Однако последствия таких, казалось бы, не совсем боевых потерь самым отрицательным образом сказывались на боеспособности наших танковых частей. Лишившись материального снабжения, например горючего, командиры Красной Армии вынуждены были сами уничтожать исправную боевую технику, чтобы она не досталась врагу. Это, кстати, одна из причин огромных потерь нашей техники.
Глава 5. Трагедия генерала Павлова
Глава 5. Трагедия генерала Павлова
Таким образом, хотя «внезапность нападения» сказывалась отрицательно на ходе боевых действий от первого до последнего дня Великой Отечественной войны, однако, касаясь крупных поражений Красной Армии, нельзя сказать, что внезапность – была их главной причиной.
Это подтверждается и тем, что за катастрофой 22 июня 1941 г. следовали не менее тяжелые катастрофы: под Киевом в сентябре 1941 г., под Вязьмой в октябре 1941 г., под Любанью в апреле – мае 1942 г., под Керчью и Харьковом в мае – июне 1942 г. Эти поражения уже невозможно объяснить внезапностью нападения или несвоевременным приведением наших войск в боевую готовность.
Вместе с тем, самым тяжелым нашим бедствием начала войны стало потеря управляемости войск, что особенно характерно было для войск Западного фронта.
Конечно, если бы руководство страны не сделало просчетов в оценке возможного времени нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, то наши потери и человеческие жертвы были бы значительно меньше. Но, как будет показано ниже, такая возможность тогда была только в теории, на практике ее не было.
В целом, отвечая на вопрос: ошибся ли И. В. Сталин в оценке возможного времени нападения Германии на нашу страну? За нас на этот вопрос ответили самый объективные судьи: время, сам ход событий Великой Отечественной войны и Великая Победа:
«Да, безусловно, ошибся и И. В. Сталин, но в частных вопросах. Страну он подготовил к войне в исключительно тяжелых внешних и внутренних условиях, в целом, более чем успешно. Запас прочности нашей страны и ее армии был огромен. Чтобы сохранить нашу страну, И. В. Сталин сделал все, что мог; на пределе, можно сказать, человеческих возможностей. Причем так, как никто из наших соотечественников сделать был не в силах.
Если искать тех, кто действительно допустил катастрофическую (смертельную для себя и собственного народа) ошибку в начале войны, то это – Гитлер и его генералы, начавшие войну против нашей страны. Они существенно переоценили свои возможности и сильно недооценили наши. В некоторых источниках утверждается, что в данном случае Гитлера ввели в заблуждение, что вполне вероятно, тайные агенты Запада, весьма заинтересованные в военном столкновении и взаимном уничтожении Германии и Советского Союза (России), одновременно.
Таким агентом был сам руководитель внешней разведки Германии адмирал Вильгельм Канарис, за что этот адмирал и был повешен на рояльной струне по приказу Гитлера в конце войны. Но к этому времени исход войны был очевиден, и фюреру пришлось вскоре самому отправляться в ад вслед за бывшим своим подчиненным, только в более комфортной обстановке, вместе с любимой женщиной. Подробно об этом будет сказано ниже.
Несмотря на изложенное, включая мало нас волнующую личную трагедию Гитлера, Канариса и других пособников фюрера, сами причины просчетов в оценке возможного времени нападения гитлеровской Германии на нашу страну представляют для нас исключительно важный материал. Это также один из важнейших уроков на будущее, повторение которого мы должны исключить во всех случаях
Вместе с тем почти все исследования, касающиеся запоздалого приведения в полную готовность войск приграничных военных округов, связывают часто с деятельностью и личной трагедией Дмитрия Григорьевича Павлова.
Личность Д. Г. Павлова заслуживает особого внимания, поскольку он был типичным крупным военачальником того времени; в его положении мог оказаться любой генерал или даже маршал Советского Союза. Его ошибки были типичными для советского генералитета, поэтому эти ошибки заслуживают особого анализа, так как они в концентрированном виде показывают причины наших неудач начала войны на всех участках огромного советско – германского фронта. Эти ошибки очень поучительны, поэтому остановимся на них более подробно.
Павлов Д. Г. – генерал армии, командующий приграничным Западным особым военным округом, Герой Советского Союза (с 21.06.1937), отличившийся в Испании и советско – финляндской войне. В июне 1940 г. этого видного в то время военачальника специально откомандировали в Белоруссию для наведения порядка в одном из запущенных еще со времен Уборевича округов.
Примерно за две недели до начала войны Павлов лично доложил И. В. Сталину, что переданная нашей заграничной агентурой информация о скоплении немецкой армии вдоль советских границ является очередной провокацией. Поэтому, мол, нет особых оснований для чрезвычайных действий. Свидетелем такого доклада был будущий Главный маршал авиации А. Е. Голованов.
Таким образом, Д. Г. Павлов, будучи крупным военачальником, вводил в заблуждение не только себя и своих подчиненных, но и И. В. Сталина.
Кроме того, находясь в Минске, Павлов не побеспокоился о создании себе защищенного командного пункта, оборудованного надежной связью с подчиненными ему частями и с центром. Что представляет защищенный командный пункт, приведем на примере так называемой немецкой штаб – квартиры в Цоссене, примерно в 30 километрах южнее Берлина. Штаб – квартира состояла из двух сооружений «Майбах-1», где помещались отделы генштаба командования сухопутных войск, и «Майбах-2» (на 300 метров южнее), где размещалось верховное командование вооруженных сил Германии.
Каждое сооружение состояло из 12 двухэтажных бомбоубежищ, построенных в виде подковы. Все убежища сообщались друг с другом подземным ходом. Сооружения имели автонономные источники электроснабжения, инженерные сети и другие системы жизнеобеспечения. Толщина железобетонных крыш бомбоубежищ составляла от 1–3 до 8 метров. В последнем случае бомбоубежище выдерживало прямое попадание 7–тонной авиабомбы.
