Он улыбнулся, и эта улыбка как стрела вонзилась мне в сердце. Я видела, что он поверил мне. Затем Торосе повернул голову, прижался окровавленными губами к моей груди, закрыл глаза и затих, словно уснул. Немного погодя я бережно положила его и встала на ноги, оглядываясь по сторонам. Я не могла сейчас смотреть на него.
Я понимала, что мы пришли в какое-то место, созданное Древними. Это не было целью нашего пути. Я остановилась здесь только потому, что не могла дальше нести Тороса. Теперь я решила осмотреться.
Здесь не было никаких стен. Только каменные плиты под ногами блестели в лунном свете. Впервые я заметила, что камни тоже испускают бледное сияние, подобно моему Грифону.
Эти камни отличались от камней Иткрипта. Исходивший от них свет немного пульсировал, как будто камни дышали.
Не только сияние камней, но и форма их удивила меня. Валуны были выложены в виде пятиконечной звезды и словно излучали энергию, стараясь, чтобы я поняла их значение, смысл. Однако мои знания о Древних были так отрывочны! Ясно одно: это место не предназначено для служения Темным Силам. Здесь некогда было сконцентрировано Могущество, остатки которого до сих пор витали в воздухе.
Знать бы, как их использовать! Может быть, я спасла бы Торосса, да и жителей Долин, которые сейчас считают меня своим предводителем. И я заплакала, заплакала от духовного одиночества, от утраты того, чего не имела.
Внезапно я что-то почувствовала, запрокинула голову и посмотрела вверх, раскинув руки в стороны.
Я как будто хотела открыть вечно закрытую дверь, открыть себя свету. Он был необходим, я просила, чтобы он снизошел на меня. Но я не знала, как молить об этом, и вот мои руки опустились. Жаль: мне предложили нечто важное, чудесное, а я не смогла даже принять дар. Эта мысль была горше всего.
Все еще переживая утрату, я повернулась к Тороссу. Он лежал неподвижно, будто заснув. Я не могла похоронить его здесь по обычаю Долин — одеть в доспехи, сложить руки на рукояти меча, чтобы ясно было, что он погиб как воин… Даже этого я не могла сделать для него. Но здесь мне не казалось это необходимым. Торосе лежал в сиянии славы, и я поняла, что мне не нужно думать о его гробнице.
Я встала на колени, взяла его за руки, сложила на груди. Затем поцеловала его так, как он того желал.
Желал больше жизни, хотя я и не могла разделить с ним судьбу.
Я нарвала цветов и ароматных трав, покрыла ими тело Торосса, оставив открытым только его лицо, смотревшее в ночь. Потом я стала молить Могущество, которое было здесь, чтобы оно охраняло покой Торосса. Затем повернулась и пошла прочь, твердо зная, что Тороссу будет здесь хорошо, не зависимо от того, что происходит сейчас в разграбленной и измученной войной стране.
Что мне теперь делать? В конце концов, я решила искать своих.
Добравшись до густой стены кустов на опушке леса, я почувствовала, что падаю с ног от усталости, голода и жажды. Но впереди была граница нашей долины и горы, куда стремились уйти беглецы из Иткрипта.
Небо стало светлеть. Приближалось утро. Свет шара угас, я осталась одна, и тяжесть лежала на моем сердце.
Я добралась до груды камней и поняла, что дальше идти не могу. Вокруг росли дикие вишни. Забыв обо всем, я набивала ими рот с такой жадностью, которая знакома только вконец изголодавшемуся человеку.
Лучшего места для отдыха, чем эта груда камней, не найти. Но прежде, чем забраться в расщелину, я решила приспособить свою одежду для передвижения по лесу. Поэтому я отрезала длинные полы плаща ножом Торосса и обмотала ими сапоги. Такой костюм вряд ли можно было назвать элегантным, но теперь я двигалась куда свободнее.
Я не сомневалась, что взбудораженные мысли прогонят сон, как бы велика ни была усталость. Руки сами собой потянулись к груди и стиснули шар с Грифоном.
Его гладкая поверхность успокаивала меня. Так, сжимая шар, я провалилась в сон.
Все люди видят сны, но когда просыпаются, помнят лишь некоторые отрывки: либо жуткие кошмары, либо немыслимые наслаждения. Однако мой сон был совсем не похож на другие.
Я находилась в какой-то маленькой пещере, снаружи свирепствовала буря невиданной силы. Рядом со мной кто-то был. Я угадывала в полутьме очертания плеча, видела голову, и мне очень хотелось узнать, кто же мой спутник. Я сознавала: будь у меня дар, способность, я могла бы сделать много хорошего.
Но у меня не было дара, и сон исчез — а может быть, я просто ничего больше не помню.
Я проснулась на закате. Длинные тени лежали у ног. Я была все еще слаба, очень хотелось пить, и сильно болел живот — вероятно, от кислых вишен.
Я встала на колени и осторожно выглянула наружу.
Неподалеку осторожно, словно лазутчики, ехали два всадника. Моя рука тут же сжала кинжал. Но это оказались жители долины. Я тихонько им свистнула.
Всадники мгновенно спрыгнули и распластались на земле, однако после второго свиста подняли головы. Увидели меня и подошли. Я сразу же узнала их — это были оруженосцы Торосса.
— Рудо, Ангарл!.. — я была так рада встретить их, что приветствовала как братьев.
— Леди! Так, значит, Торосе сумел выручить тебя! — воскликнул Рудо.
— Да, он спас меня. Великую славу принес он своему роду.
Воин посмотрел на вход в пещеру. Он уже понял, что случилось.
— У пришельцев есть оружие, которое поражает издалека. Когда мы бежали, Торосса ударило сзади.
Он умер на свободе. Слава и честь его Дому!
Могли ли эти традиционные слова выразить мою бесконечную благодарность воину, передать ему мое последнее «прощай»?
Оба оруженосца были уже довольно преклонного возраста. Что Торосса связывало с ними? Родство?
Не знаю. Они печально склонили головы и повторили за мной:
— Слава и честь его имени!
Затем заговорил Ангарл:
— Где он, госпожа? Мы должны увидеть его…
— Он лежит в Святом месте Древних. Там, куда мы пришли. И будет лежать там в вечном покое.
Они переглянулись. Я видела, что их верность традициям борется с благоговейным трепетом. И я сказала:
— Я сделала все, что необходимо. Дала ему воды в последний час, убрала ложе цветами и травами. Он лежит, как настоящий воин, клянусь вам в этом.
Они поверили мне. Есть места, где сосредоточены Темные Силы, их нужно опасаться. И есть другие, где человеком овладевает мир и покой. Именно в таком месте остался Торосе.
