ЛЮДМИЛА БЕЛОУСОВА И ОЛЕГ ПРОТОПОПОВ

 
   Легендарные фигуристы, создавшие гармонию не только в парном фигурном катании, но и в семейной жизни.
 
   В 1971 г. Майя Плисецкая написала в предисловии к книге Людмилы Белоусовой и Олега Протопопова «Золотые коньки с бриллиантами»: «Их спортивные выступления поднимаются до уровня настоящего искусства. Фигуры, созданные этим дуэтом, подобны фрагментам классического балета, а лиризм, удивительная пластичность и тонкая музыкальность, продуманность поз и жестов, замечательная синхронность – все это выходит за рамки спорта, способствует цельности впечатления. Сочетание искусства и спорта таит в себе неисчерпаемые возможности: сила и красота, ловкость и композиционная завершенность превращают их выступления в концертный номер. Это не просто набор обязательных движений для соревнований. Это красивое балетное адажио на коньках…»
   Весной 2003 г. в Санкт-Петербург из Швейцарии прилетели легендарные фигуристы Людмила Белоусова и Олег Протопопов. Впервые за последние 24 года. Их лично пригласил председатель Госкомспорта России Вячеслав Фетисов. Даже те, кто в силу своего возраста не мог видеть их феерических выступлений на льду, знают: дуэт Белоусова – Протопопов – первая советская пара, завоевавшая, причем дважды, «золото» на зимних Олимпийских играх.
   Благодаря их ярким победам на мировых и европейских первенствах в СССР начался бум фигурного катания, которое в конце концов стало культовым видом спорта. Миллионы болельщиков, сидя в зале или включив телевизоры, следили за финалом «Гран-при» в Северной столице. Фантастическое по красоте, музыкальности, всплескам эмоций действо проходило в знаменитом ледовом дворце «Юбилейный».
   Мало кто знает, что этот дворец в рекордные сроки был построен… по просьбе Олега Протопопова. Об этом он сам рассказал журналистам: «После победы на Играх 1964 г. в Инсбруке нас вместе с другими олимпийцами принял Хрущев. Не знаю, что меня тогда будто в спину подтолкнуло, но, сознавая, что не за себя прошу, я подошел к нему и сказал, что в городе на Неве абсолютно отсутствуют условия для полноценных тренировок и выступлений. Хрущев строго глянул на пытавшегося удержать меня за локоть председателя союзного Спорткомитета Машкина и буркнул: «Жулик ты!» Машкин до боли сдавил пальцами мой локоть…»
   Как ни странно, не очень-то жаловавший спорт генсек вскоре распорядился о возведении в Ленинграде ледового дворца, который был открыт в 1967 г. как раз к юбилею Октябрьской революции – отсюда и название. Девять лет назад рядом с дворцом была установлена бронзовая скульптура работы Леонида Могилевского: этакий застывший фрагмент одного из шедевров Белоусовой и Протопопова – танца «Умирающий лебедь» на музыку Сен-Санса.
   Прославленный мастер фигурного катания Олег Алексеевич Протопопов родился 16 июля 1932 г. в Ленинграде. Несладким было его детство: девятилетний мальчуган чуть не погиб в самые страшные зимние месяцы ленинградской блокады. Его мама, Агния Владимировна, в прошлом балерина, работала медсестрой в госпитале, где один за другим умирали от голода люди. Видел он и горевшие в сентябре 1941 г. продовольственные Бадаевские склады, и уходящий под воду Ладоги грузовик с детьми, которых вместе с ним эвакуировали на Большую землю по ледовой Дороге жизни.
   Вернувшись в родной город, Олег решил поступить в какую-нибудь спортивную секцию Дворца пионеров, поскольку был он очень слаб и не мог даже отжаться руками от пола. Однако набор детей был уже закончен, и мальчик стал заниматься в музыкальном кружке. Как-то зимой, увидев, как ребята на фигурных коньках скользят вокруг клумбы в саду дворца, он сбегал домой за своими «хоккейками», стал возле ледовой площадки и буквально замер, наблюдая за фигуристами.
   Олега заметили и приняли в секцию. На тренировки не раз приходил сам патриарх отечественного фигурного катания Николай Панин. Он говорил юноше: «Ты будешь хорошим фигуристом. Только не ленись». В чем, в чем, а в лености его упрекнуть было нельзя. Недаром уже в 1948 г. Олег разделил третье-четвертое места на всесоюзном молодежном первенстве, а через два года стал вторым. И тогда же его призвали в армию, а точнее на флот.
