– Быстрее! – свой приказ он подкрепил ударом когтей.
Я осторожно открыл дверь каюты. Коридор был пуст. Однако я услышал, что кто-то спускается по лестнице. Я бросился к кладовке. И в голове у меня была только мысль, что всё же маленькая надежда лучше никакой.
Я всё ещё передвигался как во сне, но больше не спрашивал себя, стоит ли убегать с корабля и осуществим ли вообще наш дикий план.
Силы возвращались ко мне, и походка становилась твёрже. Я почувствовал удовлетворение, потому что доктор ошибся в диагнозе.
Замок кладовки поддался, и я проскользнул внутрь, захлопнув за собой дверь. Окинув взглядом тёмное помещение кладовки, понял, что спасён. «Вестрис» был построен по типу исследовательского корабля, и это было вполне логично, так как вольным торговцам случается открывать новые миры. На другом конце кладовка напрямую соединялась с переходным шлюзом, что существенно экономило время на переодевание при входе на корабль и при выходе с него. Я провёл рукой по вешалкам со скафандрами, стараясь определить подходящий мне по размеру. Вольные торговцы обычно имеют худощавое телосложение, и не будь я таким худым, вряд ли втиснулся бы в один из их скафандров. И всё же выбранный скафандр оказался слишком тесен для меня, так тесен, что мне не удалось застегнуть его поверх пояса. Поэтому пришлось пояс снять, чтобы надеть его поверх скафандра.
Как только мы зашли в кладовку, мой спутник спрыгнул с плеча и, казалось, пролетел над полом. Он остановился перед прозрачным ящиком, присел на задние лапки, а передними начал ощупывать одну из его сторон. Затем передняя крышка ящика отскочила, и он молниеносно туда запрыгнул и свернулся клубочком. Я озадаченно наблюдал за его действиями.
– Закрой его! – последовала команда.
Я опустился на одно колено: сделать по-другому мне не позволял скафандр.
Я не знал точно, для чего нужен этот ящик. Одна его сторона была прозрачной, а остальные – из металла. Все они были довольно прочными, а сквозь прозрачную стенку можно было видеть содержимое. На его задней стенке были крючки, за которые его можно подвешивать. Я догадался, что он предназначался для перевозки образцов с исследуемых планет.
– Закрой… быстрее… они идут! Ты возьмёшь меня с собой!
Блестящие глаза посмотрели на меня, подчиняя своей воле. Да, я действительно чувствовал силу его воли и вновь подчинился.
Мне не удалось застегнуть свой пояс поверх скафандра. Я стал торопливо расстёгивать кармашки и прятать содержимое в сумку, пристёгнутую к ремню скафандра. Всё, кроме кольца из космоса. Когда-то эта широкая металлическая полоска была надета поверх перчатки скафандра. Может и мне так сделать? Я попробовал, и у меня получилось.
Я пристегнул остальное снаряжение, в глубине души осознавая всю самоубийственность и глупость этого плана и в то же время понимая, что появись я сейчас на корабле, меня сожгут без сожаления. Ничто не вызывает такого ужаса, как чума. Таща под рукой контейнер с существом, которое само назначило себя моим компаньоном, я открыл дверь шлюза. При выходе из корабля включится сирена. Поймут ли они, что их жертва нашла такой выход из положения? Велос объявил, что я нахожусь в состоянии комы. Оставалось надеяться, что они в это верят.
Крышка люка вернулась на место, и я захлопнул её. Почему я не остался там, где был? Потому что работала система внутреннего контроля, и дверь всё ещё можно было открыть со стороны коридора. Им стоило лишь открыть дверь, прожечь в моём скафандре дырку и выбросить в космос. Верная смерть для меня, как раз то, к чему они стремились. Они даже не успеют заразиться.
Пока я размышлял обо всем этом, мои руки ощупывали внешний запор, действовали словно сами по себе. Затем замигала предупредительная лампочка, и я почувствовал мощную струю воздуха. Я вышел наружу, переставляя магнитные подошвы ботинок по обшивке корабля.
Я путешествовал на космических кораблях несколько лет, однако был знаком с ними только как пассажир. Но сейчас у меня хватило ума смотреть себе под ноги, а не в окружающую пустоту. Я прикрепил тросом ящичек к своему скафандру, и он летел за мной, дёргаясь из стороны в сторону. К счастью рывки эти были не слишком сильные и не могли оторвать мои ноги от обшивки.