— Хорошо, леди, — произнес Рудо, и я поняла, что Торосе действительно многое доверял им.
— Вы пришли от нашего народа? — спросила я. — У вас есть пища и вода?
Я забыла всю свою гордость и жадно смотрела на их поклажу.
— О, конечно, госпожа.
Ангарл достал из поясной сумки сосуд с водой и черствые куски хлеба. Я изо всех сил старалась есть прилично, а не рвать хлеб огромными кусками. Я знала, что от невоздержанности после долгого голодания мой желудок может расстроиться.
— Мы из того отряда, который ведет лесник Борсал. Леди и ее дочь были с нами. Но они направились назад, чтобы найти лорда Торосса. Мы пошли по их следам, так как они не вернулись к вечеру.
— Вы на этой стороне реки, значит…
— Эти дьяволы охотятся по всей долине. Два наших отряда были захвачены в плен, так как двигались слишком медленно. Пропали некоторые стада.
Животные отказались идти в горы, и пастухи не смогли заставить их. Те, кто замешкался… — Ангарл сделал короткий жест, выразительно рассказавший об их судьбе.
— Вы можете найти путь назад?
— Да, госпожа. Но нужно спешить. По дороге есть места, где ночью не пройти. Сейчас уже не лето, и темнота наступает быстро.
Пища подкрепила меня, а радость от встречи — еще больше. Но перед тем, как пуститься в дорогу, я спрятала Грифона на груди, под кольчугой.
Путь был труден, и даже мои проводники не раз останавливались, чтобы найти знаки, по которым они ориентировались. Здесь не было ни дороги, ни даже звериной тропы. К ночи мы оказались высоко в горах. Стало холодно, и я дрожала при порывах ветра.
В пути мы молчали, лишь изредка кто-либо предупреждал меня, если впереди было опасное место. Вскоре меня охватила усталость. Я не жаловалась, но шла вперед через силу. Я ничего не просила, было довольно того, что они рядом.
В кромешной тьме не пройти перевал, поэтому мы укрылись в расщелине. Рудо справа от меня, Ангарл — слева. Я, должно быть, спала, так как не помню ничего, пока Рудо не зашевелился и не заговорил.
— Пора вставать, леди Джойсана. Уже утро, и мы не знаем, как высоко забрались эти убийцы в поисках крови для своих мечей.
Утро выдалось серое, полумрак висел над горами.
Я посмотрела на сгущающиеся тучи. Может, будет дождь, и это кстати — он смоет наши следы.
И действительно, хлынул дождь. Укрыться было негде — вокруг ни деревца. И мы шли, скользя по мокрым камням, в долину. Я плохо знала эту часть страны. Где-то поблизости должна быть дорога, ведущая в Норстед. Хотя лорды заботились о ней и изредка расчищали, нас ждала нелегкая прогулка.
Здесь жило очень мало народу. Во-первых, весной сильно разливалась река, а во-вторых, земля была неплодородна. Поэтому сюда заходили только пастухи со стадами, да и то не часто. Единственным известным мне поселением был Норсдейл, в пяти днях пути верхом.
Мы не спустились на дорогу, так как увидели в долине дым. Наши люди не стали бы разводить костров. Снова мы полезли по крутым склонам, направляясь к югу. Так мы подошли совсем близко, на расстояние полета стрелы, к источнику дыма.
И ту, кто-то нас окликнул из стены кустов, затем перед нами появилась женщина. Я узнала ее — Налда, жена мельника из Иткрипта; как говорили наши сплетники — скорее, мужчина, чем женщина. В руках ее был лук со стрелой.
Лицо Налды просветлело.
— Леди, приветствуем тебя! — она говорила от чистого сердца, с искренней радостью.
— Спасибо, Налда. Кто с тобой?
Женщина подошла и прикоснулась к моей руке.
Видимо, она хотела убедиться, что действительно видит меня.
— Нас было десять человек — леди Ислога, леди Унгильда, мой сын Тимон и… Но, леди Джойсана, что с моим мужем, Старком?
Я вспомнила кровавую резню у реки. Вероятно, Налда все прочла на моем лице.
— Ну что ж, — сказала она наконец. — Что ж. Он был хороший человек, леди. И умер с честью…
— Да, с честью. — Я не хотела говорить, какой ужасной смертью умирали наши мужчины. Достаточно знать, что они умирали как герои, и чтить их память.
— Эти демоны уже в долине. Мы должны уходить, но леди Ислога ждет своего сына, мы не можем оставить ее.
— Он больше не вернется. Если враги уже близко, то нужно немедленно бежать. Вас десятеро. А мужчины есть?
— Рудо и Ангарл. — Она кивнула на моих спутников. — Еще Инсфар, пастух из четвертого района.
Он ранен в плечо. Эти убийцы каким-то образом умеют поражать издали. Остальные — женщины и двое детей. У нас четыре арбалета, два лука, ножи и копье.
Пищи дня на три, если экономить припасы.
— А лошади?
— Мы шли по верхнему ущелью и не смогли перевести лошадей. Овцы и коровы сбежали. Удастся ли нам поймать их… — Она пожала плечами.
Да, дела были плохи. Вероятно, остальные наши отряды, лучше экипированные, смогли добраться до Норсдейла. Но я сомневалась, что они придут на помощь. Вряд ли кому-нибудь снова захочется пускаться в трудный и опасный путь. Скорее всего, они будут готовиться к отражению возможной атаки.
Мы достигли лагеря. Увидев меня, леди Ислога вскочила на ноги.
— Торосе? — В ее вопле были и горе, и надежда. На бледном лице светились глаза, как будто в них вспыхнул огонь.
Я не могла подобрать слов. Она подошла ко мне, положила руки мне на плечи и стала трясти.
— Где Торосе?
— Он… Его убили…
Как я могла это скрыть? Мать ждала только правды, и никто не мог обмануть ее сейчас.
— Мертв, мертв! — она выпустила меня и отступила назад. В ее глазах я прочла ужас. Ислога как будто бы видела во мне смертельного врага, одного из завоевателей с окровавленными руками. Черты лица ее застыли в маске смертельной ненависти. Это было для меня ударом.
— Он умер из-за тебя, а ты даже не взглянула на него. Чем ты околдовала моего сына? Если бы он вместе с тобой получил Иткрипт, я примирилась бы с этим. Но он умер — а ты осталась жива…
У меня не было слов. Я могла только смотреть на ее исступленную ярость. По-своему она была права.
То, что я ничего не обещала Тороссу, для нее ничего не значило. Главное, что он хотел меня, а я отказалась, и он умер.
Ислога замолчала, затем ее рот искривился, и она плюнула к самым моим ногам.