   В конце зимы 1952 г., когда Протопопова перевели на службу в родной город, он в часы увольнений стал появляться на стадионе «Динамо». Опытный специалист, экс-чемпион страны в парном катании А. Б. Гандельсман посоветовал Олегу тренироваться в паре с Маргаритой Богоявленской. Не все у них было гладко, однако на первенстве СССР 1953 г. они получили диплом за третье место. Это произвело впечатление на командование воинской части, и матросу Протопопову разрешили чаще бывать на тренировках, а в конце года даже отпустили на тренерский семинар в Москву.
   Там, на первом тогда в стране искусственном ледяном «пятачке» 9×9 метров, Олег познакомился с общественным инструктором юных фигуристов из парка им. Дзержинского в Марьиной Роще Людой Белоусовой, которая была всего на три года его моложе. Они покатались вместе и в тот же день решили попробовать свои силы в спортивной паре. Но это, как оказалось потом, сделать было не так уж просто, поскольку Олега – военного моряка – не могли перевести служить в Москву.
   Тогда Людмила решила перейти учиться в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта, успешно сдала экзамены и поселилась в студенческом общежитии. В декабре 1954 г. они впервые вышли вместе на лед ленинградского катка. С этого момента начался их совместный тернистый путь к «звездам». Белоусова и Протопопов «привлекали в союзники музыку», чтобы она была главным компонентом программ. Чайковский, Шопен, Сибелиус, Рахманинов, Лист, Бетховен… Они работали над тем, чтобы на льду создавался неповторимый эмоциональный художественный образ.
   Проникнутый особой лиричностью, стиль катания Белоусовой-Протопопова по сей день остается эталоном выступления двух влюбленных друг в друга и в свой вид спорта людей. Самый знаменитый их танец «Грезы любви» на музыку Ференца Листа, который они сами поставили за рекордно короткие 10 минут, принес спортсменам в 1964 г. первые золотые олимпийские медали. Он же осязаемо передает их непостижимую семейную гармонию, о которой Людмила скажет: «Она уже не от нас зависит, а от кого-то свыше».
   Никогда ни над одной программой – показательной или спортивной – они не работали так быстро, так слаженно и целеустремленно: «Скорее, скорее, скорее! Мы должны сказать о том, что нас переполняет. О том, конечно, как любим друг друга. Какое это замечательное чувство. И как замечательно понимать друг друга. И это вовсе не грезы, а сама жизнь. Реальность. Хотя она и может показаться чудом, сном, грезами. Но мы сами создали это чудо. И показываем всем: да, чудо есть, но оно плоть от плоти – наше. И вы тоже можете сотворить его. Захотите только. И мы надеемся, что вы тоже попадете под влияние этой замечательной музыки, этих великих чувств. Вы помчитесь вместе с нами к светлой мечте, осуществить которую, при желании, дано каждому из нас…»
   Протопопов до сего дня не носит обручального кольца. «Когда в 1957 г. мы поженились, у нас попросту не было денег не только на кольца, но даже на скромное свадебное торжество, – рассказывает он. – Я тогда только-только демобилизовался, оттрубив 5 лет в боцманской команде на Балтийском флоте. Все, что умел, – дочиста драить палубу, все, что имел, – черный суконный бушлат, бескозырку и два рубля в кармане флотских клешей.
   И вот мы с Людмилой отправились расписываться в райсовет, что на Московском проспекте в Ленинграде. Там нам проштамповали паспорта, взяв рубль двадцать за услугу. Домой возвращаться нужно на троллейбусе – это еще по 20 копеек на билет для каждого. Оставшиеся 40 пытаюсь незаметно сунуть в руку суетившемуся вокруг нас гардеробщику. Тот ошарашенно глазами сверкнул: мол, что же ты меня подобной мелочью-то обижаешь…»
   В этом же году молодожены заняли второе место на чемпионате СССР в Москве. Они уступили Нине Бакушевой и Станиславу Жуку, опередив других своих земляков – Майю Беленькую и Игоря Москвина, который впоследствии стал их тренером. В 1958 г. снова всесоюзное «серебро», дебют на чемпионатах Европы в Братиславе (девятое место) и мира в Париже (тринадцатое), а через два года в США – девятое место на своей первой зимней Олимпиаде.
   Затем было «золото» на II Спартакиаде народов РСФСР в Свердловске, 6 раз они выигрывали чемпионаты СССР и четыре года подряд поднимались на высшие ступеньки пьедесталов почета первенств Европы и мира. Первые золотые медали в истории советского фигурного катания Белоусова и Протопопов завоевали в 1964 г. на IX Белой Олимпиаде в австрийском Инсбруке.
   Здесь советские спортсмены победили двукратных чемпионов мира и шестикратных чемпионов континента Марику Килиус и Ганса-Юргена Боймлера из ФРГ, которым заранее прочили титулы олимпийских чемпионов. «Русские фигуристы открыли новую эру в этом виде спорта», – писала одна швейцарская газета, восторгаясь ленинградской парой, сочетавшей изумительную артистичность, лиричность, музыкальность с высочайшим техническим мастерством.
   В феврале 1968 г. в Гренобле 12 тыс. зрителей стоя аплодировали двукратным олимпийским чемпионам Людмиле Белоусовой и Олегу Протопопову. Они показали великолепную безошибочную обязательную программу, а через три дня восхитительную произвольную, под музыку «Лунной сонаты» и Пятой симфонии Бетховена, фрагментов из концерта Рахманинова. После своей второй победы на Олимпиаде супруги продолжали выступать. Они занимались с ленинградскими фигуристами, и среди их учеников есть известные тренеры, например Николай Великов. В 1973 г. Белоусова и Протопопов стали солистами Ленинградского балета на льду.
   В то время они «жили от зарплаты до зарплаты, получая за зарубежные гастроли по 10 долларов в сутки». Поначалу это очень сильно их задевало. Но как-то раз во время прогулки Олег разговорился со знаменитым оперным певцом Борисом Штоколовым: «Мы жили в одном доме, который все называли “дворянское гнездо”. Он рассказал, что спел в Финляндии партию Бориса Годунова. И получил за это все те же 10 долларов. За огромный спектакль, идущий более трех часов! А нам за 5–6 минут пребывания на льду такие деньги платили. Так что мы еще были достаточно высокооплачиваемыми работниками».
   В середине 60-х гг. они были гордостью советского спорта, а в конце семидесятых покинули страну и стали «изменниками Родины». Или, как теперь принято называть, первыми в среде советских спортсменов такого уровня эмигрантами. В 1972 г. их практически выжили из сборной, не давали вовсю развернуться и после завершения спортивной карьеры в Ленинградском балете на льду. Легендарным фигуристам уже в открытую говорили о том, что надо уступать дорогу молодым, но они не желали покидать лед. Спустя шесть лет, во время гастролей в Швейцарии, Белоусова и Протопопов попросили политического убежища.
   То, что фигуристы остались на Западе, не имело никакой диссидентской подоплеки. Олег всегда подчеркивал, что он и Людмила прежде всего артисты и хотят продолжать заниматься своим любимым делом, тем, что им больше всего удается. Свою жизнь за границей они начали с того, что заключили контракт с американским балетом на льду и спустя полтора месяца после побега уже вовсю гастролировали. Их не смущали всяческие бытовые лишения и отсутствие собственного угла, а то, что жить долгое время приходилось в средней руки отелях, что называется, на чемоданах, олимпийских чемпионов абсолютно не волновало.
   «Когда мы объявили, что в Россию больше не вернемся, к нам тут же приставили двух полицейских, которые первым делом забрали наши советские паспорта. Больше мы никогда их не видели», – вспоминают сегодня Людмила Евгеньевна и Олег Алексеевич. – Потом стали перевозить из одного отеля в другой, соблюдая всяческие меры предосторожности. До сих пор мы не знаем названия тех мест, где нас прятали. Было тяжело, но все эти переживания казались вторичными. Главное – мы были на льду, могли спокойно тренироваться…»
   С тех пор олимпийские чемпионы ни разу не хотели хотя бы ненадолго навестить Родину. В их откровенных, обстоятельных ответах на любые вопросы, связанных с жизнью в СССР, давно не сквозила прежняя обида, но напрочь отсутствовало и чувство ностальгии: «Мы отрезали от себя прошлое раз и навсегда. Мы люди очень решительные… К тому же каждый день в своем доме в Грюндевальде смотрим ведущие российские каналы. Мы в курсе всех событий вашей сегодняшней жизни. Достаточно посмотреть новости пять минут, чтобы отпала всякая охота приезжать…»
   Но вместе с тем, прожив вдали от Родины уже двадцать пять лет, прославленные спортсмены утверждают, что по-прежнему остались русскими людьми. В 1996 г. они получили швейцарское гражданство, и сегодня Олег Алексеевич законный швейцарский пенсионер. Они очень благодарны этой стране потому, что считают, что именно она сохранила им жизнь. Прежде всего творческую. Однако прекрасно понимают, что все-таки они – не ее герои, поскольку никогда под ее флагом не выступали. В Швейцарии свои легенды – горнолыжные. Белоусова с Протопоповым уверены, что навсегда останутся в истории как «русские олимпийские чемпионы».