Я осторожно переставлял ноги, боясь потерять контакт с поверхностью корабля, и понемногу удалялся от люка. Подумав, что вскоре меня хватятся, я вдруг понял всю безрассудность своего поступка. Эта мысль поразила меня как удар молнии. С меня в миг слетело дремотное состояние, в котором я пребывал с того момента, когда странное существо подчинило моё восприимчивое сознание своей воле.
Если это не бред и происходит в действительности, то я получаю все приказания телепатически. Но в наше время вряд ли кому-то придёт в голову смеяться, как в былые времена, над такими сверхъестественными способностями. Давно известно, что они существуют, хотя и встречаются редко. По крайней мере, мне не приходилось сталкиваться с таким явлением, и я был уверен, что не обладаю такими способностями.
– Шевелись, – резко прозвучал в моей голове приказ, – иди… к носу корабля.
Впервые за всё время нашего общения я проигнорировал приказ. Потому что в тот момент был не в состоянии куда-либо двигаться. Меня сковал такой ужас, от которого не мудрено сойти с ума. Я потерял всякую осторожность и перестал смотреть под ноги.
Приказы бились в моей голове, но я не понимал их. Я не знал и не видел ничего, кроме пустоты. Что-то стучало и скребло возле моего скафандра. Существо металось по ящику. Я видел, как оно открывает и закрывает рот, а глаза его горят огнём, но безразлично наблюдал за его движениями, охваченный ужасом. Глядя на неистовые прыжки существа в ящике, я вдруг заметил, как захлопывается люк, который оставил открытым. И пронзительно закричал. И этот крик оглушил меня. Я отрезан от корабля, остался один на один с бесконечностью!
Может, я слегка тронулся умом? Думаю, что да. Я должен добраться до люка, должен… Я точно не помню, что произошло далее. Рванулся ли я вперёд? Что произошло в эти секунды лишающей разума паники? Наверное, уже никогда не узнаю. А потом – я уже не держался за корабль. Вращаясь, улетал в сторону от него, без всякой надежды на помощь. Уплывал в вечную темноту.
Видимо, я потерял сознание, потому что в моей памяти имеются пробелы. В сознание вернуло ощущение, что меня куда-то тянут. У меня отлегло от сердца. Они зацепили меня и тянут назад к «Вестрису». Нисколько не беспокоило даже то, что меня ждёт верная смерть. Я предпочёл бы быструю смерть этому бесконечному кружению в пустоте.
Моё плечо и руку пронизывала тянущая боль, становящаяся всё сильнее. Моя правая рука была вытянута вперёд, словно указывала на какую-то невидимую цель. А на перчатке мерцал огонь. Огонь этот был неровным, словно энергия, питающая его, поступала неравномерно. Я следовал за этой вытянутой рукой, как ныряльщик, следующий за своими режущими воду руками. Меня тянула вперёд мощная, рвущая жилы сила.
Я не мог пошевелить ни руками, ни ногами, застыл в этом положении – человек-стрела, летящий к неизвестной ему цели. А в том, что такая цель была, я не сомневался. Я не был привязан верёвкой, нет. Я стремительно летел сквозь пустоту, ведомый светом на моей перчатке. Меня ведёт перчатка? Нет! Космическое кольцо на моём пальце!
Это некогда тусклое кольцо горело теперь как маяк, увлекая меня всё дальше и дальше. Я смог немного повернуть голову и в свете маяка увидел, что всё ещё тяну, как на буксире, ящик вместе с его меховым обитателем. Но существо свернулось в тугой комок, беспомощно перекатывающийся по ящику. Я подумал, что, возможно, оно умерло.
Я не имел понятия, где теперь находится «Вестрис», и чувствовал, что лечу с большой скоростью, но у меня не было возможности оглянуться назад или посмотреть по сторонам.
Казалось, время остановилось. Я то приходил в сознание, то проваливался в небытие. Постепенно я начал осознавать, что приближаюсь к чему-то. Наконец я смог различить очертания того, что, возможно, было когда-то кораблём. По крайней мере то, что было основой этой дрейфующей массы, являлось кораблём. Вокруг него, как крошечные спутники вокруг планеты, роились обломки всякого мусора, то и дело ударяя по обшивке. Они отлетали и возвращались снова. И кольцо тащило меня прямо в эту мясорубку! Любой обломок лишит меня жизни не хуже лазера.
Я попытался сопротивляться тянущей меня силе, но это была неравная борьба. Моя рука онемела, а суставы, казалось, застыли намертво в своих положениях. Я был не человеком, а средством, с помощью которого кольцо хотело достичь своей цели.
Внутри скафандра моё беспомощное тело, та часть его, которая могла ещё думать и чувствовать, сжималась и ныла. Я закрыл глаза, не желая видеть того, что меня ждёт впереди. Но надежда не хотела умирать, и я снова открыл их. Мы были очень близко от внешнего кольца обломков, когда мне показалось, что я заметил отверстие в боку этого покинутого корабля. Может, это был люк или нечто подобное.
Среди всего этого мусора я разглядел, что корабль больше «Вестриса» и похож на пассажирский. А очертания его не напоминали очертания кораблей, которые мне доводилось видеть раньше. А затем мы попали в первую полосу обломков…
Я ждал, что в меня врежется кусок зазубренного металла. Но летающая масса расступалась перед лучом, исходящим от камня. Он словно прокладывал дорогу. Не смея поверить в свою удачу, я продолжал безвольно наблюдать. Но это было правдой. Огромный кусок подлетел, качнулся и стал удаляться.
Мы приблизились к тёмному проёму. Я был уверен, что это люк, хотя от двери не осталось и следа. Отверстие было слишком правильным, для простой дырки в корпусе. Кольцо продолжало тянуть меня через это тёмное отверстие внутрь, освещая стены. Затем моя вытянутая рука больно ударилась о твёрдую поверхность и продолжала биться об неё помимо моей воли. Она стучала по внутреннему люку этого давно умершего корабля, словно просила, чтобы её впустили. Наконец моя облачённая в перчатку плоть замерла, словно примёрзла к поверхности люка. Магнитные подошвы коснулись обшивки, и я смог упереться ногами. Но правая рука оставалась прижатой к люку.
Глава шестая
Оказавшись в этом углублении, я почувствовал огромное облегчение. Но мысль о том, что я попал в ещё одну ловушку, напрочь развеяла ощущение защищённости. Моя рука была всё ещё прижата к двери, и я не мог освободить её. Более того, меня тащило всё дальше и дальше вперёд, и моё тело оказалось крепко прижато к двери. Было ощущение, что через несколько мгновений я просочусь через этот изъеденный временем металл. В следующий момент мною овладел страх, что я так и останусь навсегда здесь, у этой двери.
Сияние камня было уже не таким ярким, как сначала. Если бы оно было таким же, как в космосе, то ослепляло бы. И всё же камень мерцал. Я начал яростно бороться с силой, прижимающей меня к двери. Но наконец совсем обессилел.
Я висел, тупо уставившись на свет, свою руку и дверь. И вдруг стал замечать, что мерцание камня стало более размеренным. Оно как будто следовало какому-то правилу – загорится, погаснет, загорится, погаснет. А интервалы между вспышками были разными по продолжительности. Скафандр изолировал меня от внешнего воздействия, но там где моя ладонь в перчатке касалась двери, расплывалось красноватое пятно. Даже несмотря на полную изоляцию, я чувствовал концентрацию энергии.
Меня вновь охватило чувство, что камень использует меня как вещь. Я был его орудием, а не он моим. Жжение в руке становилось всё сильнее и наконец сделалось нестерпимым. И я никак не мог ослабить эту боль. Красное пятно становилось всё ярче, и я увидел чёрные трещины. Боль всё нарастала, а дверь начала поддаваться. Наконец она разлетелась на куски, а меня втянуло внутрь.
Я едва успевал разглядеть коридоры, по которым летел. Меня тащило с такой скоростью, словно камень хотел наверстать время, потраченное на борьбу с препятствием.
Моё путешествие закончилось в отсеке, заполненном силуэтами машин. По крайней мере, я принял их за машины. Эта часть корабля казалась незатронутой той силой, что разрушила корабль. Камень тащил меня через лабиринт из прутьев, цилиндров, решёток, труб и доставил наконец к контейнеру, на дне которого виднелся лоток. На лотке лежали какие-то чёрные комки. Последним усилием камень приложил мою руку к смотровому отверстию контейнера и вспыхнул ослепительным огнём. Я увидел слабое ответное мерцание одного из чёрных комков, лежащих на лотке. Но эта была лишь кратковременная вспышка, которая тут же пропала. Огонь в камне тоже погас, и тут же моя рука безвольно повисла вдоль тела. Я был один в тёмных недрах давно погибшего корабля.
Я слишком ослаб, чтобы двигаться. Но тут я почувствовал, как дергается контейнер, в котором путешествовал мой компаньон. Я не знал, сколько воздуха осталось в баллонах моего скафандра, но был уверен, что надолго их не хватит. Камень привёл меня к верной смерти. Только умру я не в бесконечном пространстве, а в этой железной могиле среди искорёженного металла.
Люди издавна боятся темноты и её обитателей. Я поднял левую руку и нажал на кнопку на скафандре, после чего появился пучок света. Он осветил контейнер с чёрными комками. Наверное, когда-то они были камнями сродни тому, который был в моём кольце. У меня не было надежды, что я найду помещение, где ещё сохранился воздух, или возможность сбежать отсюда. Но в то же время я не мог оставаться здесь, безвольно ожидая смерти от удушья.
Правая рука всё ещё бездействовала. Я взял её левой рукой и закрепил впереди на скафандре. Затем хотел было выбросить контейнер с мёртвым существом, но, бросив взгляд на туго свернувшийся комочек, с изумлением увидел, что оно повернуло голову и сверкнуло глазами. Оказывается, ему тоже удалось выжить во время нашего путешествия к заброшенному кораблю!
Магнитные подошвы ботинок позволяли мне передвигаться по палубе, несмотря на то, что из-за медленного вращения корабля она становилась то стеной, то потолком. Наконец я отключил подошвы и стал передвигаться, держась за поручни.
Все корабли, как правило, оснащены спасательными шлюпками. Шлюпки оснащены устройствами, которые могли выискивать различные объекты в космосе, чтобы потом направиться к ним. Однако всегда был риск попасть на непригодную для человека планету. Возможно, этот корабль тоже оснащён шлюпками для спасения пассажиров и экипажа. Может, мне посчастливится обнаружить что-нибудь подобное. Конечно, все они могли оказаться использованы, когда корабль начал терпеть бедствие, но маленький шанс оставался.
Для представителей моего вида характерно бороться за жизнь до последнего вздоха. И этот врождённый инстинкт заставлял меня действовать.
Я пришёл к выводу, что камень привёл меня в машинное отделение корабля. То, что разбудило его в космосе и сыграло роль радиокомпаса, привело его прямо к этим обгоревшим комочкам, которые были когда-то движущей силой корабля.
Я вышел из машинного отделения и подумал, что на спасательных шлюпках должны быть другие источники энергии. Скорее всего, шлюпки располагались несколькими палубами выше, ближе к каютам пассажиров и экипажа. Рассуждая так, я исходил из того, что мне было известно о кораблях подобного типа.
Я не обнаружил лестниц, только шахты лифтов, которые прорезали корабль, соединяя уровни. Всё вокруг говорило о том, что этот корабль предназначался для существ, отличающихся от меня. У основания второй шахты я остановился в нерешительности. Корабль медленно поворачивался. Я мог бы проплыть по колодцу, но когда осветил его фонариком, не увидел поручней. Если меня туда засосёт, я буду беспомощно вращаться, не имея возможности выбраться. Наконец я решил использовать магнитные подошвы, чтобы подняться вверх по стенам. Но корабль вращался, и у меня опять закружилась голова. Это говорило о том, что я был ещё слишком слаб.
На другом уровне располагались каюты. Большинство из них оказались открыты. Я, проходя, заглянул в несколько. В них располагались полки, служившие, возможно, в качестве кроватей, несмотря на то, что были короткими и узкими. Полки выглядели одинаково, поэтому я решил, что это каюты экипажа.
Я поднялся на другой уровень. На полу лежал ковёр, и каюты были больше. Мой фонарик высветил на стене яркое пятно, не то картину, не то фреску. На ней были изображены какие-то странные не связанные между собой фигуры, которые я не мог уловить, а краски просто резали глаз. Это – каюты пассажиров. Где-то здесь должны располагаться спасательные шлюпки.
Вдоль стены коридора что-то двигалось. Этот предмет должен был столкнуться со мной, и я с отвращением оттолкнул его, не испытывая желания рассмотреть его поближе. Это был труп пассажира или члена экипажа, которому так и не удалось добраться до спасательной шлюпки. От моего прикосновения тело закружилось и улетело прочь.
Я уже начал терять надежду, когда обнаружил наконец люк и заглянул в пустой отсек. Шлюпки там не было, и это означало, что оставшиеся в живых пассажиры сумели ею воспользоваться. Кому-то всё же удалось спастись. Но несмотря на то, что отсек оказался пуст, у меня всё же оставалась надежда.
