Нортон Андрэ. Магия стали (Серая магия)

   Это был кожаный ремень, не новый, но хорошо сохранившийся и гибкий, и на нем виднелись маленькие золотые звездочки и символы, которые он не понимал. Должно быть, он здесь спрятан недавно. Потянув, Эрик обнаружил, что ремень привязан к чему-то, захороненному в мусоре гнезда.
   Черенком ложки он разгреб палки. Сверкнул металл, на этот раз не золото, а серебро, опоясывающее более темный белый цвет. Он обнаружил рог из слоновой кости и серебра.
   Отряхнув его от мусора, Эрик поднес свою находку к солнечному свету. Он недолго лежал спрятанным, потому что серебро не потемнело. Рог! Рог Хуона! Он нашел один из потерянных талисманов.
   Мучимый искушением, Эрик обтер мундштук об рукав и приложил его к губам. Но он не дунул. Что-то сверхъестественное было в этом роге. Придумав самому себе объяснение, что звук рога может привлечь другую гигантскую птицу, Эрик перебросил ремень через плечо и стал пробираться через мусор обратно к роднику на уступе, где вдоволь напился и поел из своего узелка.
   Он не знал, сколько времени уже находится на этом острове. А время в Авалоне и его собственном мире течет по-разному – разве Мерлин не говорил чего-то в этом роде? Казалось, он был на острове всего несколько часов, а время уже приближалось к закату.
   Осмелится ли он проделать путешествие обратно на берег ночью? Как ни хотелось ему поскорее уйти от этих гнезд, он не испытывал большого желания покидать остров. Слишком велика опасность быть унесенным на лодке в открытое море. А он очень устал, чтобы грести. Каждая косточка в его теле ныла от усталости.
   Так где же провести надвигающуюся ночь? У Эрика вызывало отвращение разрушенное гнездо и уступы вокруг него. Лучше вернуться в пещеру, ведущую к морю, и выспаться в лодке, хотя он всегда боялся воды. И лучше бы спуститься вниз до наступления темноты.
   Эрик начал спускаться в колодец, из которого вылез раньше. Он думал, что рог надежно висит у него на ремне. Но когда его рука оскользнулась, ремень свалился с его плеча и рог упал вниз.
   Эрик напряженно замер, прислушиваясь к звуку падения. Но ничего не услышал. Мысль о том, что рог разбился, сделала его настолько бессильным, что он не мог двинуться, на глаза навернулись слезы и перехватило дыхание. Что же он натворил по неаккуратности?
   Все прошлые случаи, когда мама с папой, миссис Стайнер, дядюшка Мак, да и Грег с Сарой упрекали его за спешку, излишнюю импульсивность, замелькали в его голове. Что будет, если рог сломался? Что он скажет Мерлину и Хуону? Он не справился со своей частью поисков.
   Но нельзя было долго висеть в колодце, поэтому он поискал следующую опору на стене. Ложка, привязанная к его поясу, звенела о камень, но ему уже было все равно. Круг неба над головой быстро темнел, уменьшая видимость.
   Эрик спускался медленно. Если случилось невозможное и рог не разбился на кусочки, когда упал на землю, то он вовсе не хотел на него наступить. Он плотно прижался к стене, когда его носки коснулись земли, и с надеждой посмотрел вокруг.
   Но сюда не доходили даже самые слабые лучи солнца. Эрик опустился на колени и руками ощупал землю вокруг себя, затем задвигал ими быстрее, просеивая песок и грубую гальку между пальцев, находя и отбрасывая лишь камни, пока не обшарил все дно колодца. И нигде он не почувствовал ни кожаного ремня, ни изогнутой слоновой кости в серебре. Рог пропал совсем!
   Дважды он обшарил все вокруг, не веря, что рог потерялся. Если бы ремень зацепился за выступ в стене, он бы почувствовал его, когда спускался. Что же это значит?
   Голова Эрика шла кругом. Теперь он ни в чем не был уверен. Последний раз он провел руками вдоль дна колодца и отправился вниз по узкому проходу к воде.
   Влажный, пахнущий морем воздух дохнул ему в лицо, долгожданное освобождение от вонючего гнезда. В конце короткого перехода, перед тем как выйти на пляж, Эрик помедлил, выглядывая наружу. Шум разбивающегося о камни моря был сильным, но он был уверен, что услышал другой звук – щелчок, скрип.