— Прими мое проклятие. И поклянись заботиться обо мне и об Унгильде. Ты взяла жизнь нашего лорда, теперь займешь его место!
Это был старинный обычай нашего народа. Она возлагала на меня ношу своей жизни, как плату за кровь, которая, как она считала, лежит на мне. С этого момента я должна заботиться о ней и об Унгильде, защищать их, будто я заняла место Торосса.
КЕРОВАН
Я понимала, что мы пришли в какое-то место, созданное Древними. Это не было целью нашего пути. Я остановилась здесь только потому, что не могла дальше нести Тороса. Теперь я решила осмотреться.
Здесь не было никаких стен. Только каменные плиты под ногами блестели в лунном свете. Впервые я заметила, что камни тоже испускают бледное сияние, подобно моему Грифону.
Эти камни отличались от камней Иткрипта. Исходивший от них свет немного пульсировал, как будто камни дышали.
Не только сияние камней, но и форма их удивила меня. Валуны были выложены в виде пятиконечной звезды и словно излучали энергию, стараясь, чтобы я поняла их значение, смысл. Однако мои знания о Древних были так отрывочны! Ясно одно: это место не предназначено для служения Темным Силам. Здесь некогда было сконцентрировано Могущество, остатки которого до сих пор витали в воздухе.
Знать бы, как их использовать! Может быть, я спасла бы Торосса, да и жителей Долин, которые сейчас считают меня своим предводителем. И я заплакала, заплакала от духовного одиночества, от утраты того, чего не имела.
Внезапно я что-то почувствовала, запрокинула голову и посмотрела вверх, раскинув руки в стороны.
Я как будто хотела открыть вечно закрытую дверь, открыть себя свету. Он был необходим, я просила, чтобы он снизошел на меня. Но я не знала, как молить об этом, и вот мои руки опустились. Жаль: мне предложили нечто важное, чудесное, а я не смогла даже принять дар. Эта мысль была горше всего.
Все еще переживая утрату, я повернулась к Тороссу. Он лежал неподвижно, будто заснув. Я не могла похоронить его здесь по обычаю Долин — одеть в доспехи, сложить руки на рукояти меча, чтобы ясно было, что он погиб как воин… Даже этого я не могла сделать для него. Но здесь мне не казалось это необходимым. Торосе лежал в сиянии славы, и я поняла, что мне не нужно думать о его гробнице.
Я встала на колени, взяла его за руки, сложила на груди. Затем поцеловала его так, как он того желал.
Желал больше жизни, хотя я и не могла разделить с ним судьбу.
Я нарвала цветов и ароматных трав, покрыла ими тело Торосса, оставив открытым только его лицо, смотревшее в ночь. Потом я стала молить Могущество, которое было здесь, чтобы оно охраняло покой Торосса. Затем повернулась и пошла прочь, твердо зная, что Тороссу будет здесь хорошо, не зависимо от того, что происходит сейчас в разграбленной и измученной войной стране.
Что мне теперь делать? В конце концов, я решила искать своих.
Добравшись до густой стены кустов на опушке леса, я почувствовала, что падаю с ног от усталости, голода и жажды. Но впереди была граница нашей долины и горы, куда стремились уйти беглецы из Иткрипта.
Небо стало светлеть. Приближалось утро. Свет шара угас, я осталась одна, и тяжесть лежала на моем сердце.
Я добралась до груды камней и поняла, что дальше идти не могу. Вокруг росли дикие вишни. Забыв обо всем, я набивала ими рот с такой жадностью, которая знакома только вконец изголодавшемуся человеку.
Лучшего места для отдыха, чем эта груда камней, не найти. Но прежде, чем забраться в расщелину, я решила приспособить свою одежду для передвижения по лесу. Поэтому я отрезала длинные полы плаща ножом Торосса и обмотала ими сапоги. Такой костюм вряд ли можно было назвать элегантным, но теперь я двигалась куда свободнее.
Я не сомневалась, что взбудораженные мысли прогонят сон, как бы велика ни была усталость. Руки сами собой потянулись к груди и стиснули шар с Грифоном.
Его гладкая поверхность успокаивала меня. Так, сжимая шар, я провалилась в сон.
Все люди видят сны, но когда просыпаются, помнят лишь некоторые отрывки: либо жуткие кошмары, либо немыслимые наслаждения. Однако мой сон был совсем не похож на другие.
Я находилась в какой-то маленькой пещере, снаружи свирепствовала буря невиданной силы. Рядом со мной кто-то был. Я угадывала в полутьме очертания плеча, видела голову, и мне очень хотелось узнать, кто же мой спутник. Я сознавала: будь у меня дар, способность, я могла бы сделать много хорошего.
Но у меня не было дара, и сон исчез — а может быть, я просто ничего больше не помню.
Я проснулась на закате. Длинные тени лежали у ног. Я была все еще слаба, очень хотелось пить, и сильно болел живот — вероятно, от кислых вишен.
Я встала на колени и осторожно выглянула наружу.
Неподалеку осторожно, словно лазутчики, ехали два всадника. Моя рука тут же сжала кинжал. Но это оказались жители долины. Я тихонько им свистнула.
Всадники мгновенно спрыгнули и распластались на земле, однако после второго свиста подняли головы. Увидели меня и подошли. Я сразу же узнала их — это были оруженосцы Торосса.
— Рудо, Ангарл!.. — я была так рада встретить их, что приветствовала как братьев.
— Леди! Так, значит, Торосе сумел выручить тебя! — воскликнул Рудо.
— Да, он спас меня. Великую славу принес он своему роду.
Воин посмотрел на вход в пещеру. Он уже понял, что случилось.
— У пришельцев есть оружие, которое поражает издалека. Когда мы бежали, Торосса ударило сзади.
Он умер на свободе. Слава и честь его Дому!
Могли ли эти традиционные слова выразить мою бесконечную благодарность воину, передать ему мое последнее «прощай»?
Оба оруженосца были уже довольно преклонного возраста. Что Торосса связывало с ними? Родство?
Не знаю. Они печально склонили головы и повторили за мной:
— Слава и честь его имени!
Затем заговорил Ангарл:
— Где он, госпожа? Мы должны увидеть его…
— Он лежит в Святом месте Древних. Там, куда мы пришли. И будет лежать там в вечном покое.
Они переглянулись. Я видела, что их верность традициям борется с благоговейным трепетом. И я сказала:
— Я сделала все, что необходимо. Дала ему воды в последний час, убрала ложе цветами и травами. Он лежит, как настоящий воин, клянусь вам в этом.
Они поверили мне. Есть места, где сосредоточены Темные Силы, их нужно опасаться. И есть другие, где человеком овладевает мир и покой. Именно в таком месте остался Торосе.
