– Что случилось? Куда ты? – спросил он.
Девушка не отвечала. Казалось, она даже не слышала вопроса. Тревис схватил ее за руку, но монголка попыталась высвободиться. Когда Тревис сжал ее крепче, она продолжала сопротивляться, хотя и не так бурно, как при их первой встрече. При этом девушка упорно порывалась идти вперед.
Принуждение! Он вспомнил ее призыв о помощи прошлой ночью. Тревис немедленно догнал Кайдессу и схватил за руки. Девушка вырывалась, не обращая внимания на Тревиса, словно он был лишь препятствием на пути к какой-то невидимой цели.
Глава седьмая
Глава восьмая
Девушка не отвечала. Казалось, она даже не слышала вопроса. Тревис схватил ее за руку, но монголка попыталась высвободиться. Когда Тревис сжал ее крепче, она продолжала сопротивляться, хотя и не так бурно, как при их первой встрече. При этом девушка упорно порывалась идти вперед.
Принуждение! Он вспомнил ее призыв о помощи прошлой ночью. Тревис немедленно догнал Кайдессу и схватил за руки. Девушка вырывалась, не обращая внимания на Тревиса, словно он был лишь препятствием на пути к какой-то невидимой цели.
Глава седьмая
– Что случилось? – Цоай подскочил к вырывающейся девушке. Теперь она отбивалась так энергично, что Тревис с трудом удерживал ее.
– Думаю, что машина, о которой она нам рассказывала, зовет ее. Тянет ее за собой словно корову за веревку.
Оба койота поднялись и с интересом наблюдали за происходящим. Они вели себя совершенно спокойно, из чего Тревис сделал вывод, что опасности поблизости нет. Что бы там ни управляло Кайдессой, на койотов оно не действовало. Апач также ничего не чувствовал. Должно быть, Кайдесса справедливо предполагала, что только ее народ подчиняется воле машины. Как далеко эта машина находилась? Судя по всему, не очень близко, иначе койоты почувствовали бы человека, который ею управлял.
– Она не может в таком состоянии идти с нами, – промолвил Цоай, – разве только связать ее и нести… Она – одна из них. Почему не отпустить ее? Или ты боишься, что она расскажет про нас?
Цоай взялся за рукоятку ножа. Тревис прекрасно понимал, какие чувства движут юношей. В древности пленника, причинявшего беспокойство, убивали без разговоров. Сейчас в сознании Цоая всплыли воспоминания об этом обычае. Тревис отрицательно покачал головой.
– Она сказала, что в этих горах прячутся ее собратья. Нельзя допустить, чтобы за нами охотились сразу две волчьи стаи. – Тревис старался пробудить в юноше инстинкт самосохранения. – Но ты прав. Пока она рвется ответить на этот призыв, нельзя вести ее за собой. Поэтому ты пойдешь назад. Расскажи Оленю обо всем, пусть примет меры предосторожности против этих беглецов-монголов и русских.
– А ты?
– Я останусь и попытаюсь выяснить, где скрываются эти беглецы, а также все, что можно, об их поселении. Нам могут понадобиться союзники…
– Союзники! – Цоай презрительно сплюнул. – Индейцы не нуждаются в союзниках! Мы сами можем защитить себя. Пинда-лик-о-йи уже убедились в этом!
– Луки и стрелы против пистолетов и машин? – с горечью возразил Тревис. – Нужно узнать больше, а потом уж бахвалиться. Расскажи Оленю все, что знаешь. Скажи также, что я присоединюсь к вам… – Тревис задумался, – через десять солнц. Если я не приду, не ищите меня. Клан слишком мал, чтобы рисковать многими жизнями ради одной.
– А если эти русские возьмут тебя в плен?
Тревис злобно оскалился:
– Они ничего не узнают! Разве их машины смогут прочитать мысли мертвеца?
Конечно, ему не хотелось думать, что его жизнь может оборваться так внезапно, но и стать легкой добычей русских он не хотел.
Цоай взял свою часть пайка и отказался от сопровождения койотов. Тревис давно понял, что, несмотря на всю свою любовь к животным, Цоай не испытывал особой симпатии к койотам, так же как и Деклай со своими единомышленниками. Цоай отправился в путь на рассвете.
Тревис сел рядом с Кайдессой. Они с Цоаем привязали ее к небольшому дереву. Девушка продолжала вырываться, неудобно повернув голову набок. Судя по всему, машина, зовущая ее, не прекращала работы ни на минуту. Монголка почти выбилась из сил. Тогда Тревис сильно ударил ее.
Она обмякла и затихла, и Тревис развязал ее. Теперь все зависело от радиуса действия этой дьявольской машины. Судя по поведению койотов, те, кто управлял машиной, не пытались приблизиться. Возможно, даже они ничего не знали об этом укрытии и попросту сидели и ждали, пока пленник придет к ним. Тревис подумал, что если он отнесет Кайдессу подальше от машины, рано или поздно девушка освободится от чужого влияния. Она оказалась довольно тяжелой, но некоторое время он мог нести ее. Сгибаясь под тяжестью ноши, Тревис двинулся в путь, а койоты тут же умчались вперед.
Вскоре Тревис понял, что взялся за непосильную задачу. Тропа была неровной, а девушка тяжелой, поэтому он еле плелся. Зато у него появилось время обдумать план дальнейших действий.
Пока русские господствуют по эту сторону гор, поселению апачей угрожает опасность. Луки и ножи не идут ни в какое сравнение с современным вооружением. Рано или поздно поселение апачей непременно обнаружат.
Апачам нужно уйти дальше на юг. Это позволит выиграть хоть какое-то время. Но лишь отсрочит неизбежное. Тревис вовсе не был уверен, что ему удастся убедить клан в своей правоте. Но, с другой стороны, может, небесных надсмотрщиков можно как-то использовать в своих целях? Тревис уцепился за эту показавшуюся ему привлекательной мысль. Он начал вертеть ее в уме так и эдак, как Нагинлта теребил добычу в поисках самых лакомых кусочков. Каждая частичка здравого смысла и благоразумия протестовала против такого подхода к делу. Ведь залогом успеха становилось лишь невероятное и невозможное. И все же Тревис не оставлял свою кажущуюся бредовой идею.
Кайдесса у него на спине пошевелилась и застонала. Тревис ускорил шаг, стараясь поскорее добраться до скалы впереди, чтобы укрыться от возможного наблюдения снизу. Тяжело дыша, он поравнялся со скалой, положил девушку на землю и стал ждать.
Кайдесса снова застонала и поднесла руку к голове. Ее глаза были полузакрыты, и Тревис не мог определить, смотрит она на него осознанно или нет.
– Кайдесса!
Монголка с трудом подняла отяжелевшие веки. Теперь у Тревиса не осталось ни малейшего сомнения: она видела его. Однако как будто бы не узнавала. В ее глазах светились удивление и испуг, совсем как во время их первой встречи.
– Дочь Волка! – медленно, но настойчиво произнес он. – Вспомни!
Она нахмурилась, и на ее лице отразилась внутренняя борьба. Затем Кайдесса выговорила:
– Ты… Лис…
Тревис вздохнул с облегчением. Напряжение отпустило. Значит, память вернулась к ней.
– Да! – довольно ответил он.
Кайдесса оглядывалась по сторонам, и ее удивление росло.
– Где мы?
– Высоко в горах.
Теперь удивление сменилось страхом.
– Как я попала сюда?
– Я принес.
Тревис рассказал о событиях ночи. Рука Кайдессы переместилась от подбородка к губам. В панике она начала кусать пальцы, глаза округлились от ужаса.
– Теперь ты свободна, – сказал Тревис.
Кайдесса кивнула.
– Ты унес меня от охотников. Разве машина не действует на тебя?
– Я ничего не слышал.
– Не нужно ничего слышать. Ты должен чувствовать! – она вздрогнула. – Пожалуйста, – она оперлась о камень, лежавший рядом с ней, и тяжело поднялась, – пойдем… пойдем быстрее! Они не отстанут! Нужно уйти как можно дальше!
– Послушай, – Тревису важно было выяснить одну вещь, – они могут как-то узнать, что ты была под их контролем, а потом сбежала?
Кайдесса покачала головой, вновь охваченная паникой.
– Тогда будем просто идти. И постарайся больше не попадать в поле действие машины.
«Подальше, подальше на юг», – добавил он про себя. Ему не хотелось, чтобы противник узнал о местонахождении его племени. Поэтому им нужно уйти на запад или прятаться где-нибудь, пока они окончательно не убедятся, что Кайдесса вышла из-под влияния этой машины или что они ушли далеко за пределы радиуса ее действия. Для них было два возможных исхода: либо повстречаться с родичами Кайдессы, либо попасть в лапы к человекообразным существам. До наступления темноты им предстояло найти место для стоянки.
Они нуждались в воде и еде. У Тревиса в вещмешке лежало около полудюжины порций концентрата, а койоты умели отыскивать воду.
– Идем! – позвал Тревис Кайдессу, знаком велев ей двигаться впереди него. Он не хотел пропустить момент, когда машина вновь подчинит ее волю. Однако утренний марш-бросок не прошел для Тревиса даром. Он стал уставать и не поспевал за Кайдессой. Время от времени один из койотов, как правило, Наликидью, появлялся в поле его зрения, проявляя нетерпение, а затем вновь убегал вперед. Апач понял, что животные чем-то обеспокоены, однако они не отзывались на попытки Тревиса получить какую-либо информацию. Они также не сообщали о прячущемся хищнике или человеке, но Тревиса не оставляло чувство, что следует быть начеку, и он внимательно осматривал местность.
Они уже несколько минут взбирались по выступу скалы, когда Тревис заметил, что вокруг все выглядит как-то странно. Сначала он заметил эти странности своим натренированным взглядом и только потом попытался объяснить происходящее с точки зрения археолога. Возможно, изначально этот пролом в скале образовался естественным путем, но впоследствии его обработали инструментами, углубили, а неровности сгладили. Сомнений не оставалось: это была искусственная дорога, сделанная разумными существами.
Тревис схватил Кайдессу за плечо, чтобы она немного замедлила шаг. Ему не хотелось разговаривать громко, хоть он не мог объяснить почему. Просто чувствовал, что нужно молчать. Девушка удивленно обернулась. Но еще больше она удивилась, когда Тревис присел на корточки и провел рукой по бороздам, оставленным древними инструментами. Он был уверен, что это очень древние следы. В его сердце зашевелилось предчувствие. Для сооружения такой дороги потребовались немалые усилия, а значит, она ведет к чему-то важному. Он на пороге открытия! Так вот что влекло его в эти горы.
– Что это? – Кайдесса присела рядом с ним, непонимающе озираясь.
– Эту дорогу проложили люди, и очень давно, – шепотом объяснил Тревис и сам себе удивился. Ведь не могли же его слышать строители этой дороги: их и Тревиса разделяли тысячелетия. Девушка оглянулась. Она была слишком взволнована ощущением, что время здесь сжалось и прошлое может встретиться с настоящим. Или это чувство было навеяно их нынешним положением?
– Что за люди? – Кайдесса тоже понизила голос.
– Послушай, – Тревис внимательно посмотрел на девушку, – твой народ или русские… нашли они здесь что-нибудь, остатки древней цивилизации?
– Нет. – Она наклонилась и дотронулась рукой до поверхности дороги. – Но мне кажется, они что-то искали. До того, как они обнаружили, что мы можем обрести свободу, они посылали людей моего племени якобы на охоту. Но потом очень подробно расспрашивали об увиденном. Однако никогда не спрашивали о руинах. Неужели они хотели найти именно их? Какая польза от камней, нагроможденных друг на друга?
– От камней – никакой, разве что знания о людях, которые возводили из них постройки. Но эти камни могут содержать нечто очень ценное.
– Откуда ты знаешь?
– Я видел дома звездных людей, – задумчиво ответил Тревис. Для него эти неприметные следы значили очень много. Он обязательно должен выяснить, куда ведет дорога. – Давай посмотрим, куда эта дорога приведет нас.
Тревис четырежды пронзительно свистнул. Из-за кустарника, окаймлявшего края дороги, показались темно-серые шкуры койотов. Звери уставились на Тревиса, ожидая его приказания.
Впереди могли быть руины; по крайней мере, Тревис на это надеялся. Но на других планетах подобные руины оказывались смертельными ловушками, и только счастливый случай спасал исследователей от неминуемой смерти. Если в руинах притаились человекообразные или другие опасные существа, койоты обязательно предупредят его.
Оба койота развернулись и бросились вперед, мгновенно скрывшись из виду за поворотом. Тревис и Кайдесса последовали за ними.
Они услышали, а затем и увидели водопад. Не очень большой, но высокий. Выйдя из-за поворота, они немедленно оказались в тумане брызг и радуг, сотканных солнечными лучами, они остановились, очарованные красотой увиденного. Кайдесса тихонько вскрикнула и протянула руки к перламутровому туману. Когда ее ладони покрылись тысячами блестящих капелек, девушка поднесла их к губам, чтобы выпить собранную жидкость.
Вода падала на камни, делая их невероятно скользкими. Тревис, опасаясь, что Кайдесса упадет, отвел ее подальше от края провала. Насколько он понял, дорога проходила под стеной падающей воды. Но путешествие по скользким камням представлялось Тревису весьма рискованным. Прижимаясь спинами к скале, они осторожно ступали по коварной тропинке. Миновав водопад, они вновь оказались в окружении радуг и водяной пыли. Здесь предусмотрительная природа, а может, древние умельцы соорудили каменную чашу, которая была до краев наполнена водой. Путники напились. Затем Тревис наполнил флягу, а Кайдесса стала умываться, набирая в пригоршни воду и выплескивая ее на лицо.
Девушка что-то говорила, но Тревис не слышал ее за шумом воды. Она подошла ближе и прокричала:
– Это место духов! Ты тоже чувствуешь их силу, Фокс?
Ему показалось, что он действительно что-то чувствует. Это было место водопоя, непрестанного, вечного водопоя. А для него, уроженца пустыни, вода была даром духов, и он не мог воспринимать ее как нечто само собой разумеющееся. Радуга – священный знак духов. В памяти Тревиса всплыли древние легенды.
– Чувствую, – торжественно промолвил он.
Они двинулись дальше по высеченной в скале дороге и шли, пока не наткнулись на оползень, преградивший им путь. Тревис осторожно начал перебираться через холм осыпавшейся земли, Кайдесса следовала за ним. Миновав этот опасный участок, они оказались на пути к лестнице. Ступени были очень старые и порядком попорчены непогодой, а сама лестница наклонена под таким острым углом, что Тревису показалось, будто предназначалась она вовсе не для человеческих ног. Лестница привела их с Кайдессой к расселине, которую венчала каменная арка. Тревису даже почудилось на камне какое-то изображение, но оно было так изъедено временем и ветрами, что теперь его очертания лишь намеком проступали на стене.
Расселина оказалась входом в другую долину. Здесь тоже висел золотистый туман, который наполовину скрывал очертания долины. Однако Тревис не смог разглядеть никаких руин. Наконец он нашел то, что искал. Но строения были целыми, совершенно не тронутыми временем.
Туман накатывал волнами, то скрывая, то обнажая очертания четырех круглых башен с овальными оконцами в стенах. Однако Тревис не увидел на стенах ни трещин, ни растительности, ничего, что свидетельствовало бы о древности зданий. Кроме того, архитектура не была похожа ни на что виденное им на других планетах.
Тревис ступил на дорогу, ведущую к дверному проему. Дорога была вымощена желтыми и зелеными плитами, уложенными в шахматном порядке и тоже абсолютно не тронутыми временем – лишь кое-где виднелись кучки земли, нанесенной ветром. И здесь Тревис не увидел никакой растительности.
Башни были построены из того же зеленого камня, что пошел на дорожные плиты. Камень был таким блестящим, что Тревис почему-то подумал о нефрите, если только можно добыть нефрит в таких количествах, чтобы хватило на постройку пятиэтажных башен.
Наликидью мягко ступала рядом с Тревисом, апач слышал легкое постукивание ее когтей по плитам. Это место окутывала такая тишина, что казалось, сам воздух поглощает и глушит малейшие звуки. Ветер, сопровождавший путников все это время, пропал, едва только они ступили в долину.
Да, здесь существовала жизнь. Самка койота сообщила Тревису об этом в своей привычной манере. Однако она еще не разобралась, как к этому относиться. Осторожность боролась в ней с любопытством. Койоты подняли морды к одной из башен. Окна располагались довольно высоко над землей, а на первых этажах их не было вообще. Тревис решил подойти поближе и более внимательно осмотреть башни в поисках входа. Туман и предупреждение Наликидью лишь пробудили в нем опасения. Стоя на открытом месте, он становился слишком хорошей мишенью для того, кто мог прятаться за этими глубоко посаженными окнами.
Тишину прорезал гулкий звук. Тревис вздрогнул от неожиданности и мгновенно схватился за нож. Стук… опять… Грохот эхом отдавался в стенах башен. Кайдесса обернулась и закричала. Казалось, каменные стены усиливают звук. Затем она свистнула – точь-в-точь, как тогда, когда они встретили человекообразного зверя, подбежала к Тревису и схватила его за рукав. Ее лицо сияло.
– Это мои сородичи! Идем к ним!
Кайдесса потянула его за собой, а потом бросилась бежать, бесстрашно огибая одну из башен. Тревис бежал следом, боясь потерять девушку в густом тумане. Они миновали три башни и выбежали на площадь. Тут туман чуть поредел, и их взору предстала вторая арка, в двухстах метрах впереди. Казалось, металлический лязг притягивает Кайдессу словно магнитом. Тревису оставалось только следовать за ней. Койоты не отставали ни на шаг.
– Думаю, что машина, о которой она нам рассказывала, зовет ее. Тянет ее за собой словно корову за веревку.
Оба койота поднялись и с интересом наблюдали за происходящим. Они вели себя совершенно спокойно, из чего Тревис сделал вывод, что опасности поблизости нет. Что бы там ни управляло Кайдессой, на койотов оно не действовало. Апач также ничего не чувствовал. Должно быть, Кайдесса справедливо предполагала, что только ее народ подчиняется воле машины. Как далеко эта машина находилась? Судя по всему, не очень близко, иначе койоты почувствовали бы человека, который ею управлял.
– Она не может в таком состоянии идти с нами, – промолвил Цоай, – разве только связать ее и нести… Она – одна из них. Почему не отпустить ее? Или ты боишься, что она расскажет про нас?
Цоай взялся за рукоятку ножа. Тревис прекрасно понимал, какие чувства движут юношей. В древности пленника, причинявшего беспокойство, убивали без разговоров. Сейчас в сознании Цоая всплыли воспоминания об этом обычае. Тревис отрицательно покачал головой.
– Она сказала, что в этих горах прячутся ее собратья. Нельзя допустить, чтобы за нами охотились сразу две волчьи стаи. – Тревис старался пробудить в юноше инстинкт самосохранения. – Но ты прав. Пока она рвется ответить на этот призыв, нельзя вести ее за собой. Поэтому ты пойдешь назад. Расскажи Оленю обо всем, пусть примет меры предосторожности против этих беглецов-монголов и русских.
– А ты?
– Я останусь и попытаюсь выяснить, где скрываются эти беглецы, а также все, что можно, об их поселении. Нам могут понадобиться союзники…
– Союзники! – Цоай презрительно сплюнул. – Индейцы не нуждаются в союзниках! Мы сами можем защитить себя. Пинда-лик-о-йи уже убедились в этом!
– Луки и стрелы против пистолетов и машин? – с горечью возразил Тревис. – Нужно узнать больше, а потом уж бахвалиться. Расскажи Оленю все, что знаешь. Скажи также, что я присоединюсь к вам… – Тревис задумался, – через десять солнц. Если я не приду, не ищите меня. Клан слишком мал, чтобы рисковать многими жизнями ради одной.
– А если эти русские возьмут тебя в плен?
Тревис злобно оскалился:
– Они ничего не узнают! Разве их машины смогут прочитать мысли мертвеца?
Конечно, ему не хотелось думать, что его жизнь может оборваться так внезапно, но и стать легкой добычей русских он не хотел.
Цоай взял свою часть пайка и отказался от сопровождения койотов. Тревис давно понял, что, несмотря на всю свою любовь к животным, Цоай не испытывал особой симпатии к койотам, так же как и Деклай со своими единомышленниками. Цоай отправился в путь на рассвете.
Тревис сел рядом с Кайдессой. Они с Цоаем привязали ее к небольшому дереву. Девушка продолжала вырываться, неудобно повернув голову набок. Судя по всему, машина, зовущая ее, не прекращала работы ни на минуту. Монголка почти выбилась из сил. Тогда Тревис сильно ударил ее.
Она обмякла и затихла, и Тревис развязал ее. Теперь все зависело от радиуса действия этой дьявольской машины. Судя по поведению койотов, те, кто управлял машиной, не пытались приблизиться. Возможно, даже они ничего не знали об этом укрытии и попросту сидели и ждали, пока пленник придет к ним. Тревис подумал, что если он отнесет Кайдессу подальше от машины, рано или поздно девушка освободится от чужого влияния. Она оказалась довольно тяжелой, но некоторое время он мог нести ее. Сгибаясь под тяжестью ноши, Тревис двинулся в путь, а койоты тут же умчались вперед.
Вскоре Тревис понял, что взялся за непосильную задачу. Тропа была неровной, а девушка тяжелой, поэтому он еле плелся. Зато у него появилось время обдумать план дальнейших действий.
Пока русские господствуют по эту сторону гор, поселению апачей угрожает опасность. Луки и ножи не идут ни в какое сравнение с современным вооружением. Рано или поздно поселение апачей непременно обнаружат.
Апачам нужно уйти дальше на юг. Это позволит выиграть хоть какое-то время. Но лишь отсрочит неизбежное. Тревис вовсе не был уверен, что ему удастся убедить клан в своей правоте. Но, с другой стороны, может, небесных надсмотрщиков можно как-то использовать в своих целях? Тревис уцепился за эту показавшуюся ему привлекательной мысль. Он начал вертеть ее в уме так и эдак, как Нагинлта теребил добычу в поисках самых лакомых кусочков. Каждая частичка здравого смысла и благоразумия протестовала против такого подхода к делу. Ведь залогом успеха становилось лишь невероятное и невозможное. И все же Тревис не оставлял свою кажущуюся бредовой идею.
Кайдесса у него на спине пошевелилась и застонала. Тревис ускорил шаг, стараясь поскорее добраться до скалы впереди, чтобы укрыться от возможного наблюдения снизу. Тяжело дыша, он поравнялся со скалой, положил девушку на землю и стал ждать.
Кайдесса снова застонала и поднесла руку к голове. Ее глаза были полузакрыты, и Тревис не мог определить, смотрит она на него осознанно или нет.
– Кайдесса!
Монголка с трудом подняла отяжелевшие веки. Теперь у Тревиса не осталось ни малейшего сомнения: она видела его. Однако как будто бы не узнавала. В ее глазах светились удивление и испуг, совсем как во время их первой встречи.
– Дочь Волка! – медленно, но настойчиво произнес он. – Вспомни!
Она нахмурилась, и на ее лице отразилась внутренняя борьба. Затем Кайдесса выговорила:
– Ты… Лис…
Тревис вздохнул с облегчением. Напряжение отпустило. Значит, память вернулась к ней.
– Да! – довольно ответил он.
Кайдесса оглядывалась по сторонам, и ее удивление росло.
– Где мы?
– Высоко в горах.
Теперь удивление сменилось страхом.
– Как я попала сюда?
– Я принес.
Тревис рассказал о событиях ночи. Рука Кайдессы переместилась от подбородка к губам. В панике она начала кусать пальцы, глаза округлились от ужаса.
– Теперь ты свободна, – сказал Тревис.
Кайдесса кивнула.
– Ты унес меня от охотников. Разве машина не действует на тебя?
– Я ничего не слышал.
– Не нужно ничего слышать. Ты должен чувствовать! – она вздрогнула. – Пожалуйста, – она оперлась о камень, лежавший рядом с ней, и тяжело поднялась, – пойдем… пойдем быстрее! Они не отстанут! Нужно уйти как можно дальше!
– Послушай, – Тревису важно было выяснить одну вещь, – они могут как-то узнать, что ты была под их контролем, а потом сбежала?
Кайдесса покачала головой, вновь охваченная паникой.
– Тогда будем просто идти. И постарайся больше не попадать в поле действие машины.
«Подальше, подальше на юг», – добавил он про себя. Ему не хотелось, чтобы противник узнал о местонахождении его племени. Поэтому им нужно уйти на запад или прятаться где-нибудь, пока они окончательно не убедятся, что Кайдесса вышла из-под влияния этой машины или что они ушли далеко за пределы радиуса ее действия. Для них было два возможных исхода: либо повстречаться с родичами Кайдессы, либо попасть в лапы к человекообразным существам. До наступления темноты им предстояло найти место для стоянки.
Они нуждались в воде и еде. У Тревиса в вещмешке лежало около полудюжины порций концентрата, а койоты умели отыскивать воду.
– Идем! – позвал Тревис Кайдессу, знаком велев ей двигаться впереди него. Он не хотел пропустить момент, когда машина вновь подчинит ее волю. Однако утренний марш-бросок не прошел для Тревиса даром. Он стал уставать и не поспевал за Кайдессой. Время от времени один из койотов, как правило, Наликидью, появлялся в поле его зрения, проявляя нетерпение, а затем вновь убегал вперед. Апач понял, что животные чем-то обеспокоены, однако они не отзывались на попытки Тревиса получить какую-либо информацию. Они также не сообщали о прячущемся хищнике или человеке, но Тревиса не оставляло чувство, что следует быть начеку, и он внимательно осматривал местность.
Они уже несколько минут взбирались по выступу скалы, когда Тревис заметил, что вокруг все выглядит как-то странно. Сначала он заметил эти странности своим натренированным взглядом и только потом попытался объяснить происходящее с точки зрения археолога. Возможно, изначально этот пролом в скале образовался естественным путем, но впоследствии его обработали инструментами, углубили, а неровности сгладили. Сомнений не оставалось: это была искусственная дорога, сделанная разумными существами.
Тревис схватил Кайдессу за плечо, чтобы она немного замедлила шаг. Ему не хотелось разговаривать громко, хоть он не мог объяснить почему. Просто чувствовал, что нужно молчать. Девушка удивленно обернулась. Но еще больше она удивилась, когда Тревис присел на корточки и провел рукой по бороздам, оставленным древними инструментами. Он был уверен, что это очень древние следы. В его сердце зашевелилось предчувствие. Для сооружения такой дороги потребовались немалые усилия, а значит, она ведет к чему-то важному. Он на пороге открытия! Так вот что влекло его в эти горы.
– Что это? – Кайдесса присела рядом с ним, непонимающе озираясь.
– Эту дорогу проложили люди, и очень давно, – шепотом объяснил Тревис и сам себе удивился. Ведь не могли же его слышать строители этой дороги: их и Тревиса разделяли тысячелетия. Девушка оглянулась. Она была слишком взволнована ощущением, что время здесь сжалось и прошлое может встретиться с настоящим. Или это чувство было навеяно их нынешним положением?
– Что за люди? – Кайдесса тоже понизила голос.
– Послушай, – Тревис внимательно посмотрел на девушку, – твой народ или русские… нашли они здесь что-нибудь, остатки древней цивилизации?
– Нет. – Она наклонилась и дотронулась рукой до поверхности дороги. – Но мне кажется, они что-то искали. До того, как они обнаружили, что мы можем обрести свободу, они посылали людей моего племени якобы на охоту. Но потом очень подробно расспрашивали об увиденном. Однако никогда не спрашивали о руинах. Неужели они хотели найти именно их? Какая польза от камней, нагроможденных друг на друга?
– От камней – никакой, разве что знания о людях, которые возводили из них постройки. Но эти камни могут содержать нечто очень ценное.
– Откуда ты знаешь?
– Я видел дома звездных людей, – задумчиво ответил Тревис. Для него эти неприметные следы значили очень много. Он обязательно должен выяснить, куда ведет дорога. – Давай посмотрим, куда эта дорога приведет нас.
Тревис четырежды пронзительно свистнул. Из-за кустарника, окаймлявшего края дороги, показались темно-серые шкуры койотов. Звери уставились на Тревиса, ожидая его приказания.
Впереди могли быть руины; по крайней мере, Тревис на это надеялся. Но на других планетах подобные руины оказывались смертельными ловушками, и только счастливый случай спасал исследователей от неминуемой смерти. Если в руинах притаились человекообразные или другие опасные существа, койоты обязательно предупредят его.
Оба койота развернулись и бросились вперед, мгновенно скрывшись из виду за поворотом. Тревис и Кайдесса последовали за ними.
Они услышали, а затем и увидели водопад. Не очень большой, но высокий. Выйдя из-за поворота, они немедленно оказались в тумане брызг и радуг, сотканных солнечными лучами, они остановились, очарованные красотой увиденного. Кайдесса тихонько вскрикнула и протянула руки к перламутровому туману. Когда ее ладони покрылись тысячами блестящих капелек, девушка поднесла их к губам, чтобы выпить собранную жидкость.
Вода падала на камни, делая их невероятно скользкими. Тревис, опасаясь, что Кайдесса упадет, отвел ее подальше от края провала. Насколько он понял, дорога проходила под стеной падающей воды. Но путешествие по скользким камням представлялось Тревису весьма рискованным. Прижимаясь спинами к скале, они осторожно ступали по коварной тропинке. Миновав водопад, они вновь оказались в окружении радуг и водяной пыли. Здесь предусмотрительная природа, а может, древние умельцы соорудили каменную чашу, которая была до краев наполнена водой. Путники напились. Затем Тревис наполнил флягу, а Кайдесса стала умываться, набирая в пригоршни воду и выплескивая ее на лицо.
Девушка что-то говорила, но Тревис не слышал ее за шумом воды. Она подошла ближе и прокричала:
– Это место духов! Ты тоже чувствуешь их силу, Фокс?
Ему показалось, что он действительно что-то чувствует. Это было место водопоя, непрестанного, вечного водопоя. А для него, уроженца пустыни, вода была даром духов, и он не мог воспринимать ее как нечто само собой разумеющееся. Радуга – священный знак духов. В памяти Тревиса всплыли древние легенды.
– Чувствую, – торжественно промолвил он.
Они двинулись дальше по высеченной в скале дороге и шли, пока не наткнулись на оползень, преградивший им путь. Тревис осторожно начал перебираться через холм осыпавшейся земли, Кайдесса следовала за ним. Миновав этот опасный участок, они оказались на пути к лестнице. Ступени были очень старые и порядком попорчены непогодой, а сама лестница наклонена под таким острым углом, что Тревису показалось, будто предназначалась она вовсе не для человеческих ног. Лестница привела их с Кайдессой к расселине, которую венчала каменная арка. Тревису даже почудилось на камне какое-то изображение, но оно было так изъедено временем и ветрами, что теперь его очертания лишь намеком проступали на стене.
Расселина оказалась входом в другую долину. Здесь тоже висел золотистый туман, который наполовину скрывал очертания долины. Однако Тревис не смог разглядеть никаких руин. Наконец он нашел то, что искал. Но строения были целыми, совершенно не тронутыми временем.
Туман накатывал волнами, то скрывая, то обнажая очертания четырех круглых башен с овальными оконцами в стенах. Однако Тревис не увидел на стенах ни трещин, ни растительности, ничего, что свидетельствовало бы о древности зданий. Кроме того, архитектура не была похожа ни на что виденное им на других планетах.
Тревис ступил на дорогу, ведущую к дверному проему. Дорога была вымощена желтыми и зелеными плитами, уложенными в шахматном порядке и тоже абсолютно не тронутыми временем – лишь кое-где виднелись кучки земли, нанесенной ветром. И здесь Тревис не увидел никакой растительности.
Башни были построены из того же зеленого камня, что пошел на дорожные плиты. Камень был таким блестящим, что Тревис почему-то подумал о нефрите, если только можно добыть нефрит в таких количествах, чтобы хватило на постройку пятиэтажных башен.
Наликидью мягко ступала рядом с Тревисом, апач слышал легкое постукивание ее когтей по плитам. Это место окутывала такая тишина, что казалось, сам воздух поглощает и глушит малейшие звуки. Ветер, сопровождавший путников все это время, пропал, едва только они ступили в долину.
Да, здесь существовала жизнь. Самка койота сообщила Тревису об этом в своей привычной манере. Однако она еще не разобралась, как к этому относиться. Осторожность боролась в ней с любопытством. Койоты подняли морды к одной из башен. Окна располагались довольно высоко над землей, а на первых этажах их не было вообще. Тревис решил подойти поближе и более внимательно осмотреть башни в поисках входа. Туман и предупреждение Наликидью лишь пробудили в нем опасения. Стоя на открытом месте, он становился слишком хорошей мишенью для того, кто мог прятаться за этими глубоко посаженными окнами.
Тишину прорезал гулкий звук. Тревис вздрогнул от неожиданности и мгновенно схватился за нож. Стук… опять… Грохот эхом отдавался в стенах башен. Кайдесса обернулась и закричала. Казалось, каменные стены усиливают звук. Затем она свистнула – точь-в-точь, как тогда, когда они встретили человекообразного зверя, подбежала к Тревису и схватила его за рукав. Ее лицо сияло.
– Это мои сородичи! Идем к ним!
Кайдесса потянула его за собой, а потом бросилась бежать, бесстрашно огибая одну из башен. Тревис бежал следом, боясь потерять девушку в густом тумане. Они миновали три башни и выбежали на площадь. Тут туман чуть поредел, и их взору предстала вторая арка, в двухстах метрах впереди. Казалось, металлический лязг притягивает Кайдессу словно магнитом. Тревису оставалось только следовать за ней. Койоты не отставали ни на шаг.
Глава восьмая
Они прорвались сквозь последнюю полосу тумана и попали в буйное переплетение высокой травы и кустов. Тревис услышал предупреждение койотов, но было слишком поздно. Откуда-то вылетела, вращаясь, кожаная петля и опоясала его торс, прижав руки к телу. Петля опрокинула Тревиса на землю и потащила за бегущей галопом лошадью. Один из койотов высоко подпрыгнул и вцепился в гриву лошади. Тревис дрыгал ногами, безуспешно пытаясь подняться. Лошадь встала на дыбы, не подчиняясь всаднику, который пытался ее усмирить. Сквозь шум Тревис слышал пронзительный крик Кайдессы, но не мог разобрать ни слова.
Тревис стоял на коленях, чихая от пыли и напрягая все мышцы, чтобы хоть немного ослабить накинутый на него аркан. Рядом койоты метались вокруг лошадей, ни на миг не давая им успокоиться. Возбужденные лошади гарцевали, мешая седокам воспользоваться веревкой или ножом.
Кайдесса пробежала между лошадьми и вцепилась в аркан, стягивающий руки Тревиса. Ей удалось ослабить путы, и Тревис смог вдохнуть полной грудью. Кайдесса продолжала кричать, но теперь ее крик больше смахивал на брань.
Тревис поднялся на ноги как раз в тот момент, когда всадник, накинувший на него аркан, усмирил наконец лошадь и спешился. Держа конец аркана в руке, всадник подошел к Тревису.
Монгол был ниже ростом, чем Тревис, и моложавый. Верхнюю губу обрамляли тонкие черные усы. Его штаны были заправлены в высокие красные сапоги. Просторная куртка, украшенная тем же узором, что и на куртке Кайдессы. Несмотря на жару, монгол был в отороченной мехом шапке с пурпурно-золотыми узорами.
По-прежнему не выпуская из рук аркан, монгол подошел к Кайдессе и, прежде чем задать вопрос, оглядел ее с головы до ног. Она нетерпеливо дернула за веревку. Койоты заворчали, но Тревис понял, что койоты больше не считают опасность серьезной.
– Это мой брат Хулагур, – объяснила Кайдесса, – он не понимает твоего языка.
Хулагур не только не понимал, о чем идет речь, но и проявлял некоторое нетерпение. Он вновь дернул за аркан с такой силой, что Тревис едва не упал. Кайдесса в свою очередь потянула аркан на себя и разразилась проклятиями. Услышав перебранку, к ним подошли остальные.
Тревису удалось освободить плечи, но сбрасывать аркан окончательно он не стал и принялся внимательно осматривать монголов. Кроме Хулагура, его окружали еще пятеро мужчин, все худощавые, с жестким выражением лица и узкими глазами. Поизносившаяся одежда была залатана кусочками кожи. Кроме мечей с изогнутыми лезвиями, каждый мужчина был вооружен двумя луками: длинным и коротким. У одного из всадников было копье, из-под его наконечника свисали длинные пряди волос. Словом, перед Тревисом стоял воинственно настроенный отряд древних татаро-монголов. Однако апач понял, что в равном бою индейцы не только могут сразиться с монголами, но и победить их.
Воины апачи никогда не отличались безрассудством, подобно шайенам, сиу или команчам. Апачи всегда применяли засады, ловушки. А любые преимущества местности использовали в качестве оружия или защиты. Пятнадцать апачей под предводительством Джеронимо целый год продержали в степи пять тысяч американских и мексиканских солдат и в конце концов вышли победителями.
Тревис слышал легенды о Чингис-хане и его грозных военачальниках, которые прошли через всю Азию в Европу и не потерпели ни одного поражения. Но то были набеги дикой волны, которая черпала людские ресурсы из бескрайних степей. Тревис сомневался, что это бесконечное море людей смогло бы захватить земли Аризоны, охраняемые апачами под предводительством таких вождей, как Кочиз, Викторио или Мангас Колорадос.
Правда, белым это удалось, но лишь потому, что оружие у них было лучше, чем у индейцев. Но лук против лука, нож против меча, ловкость и хитрость против такой же ловкости и хитрости… Вряд ли монголы одержат победу.
Хулагур отбросил аркан, а Кайдесса ослабила петлю, и веревка упала к ногам Тревиса. Апач перешагнул через нее и, пройдя между двух всадников, поднял свой лук, который обронил. Койоты не отставали от него, а когда он обернулся, начали теснить его в сторону выхода из долины.
Монголы тоже не сводили глаз с Тревиса, а воин, у которого была пика, поигрывал ею, словно раздумывая, не проткнуть ли чужака. Но в этот миг к Тревису подошла Кайдесса, таща за собой Хулагура.
– Я все ему рассказала, – обратилась она к Тревису, – все: и что произошло, и что ты – враг тех, кто за нами охотится. Думаю, вам лучше сесть у костра и обсудить все это.
Откуда-то издали вновь раздался грохот и прервал речь девушки.
– Согласен? – полуутвердительно спросила она.
Тревис огляделся. Он подумал, что успеет добежать до стены золотистого тумана прежде, чем монголы настигнут его. В то же время он понимал, что если ему удастся заключить перемирие с монголами, то его людям придется охранять лагерь лишь от русских. Из истории Тревис помнил, что война на два фронта никогда не доводила до добра.
– Я пойду, но понесу это. И никаких арканов!
Тревис выразительно потряс луком, чтобы Хулагур понял смысл сказанного. Сматывавший аркан монгол перевел взгляд с лука на Тревиса. Он помедлил и с видимой неохотой кивнул. По знаку Хулагура один из всадников подъехал к апачу и жестом пригласил его сесть к нему на лошадь. Кайдесса уселась на коня позади брата. Тревис посмотрел на койотов. Те по-прежнему неподвижно стояли возле арки и не делали ни малейшей попытки последовать за ним. Он помахал им рукой и позвал.
Подняв морды, они посмотрели, как Тревис уходит вместе с монголами. Затем, не ответив на его призыв, развернулись и исчезли в тумане. На мгновение Тревис почувствовал страстное желание броситься вслед за койотами, рискуя вновь быть пойманным арканом. И это поразило его. Он и не подозревал, как сроднился с этими животными и привык во всем полагаться на них. Вообще-то Тревиса Фокса нельзя было назвать человеком, который подчиняется желаниям и приказам мба’а, какими бы разумными они ни были. Повелевать – удел людей, а не койотов.
Спустя полчаса Тревис уже сидел в лагере монголов. Он насчитал пятнадцать мужчин, шесть женщин и двух детей. На пригорке возле их юрт, не сильно отличавшихся от вигвамов его народа, был водружен примитивный барабан, обтянутый кожей. Около него стоял мужчина в высокой остроконечной шапке и красном халате, подпоясанном шнурком, на концах которого висели маленькие косточки, крошечные черепа животных, отполированные кусочки камня и резные деревянные фигурки. Именно усилиями этого человека создавались звуки, оглашавшие окрестности. Что это было – сигнал или часть ритуала? Этого Тревис не знал, но он догадался, что человек в красном либо знахарь, либо шаман, а стало быть, имеет немалую власть. Обычно таким людям приписывают способность не только предсказывать будущее, но и разговаривать с духами. По крайней мере, так было во времена великих орд.
Тревис попытался оценить остальных. Как и его собратья, эти люди имели между собой много общего; прежде всего, все они были молоды и полны энергии. Было ясно, что Хулагур здесь отнюдь не последний человек, а может, и вождь.
Когда смолкло эхо последнего удара в барабан, шаман заткнул палочки за пояс и спустился к костру. Он был несколько выше своих соплеменников и тощ, как жердь. Лицо гладко выбрито, а изогнутые от природы брови придают ему скептическое выражение. Позвякивая своей коллекцией амулетов, шаман встал напротив Тревиса и принялся внимательно изучать его. Апач спокойно встретил этот взгляд, и теперь их молчание напоминало дуэль воли. В узких зеленых глазах шамана таилось нечто такое, из чего Тревис понял, что если Хулагур и был вождем этих людей, то в лице шамана имел очень умного и решительного советника.
– Это Менлик, – раздался голос Кайдессы, хотя сама она не посмела растолкать мужчин и подойти к костру.
Хулагур цыкнул на сестру, однако это не произвело на Кайдессу ни малейшего впечатления, и она что-то резко ответила. Но тут рука шамана взметнулась вверх, заставив замолчать обоих.
– Ты – кто? – как и Кайдесса, шаман говорил по-англий­ски с сильным акцентом.
– Я Тревис Фокс из племени апачей.
– Апачи, – повторил шаман, – ты с Запада, с Американского Запада.
– Ты много знаешь, человек, говорящий с духами.
– Вспомнил. Временами ко мне приходят воспоминания, – рассеянно ответил Менлик. – Как же апачи нашли дорогу сюда среди звезд?
– Так же, как Менлик и его люди, – ответил Тревис, – вас послали сюда, как и нас, основать здесь поселение.
Тревис стоял на коленях, чихая от пыли и напрягая все мышцы, чтобы хоть немного ослабить накинутый на него аркан. Рядом койоты метались вокруг лошадей, ни на миг не давая им успокоиться. Возбужденные лошади гарцевали, мешая седокам воспользоваться веревкой или ножом.
Кайдесса пробежала между лошадьми и вцепилась в аркан, стягивающий руки Тревиса. Ей удалось ослабить путы, и Тревис смог вдохнуть полной грудью. Кайдесса продолжала кричать, но теперь ее крик больше смахивал на брань.
Тревис поднялся на ноги как раз в тот момент, когда всадник, накинувший на него аркан, усмирил наконец лошадь и спешился. Держа конец аркана в руке, всадник подошел к Тревису.
Монгол был ниже ростом, чем Тревис, и моложавый. Верхнюю губу обрамляли тонкие черные усы. Его штаны были заправлены в высокие красные сапоги. Просторная куртка, украшенная тем же узором, что и на куртке Кайдессы. Несмотря на жару, монгол был в отороченной мехом шапке с пурпурно-золотыми узорами.
По-прежнему не выпуская из рук аркан, монгол подошел к Кайдессе и, прежде чем задать вопрос, оглядел ее с головы до ног. Она нетерпеливо дернула за веревку. Койоты заворчали, но Тревис понял, что койоты больше не считают опасность серьезной.
– Это мой брат Хулагур, – объяснила Кайдесса, – он не понимает твоего языка.
Хулагур не только не понимал, о чем идет речь, но и проявлял некоторое нетерпение. Он вновь дернул за аркан с такой силой, что Тревис едва не упал. Кайдесса в свою очередь потянула аркан на себя и разразилась проклятиями. Услышав перебранку, к ним подошли остальные.
Тревису удалось освободить плечи, но сбрасывать аркан окончательно он не стал и принялся внимательно осматривать монголов. Кроме Хулагура, его окружали еще пятеро мужчин, все худощавые, с жестким выражением лица и узкими глазами. Поизносившаяся одежда была залатана кусочками кожи. Кроме мечей с изогнутыми лезвиями, каждый мужчина был вооружен двумя луками: длинным и коротким. У одного из всадников было копье, из-под его наконечника свисали длинные пряди волос. Словом, перед Тревисом стоял воинственно настроенный отряд древних татаро-монголов. Однако апач понял, что в равном бою индейцы не только могут сразиться с монголами, но и победить их.
Воины апачи никогда не отличались безрассудством, подобно шайенам, сиу или команчам. Апачи всегда применяли засады, ловушки. А любые преимущества местности использовали в качестве оружия или защиты. Пятнадцать апачей под предводительством Джеронимо целый год продержали в степи пять тысяч американских и мексиканских солдат и в конце концов вышли победителями.
Тревис слышал легенды о Чингис-хане и его грозных военачальниках, которые прошли через всю Азию в Европу и не потерпели ни одного поражения. Но то были набеги дикой волны, которая черпала людские ресурсы из бескрайних степей. Тревис сомневался, что это бесконечное море людей смогло бы захватить земли Аризоны, охраняемые апачами под предводительством таких вождей, как Кочиз, Викторио или Мангас Колорадос.
Правда, белым это удалось, но лишь потому, что оружие у них было лучше, чем у индейцев. Но лук против лука, нож против меча, ловкость и хитрость против такой же ловкости и хитрости… Вряд ли монголы одержат победу.
Хулагур отбросил аркан, а Кайдесса ослабила петлю, и веревка упала к ногам Тревиса. Апач перешагнул через нее и, пройдя между двух всадников, поднял свой лук, который обронил. Койоты не отставали от него, а когда он обернулся, начали теснить его в сторону выхода из долины.
Монголы тоже не сводили глаз с Тревиса, а воин, у которого была пика, поигрывал ею, словно раздумывая, не проткнуть ли чужака. Но в этот миг к Тревису подошла Кайдесса, таща за собой Хулагура.
– Я все ему рассказала, – обратилась она к Тревису, – все: и что произошло, и что ты – враг тех, кто за нами охотится. Думаю, вам лучше сесть у костра и обсудить все это.
Откуда-то издали вновь раздался грохот и прервал речь девушки.
– Согласен? – полуутвердительно спросила она.
Тревис огляделся. Он подумал, что успеет добежать до стены золотистого тумана прежде, чем монголы настигнут его. В то же время он понимал, что если ему удастся заключить перемирие с монголами, то его людям придется охранять лагерь лишь от русских. Из истории Тревис помнил, что война на два фронта никогда не доводила до добра.
– Я пойду, но понесу это. И никаких арканов!
Тревис выразительно потряс луком, чтобы Хулагур понял смысл сказанного. Сматывавший аркан монгол перевел взгляд с лука на Тревиса. Он помедлил и с видимой неохотой кивнул. По знаку Хулагура один из всадников подъехал к апачу и жестом пригласил его сесть к нему на лошадь. Кайдесса уселась на коня позади брата. Тревис посмотрел на койотов. Те по-прежнему неподвижно стояли возле арки и не делали ни малейшей попытки последовать за ним. Он помахал им рукой и позвал.
Подняв морды, они посмотрели, как Тревис уходит вместе с монголами. Затем, не ответив на его призыв, развернулись и исчезли в тумане. На мгновение Тревис почувствовал страстное желание броситься вслед за койотами, рискуя вновь быть пойманным арканом. И это поразило его. Он и не подозревал, как сроднился с этими животными и привык во всем полагаться на них. Вообще-то Тревиса Фокса нельзя было назвать человеком, который подчиняется желаниям и приказам мба’а, какими бы разумными они ни были. Повелевать – удел людей, а не койотов.
Спустя полчаса Тревис уже сидел в лагере монголов. Он насчитал пятнадцать мужчин, шесть женщин и двух детей. На пригорке возле их юрт, не сильно отличавшихся от вигвамов его народа, был водружен примитивный барабан, обтянутый кожей. Около него стоял мужчина в высокой остроконечной шапке и красном халате, подпоясанном шнурком, на концах которого висели маленькие косточки, крошечные черепа животных, отполированные кусочки камня и резные деревянные фигурки. Именно усилиями этого человека создавались звуки, оглашавшие окрестности. Что это было – сигнал или часть ритуала? Этого Тревис не знал, но он догадался, что человек в красном либо знахарь, либо шаман, а стало быть, имеет немалую власть. Обычно таким людям приписывают способность не только предсказывать будущее, но и разговаривать с духами. По крайней мере, так было во времена великих орд.
Тревис попытался оценить остальных. Как и его собратья, эти люди имели между собой много общего; прежде всего, все они были молоды и полны энергии. Было ясно, что Хулагур здесь отнюдь не последний человек, а может, и вождь.
Когда смолкло эхо последнего удара в барабан, шаман заткнул палочки за пояс и спустился к костру. Он был несколько выше своих соплеменников и тощ, как жердь. Лицо гладко выбрито, а изогнутые от природы брови придают ему скептическое выражение. Позвякивая своей коллекцией амулетов, шаман встал напротив Тревиса и принялся внимательно изучать его. Апач спокойно встретил этот взгляд, и теперь их молчание напоминало дуэль воли. В узких зеленых глазах шамана таилось нечто такое, из чего Тревис понял, что если Хулагур и был вождем этих людей, то в лице шамана имел очень умного и решительного советника.
– Это Менлик, – раздался голос Кайдессы, хотя сама она не посмела растолкать мужчин и подойти к костру.
Хулагур цыкнул на сестру, однако это не произвело на Кайдессу ни малейшего впечатления, и она что-то резко ответила. Но тут рука шамана взметнулась вверх, заставив замолчать обоих.
– Ты – кто? – как и Кайдесса, шаман говорил по-англий­ски с сильным акцентом.
– Я Тревис Фокс из племени апачей.
– Апачи, – повторил шаман, – ты с Запада, с Американского Запада.
– Ты много знаешь, человек, говорящий с духами.
– Вспомнил. Временами ко мне приходят воспоминания, – рассеянно ответил Менлик. – Как же апачи нашли дорогу сюда среди звезд?
– Так же, как Менлик и его люди, – ответил Тревис, – вас послали сюда, как и нас, основать здесь поселение.