Стрелка на шкале баллона с воздухом опустилась почти до нулевой отметки. Я бросил на неё взгляд и тут же отвёл глаза. Лучше не знать, когда же наступит конец. Даже если я найду шлюпку, неизвестно, сколько времени мне потребуется, чтобы добраться до какой-нибудь планеты. Если, если и, опять же, если…
Вдруг моя онемевшая правая рука дёрнулась и потянула за удерживающие её верёвки. Я посмотрел вниз. Камень на кольце вновь сиял. Может, он отвечал на сигналы установки, подобной той, что я видел в машинном отделении?
Меня начало тянуть за подвязанную руку, но недостаточно сильно, чтобы порвать перевязь. Подёргивание руки указывало мне дорогу. Я прошёл ещё два пустых отсека. Вдруг рука резко дёрнулась, высвободилась из перевязи и указала мне на поверхность, что была у меня под ногами. Это был ещё один отсек, но он был закрыт. Наверное, до него никому не удалось добраться.
Вновь перчатка приковала мою руку к двери, а камень вспыхнул огнём. Но на этот раз он не стал прожигать дверь насквозь. Дверь люка отъехала в сторону, и я увидел очертания шлюпки. Рука вновь повисла, но я подтянулся с помощью правой руки и дёрнул люк шлюпки. Дверь поддалась, и я свалился внутрь, увлекая контейнер с существом за собой.
Здесь мерцали огни, но исходили они не только от камня, но и от панели управления, расположенной в носу шлюпки. В шлюпке имелись подвесные сиденья для пассажиров, напоминающие гамаки. Одно из них висело совсем близко от меня, и я за него ухватился. Внутри маленькой кабины я почувствовал вибрацию. Двигатель этой шлюпки был исправен, по крайней мере, его мощности хватило бы на то, чтобы улететь с корабля. Через мгновение шлюпка стартовала с такой силой, что я упал и потерял сознание.
– Воздуха…
Затуманенным взглядом я окинул помещение. Фонарик всё ещё работал. Его свет падал прямо на противоположную изогнутую стену и, отражаясь, слепил мне глаза. Внезапно я осознал, что судорожно хватаю ртом воздух, слегка покашливая. Воздух, который я вдыхал, имел странный запах, раздражающий мне ноздри. У меня на плече сидел меховой комочек, щекоча лицо колючими усиками и уставив на меня свои глаза-бусинки.
– Воздух, – ответил я сонно. Всё больше и больше это напоминало причудливый ночной кошмар. Ночные кошмары редко бывают настолько логичными и в то же время неправдоподобными. Одно я чётко осознавал, что лежу в гамаке и быстро вдыхаю этот неприятный воздух.
Я слегка повернул голову и увидел приборную доску. Многочисленные огоньки, мигавшие на ней вначале, теперь погасли, и сейчас горели только три из них. Посередине горел жёлто-белый, а немного повыше два других: красный и прозрачно-голубой. Я опустил взгляд вниз на свою руку. Под мутной поверхностью камня всё ещё мерцал свет, а руку слегка покалывало.
По крайней мере, я всё ещё жив, вдалеке от мёртвого корабля, в спасательной шлюпке и дышу. Пусть даже этот воздух не совсем тот, что жаждали мои лёгкие. Должно быть, моё проникновение в шлюпку пробудило к жизни дремавший механизм.
Если мы направляемся к ближайшей планете, то сколько продлится наше путешествие? И сможем ли мы совершить посадку? Я могу дышать, но мне нужна пища и вода. На борту должны находиться запасы еды. Но можно ли их использовать спустя столько лет? И не отравлюсь ли я?
Зубами я расстегнул замок левой перчатки и освободил руку. Затем ощупал свой скафандр. Подобные костюмы использовались для высадки на планеты, а также для мелкого ремонта в космосе. Поэтому в нём должен быть запас. Мои пальцы нащупали какие-то инструменты, а потом наткнулись на герметично запаянный мешочек. Момент, и я вскрыл его.
Я не чувствовал голода до сего момента, но теперь ощутил его в полной мере. Я поднял руку с найденным тюбиком на уровень глаз, так как не мог сесть или приподнять голову. Знакомая маркировка на тюбике воодушевила меня. Я моментально зажал его между зубами, откусил конец, и полужидкое содержимое заструилось мне в рот. Я начал жадно глотать. Тюбик почти опустел, когда я почувствовал шевеление у своего горла и вспомнил, что не один.
С трудом я оторвался от тюбика и поднёс его к мордочке пушистого существа. Его острые зубы алчно вонзились в тюбик, а я стал медленно сжимать его, по мере того как существо высасывало содержимое.
В моём костюме было ещё три таких тюбика. Каждый из них был рассчитан на один день, но если постараться, можно растянуть и на два. Итого, запаса было на четыре дня. Возможно, мы сможем продержаться восемь дней. Ни один здравомыслящий человек не воспринял бы это спокойно.
Я спокойно лежал до тех пор, пока силы не стали возвращаться. Налитую свинцом правую руку начало слегка покалывать, но не от действия камня. Судя по всему, циркуляция крови в ней начала восстанавливаться. Затем руку свело от боли. Я попытался сжать пальцы внутри перчатки, поднять и опустить предплечье. Мне пришлось стиснуть зубы, так как эти упражнения причиняли дикую боль.
Через некоторое время рука стала слушаться меня, как и прежде, до того как камень завладел ею. Я принял сидячее положение и начал осматривать шлюпку. Здесь было шесть подвесных сидений, по три с каждой стороны. Я лежал в крайнем справа. Ни одно из них не было настолько близко от приборной доски, чтобы можно было до неё дотянуться. Точно так же были устроены те шлюпки, которые я видел раньше. На них были плёнки с записью курса, и если попадал раненый, ему не приходилось ничего делать, всё происходило само собой.
Подвесные сиденья были такими же маленькими, как и кровати, виденные мной на корабле, и не очень подходили для человеческих существ. Воздух, до сих пор раздражающий мои ноздри и лёгкие, тоже был не совсем нормальным. У меня возникла мысль, что он может содержать какие-нибудь ядовитые для меня вещества. Но даже если и так, то я всё равно не смог бы ничего сделать.
На стене я заметил какие-то линии. Возможно, это были шкафы. Если в них есть какие-нибудь запасы, то… Меня вновь охватило дремотное состояние. Несмотря на то, что силы начали возвращаться ко мне, казалось, что я вижу всё это издалека и ничто не имеет значения. Я поднял руку, чтобы посмотреть на неё. Тёмные клочки кожи, покрытые струпьями, образовавшимися на месте багровых волдырей, теперь слезли. Новая кожа была блестящей и розовой.
Пушистое тельце вновь зашевелилось, и я почувствовал, как жёсткие волоски скребут мою шею. Зверёк начал сползать по мне вниз и попытался схватить ручкой-лапой тесьму соседнего гамака. Но расстояние было слишком велико для него. Наконец он вонзил когти задних лап в ткань моего костюма, сделал выпад вперёд и схватился за край сетки, затем с проворством забрался на новое место.
Гамак послужил ему лестницей, и он быстро забрался на один из выступающих из стены шкафов. Держась левой ручкой и задними лапами за свою качающуюся опору, он начал ощупывать поверхность шкафа своими маленькими серыми пальчиками. Не знаю, что он там сделал, но дверца распахнулась с такой скоростью, что ему пришлось отскочить.
Внутри висели две трубки. Они смутно напоминали рукоятки лазера, и я подумал, что это оружие или рабочие инструменты. Оставив дверцу открытой, существо методично двинулось к следующей. Я с лёгким беспокойством наблюдал за его действиями.
Даже после нашей с ним беседы я продолжал думать о нём как о животном. Он был явно отпрыском Валькирии, но отец его явно был весьма странным существом. Я слышал о животных-мутантах, способных общаться с человеком. Но теперь убедился, что интеллект его находится на более высоком уровне, чем казалось мне раньше. Я задал ему вопрос, и мой голос прозвучал в маленьком помещении слишком громко:
– Кто ты?
Наверное, правильнее было бы спросить: «Что ты?»
Зверёк замер. Его лапа была всё ещё вытянута, а шею он вывернул так, чтобы посмотреть прямо на меня. И тут я вспомнил, что пришёл в себя без шлема, а воздух привёл меня в чувство. Совершенно точно, что я не мог снять его сам, будучи без сознания, значит…
– Иити.
Единственное слово со странным звучанием, если только его вообще можно было разделить на звуки.
– Иити, – повторил я вслух. – Ты имеешь в виду, что ты Иити, как я Мердок Джерн, или Иити, как я человек?