   Эрик различал пятно, которое было его лодкой, лежащей на берегу, там, где он ее оставил. Он замер совершенно неподвижно, стараясь приглушить собственное дыхание до неслышного шороха. Хотя ему ничего не было видно, кроме корпуса лодки, он был уверен, что там было что-то еще, живое существо, которое, похоже, пыталось повредить лодку, от которой зависело, выберется ли он с острова или нет.
   Звук повторился – на этот раз громче, как будто тот, кто его производил, не имел причин прятаться. Эрик увидел в воздухе темный силуэт, четко различимый на фоне тусклого мерцания из входа в пещеру.
   Силуэт оканчивался гигантской лапой, которая медленно сжалась, а потом разжалась, будто ее владелец разминался перед схваткой. Когда лапа приложилась к лодке и легкое суденышко двинулось по песку, Эрик понял, что надо действовать, иначе лодка окажется вне пределов его досягаемости, в озере.
   Его уверенность опиралась на силу железа, и он вытянул перед собой ложку как копье. Затем он набросился на темную тварь.
   Ложка задела о борт лодки, отскочила и ударила по темной массе, которая дернулась и отпрыгнула, как будто железо было раскалено. На Эрика замахнулась страшная членистая лапа с когтями. Мальчик упал на колено, выставив ложку, чтобы блокировать удар так же, как он отбил клюв птицы. Когти ударили сильно, приплющив Эрика к лодке, и он расцарапал щеку о чешуйчатую поверхность.
   Он вскрикнул от боли, но не услышал ответа от твари, с которой боролся. Эрик видел только темную массу, ковыляющую к воде. Если ей удастся уйти в море, можно было ожидать еще одной атаки.
   В отчаянии Эрик встал на ноги и, подняв ложку над головой, пробежал вперед и изо всей силы ударил этим странным оружием по неуклюже волочащемуся существу. Под его ударом оно обмякло. Он почувствовал жалящую боль чуть ниже колена. Но он победил: тварь больше не пыталась добраться до воды.
   Послышался скребущий звук, будто множество ног пытались поднять издыхающее тело. Затем наступила тишина.
   Эрик не мог заставить себя прикоснуться к этой твари, он не желал знать, с каким существом он боролся. Подпихнув ложку под тело, он свалил его в море. Потом он опять почувствовал, что его нога запуталась в ремень, быстро раскопал песок на том месте, где лежал монстр, и обнаружил рог, потерянный убитым вором.

Кольцо

   Впереди Сары лежал лесной мир. Она бежала в сторону паутинной стены Лесного Замка, новые, незнакомые запахи, щекотавшие ее кошачий нос, поднимались от земли под лапами и наполняли воздух. Она никогда раньше не догадывалась, что значит по-настоящему ощущать запах! Человеческими глазами они видела сумерки, блеклые цвета, удлиняющиеся и темнеющие тени. Но теперь она могла видеть сквозь эту темноту, и поэтому нисколько ее не боялась.
   Но хотя она была поглощена достоинствами своего нового обличья и очень довольна им, ее беспокойство отчасти усиливалось с приближением к дьявольски святящимся паутинам. Не доходя несколько футов, она положила нож, поставила на него для спокойствия обе передние лапы и вытянула голову повыше, чтобы получше рассмотреть мертвый лес.
   Ей вовсе не хотелось прикасаться к паутине. Она надеялась найти место, в котором ее кошачье тело сможет перепрыгнуть через липкую стену. Но нигде не было видно участка, где деревья по краю леса не были бы опутаны этой дрянью от земли до нижних веток.
   Нужно использовать нож – но где? Прирожденная осторожность животного, в чьем теле она находилась, пришла ей на помощь. Она начала пробираться в высокой траве, снова держа нож в зубах.
   Опасаясь стражи, Сара не хотела рисковать проделывать большую и заметную дыру в стене. Поэтому ей пришлось искать, пока она не обнаружила место, где два мощных корня дерева наполовину торчали из земли. Нити паутины закрывали проход между ними, и этот проход был маленький. Она прижалась к земле и пастью и лапами направила нож. Это было очень неудобно, и она гораздо быстрее сделала бы все руками. Но паутина рассыпалась, и перед ней оказался проход в лес.
   Когда она, распластавшись между корнями, проползла внутрь, то обнаружила, что может достаточно хорошо видеть. К счастью паутина висела только в один ряд, и впереди пробивались пятна зеленовато-желтого света.
   Пятнами оказались грибы-трутовики, растущие на гнилых деревьях. Сара сломала один лапой и воздух сразу же наполнился пляшущими пылинками. Она чихнула и закрыла нос передними лапами. Когда она чихала, то уронила нож, а это было опасно. Она быстро подняла его.