— Хорошо, леди, — произнес Рудо, и я поняла, что Торосе действительно многое доверял им.
— Вы пришли от нашего народа? — спросила я. — У вас есть пища и вода?
Я забыла всю свою гордость и жадно смотрела на их поклажу.
— О, конечно, госпожа.
Ангарл достал из поясной сумки сосуд с водой и черствые куски хлеба. Я изо всех сил старалась есть прилично, а не рвать хлеб огромными кусками. Я знала, что от невоздержанности после долгого голодания мой желудок может расстроиться.
— Мы из того отряда, который ведет лесник Борсал. Леди и ее дочь были с нами. Но они направились назад, чтобы найти лорда Торосса. Мы пошли по их следам, так как они не вернулись к вечеру.
— Вы на этой стороне реки, значит…
— Эти дьяволы охотятся по всей долине. Два наших отряда были захвачены в плен, так как двигались слишком медленно. Пропали некоторые стада.
Животные отказались идти в горы, и пастухи не смогли заставить их. Те, кто замешкался… — Ангарл сделал короткий жест, выразительно рассказавший об их судьбе.
— Вы можете найти путь назад?
— Да, госпожа. Но нужно спешить. По дороге есть места, где ночью не пройти. Сейчас уже не лето, и темнота наступает быстро.
Пища подкрепила меня, а радость от встречи — еще больше. Но перед тем, как пуститься в дорогу, я спрятала Грифона на груди, под кольчугой.
Путь был труден, и даже мои проводники не раз останавливались, чтобы найти знаки, по которым они ориентировались. Здесь не было ни дороги, ни даже звериной тропы. К ночи мы оказались высоко в горах. Стало холодно, и я дрожала при порывах ветра.
В пути мы молчали, лишь изредка кто-либо предупреждал меня, если впереди было опасное место. Вскоре меня охватила усталость. Я не жаловалась, но шла вперед через силу. Я ничего не просила, было довольно того, что они рядом.
В кромешной тьме не пройти перевал, поэтому мы укрылись в расщелине. Рудо справа от меня, Ангарл — слева. Я, должно быть, спала, так как не помню ничего, пока Рудо не зашевелился и не заговорил.
— Пора вставать, леди Джойсана. Уже утро, и мы не знаем, как высоко забрались эти убийцы в поисках крови для своих мечей.
Утро выдалось серое, полумрак висел над горами.
Я посмотрела на сгущающиеся тучи. Может, будет дождь, и это кстати — он смоет наши следы.
И действительно, хлынул дождь. Укрыться было негде — вокруг ни деревца. И мы шли, скользя по мокрым камням, в долину. Я плохо знала эту часть страны. Где-то поблизости должна быть дорога, ведущая в Норстед. Хотя лорды заботились о ней и изредка расчищали, нас ждала нелегкая прогулка.
Здесь жило очень мало народу. Во-первых, весной сильно разливалась река, а во-вторых, земля была неплодородна. Поэтому сюда заходили только пастухи со стадами, да и то не часто. Единственным известным мне поселением был Норсдейл, в пяти днях пути верхом.
Мы не спустились на дорогу, так как увидели в долине дым. Наши люди не стали бы разводить костров. Снова мы полезли по крутым склонам, направляясь к югу. Так мы подошли совсем близко, на расстояние полета стрелы, к источнику дыма.
И ту, кто-то нас окликнул из стены кустов, затем перед нами появилась женщина. Я узнала ее — Налда, жена мельника из Иткрипта; как говорили наши сплетники — скорее, мужчина, чем женщина. В руках ее был лук со стрелой.
Лицо Налды просветлело.
— Леди, приветствуем тебя! — она говорила от чистого сердца, с искренней радостью.
— Спасибо, Налда. Кто с тобой?
Женщина подошла и прикоснулась к моей руке.
Видимо, она хотела убедиться, что действительно видит меня.
— Нас было десять человек — леди Ислога, леди Унгильда, мой сын Тимон и… Но, леди Джойсана, что с моим мужем, Старком?
Я вспомнила кровавую резню у реки. Вероятно, Налда все прочла на моем лице.
— Ну что ж, — сказала она наконец. — Что ж. Он был хороший человек, леди. И умер с честью…
— Да, с честью. — Я не хотела говорить, какой ужасной смертью умирали наши мужчины. Достаточно знать, что они умирали как герои, и чтить их память.
— Эти демоны уже в долине. Мы должны уходить, но леди Ислога ждет своего сына, мы не можем оставить ее.
— Он больше не вернется. Если враги уже близко, то нужно немедленно бежать. Вас десятеро. А мужчины есть?
— Рудо и Ангарл. — Она кивнула на моих спутников. — Еще Инсфар, пастух из четвертого района.
Он ранен в плечо. Эти убийцы каким-то образом умеют поражать издали. Остальные — женщины и двое детей. У нас четыре арбалета, два лука, ножи и копье.
Пищи дня на три, если экономить припасы.
— А лошади?
— Мы шли по верхнему ущелью и не смогли перевести лошадей. Овцы и коровы сбежали. Удастся ли нам поймать их… — Она пожала плечами.
Да, дела были плохи. Вероятно, остальные наши отряды, лучше экипированные, смогли добраться до Норсдейла. Но я сомневалась, что они придут на помощь. Вряд ли кому-нибудь снова захочется пускаться в трудный и опасный путь. Скорее всего, они будут готовиться к отражению возможной атаки.
Мы достигли лагеря. Увидев меня, леди Ислога вскочила на ноги.
— Торосе? — В ее вопле были и горе, и надежда. На бледном лице светились глаза, как будто в них вспыхнул огонь.
Я не могла подобрать слов. Она подошла ко мне, положила руки мне на плечи и стала трясти.
— Где Торосе?
— Он… Его убили…
Как я могла это скрыть? Мать ждала только правды, и никто не мог обмануть ее сейчас.
— Мертв, мертв! — она выпустила меня и отступила назад. В ее глазах я прочла ужас. Ислога как будто бы видела во мне смертельного врага, одного из завоевателей с окровавленными руками. Черты лица ее застыли в маске смертельной ненависти. Это было для меня ударом.
— Он умер из-за тебя, а ты даже не взглянула на него. Чем ты околдовала моего сына? Если бы он вместе с тобой получил Иткрипт, я примирилась бы с этим. Но он умер — а ты осталась жива…
У меня не было слов. Я могла только смотреть на ее исступленную ярость. По-своему она была права.
То, что я ничего не обещала Тороссу, для нее ничего не значило. Главное, что он хотел меня, а я отказалась, и он умер.
Ислога замолчала, затем ее рот искривился, и она плюнула к самым моим ногам.