Кроме того, штаб – кваритра имела в своем составе самую крупную в Германии телефонную станцию, расположенную на глубине 200 метров. Здесь сходились все провода для военных и важнейших гражданских сообщений, связывающие телефонные узлы всей Германии и других городов Европы. Все эти сооружения были закончены строительством еще в 1939 г.
Мощный защищенный пункт управления немцами был создан в Восточной Пруссии под названием «Вольфшанце» («Волчье логово»). Уже в ходе войны на оккупированной территории гитлеровцы успели построить подобные подземные защищенные командные пункты в районе городов Ровно и даже Смоленска.
Ничего даже подобного в Минске не было. Именно по этой причине, не имея надежной связи, Павлов уже в первые минуты войны надолго потерял управление подчиненными войсками округа. За что был, несмотря на свои прежние заслуги, очень сурово наказан.
Якобы за самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, за развал управления войсками командующий Западным фронтом генерал армии Павлов уже к началу июля был снят с должности, арестован и после скорого суда 28 июля 1941 г. расстрелян вместе со своими ближайшими помощниками: начальником штаба фронта генерал – майором Климовских В. Е., начальником связи фронта генерал – майором Григорьевым А. Т., а также бывшим командующим 4–й армией генерал – майором Коробковым А. А.
С нашей современной точки зрения, при всех ошибках Д. Г. Павлова и его помощников, с высшим командованием Западного особого военного округа обошлись неоправданно жестоко. Вредителями, тем более – врагами народа, они, безусловно, никогда не были. А результаты их действий – это следствие не только их слабой личной военной подготовки, но и вышестоящих начальников, которые обязаны были видеть недостатки подчиненных и принимать меры по устранению этих недостатков, вплоть до снятия таких лиц с занимаемых высоких должностей. Однако ни Тимошенко, ни Жуков этого не сделали. Более того, они еще больше усложнили положение командования Западного фронта своими несвоевременными и ошибочными приказами.
По нашему убеждению, личная трагедия Д. Г. Павлова и его товарищей по несчастию произошла потому, что они оказались на острие удара немецкой армии, их двух танковых групп.
С ними обошлись слишком жестоко. Разжалованные и пониженные в должностях и воинских званиях, бывшие генералы могли принести огромную пользу, командуя менее крупными воинскими объединениями и соединениями или даже отдельными частями.
Вместе с тем существует версия, подтверждающая якобы вопиющую личную безответственность командующего округа и его заместителя по политической части (более правильно – члена Военного совета округа). Согласно этой версии, вечером 21–го июня 1941 г., в то время как высшее военное руководство страны беспрерывно сообщало о нарастании активности немцев по ту сторону границы, командующий Западным особым военным округом Д. Г Павлов позволил себе, вместе с членом Военного совета округа корпусным комиссаром А. Ф. Фоминых и членами своих семей, отправиться в Дом офицеров на «Анну Каренину», в представлении гастролирующего тогда в Минске МХАТа.
При этом Павлов якобы приказал установить телефон ВЧ в коридоре театра и дважды в ходе спектакля отвечал на звонки из Москвы так, словно отвечает не из театра, а из штаба военного округа, где в тот момент ему полагалось находиться для управления войсками округа и координации своих действий с вышестоящими начальниками.
Поэтому, мол, стоит ли удивляться, что Директива № 1 «О приведении войск в боевую готовность» так и не поступила в подчиненные генералу армии Павлову войска.
Откуда известно об этих «подвигах» командующего округом? Якобы из переданных мемуарных записей его заместителя генерал – лейтенанта Фоминых, бывшего в то время членом Военного совета Западного особого военного округа. Кроме того, эти же сведенья также получены от А. Н. Колесова – офицера отдела культуры политуправления этого же военного округа. Именно этот офицер якобы в те часы дежурил у павловского ВЧ и приглашал генерала из ложи к аппарату.
В реальность подобного трудно поверить. Но, с другой стороны, нам доподлинно известно из текста мемуаров «Солдатский долг» одного из самых выдающихся военачальников Великой Отечественной войны Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, что он, будучи в то время командиром мехкорпуса и находясь в приграничной зоне, вместе со своими подчиненными, командирами дивизий, собирался утром 22 июня, на рассвете, на рыбалку. Только случай, появление на нашей стороне границы немецкого перебежчика, испортил удовольствие будущему Маршалу Советского Союза и его подчиненным половить на зорьке рыбу.
Так что нельзя сказать, что потеря бдительности в то время была характерна только для отдельных командиров и начальников, например, того же Д. Г. Павлова. Она, к нашему несчастию, носила массовый характер.
Но поход в театр, это – не рыбалка. По нашему убеждению, не мог командующий округом так демонстративно, при наличии огромного числа свидетелей, показывать свое легкомысленное отношение к выполнению своих весьма ответственных обязанностей. Если эта история, действительно, и имела место, то она была бы известна не только А. Ф. Фоминых и А. Н. Колесову, но и многим другим.
Но все же генерала армии, Героя Советского Союза Д. Г. Павлова расстреляли, причем, разумеется, это не могли сделать без согласия на это наркома обороны С. К. Тимошенко, или Начальника Генерального штаба Г. К. Жукова, а также самого И. В. Сталина.
Скорее всего, тогда, в условиях непрерывных, тяжелых поражений и крупных потерь, как никогда, сразу проявилась некомпетентность и слабая профессиональная подготовка крупных военачальников. В тех условиях эти качества командиров легко было принять за их личную недисциплинированность и недобросовестное отношение к выполнению своих обязанностей. Что, в принципе, было неверно, истинные причины наших поражений и потерь тогда имели системный характер и лежали гораздо глубже, о чем мы остановимся подробно ниже.
Тем не менее запоздалое приведение в полную готовность войск приграничных округов и потеря управления войсками в первые часы и даже дни войны – остается фактом. И в этом вина командующего Западным особым военным округом и его заместителей была очевидной.
