Нет, он не верил, что всадник подкарауливает апачей в засаде. Но он явно ждет, что кто-то или что-то может напасть на него с высоты. С высоты… Тревис осторожно повернул голову и подозрительно оглядел верхушки холмов.
Путешествуя по горам и через перевал, они не обнаружили ничего, что могло бы представлять опасность. Хотя здесь могли бродить хищники. Ведь они видели следы каких-то неизвестных животных, но только раз койоты предостерегающе заворчали. Однако незнакомец явно прятался от какого-то разумного существа, а не от животного – зверя ведет обоняние, а не зрение.
И коль скоро незнакомец опасается нападения сверху, то Тревис и Цоай должны быть начеку. Тревис внимательно разглядывал очертания окрестных холмов, стараясь миллиметр за миллиметром изучить пространство, которое им предстояло пересечь. Точно так же, как раньше он с нетерпением ожидал дневного света, теперь он ждал наступления темноты. Он закрыл глаза, чтобы еще раз восстановить по памяти расположение убежища беглеца. Память не подвела: теперь он мог безошибочно найти это место. Тревис отполз назад и, сунув в рот пальцы, негромко свистнул три раза. Как он заметил, такие звуки издавали маленькие, величиной с ладонь, зверьки. Они напоминали клубок взлохмаченных перьев, хотя на самом деле щеголяли в шелковистой мягкой шубке. Зверьки бегали невероятно быстро и вели себя так дерзко, словно совсем не имели врагов. Цоай затаился за стволом поваленного дерева.
– Он прячется, – прошептал Цоай.
– От опасности сверху, – добавил Тревис.
– Думаю, он боится не нас.
Итак, Цоай пришел к тому же выводу. Тревис попытался определить время наступления сумерек. После захода солнца на Топазе наступал миг, когда последние лучи отбрасывали на землю причудливые тени. Тогда-то и придет пора действовать. Тревис объяснил свой план Цоаю, и тот кивнул. Используя ствол дерева в качестве прикрытия, они прислонились спинами к валуну и принялись поглощать спецпитание, припасенное в вещмешках. Эти безвкусные квадратики утоляли голод и восстанавливали силы. Однако пустые желудки по-прежнему требовали свежего мяса.
Апачи по очереди вздремнули. Последние лучи солнца еще освещали небо планеты Топаз, когда Тревис решил, что выползшие тени уже можно использовать как прикрытие. Тревис не имел ни малейшего понятия о том, чем вооружен незнакомец. Хотя тот и использовал лошадь, он вполне мог иметь при себе винтовку, а то и более современное оружие. В рукопашном бою луки апачей представляли невеликую ценность, но зато у них были ножи. И все же Тревису хотелось бы обойтись без кровопролития, ведь незнакомец мог оказаться источником важной информации. Когда апачи начали спуск, Тревис даже не вынул нож из-за кушака.
Тревис нырнул в фиолетовую тень, где в маленьком овраге его встретили понимающие желтые глаза Нагинлты. Тревис махнул ему рукой и постарался мысленно обрисовать действия зверя при нападении. Остроухий силуэт койота растворился в темноте. Где-то наверху дважды свистнул «пушистик» – это Цоай извещал о своей готовности.
Внезапно в тишине ночи раздался вой… рыдание… всхлипывание. Мба’а затянули одну из своих пронзительных песен. Тревис бросился вперед. До него донеслось ржание испуганной лошади, а затем звуки, в которых он безошибочно узнал стук копыт по земле. Тревис увидел, как закачался куст, закрывающий вход в укрытие незнакомца; несколько веток упало на землю.
Тревис, обутый в мягкие мокасины, двигался совершенно беззвучно. Один из койотов затянул новую песню. Зловещее завывание перешло в тявканье и эхом прокатилось по верхушкам скал. Тревис сгруппировался перед броском.
Последние ветки, закрывавшие проход в укрытие, упали, и из расселины показалась вставшая на дыбы лошадь. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне неба. Перед лошадью, пытаясь усмирить перепуганное животное, металась неясная фигура. Незнакомец был безоружен. Пора!
Тревис прыгнул и схватил незнакомца за плечи. Тот испустил крик ужаса и забился в руках Тревиса, пытаясь повернуться лицом к противнику. Удержаться на ногах Тревису не удалось, и оба, упав, покатились прямо под ноги лошади. Тяжестью своего тела Тревис прижал незнакомца к земле, схватив его одной рукой за предплечье, а другой надавил на грудь.
Тревис почувствовал, что противник обмяк, но не ослабил хватки. Тяжелое дыхание незнакомца говорило о том, что он отнюдь не потерял сознания, а лишь затаился. Так они и лежали. Тревис удерживал своей тяжестью незнакомца, а тот не сопротивлялся. Тревис слышал, как Цоай ласково, как заправский конюх, успокаивал лошадь.
Незнакомец по-прежнему не делал попыток возобновить борьбу. При мысли, что они могли бы пролежать так всю ночь, Тревис развеселился. Он начал ослаблять хватку, и, разумеется, незнакомец не замедлил воспользоваться этим. Однако ему не хватило проворства и ловкости, и Тревис с легкостью перехватил слишком его тонкие запястья.
– Кинь мне веревку! – крикнул он Цоаю.
Юноша принес запасную веревку, и они в мгновение ока связали сопротивляющегося незнакомца. Тревис перевернул пленника и, схватив его за волосы, повернул лицом к свету, чтобы рассмотреть. Неожиданно волосы выскользнули у Тревиса из рук, и он с удивлением заметил, что это коса. Взглянув на лицо пленника, Тревис издал возглас удивления. На запыленных щеках блестели дорожки от слез. Но серые глаза горели яростью. Было ясно, что плакал пленник от злости, а не от страха.
На пленнике были просторные штаны, заправленные в сапоги с закругленными носами, и свободная куртка. Но, несмотря на это, Тревис понял, что перед ним женщина, молодая и привлекательная. И очень сердитая. Однако за этим гневом прятался страх, страх человека, безуспешно борющегося с непобедимым врагом. Женщина взглянула на Тревиса, и выражение ее лица изменилось.
Тревис понял, что она ожидала увидеть кого-то другого и поэтому очень удивлена. Женщина облизнула пересохшие губы. Теперь Тревис видел страх другого рода – страх перед неизвестностью, которая, возможно, таила опасность.
– Кто ты? – спросил Тревис по-английски, так как был уверен, что незнакомка с Земли.
Женщина изумленно охнула.
– Кто ты? – с заметным акцентом повторила она вопрос Тревиса. Он уверился, что английский не ее родной язык. Тревис взял ее за плечи. Женщина вновь принялась выдираться, но затем поняла, что мужчина просто помогает ей сесть. Страх в ее глазах уступил место любопытству.
– Вы не сыновья Голубого Волка, – произнесла она с сильным акцентом.
Тревис улыбнулся.
– Меня зовут Лис, а не Волк, – ответил Тревис, фамилия которого по-английски означала «лис», – а койоты – мои братья.
Он щелкнул пальцами, и койоты бесшумно вышли из тени. Глаза женщины расширились от удивления при виде Нагинлту и Наликидью. Только теперь она осознала связь, которая существовала между человеком, взявшим ее в плен, и этими двумя животными.
– Эта женщина тоже из нашего мира, – обратился Цоай к Тревису, глядя на пленницу с нескрываемым интересом. – Только она не принадлежит ни к одному из наших кланов.
Сыновья Голубого Волка? Мысли Тревиса вновь вернулись к орнаменту на куртке. Кто называл себя таким живописным именем – где и когда?
– Чего ты боишься, дочь Голубого Волка? – спросил он.
Кажется, этот вопрос задел пленницу за живое. Женщина вскинула голову, будто хотела разглядеть что-то в темном ночном небе.
– Флаер! – еле слышно произнесла она, словно опасаясь, что малейший шепот может достичь звезд, мерцающих в вышине.
– Они придут и выследят… Я не успела вовремя добраться до внутренних гор.
В ее голосе звучало такое отчаяние, что Тревис тоже поднял голову в поисках неизвестного врага. В том, что опасность реальна, он не сомневался.
Глава шестая
– Скоро стемнеет, – медленно проговорил Цоай по-английски. – Те, кого ты боишься, охотятся в ночи?
Женщина тряхнула головой, откидывая со лба прядь волос, выбившуюся во время борьбы с Тревисом.
– Им не нужны такие глаза или носы, как у ваших четвероногих охотников. Для этого у них есть специальные машины…
– Для чего же тогда тебе понадобилось это укрытие? – Тревис подбородком указал на груду веток.
– Они не всегда используют машину; оставалась надежда. Ночью они используют пучок света. Нам не удалось забраться достаточно далеко в глубь холмов, чтобы оторваться от них. Багатур охромел, и мы замешкались…
– А что же такого есть в этих горах, что те, кого ты боишься, не осмеливаются проникнуть туда? – продолжал Тревис.
– Не знаю. Я знаю только, что если забраться туда, никакая опасность больше не грозит.
– Я спрашиваю тебя еще раз: кто ты? – апач подался вперед. Теперь его лицо, озаренное тусклым светом, находилось всего в нескольких сантиметрах от ее лица. Она не отстранилась и не отвела взгляд. Это была независимая гордая женщина, поистине дочь вождя.
– Я принадлежу к племени Голубого Волка. Нас переместили сюда по звездным тропам, чтобы обезопасить этот мир от… от… – она замолчала в нерешительности, и на ее лице появилось выражение озадаченности. – Была причина – мечта. Нет, есть мечта, а есть реальность. Я Кайдесса из Золотой Орды. Но иногда я вспоминаю странные вещи, например непонятные слова, которые сейчас произношу…
Золотая Орда! Теперь Тревис все понял. Узор, сыновья Голубого Волка – все сходилось. Это было скифское искусство. А орнамент, виденный им, гордо носили на своем одеянии воины Чингис-хана. Татары, монголы – варвары, дети степей, которые изменили ход истории не только в Азии, но и в Центральной Европе, и в Древней Руси, где они правили так долго. Воины, которые выступали под знаменами Чингис-хана, Хубилая, Тамерлана!
– Золотая Орда, – повторил Тревис, – это ведь древняя история совсем другого мира, дочь Волка.
Он заметил растерянность у нее на лице.
– Я знаю, – ответила она так тихо, что Тревис едва разобрал слова. – Мой народ живет в двух измерениях, хотя большинство не осознает этого.
Цоай присел на корточки рядом с ними, чтобы принять участие в разговоре. Теперь он тронул Тревиса за плечо.
– Редакс?
– Или его аналог, – Тревис был в этом убежден. В их проекте по подготовке жителей для космических колоний участвовало три группы – эскимосы, жители тихоокеанских островов и апачи. Организаторы проекта не видели смысла в том, чтобы использовать древние монгольские племена. На планете Земля только одна нация могла выбрать таких колонистов.
– Ты – русская. – Тревис внимательно посмотрел на женщину, желая увидеть, произведут ли его слова должный эффект. Но ее лицо по-прежнему выражало растерянность.
– Русская… русская… – повторила она, так, будто это слово было ей незнакомо.
Тревис встревожился. В любой колонии русских наверняка есть техники и машины, с помощью которых легко настигнуть беглеца. И если горы – единственное препятствие для этих машин, то нужно непременно добраться до них, даже если придется идти целую ночь. Тревис сказал об этом Цоаю, и тот согласился.
– Лошадь хромает, не стоит брать ее с собой, – напомнил юноша.
Тревис некоторое время колебался. Насколько он помнил, лошади всегда были неотъемлемой частью и символом процветания его народа. Индейцы часто воровали лошадей у испанцев. Бросать больное животное, которое могло бы послужить клану, было неправильно и несправедливо. Но они не могли позволить себе тратить на него время.
– Придется оставить лошадь здесь, – решил наконец Тревис.
– А женщина?
– Она пойдет с нами. Мы должны узнать все, что можно, об этих людях и зачем они здесь. Послушай, дочь Волка. – Тревис вновь приблизил свое лицо к женщине, желая убедиться, что та слушает его, и заговорил, четко произнес каждое слово. – Ты отправишься с нами в горы, только не вздумай что-нибудь выкинуть.
Тревис вынул нож и провел лезвием перед ее глазами.
– Я и так собиралась в горы, – невозмутимо сказала женщина. – Развяжи мне руки, храбрый воин, тебе нечего бояться женщины.
Тревис потянулся к женщине и вынул из складок ее одежды нож, такой же длинный и острый, как и его.
– Вот теперь я действительно не боюсь тебя, дочь Волка, ведь я вытащил твои клыки.
Он помог ей подняться и перерезал ножом веревки на ее руках, а затем убрал его себе за пояс. Подозвав койотов, Тревис приказал им отправляться вперед на разведку, а сам пошел следом. Девушка шагала между ним и Цоаем. Брошенная лошадь уныло заржала и принялась медленно щипать пучки травы.
Взошли обе луны, и их свет мало-помалу разогнал тени. Тревис не боялся нападения с земли, ведь их охраняли койоты. Тем не менее, он не сбавлял шага и не разговаривал. Но когда они достигли небольшого горного ручья и остановились, чтобы умыться и напиться, Тревис спросил:
– Почему ты ушла от своего народа, дочь Волка?
– Мое имя Кайдесса, – поправила женщина.
Ее серьезный вид развеселил Тревиса.
– Ты видишь Цоая. Он из племени апачей. А я – Лис, – он назвал эквивалент английского звучания своего имени.
– Апачи, – она попыталась выговорить слово так же, как Тревис. – А кто такие апачи?
– Американские индейцы, – объяснил он, – но ты не ответила на мой вопрос, Кайдесса. Почему ты убежала от своего племени?
– Не от племени, – ответила она, решительно тряхнув головой. – От тех, других. Это словно… О! Как мне объяснить, чтобы вы поняли?
Она беспомощно воздела руки к небу. Капли воды стекали ей в рукава, но она не замечала этого.
– Есть мое племя, принадлежащее к Золотой Орде, хотя мы не всегда были племенем. Иногда у меня в памяти всплывают обрывки моей прошлой, другой жизни. И есть люди, которые живут в небесном корабле. Они используют машины, поэтому мы думаем то, что они заставляют нас думать. Но почему, – она внимательно посмотрела на Тревиса, – мне хочется рассказать вам все это? Странно. Вы говорите, что вы американские индейцы. Значит, мы – враги? Моя память подсказывает мне, что мы… мы…
– Послушай, – перебил ее Тревис, – апачи и Золотая Орда не враги здесь и сейчас, неважно, кем мы были в прошлом.
Чистая правда. Насколько помнил Тревис, представители его народа были выходцами из Азии. Поэтому эта женщина с каштановыми волосами и серыми глазами, которую перенесли в прошлое как и их с помощью редакса, вполне могла оказаться его дальней родственницей.
– Вы… – пальцы Кайдессы на мгновение коснулись руки Тревиса, – вас тоже послали к звездам. Разве не так?
– Так.
– Вами тоже управляют?
– Нет. Мы свободны.
– Но как вы обрели свободу? – жестко спросила она.
Тревис заколебался. Ему не хотелось рассказывать о разбитом звездолете и о том, что люди его племени не достаточно защищены от колонистов, контролируемых русскими.
– Ушли в горы, – уклончиво ответил он.
– Машина, которая управляла вами, сломалась, – засмеялась Кайдесса. – Ах! Они такие могучие, эти люди машин. Но как же они ничтожны и слабы, когда их машины перестают им подчиняться!
– Так было с твоим лагерем? – осторожно спросил Тревис. Он был не вполне уверен, что она имеет в виду, и не решался расспрашивать более подробно, боясь обнаружить свое невежество.
– Дело в том, что их машина действует лишь на определенном расстоянии. Они обнаружили это в первый день высадки, когда некоторые охотники ушли в лес и не вернулись. С тех пор, когда охотники отправляются на разведку земель, их всегда сопровождает флаер с машиной на борту. Теперь никто не может сбежать. Но мы уже знаем! – пальцы Кайдессы сжались в маленькие кулачки. – Да, мы уже знаем, что воздействия машин можно избежать. И в этом наша свобода. Мы придумали план. И вот девять или десять ночей назад те, другие, страшно засуетились. Они собрались на своем корабле возле машин. На какое-то время их машины полностью вышли из строя. Джагатай, Кучар, мой брат Хулагур, Менлик… – она продолжала называть имена, загибая пальцы, – они захватили табун лошадей и ускакали.
– А ты?
– Я тоже должна была уехать с ними. Но Алджар, моя сестра и жена Кучара… подходил ее срок. Бешеная скачка убила бы ее и ребенка. И я осталась. В ту же ночь родился ее сын. Но машины вновь заработали. Мы упустили свой шанс, – она прижала ко лбу сжатые кулачки. – Мы знаем только, что стоит нам достичь гор, и мы встретим наших соотечественников, которые уже обрели свободу.
– Но ты здесь. Как тебе удалось бежать? – хотел знать Цоай.
– Они знали, что я сбежала бы, если б не Алджар. Они сказали, что заставят ехать Алджар, если я не покажу им дорогу к моему брату и остальным. Я знала, что должна взять в руки меч долга и выйти на охоту с ними. Но я молилась, чтобы высшие силы смилостивились надо мной, и они послали мне помощь… – В ее глазах светилось удивление. – На равнине, достаточно далеко от поселения, на командира поискового отряда напал травяной бес, и он потерял мысленный контроль надо мной. Я ускакала. Лишь небеса знают, как я мчалась. Те, другие не умеют так управлять лошадьми, как люди Волка.
– Когда это случилось?
– С тех пор сменилось три солнца.
Тревис произвел мысленные расчеты. Время поломки машин в лагере русских совпадало со временем крушения американского звездолета. Была ли между этими двумя событиями какая-то связь? Возможно. Приземляющийся звездолет вполне мог вступить в бой с кораблем русских, прежде чем рухнуть на землю по другую сторону горного хребта.
– Ты знаешь, где именно прячутся беглецы?
Кайдесса покачала головой:
– Я только знаю, что должна двигаться все время на юг, а когда достигну самого высокого пика, развести сигнальный костер на северном склоне. Но я не могу сделать этого сейчас, так как на флаере могут его заметить. Я знаю, они идут по моему следу. Я видела их уже дважды. Послушай, Лис, я хочу попросить тебя об одолжении. Я – Кайдесса, старшая дочь хана. Я верю, что ты такой же храбрый воин, как и мы. Возможно, машина, которая нами управляет, не властна над тобой, ведь ты никогда не попадал под ее чары и в тебе не течет наша кровь. Если они подойдут близко и пошлют сигнал, сигнал, которому я должна повиноваться как рабыня, привязанная к лошади, свяжи меня и не отпускай, как бы я ни сопротивлялась. Это ведь буду не я. А я настоящая не хочу подчиняться приказам машины. Можешь ли ты поклясться огнем, изгоняющим демонов, что сделаешь это?
В ее просьбе сквозило такое отчаяние, что Тревис поверил в реальность опасности. Но права ли Кайдесса насчет того, что он в силах противостоять машине русских? Проверять предположение девушки ему совсем не хотелось.
– Я не могу клясться вашим священным огнем, но поклянусь тропой молнии. – Тревис сжал пальцы, словно хотел обхватить кусок обугленного молнией дерева, который его народ почитал как священное. – Я клянусь этим!
Девушка долго смотрела на него, а потом удовлетворенно кивнула.
Они покинули ручей и вновь направились к горам, чтобы выйти к ущелью. Глухое ворчание в темноте заставило их немедленно остановиться. Нагинлта предупреждал, что впереди поджидает опасность, и нешуточная.
Две луны создавали странное сочетание света и тени. Во мраке мог поджидать кто угодно, от четвероногого хищника до вооруженного отряда. Одна из теней шевельнулась. Наликидью прижалась теплым телом к ногам Тревиса, привлекая его внимание к тени примерно в ста метрах впереди. Это довольно большое пятно вполне могло укрывать противника. Именно об этом самка койота пыталась сказать Тревису с помощью безмолвного контакта.
Но что бы ни пряталось впереди, после того как люди остановились, получив предупреждение койотов, оно начало проявлять нетерпение.
– Слева от тебя… за тем острым выступом… в тени…
– Ты видишь? – спросил Цоай.
– Нет. Мба’а видят.
Мужчины приготовили луки и стрелы. Но в темноте такое оружие было практически бесполезным, разве что зверь вышел бы на один из освещенных луной участков.
– Что случилось? – спросила Кайдесса шепотом.
– Кто-то поджидает нас впереди.
Прежде чем Тревис остановил ее, Кайдесса вложила два пальца в рот и пронзительно свистнула. В тени что-то ворохнулось. Тревис пустил стрелу, а вслед за ним и Цоай. В тот же миг раздался вопль, такой ужасный, что Тревис вздрогнул. Однако его испугал не сам крик, а мысль, что за скалой мог прятаться человек.
Существо выбежало в полосу лунного света. Его серебристое тело на двух ногах было величиной с человеческое. Самое ужасное во всем этом было то, что существо поднялось на задние конечности и передними лапами начало сбивать стрелы, застрявшие у него в плече на уровне головы. Человек? Нет! Но в нем, тем не менее, было что-то человеческое, и от этого у всех троих мороз прошел по коже.
Один из четвероногих охотников бросился вперед с намерением схватить существо за ногу. Тварь вновь завопила и хотела ударить койота передней лапой, но тот сумел увернуться. Нагинлта и Наликидью закружили около животного, давая людям возможность выстрелить еще раз.
Апачам пришлось выпустить около дюжины стрел, прежде чем животное упало, а Нагинлта вцепился ему в горло. Но в тот же миг койот взвизгнул и отскочил. Умирающий зверь успел ударить койота когтистой лапой, оставив у того на голове кровоточащую рану. Когда животное наконец затихло, Тревис решил подойти поближе и рассмотреть добычу. Этот запах…
Эта вонь, как и орнамент на куртке Кайдессы, пробудила в Тревисе воспоминания из его прошлой жизни на Земле. Где и когда он встречал этот запах? Тревис связывал его с темнотой и страхом. Вдруг он охнул.
Он вспомнил два других мира, некогда бывших частью погибшей звездной империи, на которых он побывал два планетарных года назад! Такие же звери обитали в темноте на пустынной планете, где приземлился Тревис с товарищами. Происхождение этих зверей так и не было установлено. Были ли они дегенерировавшими потомками некогда разумных существ? Или животными – сродни человеку, но животными?
Человекообразные существа заправляли в ночи на пустынной планете. Затем они встретились землянам снова, и тоже в темноте, на руинах разрушенного города, который был конечной целью того звездолета. Итак, они – часть исчезнувшей цивилизации. Подозрение Тревиса в отношении Топаза подтверждалось. Для давно канувших в лету космических путешественников этот мир не был пуст. У этой планеты было свое особое предназначение, иначе этот зверь не обитал бы здесь.
– Дьявол! – с гримасой отвращения воскликнула Кайдесса.
– Тебе известно это животное? – спросил Цоай Тревиса. – Кто это?
– Я не знаю, как оно называется. Оно осталось со времен империи звездного народа. Я видел таких же на двух других планетах.
– Человек? – Цоай критически осмотрел тело. – На нем нет одежды и оружия. Но ходит он прямо. Очень похож на обезьяну, громадную обезьяну. Думаю, он опасен.
– Когда они охотятся группой, как на других планетах, то они действительно могут быть очень опасны.
Тревис вспомнил, как эти существа атаковали их на чужой планете, и с опаской огляделся по сторонам. Даже под защитой койотов земляне не смогли бы противостоять группе таких существ, окружившей их в темноте. Необходимо выбрать надежное место и переждать там остаток ночи.
Нагинлта привел их к нависающей скале, где они могли укрыться. Пространство вокруг прекрасно просматривалось, и люди при случае могли воспользоваться луками. Койоты лежали у входа в убежище, положив морды на передние лапы. Тревис был уверен, что они узнают о приближении врага задолго до его появления.
Трое путников прижались друг к другу. Кайдесса разместилась между Тревисом и Цоаем. Все трое внимательно прислушивались к звукам ночи. Их сердца принимались бешено колотиться при малейшем шорохе или треске. Затем люди начали постепенно успокаиваться.
– Лучше, если двое будут спать, а один – сторожить, – предложил Тревис, – ведь утром предстоит долгий путь.
Мужчины дежурили по очереди. Монголка, которая поначалу возражала, вскоре погрузилась в тяжелый сон. На рассвете пришла очередь Тревиса дежурить. Заняться было нечем, и он начал размышлять об убитом ими существе. В двух первых случаях он встретил этих тварей на руинах древней империи. Нет ли и здесь таких руин? Ему захотелось узнать это наверняка. С другой стороны, монгольское поселение, контролируемое русскими, могло представлять помеху. Тревис нисколько не сомневался в том, что стоит только русским узнать о существовании лагеря апачей, как они не замедлят убить или пленить его обитателей. Следовало срочно предупредить апачей.
Девушка зашевелилась и подняла голову. Тревис бросил на нее беглый взгляд, но заинтересовался выражением ее лица. Кайдесса смотрела прямо перед собой пустым взглядом, словно в трансе. Затем поднялась и двинулась прочь от скалы.
– Что?.. – Цоай мгновенно проснулся. Но и Тревис не сидел на месте. Он рванулся вперед и схватил Кайдессу за плечо.
– Что случилось? Куда ты? – спросил он.
Девушка не отвечала. Казалось, она даже не слышала вопроса. Тревис схватил ее за руку, но монголка попыталась высвободиться. Когда Тревис сжал ее крепче, она продолжала сопротивляться, хотя и не так бурно, как при их первой встрече. При этом девушка упорно порывалась идти вперед.
Принуждение! Он вспомнил ее призыв о помощи прошлой ночью. Тревис немедленно догнал Кайдессу и схватил за руки. Девушка вырывалась, не обращая внимания на Тревиса, словно он был лишь препятствием на пути к какой-то невидимой цели.