   Листья, опадавшие с деревьев, давно превратились в пыль, земля была голая и черная, скользкая и неприятная, поэтому Сара старалась, где возможно, проходить по торчащим корням или стволам упавших деревьев.
   Человек без компаса легко потерялся бы в этом лабиринте, где все деревья похожи друг на друга, а зеленый свет грибов мешал видеть. Но кошачий инстинкт Сары безошибочно вел ее в самое сердце этого проклятого места.
   Она не встретила ни животных, ни птиц, ни насекомых. Но у нее было странное ощущение, что что-то, притаившись, поджидает ее там, куда не достигал взгляд, бесшумно, осторожно. Это Саре совсем не нравилось.
   В одном месте ей пришлось обойти озеро, вода в котором была черная и пенистая. Пузыри медленно поднимались на поверхность и лопались. Потом Сара увидела первое живое существо, бледную, словно бы отбеленную, ящерицу на скользком камне, наблюдавшую за ней блестящими недобрыми глазами.
   На другой стороне озера Сара обнаружила слабые следы тропинки и повернула на нее. Ей не терпелось поскорее добраться до цели.
   Но она не забыла об осторожности, и с мгновенной реакцией кошки остановилась, услышав слабый звук. Не кралась ли за ней ящерица?
   Потом она увидела врага, не позади, а справа от себя. В свете грибов он предстал во всей своей ужасающей красе. Она хотела закричать, но из кошачьего горла послышалось только шипение.
   Тварь молнией пробежала по стволу упавшего дерева и остановилась. Когда она стояла на месте, ее почти невозможно было отличить от скопления грибов. Сара запустила когти в землю, разминая их. Она внимательно осмотрелась вокруг, разглядывая грибы, которые могли оказаться вовсе не грибами.
   Ее тревога росла. Три или четыре гигантских паука приближались к ней. Если бы не неосторожность первого, они могли бы окружить ее прежде, чем она сообразила, в чем дело. Она могла напасть на одного, но с целой кучей ей не справиться.
   В воздухе повисла ленивая нить паутины. Она опустилась на мохнатую спину Сары. Потом еще одна и еще! Вокруг нее свивалась сеть. Но в тот момент она боялась самих пауков больше, чем их паутины, и отчаянно обдумывала план действий. Нужно дать им себя поймать. Потом, когда они будут уверены, что поймали ее, она воспользуется ножом и убежит.
   Очень трудно было ждать, пока плывущие в воздухе нити обовьются вокруг нее. Но Сара прижалась к земле, втянула под себя лапы, между которыми наготове лежал нож. Она вздрогнула, когда ковер из нитей зацепился ей за уши и быстро закрыла глаза.
   Как только сеть покрыла Саре спину и голову, она оказалась крепко привязанной к земле. Теперь правильные действия зависели от носа и ушей. Ее скрученного тела коснулась лапа паука, и она опять вздрогнула, когда ткачи начали проверять крепость своих шелковистых нитей.
   А вдруг паук сейчас ужалит ее и бросит здесь, парализованную и беспомощную? Она чувствовала их мерзкий запах, слышала шорох их ног. Они бегали кругами, наращивая кокон вокруг нее.
   Они последний раз испробовали прочность опутывающей ее сети. Потом сильный запах тварей начал улетучиваться. Она напрягала слух и зрение. Если они оставили охранника, то не более, чем одного. С одним она вполне справится. Двигая лапами, Сара протолкнула вперед нож и прикоснулась к сети.
   Раз! Ее правая лапа освободилась! Волшебство железа опять сработало. Она поднялась и распрямилась, а кокон упал и рассыпался. Она открыла глаза.
   Прямо перед ней на всех своих восьми ногах стоял готовый напасть паук. Он покачнулся вперед-назад и прыгнул. Сара ударила передней лапой и сбросила тварь на землю, потом махнула ножом. Она не была уверена в справедливости слов Хуона – что железо здесь ядовито – и могла только надеяться на это.
   Паук подобрал под себя ноги, став похожим на бело-желтый шар. Сара взяла рукоятку ножа в пасть и прыгнула, проведя лезвием поперек круглого туловища насекомого. Паук забился в судороге, его ноги распрямились, но потом он опять поднялся. Сара ткнула его ножом, не желая прикасаться к нему лапами. Когда паук перестал шевелиться, она положила нож на землю, поставила на него одну лапу и языком слизала остатки паутины со своей шерсти.
   Затем, взяв нож, она обошла мертвого врага и пошла дальше. Но она была начеку, опасаясь еще одной встречи с этими тварями и разглядывая с подозрением каждый ближний гриб. В мертвом лесу было очень тихо, потому что не было шелестящих листьев, только влажная земля под ногами. Потом земля уступила место плоским камням, которые могли быть остатками старой-старой мощеной дорогой. Дорога спускалась вниз, и росшие по ее краю деревья нависали над ней. Сара держалась по середине дороги, потому что между деревьев виднелась толстая паутина.
   Ведущая вниз дорога привела ее к ручью. Это было не пенистый поток, а коричневая вяло текущая вода, двумя рукавами огибающая остров.
   По периметру острова стояла каменная стена, такая старая и настолько заросшая высохшим диким виноградом и мхом, что почти не отличалась от естественной скалы. Должно быть, здесь когда-то был мост, соединяющий остров с дорогой, а теперь осталась только цепочка торчащих из воды камней.
   Сара прошлась по берегу взад-вперед, с сомнением разглядывая камни. Хотя ей ничего не говорили, она была уверена, что остров лежит прямо в центре леса, и на нем находится то что она искала, но добраться до него оказалось проблемой. Она видела, что неприятного вида водяные твари плавают или ползают туда-сюда по дну, и ей не хотелось вступать с ними в схватку. Можно ли перепрыгнуть с одного камня на другой и не поскользнуться?
   Она изогнулась, балансируя ножом в пасти, и прыгнула на первый камень. Он был скользкий, но она уцепилась крепко. Второй камень был более пологим и удобнее. На нем она села, положив нож под передние лапы, и разглядывала третий, потому что он был закругленным и зеленым от водорослей. Хотя четвертый опять был плоский. Можно ли до него допрыгнуть отсюда? Она опять выгнулась, напряглась и прыгнула.
   Задние лапы оказались в воде, а передними она пыталась за что-нибудь зацепиться. Острая боль пронзила ей хвост, она дернулась и выскочила из воды. В кончик хвоста ей вцепилась какая-то когтистая тварь, и Сара зарычала, махнула хвостом и задела тварью о нож. Та мешком откатилась в реку.
   Мокрая шерсть доставляла большие неудобства, но времени останавливаться, чтобы насухо себя вылизать, у нее не было. Теперь нужно прыгнуть далеко и высоко, чтобы запрыгнуть на стену. Мокрая шерсть на спине стояла торчком, уши были прижаты к голове, а хвост мотался из стороны в сторону, когда она на затекших лапах стояла и смотрела вниз на то, что ранее скрывала от нее эта древняя стена.
   Пауки в лесу были мерзкие, и она их сразу возненавидела, но здесь было нечто похуже – жаба в три раза больше, чем ее теперешний кошачий размер. Она неподвижно сидела в самой середине открытого пространства, но ее желтые глаза неподвижно таращились на Сару, и Сара испугалась ее больше, чем пауков.
   Она дрожала, но совсем не от холодной воды. Эти глаза… они делались больше, больше, заполняя весь мир! Они были открытыми колодцами, в которые можно упасть!
   Сара моргнула. Было темно, наступила ночь. Но желтые жабьи глаза были настолько яркими, что могли осветить весь остров. Под ними раскрывался широкий рот.
   Она постаралась сжаться насколько возможно, держа нож в зубах. Но жаба была огромная, и сила ее взгляда держала на месте. Черный кнут языка промелькнул между громадными губами, пытаясь затащить ее в жадный рот. Но язык прикоснулся к ножу и отпрянул.
   Жаба задрожала, ее туша затряслась, рот закрылся. Потом у нее изо рта выпал круглый, сверкающий драгоценный камень, который откатился к подножью стены, на которой сидела Сара. Камень был прозрачный, как стекло, и в середине его Сара увидела кольцо из темного металла.
   Кольцо! В этот момент ей пришлось решать. Она не могла нести кольцо и нож вместе. Если она возьмет в пасть талисман, то придется бросить ее единственное оружие.
   Сара двигалась быстро, потому что боялась, что если долго будет раздумывать, то ей ничего не удастся. Она бросила нож на жабу, и увидела, как он шлепнулся на широкую спину твари. Та закрутилась и задергалась, а потом опала, как мешок, из которого выпустили воздух.
   Сара прыгнула со стены и схватила драгоценный камень. Он плохо помещался в пасти, но она крепко держала его.
   – Кар-р-р… – Черная птица, такая же как те, что следили за Сарой и лисом, спикировала вниз, выкрикивая боевой клич. Со страху Сара неслась с ужасной скоростью, в несколько прыжков преодолела через камни ручей и заскочила в укрытие мертвого леса. Там она остановилась, пытаясь придумать какой-то план и боясь идти по кишащей пауками тропе без ножа.
   Она положила голову между передних лап, и только тут вспомнила, что само кольцо тоже железное и может защитить ее. Но для этого сначала нужно разбить стеклянную скорлупу.
   Она бросила ее на камень, но та не разбилась. Она встала на него всем своим весом, но он лишь вдавился в землю и не сломался.
   – Кар-р-р… – Одна из птиц прыгала на ветке прямо у нее над головой, и ей ответили с воздуха. Сара опять схватила кольцо в пасть и побежала изо всех сил. На бегу она сжимала зубами свою ношу, надеясь, что острые кошачьи зубы прокусят скорлупу.
   Одним прыжком она проскочила через мертвого паука-охранника на том месте, где ее поймали. Может ей удастся выбраться, если она будет вот так быстро бежать? Но в воздухе захлопали крылья и она почувствовала боль в одном ухе. Сара подползла к стволу дерева, где куча сухих веток скрыла и защитила ее от птиц. Необходимо сломать эту скорлупу, иначе ей никогда не выбраться из леса, в этом она была уверена.
   Носом и передними лапами она положила шар на торчащий из земли камень и затем, найдя еще один камень, изо всей силы навалилась, слегка шевеля его, так что скорлупа терлась между двух камней. Она уже почти потеряла надежду, когда с легким хлопком скорлупа исчезла. Лишь кучка пыли блестела на земле возле кольца.
   Сара взяла кольцо в пасть и приготовилась бежать. Наверху раздался крик. Птицы поднимались в воздух и улетали. Уверенная в том, что теперь у нее есть шанс, Сара побежала, вначале не осознавая того, что происходит вокруг.
   Пока она бежала, все вокруг изменялось. Шарообразные грибы уменьшались и рассыпались. Поднимался прохладный ветер, зашелестел в хрупких ветвях, принося сладостную свежесть. Когда она пробегала мимо озера, где лежала ящерица, вода не была больше темной и пенистой. Она сверкала и пузырилась, наполняемая долгое время бездействовавшим родником.
   Когда Сара добежала до того места, где она пролезла под стеной из паутины, здесь уже не было ничего похожего на эту дрянь. Паутина висела лохмотьями, и ветер рвал ее на куски и уносил. Она беспрепятственно выбежала на лунный свет и побежала по склону туда, где ждал лис.
   Наверху она остановилась и оглянулась. Все засохшие деревья наполнялись жизнью, сгибаясь на ветру. Почти вся паутина исчезла. Сильные порывы ветра как будто разметали все зло, которое там пряталось, снова подготавливая это место для жизни. Она увидела, как при свете луны поднялась стая птиц. Они летели кругами, издавая злобные крики.
   Сара повернулась и побежала изо всех сил. Возможно, лес теперь свободен от зла, но похоже, что у черных птиц еще остались силы охотиться.

Лисьи Врата

   Перед Грегом было настоящее превращение, такое же великое, какое Сара видела в лесу. Деревня, на которой лежало проклятие ведьмы, вернулась к жизни. Ее жители, освобожденные от облика животных, занялись своими разрушенными домами. Двое из тех, кто пребывал в обличии волков, представились им как хозяин и хозяйка башни, и теперь почти насильно предлагали Грегу и его спутникам кров и еду, которая была в их распоряжении. Но когда все немного отдохнули, рыцарь Артура приказал им ехать дальше, и нетерпение Грега тоже было велико.
   Хотя они выехали в сумерках, но не потеряли дороги, потому что по мере того, как сгущалась мгла, рукоять большого меча, лежавшего у Грега поперек седла, засветилась ярким светом, который отражался и рассеивался в виде такого же света от вилки-копья. И это освещало их путь столь же хорошо, как если бы перед ними несли фонарь.
   Куда вела горная дорога? Грег ступил на нее сквозь зеркало Мерлина и не имел представления о том, куда она ведет. Он заметил, что те, кто ехал рядом с ним, держали руки возле от рукоятей мечей и внимательно следили за вершинами гор по обеим сторонам дороги, словно опасаясь засады.
   Они доехали до того места, где Грег провел ночь в пещере. Там пришлось слезть с лошадей и идти по одному, ведя лошадей по неровному склону. Когда они снова оказались на ровной земле, у Грега почти не осталось сил, чтобы залезть обратно в седло.
   – По коням, молодой господин! – поторопил его рыцарь Артура. – Время не ждет. Ведь и на запад, и на восток могут напасть враги. А как Пендрагон поедет на битву без своего клинка? По коням, надо торопиться!
   С трудом Грег подчинился и поехал дальше. Он клевал носом от усталости и не замечал, что рыцарь взял повод и вел лошадь, на которой он ехал. Но он быстро проснулся, когда рыцарь просигналил тревогу.
   Взошла луна и осветила стоящее перед ними войско, молчаливый барьер поперек дороги. В середине были люди или твари, похожие на людей, а на флангах монстры. Весь ряд стоял, выставив в сторону рыцарей Артура и самого Грега клинки дымного красного. Позади этой темной компании виднелся светящийся серебристый занавес – зеркало Мерлина?
   – Вперед, за Пендрагона! – Главный рыцарь бросил клич и обнажил свое оружие.
   Лошадь Грега, когда ее повод оказался отпущен, продолжала двигаться в сторону вражеских линий. Мальчик услышал крики солдат Артура, стук копыт по дороге. Его лошадь испугалась и понесла галопом. Острия темного огня образовывали перед Грегом устрашающую стену. Он плотно прижал левой рукой к телу Экскалибур, а правой поднял копье-вилку. И лунный свет, хотя был тусклый и неяркий, сконцентрировался на ней, превратил ее в светящееся белым пламенем знамя. Темная стена перед ним зашаталась и отодвинулась. Грег метнул копье, и шеренга врагов расступилась, а его лошадь продолжала нестись галопом к туманному занавесу.
   Грег увидел, что прямо за занавесом мужчина верхом на одной из крылатых лошадей. Это был великан с золотистой бородой и в шлеме, на макушке которого был резной дракон с горящими глазами такого же красного цвета, как и плащ, закрывающий его спину и грудь. За ним стояла великая рать рыцарей и лучников под знаменем, которое развевалось на сильном ветру.
   Бородатый мужчина повернулся к Грегу лицом и протянул руку жестом одновременно просящим и властным. Каким-то образом Грегу удалось собрать достаточно сил и, подняв Экскалибур обеими руками, он швырнул меч вверх и вперед. Гигантский клинок от рукоятки до кончика проскользнул через занавес. Потом, будто притягиваемый магнитом, влетел в протянутую руку Артура Пендрагона. Хранитель Востока трижды прокрутил мечом над головой, и знамя позади него приспустилось в салюте.
   Лошадь Грега оказалась у кромки туманного занавеса, а его самого поглотил вихрящийся туман. Издалека ему слышались крики, звон клинков, пение тетивы. Потом он скатился в траву, а когда через мгновение открыл глаза, то ясно разглядел в теплом полуденном солнце свежую зарубку на стволе дерева.
   Эрик отпрянул от воды, в которую скатилось морское чудовище. Первоначальный план переждать ночь в пещере теперь не устраивал его. Больше всего ему хотелось вернуться на берег, как можно быстрее убраться с этого острова. Он спустил лодку, надеясь покинуть пещеру до того, как станет темно.
   Он держал рог у себя на коленях, твердо решив не терять его снова, и греб ложкой, как веслом. На этот раз дорога по узкому проходу во внешнюю пещеру заняла у него гораздо больше времени, потому что он боялся порвать кожу, покрывающую его судно, о камни, и дюйм за дюймом полз, пока не увидел серый вечерний свет, отражающийся от воды впереди.
   За шумом прибоя Эрик силился услышать другие звуки. Чудище во внутренней пещере могло оказаться не единственным в своем роде в этой округе. Больше всего он боялся, что кто-нибудь поднимется из глубин и нападет на его лодку.
   Выйти от пещеры в море оказалось труднее, чем попасть в пещеру. Тогда волны помогали ему, а теперь приходилось грести против них. Эрик так устал, что каждый раз, когда поднимал ложку-весло, его плечи сводило от боли. Но в конце концов он победил, и с облегчением вздохнул, когда увидел отдаленную тень острова в открытом море позади себя.
   Эрику казалось, что тень острова черным чехлом закрывает море до берега, и его путь покрыт мраком. В небе у горизонта виднелись последние сполохи багрового заката, и в воздухе кружились и кричали морские птицы.