Страница:
Вскоре появился Джуп с чаем на подносе и поинтересовался, не чувствует ли она себя лучше и не нужно ли ей чего-нибудь. Дейзи вежливо поблагодарила его.
— Нет, спасибо.
Она выпила чай, прикидывая, долго ли ей оставаться в заточении. До самого вечера, пока они не уедут? А обед ей тоже принесут на подносе? На вопросы ответил доктор Хьюизма, который тихо вошел и сел напротив нее.
— Вы должны простить меня. Я не подозревал, что у вас от усталости разболелась голова. Дейзи брякнула, не подумав:
— Нет у меня никакой усталости и голова не болит. Просто ваша невеста, надо полагать, от избытка доброты предложила мне немного передохнуть.
Дейзи не сказала бы, что ей понравилось выражение, промелькнувшее на его лице, но к ней он обратился приятным голосом:
— В таком случае, может быть, нам чего-нибудь выпить перед обедом?
— С удовольствием. Мне так нравится эта комната!
— Здесь останавливается мама, когда навещает меня.
— Тогда понятно, почему у меня чувство, что она обитаема. Я имею в виду письма, шитье, вязанье. Здесь витает дух счастья.
Он взглянул на нее задумчиво:
— Пожалуй, вы правы.
Они выпили, после чего пообедали, и Джетт увела Дейзи собираться в путь. Ведерко для охлаждения вина было в порядке, ее чемодан поместили в багажник, а сама она удобно устроилась в машине. Убедившись, что девушке удобно, Джулиус погрузился в свои мысли. Определенно, его строгий профиль не вдохновлял на бесцельный разговор, чему Дейзи была только рада.
Глава 4
— Нет, спасибо.
Она выпила чай, прикидывая, долго ли ей оставаться в заточении. До самого вечера, пока они не уедут? А обед ей тоже принесут на подносе? На вопросы ответил доктор Хьюизма, который тихо вошел и сел напротив нее.
— Вы должны простить меня. Я не подозревал, что у вас от усталости разболелась голова. Дейзи брякнула, не подумав:
— Нет у меня никакой усталости и голова не болит. Просто ваша невеста, надо полагать, от избытка доброты предложила мне немного передохнуть.
Дейзи не сказала бы, что ей понравилось выражение, промелькнувшее на его лице, но к ней он обратился приятным голосом:
— В таком случае, может быть, нам чего-нибудь выпить перед обедом?
— С удовольствием. Мне так нравится эта комната!
— Здесь останавливается мама, когда навещает меня.
— Тогда понятно, почему у меня чувство, что она обитаема. Я имею в виду письма, шитье, вязанье. Здесь витает дух счастья.
Он взглянул на нее задумчиво:
— Пожалуй, вы правы.
Они выпили, после чего пообедали, и Джетт увела Дейзи собираться в путь. Ведерко для охлаждения вина было в порядке, ее чемодан поместили в багажник, а сама она удобно устроилась в машине. Убедившись, что девушке удобно, Джулиус погрузился в свои мысли. Определенно, его строгий профиль не вдохновлял на бесцельный разговор, чему Дейзи была только рада.
Глава 4
Молчание, надолго воцарившееся в машине, успокаивало: так молчат старые друзья, без слов понимающие друг друга. Дейзи тихонько вздохнула и стала думать о своем. Отец так обрадуется ведерку! Добраться с ним из Хариджа будет трудновато, одно утешение, что в своей стране с трудностями легче справляться.
В Хоэке мистер Хьюизма любезным, но не допускающим никаких возражений тоном попросил ее остаться в машине. Он долго отсутствовал и появился тогда, когда девушка уже собиралась идти его искать.
— Нам пора отправляться на борт, — сообщил он ей.
— Но я еще никому не предъявляла свой билет.
— Билеты у меня. Вы можете сдать свой в Харидже.
— Деньги я вам верну.
— Как хотите.
Он присоединился к очереди машин, въезжающих на борт.
Вскоре Дейзи оказалась на палубе и почувствовала, как ее подталкивают по лестнице наверх.
— Верхняя палуба, — сказал Джулиус. Держа в руках ее сумку с ночными принадлежностями, он показывал, куда идти.
Там было тихо. Проводница довела их до кают.
— Жду вас в ресторане через десять минут, объявил Джулиус, направляясь к себе.
Дейзи огляделась вокруг. Каюта была маленькой, но очень удобной. Первый класс! Небось стоит бешеных денег. И где ресторан? Она причесала растрепавшиеся волосы, привела в порядок макияж и села на кровать. Десять минут давно истекли, но Дейзи все еще колебалась. Ждет в ресторане! А вдруг ей не хочется туда идти? Беда в том, что ей хотелось, и очень. Во-первых, она была голодна, а во-вторых, ей нравилось общество молчаливого доктора.
Очень довольный, он сидел в ресторане и поднялся навстречу, когда девушка задержалась в дверях.
— Что-нибудь выпьете? Для профилактики — в это время года бывает сильная качка.
— Спасибо, — ответила Дейзи. — Но когда мы переправлялись в Голландию, я не страдала от морской болезни.
Его тонкие губы слегка дрогнули.
— Как насчет сухого шерри? И поесть, это всегда хорошо.
Во время ужина они разговаривали обо всем понемногу, но ни разу не коснулись темы ее пребывания в Амстердаме. Наконец утомленная Дейзи выразила желание отправиться к себе в каюту. Он не пытался ее задержать.
— Мы причаливаем около семи. Чай с тостами вам принесут в полседьмого, а позавтракаем мы попозже.
Он не дал ей ответить, сразу же пожелав спокойной ночи. Но в конце концов, вопрос с завтраком можно решить и утром. Как только они прибудут в Харидж, она заберет ведерко, позвонит отцу и сделает так, как тот посчитает нужным.
Качка обещала быть сильной. Дейзи чувствовала тошноту, укладываясь на узкой кровати, но уснула раньше, чем решила, есть ли у нее морская болезнь или нет.
Девушку разбудила официантка, которая принесла чай с тостами и предупредила, что паром скоро причаливает.
— Очень тяжелая переправа, — пожаловалась женщина.
Определенно, судно все еще качало, и поэтому процесс одевания затянулся. Правда, тошноты не было, Дейзи чувствовала себя как обычно. Отыскивая дорогу на палубу, она подумала, в порядке ли Хьюизма, и решила, что да. Трудно было представить его немощным. Девушка увидела его сразу. Он облокотился на перила и наблюдал, как паром заходит в гавань. У него, наверное, были глаза на затылке, потому что он повернулся к ней, когда она шла через палубу.