В той обстановке, видимо, И. В. Сталин считал, что необходим был жестокий урок для всех командиров Красной Армии. Так воевать было нельзя. Командующим Западным фронтом, вместо генерала армии Павлова, был назначен Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Но, как показал ход дальнейших событий, расстрел Д. Г. Павлова и его ближайших помощников, не изменил, да он не мог существенно изменить, ситуацию на фронтах Великой Отечественной войны. Низкий уровень профессиональной подготовки для высшего звена советских военачальников в то время был всеобщий. Наша армия продолжала терпеть крупные поражения и отступать. Бывший командующий округом, генерал армии, Герой Советского Союза Павлов, по большому счету, оказался «козлом отпущения», поскольку принял собственные грехи и грубые просчеты вышестоящих начальников на себя.
28 июля 1941 года, буквально за несколько часов до расстрела, Д. Г. Павлов скажет суду: «Прошу доложить нашему правительству, что на Западном особом фронте измены и предательства не было. Все работали с большим напряжением. Мы в данное время сидим на скамье подсудимых не потому, что совершили преступление в период военных действий, а потому что недостаточно готовились к войне в мирное время».
Вот вещие слова патриота Родины, попавшего в безвыходное положение, осужденного на смерть, в ситуации, когда он уже ничего не мог сделать для Родины, кроме изречения исключительно важной вечной истины: готовиться к войне нужно всегда заблаговременно и не абы как, а со знанием военного дела. Но особо необходимо соблюдать бдительность, верить не словам, а только реальным делам вероятных противников. При наличии опасности (признаков) нападения на нашу страну, принимать самые срочные и жесткие меры по пресечению агрессии, вплоть до нанесения первыми упредительного удара всеми имеющимися силами по сосредоточившемуся к нападению противнику. Только в этом случае мы сможем обеспечить мир для своей страны и безопасную жизнь для своего народа.
Эта истина позволит нам и нашим потомкам избежать многих неожиданностей, грозящих существованию России как государству, а ее жителям – неисчислимыми бедствиями. В случае, конечно, ее усвоения, как и многих других уроков 22 июня 1941 года.
Меры, принятые советским руководством после 22 июня 1941 г., позволили быстро провести мобилизацию, перестроить экономику страны на военный лад. Если бы наша страна заблаговременно не готовилась к войне, то вряд ли за полгода наша армия смогла бы оправиться от удара, не только остановить агрессора, но и перейти в контрнаступление. Возросшее сопротивление советских войск, выдвижение из внутренних районов страны стратегических резервов, создание резервных фронтов и армий на направлении главных ударов немецких войск постепенно лишили агрессора всех преимуществ, которых гитлеровцы достигли в результате внезапности нападения на нашу страну.
Гитлеровский план молниеносной войны был сорван, фашистскому командованию пришлось перестраиваться и вести, по существу, новые, непредвиденные ими, оборонительные операции.
Итак, последствия внезапного нападения на нашу страну 22 июня 1941 г. следует отнести к одному из важнейших уроков Великой Отечественной войны. Этот урок состоит в том, что благодаря внезапности нападающий всегда получает серьезные односторонние преимущества, которые позволяют агрессору, как правило, уже в самом начале войны захватить стратегическую инициативу, и во многих случаях не выпускать ее до конца войны. Подвергшаяся внезапному нападению страна и ее армия оказывается в крайне невыгодном положении, которое очень сложно, а иногда и вообще невозможно исправить.
Вместе с тем ошибка высших руководителей нашей страны и армии, в определении времени начала войны, могла привести к еще более тяжелым последствиям, если бы не огромные усилия и жертвы нашего народа в процессе индустриализации промышленности, культурной революции и коллективизации сельского хозяйства. Именно они, эти непопулярные меры, за которые до сих пор проклинают И. В. Сталина, в конечном счете, решили исход смертельной схватки с врагом. Уже к концу первого года войны для «кота» Гитлера «масленица», обусловленная внезапностью нападения на нашу страну и одновременно крупными просчетами наших маршалов и генералов, в основном, закончилась. После этого у фюрера возникли неразрешимые проблемы, которые привели его, в конечном счете, к самоубийству, а Германию – к полному краху.
Все это сказано к тому, чтобы мы, русские люди, отбросили всякие иллюзии о том, что очередное нападение Запада, под руководством США, на нашу страну будет происходить иначе, чем в свое время это осуществил Гитлер. Что, мол, нас предупредят, что нас сохранят какие-то договоры о вечной дружбе, поцелуи, выпивки и совместные обеды руководителей стран во время их дружеских встреч, визитов и конференций.
Реалии сейчас таковы, что, если наши потенциальные противники почувствуют, что они смогут уйти от основательного ядерного возмездия, то они, безусловно, нападут на Россию, причем точно также, как и Гитлер – внезапно, и будут бить они нас всей мощью имеющихся у них сил, в том числе и ядерных. О какой-то ограниченной Третьей мировой войне не может быть и речи.
Кто в этом сомневается, пусть обратится к истории ядерных ударов американцев, самой «демократической» нации, по мирным жителям Хиросимы и Нагасаки.
Конечно, если бы руководство страны не сделало просчетов в оценке возможного времени нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, то наши потери и человеческие жертвы были бы значительно меньше. Но это, как будет показано ниже, возможно тогда было только в теории, на практике – нет.
В своих «историях» и многочисленных мемуарах так называемые «демократические» деятели, а также, в прошлом, почти все маршалы и генералы до сих пор обвиняют И. В. Сталина в несвоевременном согласовании Директивы № 1 «Военным советам западных приграничных округов о возможном нападении немцев 22–23.06.41 и мероприятиях по приведению войск в боевую готовность…». Кроме того, его обвиняют в том, что он «испортил» эту директиву, настояв на включении в ее текст предложения: «Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения».