— Прими мое проклятие. И поклянись заботиться обо мне и об Унгильде. Ты взяла жизнь нашего лорда, теперь займешь его место!
Это был старинный обычай нашего народа. Она возлагала на меня ношу своей жизни, как плату за кровь, которая, как она считала, лежит на мне. С этого момента я должна заботиться о ней и об Унгильде, защищать их, будто я заняла место Торосса.
КЕРОВАН
Я стоял и смотрел на смерть и разрушение.
Ветер и волны уничтожили Ульмсдейл.
Затем я пустился в дорогу; понадобилось десять дней, чтобы добраться до места, откуда я теперь смотрел на Иткрипт. Вернее, на то, что от него осталось. Передо мной лежала крепость, обращенная в пыль.
Странно, я не видел тех металлических чудовищ, которые крушили стены. Но было ясно, что лагерь врага находится здесь.
Они пришли по реке на лодках, и эти лодки сейчас стояли у противоположного берега.
Я не мог ни на что решиться. Меня терзала мысль о Джойсане. Не удивительно, что я видел ее в доспехах над телом умирающего юноши.
Она в плену? Или погибла? По дороге я несколько раз встречал следы небольших групп людей. Вероятно, беглецов. Возможно, она тоже бежала. Как найти ее на бескрайних просторах?
У меня был долг перед лордом Имгри. Терзаясь между двумя возможными поступками, я вдруг вспомнил о сигнальных постах.
Конечно, тут поблизости есть один, и я смогу передать лорду Имгри предупреждение. А после этого буду свободен и смогу посвятить себя поискам Джойсаны.
Я стал осторожно пробираться среди камней. Часто видел группы пришельцев, которые вели себя с надменностью завоевателей, знающих, что им нечего бояться. Некоторые гнали овец и коров в свой лагерь. Другие шли на запад, очевидно, в погоне за несчастными беглецами.
Хику оказалась великолепной лошадью, привычной к дальним горным поездкам.
Как я ни торопился, идти приходилось очень медленно и осторожно, чтобы не наткнуться на врагов.
Может быть, уже поздно поднимать тревогу?
Вскоре я нашел место, где располагался сигнальный пост, и тут же с горечью увидел следы тех, кто побывал здесь до меня. По всем правилам, вокруг поста не должно быть никаких следов.
Держа нож в руке, я забрался в потайную расщелину, где должны были сидеть три сигнальщика. Но смерть побывала здесь раньше, о чем свидетельствовали пятна крови. На крюке висел отполированный щит, который отражал лучи солнца или факела в направлении следующего поста. На земле валялся сломанный обугленный факел. Я посмотрел на юг, пытаясь рассмотреть следующий пост. Успели погибшие передать сигнал о нападении, или…
Я внимательно оглядел все и решил, что нападение произошло утром. Если бы у пришельцев были крылья, они бы перелетали с вершины на вершину, но иным образом они, скорее всего, еще не успели туда добраться. Если предупреждение не передали, я должен попытаться сделать это сам.
Полированный щит был искорежен. У меня не было своего щита — разведчику щит ни к чему. Как же передать сигнал?
Я грыз ногти и отчаянно думал. У меня были меч, охотничий нож и веревка, обмотанная вокруг пояса. Моя кольчуга не блестела, напротив, я ее выкрасил в зеленый цвет, чтобы она не смогла своим блеском выдать меня.
Выйдя из ниши, я осмотрелся, стараясь найти хоть что-нибудь. Оставалось только одно — развести костер, но это неминуемо приведет сюда моих врагов.
Дым костра, конечно, не передаст точный смысл сообщения, но зато поднимет тревогу, предупредит об опасности.
Я набрал сучьев, затем натаскал листьев.
Вскоре вспыхнул огнь, поднялись клубы ядовито-желтого дыма. Я отчаянно закашлялся, из глаз брызнули слезы. Когда я протер их, то увидел, что дым плотным столбом поднимается в небо. Такой знак непременно будет замечен.
Я решил передать сообщение — прерывать столб и затем снова пускать дым. Скинув плащ, я подошел к костру.
Вскоре слезящимися от дыма глазами я увидел вспышки, передаваемые с соседнего поста. Мой сигнал принят и понят! Лорд Имгри знал, что враг захватил Иткрипт, хотя более точное сообщение передать не удалось.
Мой долг был выполнен, теперь следует как можно быстрее идти на запад. Чтобы найти Джойсану, нужно напасть на следы беглецов из Иткрипта, догнать их и узнать, что случилось с моей леди.
До сих пор счастье мне сопутствовало, но теперь все изменилось. Я быстро обнаружил, что за мной погоня — и какая! Сердце бешено забилось, во рту пересохло: они пустили собак!
У ализонцев были собаки, специально обученные охоте за людьми. Они совсем не походили на охотничьих. Серо-белого цвета, поджарые, длинноногие, с узкими мордами. Псы передвигались стремительно, желтые глаза сверкали жаждой крови.
Что-то в них было такое, что внушало людям непреодолимый ужас.
Я ехал прочь от дымного столба и вдруг услышал звуки рога. Как только эти дьявольские серо-белые призраки возьмут след, спасения мне не будет.
Нужно запутать следы! Но отдаленный лай свидетельствовал, что собаки уверенно идут по пятам.
Хику сама, без моих понуканий, поскакала на север.
Потом спрыгнула со склона на берег реки, бросилась в воду и поплыла против течения.
Я отпустил поводья, предоставив лошади свободу действий и надеясь, что она сможет найти путь к спасению.
Видимо, это была та самая река, что протекала через Иткрипт. Сквозь прозрачную воду виднелся каждый камешек на дне.
Внезапно Хику остановилась, да так резко, что я чуть не свалился. Лошадь повела мордой у самой воды, заржала и повернулась ко мне, как бы сказав что-то на своем языке.
Эти действия казались мне загадочными. Когда Хику снова наклонила морду к воде, я понял, что она старается привлечь к чему-то мое внимание и явно сердится на меня за недогадливость.
Я всмотрелся в воду. Может, лошадь боится?.. Обнажив меч, я изготовился к обороне. Хику вытянула голову, как бы указывая мне на что-то. Я посмотрел.
Камни.., песок… Вот оно! То, что скрывалось между камнями, было едва различимо. Я спрыгнул с лошади, вошел по колено в воду и наклонился.
Это был браслет, но не из камня; во всяком случае, я никогда не видел таких камней — зелено-голубого цвета. Браслет застрял между подводных валунов. Я осторожно подцепил его мечом и вытащил на воздух.
Едва я приподнял кончик меча, как браслет скользнул к рукояти и коснулся моих пальцев. Я чуть не отшвырнул его в сторону от неожиданности. Резкий поток энергии проник в мою руку.
Я слегка наклонил меч, чтобы отодвинуть браслет от пальцев, а затем стал внимательно его рассматривать. Он был сделан из неведомого металла, сверкавшего ослепительным блеском. Хотя в воде браслет казался зелено-голубым, теперь я видел, что он будто соткан из сложного переплетения красно-золотых нитей. Причем узор образовывал письмена!
У меня не было ни малейшего сомнения, что это дело рук Древних. Браслет обладает Могуществом: в этом я убедился по поведению Хику. Животные гораздо более чувствительны к проявлениям Могущества Древних, чем мы, люди. Но когда я поднес браслет к лошади, она не выказала никаких признаков тревоги или беспокойства. Темные силы здесь ни при чем. Хику даже вытянула голову и с удовольствием обнюхала браслет.
Тогда я рискнул взять браслет в руку. И снова почувствовал поток энергии, но на сей раз не отдернул пальцев.
Поток энергии уменьшился — либо я просто привык к нему. Теперь браслет казался приятно теплым.
И тут я вспомнил другую реликвию, доставшуюся мне от Древних — Грифон в хрустальном шаре.
Не раздумывая, я надел браслет на руку, и он так удобно лег на кисть, как будто был сделан специально для меня. Когда я поднес браслет к глазам, то увидел какие-то движущиеся тени и быстро отвел взгляд в сторону. Что я увидел? Почему я больше не стал смотреть? Не знаю. Но у меня не было желания избавиться от находки. Более того, когда я сел на лошадь и бросил взгляд на браслет, у меня возникло ощущение, что я уже видел его, носил на руке.
Хику двинулась вперед, а я прислушивался к звукам рога и отдаленному лаю. Однако собаки, похоже, взяли чужой след: звуки постепенно удалялись. Видимо, на Хику можно положиться — она знает, что делает.
Лошадь по-прежнему брела против течения, уверенно ставя ноги на каменное дно. Вскоре она уже искала песчаную отмель, чтобы выбраться на берег. А я в изумлении смотрел вперед: в просвете между густыми кустами вдоль реки показалось… Озеро!
На первый взгляд, ничего примечательного в нем не было: в наших долинах немало озер. Но это зрелище кого угодно заставило бы призадуматься.
Посреди озера возвышался замок, к нему вел мост.
На уровне моста в здании окон не было. Но на следующем этаже и выше, а также в двух башнях, которые образовывали подобие ворот, были видны узкие щели.
С берега, откуда мы смотрели на крепость, она казалась не тронутой временем. Однако сам мост был полуразрушен, и я решил, что лучшего места для ночлега нам не сыскать.
Хику, хотя и нехотя, но довольно отважно пошла по мосту. Звук копыт гулко разносился по окрестностям. Я даже прислушался: не подаст ли кто-нибудь в замке какого-либо знака в связи с нашим вторжением?
Вскоре я понял, что выбрал ночлег весьма удачно.
Мост был подъемным, и мы могли развести его на ночь. Переправившись на другой конец моста, я тут же закрепил веревку в кольце подъемника, и Хику потянула ее. Несмотря на мою помощь, мост не поддался — время хорошо поработало над ним. Но когда я прочистил мечом петли, убрав из них песок и нанесенные ветром листья, мост заскрипел и пошел вверх. Конечно, он не поднялся на такую высоту, на которую рассчитывали его создатели, но все же отрезал путь с берега в крепость.
Ворота крепости, словно бы зевнув, распахнулись, нас поглотила тьма. Факела у меня не было, пришлось положиться на инстинкт Хику. Лошадь шла вперед, покачивая головой, а я двигался следом, уверенный, что ничто вокруг не угрожает нашей безопасности.
Через ворота между двумя башнями мы вошли во внутренний двор, откуда вели двери в замок. Если он и был построен на естественном острове, то никаких следов от этого острова уже не осталось. Стены поднимались как бы прямо из воды.
Во дворе росли трава, кусты, небольшие деревья.
Хику сразу принялась за еду, словно с самого начала знала, что здесь ее ждет обед.
Вероятно, так оно и есть, Нивор предусмотрел все. Бросив мешок, я стал осматривать крепость. Великолепное сооружение совсем не пострадало от времени. Загадка — все постройки Древних выглядели так, будто хозяева отлучились на минутку и вот-вот вернутся.
Затем я прошел к разрушенной части моста. Края металлических балок были оплавлены, словно кто-то перерезал их огненным ножом. Я протянул руку, чтобы дотронуться до металла, но тут острая боль пронзила меня. Браслет на руке бешено пульсировал, и, вполне резонно рассудив, что это предупреждение, я вернулся во двор.
В садике, если этот запущенный двор можно назвать садиком, нашлись сучья. Но я не торопился делать факел: входить сейчас в замок не очень-то хотелось. Я набрал охапку прошлогодней сухой травы, бросил на нее плащ, от которого приятно пахло дымом, и получилась отличная постель. Осматривая окрестности, я нашел воду, которая текла по трубе и выливалась из крана в форме фантастической головы.
Хику напилась без колебаний. Я последовал ее примеру и тоже воздал должное вкусной холодной воде.
Затем я съел один кусок хлеба и раскрошил другой для Хику. Она с удовольствием проглотила его до последней крошки. Потом я улегся на плащ и стал смотреть на звезды.
Слышалось жужжание насекомых, журчание воды за стенами, крики ночных птиц… Конечно, на верхних этажах башни поселились совы; удобнее места для них было трудно вообразить. Но в остальном вокруг царил благостный мир. Ничто не нарушало покой этой крепости.
Я с удовольствием подумал о том, что удалось сделать днем — передал сигнал опасности, нашел талисман…
Талисман? Почему я так называю этот браслет?
Я нащупал его пальцами. Он был чуть теплый и плотно охватывал руку. Я попытался снять его, но он не поддавался. В этих тщетных попытках меня и сморил сон, глубокий и безмятежный.
Я проснулся, полностью отдохнувший, уверенный в себе. Казалось, что я могу без страха встретить все, что приготовил мне новый день. Пора было двигаться дальше.
Хику стояла возле меня, покачивая мордой, с которой стекали капли воды. Я весело приветствовал ее.
Хотя сейчас было светло, мне не хотелось осматривать крепость. Мною двигало желание побыстрее отправиться на поиски Джойсаны. Я задержался только для еды и вскоре был готов к отъезду.
Но смогу ли я сомкнуть мост, который с таким трудом вчера поднял? Когда мы подошли к мосту, я тщательно осмотрел его. И при свете дня увидел возле парапета рычаг в руку толщиной. Вероятно, с его помощью приводится в действие подъемный механизм.
Я налег на рычаг.., и ничего не произошло. Тогда я стал изо всех сил дергать его.
Секция дрогнула, заскрипела и неохотно поползла с места. Мост сомкнулся не полностью, но оставшаяся небольшая щель не могла препятствовать движению.
Ветер и волны уничтожили Ульмсдейл.
Затем я пустился в дорогу; понадобилось десять дней, чтобы добраться до места, откуда я теперь смотрел на Иткрипт. Вернее, на то, что от него осталось. Передо мной лежала крепость, обращенная в пыль.
Странно, я не видел тех металлических чудовищ, которые крушили стены. Но было ясно, что лагерь врага находится здесь.
Они пришли по реке на лодках, и эти лодки сейчас стояли у противоположного берега.
Я не мог ни на что решиться. Меня терзала мысль о Джойсане. Не удивительно, что я видел ее в доспехах над телом умирающего юноши.
Она в плену? Или погибла? По дороге я несколько раз встречал следы небольших групп людей. Вероятно, беглецов. Возможно, она тоже бежала. Как найти ее на бескрайних просторах?
У меня был долг перед лордом Имгри. Терзаясь между двумя возможными поступками, я вдруг вспомнил о сигнальных постах.
Конечно, тут поблизости есть один, и я смогу передать лорду Имгри предупреждение. А после этого буду свободен и смогу посвятить себя поискам Джойсаны.
Я стал осторожно пробираться среди камней. Часто видел группы пришельцев, которые вели себя с надменностью завоевателей, знающих, что им нечего бояться. Некоторые гнали овец и коров в свой лагерь. Другие шли на запад, очевидно, в погоне за несчастными беглецами.
Хику оказалась великолепной лошадью, привычной к дальним горным поездкам.
Как я ни торопился, идти приходилось очень медленно и осторожно, чтобы не наткнуться на врагов.
Может быть, уже поздно поднимать тревогу?
Вскоре я нашел место, где располагался сигнальный пост, и тут же с горечью увидел следы тех, кто побывал здесь до меня. По всем правилам, вокруг поста не должно быть никаких следов.
Держа нож в руке, я забрался в потайную расщелину, где должны были сидеть три сигнальщика. Но смерть побывала здесь раньше, о чем свидетельствовали пятна крови. На крюке висел отполированный щит, который отражал лучи солнца или факела в направлении следующего поста. На земле валялся сломанный обугленный факел. Я посмотрел на юг, пытаясь рассмотреть следующий пост. Успели погибшие передать сигнал о нападении, или…
Я внимательно оглядел все и решил, что нападение произошло утром. Если бы у пришельцев были крылья, они бы перелетали с вершины на вершину, но иным образом они, скорее всего, еще не успели туда добраться. Если предупреждение не передали, я должен попытаться сделать это сам.
Полированный щит был искорежен. У меня не было своего щита — разведчику щит ни к чему. Как же передать сигнал?
Я грыз ногти и отчаянно думал. У меня были меч, охотничий нож и веревка, обмотанная вокруг пояса. Моя кольчуга не блестела, напротив, я ее выкрасил в зеленый цвет, чтобы она не смогла своим блеском выдать меня.
Выйдя из ниши, я осмотрелся, стараясь найти хоть что-нибудь. Оставалось только одно — развести костер, но это неминуемо приведет сюда моих врагов.
Дым костра, конечно, не передаст точный смысл сообщения, но зато поднимет тревогу, предупредит об опасности.
Я набрал сучьев, затем натаскал листьев.
Вскоре вспыхнул огнь, поднялись клубы ядовито-желтого дыма. Я отчаянно закашлялся, из глаз брызнули слезы. Когда я протер их, то увидел, что дым плотным столбом поднимается в небо. Такой знак непременно будет замечен.
Я решил передать сообщение — прерывать столб и затем снова пускать дым. Скинув плащ, я подошел к костру.
Вскоре слезящимися от дыма глазами я увидел вспышки, передаваемые с соседнего поста. Мой сигнал принят и понят! Лорд Имгри знал, что враг захватил Иткрипт, хотя более точное сообщение передать не удалось.
Мой долг был выполнен, теперь следует как можно быстрее идти на запад. Чтобы найти Джойсану, нужно напасть на следы беглецов из Иткрипта, догнать их и узнать, что случилось с моей леди.
До сих пор счастье мне сопутствовало, но теперь все изменилось. Я быстро обнаружил, что за мной погоня — и какая! Сердце бешено забилось, во рту пересохло: они пустили собак!
У ализонцев были собаки, специально обученные охоте за людьми. Они совсем не походили на охотничьих. Серо-белого цвета, поджарые, длинноногие, с узкими мордами. Псы передвигались стремительно, желтые глаза сверкали жаждой крови.
Что-то в них было такое, что внушало людям непреодолимый ужас.
Я ехал прочь от дымного столба и вдруг услышал звуки рога. Как только эти дьявольские серо-белые призраки возьмут след, спасения мне не будет.
Нужно запутать следы! Но отдаленный лай свидетельствовал, что собаки уверенно идут по пятам.
Хику сама, без моих понуканий, поскакала на север.
Потом спрыгнула со склона на берег реки, бросилась в воду и поплыла против течения.
Я отпустил поводья, предоставив лошади свободу действий и надеясь, что она сможет найти путь к спасению.
Видимо, это была та самая река, что протекала через Иткрипт. Сквозь прозрачную воду виднелся каждый камешек на дне.
Внезапно Хику остановилась, да так резко, что я чуть не свалился. Лошадь повела мордой у самой воды, заржала и повернулась ко мне, как бы сказав что-то на своем языке.
Эти действия казались мне загадочными. Когда Хику снова наклонила морду к воде, я понял, что она старается привлечь к чему-то мое внимание и явно сердится на меня за недогадливость.
Я всмотрелся в воду. Может, лошадь боится?.. Обнажив меч, я изготовился к обороне. Хику вытянула голову, как бы указывая мне на что-то. Я посмотрел.
Камни.., песок… Вот оно! То, что скрывалось между камнями, было едва различимо. Я спрыгнул с лошади, вошел по колено в воду и наклонился.
Это был браслет, но не из камня; во всяком случае, я никогда не видел таких камней — зелено-голубого цвета. Браслет застрял между подводных валунов. Я осторожно подцепил его мечом и вытащил на воздух.
Едва я приподнял кончик меча, как браслет скользнул к рукояти и коснулся моих пальцев. Я чуть не отшвырнул его в сторону от неожиданности. Резкий поток энергии проник в мою руку.
Я слегка наклонил меч, чтобы отодвинуть браслет от пальцев, а затем стал внимательно его рассматривать. Он был сделан из неведомого металла, сверкавшего ослепительным блеском. Хотя в воде браслет казался зелено-голубым, теперь я видел, что он будто соткан из сложного переплетения красно-золотых нитей. Причем узор образовывал письмена!
У меня не было ни малейшего сомнения, что это дело рук Древних. Браслет обладает Могуществом: в этом я убедился по поведению Хику. Животные гораздо более чувствительны к проявлениям Могущества Древних, чем мы, люди. Но когда я поднес браслет к лошади, она не выказала никаких признаков тревоги или беспокойства. Темные силы здесь ни при чем. Хику даже вытянула голову и с удовольствием обнюхала браслет.
Тогда я рискнул взять браслет в руку. И снова почувствовал поток энергии, но на сей раз не отдернул пальцев.
Поток энергии уменьшился — либо я просто привык к нему. Теперь браслет казался приятно теплым.
И тут я вспомнил другую реликвию, доставшуюся мне от Древних — Грифон в хрустальном шаре.
Не раздумывая, я надел браслет на руку, и он так удобно лег на кисть, как будто был сделан специально для меня. Когда я поднес браслет к глазам, то увидел какие-то движущиеся тени и быстро отвел взгляд в сторону. Что я увидел? Почему я больше не стал смотреть? Не знаю. Но у меня не было желания избавиться от находки. Более того, когда я сел на лошадь и бросил взгляд на браслет, у меня возникло ощущение, что я уже видел его, носил на руке.
Хику двинулась вперед, а я прислушивался к звукам рога и отдаленному лаю. Однако собаки, похоже, взяли чужой след: звуки постепенно удалялись. Видимо, на Хику можно положиться — она знает, что делает.
Лошадь по-прежнему брела против течения, уверенно ставя ноги на каменное дно. Вскоре она уже искала песчаную отмель, чтобы выбраться на берег. А я в изумлении смотрел вперед: в просвете между густыми кустами вдоль реки показалось… Озеро!
На первый взгляд, ничего примечательного в нем не было: в наших долинах немало озер. Но это зрелище кого угодно заставило бы призадуматься.
Посреди озера возвышался замок, к нему вел мост.
На уровне моста в здании окон не было. Но на следующем этаже и выше, а также в двух башнях, которые образовывали подобие ворот, были видны узкие щели.
С берега, откуда мы смотрели на крепость, она казалась не тронутой временем. Однако сам мост был полуразрушен, и я решил, что лучшего места для ночлега нам не сыскать.
Хику, хотя и нехотя, но довольно отважно пошла по мосту. Звук копыт гулко разносился по окрестностям. Я даже прислушался: не подаст ли кто-нибудь в замке какого-либо знака в связи с нашим вторжением?
Вскоре я понял, что выбрал ночлег весьма удачно.
Мост был подъемным, и мы могли развести его на ночь. Переправившись на другой конец моста, я тут же закрепил веревку в кольце подъемника, и Хику потянула ее. Несмотря на мою помощь, мост не поддался — время хорошо поработало над ним. Но когда я прочистил мечом петли, убрав из них песок и нанесенные ветром листья, мост заскрипел и пошел вверх. Конечно, он не поднялся на такую высоту, на которую рассчитывали его создатели, но все же отрезал путь с берега в крепость.
Ворота крепости, словно бы зевнув, распахнулись, нас поглотила тьма. Факела у меня не было, пришлось положиться на инстинкт Хику. Лошадь шла вперед, покачивая головой, а я двигался следом, уверенный, что ничто вокруг не угрожает нашей безопасности.
Через ворота между двумя башнями мы вошли во внутренний двор, откуда вели двери в замок. Если он и был построен на естественном острове, то никаких следов от этого острова уже не осталось. Стены поднимались как бы прямо из воды.
Во дворе росли трава, кусты, небольшие деревья.
Хику сразу принялась за еду, словно с самого начала знала, что здесь ее ждет обед.
Вероятно, так оно и есть, Нивор предусмотрел все. Бросив мешок, я стал осматривать крепость. Великолепное сооружение совсем не пострадало от времени. Загадка — все постройки Древних выглядели так, будто хозяева отлучились на минутку и вот-вот вернутся.
Затем я прошел к разрушенной части моста. Края металлических балок были оплавлены, словно кто-то перерезал их огненным ножом. Я протянул руку, чтобы дотронуться до металла, но тут острая боль пронзила меня. Браслет на руке бешено пульсировал, и, вполне резонно рассудив, что это предупреждение, я вернулся во двор.
В садике, если этот запущенный двор можно назвать садиком, нашлись сучья. Но я не торопился делать факел: входить сейчас в замок не очень-то хотелось. Я набрал охапку прошлогодней сухой травы, бросил на нее плащ, от которого приятно пахло дымом, и получилась отличная постель. Осматривая окрестности, я нашел воду, которая текла по трубе и выливалась из крана в форме фантастической головы.
Хику напилась без колебаний. Я последовал ее примеру и тоже воздал должное вкусной холодной воде.
Затем я съел один кусок хлеба и раскрошил другой для Хику. Она с удовольствием проглотила его до последней крошки. Потом я улегся на плащ и стал смотреть на звезды.
Слышалось жужжание насекомых, журчание воды за стенами, крики ночных птиц… Конечно, на верхних этажах башни поселились совы; удобнее места для них было трудно вообразить. Но в остальном вокруг царил благостный мир. Ничто не нарушало покой этой крепости.
Я с удовольствием подумал о том, что удалось сделать днем — передал сигнал опасности, нашел талисман…
Талисман? Почему я так называю этот браслет?
Я нащупал его пальцами. Он был чуть теплый и плотно охватывал руку. Я попытался снять его, но он не поддавался. В этих тщетных попытках меня и сморил сон, глубокий и безмятежный.
Я проснулся, полностью отдохнувший, уверенный в себе. Казалось, что я могу без страха встретить все, что приготовил мне новый день. Пора было двигаться дальше.
Хику стояла возле меня, покачивая мордой, с которой стекали капли воды. Я весело приветствовал ее.
Хотя сейчас было светло, мне не хотелось осматривать крепость. Мною двигало желание побыстрее отправиться на поиски Джойсаны. Я задержался только для еды и вскоре был готов к отъезду.
Но смогу ли я сомкнуть мост, который с таким трудом вчера поднял? Когда мы подошли к мосту, я тщательно осмотрел его. И при свете дня увидел возле парапета рычаг в руку толщиной. Вероятно, с его помощью приводится в действие подъемный механизм.
Я налег на рычаг.., и ничего не произошло. Тогда я стал изо всех сил дергать его.
Секция дрогнула, заскрипела и неохотно поползла с места. Мост сомкнулся не полностью, но оставшаяся небольшая щель не могла препятствовать движению.