Что-то в этой девушке трогало Джулиуса. Конечно, не ее внешность, хотя она восхитительно улыбалась и у нее были красивые глаза. Огромные, лучащиеся… чем? Он поискал подходящее слово и нашел: добротой. Хелен посчитала се скучной, дурно одетой и слишком скованной. Но он знал, что это не так, и хотел узнать о Дейзи больше.
Джулиус пошел ей навстречу. А потом они вместе смотрели, как приближается берег, спустились на палубу, где находились машины, сели в «роллс-ройс».
— Если вы не против, высадите меня с вещами сразу, как мы пройдем таможню.
— И что вы будете делать, Дейзи?
— Позвоню отцу.
— Я позвонил ему вчера перед отъездом. Я довезу вас до дома — вас и ваше ведерко. Она повернулась к нему:
— Это же далеко!
— Нам по пути, я еду к своим друзьям. Помните, я уже гостил у них, когда мы гуляли с вами по берегу?
— Ах, да. Так здорово! Почему вы не сказали об этом раньше?
— Опасался, что вы откажетесь наотрез. Она задумалась над его словами.
— Может быть, — она улыбнулась, — хотя теперь я очень рада, что меня довезут до самого дома. Спасибо вам.
— Не за что. Мне нравится ваша компания.
— Правда? Но вы же всю дорогу молчали. Я думала, вы ругаете себя за то, что предложили меня подвезти.
— Вовсе нет, Дейзи. Вы ведь не та девушка, которая ждет, что ее будут развлекать пустыми разговорами?
— Нет. Молчание мне даже нравится. Всегда есть, о чем подумать.
Он взглянул на нее, выразив полное согласие. Ему тоже предстояло о многом подумать.
Они прошли таможенный досмотр и были на пути в Колчестер, когда он предложил остановиться на завтрак, после чего они продолжили путь. Движение не было интенсивным, Джулиус вел машину быстро, по-прежнему почти не разговаривая, предоставив Дейзи возможность любоваться зимним пейзажем. Как только он свернул к Солсбери, она позволила приятному волнению, вызванному приближением к дому, захватить ее.
Проехав через Солсбери, Хьюизма сбавил скорость, и Дейзи вопросительно посмотрела на него.
— Ланч, — коротко сказал он. — При выезде на трассу есть хороший ресторан.
Он притормозил в маленькой деревушке и проехал через ворота к большому дому в центре двора. Внутри их ожидали гостеприимный камин в баре и красивая столовая. Дейзи не могла скрыть своего удовольствия. Они устроились в баре, чтобы выпить шерри и внимательно изучить меню. Еда оказалась превосходной. Доктор Хьюизма, словно позабыв о своем молчании, снова стал приятным собеседником, каким был во время их прогулок по берегу моря.
После ланча — снова дорога. Не доезжая до Эксетера, они свернули и поехали вдоль побережья по узким дорогам Девоншира.
— Мама с удовольствием угостит вас чаем, сказала Дейзи, когда он повернул на загородную дорогу, ведущую к ее дому.
— Это очень любезно, но мне лучше не задерживаться. Я приехал к друзьям всего на пару дней.
Дейзи покраснела. Хотя он произнес эти слова, как обычно, спокойно, она почувствовала унижение. Какая глупость — приглашать его на чай. Он доставил ее домой, но это не повод полагать, что он пожелает дальнейшего развития их отношений.
— Да, конечно, — произнесла она безжизненным голосом и добавила, что скоро стемнеет.
Джулиус, заметив ее румянец, прекрасно понял, о чем она думает. Пожалуй, его отказ действительно прозвучал резковато. А может быть, это к лучшему? Доктор начинал находить ее очень интересной и сожалел, что они больше не встретятся.
Когда они остановились напротив антикварного магазина, улица городка была пустынной. В окне горел свет, и дверь сразу же открылась, выпустив мистера Гилларда.
Джулиус вылез из машины, открыл дверцу для Дейзи и спокойно ждал окончания родственных объятий. Антиквар повернулся к нему и крепко пожал его руку.
— Так любезно с вашей стороны, — заметил он. — Мы очень благодарны. Пойдемте в дом, там накрыто к чаю.
Джулиус слегка пожал плечами. Что же, еще полчаса в приятной компании не причинят вреда. На прощание можно.
Дейзи бегом поднялась к матери.
— Наконец-то я дома. Здорово! У меня накопилось так много рассказов о…
Она замолкла при виде отца и доктора, входивших в комнату. Девушка радостно улыбнулась молодому человеку: все-таки передумал. И он, увидев ее улыбку, пожалел, что их дороги расходятся. Во время чаепития доктор сидел рядом с миссис Гиллард и успокаивал ее насчет здоровья дочери. Потом он разговорился с антикваром Гиллардом о господине Фриске и ведерке для охлаждения вина, после чего они легко переключились на тему старины. За чаем Дейзи сидела тихонечко, почти ничего не говорила и желала лишь одного — чтобы время остановилось.
Конечно, такого не бывает. Вскоре Джулиус поднялся, поблагодарил за чай, предложил достать ведерко из машины, а потом пожал Дейзи руку. Попрощался с ней дружеским, но сдержанным тоном.
Наконец он ушел.
Дейзи начала убирать со стола, а мать подошла к окну посмотреть, как отъезжает гость.
— Красивая машина, — заметила она. — И какой приятный молодой человек! Вероятно, положение врача обязывает к таким прекрасным манерам.
Дейзи согласилась, но таким тихим голосом, что мать бросила на нее быстрый взгляд и добавила:
— Ты сможешь нам рассказать все сегодня вечером, дорогая. Пойди и распакуй свои вещи, а я позабочусь об ужине.
Целый вечер Дейзи давала подробный отчет о своем пребывании в Голландии. В деталях расписав доставку ширмы и общение с господином Фриске, она сумела отвлечь внимание родителей от доктора Хьюизмы.
В тот же вечер доктор, ужиная с друзьями, объяснял им причину своего внезапного приезда.
— Извините, что не предупредил. С Дейзи я познакомился, когда был здесь в прошлый раз, а потом мы случайно несколько раз встречались на прогулке. После всех ее злоключений я чувствовал себя просто обязанным помочь девушке благополучно вернуться домой с этим громоздким ведром!
Хозяйка сочувственно произнесла:
— Бедняжка — упасть в канал, а потом подвергнуться нападению! Такая милая и разумная девушка. Знаешь, ее здесь очень любят, только молодые люди обходят стороной. Конечно, их больше интересуют смазливенькие мордашки.
На следующее утро за завтраком хозяйка спросила Джулиуса, назначен ли день свадьбы.
— Хелен замуж не торопится. Ведет бурную светскую жизнь: собирается в Швейцарию покататься на лыжах, а потом друзья пригласили ее в Калифорнию.
В разговор вмешался хозяин:
— Жаль. Я тут присмотрел одно украшеньице, которое ты мог бы подарить невесте. Кстати, как раз в той самой антикварной лавочке, где ты чаевничал вчера вечером. На прошлой неделе мистер Гиллард показал мне необыкновенно красивую брильянтовую брошь в форме банта. Забавно, но я сразу подумал о твоей Хелен — она так блистательна! Я, конечно, тут же собрался заложить дом и купить брошь для Грейс, — он улыбнулся жене, — но она отговорила меня.
Доктор передал чашку, чтобы ему налили еще кофе.
— Не сомневаюсь, что бриллиантовый бант придется по вкусу Хелен. Возможно, я взгляну на брошь.
Джулиус, обретший законное право еще раз увидеться с Дейзи, воспрял духом.
Дейзи оглянулась, когда звякнул дверной колокольчик. Отец находился в своем кабинете, а она приступила к привычным обязанностям — подвязывала ценники к коллекции фарфоровых фигурок. Амстердам уже начинал казаться сном, но Джулиус Хьюизма, направляющийся к ней через людный магазин, сделал сон явью. Она отставила фарфоровые украшения и, несмотря на дрожание рук, смогла поздороваться с ним ровным голосом.
— Уже вся в работе, Дейзи? А отпусков у вас не бывает?
— Ну, поездка в Голландию и была в своем роде отпуском. Вы к отцу?
— Мне сказали, что у него есть очень красивая брошь. Хотелось бы посмотреть.
Она привела отца, и мужчины прошли в кабинет. Зачем мистер Хьюизма пришел в магазин? Отец вроде бы не приглашал его вчера вечером.
Дверь в кабинет приоткрылась, и отец позвал:
— Дейзи, можно тебя?
Двое мужчин стояли у стола, глядя на брошь, которая лежала в бархатном темно-синем футляре. Она вся сверкала и переливалась, и девушка невольно воскликнула:
— Какая прелесть!
Отец осторожно коснулся броши пальцем:
— Да, красивая. Но очень грязная. — Он взглянул на Хьюизму. — Я не могу отдать вам ее в таком состоянии.
— Мне не к спеху, брошь понадобится ближе к лету — это будет свадебным подарком моей невесте. Но мне хотелось бы купить брошь. — Он на мгновение замолчал, осененный внезапной идеей. — Сегодня я возвращаюсь домой, а брошь оставлю вам почистить. Вы не против? Сюда мне скоро не выбраться; так, может, Дейзи доставит ее, когда все будет готово? — Он улыбнулся. — После ширмы и ведерка с брошью она справится без труда.
— Конечно, такая маленькая вещица особых хлопот ей не причинит. На чистку броши потребуется некоторое время, думаю, пара недель.
Оба посмотрели на Дейзи: Джулиус — с вопросительно поднятыми бровями, отец — с любовью. Дейзи поняла: они ждут, что она ответит.
— Я согласна, — сказала она.
В тот же самый миг доктор Хьюизма осознал: ни в коем случае нельзя позволять Дейзи разъезжать с брошью одной: на нее опять могут напасть грабители.
Наконец все денежные вопросы были обсуждены, и вскоре мужчины поднялись наверх, чтобы поговорить обо всем, теперь уже за кофе. Дейзи осталась в магазине и продала пару латунных подсвечников и медную грелку молодой американской чете, проводящей в Англии медовый месяц. Тронутая их откровенным счастьем, Дейзи отдала им грелку за меньшую цену, чем было проставлено на ярлыке.
Она тоже чувствовала себя счастливой. Значит, они видятся не в последний раз. Пусть их встреча в Амстердаме будет деловой, пусть недолгой, но она будет.
Их пути пересекались несколько раз, и она успела привязаться к Джулиусу как… к другу. Девушка поспешно переключила мысли на брошь: лучшего подарка для невесты не придумаешь.
Когда отец с доктором вернулись в магазин, она покупала маленький чайник веджвудской работы у престарелой женщины. Вещь была подлинной, с фигуркой на крышке, и стоила гораздо больше, чем запросила леди. К тому времени, когда она заплатила довольной хозяйке истинную цену чайника, доктор Хьюизма уже ушел.
Приведением броши в надлежащий вид занялась Дейзи: у нее хватало терпения на кропотливую работу. Каждый день она тратила по несколько часов на реставрацию броши, стараясь довести ее до первоначального блеска. Дейзи не торопилась. Отец сказал, что в этом нет необходимости. К тому же надо было следить за магазином, когда он отлучался по делам.
Прошла неделя, другая, и к середине третьей работа была завершена. Отец придирчиво осмотрел брошь, а потом бережно ее упаковал. Дейзи готова была отправиться в Голландию в любой день.
Вернувшись в Амстердам, доктор Хьюизма сразу же вышел на работу и только спустя несколько дней нанес визит Хелен.
— Джулиус, эта больница тебя убьет, — завела та свою обычную песню. — У тебя было бы гораздо больше частной практики, если бы ты отказался от этих бесконечных дежурств. Неужели тебя некому заменить?
Она принарядилась в тот вечер — шикарное платье, красивый макияж, — готовясь очаровывать. Но на Джулиуса ее чары не действовали, а постоянные упреки в занятости начинали злить. Он и сам понимал, что проводит много дней, а то и ночей со своими маленькими больными, но ведь Хелен знала об этом, когда соглашалась выйти за него замуж. Теперь стало очевидно, что ее совершенно не интересует его работа, значит, будут раздражать прерванные обеды, ночные вызовы и срочные полеты за границу. Что делать? Он человек порядочный. Он просил ее выйти за него замуж, он был в нее влюблен, но этого оказалось недостаточно, и в этом не ее вина.
— Хелен, моя работа — это моя жизнь. Мои пациенты слишком много для меня значат. Если бы ты захотела прийти в больницу и встретиться с некоторыми малышами, ты бы все поняла сама.
Хелен прошла через комнату и села рядом с ним на диване.
— Ты устал, потому что много работаешь. Конечно, ты любишь свою работу, и я охотно верю, что она самая интересная. Но зачем же так себя выматывать? Жизнь слишком коротка. Ван Хоффманы пригласили меня в Канны на неделю. Поехали со мной, они просили привезти тебя, если ты не занят.
— Но я занят. Хелен нахмурилась.
— Ерунда, Джулиус, ты просто нарочно меня злишь, — разгневанно бросила она, но тут же осеклась, почувствовав, что зашла слишком далеко.
Она не любила Джулиуса, но он устраивал ее как муж: у него были деньги, ученое имя, он принадлежал к старинному роду. Хелен считала, что будущее с ним надежно. А теперь впервые ее посетило сомнение.
Она положила руку ему на плечо.
— Не сердись, Джулиус, я очень хорошо знаю, как много значит для тебя твоя работа. Но меня беспокоит, что у тебя почти не бывает свободного времени.
Вскоре он ушел домой, где долго сидел в своем кабинете в компании преданного Баунсера. В предстоящем браке он не видел ничего, кроме несчастья — для себя и для Хелен.
— Я дурак, — сказал Джулиус Баунсеру, который вилял хвостом и сочувственно поскуливал.
Было поздно, когда он отправился спать. Неясные планы, которые он держал в голове, сами заявили о себе. Завтра он непременно повидается с господином Фриске.
На следующий день у него набралось полно дел в больнице, и только с наступлением вечера он попал в антикварный магазин.
Магазин был еще открыт, хозяин вышел ему навстречу.
— Я слышал от мистера Гилларда, что ведерко для охлаждения вина благополучно прибыло. Так любезно с вашей стороны отвезти Дейзи до дома, mijnheer.
— Это не составило труда. Ей было бы неудобно добираться сначала на пароме, а потом поездом, хотя она кажется девушкой весьма разумной.
— Да, и дока по нашей части. У нее интуиция первоклассного антиквара. Смею сказать, что когда-нибудь ее возьмут на работу в одну из крупных лондонских фирм.
Разговор принимал нужный Джулиусу оборот.
— Дейзи очень интересуется голландским антиквариатом. Разве она не говорила вам об этом? Но в Голландии она не знает никого, у кого могла бы постажироваться.
— Она знает меня, и я не против взять ее к себе на пару месяцев. Скоро открывается туристский сезон, и я собирался кого-нибудь нанять в помощники.
Джулиус пробормотал что-то безразличным голосом и направился осматривать красивую шкатулку, покрытую эмалью, милую бледно-зеленую безделушку с нарисованными на ней розами. Он купил ее и, не упоминая больше о Дейзи, пошел домой. Возможно, из этого ничего не выйдет, но господин Фриске попался на удочку.
А господин Фриске подумал, взвешивая все «за» и «против», и решил написать мистеру Гилларду.
Мистер Гиллард прочитал письмо через несколько дней за завтраком. Он сделал это дважды, прежде чем произнес:
— Тебя это заинтересует, Дейзи. Господин Фриске спрашивает, не захочешь ли ты поработать у него недолго. Его поразила твоя осведомленность в антиквариате, он полагает, что стажировка в Голландии сделает ее еще глубже. — Мистер Гиллард снял очки и взглянул на дочь. — Конечно, ты можешь поступать, как пожелаешь. Но если бы спросили мое мнение, я бы ответил, что это неплохая идея. Знания никогда не бывают лишними. И хотя у тебя нет специального образования, я все же не вижу причин, почему бы тебе не заменить меня, когда я уйду на пенсию.
— Ты же не собирался уходить на пенсию еще несколько лет, — ответила Дейзи. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду.
Дейзи представила, какой она будет лет через тридцать, — с увядшим лицом, в простеньком платьице, загруженной работой. Просто ничего другого ей не останется. Ни мужа, ни детей, ни собак, ни кошек, ни пони, никого для счастливой жизни в прекрасном доме. Девушка поспешно отогнала грустные мысли, перенесшись в настоящее. Она с удовольствием поедет в Амстердам, и не только по тем причинам, на которые указал отец.
— Да, папа, я не против. Когда я должна приступить к работе?
— Он не говорит. Пишет, что подождет твоего решения, а потом обсудит детали. Думаю, в самое ближайшее время, потому что скоро в Голландию понаедут туристы, чтобы полюбоваться на распускающиеся тюльпаны. По-моему, в это время у него очень бойко идет торговля.
— Я не говорю по-голландски, — сказала Дейзи.
— Ну, большинство покупателей англичане и американцы, и ты придешься очень даже кстати. Кроме того, нам многое еще нужно обсудить: зарплату, выходные, жилье.
Мать заметила:
— Естественно, все это нельзя учесть в одном письме. И, конечно же, господин Фриске не будет вдаваться в подробности, пока не узнает, приедет ли Дейзи в Амстердам, — Потом она добавила:
— Тебе нужна новая одежда, дорогая.
Что-нибудь элегантное, подумала Дейзи, чтобы мистеру Хьюизме понравилось. Если, конечно, им суждено встретиться.
Господин Фриске остался очень доволен ее решением. Он писал, что у нее будет небольшое жалованье плюс комиссионные с проданного ею в магазине. Воскресенье и понедельник — выходные. Но в рабочие дни на свободное время рассчитывать не придется. Комнату ей предоставят в доме. Дата ее приезда определится в течение двух последующих недель.
Дейзи съездила в Плимут. В воздухе пахло весной, но было еще холодно. Она купила жакет и юбку из теплого коричневого твида, пару шерстяных джемперов и строгое серое платье для работы в магазине. А так как отец выдал ей чек на крупную сумму, приобрела еще и костюм-тройку из джерси темно-зеленого цвета на случай выхода в свет.
Приехав домой, Дейзи все померила, потом аккуратно сложила вещи и стала ждать, что будет дальше.
Джулиус выдержал дней десять, а потом снова завернул в магазин господина Фриске. На сей раз он купил старинную детскую погремушку-бубенчики, сделанную из кораллов и серебра, — пригодится какому-нибудь младенцу на крестины. Когда он покупал игрушку, господин Фриске, находясь в необычно приподнятом настроении, сообщил ему, что пригласил Дейзи поработать у него.
— Прекрасная мысль пригласить девушку принадлежала вам, — заметил господин Фриске. — Дейзи с удовольствием приедет постажироваться у меня. Ей приходится думать о будущем: наверняка она продолжит дело отца. Славная девушка, но красотой не блещет и на замужество, видимо, не рассчитывает.
— Когда она должна приехать? — поинтересовался Джулиус как бы между прочим.
— Как только все будет готово.
— Я еду в Англию на следующей неделе и могу захватить ее на обратном пути, — предложил доктор.
— А для вас это не слишком обременительно?
— Нисколько. Заеду за ней рано утром в воскресенье, и в тот же день вечером мы будет здесь. Джулиус пошел домой и, сделав необходимые приготовления для поездки, решил позвонить мистеру Гилларду.
— Все так удачно складывается, — объяснил он спокойно. — На следующей неделе я приезжаю в Англию. Смогу забрать и брошь, и Дейзи одновременно. Вы не против ее раннего отъезда в воскресенье? В понедельник утром я должен вернуться в клинику.
— И вправду, какая удача! Честно говоря, мне было не по душе, что она повезет такую дорогую брошь. Я все ей передам, и к восьми она будет готова. Большое вам спасибо.
У Дейзи загорелись глаза, когда отец ей все рассказал. Судьба приготовила ей подарок. Доктор занял надежное место в ее мыслях, но она, памятуя, что он обручен, не позволяла себе думать о нем слишком много. Дейзи упаковала чемодан, намазалась кремом, гарантирующим красоту даже самым безнадежным лицам, и вымыла свои густые волосы. Крем не внес никаких изменений, зато она почувствовала себя увереннее и, дабы усилить его обещанное волшебство, потратилась на новую помаду.
Предполагалось, что она пробудет у господина Фриске месяца два или три, а может, и дольше. Конечно, возможно еще, что она не понравится его жене или не справится со своими обязанностями в магазине, но Дейзи надеялась, что такого не произойдет. Она собиралась многое увидеть и многому научиться.
В воскресенье она поднялась рано, наспех съела завтрак, надела новые жакет и юбку и, бледная от волнения, стала слушать последние наставления отца и тихие разумные советы матери. Когда приехал доктор Хьюизма, Дейзи едва сумела ответить на его вежливое приветствие. Он выпил чашку кофе, осмотрел и убрал брошь в карман, одобрив сделанную работу. Дейзи попрощалась с отцом и матерью и села в машину. Теперь, когда момент отъезда настал, ей внезапно захотелось остаться дома, ничего не меняя в своей налаженной тихой жизни. Желание странное и уже неисполнимое — доктор, не теряя времени, тронулся с места, и она успела только махнуть рукой на прощанье.
В Хоэке мистер Хьюизма любезным, но не допускающим никаких возражений тоном попросил ее остаться в машине. Он долго отсутствовал и появился тогда, когда девушка уже собиралась идти его искать.
— Нам пора отправляться на борт, — сообщил он ей.
— Но я еще никому не предъявляла свой билет.
— Билеты у меня. Вы можете сдать свой в Харидже.
— Деньги я вам верну.
— Как хотите.
Он присоединился к очереди машин, въезжающих на борт.
Вскоре Дейзи оказалась на палубе и почувствовала, как ее подталкивают по лестнице наверх.
— Верхняя палуба, — сказал Джулиус. Держа в руках ее сумку с ночными принадлежностями, он показывал, куда идти.
Там было тихо. Проводница довела их до кают.
— Жду вас в ресторане через десять минут, объявил Джулиус, направляясь к себе.
Дейзи огляделась вокруг. Каюта была маленькой, но очень удобной. Первый класс! Небось стоит бешеных денег. И где ресторан? Она причесала растрепавшиеся волосы, привела в порядок макияж и села на кровать. Десять минут давно истекли, но Дейзи все еще колебалась. Ждет в ресторане! А вдруг ей не хочется туда идти? Беда в том, что ей хотелось, и очень. Во-первых, она была голодна, а во-вторых, ей нравилось общество молчаливого доктора.
Очень довольный, он сидел в ресторане и поднялся навстречу, когда девушка задержалась в дверях.
— Что-нибудь выпьете? Для профилактики — в это время года бывает сильная качка.
— Спасибо, — ответила Дейзи. — Но когда мы переправлялись в Голландию, я не страдала от морской болезни.
Его тонкие губы слегка дрогнули.
— Как насчет сухого шерри? И поесть, это всегда хорошо.
Во время ужина они разговаривали обо всем понемногу, но ни разу не коснулись темы ее пребывания в Амстердаме. Наконец утомленная Дейзи выразила желание отправиться к себе в каюту. Он не пытался ее задержать.
— Мы причаливаем около семи. Чай с тостами вам принесут в полседьмого, а позавтракаем мы попозже.
Он не дал ей ответить, сразу же пожелав спокойной ночи. Но в конце концов, вопрос с завтраком можно решить и утром. Как только они прибудут в Харидж, она заберет ведерко, позвонит отцу и сделает так, как тот посчитает нужным.
Качка обещала быть сильной. Дейзи чувствовала тошноту, укладываясь на узкой кровати, но уснула раньше, чем решила, есть ли у нее морская болезнь или нет.
Девушку разбудила официантка, которая принесла чай с тостами и предупредила, что паром скоро причаливает.
— Очень тяжелая переправа, — пожаловалась женщина.
Определенно, судно все еще качало, и поэтому процесс одевания затянулся. Правда, тошноты не было, Дейзи чувствовала себя как обычно. Отыскивая дорогу на палубу, она подумала, в порядке ли Хьюизма, и решила, что да. Трудно было представить его немощным. Девушка увидела его сразу. Он облокотился на перила и наблюдал, как паром заходит в гавань. У него, наверное, были глаза на затылке, потому что он повернулся к ней, когда она шла через палубу.
Что-то в этой девушке трогало Джулиуса. Конечно, не ее внешность, хотя она восхитительно улыбалась и у нее были красивые глаза. Огромные, лучащиеся… чем? Он поискал подходящее слово и нашел: добротой. Хелен посчитала се скучной, дурно одетой и слишком скованной. Но он знал, что это не так, и хотел узнать о Дейзи больше.
Джулиус пошел ей навстречу. А потом они вместе смотрели, как приближается берег, спустились на палубу, где находились машины, сели в «роллс-ройс».
— Если вы не против, высадите меня с вещами сразу, как мы пройдем таможню.
— И что вы будете делать, Дейзи?
— Позвоню отцу.
— Я позвонил ему вчера перед отъездом. Я довезу вас до дома — вас и ваше ведерко. Она повернулась к нему:
— Это же далеко!
— Нам по пути, я еду к своим друзьям. Помните, я уже гостил у них, когда мы гуляли с вами по берегу?
— Ах, да. Так здорово! Почему вы не сказали об этом раньше?
— Опасался, что вы откажетесь наотрез. Она задумалась над его словами.
— Может быть, — она улыбнулась, — хотя теперь я очень рада, что меня довезут до самого дома. Спасибо вам.
— Не за что. Мне нравится ваша компания.
— Правда? Но вы же всю дорогу молчали. Я думала, вы ругаете себя за то, что предложили меня подвезти.
— Вовсе нет, Дейзи. Вы ведь не та девушка, которая ждет, что ее будут развлекать пустыми разговорами?
— Нет. Молчание мне даже нравится. Всегда есть, о чем подумать.
Он взглянул на нее, выразив полное согласие. Ему тоже предстояло о многом подумать.
Они прошли таможенный досмотр и были на пути в Колчестер, когда он предложил остановиться на завтрак, после чего они продолжили путь. Движение не было интенсивным, Джулиус вел машину быстро, по-прежнему почти не разговаривая, предоставив Дейзи возможность любоваться зимним пейзажем. Как только он свернул к Солсбери, она позволила приятному волнению, вызванному приближением к дому, захватить ее.
Проехав через Солсбери, Хьюизма сбавил скорость, и Дейзи вопросительно посмотрела на него.
— Ланч, — коротко сказал он. — При выезде на трассу есть хороший ресторан.
Он притормозил в маленькой деревушке и проехал через ворота к большому дому в центре двора. Внутри их ожидали гостеприимный камин в баре и красивая столовая. Дейзи не могла скрыть своего удовольствия. Они устроились в баре, чтобы выпить шерри и внимательно изучить меню. Еда оказалась превосходной. Доктор Хьюизма, словно позабыв о своем молчании, снова стал приятным собеседником, каким был во время их прогулок по берегу моря.
После ланча — снова дорога. Не доезжая до Эксетера, они свернули и поехали вдоль побережья по узким дорогам Девоншира.
— Мама с удовольствием угостит вас чаем, сказала Дейзи, когда он повернул на загородную дорогу, ведущую к ее дому.
— Это очень любезно, но мне лучше не задерживаться. Я приехал к друзьям всего на пару дней.
Дейзи покраснела. Хотя он произнес эти слова, как обычно, спокойно, она почувствовала унижение. Какая глупость — приглашать его на чай. Он доставил ее домой, но это не повод полагать, что он пожелает дальнейшего развития их отношений.
— Да, конечно, — произнесла она безжизненным голосом и добавила, что скоро стемнеет.
Джулиус, заметив ее румянец, прекрасно понял, о чем она думает. Пожалуй, его отказ действительно прозвучал резковато. А может быть, это к лучшему? Доктор начинал находить ее очень интересной и сожалел, что они больше не встретятся.
Когда они остановились напротив антикварного магазина, улица городка была пустынной. В окне горел свет, и дверь сразу же открылась, выпустив мистера Гилларда.
Джулиус вылез из машины, открыл дверцу для Дейзи и спокойно ждал окончания родственных объятий. Антиквар повернулся к нему и крепко пожал его руку.
— Так любезно с вашей стороны, — заметил он. — Мы очень благодарны. Пойдемте в дом, там накрыто к чаю.
Джулиус слегка пожал плечами. Что же, еще полчаса в приятной компании не причинят вреда. На прощание можно.
Дейзи бегом поднялась к матери.
— Наконец-то я дома. Здорово! У меня накопилось так много рассказов о…
Она замолкла при виде отца и доктора, входивших в комнату. Девушка радостно улыбнулась молодому человеку: все-таки передумал. И он, увидев ее улыбку, пожалел, что их дороги расходятся. Во время чаепития доктор сидел рядом с миссис Гиллард и успокаивал ее насчет здоровья дочери. Потом он разговорился с антикваром Гиллардом о господине Фриске и ведерке для охлаждения вина, после чего они легко переключились на тему старины. За чаем Дейзи сидела тихонечко, почти ничего не говорила и желала лишь одного — чтобы время остановилось.
Конечно, такого не бывает. Вскоре Джулиус поднялся, поблагодарил за чай, предложил достать ведерко из машины, а потом пожал Дейзи руку. Попрощался с ней дружеским, но сдержанным тоном.
Наконец он ушел.
Дейзи начала убирать со стола, а мать подошла к окну посмотреть, как отъезжает гость.
— Красивая машина, — заметила она. — И какой приятный молодой человек! Вероятно, положение врача обязывает к таким прекрасным манерам.
Дейзи согласилась, но таким тихим голосом, что мать бросила на нее быстрый взгляд и добавила:
— Ты сможешь нам рассказать все сегодня вечером, дорогая. Пойди и распакуй свои вещи, а я позабочусь об ужине.
Целый вечер Дейзи давала подробный отчет о своем пребывании в Голландии. В деталях расписав доставку ширмы и общение с господином Фриске, она сумела отвлечь внимание родителей от доктора Хьюизмы.
В тот же вечер доктор, ужиная с друзьями, объяснял им причину своего внезапного приезда.
— Извините, что не предупредил. С Дейзи я познакомился, когда был здесь в прошлый раз, а потом мы случайно несколько раз встречались на прогулке. После всех ее злоключений я чувствовал себя просто обязанным помочь девушке благополучно вернуться домой с этим громоздким ведром!
Хозяйка сочувственно произнесла:
— Бедняжка — упасть в канал, а потом подвергнуться нападению! Такая милая и разумная девушка. Знаешь, ее здесь очень любят, только молодые люди обходят стороной. Конечно, их больше интересуют смазливенькие мордашки.
На следующее утро за завтраком хозяйка спросила Джулиуса, назначен ли день свадьбы.
— Хелен замуж не торопится. Ведет бурную светскую жизнь: собирается в Швейцарию покататься на лыжах, а потом друзья пригласили ее в Калифорнию.
В разговор вмешался хозяин:
— Жаль. Я тут присмотрел одно украшеньице, которое ты мог бы подарить невесте. Кстати, как раз в той самой антикварной лавочке, где ты чаевничал вчера вечером. На прошлой неделе мистер Гиллард показал мне необыкновенно красивую брильянтовую брошь в форме банта. Забавно, но я сразу подумал о твоей Хелен — она так блистательна! Я, конечно, тут же собрался заложить дом и купить брошь для Грейс, — он улыбнулся жене, — но она отговорила меня.
Доктор передал чашку, чтобы ему налили еще кофе.
— Не сомневаюсь, что бриллиантовый бант придется по вкусу Хелен. Возможно, я взгляну на брошь.
Джулиус, обретший законное право еще раз увидеться с Дейзи, воспрял духом.
Дейзи оглянулась, когда звякнул дверной колокольчик. Отец находился в своем кабинете, а она приступила к привычным обязанностям — подвязывала ценники к коллекции фарфоровых фигурок. Амстердам уже начинал казаться сном, но Джулиус Хьюизма, направляющийся к ней через людный магазин, сделал сон явью. Она отставила фарфоровые украшения и, несмотря на дрожание рук, смогла поздороваться с ним ровным голосом.
— Уже вся в работе, Дейзи? А отпусков у вас не бывает?
— Ну, поездка в Голландию и была в своем роде отпуском. Вы к отцу?
— Мне сказали, что у него есть очень красивая брошь. Хотелось бы посмотреть.
Она привела отца, и мужчины прошли в кабинет. Зачем мистер Хьюизма пришел в магазин? Отец вроде бы не приглашал его вчера вечером.
Дверь в кабинет приоткрылась, и отец позвал:
— Дейзи, можно тебя?
Двое мужчин стояли у стола, глядя на брошь, которая лежала в бархатном темно-синем футляре. Она вся сверкала и переливалась, и девушка невольно воскликнула:
— Какая прелесть!
Отец осторожно коснулся броши пальцем:
— Да, красивая. Но очень грязная. — Он взглянул на Хьюизму. — Я не могу отдать вам ее в таком состоянии.
— Мне не к спеху, брошь понадобится ближе к лету — это будет свадебным подарком моей невесте. Но мне хотелось бы купить брошь. — Он на мгновение замолчал, осененный внезапной идеей. — Сегодня я возвращаюсь домой, а брошь оставлю вам почистить. Вы не против? Сюда мне скоро не выбраться; так, может, Дейзи доставит ее, когда все будет готово? — Он улыбнулся. — После ширмы и ведерка с брошью она справится без труда.
— Конечно, такая маленькая вещица особых хлопот ей не причинит. На чистку броши потребуется некоторое время, думаю, пара недель.
Оба посмотрели на Дейзи: Джулиус — с вопросительно поднятыми бровями, отец — с любовью. Дейзи поняла: они ждут, что она ответит.
— Я согласна, — сказала она.
В тот же самый миг доктор Хьюизма осознал: ни в коем случае нельзя позволять Дейзи разъезжать с брошью одной: на нее опять могут напасть грабители.
Наконец все денежные вопросы были обсуждены, и вскоре мужчины поднялись наверх, чтобы поговорить обо всем, теперь уже за кофе. Дейзи осталась в магазине и продала пару латунных подсвечников и медную грелку молодой американской чете, проводящей в Англии медовый месяц. Тронутая их откровенным счастьем, Дейзи отдала им грелку за меньшую цену, чем было проставлено на ярлыке.
Она тоже чувствовала себя счастливой. Значит, они видятся не в последний раз. Пусть их встреча в Амстердаме будет деловой, пусть недолгой, но она будет.
Их пути пересекались несколько раз, и она успела привязаться к Джулиусу как… к другу. Девушка поспешно переключила мысли на брошь: лучшего подарка для невесты не придумаешь.
Когда отец с доктором вернулись в магазин, она покупала маленький чайник веджвудской работы у престарелой женщины. Вещь была подлинной, с фигуркой на крышке, и стоила гораздо больше, чем запросила леди. К тому времени, когда она заплатила довольной хозяйке истинную цену чайника, доктор Хьюизма уже ушел.
Приведением броши в надлежащий вид занялась Дейзи: у нее хватало терпения на кропотливую работу. Каждый день она тратила по несколько часов на реставрацию броши, стараясь довести ее до первоначального блеска. Дейзи не торопилась. Отец сказал, что в этом нет необходимости. К тому же надо было следить за магазином, когда он отлучался по делам.
Прошла неделя, другая, и к середине третьей работа была завершена. Отец придирчиво осмотрел брошь, а потом бережно ее упаковал. Дейзи готова была отправиться в Голландию в любой день.
Вернувшись в Амстердам, доктор Хьюизма сразу же вышел на работу и только спустя несколько дней нанес визит Хелен.
— Джулиус, эта больница тебя убьет, — завела та свою обычную песню. — У тебя было бы гораздо больше частной практики, если бы ты отказался от этих бесконечных дежурств. Неужели тебя некому заменить?
Она принарядилась в тот вечер — шикарное платье, красивый макияж, — готовясь очаровывать. Но на Джулиуса ее чары не действовали, а постоянные упреки в занятости начинали злить. Он и сам понимал, что проводит много дней, а то и ночей со своими маленькими больными, но ведь Хелен знала об этом, когда соглашалась выйти за него замуж. Теперь стало очевидно, что ее совершенно не интересует его работа, значит, будут раздражать прерванные обеды, ночные вызовы и срочные полеты за границу. Что делать? Он человек порядочный. Он просил ее выйти за него замуж, он был в нее влюблен, но этого оказалось недостаточно, и в этом не ее вина.
— Хелен, моя работа — это моя жизнь. Мои пациенты слишком много для меня значат. Если бы ты захотела прийти в больницу и встретиться с некоторыми малышами, ты бы все поняла сама.
Хелен прошла через комнату и села рядом с ним на диване.
— Ты устал, потому что много работаешь. Конечно, ты любишь свою работу, и я охотно верю, что она самая интересная. Но зачем же так себя выматывать? Жизнь слишком коротка. Ван Хоффманы пригласили меня в Канны на неделю. Поехали со мной, они просили привезти тебя, если ты не занят.
— Но я занят. Хелен нахмурилась.
— Ерунда, Джулиус, ты просто нарочно меня злишь, — разгневанно бросила она, но тут же осеклась, почувствовав, что зашла слишком далеко.
Она не любила Джулиуса, но он устраивал ее как муж: у него были деньги, ученое имя, он принадлежал к старинному роду. Хелен считала, что будущее с ним надежно. А теперь впервые ее посетило сомнение.
Она положила руку ему на плечо.
— Не сердись, Джулиус, я очень хорошо знаю, как много значит для тебя твоя работа. Но меня беспокоит, что у тебя почти не бывает свободного времени.
Вскоре он ушел домой, где долго сидел в своем кабинете в компании преданного Баунсера. В предстоящем браке он не видел ничего, кроме несчастья — для себя и для Хелен.
— Я дурак, — сказал Джулиус Баунсеру, который вилял хвостом и сочувственно поскуливал.
Было поздно, когда он отправился спать. Неясные планы, которые он держал в голове, сами заявили о себе. Завтра он непременно повидается с господином Фриске.
На следующий день у него набралось полно дел в больнице, и только с наступлением вечера он попал в антикварный магазин.
Магазин был еще открыт, хозяин вышел ему навстречу.
— Я слышал от мистера Гилларда, что ведерко для охлаждения вина благополучно прибыло. Так любезно с вашей стороны отвезти Дейзи до дома, mijnheer.
— Это не составило труда. Ей было бы неудобно добираться сначала на пароме, а потом поездом, хотя она кажется девушкой весьма разумной.
— Да, и дока по нашей части. У нее интуиция первоклассного антиквара. Смею сказать, что когда-нибудь ее возьмут на работу в одну из крупных лондонских фирм.
Разговор принимал нужный Джулиусу оборот.
— Дейзи очень интересуется голландским антиквариатом. Разве она не говорила вам об этом? Но в Голландии она не знает никого, у кого могла бы постажироваться.
— Она знает меня, и я не против взять ее к себе на пару месяцев. Скоро открывается туристский сезон, и я собирался кого-нибудь нанять в помощники.
Джулиус пробормотал что-то безразличным голосом и направился осматривать красивую шкатулку, покрытую эмалью, милую бледно-зеленую безделушку с нарисованными на ней розами. Он купил ее и, не упоминая больше о Дейзи, пошел домой. Возможно, из этого ничего не выйдет, но господин Фриске попался на удочку.
А господин Фриске подумал, взвешивая все «за» и «против», и решил написать мистеру Гилларду.
Мистер Гиллард прочитал письмо через несколько дней за завтраком. Он сделал это дважды, прежде чем произнес:
— Тебя это заинтересует, Дейзи. Господин Фриске спрашивает, не захочешь ли ты поработать у него недолго. Его поразила твоя осведомленность в антиквариате, он полагает, что стажировка в Голландии сделает ее еще глубже. — Мистер Гиллард снял очки и взглянул на дочь. — Конечно, ты можешь поступать, как пожелаешь. Но если бы спросили мое мнение, я бы ответил, что это неплохая идея. Знания никогда не бывают лишними. И хотя у тебя нет специального образования, я все же не вижу причин, почему бы тебе не заменить меня, когда я уйду на пенсию.
— Ты же не собирался уходить на пенсию еще несколько лет, — ответила Дейзи. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду.
Дейзи представила, какой она будет лет через тридцать, — с увядшим лицом, в простеньком платьице, загруженной работой. Просто ничего другого ей не останется. Ни мужа, ни детей, ни собак, ни кошек, ни пони, никого для счастливой жизни в прекрасном доме. Девушка поспешно отогнала грустные мысли, перенесшись в настоящее. Она с удовольствием поедет в Амстердам, и не только по тем причинам, на которые указал отец.
— Да, папа, я не против. Когда я должна приступить к работе?
— Он не говорит. Пишет, что подождет твоего решения, а потом обсудит детали. Думаю, в самое ближайшее время, потому что скоро в Голландию понаедут туристы, чтобы полюбоваться на распускающиеся тюльпаны. По-моему, в это время у него очень бойко идет торговля.
— Я не говорю по-голландски, — сказала Дейзи.
— Ну, большинство покупателей англичане и американцы, и ты придешься очень даже кстати. Кроме того, нам многое еще нужно обсудить: зарплату, выходные, жилье.
Мать заметила:
— Естественно, все это нельзя учесть в одном письме. И, конечно же, господин Фриске не будет вдаваться в подробности, пока не узнает, приедет ли Дейзи в Амстердам, — Потом она добавила:
— Тебе нужна новая одежда, дорогая.
Что-нибудь элегантное, подумала Дейзи, чтобы мистеру Хьюизме понравилось. Если, конечно, им суждено встретиться.
Господин Фриске остался очень доволен ее решением. Он писал, что у нее будет небольшое жалованье плюс комиссионные с проданного ею в магазине. Воскресенье и понедельник — выходные. Но в рабочие дни на свободное время рассчитывать не придется. Комнату ей предоставят в доме. Дата ее приезда определится в течение двух последующих недель.
Дейзи съездила в Плимут. В воздухе пахло весной, но было еще холодно. Она купила жакет и юбку из теплого коричневого твида, пару шерстяных джемперов и строгое серое платье для работы в магазине. А так как отец выдал ей чек на крупную сумму, приобрела еще и костюм-тройку из джерси темно-зеленого цвета на случай выхода в свет.
Приехав домой, Дейзи все померила, потом аккуратно сложила вещи и стала ждать, что будет дальше.
Джулиус выдержал дней десять, а потом снова завернул в магазин господина Фриске. На сей раз он купил старинную детскую погремушку-бубенчики, сделанную из кораллов и серебра, — пригодится какому-нибудь младенцу на крестины. Когда он покупал игрушку, господин Фриске, находясь в необычно приподнятом настроении, сообщил ему, что пригласил Дейзи поработать у него.
— Прекрасная мысль пригласить девушку принадлежала вам, — заметил господин Фриске. — Дейзи с удовольствием приедет постажироваться у меня. Ей приходится думать о будущем: наверняка она продолжит дело отца. Славная девушка, но красотой не блещет и на замужество, видимо, не рассчитывает.
— Когда она должна приехать? — поинтересовался Джулиус как бы между прочим.
— Как только все будет готово.
— Я еду в Англию на следующей неделе и могу захватить ее на обратном пути, — предложил доктор.
— А для вас это не слишком обременительно?
— Нисколько. Заеду за ней рано утром в воскресенье, и в тот же день вечером мы будет здесь. Джулиус пошел домой и, сделав необходимые приготовления для поездки, решил позвонить мистеру Гилларду.
— Все так удачно складывается, — объяснил он спокойно. — На следующей неделе я приезжаю в Англию. Смогу забрать и брошь, и Дейзи одновременно. Вы не против ее раннего отъезда в воскресенье? В понедельник утром я должен вернуться в клинику.
— И вправду, какая удача! Честно говоря, мне было не по душе, что она повезет такую дорогую брошь. Я все ей передам, и к восьми она будет готова. Большое вам спасибо.
У Дейзи загорелись глаза, когда отец ей все рассказал. Судьба приготовила ей подарок. Доктор занял надежное место в ее мыслях, но она, памятуя, что он обручен, не позволяла себе думать о нем слишком много. Дейзи упаковала чемодан, намазалась кремом, гарантирующим красоту даже самым безнадежным лицам, и вымыла свои густые волосы. Крем не внес никаких изменений, зато она почувствовала себя увереннее и, дабы усилить его обещанное волшебство, потратилась на новую помаду.
Предполагалось, что она пробудет у господина Фриске месяца два или три, а может, и дольше. Конечно, возможно еще, что она не понравится его жене или не справится со своими обязанностями в магазине, но Дейзи надеялась, что такого не произойдет. Она собиралась многое увидеть и многому научиться.
В воскресенье она поднялась рано, наспех съела завтрак, надела новые жакет и юбку и, бледная от волнения, стала слушать последние наставления отца и тихие разумные советы матери. Когда приехал доктор Хьюизма, Дейзи едва сумела ответить на его вежливое приветствие. Он выпил чашку кофе, осмотрел и убрал брошь в карман, одобрив сделанную работу. Дейзи попрощалась с отцом и матерью и села в машину. Теперь, когда момент отъезда настал, ей внезапно захотелось остаться дома, ничего не меняя в своей налаженной тихой жизни. Желание странное и уже неисполнимое — доктор, не теряя времени, тронулся с места, и она успела только махнуть рукой на прощанье.