Именно в этом критики И. В. Сталина увидели всю «соль» данной директивы, а не в следующем предложении: «Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников».
Однако наши маршалы и генералы и подчиненные им войска оказались не готовы к защите своего Отечества, то есть к тому, к чему они должны быть всегда готовы без всяких директив. Именно для этого их и содержит государство, а не для парадов на Красной площади. Уже только по этой причине наш народ имеет все основания считать своих маршалов и генералов непосредственными виновники трагедии 22 июня 1941 г. – самого крупного преступления ХХ века.
Тем более, это справедливо при том соотношении сил армий Советского Союза и гитлеровской Германии, которое реально сложилось на начало войны. Красная Армия, в целом, как минимум не уступала вермахту практически по всем показателям. Подробно соотношение сил противостоящих армий на начало войны будет показано в следующей главе.
Это, кстати, была одна из причин, почему И. В. Сталин, согласовав директиву № 1 о приведении наших войск в боевую готовность, уехал около 12 часов ночи (для себя необычно рано) 21 июня отдыхать, несмотря на тревожные сигналы с границы. Руководитель нашего государства, по – видимому, считал – и не без оснований, – что я, мол, подготовил страну к войне, теперь ваша очередь, маршалы и генералы, позаботиться о ее сохранении, для этого вас народ хлебом с черной икрой кормит, вот и выполняйте то, для чего вы предназначены.
Еще раз напомним фамилии главных виновников трагедии 22 июня 19421 г. и огромных наших потерь в первые годы Великой Отечественной войны. Тогда руководили Вооруженными Силами нашей страны народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков, а также их непосредственные подчиненные генералы, стало быть они несли личную ответственность за безопасность западных рубежей нашей Родины, со следующими границами ответственности:
– в Ленинградском военном округе: командующий генерал – лейтенант М. М. Попов, член Военного совета корпусной комиссар Н. Н. Климентьев, начальник штаба генерал – майор Д. Н. Никишев.
Командующие армиями, расположенными в этом округе: генерал – лейтенант Пшенников П. С. командующий 23–й армией; генерал – лейтенант Ф. Д. Гореленко командующий 7–й армией; генерал – лейтенант Фролов В. А. командующий 14–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 1600 км;
– в Прибалтийском особом военном округе: командующий генерал – полковник Ф. И. Кузнецов, член Военного совета корпусной комиссар П. А. Диброва, начальник штаба генерал – лейтенант П. С. Кленов.
Командующие армиями, расположенными в этом округе: генерал – майор Собенников И. П. командующий 8–й армией; генерал – лейтенант Морозов В. И. командующий 11–й армией; генерал – майор Берзарин Н. Э. командующий 27–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 300 км.
Побережье Балтийского моря, острова Эзель и Даго обязаны были оборонять Балтийский флот, а также 67–я стрелковая дивизия и 3–я отдельная бригада 27–ой армии.
– в Западном особом военном округе: командующий генерал армии Д. Г. Павлов, член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Фоминых, начальник штаба генерал – майор В. Е. Климовских.
Командующие армиями, расположенные в этом округе: генерал – лейтенант Кузнецов В. И., командующий 3–й армией; генерал – майор Коробков А. А., командующий 4–й армией; генерал – майор Голубев К. Д., командующий 10–й армией; генерал – майор Филатов П. М., командующий 13–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 470 км.
– в Киевском особом военном округе: командующий генерал – полковник М. П. Кирпонос, член Военного совета корпусной комиссар Н. Н. Вашугин, начальник штаба генерал – лейтенант М. А. Пуркаев.
Командующие армиями, расположенные в этом округе: генерал – майор Потапов М. И., командующий 5–й армией; генерал – лейтенант Музыченко И. Н., командующий 6–й армией; генерал – лейтенант Костенко Ф. Я., командующий 26–й армией и генерал – майор майор Понеделин П. Г. командующий 12–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 865 км от Влодавы до Липкан;
– в Одесском военном округе: командующий войсками генерал – полковник Я. Т. Черевиченко, член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Колобяков, начальник штаба генерал – майор М. В. Захаров.
Командиры дивизий, бригад, полков, подчиненные непосредственно командованию этого округа.
Начало войны с гитлеровской Германией убедительно показало, что практически весь упомянутый высший командный состав Красной Армии оказался, мягко говоря, не на высоте. Из-за слабой специальной подготовки наших высших военачальников были допущены крупные ошибки, приведших к катастрофическим потерям Красной Армии в живой силе и боевой технике.
Что касается начала войны, то в лучшую сторону стоит отметить наркома ВМФ Николая Герасимовича Кузнецова, который в отличие от многих сухопутных генералов всегда имел свое собственное мнение и не боялся высказать свою точку зрения любому начальнику.
Именно благодаря Н. Г. Кузнецову была обеспечена высокая боеготовность Флота, в том числе своевременное доведение до подчиненных Директивы № 1. Попытка врага внезапным налетом авиации вывести из строя боевые корабли и заминировать выходы из бухт военно – морских баз Черноморского и Балтийского флотов была сорвана кораблями и частями противовоздушной обороны указанных флотов.
Таким образом, Н. Г. Кузнецов своими действиями показал соотечественникам, прежде всего, конечно, И. В. Сталину, что Директива № 1 была отправлена своевременно, а все остальное, что произошло на нашей западной границе утром 22 июня 1941 г, – это результат деятельности наркома обороны Тимошенко и начальника Генерального штаба Жукова и их подчиненных.
Получалось, что нарком Военно – Морского Флота крупно «подставил» своих коллег из Красной Армии, показав И. В. Сталину их истинный «профессионализм» и понимание в военного дела. Такие дела «слишком умных» вышестоящие начальники не прощают. Он стал многим неугоден.
На Героя Советского Союза Н. Г. Кузнецова долго «охотились» обиженнее им коллеги, но окончательно изгнать умудренного опытом адмирала из Вооруженных Сил страны удалось только в 8 декабря 1955 г., после гибели в Севастопольской бухте линкора «Новороссийск».
Тогда, 29 ноября 1955 г., Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Г. К. Жуков по этому поводу направит специальный доклад в ЦК КПСС, в котором будет указано:
Это подтверждается и тем, что за катастрофой 22 июня 1941 г. следовали не менее тяжелые катастрофы: под Киевом в сентябре 1941 г., под Вязьмой в октябре 1941 г., под Любанью в апреле – мае 1942 г., под Керчью и Харьковом в мае – июне 1942 г. Эти поражения уже невозможно объяснить внезапностью нападения или несвоевременным приведением наших войск в боевую готовность.
Вместе с тем, самым тяжелым нашим бедствием начала войны стало потеря управляемости войск, что особенно характерно было для войск Западного фронта.
Конечно, если бы руководство страны не сделало просчетов в оценке возможного времени нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, то наши потери и человеческие жертвы были бы значительно меньше. Но, как будет показано ниже, такая возможность тогда была только в теории, на практике ее не было.
В целом, отвечая на вопрос: ошибся ли И. В. Сталин в оценке возможного времени нападения Германии на нашу страну? За нас на этот вопрос ответили самый объективные судьи: время, сам ход событий Великой Отечественной войны и Великая Победа:
«Да, безусловно, ошибся и И. В. Сталин, но в частных вопросах. Страну он подготовил к войне в исключительно тяжелых внешних и внутренних условиях, в целом, более чем успешно. Запас прочности нашей страны и ее армии был огромен. Чтобы сохранить нашу страну, И. В. Сталин сделал все, что мог; на пределе, можно сказать, человеческих возможностей. Причем так, как никто из наших соотечественников сделать был не в силах.
Если искать тех, кто действительно допустил катастрофическую (смертельную для себя и собственного народа) ошибку в начале войны, то это – Гитлер и его генералы, начавшие войну против нашей страны. Они существенно переоценили свои возможности и сильно недооценили наши. В некоторых источниках утверждается, что в данном случае Гитлера ввели в заблуждение, что вполне вероятно, тайные агенты Запада, весьма заинтересованные в военном столкновении и взаимном уничтожении Германии и Советского Союза (России), одновременно.
Таким агентом был сам руководитель внешней разведки Германии адмирал Вильгельм Канарис, за что этот адмирал и был повешен на рояльной струне по приказу Гитлера в конце войны. Но к этому времени исход войны был очевиден, и фюреру пришлось вскоре самому отправляться в ад вслед за бывшим своим подчиненным, только в более комфортной обстановке, вместе с любимой женщиной. Подробно об этом будет сказано ниже.
Несмотря на изложенное, включая мало нас волнующую личную трагедию Гитлера, Канариса и других пособников фюрера, сами причины просчетов в оценке возможного времени нападения гитлеровской Германии на нашу страну представляют для нас исключительно важный материал. Это также один из важнейших уроков на будущее, повторение которого мы должны исключить во всех случаях
Вместе с тем почти все исследования, касающиеся запоздалого приведения в полную готовность войск приграничных военных округов, связывают часто с деятельностью и личной трагедией Дмитрия Григорьевича Павлова.
Личность Д. Г. Павлова заслуживает особого внимания, поскольку он был типичным крупным военачальником того времени; в его положении мог оказаться любой генерал или даже маршал Советского Союза. Его ошибки были типичными для советского генералитета, поэтому эти ошибки заслуживают особого анализа, так как они в концентрированном виде показывают причины наших неудач начала войны на всех участках огромного советско – германского фронта. Эти ошибки очень поучительны, поэтому остановимся на них более подробно.
Павлов Д. Г. – генерал армии, командующий приграничным Западным особым военным округом, Герой Советского Союза (с 21.06.1937), отличившийся в Испании и советско – финляндской войне. В июне 1940 г. этого видного в то время военачальника специально откомандировали в Белоруссию для наведения порядка в одном из запущенных еще со времен Уборевича округов.
Примерно за две недели до начала войны Павлов лично доложил И. В. Сталину, что переданная нашей заграничной агентурой информация о скоплении немецкой армии вдоль советских границ является очередной провокацией. Поэтому, мол, нет особых оснований для чрезвычайных действий. Свидетелем такого доклада был будущий Главный маршал авиации А. Е. Голованов.
Таким образом, Д. Г. Павлов, будучи крупным военачальником, вводил в заблуждение не только себя и своих подчиненных, но и И. В. Сталина.
Кроме того, находясь в Минске, Павлов не побеспокоился о создании себе защищенного командного пункта, оборудованного надежной связью с подчиненными ему частями и с центром. Что представляет защищенный командный пункт, приведем на примере так называемой немецкой штаб – квартиры в Цоссене, примерно в 30 километрах южнее Берлина. Штаб – квартира состояла из двух сооружений «Майбах-1», где помещались отделы генштаба командования сухопутных войск, и «Майбах-2» (на 300 метров южнее), где размещалось верховное командование вооруженных сил Германии.
Каждое сооружение состояло из 12 двухэтажных бомбоубежищ, построенных в виде подковы. Все убежища сообщались друг с другом подземным ходом. Сооружения имели автонономные источники электроснабжения, инженерные сети и другие системы жизнеобеспечения. Толщина железобетонных крыш бомбоубежищ составляла от 1–3 до 8 метров. В последнем случае бомбоубежище выдерживало прямое попадание 7–тонной авиабомбы.
Кроме того, штаб – кваритра имела в своем составе самую крупную в Германии телефонную станцию, расположенную на глубине 200 метров. Здесь сходились все провода для военных и важнейших гражданских сообщений, связывающие телефонные узлы всей Германии и других городов Европы. Все эти сооружения были закончены строительством еще в 1939 г.
Мощный защищенный пункт управления немцами был создан в Восточной Пруссии под названием «Вольфшанце» («Волчье логово»). Уже в ходе войны на оккупированной территории гитлеровцы успели построить подобные подземные защищенные командные пункты в районе городов Ровно и даже Смоленска.
Ничего даже подобного в Минске не было. Именно по этой причине, не имея надежной связи, Павлов уже в первые минуты войны надолго потерял управление подчиненными войсками округа. За что был, несмотря на свои прежние заслуги, очень сурово наказан.
Якобы за самовольное оставление стратегических пунктов без разрешения высшего командования, за развал управления войсками командующий Западным фронтом генерал армии Павлов уже к началу июля был снят с должности, арестован и после скорого суда 28 июля 1941 г. расстрелян вместе со своими ближайшими помощниками: начальником штаба фронта генерал – майором Климовских В. Е., начальником связи фронта генерал – майором Григорьевым А. Т., а также бывшим командующим 4–й армией генерал – майором Коробковым А. А.
С нашей современной точки зрения, при всех ошибках Д. Г. Павлова и его помощников, с высшим командованием Западного особого военного округа обошлись неоправданно жестоко. Вредителями, тем более – врагами народа, они, безусловно, никогда не были. А результаты их действий – это следствие не только их слабой личной военной подготовки, но и вышестоящих начальников, которые обязаны были видеть недостатки подчиненных и принимать меры по устранению этих недостатков, вплоть до снятия таких лиц с занимаемых высоких должностей. Однако ни Тимошенко, ни Жуков этого не сделали. Более того, они еще больше усложнили положение командования Западного фронта своими несвоевременными и ошибочными приказами.
По нашему убеждению, личная трагедия Д. Г. Павлова и его товарищей по несчастию произошла потому, что они оказались на острие удара немецкой армии, их двух танковых групп.
С ними обошлись слишком жестоко. Разжалованные и пониженные в должностях и воинских званиях, бывшие генералы могли принести огромную пользу, командуя менее крупными воинскими объединениями и соединениями или даже отдельными частями.
Вместе с тем существует версия, подтверждающая якобы вопиющую личную безответственность командующего округа и его заместителя по политической части (более правильно – члена Военного совета округа). Согласно этой версии, вечером 21–го июня 1941 г., в то время как высшее военное руководство страны беспрерывно сообщало о нарастании активности немцев по ту сторону границы, командующий Западным особым военным округом Д. Г Павлов позволил себе, вместе с членом Военного совета округа корпусным комиссаром А. Ф. Фоминых и членами своих семей, отправиться в Дом офицеров на «Анну Каренину», в представлении гастролирующего тогда в Минске МХАТа.
При этом Павлов якобы приказал установить телефон ВЧ в коридоре театра и дважды в ходе спектакля отвечал на звонки из Москвы так, словно отвечает не из театра, а из штаба военного округа, где в тот момент ему полагалось находиться для управления войсками округа и координации своих действий с вышестоящими начальниками.
Поэтому, мол, стоит ли удивляться, что Директива № 1 «О приведении войск в боевую готовность» так и не поступила в подчиненные генералу армии Павлову войска.
Откуда известно об этих «подвигах» командующего округом? Якобы из переданных мемуарных записей его заместителя генерал – лейтенанта Фоминых, бывшего в то время членом Военного совета Западного особого военного округа. Кроме того, эти же сведенья также получены от А. Н. Колесова – офицера отдела культуры политуправления этого же военного округа. Именно этот офицер якобы в те часы дежурил у павловского ВЧ и приглашал генерала из ложи к аппарату.
В реальность подобного трудно поверить. Но, с другой стороны, нам доподлинно известно из текста мемуаров «Солдатский долг» одного из самых выдающихся военачальников Великой Отечественной войны Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, что он, будучи в то время командиром мехкорпуса и находясь в приграничной зоне, вместе со своими подчиненными, командирами дивизий, собирался утром 22 июня, на рассвете, на рыбалку. Только случай, появление на нашей стороне границы немецкого перебежчика, испортил удовольствие будущему Маршалу Советского Союза и его подчиненным половить на зорьке рыбу.
Так что нельзя сказать, что потеря бдительности в то время была характерна только для отдельных командиров и начальников, например, того же Д. Г. Павлова. Она, к нашему несчастию, носила массовый характер.
Но поход в театр, это – не рыбалка. По нашему убеждению, не мог командующий округом так демонстративно, при наличии огромного числа свидетелей, показывать свое легкомысленное отношение к выполнению своих весьма ответственных обязанностей. Если эта история, действительно, и имела место, то она была бы известна не только А. Ф. Фоминых и А. Н. Колесову, но и многим другим.
Но все же генерала армии, Героя Советского Союза Д. Г. Павлова расстреляли, причем, разумеется, это не могли сделать без согласия на это наркома обороны С. К. Тимошенко, или Начальника Генерального штаба Г. К. Жукова, а также самого И. В. Сталина.
Скорее всего, тогда, в условиях непрерывных, тяжелых поражений и крупных потерь, как никогда, сразу проявилась некомпетентность и слабая профессиональная подготовка крупных военачальников. В тех условиях эти качества командиров легко было принять за их личную недисциплинированность и недобросовестное отношение к выполнению своих обязанностей. Что, в принципе, было неверно, истинные причины наших поражений и потерь тогда имели системный характер и лежали гораздо глубже, о чем мы остановимся подробно ниже.
Тем не менее запоздалое приведение в полную готовность войск приграничных округов и потеря управления войсками в первые часы и даже дни войны – остается фактом. И в этом вина командующего Западным особым военным округом и его заместителей была очевидной.
В той обстановке, видимо, И. В. Сталин считал, что необходим был жестокий урок для всех командиров Красной Армии. Так воевать было нельзя. Командующим Западным фронтом, вместо генерала армии Павлова, был назначен Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Но, как показал ход дальнейших событий, расстрел Д. Г. Павлова и его ближайших помощников, не изменил, да он не мог существенно изменить, ситуацию на фронтах Великой Отечественной войны. Низкий уровень профессиональной подготовки для высшего звена советских военачальников в то время был всеобщий. Наша армия продолжала терпеть крупные поражения и отступать. Бывший командующий округом, генерал армии, Герой Советского Союза Павлов, по большому счету, оказался «козлом отпущения», поскольку принял собственные грехи и грубые просчеты вышестоящих начальников на себя.
28 июля 1941 года, буквально за несколько часов до расстрела, Д. Г. Павлов скажет суду: «Прошу доложить нашему правительству, что на Западном особом фронте измены и предательства не было. Все работали с большим напряжением. Мы в данное время сидим на скамье подсудимых не потому, что совершили преступление в период военных действий, а потому что недостаточно готовились к войне в мирное время».
Вот вещие слова патриота Родины, попавшего в безвыходное положение, осужденного на смерть, в ситуации, когда он уже ничего не мог сделать для Родины, кроме изречения исключительно важной вечной истины: готовиться к войне нужно всегда заблаговременно и не абы как, а со знанием военного дела. Но особо необходимо соблюдать бдительность, верить не словам, а только реальным делам вероятных противников. При наличии опасности (признаков) нападения на нашу страну, принимать самые срочные и жесткие меры по пресечению агрессии, вплоть до нанесения первыми упредительного удара всеми имеющимися силами по сосредоточившемуся к нападению противнику. Только в этом случае мы сможем обеспечить мир для своей страны и безопасную жизнь для своего народа.
Эта истина позволит нам и нашим потомкам избежать многих неожиданностей, грозящих существованию России как государству, а ее жителям – неисчислимыми бедствиями. В случае, конечно, ее усвоения, как и многих других уроков 22 июня 1941 года.
Меры, принятые советским руководством после 22 июня 1941 г., позволили быстро провести мобилизацию, перестроить экономику страны на военный лад. Если бы наша страна заблаговременно не готовилась к войне, то вряд ли за полгода наша армия смогла бы оправиться от удара, не только остановить агрессора, но и перейти в контрнаступление. Возросшее сопротивление советских войск, выдвижение из внутренних районов страны стратегических резервов, создание резервных фронтов и армий на направлении главных ударов немецких войск постепенно лишили агрессора всех преимуществ, которых гитлеровцы достигли в результате внезапности нападения на нашу страну.
Гитлеровский план молниеносной войны был сорван, фашистскому командованию пришлось перестраиваться и вести, по существу, новые, непредвиденные ими, оборонительные операции.
Итак, последствия внезапного нападения на нашу страну 22 июня 1941 г. следует отнести к одному из важнейших уроков Великой Отечественной войны. Этот урок состоит в том, что благодаря внезапности нападающий всегда получает серьезные односторонние преимущества, которые позволяют агрессору, как правило, уже в самом начале войны захватить стратегическую инициативу, и во многих случаях не выпускать ее до конца войны. Подвергшаяся внезапному нападению страна и ее армия оказывается в крайне невыгодном положении, которое очень сложно, а иногда и вообще невозможно исправить.
Вместе с тем ошибка высших руководителей нашей страны и армии, в определении времени начала войны, могла привести к еще более тяжелым последствиям, если бы не огромные усилия и жертвы нашего народа в процессе индустриализации промышленности, культурной революции и коллективизации сельского хозяйства. Именно они, эти непопулярные меры, за которые до сих пор проклинают И. В. Сталина, в конечном счете, решили исход смертельной схватки с врагом. Уже к концу первого года войны для «кота» Гитлера «масленица», обусловленная внезапностью нападения на нашу страну и одновременно крупными просчетами наших маршалов и генералов, в основном, закончилась. После этого у фюрера возникли неразрешимые проблемы, которые привели его, в конечном счете, к самоубийству, а Германию – к полному краху.
Все это сказано к тому, чтобы мы, русские люди, отбросили всякие иллюзии о том, что очередное нападение Запада, под руководством США, на нашу страну будет происходить иначе, чем в свое время это осуществил Гитлер. Что, мол, нас предупредят, что нас сохранят какие-то договоры о вечной дружбе, поцелуи, выпивки и совместные обеды руководителей стран во время их дружеских встреч, визитов и конференций.
Реалии сейчас таковы, что, если наши потенциальные противники почувствуют, что они смогут уйти от основательного ядерного возмездия, то они, безусловно, нападут на Россию, причем точно также, как и Гитлер – внезапно, и будут бить они нас всей мощью имеющихся у них сил, в том числе и ядерных. О какой-то ограниченной Третьей мировой войне не может быть и речи.
Кто в этом сомневается, пусть обратится к истории ядерных ударов американцев, самой «демократической» нации, по мирным жителям Хиросимы и Нагасаки.
Конечно, если бы руководство страны не сделало просчетов в оценке возможного времени нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, то наши потери и человеческие жертвы были бы значительно меньше. Но это, как будет показано ниже, возможно тогда было только в теории, на практике – нет.
В своих «историях» и многочисленных мемуарах так называемые «демократические» деятели, а также, в прошлом, почти все маршалы и генералы до сих пор обвиняют И. В. Сталина в несвоевременном согласовании Директивы № 1 «Военным советам западных приграничных округов о возможном нападении немцев 22–23.06.41 и мероприятиях по приведению войск в боевую готовность…». Кроме того, его обвиняют в том, что он «испортил» эту директиву, настояв на включении в ее текст предложения: «Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения».
Именно в этом критики И. В. Сталина увидели всю «соль» данной директивы, а не в следующем предложении: «Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников».
Однако наши маршалы и генералы и подчиненные им войска оказались не готовы к защите своего Отечества, то есть к тому, к чему они должны быть всегда готовы без всяких директив. Именно для этого их и содержит государство, а не для парадов на Красной площади. Уже только по этой причине наш народ имеет все основания считать своих маршалов и генералов непосредственными виновники трагедии 22 июня 1941 г. – самого крупного преступления ХХ века.
Тем более, это справедливо при том соотношении сил армий Советского Союза и гитлеровской Германии, которое реально сложилось на начало войны. Красная Армия, в целом, как минимум не уступала вермахту практически по всем показателям. Подробно соотношение сил противостоящих армий на начало войны будет показано в следующей главе.
Это, кстати, была одна из причин, почему И. В. Сталин, согласовав директиву № 1 о приведении наших войск в боевую готовность, уехал около 12 часов ночи (для себя необычно рано) 21 июня отдыхать, несмотря на тревожные сигналы с границы. Руководитель нашего государства, по – видимому, считал – и не без оснований, – что я, мол, подготовил страну к войне, теперь ваша очередь, маршалы и генералы, позаботиться о ее сохранении, для этого вас народ хлебом с черной икрой кормит, вот и выполняйте то, для чего вы предназначены.
Еще раз напомним фамилии главных виновников трагедии 22 июня 19421 г. и огромных наших потерь в первые годы Великой Отечественной войны. Тогда руководили Вооруженными Силами нашей страны народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, начальник Генерального штаба генерал армии Г. К. Жуков, а также их непосредственные подчиненные генералы, стало быть они несли личную ответственность за безопасность западных рубежей нашей Родины, со следующими границами ответственности:
– в Ленинградском военном округе: командующий генерал – лейтенант М. М. Попов, член Военного совета корпусной комиссар Н. Н. Климентьев, начальник штаба генерал – майор Д. Н. Никишев.
Командующие армиями, расположенными в этом округе: генерал – лейтенант Пшенников П. С. командующий 23–й армией; генерал – лейтенант Ф. Д. Гореленко командующий 7–й армией; генерал – лейтенант Фролов В. А. командующий 14–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 1600 км;
– в Прибалтийском особом военном округе: командующий генерал – полковник Ф. И. Кузнецов, член Военного совета корпусной комиссар П. А. Диброва, начальник штаба генерал – лейтенант П. С. Кленов.
Командующие армиями, расположенными в этом округе: генерал – майор Собенников И. П. командующий 8–й армией; генерал – лейтенант Морозов В. И. командующий 11–й армией; генерал – майор Берзарин Н. Э. командующий 27–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 300 км.
Побережье Балтийского моря, острова Эзель и Даго обязаны были оборонять Балтийский флот, а также 67–я стрелковая дивизия и 3–я отдельная бригада 27–ой армии.
– в Западном особом военном округе: командующий генерал армии Д. Г. Павлов, член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Фоминых, начальник штаба генерал – майор В. Е. Климовских.
Командующие армиями, расположенные в этом округе: генерал – лейтенант Кузнецов В. И., командующий 3–й армией; генерал – майор Коробков А. А., командующий 4–й армией; генерал – майор Голубев К. Д., командующий 10–й армией; генерал – майор Филатов П. М., командующий 13–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 470 км.
– в Киевском особом военном округе: командующий генерал – полковник М. П. Кирпонос, член Военного совета корпусной комиссар Н. Н. Вашугин, начальник штаба генерал – лейтенант М. А. Пуркаев.
Командующие армиями, расположенные в этом округе: генерал – майор Потапов М. И., командующий 5–й армией; генерал – лейтенант Музыченко И. Н., командующий 6–й армией; генерал – лейтенант Костенко Ф. Я., командующий 26–й армией и генерал – майор майор Понеделин П. Г. командующий 12–й армией. Общая протяженность фронта прикрытия около 865 км от Влодавы до Липкан;
– в Одесском военном округе: командующий войсками генерал – полковник Я. Т. Черевиченко, член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Колобяков, начальник штаба генерал – майор М. В. Захаров.
Командиры дивизий, бригад, полков, подчиненные непосредственно командованию этого округа.
Начало войны с гитлеровской Германией убедительно показало, что практически весь упомянутый высший командный состав Красной Армии оказался, мягко говоря, не на высоте. Из-за слабой специальной подготовки наших высших военачальников были допущены крупные ошибки, приведших к катастрофическим потерям Красной Армии в живой силе и боевой технике.
Что касается начала войны, то в лучшую сторону стоит отметить наркома ВМФ Николая Герасимовича Кузнецова, который в отличие от многих сухопутных генералов всегда имел свое собственное мнение и не боялся высказать свою точку зрения любому начальнику.
Именно благодаря Н. Г. Кузнецову была обеспечена высокая боеготовность Флота, в том числе своевременное доведение до подчиненных Директивы № 1. Попытка врага внезапным налетом авиации вывести из строя боевые корабли и заминировать выходы из бухт военно – морских баз Черноморского и Балтийского флотов была сорвана кораблями и частями противовоздушной обороны указанных флотов.
Таким образом, Н. Г. Кузнецов своими действиями показал соотечественникам, прежде всего, конечно, И. В. Сталину, что Директива № 1 была отправлена своевременно, а все остальное, что произошло на нашей западной границе утром 22 июня 1941 г, – это результат деятельности наркома обороны Тимошенко и начальника Генерального штаба Жукова и их подчиненных.
Получалось, что нарком Военно – Морского Флота крупно «подставил» своих коллег из Красной Армии, показав И. В. Сталину их истинный «профессионализм» и понимание в военного дела. Такие дела «слишком умных» вышестоящие начальники не прощают. Он стал многим неугоден.
На Героя Советского Союза Н. Г. Кузнецова долго «охотились» обиженнее им коллеги, но окончательно изгнать умудренного опытом адмирала из Вооруженных Сил страны удалось только в 8 декабря 1955 г., после гибели в Севастопольской бухте линкора «Новороссийск».
Тогда, 29 ноября 1955 г., Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Г. К. Жуков по этому поводу направит специальный доклад в ЦК КПСС, в котором будет указано: