Ослэн остановился и чуть повернул голову вправо, как бы прислушиваясь. Затем махнул ей и пошел к машинам.
Там оставалось лишь узкое пространство вдоль стены. Ослэн шел так быстро, насколько позволяла загроможденность места. Время от времени он останавливался и осматривал одну из этих странных машин, но каждый раз, видимо, неудовлетворенный, шел дальше.
Наконец они дошли до другой открытой стены, и он резко остановился. Ноздри его расширились, как будто он услышал предупреждающий запах. Так собаки нюхают след.
Прямо перед ними стоял другой странный экипаж, и Ослэн подошел к его кабине. Когда Итлотис двинулась за ним, он жестом отогнал ее. Возмущенная, она смотрела, как он садится на сиденье водителя и изучает приборную панель.
Наконец он кивнул, как бы в ответ на собственные мысли, и снова махнул Итлотис, и она поспешила сесть рядом с ним. Сиденье оказалось мягким, но очень коротким и узким, так что их тела плотно прижались друг к другу. Ослэн едва дождался, пока она сядет, и тут же положил ладонь на кнопку управления.
Сначала была вибрация, ворчание, машина как бы ожила и двинулась вперед, к открытому проходу напротив. Итлотис не могла больше ждать:
– Что ты хочешь делать?
– Запечатать гнездо.
– А ты можешь?
– Попробую, тогда узнаю. Другого способа нет.
Нечего было и пытаться отыскивать какой-то смысл в его навязчивой идее, пусть идет в своей выдумке до конца. Тогда он, возможно, разрушит сон.
– Это мой второй визит в Юл. Я был тут раньше, в первой части моего сна. Но тогда здесь были люди, обслуживающие Это.
Он был в глубоком сне два дня, когда Итлотис нашла его; видимо, фантазии сна могут прыгать через годы, если понадобится. Это было в какой-то степени логично.
Машина мчалась вперед. Вскоре дорога начала разветвляться, но Ослэн не обращал внимания на боковые ходы и ехал все время по прямой до тех пор, пока путь не преградила скала. Ослэн свернул влево.
Новая дорога была намного уже. Итлотис начала думать, что рано или поздно они и сами не протиснутся между стенами. Время от времени Ослэн останавливался, вставал ногами на сиденье и пытался пальцами коснуться потолка коридора.
В третьей попытке он издал тихое восклицание и сел, но не послал машину вперед, а согнулся над панелью управления, вглядываясь в кнопки.
– Выходи! – приказал он, не глядя на Итлотис. – Беги обратно! Бегом!
В этом приказе была такая сила, что Итлотис повиновалась, не спрашивая. Она только заметила, спрыгнув на пол, как его руки в сложном движении летают над кнопками.
Итлотис бежала по коридору. Она слышала за собой скрежет машины. Обернувшись, она увидела, что Ослэн бежит за ней, а машина удаляется сама по себе. Радуясь, что Ослэн не покинул ее, она продолжала бежать. Он догнал ее, схватил за руку и поволок за собой. Звук движущейся малины стал стихать. Они уже добежали до главного туннеля. Ослэн тащил ее, не сбавляя скорости. Страх, бурливший в нем, передался ей, хотя она не знала его источника, и изо всех сил неслась вперед, словно смерть бежала за ними по пятам.
Они достигли машинного парка, когда пол и стены затряслись. Затем послышался оглушительный грохот. А затем мрак…
Что-то охотилось в темноте. Ярость, которая была как удар. Итлотис пряталась от этой ярости, от бродящей где-то рядом гигантской злобы. Трясясь от страха, она открыла глаза. В дюйме от ее лица было другое лицо, которое она почти не видела. И голос ее прозвучал слабо, как бы издалека:
– Глава клана Ослэн…
Она пришла сюда искать его, а теперь кто-то, какое-то существо ищет ее!
Его глаза открылись. Он смотрел на нее. И на его лице лежала та же тень страха, что и у нее. Губы его шевелились, но звука почти не было.
– Оно знает! Оно ищет!
Его навязчивая идея. Но, может быть, воспользоваться ею, чтобы спасти их обоих? Она схватила руками его голову, заставляя его смотреть на нее. Слава Всем Силам, у него еще есть искра здравого смысла.
Медленно, останавливаясь после каждого слова, собрав всю свою волю, она приказала:
– Немедленно прерви сон!
Что мелькнуло в его глазах? Сознание или тот же иррациональный и дикий страх, который владел теперь и ею, тащил его в глубины его фантазии, куда она не могла за ним последовать. Итлотис снова повторила – твердо и спокойно, как только могла:
– Прерви сон!
Страх мучил ее. То, что искало, подошло ближе. Но впасть самой в безумие, в ужас было хуже всякой боли. Он должен! Он…
А затем…
Итлотис заморгала. Свет, гораздо ярче, чем в подземелье Юла. Она смотрела в серый потолок. Не было запаха пыли, запаха веков.
Она вернулась обратно!
Руки сняли с нее шлем для сна. Она села, все еще не решаясь поверить, что они вернулись. Она быстро повернулась к другому дивану. Помощники сняли с Ослэна шлем, его руки неуверенно поднялись к голове, глаза были открыты. Он с изумлением смотрел на Итлотис:
– Значит, ты была реальной?
– Да.
Неужели он и вправду воображал, что она – часть его сна? Ее почему-то огорчила эта мысль. Она так рисковала, служа ему, а он думал, что она всего лишь плод его фантазии.
Ослэн сел и огляделся вокруг, как бы не вполне веря, что он вернулся. Затем засмеялся – не злобно, как в Юле, а торжествующе.
– Мы сделали это! – он стукнул кулаком о кушетку. – Гнездо было завалено, вот поэтому оно так бесилось. Юл мертв!
Он принес свой бред с собой, навязчивая идея все еще владеет им! Итлотис прямо тошнило от этого. Но Ослэн Сб Атто все еще оставался ее клиентом. Она не может, не имеет права соглашаться с ним. Она удачно провела свою миссию, теперь пусть уж его семья возится с ним. Итлотис повернулась к врачу:
– Глава клана в некотором помрачении.
– Я вовсе не в помрачении! – воскликнул Ослэн. – Подожди – и увидишь! Сама увидишь, джентль фам!
Хотя во время гиперпрыжка на Бинольд она мучилась предчувствиями, Ослэн более не упоминал про свой сон. Он не пытался навязать ей свою компанию и в основном отсиживался в своей каюте. Но когда они приземлились в космопорте своей родной планеты, он стал командовать с таким авторитетом и уверенностью, что подавил инициативу Итлотис.
Прежде, чем она успела что-либо сказать, он быстро отвел ее на борт частного флаера с эмблемой Атто. Его действия не столько злили, сколько смущали ее. Она надеялась, что за это время он избавился от эффекта сна, но теперь видела, что он по-прежнему одержим. Хотя на Бинольде не было мастеров сна.
Ослэн повернул флаер на север и бросил взгляд на Итлотис.
– Ты считаешь, что меня нужно лечить, так, Итлотис?
Она не ответила. Их, наверное, сопровождают. Она ухитрилась послать сигнал, прежде чем они вылетели из порта.
– Хочешь доказательств, что я в здравом уме? Так я дам тебе их!
Он выжимал из флаера предельную скорость. Впереди по курсу лежал Отто, но и Юл тоже. Что хочет сделать Ослэн?
Меньше чем через час Итлотис получила ответ. Маленький флаер полетел над развалинами. Но это был совсем не тот Юл, что она видела при своем первом полете в Атто. Осталась только часть внешней стены, а все внутри стало обширной впадиной, где валялось несколько разбитых блоков.
Ослэн сбросил скорость и посадил машину в самом центре впадины. Он быстро выскочил из кабины и помог выйти Итлотис. Не отпуская ее, он спросил:
– Видишь!
Слово гулко отразилось от остатков внешней стены.
– Это… – Итлотис не могла не согласиться, что это был другой Юл. Но как поверить, что действия, совершенные во сне, да еще на планете за много световых лет отсюда, могли произвести подобные разрушения?
– Заряд добрался до гнезда! – сказал он возбужденно. – Я поставил энергию краулера на предел. Когда она дошла до опасной отметки, краулер взорвался. И тогда у Этого не осталось никакого места, чтобы погрузиться в сон!
Итлотис пришлось поверить своим глазам. Но то, что она видела, противоречило всякому здравому смыслу. Но какой бы взрыв ни произошел здесь, он был не неделю, не месяц назад, а, по всем признакам, в давние времена! Как могли они повернуть время вспять? Итлотис стало казаться, что это сон, какая-то кошмарная галлюцинация.
А Ослэн продолжал:
– Чувствуешь? Это ушло. Теперь здесь уже нет какой-то иной жизни.
Она стояла, он обнимал ее за плечи. Однажды в детстве, когда Итлотис только начали тренировать для службы, ее привезли в Юл. Тогда можно было только пройти за бывшую внешнюю стену, сделать несколько шагов, и то никто не решался оставаться здесь надолго. И она хорошо помнила это. Да, Ослэн прав! Здесь больше нет этой гнездящейся угрозы. Здесь только крики морских птиц и далекий прибой. Юл мертв, в нем давным-давно нет жизни.
– Но ведь это был сон! – растерянно возразила она. – Всего лишь сон!
Ослэн медленно покачал головой.
– Это была реальность. Теперь Юл свободен. Мы здесь, чтобы доказать это. Я сказал тебе как-то: "Убирайся из моего сна!" Я был не прав. Это был и твой сон тоже. А теперь это наша реальность… пустой Юл и свободный мир. А со временем, возможно, кое-что еще…
Его руки сжали ее крепче. Не в злобе, не в страхе. Итлотис, встретив взгляд блестящих зеленых глаз, поняла, что сны… некоторые сны никогда полностью не отпускают тех, кто их видел.
Часть четвертая
Глава первая
Глава вторая
Там оставалось лишь узкое пространство вдоль стены. Ослэн шел так быстро, насколько позволяла загроможденность места. Время от времени он останавливался и осматривал одну из этих странных машин, но каждый раз, видимо, неудовлетворенный, шел дальше.
Наконец они дошли до другой открытой стены, и он резко остановился. Ноздри его расширились, как будто он услышал предупреждающий запах. Так собаки нюхают след.
Прямо перед ними стоял другой странный экипаж, и Ослэн подошел к его кабине. Когда Итлотис двинулась за ним, он жестом отогнал ее. Возмущенная, она смотрела, как он садится на сиденье водителя и изучает приборную панель.
Наконец он кивнул, как бы в ответ на собственные мысли, и снова махнул Итлотис, и она поспешила сесть рядом с ним. Сиденье оказалось мягким, но очень коротким и узким, так что их тела плотно прижались друг к другу. Ослэн едва дождался, пока она сядет, и тут же положил ладонь на кнопку управления.
Сначала была вибрация, ворчание, машина как бы ожила и двинулась вперед, к открытому проходу напротив. Итлотис не могла больше ждать:
– Что ты хочешь делать?
– Запечатать гнездо.
– А ты можешь?
– Попробую, тогда узнаю. Другого способа нет.
Нечего было и пытаться отыскивать какой-то смысл в его навязчивой идее, пусть идет в своей выдумке до конца. Тогда он, возможно, разрушит сон.
– Это мой второй визит в Юл. Я был тут раньше, в первой части моего сна. Но тогда здесь были люди, обслуживающие Это.
Он был в глубоком сне два дня, когда Итлотис нашла его; видимо, фантазии сна могут прыгать через годы, если понадобится. Это было в какой-то степени логично.
Машина мчалась вперед. Вскоре дорога начала разветвляться, но Ослэн не обращал внимания на боковые ходы и ехал все время по прямой до тех пор, пока путь не преградила скала. Ослэн свернул влево.
Новая дорога была намного уже. Итлотис начала думать, что рано или поздно они и сами не протиснутся между стенами. Время от времени Ослэн останавливался, вставал ногами на сиденье и пытался пальцами коснуться потолка коридора.
В третьей попытке он издал тихое восклицание и сел, но не послал машину вперед, а согнулся над панелью управления, вглядываясь в кнопки.
– Выходи! – приказал он, не глядя на Итлотис. – Беги обратно! Бегом!
В этом приказе была такая сила, что Итлотис повиновалась, не спрашивая. Она только заметила, спрыгнув на пол, как его руки в сложном движении летают над кнопками.
Итлотис бежала по коридору. Она слышала за собой скрежет машины. Обернувшись, она увидела, что Ослэн бежит за ней, а машина удаляется сама по себе. Радуясь, что Ослэн не покинул ее, она продолжала бежать. Он догнал ее, схватил за руку и поволок за собой. Звук движущейся малины стал стихать. Они уже добежали до главного туннеля. Ослэн тащил ее, не сбавляя скорости. Страх, бурливший в нем, передался ей, хотя она не знала его источника, и изо всех сил неслась вперед, словно смерть бежала за ними по пятам.
Они достигли машинного парка, когда пол и стены затряслись. Затем послышался оглушительный грохот. А затем мрак…
Что-то охотилось в темноте. Ярость, которая была как удар. Итлотис пряталась от этой ярости, от бродящей где-то рядом гигантской злобы. Трясясь от страха, она открыла глаза. В дюйме от ее лица было другое лицо, которое она почти не видела. И голос ее прозвучал слабо, как бы издалека:
– Глава клана Ослэн…
Она пришла сюда искать его, а теперь кто-то, какое-то существо ищет ее!
Его глаза открылись. Он смотрел на нее. И на его лице лежала та же тень страха, что и у нее. Губы его шевелились, но звука почти не было.
– Оно знает! Оно ищет!
Его навязчивая идея. Но, может быть, воспользоваться ею, чтобы спасти их обоих? Она схватила руками его голову, заставляя его смотреть на нее. Слава Всем Силам, у него еще есть искра здравого смысла.
Медленно, останавливаясь после каждого слова, собрав всю свою волю, она приказала:
– Немедленно прерви сон!
Что мелькнуло в его глазах? Сознание или тот же иррациональный и дикий страх, который владел теперь и ею, тащил его в глубины его фантазии, куда она не могла за ним последовать. Итлотис снова повторила – твердо и спокойно, как только могла:
– Прерви сон!
Страх мучил ее. То, что искало, подошло ближе. Но впасть самой в безумие, в ужас было хуже всякой боли. Он должен! Он…
А затем…
Итлотис заморгала. Свет, гораздо ярче, чем в подземелье Юла. Она смотрела в серый потолок. Не было запаха пыли, запаха веков.
Она вернулась обратно!
Руки сняли с нее шлем для сна. Она села, все еще не решаясь поверить, что они вернулись. Она быстро повернулась к другому дивану. Помощники сняли с Ослэна шлем, его руки неуверенно поднялись к голове, глаза были открыты. Он с изумлением смотрел на Итлотис:
– Значит, ты была реальной?
– Да.
Неужели он и вправду воображал, что она – часть его сна? Ее почему-то огорчила эта мысль. Она так рисковала, служа ему, а он думал, что она всего лишь плод его фантазии.
Ослэн сел и огляделся вокруг, как бы не вполне веря, что он вернулся. Затем засмеялся – не злобно, как в Юле, а торжествующе.
– Мы сделали это! – он стукнул кулаком о кушетку. – Гнездо было завалено, вот поэтому оно так бесилось. Юл мертв!
Он принес свой бред с собой, навязчивая идея все еще владеет им! Итлотис прямо тошнило от этого. Но Ослэн Сб Атто все еще оставался ее клиентом. Она не может, не имеет права соглашаться с ним. Она удачно провела свою миссию, теперь пусть уж его семья возится с ним. Итлотис повернулась к врачу:
– Глава клана в некотором помрачении.
– Я вовсе не в помрачении! – воскликнул Ослэн. – Подожди – и увидишь! Сама увидишь, джентль фам!
Хотя во время гиперпрыжка на Бинольд она мучилась предчувствиями, Ослэн более не упоминал про свой сон. Он не пытался навязать ей свою компанию и в основном отсиживался в своей каюте. Но когда они приземлились в космопорте своей родной планеты, он стал командовать с таким авторитетом и уверенностью, что подавил инициативу Итлотис.
Прежде, чем она успела что-либо сказать, он быстро отвел ее на борт частного флаера с эмблемой Атто. Его действия не столько злили, сколько смущали ее. Она надеялась, что за это время он избавился от эффекта сна, но теперь видела, что он по-прежнему одержим. Хотя на Бинольде не было мастеров сна.
Ослэн повернул флаер на север и бросил взгляд на Итлотис.
– Ты считаешь, что меня нужно лечить, так, Итлотис?
Она не ответила. Их, наверное, сопровождают. Она ухитрилась послать сигнал, прежде чем они вылетели из порта.
– Хочешь доказательств, что я в здравом уме? Так я дам тебе их!
Он выжимал из флаера предельную скорость. Впереди по курсу лежал Отто, но и Юл тоже. Что хочет сделать Ослэн?
Меньше чем через час Итлотис получила ответ. Маленький флаер полетел над развалинами. Но это был совсем не тот Юл, что она видела при своем первом полете в Атто. Осталась только часть внешней стены, а все внутри стало обширной впадиной, где валялось несколько разбитых блоков.
Ослэн сбросил скорость и посадил машину в самом центре впадины. Он быстро выскочил из кабины и помог выйти Итлотис. Не отпуская ее, он спросил:
– Видишь!
Слово гулко отразилось от остатков внешней стены.
– Это… – Итлотис не могла не согласиться, что это был другой Юл. Но как поверить, что действия, совершенные во сне, да еще на планете за много световых лет отсюда, могли произвести подобные разрушения?
– Заряд добрался до гнезда! – сказал он возбужденно. – Я поставил энергию краулера на предел. Когда она дошла до опасной отметки, краулер взорвался. И тогда у Этого не осталось никакого места, чтобы погрузиться в сон!
Итлотис пришлось поверить своим глазам. Но то, что она видела, противоречило всякому здравому смыслу. Но какой бы взрыв ни произошел здесь, он был не неделю, не месяц назад, а, по всем признакам, в давние времена! Как могли они повернуть время вспять? Итлотис стало казаться, что это сон, какая-то кошмарная галлюцинация.
А Ослэн продолжал:
– Чувствуешь? Это ушло. Теперь здесь уже нет какой-то иной жизни.
Она стояла, он обнимал ее за плечи. Однажды в детстве, когда Итлотис только начали тренировать для службы, ее привезли в Юл. Тогда можно было только пройти за бывшую внешнюю стену, сделать несколько шагов, и то никто не решался оставаться здесь надолго. И она хорошо помнила это. Да, Ослэн прав! Здесь больше нет этой гнездящейся угрозы. Здесь только крики морских птиц и далекий прибой. Юл мертв, в нем давным-давно нет жизни.
– Но ведь это был сон! – растерянно возразила она. – Всего лишь сон!
Ослэн медленно покачал головой.
– Это была реальность. Теперь Юл свободен. Мы здесь, чтобы доказать это. Я сказал тебе как-то: "Убирайся из моего сна!" Я был не прав. Это был и твой сон тоже. А теперь это наша реальность… пустой Юл и свободный мир. А со временем, возможно, кое-что еще…
Его руки сжали ее крепче. Не в злобе, не в страхе. Итлотис, встретив взгляд блестящих зеленых глаз, поняла, что сны… некоторые сны никогда полностью не отпускают тех, кто их видел.
Часть четвертая
КОШМАР
Глава первая
– Но я совсем не знаю этого сектора! – Младший из тех, кто был в комнате слегка завертелся в шезлонге, словно это полунаклонное сиденье, дающее максимум комфорта, вдруг стало для него неудобным.
– Именно поэтому ты и необходим для этой операции, – холодно прозвучал ответ одного из троих, сидевших перед ним – тристианина, чей гребень оперения слегка опустился с возрастом.
– Землянин из богатого клана, путешествующий в этом секторе, – сказал человек на сиденье слева от тристианина, – может посетить Ти-Кри и заказать услуги мастера снов безо всяких вопросов и комментариев; все знают, что наше высшее общество падко на новые эксперименты. Твоя «легенда» будет, разумеется, безупречной.
Бар Никлас пожал плечами. Он никогда не имел случая пожаловаться на работу департамента службы. Любой тыл, каким они обеспечивали, может быть проверен и перепроверен безнаказанно для того, кто пользуется им, ему могут дать биографию, начиная со дня рождения, и в ней не будет ни одного изъяна. Его беспокоило отнюдь не это. И он откровенно высказал свой основной аргумент:
– Я не эспер.
– Поэтому тебя и выбрали, – ответил Рион и пояснил: – Ни один настоящий эспер, даже если на минуту допустить, что они не проверят тебя тут же, не добьется успеха.
– Значит, я – приманка… и, похоже, незаменимая?
Грегор Нун, единственный этнически человек в этом тайном совете, улыбнулся. Бару показалось, что в изгибе его губ таилась насмешка. Про Нуна говорили – и он, кажется, тому радовался, – что он бывал абсолютно бесчеловечным, когда дело касалось выбора людей для задания.
– Очень хорошая приманка, – тихо сказал он. – Судя по сведениям, ты как раз подходящий тип для этой ловушки, где бы и как бы она ни работала.
– Большое спасибо, командир! – огрызнулся Бар. – А если я скажу – нет?
Нун пожал плечами:
– Конечно, такое возможно. И это твое право.
А ты хочешь, чтобы я отказался, – мысленно произнес Бар. – Ты даже ждешь случая схватить меня за шкирку и вышвырнуть как в случае "да", так и в случае "нет". – И у него стало кисло во рту от осознания этого.
– Значит, я иду безо всякой защиты; а что, если я вернусь только трупом? Узнаете ли вы больше, чем знаете теперь? Вы же не можете контролировать эти сны?
Это был полувопрос. Если они не могут контролировать их и вытащить его из сна до роковой минуты, вся операция принимает другой вид.
– Не совсем так, как ты думаешь, – в первый раз заговорил третий, сидящий прямо напротив Бара. Внешне он был настолько гуманоидным, что Бар мог принять его за потомка земных колонистов. Только его странные глаза без зрачков и тонкий пух, покрывающий видимые участки его кожи, выдавали чужака. – Но за тобой будет присмотр. Нам вовсе не нужен еще один убитый.
– Рад это слышать, – иронически ответил Бар, обращаясь к Мастеру спецслужбы Иллану.
Иллан сделал вид, что не слышит. И Гион продолжал:
– Мы обеспечим тебе мастера снов, о которой ты уже знаешь. Полагаю, тебе известно, из полученного тобой инструктажа, что мастера либо сдаются внаем, либо продаются из Улья. В случае смерти покупателя мастер должна вернуться в Улей, половина ее цены выплачивается обратно клану бывшего ее хозяина. А если она снова сдается в аренду, то только на точно согласованное время.
Осдейв, лорд Алэй, купил мастера снов десятого разряда два года назад. У него была последняя стадия кафер-лихорадки. Два дня назад он умер. Его мастер, Юхач, должна теперь вернуться в Улей. По обычаю, такой мастер до конца года не работает, потому что каждый собственник или арендатор настраивает мастера по своему вкусу, и ей просто необходимо отдохнуть, прежде чем настраиваться снова.
Однако Фустмэм не любит праздных мозгов. Она разрешит Улью воспользоваться Юхач при условии, что покупатель времени девушки согласится на любой сон и не будет давать каких-либо определенных инструкций.
Ты будешь туристом, желающим просто попробовать сон, как часть дорожных впечатлений. Таким образом, Юхач отвечает твоим целям так же, как и любая другая. Ты слышал о ней, и у тебя отличная причина просить именно ее…
Гион сделал паузу, и Бар тут же задал вопрос:
– Как же я мог слышать о ней, если никогда не бывал в Ти-Кри?
– Осдейв уезжал с планеты год назад. Он посетил Милитис; там ты с ним и познакомился. Он так много рассказывал о снах, что тебя соблазнили его слова, и ты приехал в Ти-Кри.
Бар слегка нахмурился. Он не сомневался, что эта якобы состоявшаяся встреча на Милитисе будет так документально подтверждена, что он и сам в нее поверит. Но его смущало другое:
– Эта Юхач… можем мы доверять ей?
– Она наш агент… или будет им, когда вернется в Улей, – объяснил Нун. – С помощью некоторой пластической операции она станет Юхач; она эспер, и некоторое время подвергалась обучению снам. Мы занимались ею задолго до того, как компьютер выбрал тебя.
Бар признал, что эта неизвестная рискует куда больше, чем он. Мастера снов были таковыми от природы, хотя и подвергались усиленной тренировке, чтобы добиться статуса А– или Е-мастера, способного вести любого по своим воображаемым мирам.
– Да, она одна из наших, – снова вступил Гион, – и она была свободна, когда мы встретились при весьма загадочных обстоятельствах. Пять смертей, и все необъяснимые! – В первый раз тристианин не сдержал эмоции. – И все известные люди: два дипломата, инженер, недавно сделавший открытие, настолько обогатившее его, что он основал собственную исследовательскую лабораторию, и двое очень богатых людей, чья смерть во сне привела в замешательство чуть ли не всю Галактику. Кто-то мутит воду, чтобы ловить в этой мути рыбу.
– Может, у них было больное сердце… Я слышал, что сны действия переносятся тяжело, – намекнул Бар, хотя и сам не верил в это.
Нун фыркнул:
– Нельзя получить сна в Улье, если не представишь Фустмэм свидетельства о здоровье при первом же визите. Они могут не обращать внимания на то, что вообще случится с владельцем мастера, но даже при однократной экскурсии в сон в Улье предусматривается, чтобы такого рода случаи не происходили. В Улье не хотят, чтобы их обвиняли в убийстве клиентов. Это разорит их бизнес.
– Однако же, такое случалось, – уточнил Бар. – Пять раз.
– Пять раз за один планетный год, – согласился Гион.
– Но раз произошло пять смертей, вряд ли там играли опрометчиво, – пробормотал Бар скорее себе, чем остальным. – Я думаю, они должны были ждать властей для расследования.
– Власти планеты, – ответил Гион, – сделали все, что могли. Но они не могут закрыть Улей, не могут даже проверить мастеров, потому что это будет иметь катастрофические последствия… Ти-Кри живет мастерами сна. Умершие все были инопланетниками, и поэтому местные власти не слишком тревожились. К тому же, Виланд и Бивид путешествовали инкогнито и неофициально. Но, во всяком случае, власти позаботились осведомить нас, и это было с их стороны беспрецедентным шагом, потому что местные жители недовольны высокой степенью мысленных контактов. Нас предупредили, чтобы мы не появлялись там официально и что власти не окажут нам никакой открытой помощи, если мы начнем официальное расследование.
Бар невесело усмехнулся.
– Они знают насчет нашего подсадного мастера?
– Нет! И не узнают. Улей имеет монополию на свой бизнес. Если станет известно, что мастер снов может быть произведен искусственным образом, на всей планете будут возмущения. Существование таких девушек имеет важное значение для их религии, и мы не рискуем вмешиваться.
– Но что делает меня таким значительным, чтобы они пытались сыграть в шестой раз? – поинтересовался Бар.
– Бар Никлас становится собственником астероида, состоящего почти из чистого билотита, – ответил Гион.
Бар недоверчиво поднял брови:
– И такой астероид есть?
– Да, он существует. Он под охраной Патруля. Сейчас все права на него записаны на твое имя. У тебя почти нет родственников… и, – Гион сделал паузу, как бы желая подчеркнуть то, что собирается сказать, – к одному из твоих партнеров по "Предприятиям Никласа" уже подъезжали… очень осторожно, но с достаточной серьезностью, чтобы выяснить, будет ли астероид в случае твоей смерти включен в твое общее состояние. Я не сомневаюсь, что уже написано – возможно, не на Ти-Кри, поскольку это было бы слишком заметно – завещание, готовое перевести это состояние на любого, кто бы этого ни хотел.
– Ловко это вы подставили меня под молот, – нахмурился Бар. – Итак, я – отличная приманка для убийцы. Ладно, когда я должен добровольно лечь под удар на алтарь Улья?
– Тебя проинструктируют еще раз, – сказал Гион. – Потом ты полетишь в Ти-Кри на собственном космическом крейсере. Там ты постараешься быть очень заметным, как человек с громадным состоянием, ищущий необычного. Я думаю, не будет затруднений в том, чтобы тебя хорошо встретили в Улье, и тогда ты попросишь Юхач…
– И вправду в прекрасный мир смерти, – заключил Бар. – Благодарю вас всех за это замечательное назначение. Я помяну вас в своих снах!
– Именно поэтому ты и необходим для этой операции, – холодно прозвучал ответ одного из троих, сидевших перед ним – тристианина, чей гребень оперения слегка опустился с возрастом.
– Землянин из богатого клана, путешествующий в этом секторе, – сказал человек на сиденье слева от тристианина, – может посетить Ти-Кри и заказать услуги мастера снов безо всяких вопросов и комментариев; все знают, что наше высшее общество падко на новые эксперименты. Твоя «легенда» будет, разумеется, безупречной.
Бар Никлас пожал плечами. Он никогда не имел случая пожаловаться на работу департамента службы. Любой тыл, каким они обеспечивали, может быть проверен и перепроверен безнаказанно для того, кто пользуется им, ему могут дать биографию, начиная со дня рождения, и в ней не будет ни одного изъяна. Его беспокоило отнюдь не это. И он откровенно высказал свой основной аргумент:
– Я не эспер.
– Поэтому тебя и выбрали, – ответил Рион и пояснил: – Ни один настоящий эспер, даже если на минуту допустить, что они не проверят тебя тут же, не добьется успеха.
– Значит, я – приманка… и, похоже, незаменимая?
Грегор Нун, единственный этнически человек в этом тайном совете, улыбнулся. Бару показалось, что в изгибе его губ таилась насмешка. Про Нуна говорили – и он, кажется, тому радовался, – что он бывал абсолютно бесчеловечным, когда дело касалось выбора людей для задания.
– Очень хорошая приманка, – тихо сказал он. – Судя по сведениям, ты как раз подходящий тип для этой ловушки, где бы и как бы она ни работала.
– Большое спасибо, командир! – огрызнулся Бар. – А если я скажу – нет?
Нун пожал плечами:
– Конечно, такое возможно. И это твое право.
А ты хочешь, чтобы я отказался, – мысленно произнес Бар. – Ты даже ждешь случая схватить меня за шкирку и вышвырнуть как в случае "да", так и в случае "нет". – И у него стало кисло во рту от осознания этого.
– Значит, я иду безо всякой защиты; а что, если я вернусь только трупом? Узнаете ли вы больше, чем знаете теперь? Вы же не можете контролировать эти сны?
Это был полувопрос. Если они не могут контролировать их и вытащить его из сна до роковой минуты, вся операция принимает другой вид.
– Не совсем так, как ты думаешь, – в первый раз заговорил третий, сидящий прямо напротив Бара. Внешне он был настолько гуманоидным, что Бар мог принять его за потомка земных колонистов. Только его странные глаза без зрачков и тонкий пух, покрывающий видимые участки его кожи, выдавали чужака. – Но за тобой будет присмотр. Нам вовсе не нужен еще один убитый.
– Рад это слышать, – иронически ответил Бар, обращаясь к Мастеру спецслужбы Иллану.
Иллан сделал вид, что не слышит. И Гион продолжал:
– Мы обеспечим тебе мастера снов, о которой ты уже знаешь. Полагаю, тебе известно, из полученного тобой инструктажа, что мастера либо сдаются внаем, либо продаются из Улья. В случае смерти покупателя мастер должна вернуться в Улей, половина ее цены выплачивается обратно клану бывшего ее хозяина. А если она снова сдается в аренду, то только на точно согласованное время.
Осдейв, лорд Алэй, купил мастера снов десятого разряда два года назад. У него была последняя стадия кафер-лихорадки. Два дня назад он умер. Его мастер, Юхач, должна теперь вернуться в Улей. По обычаю, такой мастер до конца года не работает, потому что каждый собственник или арендатор настраивает мастера по своему вкусу, и ей просто необходимо отдохнуть, прежде чем настраиваться снова.
Однако Фустмэм не любит праздных мозгов. Она разрешит Улью воспользоваться Юхач при условии, что покупатель времени девушки согласится на любой сон и не будет давать каких-либо определенных инструкций.
Ты будешь туристом, желающим просто попробовать сон, как часть дорожных впечатлений. Таким образом, Юхач отвечает твоим целям так же, как и любая другая. Ты слышал о ней, и у тебя отличная причина просить именно ее…
Гион сделал паузу, и Бар тут же задал вопрос:
– Как же я мог слышать о ней, если никогда не бывал в Ти-Кри?
– Осдейв уезжал с планеты год назад. Он посетил Милитис; там ты с ним и познакомился. Он так много рассказывал о снах, что тебя соблазнили его слова, и ты приехал в Ти-Кри.
Бар слегка нахмурился. Он не сомневался, что эта якобы состоявшаяся встреча на Милитисе будет так документально подтверждена, что он и сам в нее поверит. Но его смущало другое:
– Эта Юхач… можем мы доверять ей?
– Она наш агент… или будет им, когда вернется в Улей, – объяснил Нун. – С помощью некоторой пластической операции она станет Юхач; она эспер, и некоторое время подвергалась обучению снам. Мы занимались ею задолго до того, как компьютер выбрал тебя.
Бар признал, что эта неизвестная рискует куда больше, чем он. Мастера снов были таковыми от природы, хотя и подвергались усиленной тренировке, чтобы добиться статуса А– или Е-мастера, способного вести любого по своим воображаемым мирам.
– Да, она одна из наших, – снова вступил Гион, – и она была свободна, когда мы встретились при весьма загадочных обстоятельствах. Пять смертей, и все необъяснимые! – В первый раз тристианин не сдержал эмоции. – И все известные люди: два дипломата, инженер, недавно сделавший открытие, настолько обогатившее его, что он основал собственную исследовательскую лабораторию, и двое очень богатых людей, чья смерть во сне привела в замешательство чуть ли не всю Галактику. Кто-то мутит воду, чтобы ловить в этой мути рыбу.
– Может, у них было больное сердце… Я слышал, что сны действия переносятся тяжело, – намекнул Бар, хотя и сам не верил в это.
Нун фыркнул:
– Нельзя получить сна в Улье, если не представишь Фустмэм свидетельства о здоровье при первом же визите. Они могут не обращать внимания на то, что вообще случится с владельцем мастера, но даже при однократной экскурсии в сон в Улье предусматривается, чтобы такого рода случаи не происходили. В Улье не хотят, чтобы их обвиняли в убийстве клиентов. Это разорит их бизнес.
– Однако же, такое случалось, – уточнил Бар. – Пять раз.
– Пять раз за один планетный год, – согласился Гион.
– Но раз произошло пять смертей, вряд ли там играли опрометчиво, – пробормотал Бар скорее себе, чем остальным. – Я думаю, они должны были ждать властей для расследования.
– Власти планеты, – ответил Гион, – сделали все, что могли. Но они не могут закрыть Улей, не могут даже проверить мастеров, потому что это будет иметь катастрофические последствия… Ти-Кри живет мастерами сна. Умершие все были инопланетниками, и поэтому местные власти не слишком тревожились. К тому же, Виланд и Бивид путешествовали инкогнито и неофициально. Но, во всяком случае, власти позаботились осведомить нас, и это было с их стороны беспрецедентным шагом, потому что местные жители недовольны высокой степенью мысленных контактов. Нас предупредили, чтобы мы не появлялись там официально и что власти не окажут нам никакой открытой помощи, если мы начнем официальное расследование.
Бар невесело усмехнулся.
– Они знают насчет нашего подсадного мастера?
– Нет! И не узнают. Улей имеет монополию на свой бизнес. Если станет известно, что мастер снов может быть произведен искусственным образом, на всей планете будут возмущения. Существование таких девушек имеет важное значение для их религии, и мы не рискуем вмешиваться.
– Но что делает меня таким значительным, чтобы они пытались сыграть в шестой раз? – поинтересовался Бар.
– Бар Никлас становится собственником астероида, состоящего почти из чистого билотита, – ответил Гион.
Бар недоверчиво поднял брови:
– И такой астероид есть?
– Да, он существует. Он под охраной Патруля. Сейчас все права на него записаны на твое имя. У тебя почти нет родственников… и, – Гион сделал паузу, как бы желая подчеркнуть то, что собирается сказать, – к одному из твоих партнеров по "Предприятиям Никласа" уже подъезжали… очень осторожно, но с достаточной серьезностью, чтобы выяснить, будет ли астероид в случае твоей смерти включен в твое общее состояние. Я не сомневаюсь, что уже написано – возможно, не на Ти-Кри, поскольку это было бы слишком заметно – завещание, готовое перевести это состояние на любого, кто бы этого ни хотел.
– Ловко это вы подставили меня под молот, – нахмурился Бар. – Итак, я – отличная приманка для убийцы. Ладно, когда я должен добровольно лечь под удар на алтарь Улья?
– Тебя проинструктируют еще раз, – сказал Гион. – Потом ты полетишь в Ти-Кри на собственном космическом крейсере. Там ты постараешься быть очень заметным, как человек с громадным состоянием, ищущий необычного. Я думаю, не будет затруднений в том, чтобы тебя хорошо встретили в Улье, и тогда ты попросишь Юхач…
– И вправду в прекрасный мир смерти, – заключил Бар. – Благодарю вас всех за это замечательное назначение. Я помяну вас в своих снах!
Глава вторая
Ее фигуру скрывало тускло-серое мешковидное платье, а волосы были острижены очень коротко, менее чем на полпальца – для того, чтобы шлем для сна плотнее прилегал к голове. Легкое тело, соскользнувшее с привезшего ее паланкина, могло быть любого возраста – и от ранне-юношеского до пожилого. Лицо ее ничего не выражало, и двигалась она как во сне. Стражница распахнула дверь, и девушка вошла в тихую, занавешенную сокровенную часть Улья.
Когда она шла по центральному холлу, ее глаза пристально смотрели в одну точку, но внутренне она замечала и узнавала то, чего никогда не видела, но что было внедрено в нее интенсивным мысленным инструктажем. Теперь она была не Ладия Тангул, а Юхач, А-Мастер десятого разряда. Чуть более двух лет назад она оставила Улей и теперь вернулась в него. К счастью, удалось войти в мозг Мастера так глубоко, что дублирующей было знакомо все, что она видела, и она хорошо знала ритуал возвращения.
Юхач повернула к двери направо и бесстрастно остановилась, ожидая, чтобы проверяющий луч доложил о ней. Когда барьер отодвинулся, она вошла.
Комната была маленькая, в ней стояло всего два стула – не шезлонги, а архаические стулья с жесткими сиденьями. Похоже, что Фустмэм не имела намерений создавать удобства для тех, кто хотел ее видеть. Между стульями стоял пульт контроля памяти, легко доступный правительнице Улья. На одной стене был пустой экран. На одном из стульев сидела сама Фустмэм, ожидавшая появление Юхач. Она не поздоровалась с Мастером вслух, а только подняла руку, показывая, что Мастер может сесть на второй стул.
– Ты не торопилась придти, – заметила Фустмэм. – Твой лорд умер четыре дня назад.
Она говорила монотонно. Если ее слова и означали вопрос, то вопросительной интонации они не имели. Если же они содержали упрек, то и об этом можно было только догадываться.
– Меня не отпускал наследник моего лорда до тех пор, пока я не получила видеопослание. – Голос Юхач тоже был бесстрастным. Руки ее вяло лежали на коленях. Она сидела, как человек, всю жизнь привыкший повиноваться.
– Правильно. Улью пришлось напомнить лорду Улфу, что наш контракт относится только к его предшественнику. Его нежелание отпускать тебя отмечено должным образом в записях. Может быть, он рассчитывал поторговаться… из-за твоего разряда и того удовлетворения, какое получал твой лорд от твоих снов. Но мы не торгуемся. И ты вернулась. Записи твоих снов внесены в архив. В настоящее время ты в бездеятельном состоянии. Лорд Осдейв требовал многого; возможно, тебе даже надо было бы подвергнуться стиранию памяти. – В глазах Фустмэм теперь мелькнула тень каких-то эмоций. – Записи будут полностью изучены, я не хотела бы применять стирание, если оно не необходимо.
Юхач оставалась с виду бесстрастной, но в ней проснулся инстинкт самосохранения… Предвидел ли такое Мастер спецслужбы? Стирание памяти уничтожит все, что в нее вложили. Если это случится, она и в самом деле станет Юхач…
– У нас тут есть… – тонкие губы Фустмэм отчеканивали каждое слово. – Мы получаем все больше и больше клиентов нового типа – инопланетников, которые ищут незнакомых им ощущений. Знания, которые ты получила для лорда Осдейва, были действиями приключений. И ты можешь быть Мастером Улья, временно обслуживающим таких новичков. Они не скажут, что ты предлагаешь им хорошо знакомое.
– И у меня десятый разряд, – сказала Юхач.
– Так что, на службе Улья? – Фустмэм кивнула. – Договорились. Но ты должна пройти новый инструктаж, прежде чем снова пойдешь в аренду вне Улья. Будь уверена, что тебя не понизят в разряде.
– Вы поведете меня в этом, как и во всем остальном, – ответила девушка уставными словами. Значит, Нун был прав – первый ход в ее игре был сделан.
– Истина – в твоих снах, – сказала Фустмэм также уставными словами, позволяющими уйти. – Я назначила тебе комнату Минтли Скос. Ты можешь пользоваться диском, твой кредит не ограничен.
Юхач встала и коснулась рукой лба. Фустмэм ответила тем же жестом. Неограниченный кредит для Юхач означал, что она еще очень "ценный товар" для торговли. Проходя по холлу и поднимаясь на двадцать ступенек к следующей двери, она уже обдумывала, что должна теперь делать. И поскольку Фустмэм намекнула на службу, она имела право изучать все, что хочет.
Библиотека лент, принадлежащих Улью, была самым впечатляющим хранилищем общей информации, собранной со всей галактики, за исключением штаб-квартиры Патруля. Рассказы путешественников с тысяч планет, истории, удивительные повести – все, что могло обогатить миры, создаваемые Мастерами сна для клиентов, было собрано в библиотеке Улья. Но можно ли определить, какие ленты заказывали подозреваемые Мастера? Это было единственное, что не могли разузнать для нее. Она знала имена этих Мастеров: Иза и Динамис. Обе были А-Мастерами, но, предположительно, ни та, ни другая не имели десятого разряда и никогда не отдавались в аренду за пределы Улья. Память Юхач, изученная так тщательно, как только умела наука Патруля, дала смутное изображение Изы, а Динамис была совершенно неизвестна. Она была молода, из поздних Мастеров, чей талант достаточно выявился лишь в юношеском возрасте, а не с раннего детства, как у большинства тех, кого обнаруживали и брали в Улей для тщательного обучения.
У Изы два сна убили ее клиентов. По всем местным законам, она была вынуждена перейти почти на растительное существование. Динамис повезло больше. Хотя для нее требовалось стирание, Фустмэм настояла на длительном перепрограммировании.
Само сновидение не было чрезмерно сложным делом, хотя и было важным в этом мире. Машина связывала Мастера и клиента через шлемы, Мастер входила в состояние галлюцинаций, в которых клиент принимал деятельное участие. Тип действий выбирался им заранее. Он мог вернуться в прошлое, мог исследовать другие миры, путешествовать в воображаемом будущем. Если заказывался длительный сон, например, на неделю, то Мастера и клиента питали внутривенно. Но в любую минуту клиент мог потребовать пробуждения.
Однако пять человек спали до самой смерти и не проснулись. Раз, может, два – такое могло случиться из-за неисправности машины, слабости сердца клиента или еще какой-либо причины, вполне естественной, но пять – это уже слишком.
Юхач хорошо знала, что Фустмэм требовала от властей проверки каждой машины; она требовала, и в этом ее поддерживали те же власти, удостоверения о здоровье от каждого будущего клиента. Результаты освидетельствования не могли быть подделаны. И власти Ти-Кри не хотели продолжения скандала, который зашел слишком далеко. Мастера, долгое время обслуживавшие только местных жителей, лишь недавно стали главным увлечением туристов, и ценность этого правители планеты прекрасно понимали.
Когда она шла по центральному холлу, ее глаза пристально смотрели в одну точку, но внутренне она замечала и узнавала то, чего никогда не видела, но что было внедрено в нее интенсивным мысленным инструктажем. Теперь она была не Ладия Тангул, а Юхач, А-Мастер десятого разряда. Чуть более двух лет назад она оставила Улей и теперь вернулась в него. К счастью, удалось войти в мозг Мастера так глубоко, что дублирующей было знакомо все, что она видела, и она хорошо знала ритуал возвращения.
Юхач повернула к двери направо и бесстрастно остановилась, ожидая, чтобы проверяющий луч доложил о ней. Когда барьер отодвинулся, она вошла.
Комната была маленькая, в ней стояло всего два стула – не шезлонги, а архаические стулья с жесткими сиденьями. Похоже, что Фустмэм не имела намерений создавать удобства для тех, кто хотел ее видеть. Между стульями стоял пульт контроля памяти, легко доступный правительнице Улья. На одной стене был пустой экран. На одном из стульев сидела сама Фустмэм, ожидавшая появление Юхач. Она не поздоровалась с Мастером вслух, а только подняла руку, показывая, что Мастер может сесть на второй стул.
– Ты не торопилась придти, – заметила Фустмэм. – Твой лорд умер четыре дня назад.
Она говорила монотонно. Если ее слова и означали вопрос, то вопросительной интонации они не имели. Если же они содержали упрек, то и об этом можно было только догадываться.
– Меня не отпускал наследник моего лорда до тех пор, пока я не получила видеопослание. – Голос Юхач тоже был бесстрастным. Руки ее вяло лежали на коленях. Она сидела, как человек, всю жизнь привыкший повиноваться.
– Правильно. Улью пришлось напомнить лорду Улфу, что наш контракт относится только к его предшественнику. Его нежелание отпускать тебя отмечено должным образом в записях. Может быть, он рассчитывал поторговаться… из-за твоего разряда и того удовлетворения, какое получал твой лорд от твоих снов. Но мы не торгуемся. И ты вернулась. Записи твоих снов внесены в архив. В настоящее время ты в бездеятельном состоянии. Лорд Осдейв требовал многого; возможно, тебе даже надо было бы подвергнуться стиранию памяти. – В глазах Фустмэм теперь мелькнула тень каких-то эмоций. – Записи будут полностью изучены, я не хотела бы применять стирание, если оно не необходимо.
Юхач оставалась с виду бесстрастной, но в ней проснулся инстинкт самосохранения… Предвидел ли такое Мастер спецслужбы? Стирание памяти уничтожит все, что в нее вложили. Если это случится, она и в самом деле станет Юхач…
– У нас тут есть… – тонкие губы Фустмэм отчеканивали каждое слово. – Мы получаем все больше и больше клиентов нового типа – инопланетников, которые ищут незнакомых им ощущений. Знания, которые ты получила для лорда Осдейва, были действиями приключений. И ты можешь быть Мастером Улья, временно обслуживающим таких новичков. Они не скажут, что ты предлагаешь им хорошо знакомое.
– И у меня десятый разряд, – сказала Юхач.
– Так что, на службе Улья? – Фустмэм кивнула. – Договорились. Но ты должна пройти новый инструктаж, прежде чем снова пойдешь в аренду вне Улья. Будь уверена, что тебя не понизят в разряде.
– Вы поведете меня в этом, как и во всем остальном, – ответила девушка уставными словами. Значит, Нун был прав – первый ход в ее игре был сделан.
– Истина – в твоих снах, – сказала Фустмэм также уставными словами, позволяющими уйти. – Я назначила тебе комнату Минтли Скос. Ты можешь пользоваться диском, твой кредит не ограничен.
Юхач встала и коснулась рукой лба. Фустмэм ответила тем же жестом. Неограниченный кредит для Юхач означал, что она еще очень "ценный товар" для торговли. Проходя по холлу и поднимаясь на двадцать ступенек к следующей двери, она уже обдумывала, что должна теперь делать. И поскольку Фустмэм намекнула на службу, она имела право изучать все, что хочет.
Библиотека лент, принадлежащих Улью, была самым впечатляющим хранилищем общей информации, собранной со всей галактики, за исключением штаб-квартиры Патруля. Рассказы путешественников с тысяч планет, истории, удивительные повести – все, что могло обогатить миры, создаваемые Мастерами сна для клиентов, было собрано в библиотеке Улья. Но можно ли определить, какие ленты заказывали подозреваемые Мастера? Это было единственное, что не могли разузнать для нее. Она знала имена этих Мастеров: Иза и Динамис. Обе были А-Мастерами, но, предположительно, ни та, ни другая не имели десятого разряда и никогда не отдавались в аренду за пределы Улья. Память Юхач, изученная так тщательно, как только умела наука Патруля, дала смутное изображение Изы, а Динамис была совершенно неизвестна. Она была молода, из поздних Мастеров, чей талант достаточно выявился лишь в юношеском возрасте, а не с раннего детства, как у большинства тех, кого обнаруживали и брали в Улей для тщательного обучения.
У Изы два сна убили ее клиентов. По всем местным законам, она была вынуждена перейти почти на растительное существование. Динамис повезло больше. Хотя для нее требовалось стирание, Фустмэм настояла на длительном перепрограммировании.
Само сновидение не было чрезмерно сложным делом, хотя и было важным в этом мире. Машина связывала Мастера и клиента через шлемы, Мастер входила в состояние галлюцинаций, в которых клиент принимал деятельное участие. Тип действий выбирался им заранее. Он мог вернуться в прошлое, мог исследовать другие миры, путешествовать в воображаемом будущем. Если заказывался длительный сон, например, на неделю, то Мастера и клиента питали внутривенно. Но в любую минуту клиент мог потребовать пробуждения.
Однако пять человек спали до самой смерти и не проснулись. Раз, может, два – такое могло случиться из-за неисправности машины, слабости сердца клиента или еще какой-либо причины, вполне естественной, но пять – это уже слишком.
Юхач хорошо знала, что Фустмэм требовала от властей проверки каждой машины; она требовала, и в этом ее поддерживали те же власти, удостоверения о здоровье от каждого будущего клиента. Результаты освидетельствования не могли быть подделаны. И власти Ти-Кри не хотели продолжения скандала, который зашел слишком далеко. Мастера, долгое время обслуживавшие только местных жителей, лишь недавно стали главным увлечением туристов, и ценность этого правители планеты прекрасно понимали.