   Между тем функционеры советского спорта не однажды пытались вычеркнуть их из народной памяти. В справочнике «Все о советских олимпийцах» (издание 1985 г.) их имена даже не упомянуты. А в 1988 г. на зимних Олимпийских играх в Калгари они чуть было не стали причиной политического скандала. Наряду с олимпийскими чемпионами прежних лет организаторы пригласили Белоусову и Протопопова принять участие в показательных выступлениях. Но в последний момент были вынуждены направить факс с извинениями и уведомлением о том, что их номер в гала-концерте отменяется. Оказалось, тогдашний председатель Госкомспорта СССР Марат Грамов выдвинул канадцам ультиматум: если эти «изменники Родины» выйдут на лед, советская делегация официальную церемонию закрытия Игр попросту проигнорирует. А чуть позже в газете «Известия» появилась еще и статья, утверждающая, что двукратные олимпийские чемпионы Людмила Белоусова и Олег Протопопов собирались устроить в Калгари «политический скандал».
   «То, что отношение к нам изменилось, я почувствовал лишь в 1991 г., на чемпионате мира в Мюнхене, – вспоминал Протопопов. – Тогда впервые в составе русской делегации не приехали сотрудники КГБ, и наши тренеры и туристы стали подходить к нам и здороваться. До этого же, только завидя меня или Людмилу, они перебегали на другую сторону…»
   Сегодня Олегу Алексеевичу Протопопову 71 год, Людмиле Евгеньевне Белоусовой – 67 лет. Летом 2005 г. они планируют отметить уникальную дату – 50 лет совместных выступлений на льду. Более 20 лет назад легендарные фигуристы сами сняли о себе фильм. В него вошли все программы, которые Людмила и Олег прокатали за свою карьеру. Съемки были осуществлены в канун 50-летия главы семьи. «У нас был выбор – либо купить дом, либо сделать фильм, и мы выбрали второе. На запись мы потратили 80 тыс. франков. Мы арендовали лед на 3 недели, закупили профессиональную аппаратуру, которую было очень сложно приобрести. Все боялись, что мы сделаем фильм и перевезем его в Россию. Но пока фильм еще в черновом варианте, записаны только программы на льду, может быть, добавим еще какие-нибудь комментарии», – рассказывал журналистам Протопопов.
   Кроме того, они владеют богатейшим документальным архивом выступлений лучших фигуристов XX столетия. Спортсмены намерены завещать его любимому виду спорта и считают, что творчество их пары слегка опередило время: «К нашей гармонии музыки и движений фигуристы придут только в наступившем веке».
   Тренируются они по 3 часа в день на общественном катке под открытым небом в городском парке. Любители массового катания с уважением уступают дорогу олимпийским чемпионам. «Я, знаете ли, чувствую за собеседника неловкость, когда слышу вопрос: “А когда вы закончите выступать?”, – говорит с насмешкой Протопопов. – Никогда не закончим. Как птица, пока может махать крыльями, летает. Так и мы, пока можем кататься, будем на льду».
   Еще они ежегодно уезжают в двухмесячный отпуск на Гавайи, занимаются там любимой подводной охотой: «Мы люди достаточно обеспеченные и деньги предпочитаем тратить на здоровье. Хотя, если послушать, как сегодня живут “новые русские”, то по сравнению с ними мы “нищие“». Олег Алексеевич с гордостью рассказывает, что благодаря правильному рациональному питанию и системе очищения организма от шлаков по Малахову они с Людмилой влезают в костюмы, в которых выступали еще на Олимпиаде 1968 г. «Мы даже праздников никаких не отмечаем, чтобы не нарушать режим. Застолье, обильная еда, вино… Зачем? У нас же на следующий день тренировка!»
   Несмотря на то что у прославленных спортсменов нет детей, сейчас они ни о чем не жалеют: «Годичный перерыв, связанный с рождением ребенка, мог бы сказаться на результатах, изменить Людмилину фигуру. Мы были вовлечены в мир фигурного катания настолько, что даже и не думали об этом. А потом, когда решили уехать, дети остались бы в Союзе в заложниках и в итоге вынудили бы нас вернуться… И тем не менее, мы счастливые люди. Нас помнят на льду. Нас видят на льду».
   У знаменитых фигуристов по-прежнему каждый день тренировка и четко спланированный график показательных выступлений. Удивительно, но, несмотря на большое количество мастеров одиночного катания, они являются в Швейцарии… единственной спортивной парой, продолжая восхищать всех грациозностью, слаженностью движений, одухотворенностью. Их до сих пор помнят и любят на родине: «Мы получаем тысячи писем и больше всего как раз из России. Недавно вот пришло одно из Сибири. Зовут в гости. Есть там, оказывается, два таких села – Белоусово и Протопопово. Стоят себе рядышком, и никто не знает, почему они так называются…»
   В марте 2003 г. на тренировочном катке «Юбилейного» было столпотворение: спортивные функционеры, юные воспитанники спортшколы, журналисты и убеленные сединами питерские интеллигенты с книгами и старыми фотографиями пришли посмотреть на своих кумиров. Назвать происходившее действо тренировкой было бы неправильно – это был бенефис для избранных. Ведь, как считают специалисты, такого скольжения, как у Олега Протопопова и Людмилы Белоусовой, нет практически ни у кого из современных парников.
   В ближайших планах двукратных олимпийских чемпионов, которые от обращения по имени-отчеству отказываются наотрез, отдых на Гавайях, где они, как всегда, займутся виндсерфингом, потом будут тренироваться в Лейк-Плэсиде, выступят в столице зимней Олимпиады-80, а также в Бостоне. В ходе встречи в офисе Вячеслава Фетисова, в которой принял участие троюродный брат Протопопова, легендарный советский хоккеист Александр Рагулин, гости из Швейцарии исполнили «гимн» – написанное на их слова музыкальное произведение их друга, американского композитора Джулиана Ламберта. В этой песне есть замечательные слова, которые могли бы стать девизом этой супружеской и спортивной пары: «Мы вместе, пока живем».

ГАЛИНА ВИШНЕВСКАЯ И МСТИСЛАВ РОСТРОПОВИЧ

 
   Звездный союз выдающейся оперной певицы XX века и величайшего виолончелиста и дирижера современности, в котором всегда главенствовали любовь и талант и никогда не было места зависти к творческим достижениям друг друга.
 
   Для многих людей на Западе Галина Вишневская – мадам Ростропович. Но в России еще живы тысячи поклонников, которые стремились попасть на все ее выступления в Большой театр. В круг ее общения входили Булганин и Фурцева, Шостакович и Бриттен, Солженицын и Бродский, ее принимают в домах Ельцина и Ширака. Так что Вишневская – не только прославленная певица, но и человек-эпоха.
   Имя ее не менее знаменитого мужа широко известно во всем мире. Желая или не желая того, но Ростропович своими сенсационными и не без налета театральности поступками всегда оказывался в центре общественного внимания. В молодости он высаживался в Арктике, чтобы играть там полярникам на виолончели под аккомпанемент баяна, и в зрелую пору остался верен себе: Ростроповича видели на похоронах опального кинорежиссера А. Тарковского, играющим на церковной паперти, в своем доме он давал приют писателю-диссиденту А. Солженицыну. Позже он мчался в Берлин, и его виолончель звучала на развалинах знаменитой стены – символа «железного занавеса». Весной 1991 г. бракосочетание его дочери Ольги в Париже оказалось самой блистательной свадьбой сезона – с сарафанами и кокошниками, изготовленными знаменитым Ивом Сен-Лораном, и ансамблем из 50 скрипачей. А в августе того же года, узнав о путче в Москве, музыкант, бросив все, прилетел туда, чтобы быть вместе с защитниками Белого дома.
   О Ростроповиче много писали, рецензируя его искусство, но еще чаще пресса отмечала именно эти его поступки, усматривая в них нередко политический оттенок. Они создавали ему имидж, будоражили его кровь: он жил и живет все время на людях, без уединения, необходимого талантам. Мало спит, второпях ест, одевается с небрежной простотой, всегда спешит и всюду поспевает. Моментально реагирует и отвечает на любой вопрос и с каждым человеком, независимо от его социального положения, находит контакт, сокрушая все преграды своей эмоциональной непосредственностью и дружелюбием.
   Предки знаменитого виолончелиста носили фамилию Ростроповичюсы и жили в Польше и Литве. Его дед Витольд по окончании Петербургской консерватории, во второй половине XIX в. перебрался в Воронеж, музыкальная жизнь которого в то время была довольно интенсивной. Оттуда он повез своего сына Леопольда учиться в столицу. Окончив консерваторию в 1910 г. с золотой медалью, тот назад не вернулся, а стал колесить по России с концертами. Женившись в Оренбурге на Софье Николаевне Федотовой, дочери директрисы местной музыкальной школы, Леопольд Ростропович занял место профессора Азербайджанской консерватории. В Баку 27 марта 1927 г. у супругов родился сын, которого назвали Мстиславом.
   Очень скоро перед Ростроповичами встал вопрос серьезного обучения детей. Старшая дочь Вероника играла на скрипке, а Славик, чей музыкальный талант открылся очень рано, уже в четыре года подбирал на рояле по слуху довольно сложные произведения и к тому же обнаружил тягу к композиции. Поэтому семья решила переехать в Москву. В столице талантливый мальчик отказался заниматься с педагогом, признавая в этом качестве только своего отца. Тем не менее незадолго до войны его все же уговорили поступить в музучилище при Московской консерватории в класс Е. Месснера, который смог быстро привить юному ученику начальные навыки композиторского профессионализма.
   Летом 1940 г. талантливый виолончелист в первый раз выступил перед публикой с настоящим симфоническим оркестром, гастролировавшим в тот сезон в Славянске. С этого момента началось исчисление его концертной деятельности, которое не прекращается до сего дня.
   Во время войны семья Ростроповичей находилась в эвакуации в Оренбурге. Именно здесь, в провинциальном городе, в ту трагическую для страны пору, 14-летний Слава сделал столь большой творческий рывок, что был включен в отчетный концерт советских музыкантов, причем в амплуа и композитора, и виолончелиста, и пианиста.
   Весной 1942 г. от инфаркта умер отец, и мальчик тяжело и надолго заболел. А когда поднялся после болезни, он был уже другим человеком. Как впоследствии признавался Ростропович, в тот страшный год «…наступил перелом. Я стал наверстывать упущенное. Быстро наверстывать». Прежде всего он заменил отца в музыкальном училище, безотказно ездил на все концерты, куда его посылали, и играл там то, что просили. Когда заработка от выступлений не хватало, он делал на продажу коптилки и рамки для фотографий. Летом 1943 г. перспективного юношу вызвали в Москву для продолжения обучения в консерватории.
   На всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей, состоявшемся в 1945 г. и собравшем целое созвездие талантов, 18-летний Ростропович занял первое место, что стало настоящей сенсацией. Талантливый музыкант досрочно закончил консерваторию и был занесен на доску почета, украшенную именами П. Чайковского, С. Танеева, К. Игумнова. После этого он был принят в аспирантуру и одновременно зачислен солистом в Московскую филармонию. Таким образом, Мстислав, пожалуй, первый и единственный среди виолончелистов избежал считавшегося непременным этапа игры в оркестре, чем занимались все его старшие коллеги. Вспоминая это время, он говорил о своем всепоглощающем желании играть, об удовольствии, испытываемом на концертной эстраде, где бы она ни находилась: в Москве, на Северном полюсе или в глухом сибирском селе на Енисее.
   Его импульсивность, нестандартность поступков порой вызывали в столичной среде недоумение и упреки в саморекламе. Ростропович не оправдывался, интуитивно сознавая, что все это – ступени к будущим вершинам – не только творческим, но и общечеловеческим. Во второй половине 1940-х гг. Мстислав дал свои первые большие концерты в Ленинграде, Киеве, Риге, Свердловске, Вильнюсе, Минске. Он занимал первые места на международных конкурсах – Всемирных фестивалях молодежи и студентов в Праге и Будапеште, в Болгарии, ГДР, Румынии, Польше и Австрии. Его имя стало известным, его наперебой приглашали выступать. Добившись известности в 23 года, он больше не участвовал в конкурсах: в этом уже не было необходимости.