иммигрантов. Оказавшись в Палестине, Трумпельдор столкнулся с расколом в Партии труда и начал предпринимать усилия по объединению двух основных фракций.
В 1920 г. Палестина была совсем не похожа на тот край, который Трумпельдор покинул в начале Первой мировой войны. Англичане изгнали турок, и Великобритания получила мандат на управление Палестиной от Лиги Наций. Кроме того, английское правительство опубликовало знаменитую Декларацию Бальфура, в которой выражалось «благоприятное отношение к созданию в Палестине национального очага для еврейского народа».
Мандат на управление Сирией (включая современный Ливан) Лига Наций передала Франции. Между Англией и Францией возникли определенные трения относительно границы между подмандатными территориями. Самый север Палестины, так называемый «Галилейский палец», где находились четыре еврейских поселения, стал своего рода «нейтральной зоной» между британской и французской подмандатными территориями.
Местные арабы-мусульмане стремились вытеснить из этого района французов и их союзников – арабов-христиан. Евреи же предпочитали сохранять нейтралитет. К сожалению, им не удалось остаться в стороне от конфликта.
После нескольких боев французы отвели свои войска на север, а арабские партизаны осадили еврейские деревни, жителей которых они подозревали в сотрудничестве с Францией. Две деревни, Хамру и Метулу, пришлось оставить. Два других поселения, Тель-Хай и Кфар-Гилади, продолжали сопротивление. Сразу после возвращения в Палестину Трумпельдор отправился в этот район и исходил его вдоль и поперек.
Он взял на себя оборону обеих деревень, а сам поселился в Тель-Хае, находившемся севернее и, следовательно, ближе к линии фронта. Военная служба, однако, не мешала Трумпельдору ежедневно выходить в поле с плугом. Что ни день он слал письма еврейским лидерам в Тель-Авив, требуя подкрепления.
В тель-авивских кругах не было единства относительно помощи северным поселениям. Даже старый соратник Трумпельдора Жаботинский, сионизм которого становился все более воинствующим, сомневался, хватит ли евреям на севере Галилеи бойцов и оружия, чтобы удержать за собой эти деревни.
У Трумпельдора подобных сомнений не было и в помине: евреи не должны бросать свои поля ни при каких обстоятельствах. Тем временем нападения арабских бандитов участились. Каковы были арабские силы, можно оценить по тому, что они справились с регулярными французскими частями, вооруженными артиллерией и пулеметами.
У евреев пушек не было. В Кфар-Гилади у двадцати трех взрослых жителей имелось восемнадцать винтовок, а в Тель-Хае у восемнадцати человек – шестнадцать винтовок. На каждую винтовку приходилось по сотне патронов.
Споры в Тель-Авиве не прекращались. В своем дневнике Трумпельдор писал: «Новое поколение сынов Израиля стоит на границе, готовое пожертвовать своей жизнью… а в сердце страны не прекращаются споры. Не опоздает ли помощь?».
В Тель-Хае центр поселка окружен стеной из черного базальта, что напоминает форт в стиле Дикого Запада. Над поселением зловеще нависают холмы, где легко спрятаться нападающим арабам. Сегодня, стоя посреди Тель-Хая, нетрудно вообразить себе и атаку, и то, как нападающие стреляли по поселку с окружающих высот. В основном здании фермы теперь расположен музей, где хранятся винтовки и образцы сельскохозяйственных орудий поселенцев.
Трумпельдор стремился поддерживать с арабскими соседями добрые отношения. Поэтому, когда к воротам Тель-Хая подъехал сын местного шейха и потребовал впустить его, чтобы он мог удостовериться, что в поселке нет французских солдат, Трумпельдор согласился.
В это время на склонах гор собралось множество арабов. Очевидцы рассказывают, что сын шейха поднялся по лестнице на второй этаж и, вероятно, неожиданно бросил в склад боеприпасов, который охранялся четырьмя поселенцами, гранату.
В тот же миг арабы бросились в атаку на Тель-Хай. Трумпельдор выбежал во двор, чтобы принять участие в обороне, и был ранен в живот. Ему удалось доползти до кухни, там он, не теряя присутствия духа, велел своим товарищам тщательно вымыть руки и перевязать его рану.
Затем Трумпельдор, проявляя свойственное ему в бою хладнокровие, взял на себя руководство обороной Тель-Хая и не оставил поста, пока не подошло подкрепление из Кфар-Гилади. Поскольку семеро защитников поселка были убиты, а боеприпасы подошли к концу, Тель-Хай пришлось оставить.
Трумпельдора несли в Кфар-Гилади на носилках. В пути он скончался.
«Время мое сочтено, – произнес он незадолго до смерти. – Передайте всем: пусть держатся до последнего во имя еврейского народа». Последние его слова: «Тов ламут бе-ад-арцену» («Счастлив тот, кто умирает за родину»), – высечены на мемориале Трумпельдора в Тель-Хае. Эти слова приписывает ему народная молва. Согласно другой версии, Трумпельдор перед смертью смачно выматерился по-русски. Может быть, верно и то и другое?
Новая ситуация, складывавшаяся в связи с Первой мировой войной, – распад Османской империи, попытки Великобритании потеснить Францию, претендовавшую на Сирию и Палестину (позже она согласилась на международный контроль над Палестиной), дипломатическое искусство X. Вейцмана, занимавшего пост главы ВСО, а также опыт военного взаимодействия, обеспечили поддержку Лондона по созданию в Палестине еврейского национального очага. Она была оформлена 2 ноября 1917 г. Декларацией Бальфура, представлявшей собой письмо министра иностранных дел Великобритании видному сионистскому деятелю Ротшильду.
В семье Трумпельдора религиозные традиции не поддерживались. В юности Иосиф, идеалист по натуре, стал вегетарианцем и увлекся толстовским учением. Чтобы воспитать волю, он заставлял себя терпеть лишения, например спал на голом полу.
Обучаясь на зубного врача, Трумпельдор познакомился с небольшой группой толстовцев, которые намеревались осуществить свои принципы на практике и основать сельскохозяйственное товарищество. Еще совсем молодым Иосиф уверовал в идею создания сельскохозяйственных коммун в Палестине, однако в 1902 г., в возрасте двадцати двух лет, он был призван в русскую армию.
В 1904 г., выполняя опасное задание во время Русско-японской войны, на которую Иосиф отправился добровольцем, он был серьезно ранен. Ему ампутировали левую руку. Хотя Трумпельдор должен был быть освобожден от службы, он настоял на том, чтобы вернуться на фронт. Его отметили в специальном приказе по армии и повысили в звании до фельдфебеля.
Когда в 1905 г. Порт-Артур был взят, Трумпельдор попал в плен. В лагере он многое сделал для того, чтобы помочь товарищам по несчастью, и сформировал из солдат-евреев группу для переселения в Палестину. Вернувшись в Россию в 1906 г., Трумпельдор получил первый офицерский чин и Георгиевский крест за храбрость.
В Санкт-Петербурге Трумпельдор начал изучать юриспруденцию. В 1911 г. он организовал новую группу пионеров, отправившихся в Палестину, а в 1912 г. приехал туда сам, работал в поселениях Мигдал и Дегания на озере Киннерет и участвовал в защите жителей Нижней Галилеи от арабов.
Высокий, сильный, с благородными чертами лица, Трумпельдор славился тем, что одной рукой справлялся с работой, на которую другим не хватало и пары рук. Хотя он неоднократно подчеркивал важность обороны еврейских поселений Палестины, он в то же время был известен как сторонник мира с арабами. В Дегании Трумпельдор не раз ясно показывал всем, что, несмотря на физический недостаток, он не нуждается в посторонней помощи. Однажды, когда кто-то хотел помочь ему завязать шнурки на ботинках, Трумпельдор впал в ярость. Не любил он, когда за едой кто-нибудь подвигал поближе к нему солонку.
В те времена Палестина была отсталой и запущенной провинцией Османской империи. Там уже в течение трех десятилетий возникали новые еврейские поселения. Первые колонисты были выходцами из России и Румынии – их вдохновляла идея возвращения еврейского народа в Израиль. Эти пионеры основали Петах-Тикву и Ришон ле-Цион на прибрежной равнине, Зихрон-Яаков, Рош-Пину и Иесуд ха-Маалу в Галилее. Затем к ним присоединились молодые иерусалимские евреи, отцы которых занимались изучением Торы и Талмуда. Эти юноши тоже мечтали о еврейском возрождении на древней земле Израиля.
Герои Первой алии – первой волны еврейских иммигрантов – жили в тяжелых условиях, но продолжали строить все новые поселения и обрабатывать землю.
Одной из задач Ха-шомера («стражей») было установление достойных дружеских отношений с арабским населением. «Стражи» приглашали в свои палатки арабских земледельцев и бедуинов, угощали их кофе и вели долгие беседы о конях и оружии, как это принято на Востоке. Постепенно Ха-шомер завоевал уважение как арабов, так и евреев.
Вооруженные всадники, в одежде которых сочетались черкесские, бедуинские и русские элементы, выглядели очень романтично. Многие из них были людьми семейными, и их жены днем работали вместе с ними в поле, а ночью сопровождали их в караул. Члены Ха-шомера были среди основателей Дегании – первого кибуца на берегу Киннерета. В этой коммуне соблюдался принцип полного равенства.
Оказавшись перед необходимостью эффективно взаимодействовать с властями империи, Ха-шомер направил несколько человек изучать право в Константинополь. Среди них были Бен-Гурион и его друг Ицхак Бен-Цви, ставший впоследствии вторым президентом Израиля.
Еще во времена Моисея, а может быть и раньше, евреи заслужили репутацию отчаянных спорщиков. Те же свойства характера проявляли и первые палестинские колонисты. Особенно яростные споры возникли между поселенцами Первой и Второй алии.
Иммигранты, прибывшие в конце XIX в., нанимали на сельскохозяйственные работы арабов, которые удовлетворялись более скромной оплатой, чем евреи, и предпочитали бедуинскую и черкесскую охрану караулам Ха-шомера. Мечты пионеров Второй алии казались первопоселенцам несерьезными и не вызывали у них сочувствия.
И по возрасту, и по темпераменту Трумпельдор принадлежал ко Второй алии. Он трудился на полях Дегании, помогал в организации обороны еврейских поселений и несомненно симпатизировал идеалам Ха-шомера, хотя свидетельств о его членстве в этой организации не сохранилось. Однако, когда началась Первая мировая война, Трумпельдор пошел по собственному пути.
Большая часть ишува – так на иврите называли себя еврейские поселенцы – склонна была принять турецкое гражданство, опасаясь, что в противном случае турки изгонят евреев из Палестины как враждебно настроенных иностранцев. На этот счет споров между первыми поселенцами и иммигрантами Второй алии не возникало. Готовясь защищать еврейские деревни от становившихся все более агрессивными арабов, Ха-шомер стремился убедить турецкие власти в своей лояльности.
Трумпельдор не мог представить себе, что станет подданным Османской империи, и с несколькими тысячами палестинских евреев перебрался в Египет, где вместе с Жаботинским исподволь приступил к созданию еврейского боевого соединения. Вероятно, Трумпельдор решил, что дни оттоманского правления в Палестине сочтены. В то же время нет сомнения, что он до известной степени сохранил верность мундиру русского офицера и не забыл о русских боевых орденах, которыми был награжден.
После того как Сионский корпус расформировали, Трумпельдор повел борьбу за создание нового еврейского полка. Как и прежде, он объединился с Жаботинским, который пошел в британскую армию рядовым. Их обоих принял английский военный министр лорд Дерби, и в результате было принято решение о создании еврейских частей.
Большинство рекрутов составили еврейские иммигранты в Англии, откликнувшиеся на агитацию Жаботинского. Несколько батальонов, составленных из необстрелянных лондонских портных, должны были превратиться в Еврейский легион.
В легион со временем влились евреи из Америки, Канады и Палестины. Покинув Египет, легион пересек Синайскую пустыню и принял участие в палестинской кампании под началом генерала Алленби. В Иорданской долине легион занял стратегически важную позицию, имея задачей помешать туркам форсировать Иордан, однако в боевых действиях не участвовал, поскольку турки так и не двинулись с места.
Трумпельдор в легионе не служил. Медлительность, с которой формировалась еврейская часть, была ему не по нраву, и он отправился в революционную Россию. Там он надеялся создать большую еврейскую армию и прорваться с нею в Израиль через Кавказ.
В России Трумпельдор основал товарищество солдат-евреев. Кроме того, революционные власти дали свое согласие на формирование еврейского полка для защиты еврейского населения от немцев, но разрешение это было взято назад после заключения Брестского мира в 1918 г. Полк был распущен, организация самообороны объявлена вне закона, а Трумпельдор арестован.
Освободившись после кратковременного ареста, он сразу же создал организацию Хе-халуц («Пионер») – движение еврейской молодежи за переселение в Палестину. Став председателем Хе-халуца в 1919 г., Трумпельдор приступил к формированию первых групп переселенцев и их военному обучению.
Прибыв с небольшим числом пионеров в Константинополь, он, прежде чем направиться в Палестину, организовал информационное бюро и учебную базу для будущих иммигрантов. Оказавшись в Палестине, Трумпельдор столкнулся с расколом в Партии труда и начал предпринимать усилия по объединению двух основных фракций.
В 1920 г. Палестина была совсем не похожа на тот край, который Трумпельдор покинул в начале Первой мировой войны. Англичане изгнали турок, и Великобритания получила мандат на управление Палестиной от Лиги Наций. Кроме того, английское правительство опубликовало знаменитую Декларацию Бальфура, в которой выражалось «благоприятное отношение к созданию в Палестине национального очага для еврейского народа».
Мандат на управление Сирией (включая современный Ливан) Лига Наций передала Франции. Между Англией и Францией возникли определенные трения относительно границы между подмандатными территориями. Самый север Палестины, так называемый «Галилейский палец», где находились четыре еврейских поселения, стал своего рода «нейтральной зоной» между британской и французской подмандатными территориями.
Местные арабы-мусульмане стремились вытеснить из этого района французов и их союзников – арабов-христиан. Евреи же предпочитали сохранять нейтралитет. К сожалению, им не удалось остаться в стороне от конфликта.
После нескольких боев французы отвели свои войска на север, а арабские партизаны осадили еврейские деревни, жителей которых они подозревали в сотрудничестве с Францией. Две деревни, Хамру и Метулу, пришлось оставить. Два других поселения, Тель-Хай и Кфар-Гилади, продолжали сопротивление. Сразу после возвращения в Палестину Трумпельдор отправился в этот район и исходил его вдоль и поперек.
Он взял на себя оборону обеих деревень, а сам поселился в Тель-Хае, находившемся севернее и, следовательно, ближе к линии фронта. Военная служба, однако, не мешала Трумпельдору ежедневно выходить в поле с плугом. Что ни день он слал письма еврейским лидерам в Тель-Авив, требуя подкрепления.
В тель-авивских кругах не было единства относительно помощи северным поселениям. Даже старый соратник Трумпельдора Жаботинский, сионизм которого становился все более воинствующим, сомневался, хватит ли евреям на севере Галилеи бойцов и оружия, чтобы удержать за собой эти деревни.
У Трумпельдора подобных сомнений не было и в помине: евреи не должны бросать свои поля ни при каких обстоятельствах. Тем временем нападения арабских бандитов участились. Каковы были арабские силы, можно оценить по тому, что они справились с регулярными французскими частями, вооруженными артиллерией и пулеметами.
У евреев пушек не было. В Кфар-Гилади у двадцати трех взрослых жителей имелось восемнадцать винтовок, а в Тель-Хае у восемнадцати человек – шестнадцать винтовок. На каждую винтовку приходилось по сотне патронов.
Споры в Тель-Авиве не прекращались. В своем дневнике Трумпельдор писал: «Новое поколение сынов Израиля стоит на границе, готовое пожертвовать своей жизнью… а в сердце страны не прекращаются споры. Не опоздает ли помощь?».
В Тель-Хае центр поселка окружен стеной из черного базальта, что напоминает форт в стиле Дикого Запада. Над поселением зловеще нависают холмы, где легко спрятаться нападающим арабам. Сегодня, стоя посреди Тель-Хая, нетрудно вообразить себе и атаку, и то, как нападающие стреляли по поселку с окружающих высот. В основном здании фермы теперь расположен музей, где хранятся винтовки и образцы сельскохозяйственных орудий поселенцев.
Трумпельдор стремился поддерживать с арабскими соседями добрые отношения. Поэтому, когда к воротам Тель-Хая подъехал сын местного шейха и потребовал впустить его, чтобы он мог удостовериться, что в поселке нет французских солдат, Трумпельдор согласился.
В это время на склонах гор собралось множество арабов. Очевидцы рассказывают, что сын шейха поднялся по лестнице на второй этаж и, вероятно, неожиданно бросил в склад боеприпасов, который охранялся четырьмя поселенцами, гранату.
В тот же миг арабы бросились в атаку на Тель-Хай. Трумпельдор выбежал во двор, чтобы принять участие в обороне, и был ранен в живот. Ему удалось доползти до кухни, там он, не теряя присутствия духа, велел своим товарищам тщательно вымыть руки и перевязать его рану.
Затем Трумпельдор, проявляя свойственное ему в бою хладнокровие, взял на себя руководство обороной Тель-Хая и не оставил поста, пока не подошло подкрепление из Кфар-Гилади. Поскольку семеро защитников поселка были убиты, а боеприпасы подошли к концу, Тель-Хай пришлось оставить.
Трумпельдора несли в Кфар-Гилади на носилках. В пути он скончался.
«Время мое сочтено, – произнес он незадолго до смерти. – Передайте всем: пусть держатся до последнего во имя еврейского народа». Последние его слова: «Тов ламут бе-ад-арцену» («Счастлив тот, кто умирает за родину»), – высечены на мемориале Трумпельдора в Тель-Хае. Эти слова приписывает ему народная молва. Согласно другой версии, Трумпельдор перед смертью смачно выматерился по-русски. Может быть, верно и то и другое?
Новая ситуация, складывавшаяся в связи с Первой мировой войной, – распад Османской империи, попытки Великобритании потеснить Францию, претендовавшую на Сирию и Палестину (позже она согласилась на международный контроль над Палестиной), дипломатическое искусство X. Вейцмана, занимавшего пост главы ВСО, а также опыт военного взаимодействия, обеспечили поддержку Лондона по созданию в Палестине еврейского национального очага. Она была оформлена 2 ноября 1917 г. Декларацией Бальфура, представлявшей собой письмо министра иностранных дел Великобритании видному сионистскому деятелю Ротшильду.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента