Холли расспросила бабушку, как выглядел дом Димсдейлов, и попыталась его нарисовать, а бабушка подсказывала ей, правильно она рисует или нет. И еще она узнавала о большом саде.
Но когда Холли упомянула лабиринт, бабушка решительно покачала головой.
— Не нужно о нем, — сказала она. — Мисс Элвери, когда мы впервые пришли, предупредила Лютера, чтобы он не пытался его очистить. Конечно, мы удивились: он такой старый и запущенный, и, может, в нем полно змей. Но она боялась лабиринта — я это знаю, потому что она часто говорила, что его нужно оставить в покое. Видимо, она считала, что все ее неудачи от него. Я тебе говорила, мисс Элвери, она верила, что ее семья проклята и что зло в этом лабиринте…
— Может, там жила ведьма. — Слова вырвались прежде, чем Холли сумела их остановить.
Бабушка сердито посмотрела на нее.
— Никаких ведьм не было! Была девушка, от которой хотел избавиться старый Секстон Димсдейл, чтобы отобрать ее землю и дом. В те дни легко было назвать женщину ведьмой и причинить ей большие неприятности. Я читала книгу о том, что произошло в Салеме. Там оболгали добрых людей, которые никогда ничего плохого не делали, и повесили их. Легко говорить ложь о людях, которые от тебя отличаются, которые не похожи на остальных. Мы, с черной кожей, это знаем. Мисс Элвери, она слишком погрузилась в старые книги и вещи в этом своем доме. Она верила, хотя никаких причин для этого не было. Несчастья — они бывают с кем угодно, и никакие ведьмы их не насылают. Мы сами приносим много зла, потому что у нас в голове злые мысли, а в сердцах ненависть.
Холли поежилась. Ведьма была — по крайней мере была Тамара. И Агарь, мысленно добавила она. Они на самом деле жили в лабиринте. Но она не может объяснить это бабушке. И вот теперь она записала все, что рассказала ей бабушка, и все, что показал дедушка в бывшем саду Димсдейлов, и все равно этого мало. Теперь нужно пойти в городскую библиотеку, повидаться с мисс Нойес и расспросить о дневнике Элкинса, который она им показывала. Но как это сделать? С той субботы, две недели назад, когда они ходили за покупками, они никуда не ездили, и у Холли нет времени идти в библиотеку. Она не может даже пойти после уроков, потому что пропустит автобус домой. Она пожевала конец ручки и перечитала написанное.
О ведьмах почти ничего, если не считать рассказа мисс Элвери. Если только рассказать о собственном походе в лабиринт. Если она это сделает, никто не поверит, что она рассказывает правду. И ей до сих пор не удалось уговорить Джуди рассказать, куда она спрятала подушку. Большую часть времени Джуди теперь проводит с бабушкой, расспрашивает о травах, как они растут и для чего служат. Ее блокнот уже заполнен. А Крок все с дедушкой. Иногда Холли хотелось швырнуть все на пол, затопать и закричать. Но она знала, что это не даст ей возможность найти подушку; такие действия могут привлечь внимание к тому, что она хочет скрыть. И она неохотно решила, что должна дать Джуди время подумать. А может, Джуди просто проговорится.
Холли никогда не была особенно терпеливой. Обычно когда она чего-нибудь хотела, это нужно было делать немедленно. Но на этот раз так у нее не получалось. Она достала книгу, которую взяла в школьной библиотеке Это роман, не настоящая история, но в нем говорится о салемских ведьмах, и она его внимательно читала. Там были девушки, как она и Джуди, и они все начали с того, что обвинили людей в том, что их околдовали. Холли было неприятно читать эту книгу, но она прочла ее до конца.
То было в Салеме. А это Сассекс. Но и здесь была ведьма, прямо здесь, в Димсдейле. Если бы только она могла больше узнать о ней!
Она все еще смотрела на страницу, когда поняла, что рядом стоит Джуди.
— Холли. — Джуди больше не обращалась с ней как с врагом. Но и не рассказывала, что делает, как раньше. — Холли, что-то неправильно…
Джуди выглядела встревоженной и огорченной. Она была в куртке и шапке, и Холли поняла, что она пришла со двора.
— Что неправильно? — Холли захлопнула блокнот.
— Там, где бабушкины растения. Холли, это… это плохо!
Холли застыла. Она купила удобрение, насыпала в горшки, куда посадила семена и корни, которые дала ей Агарь. И время от времени поливала их. Но пока никаких признаков жизни не видела. И начала бояться, что, если они не вырастут, она не сможет договориться с Агарью.
Она не решилась спросить, что имеет в виду Джуди. Надо посмотреть самой. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы одеться, и она побежала за Джуди.
— Бабушка сказала, что позволит мне поливать растения, — объясняла Джуди по дороге, когда они вышли на холод. — Так я могу больше узнать о растениях. Но, Холли, я, наверно, что-то сделала неправильно! — Джуди готова была расплакаться. — Они все умирают! Пожелтели и выглядят как больные. Растения могут болеть, Холли?
Теперь Холли испугалась. Если растения Агари умрут, как с ней договариваться? Что Джуди с ними сделала?
Когда она спросила, Джуди покачала головой. По щекам ее покатились слезы, и она не пыталась вытереть их перчаткой.
— Я ничего не делала. Только поливала из маленькой лейки, как показала бабушка. Это правда, Холли.
Когда они пошли в тот конец мастерской, где располагались растения, Холли поморщилась от тяжелого запаха. Пахло как из мусорного бака в жаркий день. Холли увидела растения, поникшие, пожелтевшие, действительно больные.
— Растения Тамары, они только начали хорошо подниматься, — всхлипнула Джуди. — И они тоже умирают. Бабушка подумает, что я сделала что-нибудь плохое, но я ничего не делала. Только поливала, как она сказала. Холли, что с ними случилось?
Но Холли ее не слушала. Она отодвигала горшки с поникшими всходами, утратившими зеленый цвет, искала свою посадку. Да, есть всходы. И они не выглядят больными, напротив, стоят прямо и кажутся вполне здоровыми. Она облегченно вздохнула. Пока она в безопасности…
— Что это? — Джуди придвинулась. — На что ты смотришь, Холли?
Не раздумывая, Холли ответила:
— Это одно из тех, что я посадила. С ним все в порядке. А как остальные? — Она плечом отодвинула Джуди, нашла следующий спрятанный горшок и еще. В каждом заметные ростки, большие и здоровые.
— Ты посадила? Холли, что это значит? Те, что дала нам Тамара, посадила я. И они все были в красных горшках. Я помню, потому что нарочно так выбирала. Где же ты взяла то, что посадила?
Холли сидела на корточках под столом, вглядываясь под него в поисках большого горшка, куда посадила корень. Вот он. И росток высотой почти в ее безымянный палец.
— Холли! — Джуди потянула ее за плечо так, что потерявшая равновесие Холли села на пол. — Я тебя спрашиваю: где ты взяла эти растения? Кто их тебе дал?
И снова Холли ответила, не подумав. И на этот раз она смогла произнести имя:
— Мне их дала Агарь. И, Джуди, с ними все в порядке. Она сказала, что если они прорастут и с ними все будет в порядке, мы с ней… у меня будут ведьмовские желания! Я смогу избавиться от миссис Диверс и от тех, кто хочет отобрать Димсдейл…
Джуди больше не плакала. Лицо у нее стало напряженное и строгое; в этот момент она стала похожа на маму, когда та сердится.
— Кто такая Агарь?
Только тут Холли поняла, что сделала. Но почему раньше она не могла об этом говорить, а теперь может? Эта мысль только промелькнула. Сейчас это неважно. Важно, чтобы Джуди поняла, какой у нее хороший план и как необходимо, чтобы он осуществился.
— Она родная сестра Тамары. Только знает гораздо больше, чем Тамара… — начала она, но Джуди ее прервала.
Теперь на ее лице появилось выражение страха.
— Мы… значит, мы нашли дом… но Тамары там не было. Была другая. Она… она плохая, Холли… плохая!
— Нет, не плохая! — Давно сдерживаемое нетерпение Холли лопнуло. — Ты просто глупая маленькая девочка, младенец, Джуди Уэйд. Вот кто ты такая!
Джуди отступала, не отрывая взгляда от Холли. Она смотрела на нее… Холли отказывалась верить, что Джуди смотрит на нее, как на чудовище из куста в лабиринте.
— Она плохая, — повторила Джуди, — и как-то… как-то она и тебя делает плохой, Холли.
— Джуди! — Холли вскочила, но недостаточно быстро. Ибо ее сестра Джуди бросилась к полкам, хватала зеленые горшки и с силой швыряла их на пол, так что земля летела во все стороны.
Холли попыталась остановить ее. Но ее нога скользнула по растению, и она упала снова и ударилось головой о ножку стола, так что голова у нее закружилась. Холли хотела снова подняться, но Джуди остановить не успела. Один за другим горшки падали на пол. Теперь Джуди яростно топтала высыпавшуюся из них землю, топтала снова и снова, давила растения, которые и так уже превратились в месиво.
Держась за стол, Холли с трудом встала. Чувствовала она себя странно, должно быть, из-за удара головой. И неожиданно, когда она посмотрела на растения на полу, ей показалось, что там лежит что-то совсем другое — какие-то отвратительные существа, теперь раздавленные и беспомощные. Джуди плакала, но пробралась под стол и достала оттуда последний горшок. Перевернула посредине мастерской и всей тяжестью прыгнула на кривой корень и выросший из него стебель. Сделав это, она остановилась, тяжело дыша.
— Плохие, — повторила она. — Все плохие. Они убивали растения бабушки и Тамары тоже!
Голова у Холли была легкой, чувствовала она себя странно. Ее охватила слабость, как после простуды. Когда она тогда впервые встала и попыталась ходить, ноги подгибались, словно в них нет костей. И — она чувствовала пустоту. Не такую пустоту, когда хочется есть, но другую. Она плакала и сама не помнила, когда начала плакать; просто слезы текли, и все. А горло болело, в нем застревал комок.
— Ты помогала ведьме, — медленно заговорила Джуди. — На самом деле, Холли. Теперь я помню. Мы не заблудились в лабиринте, мы нашли дом Тамары. Только Тамары там не было. Была другая, та. Она… она ведьма, Холли. Разве ты не понимаешь, что эти люди — Секстон Димсдейл и остальные — они считали Тамару ведьмой. Эта другая заставила их так думать. И тебя тоже!
Холли дрожала. Ее тошнило, и голова продолжала кружиться. И когда она попыталась пристальней посмотреть на Джуди, комната тоже закружилась.
— Эй, что вы здесь делаете? Какая грязь! И что с Холли? — Откуда-то появился Крок.
— Ведьма добралась до нее, — серьезно ответила Джуди. — Мы прошли через лабиринт, Крок, теперь я все помню. А ты? И эта другая, она ведьма, настоящая. Она захватила Холли и…
— Меня сейчас вытошнит, — сказала Холли.
— Пошли! — Крок схватил ее за руку. — Пошли отсюда. Отведу тебя к бабушке. Джуди, а ты постарайся тут прибраться, прежде чем бабушка увидит.
Прямо за дверью мастерской Холли вырвало. Голова продолжала кружиться. Она почти не чувствовала, как Крок ведет ее в дом-амбар.
Когда она проснулась, то поняла, что лежит на кушетке у огня. Ее бросало то в жар, то в холод, горло болело, но голова больше не кружилась. Бабушка принесла чашку какого-то напитка, который пах травами, и заставила все выпить. Потом Холли снова уснула.
Она видела сны. Однажды ей показалось, что она видит Агарь, но та не улыбалась и выглядела старой и уродливой, и Холли ее испугалась. Потом появилась Тамара. Она кивнула Холли, словно все снова хорошо. Потом снов не было, по крайней мере Холли ничего не могла вспомнить.
Бабушка сказала, что она простудилась, но Холли в это не поверила. Хотя, конечно, она была больна, а теперь ей лучше, гораздо лучше. В глубине души она считала, что заболела с тех пор, как обманом взяла подушку: с тех пор все и пошло неправильно.
Как только она осталась наедине с Джуди, сразу спросила:
— Как растения?
— Я все прибрала. — Джуди говорила быстро, опасаясь, что бабушка придет и услышит — Позже мне помог Крок. Мы избавились от плохих. Теперь остальные растут хорошо. Я думаю, те, что ты посадила, были ядовитые.
Холли беспокойно поерзала в своем гнезде из простыней и одеял.
— Она сказала, что я такая же, как она, — ведьма, — негромко говорила она. — Наверно, я и вела себя как ведьма. Но я все время думала, что могу сделать много хорошего своими ведьмовскими желаниями — помочь дедушке, и бабушке, и Димсдейлу. Но больше думала о том, как эти желания смогут повредить людям. — Признавать это было нелегко. — Джуди, а как же Тамара.. и Хэллоуин?
— Мы об этом думали Крок и я, — ответила Джуди. — Ручаюсь, эта Агарь, она не сказала Тамаре о том, что будут неприятности. Нам нужно вернуться и…
— Я не могу, пока болею, — сказала Холли, испытывая глубочайшее разочарование.
— Хэллоуин в субботу, — сказала Джуди то, что Холли и так знала. — Праздник начнется не раньше четырех часов дня. Мама в этот уикэнд снова не приедет. Если накануне ты будешь спать на подушке…
Холли покачала головой.
— Нет, я все испортила, когда смошенничала. Ты и Крок, вы это сделаете.
Она была уверена, что к Хэллоуину выздоровеет: ведь до него целая неделя и еще два дня. И решительно принялась выздоравливать. Но она не согласится снова взять подушку. Даже если получит ее честно и справедливо, она боится… боится, что Агарь сказала правду и что в ней есть что-то такое, что снова поведет ее по неправильному пути.
В следующие несколько дней у Холли было много времени, чтобы думать. Дважды Джуди приносила домой открытки с пожеланиями, подписанные всеми учениками. Холли разглядывала открытки, представляя себе человека за каждой подписью. Они не послали бы открытки, если бы не хотели, чтобы она вернулась в класс. Трудно менять представление о людях. Но насчет Агари она ведь ошиблась. Холли все сильнее и сильнее удивлялась, как она могла так ошибиться. И что случилось бы, если бы Джуди не нашла и не уничтожила эти растения? Да, у нее было о чем подумать.
Вернувшись в школу, Холли вначале стеснялась. Трудно сразу измениться и начать разговаривать. Однако она должна была поблагодарить за открытки. И поскольку все говорили только о Хэллоуине, она могла с интересом прислушиваться И еще миссис Финч повторно отвела их в библиотеку, чтобы они поработали над своими докладами. На этот раз у Холли была возможность расспросить о дневнике Сета Элкинса. Она сказала, что живет в Димсдейле и пишет о нем, и мисс Нойес разрешила ей прочесть машинописную копию той части дневника, где говорилось об отношениях Сета Элкинса с Димсдейлом. И здесь Холли нашла строки, которые заставили ее вздрогнуть.
«Эта женщина дала моему дорогому отцу средство и поклялась, что оно облегчит ему боли в животе. Какое-то время ему действительно было лучше, он встал с постели и занимался делами. Но когда она дала ему вторую порцию зелья, боль не облегчилась, но стала сильней, и он сильно страдал. Однажды вечером его навестил мастер Димсдейл и принялся расспрашивать. Когда мой отец рассказал, что взял зелье у женщины-целительницы, мастер Димсдейл разгневался и сказал отцу, что тот общается с ведьмой. Он взял бутылочку с зельем, полил зельем кусок мяса и бросил нашему старому мастифу. Собака съела мясо, и вскоре у нее случился припадок, она словно обезумела. Тогда мастер Димсдейл взял пистолет моего отца и пристрелил собаку. Он сказал, что это доказательство: так ведьма поступает с теми, кого она ненавидит. Потом созвал самых значительных людей Сассекса, рассказал им все и показал мертвую собаку. Он сказал им, что завтра канун Дня всех святых и это самое подходящее время для того, чтобы сжечь ведьму, уничтожить с ней все ее вещи, чтобы ничего не смогло сеять у нас болезни и несчастья. И старейшины решили, что он прав и что так и надо поступить для спасения всех нас.
И вот на следующий вечер мы собрались, у каждого был горящий факел, и пошли к дому, в котором она жила. Но я, зная, что предстоит, послал предупреждения А., потому что она не должна была страдать за то, что сделала не она. В доме была Т., она смело нас встретила, несомненно, потому, что надеялась на силу своего хозяина дьявола. Мы собирались схватить ее, связать, поместить в тюрьму, а дом поджечь. Но тут из дома выскочили демоны, такие страшные, что человеку лучше этого не вспоминать. Мы все испугались и разбежались.
Мастер Димсдейл не хотел поддаваться страху и позже вернулся, на этот раз хорошо вооружившись. Он зарядил пистолет серебряными пулями, которых боятся все дьявольские создания. Но когда он и те, кто был с ним, пришли, дома не было. Но они говорят, что откуда-то послышался голос, проклинающий Димсдейлов и все их потомство и говорящий, что их будут преследовать несчастья, пока они не вернут то, что отобрали. Но смысла этих последних слов никто не понял.
Я много дней ждал, что А. придет ко мне, как обещала, но она не пришла. Теперь я верю, что эта подлая ведьма, которая не была ей настоящей сестрой, отобрала ее у меня. И потому я заболел тяжелой болезнью, с которой доктор Эшби ничего не мог сделать. С тех пор я совсем другой человек. А. исчезла, и я подчинился желанию отца и женился на Пэйшенс, хотя это не принесло мне радости. И никогда не принесет в этом мире, я уверен».
Холли переписала этот отрывок слово в слово. Но здесь все неверно. Может, Тамара и давала средство, но Агарь в него что-то добавила. И Сет Элкинс это знал, но ни словом не упомянул. Может, просто не мог — как не могла Холли рассказать Джуди об Агари и своих планах? И что случилось с Тамарой и ее домом? Хэллоуин — это случилось на Хэллоуин. Если бы они могли добраться туда раньше — предупредить ее! Они должны! Но на этот раз они пойдут правильным путем и найдут Тамару, а не Агарь.
Всю пятницу бабушка пекла. Она делала пончики и печенье с помощью формочек, которые ей дала миссис Пигот. Печенье было в форме летучих мышей с распростертыми крыльями, в форме тыквы и кошачьих голов. Вернувшись из школы, Холли и Джуди помогли ей закончить, они втыкали изюминки как кошачьи глаза и покрывали тыквы желтой глазурью.
Костюм кошки для Джуди был готов. Дедушка вставил в хвост проволоку, и теперь хвост не свисал вяло, а торчал вверх, как у Томкита, когда тот отправляется по своим делам. Костюм Крока был еще более необычным. Когда Крок его надел и посадил поверх квадратную голову робота, он стал похож на героя телевизионных сериалов о космосе. Ему приходилось ходить неуклюже, рывками, потому что вокруг ног были обернуты жесткие куски, и это делало его еще больше похожим на робота. Из головы торчали провода, а вместо глаз были огоньки (красные; а сам он смотрел через отверстия за этими огоньками). Огоньки загорались от батарейки. Мистер Лем Грейнжер, который приходил на свалку в поисках электрического оборудования, заинтересовался костюмом и сделал эти глаза, показав Кроку, как их включать.
Холли очень хотелось коротко срезать волосы и сделать себе настоящую прическу афро, но она не посмела. Но она расплела волосы, расчесала их, используя бутылочку спрея, так что в конце концов волосы встали дыбом. Платье у нее было очень яркое и многоцветное: красное, оранжевое, зеленое. В уши она вдела большие кольца, а на шею навесила множество нитей бус. Бусы были сделаны из раскрашенных кусочков макарон и из обычных бусинок. Но в Сассексе никто никогда не видел настоящую африканскую принцессу, и Холли решила, что она похожа на настоящую принцессу.
Она гладила свою джеллабу, когда вошла Джуди. Увидев, что держит в руках сестра, Холли торопливо села на кровать. Джуди несла подушку, а за ней шел Том-кит, он подпрыгивал и негромко мяукал.
— Крок и я, мы хотим, чтобы ты взяла это… — Джуди протянула подушку.
Холли отпрянула.
— Нет! Не хочу. Может, Агарь была права, может, я похожа на ведьму. Если я ее возьму, мы снова пойдем неправильным путем. Ты и Крок, вы возьмите…
— Крок говорит «нет», — медленно ответила Джуди. — Он говорит, что чувствует: он не должен ее брать. Она была у него все время, и когда я спросила, не хочет ли он попробовать, он ответил «нет». Так что… наверно, придется мне.
Она пригладила верхнюю сторону подушки.
— Я кое-что заметила, Холли. Эти забавные линии, они словно дорожки в лабиринте, а разрывы в них — это там, где нужно поворачивать. Они разные — с той стороны и с другой. На этой стороне, — она провела кончиком пальца, — все повороты направо, как в тот раз, когда мы нашли Тамару. Но здесь, — она перевернула подушку, — видишь? Здесь все ведет налево, как когда ты нашла Агарь. Может, ты спала не на той стороне подушки.
Холли неохотно взяла в руки подушку, чтобы рассмотреть вышитые линии. И верно, она сама это видит, поворачивая подушку из стороны в сторону. Два пути через лабиринт. Но она не верила, что дело в том, на какой стороне спишь. А в том… Холли долго об этом думала и теперь была уверена… в том, что ты чувствуешь в себе самой. А себе она не могла доверять, как доверяет сейчас Джуди.
— Она твоя. — И она торопливо бросила подушку на кровать Джуди. — Ты.. ты не боишься, Джуди?
— Может, немного. Но нам нужно идти, нужно помочь Тамаре. Я знаю, что это правда, Холли. Не знаю, как мы ей поможем, но верю, что поможем. — Она взяла подушку, старательно перевернула вверх той стороной, где все тропки ведут направо, и положила поверх своей обычной подушки.
Томкит мурлыкал так громко, что девочки его слышали. Он прыгнул на кровать, долго принюхивался к подушке, потом свернулся рядом, едва не касаясь черным носом очень старой пожелтевшей ткани.
Бабушка пришла за лампой, и девочки легли.
— Завтра большой день, — сказала бабушка. — Сегодня вам нужно хорошенько выспаться.
Может быть, Джуди сразу уснула. Но Холли ворочалась под одеялами и большим головным шарфом. Завтра утром они очистят три больших стойла, сказала бабушка, и перенесут туда свои кровати. Становится слишком холодно, чтобы спать в комнатах наверху. Холли слушала странные шорохи и звуки, которые всегда ночами звучат в старом доме-амбаре, и ей казалось, что она различает и мурлыканье Томкита. Но Джуди не издавала ни звука, а Холли не хотела ее будить, если она действительно уснула.
Может быть, из-за того, что Холли долго не могла уснуть, на следующее утро она проспала. Разбудил ее колокольчик бабушки. Постель Джуди была пуста и аккуратно застелена. Холли торопливо оделась и заправила свою постель. Подушки она не видела. Сработала ли она?
Могут ли они идти в лабиринт до праздника? Время… хватит ли времени?
— Холли, ты хорошо себя чувствуешь, дитя? — встретила ее бабушка. Сегодня она жарила на завтрак сосиски. Их вкусный запах заставил Холли почувствовать, как она проголодалась.
— Хорошо, бабушка. И пахнет так вкусно! — Она принюхалась. Когда бабушка повернулась к сосискам, Холли смогла поймать взгляд Джуди. Та кивнула. Значит, подушка сработала! Но когда они смогут пойти в лабиринт? Не утром: бабушка уже говорила, что делать каждому. Прежде всего помочь в расчистке стойл.
На протяжении недели они с бабушкой постепенно сделали уже много. Но остаются еще дела на целое утро. Дедушке несколько раз приходилось выходить: звучали автомобильные сигналы, это люди приезжали на свалку.
В последний раз он вернулся и сказал бабушке:
— Похоже, нужно ехать в город немного раньше, Мерси…
Когда Холли услышала это, у нее упало сердце. У них совсем не будет времени на лабиринт!
— Миссис Уинтон прислала своего мальчика Алекса, — продолжал дедушка. — Им нужна дополнительная помощь. Миссис Пигот и миссис Имс больны. Миссис Уинтон заедет в час тридцать и прихватит тебя…
— Но для молодежи это слишком рано, — сказала бабушка. — Конечно, я помогу. Но им незачем там болтаться.
— Они могут поехать с Хокинсами. Миссис Уинтон, она об этом подумала. Хокинсы заедут без четверти четыре и заберут их.
— Хорошо. Будьте готовы, не заставляйте Хокинсов ждать. Думаю, вы и не заставите. Ведь такой праздник.
Холли не могла есть. Бабушка удивилась, что дети могут так волноваться из-за праздника. Однако, говоря это, она смеялась. Что бы она сказала, подумала Холли, если бы узнала, что волнуются они совсем не из-за праздника, а из-за возможности пойти в лабиринт. Сама Холли чувствовала, что сидит не на стуле, а на иголках и булавках.
Бабушка с коробками пончиков и печенья уехала без четверти два. Как только машина отошла, Холли повернулась к близнецам.
— У нас потом будет мало времени, а на то, чтобы одеть костюмы, его нужно много. Давайте сейчас оденемся, а потом пойдем в лабиринт.
Крок кивнул.
— Хорошая мысль. Мне нужно долго прилаживать свой костюм робота.
Дедушка работал в мастерской, до приезда Хокинсов они были свободны. Джуди согласилась с предложением Холли. Ей потребовалась помощь, чтобы застегнуть костюм кошки. Поверх шла кошачья голова с острыми ушами, а лицо плотно покрывала кошачья маска. Черная маска, но Джуди решила не перекрашивать ее. Ей казалось, что получилась помесь Томкита и сиамской кошки. Хвост живо покачивался сзади, руки она сунула в перчатки с коготками; их легко сбросить, если ей понадобятся собственные десять пальцев.
Холли свой костюм надела поверх джинсов и свитера. Рукава свитера пришлось закатать и заколоть булавками, чтобы они не высовывались из-под цветастых рукавов платья. Волосы она причесала раньше, оставалось только надеть на уши кольца и бусы. Но Холли решила нанести последний мазок: она сделала губы ярко-красными, воспользовавшись маминой помадой, а на лоб и щеки нанесла фломастером синие точки — это татуировка. Отражение в зеркале совсем не было похоже на Холли Уэйд, даже если это и не настоящая африканская принцесса.
Но когда Холли упомянула лабиринт, бабушка решительно покачала головой.
— Не нужно о нем, — сказала она. — Мисс Элвери, когда мы впервые пришли, предупредила Лютера, чтобы он не пытался его очистить. Конечно, мы удивились: он такой старый и запущенный, и, может, в нем полно змей. Но она боялась лабиринта — я это знаю, потому что она часто говорила, что его нужно оставить в покое. Видимо, она считала, что все ее неудачи от него. Я тебе говорила, мисс Элвери, она верила, что ее семья проклята и что зло в этом лабиринте…
— Может, там жила ведьма. — Слова вырвались прежде, чем Холли сумела их остановить.
Бабушка сердито посмотрела на нее.
— Никаких ведьм не было! Была девушка, от которой хотел избавиться старый Секстон Димсдейл, чтобы отобрать ее землю и дом. В те дни легко было назвать женщину ведьмой и причинить ей большие неприятности. Я читала книгу о том, что произошло в Салеме. Там оболгали добрых людей, которые никогда ничего плохого не делали, и повесили их. Легко говорить ложь о людях, которые от тебя отличаются, которые не похожи на остальных. Мы, с черной кожей, это знаем. Мисс Элвери, она слишком погрузилась в старые книги и вещи в этом своем доме. Она верила, хотя никаких причин для этого не было. Несчастья — они бывают с кем угодно, и никакие ведьмы их не насылают. Мы сами приносим много зла, потому что у нас в голове злые мысли, а в сердцах ненависть.
Холли поежилась. Ведьма была — по крайней мере была Тамара. И Агарь, мысленно добавила она. Они на самом деле жили в лабиринте. Но она не может объяснить это бабушке. И вот теперь она записала все, что рассказала ей бабушка, и все, что показал дедушка в бывшем саду Димсдейлов, и все равно этого мало. Теперь нужно пойти в городскую библиотеку, повидаться с мисс Нойес и расспросить о дневнике Элкинса, который она им показывала. Но как это сделать? С той субботы, две недели назад, когда они ходили за покупками, они никуда не ездили, и у Холли нет времени идти в библиотеку. Она не может даже пойти после уроков, потому что пропустит автобус домой. Она пожевала конец ручки и перечитала написанное.
О ведьмах почти ничего, если не считать рассказа мисс Элвери. Если только рассказать о собственном походе в лабиринт. Если она это сделает, никто не поверит, что она рассказывает правду. И ей до сих пор не удалось уговорить Джуди рассказать, куда она спрятала подушку. Большую часть времени Джуди теперь проводит с бабушкой, расспрашивает о травах, как они растут и для чего служат. Ее блокнот уже заполнен. А Крок все с дедушкой. Иногда Холли хотелось швырнуть все на пол, затопать и закричать. Но она знала, что это не даст ей возможность найти подушку; такие действия могут привлечь внимание к тому, что она хочет скрыть. И она неохотно решила, что должна дать Джуди время подумать. А может, Джуди просто проговорится.
Холли никогда не была особенно терпеливой. Обычно когда она чего-нибудь хотела, это нужно было делать немедленно. Но на этот раз так у нее не получалось. Она достала книгу, которую взяла в школьной библиотеке Это роман, не настоящая история, но в нем говорится о салемских ведьмах, и она его внимательно читала. Там были девушки, как она и Джуди, и они все начали с того, что обвинили людей в том, что их околдовали. Холли было неприятно читать эту книгу, но она прочла ее до конца.
То было в Салеме. А это Сассекс. Но и здесь была ведьма, прямо здесь, в Димсдейле. Если бы только она могла больше узнать о ней!
Она все еще смотрела на страницу, когда поняла, что рядом стоит Джуди.
— Холли. — Джуди больше не обращалась с ней как с врагом. Но и не рассказывала, что делает, как раньше. — Холли, что-то неправильно…
Джуди выглядела встревоженной и огорченной. Она была в куртке и шапке, и Холли поняла, что она пришла со двора.
— Что неправильно? — Холли захлопнула блокнот.
— Там, где бабушкины растения. Холли, это… это плохо!
Холли застыла. Она купила удобрение, насыпала в горшки, куда посадила семена и корни, которые дала ей Агарь. И время от времени поливала их. Но пока никаких признаков жизни не видела. И начала бояться, что, если они не вырастут, она не сможет договориться с Агарью.
Она не решилась спросить, что имеет в виду Джуди. Надо посмотреть самой. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы одеться, и она побежала за Джуди.
— Бабушка сказала, что позволит мне поливать растения, — объясняла Джуди по дороге, когда они вышли на холод. — Так я могу больше узнать о растениях. Но, Холли, я, наверно, что-то сделала неправильно! — Джуди готова была расплакаться. — Они все умирают! Пожелтели и выглядят как больные. Растения могут болеть, Холли?
Теперь Холли испугалась. Если растения Агари умрут, как с ней договариваться? Что Джуди с ними сделала?
Когда она спросила, Джуди покачала головой. По щекам ее покатились слезы, и она не пыталась вытереть их перчаткой.
— Я ничего не делала. Только поливала из маленькой лейки, как показала бабушка. Это правда, Холли.
Когда они пошли в тот конец мастерской, где располагались растения, Холли поморщилась от тяжелого запаха. Пахло как из мусорного бака в жаркий день. Холли увидела растения, поникшие, пожелтевшие, действительно больные.
— Растения Тамары, они только начали хорошо подниматься, — всхлипнула Джуди. — И они тоже умирают. Бабушка подумает, что я сделала что-нибудь плохое, но я ничего не делала. Только поливала, как она сказала. Холли, что с ними случилось?
Но Холли ее не слушала. Она отодвигала горшки с поникшими всходами, утратившими зеленый цвет, искала свою посадку. Да, есть всходы. И они не выглядят больными, напротив, стоят прямо и кажутся вполне здоровыми. Она облегченно вздохнула. Пока она в безопасности…
— Что это? — Джуди придвинулась. — На что ты смотришь, Холли?
Не раздумывая, Холли ответила:
— Это одно из тех, что я посадила. С ним все в порядке. А как остальные? — Она плечом отодвинула Джуди, нашла следующий спрятанный горшок и еще. В каждом заметные ростки, большие и здоровые.
— Ты посадила? Холли, что это значит? Те, что дала нам Тамара, посадила я. И они все были в красных горшках. Я помню, потому что нарочно так выбирала. Где же ты взяла то, что посадила?
Холли сидела на корточках под столом, вглядываясь под него в поисках большого горшка, куда посадила корень. Вот он. И росток высотой почти в ее безымянный палец.
— Холли! — Джуди потянула ее за плечо так, что потерявшая равновесие Холли села на пол. — Я тебя спрашиваю: где ты взяла эти растения? Кто их тебе дал?
И снова Холли ответила, не подумав. И на этот раз она смогла произнести имя:
— Мне их дала Агарь. И, Джуди, с ними все в порядке. Она сказала, что если они прорастут и с ними все будет в порядке, мы с ней… у меня будут ведьмовские желания! Я смогу избавиться от миссис Диверс и от тех, кто хочет отобрать Димсдейл…
Джуди больше не плакала. Лицо у нее стало напряженное и строгое; в этот момент она стала похожа на маму, когда та сердится.
— Кто такая Агарь?
Только тут Холли поняла, что сделала. Но почему раньше она не могла об этом говорить, а теперь может? Эта мысль только промелькнула. Сейчас это неважно. Важно, чтобы Джуди поняла, какой у нее хороший план и как необходимо, чтобы он осуществился.
— Она родная сестра Тамары. Только знает гораздо больше, чем Тамара… — начала она, но Джуди ее прервала.
Теперь на ее лице появилось выражение страха.
— Мы… значит, мы нашли дом… но Тамары там не было. Была другая. Она… она плохая, Холли… плохая!
— Нет, не плохая! — Давно сдерживаемое нетерпение Холли лопнуло. — Ты просто глупая маленькая девочка, младенец, Джуди Уэйд. Вот кто ты такая!
Джуди отступала, не отрывая взгляда от Холли. Она смотрела на нее… Холли отказывалась верить, что Джуди смотрит на нее, как на чудовище из куста в лабиринте.
— Она плохая, — повторила Джуди, — и как-то… как-то она и тебя делает плохой, Холли.
— Джуди! — Холли вскочила, но недостаточно быстро. Ибо ее сестра Джуди бросилась к полкам, хватала зеленые горшки и с силой швыряла их на пол, так что земля летела во все стороны.
Холли попыталась остановить ее. Но ее нога скользнула по растению, и она упала снова и ударилось головой о ножку стола, так что голова у нее закружилась. Холли хотела снова подняться, но Джуди остановить не успела. Один за другим горшки падали на пол. Теперь Джуди яростно топтала высыпавшуюся из них землю, топтала снова и снова, давила растения, которые и так уже превратились в месиво.
Держась за стол, Холли с трудом встала. Чувствовала она себя странно, должно быть, из-за удара головой. И неожиданно, когда она посмотрела на растения на полу, ей показалось, что там лежит что-то совсем другое — какие-то отвратительные существа, теперь раздавленные и беспомощные. Джуди плакала, но пробралась под стол и достала оттуда последний горшок. Перевернула посредине мастерской и всей тяжестью прыгнула на кривой корень и выросший из него стебель. Сделав это, она остановилась, тяжело дыша.
— Плохие, — повторила она. — Все плохие. Они убивали растения бабушки и Тамары тоже!
Голова у Холли была легкой, чувствовала она себя странно. Ее охватила слабость, как после простуды. Когда она тогда впервые встала и попыталась ходить, ноги подгибались, словно в них нет костей. И — она чувствовала пустоту. Не такую пустоту, когда хочется есть, но другую. Она плакала и сама не помнила, когда начала плакать; просто слезы текли, и все. А горло болело, в нем застревал комок.
— Ты помогала ведьме, — медленно заговорила Джуди. — На самом деле, Холли. Теперь я помню. Мы не заблудились в лабиринте, мы нашли дом Тамары. Только Тамары там не было. Была другая, та. Она… она ведьма, Холли. Разве ты не понимаешь, что эти люди — Секстон Димсдейл и остальные — они считали Тамару ведьмой. Эта другая заставила их так думать. И тебя тоже!
Холли дрожала. Ее тошнило, и голова продолжала кружиться. И когда она попыталась пристальней посмотреть на Джуди, комната тоже закружилась.
— Эй, что вы здесь делаете? Какая грязь! И что с Холли? — Откуда-то появился Крок.
— Ведьма добралась до нее, — серьезно ответила Джуди. — Мы прошли через лабиринт, Крок, теперь я все помню. А ты? И эта другая, она ведьма, настоящая. Она захватила Холли и…
— Меня сейчас вытошнит, — сказала Холли.
— Пошли! — Крок схватил ее за руку. — Пошли отсюда. Отведу тебя к бабушке. Джуди, а ты постарайся тут прибраться, прежде чем бабушка увидит.
Прямо за дверью мастерской Холли вырвало. Голова продолжала кружиться. Она почти не чувствовала, как Крок ведет ее в дом-амбар.
Когда она проснулась, то поняла, что лежит на кушетке у огня. Ее бросало то в жар, то в холод, горло болело, но голова больше не кружилась. Бабушка принесла чашку какого-то напитка, который пах травами, и заставила все выпить. Потом Холли снова уснула.
Она видела сны. Однажды ей показалось, что она видит Агарь, но та не улыбалась и выглядела старой и уродливой, и Холли ее испугалась. Потом появилась Тамара. Она кивнула Холли, словно все снова хорошо. Потом снов не было, по крайней мере Холли ничего не могла вспомнить.
Бабушка сказала, что она простудилась, но Холли в это не поверила. Хотя, конечно, она была больна, а теперь ей лучше, гораздо лучше. В глубине души она считала, что заболела с тех пор, как обманом взяла подушку: с тех пор все и пошло неправильно.
Как только она осталась наедине с Джуди, сразу спросила:
— Как растения?
— Я все прибрала. — Джуди говорила быстро, опасаясь, что бабушка придет и услышит — Позже мне помог Крок. Мы избавились от плохих. Теперь остальные растут хорошо. Я думаю, те, что ты посадила, были ядовитые.
Холли беспокойно поерзала в своем гнезде из простыней и одеял.
— Она сказала, что я такая же, как она, — ведьма, — негромко говорила она. — Наверно, я и вела себя как ведьма. Но я все время думала, что могу сделать много хорошего своими ведьмовскими желаниями — помочь дедушке, и бабушке, и Димсдейлу. Но больше думала о том, как эти желания смогут повредить людям. — Признавать это было нелегко. — Джуди, а как же Тамара.. и Хэллоуин?
— Мы об этом думали Крок и я, — ответила Джуди. — Ручаюсь, эта Агарь, она не сказала Тамаре о том, что будут неприятности. Нам нужно вернуться и…
— Я не могу, пока болею, — сказала Холли, испытывая глубочайшее разочарование.
— Хэллоуин в субботу, — сказала Джуди то, что Холли и так знала. — Праздник начнется не раньше четырех часов дня. Мама в этот уикэнд снова не приедет. Если накануне ты будешь спать на подушке…
Холли покачала головой.
— Нет, я все испортила, когда смошенничала. Ты и Крок, вы это сделаете.
Она была уверена, что к Хэллоуину выздоровеет: ведь до него целая неделя и еще два дня. И решительно принялась выздоравливать. Но она не согласится снова взять подушку. Даже если получит ее честно и справедливо, она боится… боится, что Агарь сказала правду и что в ней есть что-то такое, что снова поведет ее по неправильному пути.
В следующие несколько дней у Холли было много времени, чтобы думать. Дважды Джуди приносила домой открытки с пожеланиями, подписанные всеми учениками. Холли разглядывала открытки, представляя себе человека за каждой подписью. Они не послали бы открытки, если бы не хотели, чтобы она вернулась в класс. Трудно менять представление о людях. Но насчет Агари она ведь ошиблась. Холли все сильнее и сильнее удивлялась, как она могла так ошибиться. И что случилось бы, если бы Джуди не нашла и не уничтожила эти растения? Да, у нее было о чем подумать.
Вернувшись в школу, Холли вначале стеснялась. Трудно сразу измениться и начать разговаривать. Однако она должна была поблагодарить за открытки. И поскольку все говорили только о Хэллоуине, она могла с интересом прислушиваться И еще миссис Финч повторно отвела их в библиотеку, чтобы они поработали над своими докладами. На этот раз у Холли была возможность расспросить о дневнике Сета Элкинса. Она сказала, что живет в Димсдейле и пишет о нем, и мисс Нойес разрешила ей прочесть машинописную копию той части дневника, где говорилось об отношениях Сета Элкинса с Димсдейлом. И здесь Холли нашла строки, которые заставили ее вздрогнуть.
«Эта женщина дала моему дорогому отцу средство и поклялась, что оно облегчит ему боли в животе. Какое-то время ему действительно было лучше, он встал с постели и занимался делами. Но когда она дала ему вторую порцию зелья, боль не облегчилась, но стала сильней, и он сильно страдал. Однажды вечером его навестил мастер Димсдейл и принялся расспрашивать. Когда мой отец рассказал, что взял зелье у женщины-целительницы, мастер Димсдейл разгневался и сказал отцу, что тот общается с ведьмой. Он взял бутылочку с зельем, полил зельем кусок мяса и бросил нашему старому мастифу. Собака съела мясо, и вскоре у нее случился припадок, она словно обезумела. Тогда мастер Димсдейл взял пистолет моего отца и пристрелил собаку. Он сказал, что это доказательство: так ведьма поступает с теми, кого она ненавидит. Потом созвал самых значительных людей Сассекса, рассказал им все и показал мертвую собаку. Он сказал им, что завтра канун Дня всех святых и это самое подходящее время для того, чтобы сжечь ведьму, уничтожить с ней все ее вещи, чтобы ничего не смогло сеять у нас болезни и несчастья. И старейшины решили, что он прав и что так и надо поступить для спасения всех нас.
И вот на следующий вечер мы собрались, у каждого был горящий факел, и пошли к дому, в котором она жила. Но я, зная, что предстоит, послал предупреждения А., потому что она не должна была страдать за то, что сделала не она. В доме была Т., она смело нас встретила, несомненно, потому, что надеялась на силу своего хозяина дьявола. Мы собирались схватить ее, связать, поместить в тюрьму, а дом поджечь. Но тут из дома выскочили демоны, такие страшные, что человеку лучше этого не вспоминать. Мы все испугались и разбежались.
Мастер Димсдейл не хотел поддаваться страху и позже вернулся, на этот раз хорошо вооружившись. Он зарядил пистолет серебряными пулями, которых боятся все дьявольские создания. Но когда он и те, кто был с ним, пришли, дома не было. Но они говорят, что откуда-то послышался голос, проклинающий Димсдейлов и все их потомство и говорящий, что их будут преследовать несчастья, пока они не вернут то, что отобрали. Но смысла этих последних слов никто не понял.
Я много дней ждал, что А. придет ко мне, как обещала, но она не пришла. Теперь я верю, что эта подлая ведьма, которая не была ей настоящей сестрой, отобрала ее у меня. И потому я заболел тяжелой болезнью, с которой доктор Эшби ничего не мог сделать. С тех пор я совсем другой человек. А. исчезла, и я подчинился желанию отца и женился на Пэйшенс, хотя это не принесло мне радости. И никогда не принесет в этом мире, я уверен».
Холли переписала этот отрывок слово в слово. Но здесь все неверно. Может, Тамара и давала средство, но Агарь в него что-то добавила. И Сет Элкинс это знал, но ни словом не упомянул. Может, просто не мог — как не могла Холли рассказать Джуди об Агари и своих планах? И что случилось с Тамарой и ее домом? Хэллоуин — это случилось на Хэллоуин. Если бы они могли добраться туда раньше — предупредить ее! Они должны! Но на этот раз они пойдут правильным путем и найдут Тамару, а не Агарь.
Канун Дня всех святых
Всю пятницу бабушка пекла. Она делала пончики и печенье с помощью формочек, которые ей дала миссис Пигот. Печенье было в форме летучих мышей с распростертыми крыльями, в форме тыквы и кошачьих голов. Вернувшись из школы, Холли и Джуди помогли ей закончить, они втыкали изюминки как кошачьи глаза и покрывали тыквы желтой глазурью.
Костюм кошки для Джуди был готов. Дедушка вставил в хвост проволоку, и теперь хвост не свисал вяло, а торчал вверх, как у Томкита, когда тот отправляется по своим делам. Костюм Крока был еще более необычным. Когда Крок его надел и посадил поверх квадратную голову робота, он стал похож на героя телевизионных сериалов о космосе. Ему приходилось ходить неуклюже, рывками, потому что вокруг ног были обернуты жесткие куски, и это делало его еще больше похожим на робота. Из головы торчали провода, а вместо глаз были огоньки (красные; а сам он смотрел через отверстия за этими огоньками). Огоньки загорались от батарейки. Мистер Лем Грейнжер, который приходил на свалку в поисках электрического оборудования, заинтересовался костюмом и сделал эти глаза, показав Кроку, как их включать.
Холли очень хотелось коротко срезать волосы и сделать себе настоящую прическу афро, но она не посмела. Но она расплела волосы, расчесала их, используя бутылочку спрея, так что в конце концов волосы встали дыбом. Платье у нее было очень яркое и многоцветное: красное, оранжевое, зеленое. В уши она вдела большие кольца, а на шею навесила множество нитей бус. Бусы были сделаны из раскрашенных кусочков макарон и из обычных бусинок. Но в Сассексе никто никогда не видел настоящую африканскую принцессу, и Холли решила, что она похожа на настоящую принцессу.
Она гладила свою джеллабу, когда вошла Джуди. Увидев, что держит в руках сестра, Холли торопливо села на кровать. Джуди несла подушку, а за ней шел Том-кит, он подпрыгивал и негромко мяукал.
— Крок и я, мы хотим, чтобы ты взяла это… — Джуди протянула подушку.
Холли отпрянула.
— Нет! Не хочу. Может, Агарь была права, может, я похожа на ведьму. Если я ее возьму, мы снова пойдем неправильным путем. Ты и Крок, вы возьмите…
— Крок говорит «нет», — медленно ответила Джуди. — Он говорит, что чувствует: он не должен ее брать. Она была у него все время, и когда я спросила, не хочет ли он попробовать, он ответил «нет». Так что… наверно, придется мне.
Она пригладила верхнюю сторону подушки.
— Я кое-что заметила, Холли. Эти забавные линии, они словно дорожки в лабиринте, а разрывы в них — это там, где нужно поворачивать. Они разные — с той стороны и с другой. На этой стороне, — она провела кончиком пальца, — все повороты направо, как в тот раз, когда мы нашли Тамару. Но здесь, — она перевернула подушку, — видишь? Здесь все ведет налево, как когда ты нашла Агарь. Может, ты спала не на той стороне подушки.
Холли неохотно взяла в руки подушку, чтобы рассмотреть вышитые линии. И верно, она сама это видит, поворачивая подушку из стороны в сторону. Два пути через лабиринт. Но она не верила, что дело в том, на какой стороне спишь. А в том… Холли долго об этом думала и теперь была уверена… в том, что ты чувствуешь в себе самой. А себе она не могла доверять, как доверяет сейчас Джуди.
— Она твоя. — И она торопливо бросила подушку на кровать Джуди. — Ты.. ты не боишься, Джуди?
— Может, немного. Но нам нужно идти, нужно помочь Тамаре. Я знаю, что это правда, Холли. Не знаю, как мы ей поможем, но верю, что поможем. — Она взяла подушку, старательно перевернула вверх той стороной, где все тропки ведут направо, и положила поверх своей обычной подушки.
Томкит мурлыкал так громко, что девочки его слышали. Он прыгнул на кровать, долго принюхивался к подушке, потом свернулся рядом, едва не касаясь черным носом очень старой пожелтевшей ткани.
Бабушка пришла за лампой, и девочки легли.
— Завтра большой день, — сказала бабушка. — Сегодня вам нужно хорошенько выспаться.
Может быть, Джуди сразу уснула. Но Холли ворочалась под одеялами и большим головным шарфом. Завтра утром они очистят три больших стойла, сказала бабушка, и перенесут туда свои кровати. Становится слишком холодно, чтобы спать в комнатах наверху. Холли слушала странные шорохи и звуки, которые всегда ночами звучат в старом доме-амбаре, и ей казалось, что она различает и мурлыканье Томкита. Но Джуди не издавала ни звука, а Холли не хотела ее будить, если она действительно уснула.
Может быть, из-за того, что Холли долго не могла уснуть, на следующее утро она проспала. Разбудил ее колокольчик бабушки. Постель Джуди была пуста и аккуратно застелена. Холли торопливо оделась и заправила свою постель. Подушки она не видела. Сработала ли она?
Могут ли они идти в лабиринт до праздника? Время… хватит ли времени?
— Холли, ты хорошо себя чувствуешь, дитя? — встретила ее бабушка. Сегодня она жарила на завтрак сосиски. Их вкусный запах заставил Холли почувствовать, как она проголодалась.
— Хорошо, бабушка. И пахнет так вкусно! — Она принюхалась. Когда бабушка повернулась к сосискам, Холли смогла поймать взгляд Джуди. Та кивнула. Значит, подушка сработала! Но когда они смогут пойти в лабиринт? Не утром: бабушка уже говорила, что делать каждому. Прежде всего помочь в расчистке стойл.
На протяжении недели они с бабушкой постепенно сделали уже много. Но остаются еще дела на целое утро. Дедушке несколько раз приходилось выходить: звучали автомобильные сигналы, это люди приезжали на свалку.
В последний раз он вернулся и сказал бабушке:
— Похоже, нужно ехать в город немного раньше, Мерси…
Когда Холли услышала это, у нее упало сердце. У них совсем не будет времени на лабиринт!
— Миссис Уинтон прислала своего мальчика Алекса, — продолжал дедушка. — Им нужна дополнительная помощь. Миссис Пигот и миссис Имс больны. Миссис Уинтон заедет в час тридцать и прихватит тебя…
— Но для молодежи это слишком рано, — сказала бабушка. — Конечно, я помогу. Но им незачем там болтаться.
— Они могут поехать с Хокинсами. Миссис Уинтон, она об этом подумала. Хокинсы заедут без четверти четыре и заберут их.
— Хорошо. Будьте готовы, не заставляйте Хокинсов ждать. Думаю, вы и не заставите. Ведь такой праздник.
Холли не могла есть. Бабушка удивилась, что дети могут так волноваться из-за праздника. Однако, говоря это, она смеялась. Что бы она сказала, подумала Холли, если бы узнала, что волнуются они совсем не из-за праздника, а из-за возможности пойти в лабиринт. Сама Холли чувствовала, что сидит не на стуле, а на иголках и булавках.
Бабушка с коробками пончиков и печенья уехала без четверти два. Как только машина отошла, Холли повернулась к близнецам.
— У нас потом будет мало времени, а на то, чтобы одеть костюмы, его нужно много. Давайте сейчас оденемся, а потом пойдем в лабиринт.
Крок кивнул.
— Хорошая мысль. Мне нужно долго прилаживать свой костюм робота.
Дедушка работал в мастерской, до приезда Хокинсов они были свободны. Джуди согласилась с предложением Холли. Ей потребовалась помощь, чтобы застегнуть костюм кошки. Поверх шла кошачья голова с острыми ушами, а лицо плотно покрывала кошачья маска. Черная маска, но Джуди решила не перекрашивать ее. Ей казалось, что получилась помесь Томкита и сиамской кошки. Хвост живо покачивался сзади, руки она сунула в перчатки с коготками; их легко сбросить, если ей понадобятся собственные десять пальцев.
Холли свой костюм надела поверх джинсов и свитера. Рукава свитера пришлось закатать и заколоть булавками, чтобы они не высовывались из-под цветастых рукавов платья. Волосы она причесала раньше, оставалось только надеть на уши кольца и бусы. Но Холли решила нанести последний мазок: она сделала губы ярко-красными, воспользовавшись маминой помадой, а на лоб и щеки нанесла фломастером синие точки — это татуировка. Отражение в зеркале совсем не было похоже на Холли Уэйд, даже если это и не настоящая африканская принцесса.