Нортон Андрэ. Магия стали (Серая магия)

   – Эрик не это хотел сказать, – торопливо начала Сара.
   – О! А я думаю, что хотел именно это. – Мерлин расчесывал бороду правой пятерней, а левой похлопывал по своему поясу из ленты. В комнате с каменными стенами он казался еще более высоким, чем во дворе замка, и серый цвет его одеяния смешивался с серостью стен, и он начинал казаться частью самого замка. Сейчас он сел на стул с высокой спинкой и разглядывал Лаури, а те смущенно стояли перед ним.
   – Эрик совершенно прав, – продолжил Мерлин после паузы, в которой их чувство неудобства только увеличилось. – Да, он совершенно прав, что не доверяет мне, Сара.
   – Почему?
   – Потому что для меня благополучие Авалона превыше всего. Столько лет, сколько каменных блоков в этих стенах вокруг нас… Я был одним из трех хранителей этой земли. Артур орудует мечом, булавой и копьем на востоке. Хуон стоит стеной со своими рыцарями-эльфами на западе. А я использую другие силы и другую власть, чтобы им помогать. Не так давно я пересек море пространства и времени, чтобы открыть Лисьи Врата – я, Мерлин Амброзий, единственный человек, который прошел этим путем за долгие века.
   – Так вы – мистер Брозиус? – перебил Грег.
   Мерлин дернул себя за бороду.
   – Значит, меня до сих пор помнят? Время между нашими мирами не слишком совпадает – здесь оно течет гораздо быстрее, чем у вас. Да, я открыл врата и искал тех, кто поможет нам в надвигающейся битве. Но, – теперь его голос звучал печально, – не было никого с нужным духом и рассудком, никого, кого мы могли бы призвать, как когда-то властью этой земли были призваны Артур, Хуон и я. Похоже, что теперь Врата сделали свой собственный выбор, потому что нам грозит новая, еще большая опасность нападения сил зла.
   – Хуон рассказал нам о потере Экскалибура, вашего Кольца и Рога, – сказал Грег.
   – Итак, – густые брови Мерлина поднялись, – теперь вы можете понять, почему мы так взволнованы вашим приходом? Мы теряем три талисмана, а потом появляетесь вы. Как же можно не поверить в то, что ваша судьба связана с нашими потерями?
   – Мы не крали ваших вещей! – выкрикнул Эрик.
   – Мы знаем об этом. Но вы можете помочь вернуть их обратно, если захотите.
   – А если не захотим, тогда вы не отпустите нас обратно домой – так ведь, или нет? – грубо потребовал ответа Эрик.
   Мерлин лишь взглянул на него, и Эрик покраснел. Теперь пришла очередь Грега спросить:
   – Это правда, сэр? Мы не можем вернуться домой?
   На долгое мгновение Мерлин опять замолчал, и внезапно у Сары возникло странное ощущение стыда, будто она сделала что-то неправильное, хотя она-то совсем ничего не говорила. А лицо Эрика стало еще краснее.
   – Есть заклинание, которое силой откроет врата, если вы действительного этого хотите.
   – Но вы считаете, что нам было предначертано придти сюда и помочь вам, не так ли, сэр? – настаивал Грег.
   Мерлин кивнул. Цветные узоры ленты вокруг его пояса изгибались и закручивались так, что у Сары закружилась голова и ей пришлось закрыть глаза и отвернуться.
   – У вас есть выбор, молодые господа, леди Сара. Но я должен вам еще сказать, если вы решите оказать нам помощь, то по дорогам, отраженным в зеркале, не так легко пройти, и тот мужчина или женщина, кто путешествует по ним, не возвращается из этих путешествий таким, каким ушел.
   – Верно ли то, что, если враг выигрывает битву здесь, то наш мир тоже подвергается опасности? – продолжал Грег.
   Опять Мерлин кивнул.
   – Царит ли в вашем мире мир сегодня, сынок? Ведь здесь прилив зла поднялся очень высоко и с годами растет. Я спрашиваю тебя еще раз, царит ли мир в вашем мире сегодня?
   Сара вздрогнула. Она не была до конца уверена, что имел в виду Мерлин. Но она помнила все разговоры там, по другую сторону ворот, все, о чем говорили мама и папа.
   – Нет, – был ответ Грега, – все время идут разговоры о новой войне и о бомбе.
   – Авалон все еще крепко держится, хотя сколько это продлится, – Саре показалось, что глаза Мерлина были такие ясные, что в них было больно смотреть, – этого ни один человек, смертный или король эльфов, не сможет сказать. Выбор ваш – помогать нам или нет.
   – В нашем мире мой папа солдат, – медленно сказал Грег, – и если будет еще одна война, та, которой все боятся, придет ли она туда, если враг победит здесь, сэр?
   – Врага невозможно окончательно победить, ни в Авалоне, ни в вашем мире, – вздохнул Мерлин. – Он рядится в разные одежды, марширует под разными знаменами, но он всегда существует. Мы надеемся держать его все время в обороне, всегда храбро встречать его и никогда не позволить ему одержать полную победу. Да, если он победит здесь, тогда наверняка сможет победить в вашем времени и пространстве.
   – Тогда я буду делать так, как вы хотите, – ответил Грег. – Это вроде и за отца тоже, – он вопросительно посмотрел на Сару и Эрика.
   – Хорошо. – Эрик соглашался неохотно. Он выглядел так же испуганно и несчастно, как чувствовала себя Сара.
   Она не отпускала корзину, которая теперь была единственным реальным предметом в этом запутанном сне. И ее голос был очень слабым и тонким, когда она сказала:
   – Я… я тоже помогу, – хотя ей вовсе этого не хотелось.
   Мерлин выпрямился на стуле, и теперь он улыбался. Саре стало теплей, когда она увидела улыбку, и она почти радовалась.
   – Тогда вам надо найти наши талисманы, где бы они ни находились и кто бы их ни охранял. Помните – холодное железо ваш слуга и ваше волшебство, призывайте его на помощь, когда потребуется. И начинать надо – немедленно!
   Его голос прозвучал как громкий призыв трубы. Сара закричала, как тогда, когда серая хмарь окутала ее за воротами. Затем шум прекратился.
   Они остались втроем. Она поймала Эрика и Грега за руки. Ни один не отпрянул. Но они были в новом месте – в этой комнате не было окон, а свет исходил из пяти бледно-зеленых сфер, расположенных в форме звезды наверху. Три стены были завешаны тканью, какую Сара видела однажды в музее. На ткани были рисунки, которые шевелились, будто где-то за ними дул поток воздуха. Непонятные люди бегали наперегонки с единорогами. Летали птицы, и казалось, что листья на деревьях шелестят, или, возможно, это воздух производил такой шум.
   Четвертая стена была совершенно другая, огромная, блестящая поверхность, отражающая все, что было в этой комнате. Ни намека на Мерлина. Сара крепче сжала руки братьев. Теперь ей хотелось, чтобы они попросились домой.
   – Мне это место не нравится, – прокричала она, и слова откликнулись эхом: «Нравится… нравится… нравится…».
   Грег высвободил руку и подошел к зеркальной стене. Когда он подошел к ней, то положил руки ладонями прямо на ее поверхность. Остальные нерешительно последовали его примеру.
   – Грег, что ты видишь? – Сара прижалась ближе с одной стороны, Эрик с другой. Оба заглядывали ему через плечо в узкую полосу, отгороженную его руками.
   Казалось, что они просто рассматривали сельский пейзаж за окном. Только за окном виднелась не зеленая и золотистая земля, над которой пронесли их крылатые лошади, но совершенно другая местность.
   И там была ночь, а не день. В лунном свете, прямо за окном, виднелась извилистая дорога, уходящая вверх по склону холма и теряющаяся на его вершине. Ее обрамляли ряды чахлых деревьев, большинство из них без листьев, а многие изогнуты в причудливых, пугающих формах, так что их тени на земле выглядели как гоблины или монстры. И больше ничего – только белая дорога, уходящая в темные и угрюмые горы.
   – Это дорога для Грега. Пусть вооружится холодным железом и идет!
   Кто дал этот приказ? Изображение на ткани или он пришел из пустоты?
   – Нет! – закричала Сара. – Эрик, останови его! – Она пыталась удержать Грега за руку. Там так темно. Грег боялся темноты, может, это его остановит. Но он высвободил руку во второй раз.
   – Не глупи! Если мы хотим помочь, придется выполнять приказания.
   – Это нехорошее место, Грег, я знаю, что это так! – Сара повернулась, чтобы еще раз посмотреть на дорогу. Дорога исчезла, и в зеркале она могла увидеть только отражение комнаты и трех Лаури.
   – Вооружись холодным железом, – озадаченно повторил Эрик.
   – Холодное железо. – Грег встал на одно колено около корзины. – Помните, что нам рассказывал Хуон о силе железа? То же самое должно быть справедливо и для стали. – Он открыл корзину, чтобы достать вилки, ножи и ложки.
   Сара присела рядом с ним, изо всех сил стараясь не показать, как она напугана.
   – Помнишь, что он говорил про волшебство в пище? Что нам нужно есть что-нибудь свое вместе с их едой? Тебе надо взять немного еды. – Когда она складывала в салфетку и заворачивала в узелок бутерброд, яйцо и печенье, у нее дрожали руки. Грег взял одну из вилок.
   – И это называется оружием? – издевательски произнес Эрик. – Лучше было бы попросить меч или один из тех больших луков. В конце концов, раз мы собираемся помочь Авалону, они должны были дать что-нибудь получше.
   – Холодное железо, помнишь? А вилка острая, заточенная. – Он попробовал зубья пальцем. – Вот это мне надо взять, я сразу это понял, как только прикоснулся к ней. Спасибо за еду, Сара.
   С узелком из салфетки в одной руке и вилкой в другой, Грег еще раз подошел к зеркалу.
   – Эй, Грег, подожди минуту! – Эрик попытался перехватить его, а Сара отчаянно закричала:
   – Грег!
   Но в то же самое время она понимала, что ее протест бесполезен, потому что на лице у Грега было выражение, которое означало «быстрее-начнем-быстрее-закончим».
   Они добежали до зеркала слишком поздно. Грег уже коснулся его поверхности. Он исчез, хотя Саре показалось, что какую-то секунду она видела смутную фигуру на горной дороге.
   Эрик шарил руками по поверхности, сквозь которую исчез Грег. Потом постучал по ней кулаками.
   – Грег! – прокричал он, и занавеси пошевелились, но ничего не было видно, кроме их собственных двух отражений. Сара вернулась к корзине, и услышала, как Эрик воскликнул.
   Так же, как ранее его брат, он стоял близко к стеклу, положив на него руки. И что-то наблюдал.
   – Это Грег? Ты его видишь? – Сара подскочила к зеркалу. Может быть, она тоже сможет пройти и быть вместе с Грегом…
   Но из-за плеча Эрика она не увидела освещенной лунной дороги и гор. Вместо этого виднелась полоска морского берега, песчаный пляж и кустики темно-зеленой жесткой травы. Среди накатывающих волн мелькали белые птицы, и стоял день, а не ночь.
   – Это дорога для Эрика. Пусть вооружится холодным железом и идет!
   Может, это были слова Мерлина? Они оба отпрянули от зеркала. Сара посмотрела на брата. Он кусал нижнюю губу, и, потупившись, разглядывал свои руки.
   – Ты идешь? – тихонько спросила она.
   Он бросил сердитый взгляд и пнул корзину.
   – Грег ушел, так? Если он может, значит, и я могу – и сделаю это! Дай мне тоже немного еды, Сара, и одну из этих вилок.
   Но когда он взял вилку, то засомневался и медленно положил ее обратно на место.
   – Кажется, это неправильно, – сказал он. Еще медленнее вынул из соседнего гнезда ложку. – Кажется, так лучше. Но почему?
   – Наверное, ты берешь то, что тебе больше всего поможет. – Сара заворачивала второй узелок с едой. Хотя ей хотелось упросить Эрика, чтобы тот не уходил, она знала, что не сможет удержать его от этого приключения после того, как на их глазах ушел Грег.
   – Удачи, – потерянно сказала она. Он взял еду.
   Эрик все еще хмурился, когда встал напротив стены, и в ответ только пожал плечами.
   – Это какое-то безумие, – пожаловался он. – Ладно, вперед!
   Так же, как Грег, он подошел к зеркалу и прошел через него. Сара осталась сидеть одна на полу в совершенно пустой комнате.
   Она изучала зеркало. Оно пропустило Грега, потом Эрика. И она знала, что теперь оно ожидало ее, чтобы тоже пропустить.
   – Жалко, что мы не можем быть все вместе, – сказала она вслух, и пожалела об этом, потому что эхо перекатывалось до тех пор, пока ей не стало казаться, что за занавесями шепчутся люди.
   Она подняла корзину и подошла к зеркалу. Потом решительно сказала:
   – Покажи мне мой путь, я готова идти.
   Зеркала больше не было, только зелень, золото и солнечный свет. Она пошла вперед, и ноги перенесли ее с пола на мягкую землю. На мгновение Сара была в растерянности. Здесь не было ни горной дороги, ни морского берега. Она стояла посреди лесной поляны. Может быть, это тот же лес, который скрывал врата?
   Лес так сильно отличался от мрачной пустынной дороги Грега и дикого морского берега, по которому ушел Эрик, что Сара не могла чуточку не обрадоваться. Только, раз она оказалась здесь, что же ей нужно делать?
   – Кар-р-р.
   Сара посмотрела вверх. На ветке дерева у нее над головой раскачивалась большая черная птица. Даже на солнце ее перья не лоснились и не сверкали, а наоборот, выглядели тусклыми и пыльными. Даже ноги и клюв у нее были черными, а когда она повернула голову и посмотрела на Сару сверху вниз, в ее глазу сверкнул красный огонек. Саре он сразу не понравился.
   – Кар-р-р. – Она широко раскрыла крылья и после нескольких взмахов взлетела в воздух, спикировав ей на голову. Сара увернулась, а птица описала круг, хрипло каркая, будто издевательски смеялась над ней.
   Сара забежала под дерево, надеясь спрятаться от птицы под ветками. Но та уселась на сук над ее головой и стала разгуливать по нему, все время наблюдая за ней.
   – Убирайся! – Сара замахала на нее руками.
   – Кар-р-р. – Птица издевательски хлопала крыльями, широко раскрывая клюв, и когда она закаркала, раздавалось шипенье, которое действительно могло напугать.
   Сара схватила корзину и побежала. Еще раз птица поднялась в воздух и свалилась ей на голову. Сара прыгнула, чтобы укрыться в кустах, зацепилась ногой за корень и растянулась, больно оцарапав колено.
   – Кар-р-р.
   Теперь в карканье слышались другие нотки. Уже не издевательские. Сара села, поглаживая себя по оцарапанному колену. Кусты сомкнулись над ней зеленым сводом, и она не могла видеть птицу, хотя достаточно хорошо слышала ее крики.
   В поле зрения появился большой лис, которого она видела около врат. Его внимание было полностью приковано к чему-то выше ее головы, и он сердито ворчал.

Горная дорога

   Грег, дрожа, стоял посереди освещенной луной дороги. Он обернулся. Позади него лежала темная долина и не было ни намека на зеркало, через которое он пришел. Ветер дул в ветвях искореженных деревьев, почти не встречая преграды в виде листьев. Ветер обдувал Грега, и он почувствовал прохладу. Он ссутулился и пошел вперед.
   Грег решил, что дорогой пользовались нечасто. В некоторых местах она была почти скрыта обвалами почвы, и кое-где каменные блоки, которыми была вымощена ее поверхность, были расшатаны, и из трещин пробивалась сухая трава.
   Сейчас дорога шла в гору, огибая подъем. Когда Грег забрался наверх, он еще раз повернулся, чтобы посмотреть назад. Видна была только дорога, идущая через пустошь. Не было признаков дома или замка, и он не видел никакого укрытия впереди.
   От напряжения на крутом подъеме у него начали болеть ноги. То и дело он присаживался на валуны, принесенные давними оползнями. Но, отдыхая, он не слышал ничего, кроме завывания ветра.
   Здесь не было больше деревьев, только невысокие колючие кустарники без листьев, которые Грег обходил после того, как сильно оцарапался. Он облизывал руку, когда услышал неясно различимый вой со слабым эхом, идущий откуда-то издалека.
   Завывание, от которого мурашки бежали по коже, повторилось три раза. Грег поежился. Волк? Он проглотил слюну и попытался расслышать угасающее эхо воя.
   Теперь он посмотрел на вилку, которая у него была с собой, размышляя о том, как сможет послужить ему это оружие при нападении волков? Он поднял ее к лунному свету, пробуя остроту зубьев, и она сверкнула, как выкованный гномами клинок Хуона.
   – Железо, холодное железо. – Он повторил слова вслух, сам не зная почему. – Холодное железо – мое оружие.
   Грег поднялся. Снова не совсем понимая, почему он так делает, он начал перебрасывать вилку из одной руки в другую, и каждый раз, когда он ее ловил, она становилась тяжелее, длиннее, острее, пока у него в руках не оказался четырехфутовый черенок, оканчивающийся четырьмя ужасными острыми пиками. Может быть, это было еще одно волшебство Мерлина. Его копье выглядело странно, но оно, и напоминание о Мерлине, придало Грегу уверенности, несмотря на отдаленный вой.
   Дорога становилась все более и более труднопроходимой. Иногда камни были настолько разворочены, что Грегу казалось, что он взбирается по лестнице. Дважды ему приходилось обходить земляные обвалы, втыкая вилку-копье в землю, используя его как опору и якорь.
   Лунный свет, который сначала был таким свежим и ярким, начал тускнеть. Грег, видя какой плохой становится дорога, и опасаясь сгущающихся теней вокруг, решил устроиться на ночлег. Он забрался в расщелину между двумя валунами и выставил копье остриями наружу, закрывая вход.
   Он проснулся замерзшим и затекшим, настолько затекшим, что ему было больно двигаться, когда он вылезал из своей пещеры. Должно быть, был день, но солнце не показывалось. Мир вокруг был серым, туманным, не намного светлее, чем ночью. Грег нашел тонкую струйку родника и попил с ладони, предусмотрительно съев немного своей пищи вместе с водой.
   Казалось, что дорога никуда не ведет, только выше и выше. На земле, покрывавшей ее, не было следов, никаких признаков того, что за долгие годы кто-то, кроме него самого, оказался настолько ненормальным, чтобы идти этой дорогой. Но, хотя солнце так и не показалось, серая мгла продолжала светлеть. Грег забрался в узкий проход между двумя каменными столбами и посмотрел вниз, в чащу долины, где под горбатым мостом текла быстрая речка. Возле моста, по обе стороны речки, лепились каменные домики, вокруг которых росла зелень.
   Грег с воплем бросился вперед, скатившись до половины склона и пробежав бегом вторую половину, торопясь скорее добраться до деревни и увидеть живого человека.
   Он сложил ладони рупором, и закричал изо всех сил:
   – Ау-у-у!
   Звук скатился в долину, усилился и вернулся обратно, отразившись от утесов. Но никто не ответил, на извилистой улице деревушки не было никакого движения. Встревоженный, Грег замедлил шаг и выставил перед собой копье, как прошлой ночью, когда нашел пристанище в пещере. Он рассматривал беспорядочно стоящие жилища очень внимательно. По большей части это были небольшие каменные домики с соломенными крышами. Но теперь он видел, что кровля местами отсутствовала, а некоторые дома были почти совсем без крыш.
   По другую сторону моста, чуть в стороне от зданий, стояла четырехугольная трехэтажная башня с узкими прорезями окон. И она не казалась такой запущенной.
   Хотя Грег решил, что деревня была заброшена давно, он не ослаблял внимания. Зеленые участки вокруг обвалившихся домов густо заросли высокими сорняками с плоскими, неприятными на вид листьями и маленькими грязно-красными цветами, от которых исходил тошнотворный запах.
   Он на секунду остановился на мосту, бросил быстрый взгляд на ближайший дом. Дверной проем ощерился, как беззубый рот, а окна глядят как пустые глазницы. Но Грег все равно не мог избавиться от ощущения, что за ним кто-то подглядывает, что кто-то или что-то следит за ним из дверей и окон, скрытно, незаметно…
   Когда он двинулся, его копье ударилось о каменные перила моста, металл звякнул. И даже этот слабый звук подхватило эхо и пронесло через опустевшую деревню. В этот момент Грег понял, что ни за что не надо было кричать с горы, и что возможно этим он привлек к себе внимание и ему придется об этом пожалеть.
   Лучше побыстрее выбираться из долины. Он старался не упускать дома из поля зрения, уверенный в том, что если ему повезет и он будет достаточно сообразителен и ловок, то рано или поздно увидит то, что там пряталось.
   Перейдя через мост, Грег вышел на заросший мхом тротуар вокруг основания башни. Как только он поравнялся с дверями, копье повернулось в его руках с такой силой, что, хотя он крепко держал его, стало больно. Встревоженный, он сделал два шага вперед, притягиваемый вдоль стены внутрь башни какой-то силой, которая, казалось, управляла его копьем.
   Затем он обнаружил, что ему придется или бросить свое оружие, или пройти внутрь. Он не осмелился бросить копье, поэтому с неохотой начал продвигаться вперед, а его странное оружие легко и свободно лежало в руке до тех пор, пока он двигался в указанном направлении.
   Внутри башни свет был тусклым, потому что просачивался сюда только через узкие окна. Весь нижний этаж занимала одна квадратная комната, пустая, если не считать еле слышно шуршащих на сквозняке сухих листьев. У дальней стены была лестница, ведущая в отверстие на потолке. Грег настороженно поднимался по ней шаг за шагом, ведомый копьем.
   Наконец, он добрался до третьей, самой верхней комнаты, которая была такой же пустой, как и две предыдущие, и оказался в совершенной растерянности. В ней было три окна, по одному в каждой стене по сторонам от него и сзади. В стене напротив был виден силуэт заложенного кирпичами окна, как те ворота, через которые они попали в Авалон.
   Ведомый силой, которой он больше не пытался сопротивляться, Грег подошел к четвертой стене и ткнул кирпичи своим трезубым копьем. Должно быть, раствор, скрепляющий камни, был очень слабым, потому что они поддались первому легкому толчку, а с последующими вываливались наружу один за другим.
   Грег повернулся лицом к лестничному проему, уверенный в том, что если в деревне прятался враг, то шум падающих камней выведет его из засады.
   Но эхо падения смолкло, и ничто не нарушало тишину. Может быть, замурованное окно было еще одними воротами? Но это невозможно – снаружи было видно только небо.
   Грег положил руку на широкий подоконник и подтянулся, чтобы получше осмотреться. Запущенность деревни с этой точки выглядела еще более очевидной. Ни на одном из домов не было целой крыши, и поля вокруг давно не обрабатывались.
   Причина, по которой его сюда привели, – а Грег был уверен, что им управляли, – все еще оставалась загадкой. Он рассматривал землю внизу и увидел, что обглоданный куст колыхнулся, хотя ветра не было, как будто кто-то пробрался под его защиту.
   От деревни он перевел взгляд на далекую стену гор. Стоявший туман затруднял ориентирование. Вдруг Грег крепче сжал свою вилку-копье, потому что увидел нечто – булавочную головку света вверху и чуть левее того направления, по которому он шел – свет, который мерцал, будто бы исходил от прыгающих языков далекого огня.
   Он понял, что не смог бы увидеть этот далекий огонь ни с какой другой точки долины. Поэтому легко было понять, что его привели сюда, чтобы он мог увидеть этот свет, и что свет является таинственной целью его путешествия.
   Теперь его копье не сопротивлялось, когда Грег спускался вниз, чтобы выйти на открытое место. Между ним и открытой местностью стояло всего три дома, и ему не терпелось скорее покинуть мертвую деревню. Однако это оказалось не так-то легко, и он убедился в этом, как только завернул за последний дом.
   Между ним и первой порослью чахлых деревьев, скрывающей подъем дороги, лежали, как ему вначале показалось, орошенные поля. Когда он осматривал их с башни, они показались ему просто заросшим сорняками пространством, огороженным остатками старого забора. Дорога проходила прямо через них, окаймленная полузасохшей живой изгородью.
   Грег остановился и опустил вилку. Из зарослей живой изгороди появилась стая зверей. Они двигались бесшумно, их головы были обращены в его сторону, и они не спускали с него желтых, зеленых и красных глаз. Волки… Несомненно, крупные серебристо-серые звери были волками, а вместе с ними норки, горностаи – все хищники, у всех шкура серого цвета.
   Они стояли среди густой сухой травы, поднимая головы выше, а самые нахальные твари подкрались к краю дороги. Но дальше они не пошли. Волки сели на задние лапы, как собаки, и высунули красные языки. Грег набирался уверенности. Шаг за шагом он прошел по тропинке, которую они ему оставили.
   Он видел, как их зрачки следили за его движениями, и у Грега перехватило дыхание, когда он проходил между двумя волками. Не смея пойти быстрее, чтобы не спровоцировать их нападение, он продолжал медленно идти сквозь эту странное сборище. Но когда он дошел до опушки леса и обернулся, поля оказались безжизненны, как и раньше. Какова ни была цель этой странной стаи, опасности для него она не представляла.
   Хотя он был очень усталым и голодным, он снова начал взбираться в гору. Долина сильно не понравилась ему, и он не хотел останавливаться до тех пор, пока не выйдет из нее. Но вскоре он набрел на заросли спелых ягод и срывал их аппетитными пригоршнями, заедая сухими бутербродными крошками.
   Эту ночь он провел в шалаше, наскоро сделанном из веток. Он спал крепко, хотя ему снились страшные сны. Когда он проснулся, был такой же серый день.
   Он прошел едва ли четверть мили, как дорога раздвоилась. Более широкая мощеная, которой он следовал с тех пор как прошел через зеркало Мерлина, поворачивала налево. Другая, почти тропинка, гораздо менее заметная и начинающаяся крутым подъемом, шла прямо. И она вела в направлении огонька, который он увидел с башни.
   Грег рассматривал тропу. Она взбиралась выше и выше, оканчиваясь у темного входа в расщелину или пещеру. Вилка-копье в его руках снова потянула его, прямо к этой черной дыре. Он попытался найти окружную тропинку, но пройти иначе не было никакой возможности, а вилка тянула его и не давала свернуть – разве только бросить ее.